Тот, кого не люблю

Тот, кого не люблю

Елена Левашова

Глава 1.

Зоя.

– Глупая, ты все-таки решила идти к нему на свидание? – округляет глаза Златка. Прижимает дочку к груди и вкладывает в маленькую ладонь игрушку. – Ты не представляешь, скольких трудов мне стоило держать язык за зубами.

– Вот и правильно, – расчесывая волосы, отвечаю я. – Вам с Гончаровым не до того было, слава богу, с Никитушкой все обошлось.

– Да ты и от меня скрывала беременность, Зоя! Я до сих пор обижена, между прочим. И виноватой себя чувствую, что Мишка растет без отца. Может, надо было… Я даже мужу не сказала, – она прикусывает губу и впивается в меня виноватым взглядом. – И на мне этот грех, так что иди… Может, хотя бы с Робом все получится? Неважно, от кого твой сынок, он всегда сходил с ума от тебя, поэтому…

– Золотко, ты совершенно точно ни в чем не виновата, слышишь? Неважно, кто отец Мишки. Меня достали эти расспросы. Он только мой сынок, ясно?

Золотко не знает… Никто не знает, потому что я скрываю тайну рождения Мишутки… Не до того им было – у Златы тяжело болел сын, да и у моего отца было чудовищное время – суды, конфискация имущества… С некоторых пор семейство Гончаровых живет в Америке, но сейчас Злата приехала в наш город, чтобы навестить бабулю.

– Ты уверена, что Роберт не догадался, что zayka это ты? Странно это все, Зой. Выходит, он не отпускает эту идею? Он Никите давным-давно говорил, что хочет поменять фамилию. Я была уверена, что он забыл… Его мама с ним даже не разговаривала из-за этого. Ой, Зойка, я боюсь… Может, ты Мишутку с собой возьмешь? Боюсь, с двумя я не справлюсь – у Даны прорезываются зубки и…

– С собой возьму, Золотко.

Придаю голосу твердости, хотя внутри все мелко-мелко дрожит. А Злата права – мне надо попробовать… Ну, почему нет? Может, Роберт посмотрит на Мишку и… А, что, собственно, и? Возлюбит нас пылкой любовью и попросит прощение за все свои заблуждения?

Бросаю взгляд в зеркало, устрашившись своего вида – бледная, похудевшая, с темными кругами под глазами. Я ведь только неделю назад прекратила кормить сына грудью. Не смогла сочетать работу и материнские обязанности. Поэтому груди сейчас напоминают боксерскую грушу или коровье вымя. Ну да ладно… Ему нужна девушка с редкой иностранной фамилией, так почему я не могу подойти? Других требований в объявлении не было. Перед глазами против воли всплывает его холеное лицо на фотографии: в модном костюме, причесанный и с аккуратной, созданной мастером бородкой. Высокий темноволосый красавец с запоминающейся фамилией Зайченко. И чем она ему не угодила? Роберт думает, что в Германии всех по фамилии встречают? И международные субсидии выдают только по этому принципу? Ну, ну, посмотрим, как ему поможет моя фамилия?

– Ты только макияж наложи, Зоечка, – прикусывает нижнюю губу Золотко.

– Да уж… если это говоришь ты, значит, я и правда страшна, как война, – ухмыляюсь я. – Ну уж нет, Гончарова, у нас деловая встреча. Может, он меня вообще не узнает в таком-то виде?

– Не надейся, крошка. У Роберта феноменальная память. Да и вообще он… Ты бы присмотрелась, а то ведь…

– Спасибо, мои родные. Я сварила суп с фрикадельками, так что обедайте и не скучайте.

Надеваю широкие джинсы, кожаные балетки и просторную рубашку в клеточку. Волосы стягиваю в высокий хвост, собираю Мишкины игрушки в рюкзак и выхожу из дома. Я назначила встречу «зайцу» в городском парке. Для него я «зайка» из приложения по знакомствам. Глупость какая… даже не хочу представлять его лицо, когда он меня увидит. Бросаю вещи на переднее сидение старенькой отцовской машины, усаживаю Мишутку в детское кресло и мчусь в парк.

