Его сердце не бьется

Тристан торопливо качает головой и спешит высказаться:

– Сегодня я отправляюсь за грузом, который должен прибыть с кораблем. Один без отца. Как только вернусь… А вернусь я очень скоро! …мы поженимся. Если ты не против. И с кем бы ты не была до этого помолвлена – ему придется смириться.

Я растерянно смотрю на него, не веря своим ушам. Столько раз представляла этот момент в своих мечтах. А теперь не знаю даже, как реагировать и не могу понять, что я чувствую. Для меня неожиданно предложение Тристана, неожиданна моя реакция…

Тристан, видимо воодушевившись, что я ничего не возразила, с воодушевлением продолжил:

– Чтобы мы могли оформить брак нужно согласие родственников. Ясон согласен, мой отец…

– Твой отец согласен?! – удивляюсь я.. Неожиданно, зная нрав его отца, что он согласится на брак с чужой невестой…

– Он сказал, что я могу делать все, что хочу. Но вначале должен встретить и сопроводить груз. И благополучно вернуться с ним домой.

Я пытаюсь понять, согласны ли мои родители. Или они еще не в курсе?

Сочтя мое молчание за благоприятный знак, Тристан осмелел настолько, что позволил себе схватить меня за талию и привлек меня к себе. Сказать, что я в замешательстве – это ничего не сказать.

В этот момент понимаю, что, по-хорошему, не знаю того, кто передо мной. Я вижу перед собой не друга детства, а молодого мужчину с потемневшим странным взглядом. Он тянется к моему лицу. Волна страха накатывает на меня.

– Нас могут увидеть… – испуганно шепчу я. Но больше всего меня пугает то, что я не знаю, как мне сейчас поступить.

Я вздрогнула и замерла на месте в ожидании того, что произойдет дальше. Его дыхание обдает мое лицо. Тристан видимо готов продемонстрировать серьезность своих намерений. Он торопливо и немного неловко ловит мои губы. Мое тело немеет. Я боюсь даже дышать, не то чтобы шевельнуться. И не то, чтобы я не рисовала в своем воображении поцелуй с ним… Но что-то внутри сдерживает меня. Почему-то мне кажется, что ответив на этот поцелуй, я буду выглядеть немного распутной в его глазах. И даже если ему сейчас все равно, то мне нет. После заключения брака мое тело будет полностью принадлежать ему, а его – мне. Но сейчас…

– Мы еще не женаты и даже не помолвлены… – я не могу переступить через этот барьер внутри, перешагнуть через себя. Если бы мы уже были хотя бы помолвлены. Или время, мне нужно время!…

То, что Тристан посмотрел на меня как на женщину, оказалось для меня неожиданностью. Я не готова принять это вот так сразу, несмотря на все мои фантазии. Возможно потому, что никогда не считала, что они могут осуществиться в реальной жизни.

Тристана же не смущает, что я больше напоминаю бревно, чем влюбленную женщину. Он вовсю завладел моими губами. И уже целует меня с такой страстью, что мои губы слегка вздрагивают. Он тут же сдавливает их с такой силой, что я издаю тихий стон. Едва слышный даже для меня.

Мы и так находились непозволительно близко друг к другу. В следующий миг он еще сильнее прижал меня к себе. И к своему огромному ужасу чувствую его мужское естество, упирающееся в меня. Нет, это выше моих сил! Что я наделала!

Я резко отпрянула от Тристана. Быстрый прилив крови к моему лицу заставил запылать щеки и уши. Меня пугает происходящее с нами. Не в силах выдавить из себя ни слова, я с отчаянной мольбой смотрю на Тристана в надежде, что он остановится. Но он словно не замечает моего взгляда и вновь делает шаг ко мне.

– Это все неправильно… – все же нахожу в себе силы прошептать хоть что-то.

И выставляю перед собой ладошки, упираясь ими в грудь Тристану, одновременно откинув голову назад, чтобы избежать дальнейших поцелуев. Звук моего голоса все же заставляет его остановиться. Взгляд приобретает осмысленное выражение. Он накрывает мои ладони своими. Мы так стоим какое-то время и молчим.

– Элиза, я вернусь не позже, чем через неделю… – теперь уже он пытается поймать мой испуганный взгляд. – Скажи, ты же будешь ждать моего возвращения?

Я опять молчу и лишь слегка киваю головой, боясь спровоцировать его на проявление эмоций.

