Прочь из моей головы, босс!

Ауч, больно. Да чтоб этот Гросс обпоносился завтра!

– Выкладывай! Что произошло и почему ты до сих пор здесь? Твой рабочий день закончился три часа назад, и, насколько помню, я не нагружал тебя невыполнимой работой.

Одним испуганным глазом выглядываю из-за стола, не решаясь высунуть стыдливую физиономию, боясь увидеть перед собой насмешливый оскал.

Да. Так и есть. По-другому же и быть не могло. Может быть, это и был его план – взять на работу дурочку, которая будет его веселить?

– Меня обокрали в парке. Денег нет даже на метро.

– И как же так вышло, позволь узнать? – складывает руки на груди, возвышаясь надо мной точно скала.

– У меня спросили время и… и выхватили сумку из рук!

– А здесь ты что ждёшь? Думаешь, грабитель одумается и вернёт твою сумку?

– Нет! Вовсе нет! Я всё ещё здесь, потому что… потому что набираюсь сил перед марафоном. Идти придется долго.

Он некоторое время пялится на меня, переваривая мои слова, затем разворачивается в сторону выхода и как ни в чем не бывало произносит:

– Удачи! Но учти, к полудню ты должна быть в киностудии Неттинга.

– Вы сейчас серьёзно? – разеваю рот, роняя челюсть под стол.

– Не понял? – прикидывается идиотом, останавливаясь в дверях.

– Вы даже не поможете мне?

– А я разве чем-то обязан?

– Нет, но я ведь попала в трудную ситуацию. А вы вроде как человек, а не бездушная тварь! – громко произношу и сразу же прикусываю язык, чтобы не сморозить очередную глупость, поскольку вижу его гневные глаза, а мне вовсе не хочется будить в нём зверя. Если только он не окажется пушным миленьким соболем.

Гросс зачем-то прикрывает дверь и очень близко подходит к моему креслу.

– Скай, кто тебе сказал, что я не бездушная тварь? – он наклоняется ко мне так, что наши лица теперь находятся на одном уровне, и я с лёгкостью могу разглядеть узор его серых леденящих глаз. Я громко сглатываю. Кажется, моё сердце только что с грохотом упало в трусы. – Послушай, ты попала в затруднительную ситуацию по своей же глупости. Нужно быть внимательней! Грабители заранее выслеживают самую лёгкую жертву, поэтому проблема здесь исключительно в тебе самой. А теперь попробуй решить её самостоятельно. Прояви хоть каплю находчивости! Я верю в тебя, мисс Несчастье!

Его холодное безразличие со скоростью света отзывается у меня в глазах. Их невыносимо щиплет. Чувствую ещё немного, и я разревусь, словно маленький ребёнок, которому сообщили, что Санты на самом деле не существует.

– Я может и невнимательная, зато у меня есть совесть и сердце, в отличие от вас, мистер ворчливый Босс-не-устраивай-мне-разнос! – вырывается напоследок с языка и слезинки всё-таки скатываются по щекам. Мне страшно и стыдно.

Гросс плавно выпрямляется, возвышаясь надо мной, и бросает на меня ожесточённый взгляд. А я с опаской наблюдаю за ним в упор и пытаюсь предугадать его дальнейшие действия.

Я оскорбила его и теперь, вероятно, меня вышвырнут с работы. Тем и лучше! Плевать я хотела на него и на его студию! Уж лучше я буду безработной, но никому и в голову не взбредёт унижать меня в качестве профилактики. Никто не посмеет тыкать меня носом и каждый день напоминать мне, какая я ущербная. Мне и без сопливых скользко!

– Идём! – он неожиданно подхватывает меня за локоть и тащит за собой. Я едва соображаю, но всё-таки плетусь за ним, а, по правде говоря, не должна. Мало ли…

– Куда вы меня ведёте?

– Домой! Или в такое время ты планировала пойти куда-то ещё?