Здесь, как всегда оживленно – на детской площадке кишат мамочки с малышами, на лавочках отдыхают старушки, а возле киоска с мороженым толпится молодежь на роликах.

Веду сына к песочнице, на ходу отправляя геолокацию «зайцу». Сердце замирает, тревожно сжимаясь, а потом пускается в пляс, когда я его вижу… Пунктуальный, ничего не скажешь… От поверхности его начищенных до блеска туфель отражается солнце, а воздух мгновенно пропитывается ароматом его парфюма – свежая зелень, лимон, хвоя… Неуклюже поднимаюсь и окрикиваю Роберта, остановившегося в пяти метрах. В другой ситуации он вряд ли нас заметил…

– Зоя?! А ты здесь… как? – его глаза разочарованно округляются. – Постой, я, кажется, понял – это твой ник zayka в приложении?

– Да, а твой zayac? Прости, если бы я знала, что это ты, никогда бы не посмела показаться на глаза, – бессовестно лгу я. Посмела… Да еще и с сыном пришла.

Мишутка загребает лопаткой песок и рассыпает его на блестящие туфли Роберта. Поделом ему… Явился сюда – пахучий и нарядный. Таким папашам, как он здесь не место!

– Да уж… Ситуация, прямо сказать, так себе… Разве у тебя есть сын? – хмурится он, брезгливо стряхивая с обуви песок.

– Как видишь, – подхватываю Мишутку на руки.

– И сколько ему?

– Год и два месяца.

– Быстро же ты… утешилась, – цедит он, устремляя взгляд куда-то вдаль. – О твоих шашнях с Крестовским судачил весь город. Но ты все равно пришла. Не понимаю, разве отец мальчика на тебе не женился?

Нет, не женился… Он стоит передо мной и не видит, что мальчишка, играющий в песочнице – его точная копия… Но об этом я ему не скажу…

– Пойду я, Роберт. А папы у нас нет, нам и так неплохо, да, Мишутка? – хватаю сына на руки и отворачиваюсь. Незачем ему видеть мое лицо…

– Тебя проводить? Извини за это, Зой… Сама понимаешь, мне нужен кто-то без таких… обременений.

Он бросает равнодушный взгляд на моего сыночка. Обременение – вот как он к нему относится… А для меня Мишутка целый мир… Пухлые щеки, ароматная темная макушка, красивые карие глаза – я люблю его несмотря ни на что. И плевала я на слова его непутевого папаши.

– Ну да… Нам еще разводиться потом. Думаю, ты без труда найдёшь других девушек. Свободных и без… прицепов, – выдавливаю я, направляясь к машине. – Удачи тебе, Роберт. Привет тете Гаяне.

Сажусь за руль, задыхаясь от нахлынувших слез и проклятых чувств, что он во мне вызывает… Мишка орет и трет глазки, а я ему вторю – вою, как дурочка, глядя в экран смартфона.

«Заяц» удалил вас из друзей, – услужливо сообщает мне приложение.

Ну да, зачем ему теперь я? Наверняка он сегодня же объедет других кандидаток на роль фиктивных жен и решит свою проблему.

– Не плачь, сыночек. Ты поспишь, а потом мы поедем в гости к бабуле, да? – произношу, оглядываясь на Мишутку, и съезжаю с парковки.

Глава 2.

Зоя.

Мишутка орет, как потерпевший, а я выруливаю с парковки и вливаюсь в хаотичный поток машин. Их всегда много – такой уж уклад в курортном городе, никуда от этого не деться.

– Тише, маленький, не плачь, родной, – успокаиваю сынишку, с трудом сдерживая поток слез. Вот почему я должна все это терпеть? Везти на себе все, как ломовая лошадь? Работать на двух работах, чтобы помочь маме и прокормить Мишку? Я даже успокоить его не могу как следует!