– Я тоже буду ждать вашего возвращения, – ровный уверенный голос разрывает рассветную тишину.

Тристан остался на месте. Я же отпрянула от него, пойманная на месте преступления. И вижу это невозмутимое холодное выражение лица.

Вот с тем, что я чувствую к этому человеку, у меня нет сомнений. Я его ненавижу… Он стал свидетелем моего почти падения. Из-за него Тристан не сделал мне предложение как полагается. Совсем не с ним я хочу быть помолвлена. И собственно, почему он решил, что может претендовать на мои руку и сердце? Если бы можно было убить его взглядом, я бы это сделала…

Однако он, как не в чем не бывало, сокращает расстояние между нами и вот уже его плечо вклинивается между мной и Тристаном.

– Я так понимаю, у вас есть еще важные дела,– он спокойно смотрит на Тристана, его как будто даже беспокоят дела последнего.

Тристан вспыхивает и смотрит Гориславу прямо в лицо. Однако не успел ничего ответить, как Горислав продолжил говорить:

– У меня к Элизабет чисто деловой разговор. Можете не беспокоиться – я же не зеленый юнец, не способный держать себя в руках. Ей ничего не угрожает.

Это выглядит, как попытка задеть Тристана, намекая на его возраст. Я сомневаюсь в стремлении Горислава снять напряжение и разрядить окружающую обстановку. Хотя именно так все и смотрится.

Тристан сжимает и разжимает кулаки. Я с напряжением смотрю в его сторону. Кажется, в этот раз он все же понимает меня.

– Я не прощаюсь, – его слова и взгляд обращены не на меня

Горислав лишь слегка улыбается ему в ответ, при этом его глаза излучают холод. Как обычно.

Перед тем как уйти, Тристан склоняет передо мной голову. Как только он уходит, я внутри себя выдыхаю. Сад наполняется утренними звуками.

– Прошу прощения. Я, действительно, хочу с вами просто поговорить, – Горислав медленно протягивает мне свою ладонь и жестом показывает в сторону беседки. Смотрю на его протянутую ладонь и некоторое время размышляю, стоит ли принимать его протянутую руку.

– Я выслушаю вас, – игнорирую его руку и подобрав свои юбки, направляюсь в сторону беседки. Его уголки губ вздрогнули в подобии улыбки, и он, как ни в чем не бывало, направился за мной.

Расположившись в беседке на скамье, поднимаю на него свои глаза. Он же отходит к противоположному краю беседки:

– Прежде, чем мы вернёмся в дом, вам надо успокоиться. Не хочу, чтобы ваши родители думали, что я причина этого румянца у вас на лице.

Я понимаю, что выгляжу как переспевший помидор. Все мое лицо пылает:

– Вас беспокоит, что о вас подумают?

– Если честно, меня давно уже мало что беспокоит. Но зачем лишний раз кого-то понапрасну волновать.

Я, как не странно, немного переживаю из-за того, что теперь в его глазах выгляжу как легкомысленная и ветреная барышня.  Возможно, что и напрасно. Однако непонятные угрызения совести не отпускают меня.

– В юности мы часто поддаемся порывам – иногда благородным, иногда немного необдуманным, – неторопливо начинает рассуждать он.

– Но вы же не об этом хотите поговорить? – у меня единственное желание, чтобы он быстрее перешел к тому, о чем хотел сообщить и избавиться от его общества. В его присутствии я чувствую напряжение.

– Нет, конечно, – он отворачивается и какое-то время смотрит на цветники вокруг.

Я в это время пытаюсь собраться с мыслями.

– Когда-то давно у меня были жена и сын… – зачем-то сообщает он мне.

 «Наверное, сбежала…» – злорадная мысль приходит в мою голову

– Они умерли, – он поворачивает голову в мою сторону. – Тогда я еще жил совсем в других краях.

По-прежнему его голос звучит ровно. Но холод в его глазах совсем на короткий миг исчезает. Меня в этот миг накрывает волна раскаяния за свои мысли.

– Я тогда уехал в одну поездку, последнюю – как тогда решил. Думал, что в пределах замка им будет безопаснее, – опять следует короткая пауза. – Когда вернулся, то узнал, что замок захватили вампиры и основали там свое гнездо. Я пытался организовать жителей ближайшей деревни, но местный староста был категорически против. Он боялся мести и расправы кровососов над всей деревней. Я готов был отправиться один. И тут в деревню пришел Себастьян с небольшим, но хорошо вооруженным отрядом.   И заявил, что спалит всю деревню дотла, если ему не подчинятся, и не будут выполнять его указания. У него были другие мотивы, но наши цели совпали. Спор – идти или не идти к замку – был закончен. Выбор у тех, кто был против, и у старосты оказался небольшой. Решение было принято.