О, ваше благородство! Я на всё согласна, но только полегче, мать вашу! Вы же мне руку с корнями оторвёте!

Не знаю, как так выходит, но мне порой кажется, он наперёд знает, что я хочу сказать. Он же предугадывает мои мысли! Стоит мне только подумать о том, что своей мёртвой хваткой он доставляет мне жутчайший дискомфорт, так он тотчас же сбавляет обороты.

– Неужели вы хотите меня подвезти?

– Конечно же, нет! Не имею ни малейшего желания! Но если ты будешь сидеть молча, так и быть! Я тебя подброшу! – неожиданно для меня он притормаживает у машины, и я со всей дури врезаюсь своим носом в его широченную спину. Гросс стискивает зубы, раздражительно фыркает и открывает дверь своей тачки. Для меня. Это было бы весьма мило, если бы не было так пугающе.

– В молчании мне нет равных! – тихо отвечаю, затем мысленно даю себе установку сидеть и помалкивать. Хотя бы минутку, коль уж я его раздражаю. Не стоит злить этого эгоистичного господина, пока он не передумал. – О, извините, но мне нужно на Флауэр стрит, второй дом. Прошу прощения за нарушение тишины.

Ну всё, теперь я точно буду помалкивать! Считайте, мой рот на замке.

Я забираюсь на переднее пассажирское сиденье. В нос сразу же ударяет запах новой кожи, чего-то свежего и очень приятного. Нотки нежной мяты. Так пахнет от моего новоиспечённого боссика.

Гросс садится за руль своей новомодной тачки, вбивает адрес в навигатор и разворачивает голову в мою сторону.

Искоса я наблюдаю за ним. Замечаю, что он смотрит на меня так, словно увидел перед собой бестолкового таракана.

Цыкает, затем он пристёгивается, и я пытаюсь следовать его примеру, но всё бы ничего, если бы ремень не заклинило.

Прикладывая немалые усилия и издавая пыхтящие звуки, я дёргаю этот треклятый ремень безопасности, временами посматривая на реакцию босса, а тот ни в какую не поддаётся.

Я отчётливо помню о своей миссии. Во что бы то ни стало я должна помалкивать всю дорогу.

Но мы ведь ещё не в пути? Нет! По сути, я пока ещё ничего не нарушаю.

– Не хотите помочь? – раздосадовано спрашиваю, сдувая прядь волос с лица.

Полагаю, я его в край задолбала. Он откидывается на подголовник, прикрывает глаза и, кажется, выдыхает из лёгких весь запас углекислого газа.

– Нежно, Скай. Просто попробуй сделать это нежнее.

Медленно и с особой нежностью я тяну за ремень безопасности и… О, чудо! Я пристёгиваюсь! Капитан, вдыхай! Можем ехать!

– Вот видишь! Всему нужен определённый подход. Моей машине подавай только нежность, приправленную безрассудством.

Я хочу спросить, почему именно безрассудством, как вдруг мы трогаемся с места. Потому всю оставшуюся дорогу я стараюсь не издавать ни звука.

Гросс включает магнитолу и салон наполняется приятной музыкой какого-то неизвестного мне бойз-бенда.

Полагаю, они поют на итальянском. И теперь я отвлекаю себя прослушиванием, хоть мне и не удаётся понять ни единого словечка.

Но мне нравится! Безумно нравятся песни этой группы!

За окном жилые постройки сменяются деревьями и парками, магазины – небоскрёбами, трасса – бездорожьем, а затем лучи света обрываются, сменяясь кромешной темнотой. Это, своего рода, отличительный знак. Непроглядные потёмки в этом районе говорят о том, что мы уже на месте. Только в моём доме люди привыкли жить в сумраке.

– Ну и почему ты не выходишь? – спрашивает босс, а меня переклинивает. Тело бросает то в холод, то в жар. Какая же я безголовая!