Но и говорить Роберту о сыне не собираюсь – все равно не поверит… Он ненавидит меня. А ненависть, замешанная на любви, страшнее смерти… Она расползается внутри, как черная плесень и душит, душит… Ты живешь, смотришь на летнее, усыпанное бриллиантами звезд небо, но не видишь ничего… Для тебя это не небо, а синий кусок над головой. И звезды – надоедливые фонари, мешающие спать…

А как он меня ненавидит я знаю… Роберт мне тогда столько слов сказал… И даже не позволил объясниться.

Мишутка засыпает, а салон наполняет его детское мерное дыхание. Притормаживаю на светофоре и на миг проваливаюсь в прошлое. Давно я не вспоминала Роберта… Хотя нет, вру, конечно… Я о нем помню всегда, потому что забыть не получается. И никакими работами и другими хлопотами его не вытравить. Как его можно забыть?

Уже тогда мне казалось – случится что-то значимое в моей жизни. Я вытягивала длинные волосы утюжком и крутилась перед зеркалом, понимая, что вечер будет особенным. И не потому, что на трек приедет Златка Белоцерковская со своим парнем Ником. Я верила интуиции, бьющейся под кожей, как пульс… А потом Никита пригласил Златку на дикий пляж. Конечно, она попросила меня составить им компанию! Там я познакомилась с Робертом. Были и другие ребята – друзья Ники, но мой взгляд отыскал Роберта в толпе и намертво к нему прилип. Это и неудивительно – его сложно не заметить. Высокий, красивый, как турецкий актер, харизматичный…

– А чем ты занимаешься? – спросил он, когда мы прогуливались по песчаному прохладному берегу.

Луна серебрила море, а волны лениво разбивались о берег. Ступни вязли в гальке, а ветер играл с распущенными, струящимися по спине волосами. Было прохладно, но я не чувствовала холода… Он словно согревал меня одним своим присутствием… Просто потому, что шел рядом.

– Я грид-гёрл. Подрабатываю на треке, а еще учусь в универе. А ты?

Роб скривился после слов о подработке на треке. Очевидно, он решил, что работа заключается в предоставлении интимных услуг байкерам, потому что рассказ об университете и моих планах он слушал вполуха.

– А вот это созвездие Стрельца, – он обнимал меня за плечи и показывал звезды.

Я кивала, пытаясь разглядеть в небе загадочную звезду. Мне ничего этого не надо было…

– Ты не сказал, чем занимаешься, – шептала я, обрывая его рассказы о звездах.

– Учусь на ресторатора, но я уже все знаю. Родители владеют небольшим кафе на берегу.

Боже, сколько раз мы потом ужинали в забегаловке «У Шариповых». Воспоминания набегают как морская волна, смывая настоящее. Словно тянут меня в прошлое, которое не хочет уходить…

– Иди сюда, – я обняла его за плечи и притянула к себе. Наверное, это и было моей ошибкой? Роберт принял меня за легкодоступную девушку. Да я и показала себя такой, что уж греха таить! Отыскала его губы и впилась поцелуем, как голодная уличная кошка. Тьфу, как же стыдно вспоминать об этом.

Мишенька всхлипывает, а я резко торможу, чуть не въехав в зад крутому джипу. Только этого мне не хватает для полного счастья. Стряхиваю с себя наваждение и съезжаю с трассы на узкую проселочную дорогу, ведущую к дому родителей. Мама теперь живет в нем одна. Папу все равно посадили, а моя жертва, на какую я готова была пойти, оказалась напрасной. Паркуюсь на гравийной подъездной дорожке и вынимаю автокресло со спящим сыночком.

Мама ждет во дворе. Хлопочет в беседке и разливает чай, завидев нас.

– Спит мой сладкий пирожок? – шепчет она, переводя взгляд на пухлое личико Мишутки.

– Да, мамуль. А встреча моя… провалилась.

– Не подошла? Кандидату же нужна только фамилия, так?

– Да, но мне пришлось взять Мишку на встречу. Он его увидел и дал заднюю.