Я не совсем понимаю, как это все имеет отношение к нашей помолвке, но внимательно слушаю и не перебиваю.

– Кому-то повезло. Их держали в подвалах замка и не успели выпить. Но помочь своей семье я не успел, – Горислав с такой силой держался за ограждение беседки, что побелевшие костяшки пальцев уже бросались в глаза. – Мы уничтожили всех вампиров до последнего. Ни один не ушел. Я был безмерно благодарен твоему отцу за такую возможность. Возможность расправиться с теми, кто выпил их кровь… Сейчас даже с трудом верится, что все у нас тогда получилось. Я был всего лишь на пару лет старше, чем этот ваш утренний воздыхатель…

Я продолжаю хранить молчание и при упоминании о Тристане. Мне нечего сказать. Горислав же продолжил:

– Похоронив жену и сына, я покинул те места. Без них мне не нужна была тихая мирная жизнь. Тогда я помог Себастьяну избежать одной проблемы, вопреки всем стараниям его сводного брата… Так получилось, что мы оказались нужны друг другу.

Те идеи, что приходили порой в голову Себастьяну, иначе как безумием было и не назвать. Я же тогда настолько тяготился своим существованием, что с радостью соглашался на все. Но он тоже не оставался в стороне и рисковал порой не меньше меня. Как ни странно, все у нас получалось. Земли, богатство, влияние – все приумножилось в несколько раз. Пока однажды Себастьян не сказал, что пора остановиться. Он предложил то ради, чего не стоило торопиться покинуть этот мир – месть. И обещал помочь мне осуществить мою.

– Я почему-то не хочу знать, насколько успешно все прошло… Я про месть, – меня вновь начинал пугать этот мужчина.

Горислав горько усмехнулся:

– Вы правы, смысл жизни не должен сводиться к подобному  Это удел тех, кто не способен радоваться этой самой жизни. Подмена, чтобы оправдать свое затянувшееся существование .

Он замолчал и не торопясь провел глазами по мне, внимательно рассматривая меня с головы до ног. Мне стало некомфортно от столь пристального внимания .

Лёгкая ткань платья не защищала от такого, почти осязаемого, взгляда. Это было равносильно тому, что по мне провели ладонями, ощупывая каждый сантиметр моего тела. Румянец, который почти пропал с моего лица, вспыхнул с новой силой.

– Вы не представляете, насколько вы сейчас прекрасны, продолжал подливать масло в огонь мужчина, стоявший напротив меня. – Вы молоды и полны жизни. Ни один мужчина не будет тяготиться своим существованием, когда вы будете рядом.

– Звучит так, как будто вы завидуете самому себе, – произнесла я, чувствуя, как пылают мои щеки.

Он тихо рассмеялся:

– Да. Наша помолвка решена настолько давно, что можно было вступать в брак сразу в день вашего совершеннолетия.

Я невольно вздрогнула. И даже побледнела.

– Но подумал, что вам нужно немного времени, чтобы привыкнуть к мысли о браке со мной, – вроде бы как пытаясь успокоить меня, произнес Горислав.

Я же подумала, что немного времени – это достаточно для того, чтобы Тристан успел вернуться.

– В вашем возрасте девушки мечтают о большой красивой любви, а не о браке по расчету. У нас с вами будет брак по расчету, – он произносил каждое слово медленно, разделяя одно от другого.

Холодная капля влаги сорвалась с листа куста сирени, росшего рядом с беседкой и упала мне на плечо, заставив меня в очередной раз вздрогнуть.

– Сразу напомню – наша помолвка решена вашим отцом. Согласно завещанию, вы наследуете титул и все, чем владел ваш отец при жизни. Но вступить в свои права можете только после замужества. Причем распоряжаться первые пять лет ничем по большому счету не будете. Все окажется в руках вашего мужа. Сейчас, кто бы не вступил в брак с вами, – он станет полноправным хозяином всего, что принадлежало вашему отцу. Несмотря на то, что у меня нет титула, ничто не может воспрепятстовать вступить нам в союз. Дети все равно наследуют титул, уже от вас. После свадьбы я увезу вас на север. Тот замок тоже принадлежал вашему отцу, хотя при его жизни он был заброшен. Вас будут окружать надежные и проверенные люди. За пять лет вы успеете вникнуть во все дела, и постичь некоторые тонкости. Старые враги и недоброжелатели, которые могли бы активно мешать вам, так уж получилось – покинули этот мир вслед за вашим отцом. Поэтому самый уязвимый для вас период времени – до замужества. Вы сейчас для многих весьма лакомый кусочек.