– Извините меня, мистер Гросс, – мямлю, не осмеливаясь глянуть в его сторону. Я склоняю голову и увлечённо разглядываю свои скрюченные пальцы.

– Не понял. За что?

– Вы правда хотите это услышать?

– Нет! Не хочу, но разве у меня есть другой выбор? В чём дело, мисс Гарднер? – враждебно настроен он.

– Просто тут такое дело… Ох… В общем, в моей сумке были ключи от квартиры! – хлюпаю носом для большей правдоподобности. Мне действительно жаль, что так нелепо вышло, но ему ведь этого не понять. – До меня только сейчас дошло, что домой мне без них никак не попасть!

Он смотрит на меня, не мигая, а потом как заржет.

Обхохочешься!

– Прекрасно! Лучше и быть не могло! И что прикажешь мне делать? Взламывать дверь? – сквозь дьявольский смех произносит он. Так и знала, что его сейчас понесёт точно дерьмо по канализации. – Звони хозяину! Пусть он привезёт тебе ключи.

– Сожалею, он живёт в Сакраменто! Если он и приедет, то только ближе к утру! – быстро выпаливаю и зажмуриваюсь на всякий случай.

Гросс резко замолкает. Я открываю глаза и вижу, как тот напряжённо взирает на дорогу сквозь лобовое стекло и играет желваками.

Его шумное дыхание и скрежет зубов доходят до моего слуха, заставляют все волосы на теле вздыбиться.

Возникшая нелепая ситуация разозлила его до страшного предела. До пара из ушей.

Оно и понятно, ведь вместо того, чтобы сейчас беззаботно отдыхать у себя дома, он вынужден решать проблемы совершенно незнакомой ему девки.

Я уже подумываю над тем, чтобы смыться от него куда подальше. Уберечь бедненького от нервного срыва, как вдруг босс подрывается с места и устремляет машину в противоположную от моего дома сторону.

– Куда мы? – спрашиваю, вжимаясь в кресло, поскольку он сильно разогнался. Скорость – одна из моих фобий. Я вижу на спидометре отметку в сто миль в час, отчего у меня начинает безудержно колотить сердце, болезненно отдавая в рёбра.

– Что я просил? Сидеть молча! – шипит в мою сторону, цепляясь в руль так, что кожа на пальцах натягивается и белеет. – Ты можешь выполнить хотя бы эту ма-а-а-а-ленькую просьбу?!

– Но я имею право знать, куда вы меня везёте!?

– Можешь не переживать!

Не переживать? Да эти раскалённые угли, на которых я сижу уже как минимум пять минут, успели добраться до моих внутренностей. Моей заднице светит ожог четвертой степени!

Я пытаюсь заставить себя хотя бы немного успокоиться. Откидываюсь на спинку кресла и крепко зажмуриваюсь.

Будь что будет!

Через некоторое время машина притормаживает. Я разлепляю глаза и вижу Гросса, прикладывающего к считывателю какую-то карту. Следом мы въезжаем на парковку небоскреба.

– Ты идёшь? – спрашивает он, выходя из машины.

– Где это мы? – заторможено проговариваю.

– Живу я здесь.

Во дела!

– Но… бл… а зачем вы меня сюда привезли?

– Ты предпочитаешь ночевать на улице? Если так, скатертью дорога! – бросает он грубо и уверенно шагает к лифту.

На сей раз я без каких-либо проблем справляюсь с ремнём безопасности, и буквально выскакиваю из машины.

– Нет, но я могла бы переночевать у подруги!

Он резко разворачивается и, стоя у лифта, с презрительным прищуром прожигает во мне дыру.

– Да неужели? – его голос рокочет, словно гром. Он разводит руками в стороны и обнажает белоснежные зубы в зловещей улыбке. – Тогда какого хрена ты сразу к ней не пошла? Решила поиграть на моих нервах?

Да больно нужны мне ваши расшатанные нервишки!