– Ох, Зойка. Вот ты балда! Он же хорошие деньги предлагал, этот загадочный чудак. Ты знаешь, а я ведь все пронюхала про эту конференцию, – заговорщицки протягивает мама, раскладывая печенье на блюдце.

– Что за конференция, мам?

– Тот немец действительно сноб и моралист. Он выкидывает участников из конкурсного списка, если те не женаты. И… да, обожает немецкие фамилии. Глупо, не спорю, но я начала понимать этого твоего… зайца. Жалко, что ты так и не смогла его уговорить на брак, нам бы хватило денег на нового адвоката. У папы хотя бы появился шанс сократить срок, а так… Может, мне с ним поговорить? Убедить его?

– Ну мама!

Мама вскидывает страдальческий взгляд на дом – от прежней роскоши не осталось и следа. Дорогие картины, мебель, столовые приборы и посуда – ей пришлось все продать, чтобы помочь отцу.

– Ничего, мамуль, справимся. Моя кофейня на берегу моря начала приносить доход. И я не нищенка какая-то, что бы там ни думали всякие… зайцы!

– На звонок-то ответь, бизнесменша.

– Да, слушаю, Анечка. Как вы там? Что?!

Вскакиваю, чувствуя, как темнеет в глазах… Не зря говорят, что за белой полосой следует черная… Впиваюсь напряженными пальцами в столешницу, чтобы не упасть.

– Зайка моя, что случилось?

– Кофейня горит, мам…

Глава 3.

Зоя.

– Господи, Зайка моя, что же делать? Ты думаешь… Уж не он ли… Ты ведь ему… – сбивчиво щебечет мамуля.

– Отказала, но ведя я объяснила почему, мам? Виталий показался мне понимающим и благородным человеком. Неужели, ты думаешь, он бы смог? – округляю глаза, бросая взгляд на Мишутку. Он сладко сопит и посасывает губку.

– Ты поезжай, дочка. А я с Мишкой побуду. Занимайся делами. Что теперь поделать? Я тебя предупреждала об опасности. Ставить киоск в таком месте изначально было плохой идеей – трущобы, жители которых бесконечно судятся с администрацией, да еще и…

– Мам, ну перестань, прошу… Мне и так плохо. Поеду я. Накорми Мишеньку супом, ладно?

– Конечно, зайчик.

Шагаю по дорожке к калитке, на ходу сжимая пальцы в кулаки. Ты должна быть сильной, Зоя! Ты у Мишутки за маму и папу. Да и с мозгами у тебя все было хорошо. Наверное… Ну ведь правда – я еще заработаю! Голова есть, молодость, здоровье тоже…

Сажусь за руль и спешно запускаю двигатель. Анютка – молоденькая продавщица моей кофейни уже три раза звонила. Как я теперь буду смотреть в глаза Крестовскому? Ведь благодаря ему у меня и появился киоск. Виталий помог с участком, оформлением документов, да и денег дал на мой маленький бизнес… Бесспорно, он рассчитывал на большее, чем дружбу, но в мои планы вмешался Мишутка…

Я была готова наступить на горло собственной гордости и продать себя Виталию. Он пообещал помочь папе выпутаться из судебных тяжб и остаться на свободе. По понедельникам и средам я бегала на свидания с Робертом, а по вторникам и четвергам – к Виталию. Убеждала себя, что он не старый и совсем не противный… Зажмуривалась, то и дело прокручивая в голове постельные сцены с его участием, и заставляла себя смириться перед судьбой. Но до постели так дело и не дошло… В тот роковой день я сделала тест на беременность. Сидела на холодном краешке ванны и крутила предмет в руках, впившись взглядом в две розовые полоски. Малыш от Роберта…

А потом мамуля включила телевизор. Местный канал крутил скандальную новость – Виталий Крестовский встречается с дочерью известного в городе мошенника Филиппа Шнайдера. И фото… На них я кокетливо улыбалась и смотрела на Виталия. И он смотрел… Сладострастно, пылко, нежно… Со стороны мы напоминали любовников. Мне ничего не оставалось делать, как ехать к Виталию и признаться в том, что я беременна от другого… Там меня и поджидал Роберт… Возле каменного богатого дома Креста, напичканного камерами видеонаблюдения и охраной…

– Куда прешь? Не видишь, у людей паника? – из омута воспоминаний меня вырывает грубый крик какого-то мужика.