Каждая фраза, сказанная этим четким голосом, входила в меня словно стальное лезвие. До меня доходило понимание того, что он не отпустит меня ни при каких условиях.

– А вы не боитесь, что подавитесь таким небольшим кусочком? – стараясь копировать его ледяную интонацию, спросила я. Терять мне было уже нечего…

– Нет, – он опять почти беззвучно засмеялся. – Как говорил ваш отец – надо откусывать столько, сколько можешь проглотить. Я справлюсь. Не думайте, я не стремлюсь вас использовать. Все ваше останется при вас. Себастьян не обделил меня ни при жизни, ни после смерти. Моя задача – обеспечить вашу безопасность до замужества. Чтобы никто другой не претендовал на место вашего мужа. Да, вам придется вступить в брак именно со мной. Но после моей смерти вы вправе выходить замуж за кого угодно. Необходимо только соблюсти положенный срок траура.

Я смотрела на его крепкую фигуру, уверенную осанку и на то, что позволял увидеть распахнутый ворот рубашки. И думала о том, что повторно мне выйти замуж придется в преклонном возрасте. А еще о том, что этот мужчина способен заставить меня обзавестись к тому времени кучей наследников. Последняя мысль заставила вспыхнуть румянец с новой силой. Теперь уже мои родители, если и обратят внимание на мой цвет лица, не ошибутся – кто в этом виноват.

Горислав не смотрел на меня. Он протянул руку к ветке другого кустарника и в следующий миг холодный душ обрушился с листвы на землю. Солнечный свет заливал сад и все растущее в нем. По всей видимости ночью прошел небольшой летний дождь.

Глава 7

За столом собралась вся семья. Теплые взгляды, неторопливые разговоры и аромат того самого травяного чая, по которому я соскучилась за последние несколько лет.Одним словом, семейная идиллия.

И я была бы счастлива, если бы не одно "но". Заключалось оно в человеке, который сидел рядом со мной.Наша директриса поставила бы ему пять с плюсом за манеры. Он не был назойлив, но был внимателен и обходителен. Ему было что сказать и рассказать, и его было интересно слушать. В то же время он очень внимательно слушал и ему было интересно, что говорят другие. Он смотрел в мою сторону лишь тогда, когда обращался ко мне. Или когда я начинала говорить. Поэтому, в основном, я старалась молчать.

Ненавидеть кого-либо я не умела. Вспышка гнева, которую я испытала по отношению к Гориславу в саду, прошла. Но, естественно, нежные чувства к нему не появились. Его присутствие рядом со мной тяготило. Он стоял между мной и Тристаном. И никому, кроме себя, не позволит стать моим мужем. Это он дал мне понять более, чем доходчиво…

– Неужели у меня не будет другого выхода, кроме как сбежать с Тристаном? – уже который раз спрашивала я сама себя. И в который раз решительно отвергла эту мысль. Отчиму же всегда нравился Тристан. Как бы узнать, что он думает о возможности брака с Тристаном…

Я бросала взгляды то на отчима, то на Ясона. Брат же должен был быть в курсе всего, что задумал Тристан. Можно было поговорить и с ним чуть попозже.

Но вот семейная трапеза подошла к концу. Отчим засобирался по своим делам и встал из-за стола. Он, подойдя к моей матери, осторожно взял её за плечи и прикоснулся губами к ее виску, прежде чем покинул комнату.

Тристан всегда раньше проявлял заботу обо мне. Он, наверное, и после брака сможет сохранить такое же теплое отношение ко мне, как и отчим к моей матери…

Я постаралась как можно незаметнее взглянуть на Горислава. Он как раз что-то говорил, глядя на Ясона. Неизменный холодный взгляд, устремленный на брата и лишь приподнявшиеся уголки губ, обозначающие улыбку.

– Сама теплота и нежность… – иронично подумала я. Печальный вздох едва не сорвался с моих губ.

Матушка тоже встала из-за стола:

– Ваш отец забыл кое-что… Я сейчас вернусь, продолжайте.