– Я просто искала другой выход из ситуации! У неё и без того условия не лучше моих! У меня не было в планах навязываться вам!

Гросс досадно поджимает губы, ноздри его трепещут, глаза бешеные.

В этот момент створки просторного лифта разъезжаются в стороны, и босс стремительно входит в него.

– За мной, Скай! Без моего разрешения ничего не трогать и строго следовать инструкции!

Я киваю, ступаю в лифт, после чего мы молча поднимаемся на верхний этаж.

Войдя в «президентские» апартаменты, я засовываю своё чрезмерное любопытство глубоко-глубоко в себя, и жду дальнейших указаний.

Они же должны последовать?

– В левое крыло категорически запрещаю совать свой нос! – твёрдо произносит. – В правом можешь найти себе любую свободную комнату. И постарайся, чтобы я забыл о твоем присутствии! – Он рывком снимает с себя галстук, удаляясь в левое крыло.

Теперь ясно, почему Гросса уже два года как не замечали в компании женщин.

Да какая девушка, будучи в здравом рассудке, станет терпеть такого шизика с диктаторскими наклонностями?

Глава 8. Скай

Я снимаю туфли и на цыпочках прохожу в правое крыло. Тёмная паркетная дорожка ведёт меня по продолговатому коридору, стены которого увешаны картинами.

Предпринимаю попытку открыть первую попавшуюся дверь и оказываюсь в уютной ванной комнате. Мысленно делаю себе заметку – как только найду себе подходящее место для ночлега, обязательно приму горячую ванну.

Спальня, которая приходится мне по душе, по счастливым обстоятельствам располагается напротив ванной комнаты. Она напоминает мне опочивальню принцессы. Чего только стоит просторная кровать с белоснежным шифоновым пологом по всему периметру спального места.

Вау!

Я без раздумий плюхаюсь звёздочкой на удобную постель и моментально проваливаюсь в сладостную негу, забывая о своих нескончаемых проблемах.

Готова сию же секунду погрузиться в блаженный сон, но я не могу отказать себе в удовольствии понежиться в ванной, потому без лишних звуков пробираюсь в соседнюю комнату.

Оказавшись в глубине просторного помещения, я обращаю внимания на высококлассный интерьер и изобилие бутыльков различных пен и солей для ванн, которые, скорее всего, стоят кучу денег. Я бесшумно пищу от восторга, лицезрев огромное джакузи, в каких мне ещё ни разу не доводилось откисать.

И я наоткисалась так, что моя ярко-розовая кожа превратилась в сморщенный урюк мезозойской эры.

Да уж. С этими пухлыми щеками я теперь стала похожа на престарелую Свинку Пеппу.

Надеюсь, к утру всё пройдёт.

На вешалке я нахожу белый халат и первым делом принюхиваюсь к нему. Вроде бы свежий.

Напяливаю его на себя и моментально утопаю в его мягкости. Боже, как приятно!

Пальцами я расчёсываю свои спутанные волосы и, прежде чем выйти, смотрюсь на себя в зеркало. Знаю, одна-единственная живая душа в этой квартире находится в метрах пятидесяти от меня, но мало ли. Вдруг мне встретится местное приведение, а я выгляжу не лучшим образом.

Кого я обманываю? Неужели я стараюсь для этого хама?

Гросс хоть и мудак первостатейный, но он предоставил мне ночлег, так что не буду пока списывать его в утиль своих несбыточных надежд. Может, в действительности он неплохой парень?

Выхожу из ванной комнаты и крадусь к своей временной комнате. Внезапно вдалеке раздаётся странный звук.

Я останавливаюсь, задерживаю дыхание и пытаюсь прислушаться, но звук достаточно глухой, чтобы понять, что же это может быть.

На цыпочках я дохожу до холла, оставляя после себя мокрые следы, снова напрягаю слух и наконец распознаю звуки рояля.