Перепачканный сажей, он тянет за собой прихрамывающую женщину. Горит все – палатки торговцев, киоски, садовые домики, что сдают туристам. Кое-как паркуюсь и выскакиваю из машины. Разгоряченный летним солнцем воздух полнится от черной взвеси, порхающей, как бабочки. Копоть оседает на волосах и забивается в ноздри. Откашливаюсь и иду к своему сгоревшему детищу. Возле бывшего киоска сидит заплаканная Анютка, а по территории хотя люди в форме и владельцы сгоревшего имущества. Армагеддон, не иначе… Стоны, крики, причитания, проклятия… Плач и снова стоны… Господи, дай мне сил перенести это испытание…

– Девушка, вы кто? – локтя касается крепкая мужская рука.

– Шнайдер Зоя Филипповна, хозяйка вот этого киоска с напитками. Вернее, того, что осталось.

– Документы есть? Договор аренды земельного участка, разрешение на торговлю и…

– Конечно, все есть. А что здесь случилось? Это поджог?

– Выясняем, но… Похоже на то. Видите высотку в ста метрах от берега? Застройщик давно выбивает этот кусок земли под строительство второго дома. Но администрация не может решить вопрос с владельцами садовых домиков и арендаторами.

– Думаете, они… – задыхаюсь от волнения.

– Могли. А почему нет? Нет киосков, палаток, домиков – нет проблемы. Люди получат компенсацию, а землю продадут на торгах. Знаете же, как просто все у нас решается?

– Я буду жаловаться! Как так можно? А если бы в домиках были люди?

– Так они были. Никто не погиб, но в больницу троих увезли. Слава богу, на месте пожара оказался владелец близлежащего кафе, он нам очень помог с пострадавшими.

– Замечательно. Хорошо, что есть на свете такие люди, как…

– А вот и он, – взмахивает ладонью паренек.

Перевожу взгляд, желая увидеть благородного спасителя, но вижу Роберта… Наверное, это галлюцинация… От волнения… Зажмуриваюсь, пытаясь прогнать наваждение, но оно не уходит. Зато подходит он…

Черный, измазанный копотью, в порванной рубашке, лохматый – я никогда его таким не видела. И уж, конечно, не могла предположить, что Зайченко способен на такие подвиги.

– Зоя? А ты чего здесь? – стирая с лица сажу, недоумевает Роберт.

– Мой киоск с кофе сгорел. А… ты какими судьбами в трущобах? Если мне не изменяет память, твой рыбный ресторан находится в горах?

– Я приехал к родителям в наше кафе. Вероятно, ты позабыла, что оно тоже находится здесь? – сухо произносит Роберт.

– Забыла… Точно, оно совсем рядом. Уцелело?

– Да, слава богу. Я строго отношусь к пожарной безопасности. У родителей нашлись и баллоны с пеной, и песок. Хорошо, что я задержался… Еще бы минута, и от «Шариповых» не осталось и следа.

– Повезло вам, а вот я… Мне теперь…

– Уверен, Крест тебе поможет. Для него такие ларьки сущая мелочь, ведь так? Поставит тебе такой же в более надежном месте и…

– Поеду я, Роберт, – глотая горечь, отвечаю я.

– Уже? Ты все подписала?

– Да. Поеду к Виталию и попрошу новый ларек, что тянуть, правда ведь?

Глава 4.

Зоя.

– Ну да, зачем тянуть? У тебя здесь самое привилегированное положение, – цедит сквозь зубы Роберт.