Она сделала несколько шагов и взяла в руки сверток, лежащий на тумбе возле выхода. Вот она, та самая возможность поговорить с отцом прямо сейчас! Я сорвалась с места и, оказавшись рядом с матушкой, забрала из ее рук сверток.

– Позвольте мне! – провожаемая немного удивлённым взглядом матушки, я покинула комнату. Его же взгляд, застрявший у меня между лопаток, я чувствовала кожей.

Отчима же я догнала возле конюшни. Он заулыбался в ответ, когда я протянула свёрток:

– Я тоже помнил об этом. Как раз хотел кого-нибудь послать за этим.

Он кивнул на свёрток и забрал его у меня из рук. Я на какое-то время замялась, не решаясь начать разговор.

– Ну, спрашивай уже о чем хотела… – отчим, как всегда, прекрасно меня понимал.

– Отец, скажи, мне обязательно выходить за Горислава… – внезапно оробела я.

Он немного удивлённо посмотрел на меня:

– Но вроде бы ты и сама все знаешь. Твой родной отец не забыл про тебя. И вряд ли он заключил бы твою помолвку с тем, кого считал недостойным. А чем тебя Горислав не устраивает? Ну, кроме того, что он намного старше тебя.

Я отвела взгляд в сторону:

– А если бы вместо него кто-то другой взял меня в жены?

– Кто? – отчим устремил на меня заинтересованный взгляд. – Ты же понимаешь, что все зависит от ответа на этот вопрос.

– Тристан… – это имя я бросила в наступившую внезапно тишину, словно сама бросилась в отчаянии с обрыва в пропасть.

– А, вот оно что!… – отчим расслабился и опустил плечи вниз. – Ты знаешь, в свое время я сам подумывал о вашей помолвке. Но, во-первых, твоя помолвка с Гориславом уже известна всем в нашей округе и его отец не позволит ему жениться на чужой невесте.

– Тристан мне сказал… – пролепетала я.

Но отчим перебил меня:

– А во-вторых, неважно, что он тебе сказал. Ко мне он не приходил.

– Он не успел… – быстро проговорила я.

– Вот, если успеет и придет ко мне просить твоей руки – тогда и будем думать. А пока – я тоже благословляю тебя на брак с Гориславом. И если хочешь знать мое мнение – если бы на твоем месте была любая из моих дочерей, я бы был рад помолвке с ним.

Я же в очередной раз почувствовала вспышку неприязни к этому, неожиданно возникшему в моей жизни, мужчине. Осталось ждать возвращения Тристана… Слабая надежда еще теплится в моей груди.

Когда я вернулась, за столом остались лишь моя мать, Ясон и Горислав. Я не дождусь, когда же смогу уйти из-за стола. Наконец, Горислав встает с очевидным намерением раскланяться. Но не успела я с облегчением выдохнуть, как дверь с шумом открылась. На пороге стоял пожилой мужчина и тяжело дышал:

– Мне нужно увидеть хозяина. На наши дальние хранилища напали…

Все быстро обменялись взглядами. Горислав сразу подобрался и обратился к матушке:

– Если вы разрешите, ваш старший сын может взять моих людей и сразу отправиться к хранилищам.

Мать кивнула:

– Ясон уже взрослый мальчик…

– Не геройствуй без надобности. Мои люди знают, что делать – ты покажешь им дорогу, – обратился Горислав к моему хмурому брату.

– Твоему хозяину лучше услышать новость из твоих уст. Я дам тебе свежего коня, мы быстро его догоним, – он тыкнул пальцем в сторону пожилого мужчины.

В следующие мгновение уже держал мои ладони в своих руках:

– Прошу вас, пока мы не вернемся – не выходите на всякий случай за ворота поместья.

И отвесил на прощанье почтительный поклон моей матери.

– Не будем терять времени, – его тон не терпел возражений.

Мужчины так стремительно покинули комнату, что я успела лишь моргнуть несколько раз им в спины. Поток воздуха, пришедший в движение от хлопка двери, всколыхнул легкие занавески на окне.

…

В ожидании возвращения наших мужчин мы с матерью не находили себе места. Младшие дети вели себя более беззаботно. В конце концов я ушла с ними в сад. Они торопятся поделиться со мной всем, что произошло в мое отсутствие, не замолкая ни на секунду.

Но едва наступает небольшая пауза, я слышу монотонное жалобное причитание со стороны ворот. Приложив палец к губам, я знаком прошу тишины и пытаюсь прислушаться к словам.