Это играет кто-то? Может быть, мы с боссом здесь не одни?

Похоже на то, ведь если бы это была звукозапись, музыка не прерывалась бы резко и не возобновлялась бы снова, звуча в несколько другом темпе.

Эту мелодию я слышу впервые, но она до того красивая и… печальная, что я завороженно плетусь на этот звук, плюя на всевозможные запреты.

Я обхожу обеденную зону, затем какой-то кабинет и резко останавливаюсь на пороге в гостиную, лишённую света. Там замечаю этот манящий эпицентр звука.

Святые бубенцы!

Стефан собственной персоной сидит за роялем и озадаченно потирает лоб.

В данную секунду он не играет. Он о чем-то размышляет и выглядит при этом весьма удручённым.

Чем он так озабочен?

Вскоре он выпрямляется и плавно опускает пальцы на клавиши, после чего невероятная мелодия вновь проникает в мой разум, срывая замок, сдерживающий неуёмную дрожь.

Дыхание нарушается. Я прирастаю ногами к полу. Не могу даже пошевелиться.

Я лишь завороженно наблюдаю за тем, как его длинные пальцы виртуозно бренчат по клавишам.

Иисусе, как он красив!

Только сейчас замечаю, что он сидит с обнажённым торсом.

Вот это я попала на представление!

– Какой музыке ты отдаешь предпочтение? – не отвлекаясь от игры, неожиданно произносит он.

Я вздрагиваю, сердце замирает. На трясущихся ногах я пячусь назад, предполагая, что вопрос был задан не мне.

На моё несчастье, я задницей врезаюсь в стол. Прям левой булкой точно в угол! И ваза, стоявшая на столе, с грохотом валится на пол и разбивается вдребезги.

Ох, пресвятые кренделя! Что я натворила?

Я пытаюсь собрать осколки, но его голос отвлекает меня:

– Скай, оставь вазу в покое, и подойди ко мне! – спокойно продолжает.

Вазу? Как он узнал? Да кто ты, тварь?

Я выпрямляюсь и нерешительно показываюсь из-за угла.

Он всё также продолжает увлечённо играть ту самую мелодию. Только с самого начала, но взгляд его сосредоточен исключительно на мне.

Мне ужасно неловко.

– Ну же, Скай! Я тебя не обижу. Ты можешь войти!

Медленно прохожу до рояля и встаю по стойке смирно по другую сторону от него.

Как же меня трясёт! Боюсь, сейчас я похожа на маленькую собачонку, испуганно дрожащую от собственно чиха.

– Но вы же сами говорили, что я не имею права входить в левое крыло, – едва слышно проговариваю.

В горле наступает жуткая засуха, похлеще засушливой Сахары.

– Именно! Говорил!

Он прекращает играть и складывает руки на поверхности рояля, опуская подбородок на сцепленные в замок пальцы.

Босс наблюдает за мной из-под ресниц, а мне вдруг хочется включить свет и разглядеть его получше.

– Но ты ведь не из тех, кто придерживается правилам, раз сейчас находишься не там, где тебе следовало бы находиться?

– И вы не сердитесь на меня?

– Сержусь, но какой в этом смысл?

– Не знаю! Мне кажется, вам нужно проще ко всему относиться. Вы слишком принципиальный и озабоченный, – говорю не подумав, он вопросительно вскидывает бровь, и я спешу исправиться: – В хорошем смысле этого слова. Сколько вам лет? Тридцать?

– Не совсем. Ты разве не интересовалась обо мне прежде, чем приходить на собеседование?

– Честно? Нет! Мне было не до этого.

Он загадочно хмыкает и закрывает крышку рояля.

Я предполагаю, что на этом наш диалог исчерпан, и уже начинаю сожалеть о сказанном.

Нужно было соврать, но какой в этом толк, если врать я умею, равно как и управлять самоходным батискафом.