На его лбу обостряется поперечная складка, губы сжимаются, превращаясь в напряженную линию. Господи, Мишутка ведь так же выглядит, когда злится, плачет, требует что-то… А Роб даже не заметил сходства, стоял как истукан, волнуясь о чистоте своих напомаженных туфель. Чурбан неотесанный!

– Да, сделаю это прямо сейчас, – бубню в ответ, вынимая из сумочки смартфон. – Алло, Виталий? – выдавливаю улыбочку, намеренно разговаривая громче. – Я могу к тебе приехать?

Я никогда не обращалась к Виталию Андреевичу на ты, но сейчас делаю это специально, чтобы позлить Роберта.

– Зоя? А что случилось? Постой, я, кажется, знаю. Наслышан о пожаре. Ну… Приезжай. Хотя, признаться честно, твой звонок меня удивил.

И меня, черт возьми, он удивляет! Я никогда не позвонила бы Кресту, если не намеки Роберта. Может, он прав? Крестовскому всего-то пятьдесят лет, он высокий и подтянутый, и совсем не старик… А Роберт Зайченко – обиженный мальчик, не умеющий слушать. И доверять тоже…

Не понимаю, почему мы вообще начали встречаться? Он никогда не верил мне… Да, поначалу и я повела себя, как легкодоступная девица, но потом он должен был понять меня. Увидеть, как я отношусь к нему и жизни? Чем живу и дышу, о чем мечтаю… С самого начала он позволил сомнениям поселиться в сердце, а потом они разрослись там, как сорняки, вытравив чувства.

«– Робчик, а чем эта Зоя занимается? – интересовалась его мама Гаяне Ивановна.

– Она грид-гёрл, мам. Работает на треке. А еще она учится на экономическом факультете и…

– Нам с папой достаточно информации… про трек. Это девицы в коротких юбках, объявляющие старт? Я правильно говорю?»

Правильно… Но мама Роберта по-своему поняла суть работы, повесив на меня ярлык девицы легкого поведения, которая спит с байкерами после треков. А я ничего такого никогда не делала… Никогда, хоть предложений от ребят было много. Тот случайно подслушанный разговор у дверей «Шариповых» заставил о многом задуматься. Любит ли он меня? Готов ли бороться за наши отношения? Отстаивать мое доброе имя перед многочисленными армянскими родственниками, частенько приезжающими в гости? Тогда я решила, что не готов. Сквозь зашторенное окно кафе видела, как смущенно Роберт отвел глаза и стыдливо отвернулся, не выдерживая напора матери.

Девушка для развлечений, девица на одну ночь или вечер – вот кем они меня считали… Не пара ее наследному принцу из рода армянских дворян… Не пара…

И сейчас он смотрит на меня именно так… Подчеркивая, что я не пара ему, но вполне подойду Кресту… Виталий не такой привередливый.

– Договорилась? – бросает он, устремляя взгляд на море.

Оно колышется, выбрасывая на берег волны, шумит, как беспокойные чувства в моем сердце… Больно… Я ничего, кроме боли не испытываю рядом с ним… Ничего… Но и оправдываться не собираюсь – пусть верит в придуманную им чушь.

– Да. Может, твоим родителям или другим владельцам нужна помощь? Давайте поедем к Крестовскому все вместе? Он ведь…

– Он твой… мужчина, – отрезает Роб. Я понимаю, что он сдерживается, чтобы не сказать грубо. – Моим родителям помощь не нужна, у них есть я для этого.

Он резко разворачивается и идет по берегу к пожарищу. На ходу устало потирает затылок и закатывает порванные рукава. Может, стоит все-таки рассказать о сыне? Или нет? Потихоньку иду следом, бросая тоскливый взгляд на свой сгоревший киоск. Какой он был красивый – ярко-бирюзовый с модной мигающей вывеской. Я ведь только начала зарабатывать, нашла надежных девчонок-продавщиц… Эх…

– Роберт, там твоей маме плохо! – кричит парнишка, выскакивая из-за толпы.

Стоп! Гаяне Ивановна тоже была там?