– Люди добрые, подайте старой женщине! Хотя бы кусочек хлеба!

– Люди добрые! Подайте старой женщине! Если есть кто дома! Хотя бы кусочек хлеба!

– Люди добрые! Хотя бы кусочек хлеба для пропитания! Несколько дней без крошки во рту!

– Люди добрые!…

Голос не замолкает ни на минуту. Вновь и вновь с небольшими вариациями доносятся просьбы о пропитании. Я встаю и иду к воротам. Дети бегут за мной. Чем ближе я подхожу, тем он становится громче. Судя по всему, она никуда не собиралась уходить, даже если бы дома действительно никого не было.

– Несколько дней без крошки во рту! Люди добрые!…

Я открываю ворота. Передо мной стоит ссутулившаяся женщина со сбитыми седыми волосами, выглядывающими из-под платка.

Очень шустро для той, у кого во рту не было несколько дней ни крошки во рту, она шмыгнула в открытые ворота.

– Добрая госпожа! Много не прошу, дайте хоть что-нибудь поесть! Иду в столицу, там много добрых людей! Дойти бы, не померев с голоду!

Я, рассматривая женщину, думаю о том, что неважно, когда она последний раз ела – головка сыра и каравай хлеба даже меня в дороге порадовали бы.

–Следуйте за мной, – я направляюсь к дому.

Дети бегут уже впереди, женщина плетется сзади и продолжает уже почти себе под нос приговаривать:

–Добрая госпожа! Покушать бы мне! Хотя бы кусочек хлеба! И кувшинчик сливок бы!

Возле входных дверей я останавливаюсь.

– Вам придется подождать снаружи. Отец не любит посторонних в доме, – я закрываю за собой дверь

– Идите к матушке, я сейчас, – отправляю детей от себя. Оказавшись в гостиной, открываю дверь в кладовку.Кладу в корзинку хлеб, сыр и кувшин легкого вина. Оставив дверь кладовой открытой, тороплюсь к выходу.

– Давайте я помогу вам донести корзинку до выхода. Заодно и ворота закрою… – обращаюсь к старой женщине.

Но едва я делаю шаг за порог, передо мной возникает мужская фигура в плаще и буквально заталкивает меня обратно в дом. От неожиданности я роняю корзину.

– Добрая госпожа, я не… – обрывок фразы залетает вслед за мной внутрь дома. Следом за ним в дом врываются друг за другом много непонятных мужчин с закрытыми лицами.. Они, как тараканы, рассыпаются по всему дому. Чья-то грубая рука закрывает мне рот и тащит дальше в гостиную. В гостиной, тот, кто держит меня и еще один мужчина, останавливаются возле входа и чего-то ждут.

– Думаешь, она? – спрашивает один.

Вместо ответа второй хватает меня за руку, на которой надето кольцо с гербом:

– Кольцо видишь?! Но если найдем еще похожих девок, походящих по возрасту – забираем всех! Чтоб наверняка…

Тем временем мужчины начинают возвращаться в гостиную. Но не одни. Они тащат испуганных матушку, братьев, сестер…

– Туда их! – один из мужчин показывает на открытую дверь кладовки. Как только они оказываются внутри, дверь за ними запирается.

– Еще есть кто в доме? – кто-то спрашивает.

– Из живых больше никого, – кто-то отвечает. В глаза бросается его окровавленный клинок.

Толпа мужчин покидает дом. Последней тащат упирающуюся меня. Как только мы оказываемся на свежем воздухе, в открытую входную дверь летит пылающий факел.

– Пока будут тушить пожар и пытаться спасти оставшихся в живых – у нас будет время дальше уйти, – раздается голос того, кто держит меня. Я же думаю о том, что в кладовой есть подвал и мои родные могут уцелеть.

Возле самого крыльца стоит незнакомая крытая повозка. Мне набрасывают на голову мешок, несколько рук хватает меня и куда-то тащат. Я пытаюсь сопротивляться, несмотря на полную безнадежность.

– Держи крепче! Уронишь – за невесту с разбитым лицом полную сумму не заплатят! – приказывает голос.

Меня затаскивают, очевидно, в ту самую закрытую повозку, что я успела увидеть. Слышен ускоряющийся топот копыт. И вот уже кони скачут во весь опор.

– Клади ее на пол! Чтобы случайно не упала – товарный вид не испортить бы! – кто-то садится рядом на пол и продолжает меня держать.