– И ты не знала меня раньше? – любопытствует он.

Я невольно улыбаюсь, мысленно благодаря его за то, что он не ушёл от разговора. Что дал возможность узнавать его дальше.

– Вообще-то нет. Я не так давно приехала из Европы, где училась по обмену. Первой серьёзной компанией за минувший год, куда я устроилась в Лос-Анджелесе была «Стар Индастриз», а до этого я работала в мелких конторках, – я непроизвольно морщусь, вспоминая грёбаного Пулмана, от которого меня по сей день тошнит.

Замечаю на лице Гросса странную ухмылку и ловлю себя на мысли, что мне очень нравятся его губы. Такие красивые и мягкие с виду.

– Я знала о существовании других продюсерских центров, но кто владеет ими, понятия не имела.

– Ты не находишь это глупым?

– Что именно?

– Желать работать по профессии, но абсолютно не смыслить в компаниях, занимающимися подобными вещами.

– Знали бы вы меня получше, поняли бы, что я вовсе и не надеялась работать по профессии.

Должно быть, моё лицо вспыхнуло. И сейчас стало гораздо пунцовее, чем после ванны. Однако, надеюсь, в полумраке он не заметит сковавшую меня неловкость. Свет исходит только от лунного света, пробирающегося через панорамные окна, так что вряд ли моя красная рожа его удивит.

Он снова чему-то лыбится, и я начинаю думать, что всё-таки поспешила с выводами.

Возможно, моя рожа в данную минуту светится как одинокая флуоресцентная лампа в глухой степи, на свет которой сбегаются все живые существа.

– Ладно, опустим эту тему, – босс избавляет меня от дальнейшей неловкости. – Так ты ответишь мне? Какая музыка тебе нравится?

Музыка – одна из моих самых любимых тем для разговоров. Всё, что касается искусства, до чёртиков интересно мне. Я готова без умолку трещать об этом.

– Разную, но сердце всё же лежит к французским исполнителям. Их язык завораживает, – мечтательно произношу я. – А вам?

– Сложный вопрос.

– Почему же?

Гросс сдвигает брови к переносице и принимает крайне мрачный вид.

– Лучше скажи, ты ведь поёшь? Я вроде бы слышал, как ты пела в ванной, – его лицо озаряется улыбкой, а глаза мерцают и переливаются, отражая в них луну.

Я смотрю в грозовые тучи его глаз и пересчитываю звёзды в них, сбиваясь на второй. В его глаза невозможно смотреть просто так. Это какой-то гипноз.

– Скай, ты меня слышишь? В каких грозовых облаках ты витаешь? – издевательски спрашивает он, щёлкая пальцами перед моим носом.

А вот и хамоватый босс явился! Где ж ты так долго пропадал?

И только спустя время я понимаю, что он обмолвился моей личной придуманной метафорой.

Я не пойму, он что, мозгопросвечиватель? Как ему это удаётся?

– Эм-м… Я просто дурачусь. Я нечасто пела на публике. Только в школе и в одном парижском ресторанчике замещала приболевшую подругу, – с трудом отлепляю язык от нёба. – На самом деле ничего выдающегося. У меня нет музыкального образования.

– У тебя есть любимая композиция? – любопытствует он. Я начинаю тупить. – Ну же, я знаю, она имеется. Скажи мне?!

– Это даже не композиция, а моё жизненное кредо. Я бы даже сказала гимн имени меня.

– Очень интригующе, – хмыкает загадочно. – Спой мне её!

Я озираюсь по сторонам, проверяя нет ли поблизости моей спасительницы.

– А у вас гитары случайно не найдется?

– Ты ещё и играешь?

– Не ахти как, но да. Немного получается.

Считанные секунды он ещё пялится на меня пронизывающим взглядом, вгоняя в состояние беспамятства, а затем резко подскакивает с места и хватает меня за руку.

– Идём!