Бегу на голос парня, мгновенно позабыв обо всем. Я проходила курсы экстренной помощи, перед тем, как устроиться на трек. Не знаю, для чего это было нужно, но сейчас мои знания найдут применение. Конечно, если она позволит их применить…

– Расступитесь, я…

– Зоя? Это ты? – Гаяне Ивановна лежит на лавке, задыхаясь и охая. – Роберт, где мой сын?

– Я здесь, мамуль. Что болит? Скорую вызвали, Гена? – оглядывается он.

– Да, но приедут они нескоро…

– Слушайте меня внимательно, – легко отталкиваю Роберта и сажусь рядом. – Вы страдаете гипертонией?

– Да… Аппарат есть в кафе. Принесите…

Давление и правда высокое. Прошу Роберта усадить маму, снимая с ее руки манжетку.

– Сидячее положение облегчает работу сердца и способствует снижению давления. Лежать нельзя. Каптоприл есть? Нитроглицерин, коринфар?

– Нет… Утром кончился. Зоя, откуда ты все это знаешь? Ты же… Ты…

Как же обидно, блин… Я ей жизнь спасаю, но и сейчас тетя Гаяна не упускает возможности указать мне на место. Кто… я? Проститутка, обслуживающая мотоциклистов?

– Кто я, Гаяне Ивановна? – прищуриваюсь, захлебываясь обидой. – Скажите мне в глаза.

– Мама, перестань, пожалуйста, – за спиной слышу голос Роба. – Зой, мама имела в виду, что ты не врач, да, мам? И… Спасибо тебе большое, ты и правда удивила. Маме лучше.

– Да, Зой. Я это имела в виду, – Гаяне Ивановна виновато отводит взгляд.

– Роберт, беги в аптеку, – вздыхаю устало. – А мне идти нужно.

Глава 5.

Зоя.

– Ой, так дело не пойдет, джан, – оживляется Гаяне Ивановна. – Идем-ка в наше кафе, я тебя кофе угощу. Ты помогла мне, детка, так что… Не откажи старухе, – устало протягивает она. – А Робчик пока за лекарствами сбегает. Да, сынок?

– Д-да… Спасибо тебе, Зой. В кафе грязновато от налетевшей копоти, но…

– Девочки уже все убрали, – взмахивает ладонью тетя Гаяна. – Ты давно ела?

Хм… Конечно, давно. Я уже и забыла, когда ела. С утра крутилась, мучаясь от переживаний по поводу встречи с Робертом, потом поехала к маме, а потом… В ответ на предложение тети Гаяны живот предательски урчит.

– Идем, угощу тебя нашими фирменными закусками. Ты знала, что мы с Колей обновили меню в этом году? Хотя нет… Ты же теперь не захаживаешь к нам, – протягивает Гаяне Ивановна, неторопливо бредя к «Шариповым».

– Да я… Как-то редко здесь бываю. Киоск всего месяц работает. Вернее, работал…

– Ну ничего… Полюбовник твой тебе поможет, – охает она, толкая дверь.

Желание пить кофе резко улетучивается… Выходит, Роберт прав: о наших встречах с Крестом знал весь город…

– А я смотрю, вы осведомлены о моей личной жизни? Наверное, больше меня… – бросаю дерзко.

– Да не обижайся ты, – тушуется тетя Гаяна. – Лина, Мила! Кофе по-турецки сварите и горячие фирменные закуски принесите. И побыстрее, Зоя голодная.

Не понимаю, как в ней все это уживается? Подозрительность и забота? Гостеприимство, щедрость и предвзятость к людям? Похоже, Роберт унаследовал от нее эти же качества.

– Садись, Зоя. Как твои дела? Давно не виделись. Я думала ты замужем за этим… За…

– Нет, я не замужем, тетя Гаяна.

– А правда говорили, ты сына родила? – постукивая пальцами по краю стола, произносит она. – Разве так можно, а? Сына родил, но не женился. Олух… Или бестолочь. В наше время это позором считалось.