Глава 9. Скай

Босс достаточно крепко держит мою руку, как будто, если он отпустит меня, я непременно сбегу от него, но чёрта с два я сбегу.

Не знаю, какая муха меня укусила, но мне приятна эта не пойми откуда взявшаяся связь с ним. Может быть, я позабыла каково это, прикасаться к мужчине?

Зайдя в самую глубь коридора, мы останавливаемся у двустворчатой глухой двери. Гросс распахивает её и впускает меня в помещение.

Боже ты мой!

Подобного я точно не ожидала увидеть здесь. Скажу больше, такое вообще мало где встретишь. Разве нет?

Мы оказываемся в полномасштабной студии звукозаписи, где есть всё необходимое, начиная от музыкальных инструментов и мягкой мебели, заканчивая комнатой для записи и сведения.

– Располагайся. И прикрой, пожалуйста, свой рот. Не стоит сушить зубы, когда тебе ещё предстоит петь, – он не язвит. Он каламбурит, но по-доброму, из-за чего хочется в шутку тюкнуть его по лбу. Но, думается, мы ещё не настолько сблизились, чтобы вести себя подобным образом.

– Здесь здорово, мистер Гросс. Я вам завидую, – заторможено проговариваю, рассматривая настенные фотографии, в которых узнаю Босса в компании каких-то ребят. Правда, он на них совсем юнец, но уже тогда мой боссик был весьма горяч.

– Акустическую или электрическую? – отвлекает меня игривый голос, и я сразу же переглядываюсь с боссом. Он держит в руках две гитары, но затем ставит одну из них на подножку. – Хотя, что может быть лучше шестиструнной классики? Держи.

Он бережно передает мне гитару, сделанную из красного дерева. Я моментально ощущаю с ней единение, которое невозможно описать словами. Это можно только почувствовать.

Инструмент определённо подходит мне. Такое чувство, что она совершенно новая. Настолько отполирована, что я даже вижу в ней своё отчётливое отражение, мои мокрые спутанные волосы и ярко выраженную пучеглазость, вызванную реакцией на всё увиденное.

– Это же «Yamaha C40»? Ничего себе! – пищу от восторга, а босс довольствуется моими живыми эмоциями, льющимися через край. – Никогда раньше не видела такого улётного дизайна!

– Вообще-то это «Yamaha C80», а дизайн разработал я. Подобных в природе больше не существует.

Внутри меня уже образовалась буря из эмоций и шквалистый ветер удовольствия.

Когда ещё такое было?

Эта реальность далека от простого пения в душе. Боюсь, мне не получится совладать с тем волнением, вызванным спонтанным случаем. Не получится показать, на что в действительности я способна.

Я ставлю высокий стул в центр комнаты, присаживаюсь на него, удерживая гитару на бедре, а Гросс тем временем выбирает себе место за ударной установкой. Он берёт в руки барабанные палочки и всё это время не сводит с меня глаз.

Мне неловко, ведь я впервые пою персонально для мужчины. Малознакомого и полураздетого мужчины, который выглядит так, словно сошёл с обложки журнала.

Я делаю глубокий вдох и после короткой паузы принимаюсь петь а-капелла свой вступительный «крик души».

Композиция "S.O.S" – моя самая любимая песня уже на протяжении нескольких лет.

Я исполняю её на всех семейных праздниках и гуляниях не потому, что обожаю её, а исключительно по причине того, что меня об этом просят мои родные. Раньше им безумно нравилось, когда для них я устраивала сольные концерты. Сейчас я даже скучаю по тем временам.

Наступает момент перехода с припева на куплет, и я добавляю струнные.

Странно, я ещё не позабыла как пользоваться гитарой.

Обращаю внимание на Босса и ловлю его завороженный взгляд на себе, отчего меня мгновенно бросает в дрожь. Я вынуждаю себя прикрыть глаза и спрятаться от него в своих собственных мыслях.