Без тебя нельзя

– Тут детская комната в виде корабля, – словно читает мои мысли Марат, а Карим счастливо визжит.

Я выхожу из машины, а Марат вытаскивает Карима. Судя по тому как он обращается с детскими застежками, а позже с его курткой и шапкой, с детьми он в ладах, а значит довольно часто проводит время с дочкой. Сколько ей сейчас? Должно быть так же, как Кариму.

От этого неприятно щиплет в носу, но я делаю пару сильных вдохов выдохов и успокаиваюсь.

Пока нас с Маратом усаживают на места, рядом с огромной детской комнатой, в которой работает аниматор, Карим бежит туда издавая радостный клич.

– Тут так классно, мам!

– Я очень рада, – машу ему. Марат отстраняет официанта и сам отодвигает для меня кресло. – Ну ты прям настоящий джентльмен.

– Тебе должно быть известно, что это далеко не всегда так, – шепчет он мне на ухо, распуская внутри тела вьюны возбуждения, с которыми я упорно борюсь с того момента, как он сегодня появился.

Я не отвечаю. Просто улыбаюсь официанту, чтобы еще больше взбесить Марат. Черт, как же мне нравилось его бесить, а потом ночью пожинать плоды своего поведения. Он весь такой правильный, но именно я всегда будила в нем зверя, особенно это касалось постели. Ненависть, раздражение, желание. Все это создавало убойный коктейль, которым я с удовольствием давилась, забывая о том, что кроме постели есть реальная жизнь. И сейчас она машет мне рукой, напоминая о себе.

– Мам, мне наггетсы.

– Ты вчера их ел.

– Ну мааам. Пап, можно наггетсы?

– Карим…

– Давай мы обсудим это с твоей мамой, а ты пока поиграй.

– Очень дипломатично, – бурчу, а официанту говорю. – Принесите, пожалуйста, куриный суп и нагеттсы мальчику. Мне, пожалуйста, Пина коладу безалкогольную и цезарь с креветками.

– Простите, у нас такого нет в меню.

– Можно вас? – Марат поднимается и отходит с официантом, а я снова улыбаюсь. Не знаю через сколько, но точно знаю, что на моем столе будет стоять нужный салат. Марат знает, как сильно я люблю морепродукты.

Он возвращается через пять минут, садится за стол. Смотрит на меня.

– Все-таки ничего не изменилось.

– В смысле?

– Ты все так же любишь морепродукты. Все так же не любишь срезанные цветы. Ты даже пользуешься теми же самыми духами. Шанель, если я правильно помню. Даже волосы не стала красить и сохраняешь прежнюю длину.

– Ну а как же то, что я больше не пью? Или например не курю?

– У тебя ребенок, это естественно, что ты бросила.

– Не поняла…Море матерей и пьют, и курят.

– Ты всегда была чересчур ответственной в вопросах других людей. Чересчур…Особенно, если это близкие. Я всегда знал, что ты станешь отличной матерью. Карим потрясающий ребенок, было бы глупо это не признать. Ты умница.

Пока я пытаюсь справиться с эмоциями от такой похвалы передо мной ставят мой коктейль, за которым я тут же прячусь, произнеся сипло.

– Естественно… Я умница.

Глава 12.

– Расскажи, как ты, как бизнес.

Он только открывает рот, чтобы начать, но я перебиваю.

– Только не эту мишуру, которую все видят в социальных сетях, а о том с какими проблемами приходится сталкиваться. Какие вопросы решать.

Марату приносят как раз его чай. Черный. С сахаром и лимоном. Тоже ничего не меняется? Кариму сок и воду.

– Недавно пришлось закрыть отель на Урале. Оказалось, что земля куплена незаконно. Она была не облагорожена, продавалась довольно дешево. Когда начались разборки мне начали угрожать. Я не стал связываться с криминалом и просто потерял этот участок вместе с отелем. Там теперь карьер по добыче золота.

Мне становится жарко. Хотя бы, потому что такая ситуация может возникнуть с любым бизнесменом, а может еще потому что я сама не слишком парилась с покупкой здания, в котором теперь располагается отель. Это центр, рядом парк. Очень удобное расположение. И то что его мне впихнули по дешевке наводит на определенные мысли. Надо бы перепроверить… Или лучше не трогать улий?

Я беру стакан, всасываю почти половину коктейля. Да, лучше не трогать.

– Тебе плохо?

– Нет, нет, – откашливаюсь. – Просто думаю, что бизнесмены очень часто в погоне за дешевизной по итогу теряют гораздо более ценные вещи.

Он так посмотрел на меня, словно я говорила не про отель.

– Что? Я же про бизнес говорю!

– А я решил, что ты имеешь ввиду, то как я променял такую дорогую тебя, на более дешевую Лейлу.

Я даже моргаю пару раз, пытаясь осознать сказанное.

– У меня и в мыслях такого не было. А вот почему тебе такое приходит в голову?

– Просто вспомнил, как ты кричала, когда узнала о нашей с ней связи…

– Что она дешевка? – вспоминаю я тот неприятный эпизод и тушуюсь.

Я тогда даже на нее накинулась.

Эта невинная овечка работала администратором в нашем Московском филиале. Я даже подумать не могла, что человек, которому я столько помогала, поддерживала, которого приглашала на свои дни рождения, могла так просто залезть на моего тогда еще мужа.

Да, мы с Маратом уже не жили вместе.

Да мы собирались разводиться.

Но мы были еще в той стадии, когда еще что – то можно было спасти. Был шанс, что мы снова будем вместе.

А Лейла Загитова своим невинным личиком просто втоптала этот шанс в грязь.

Я пришла в отель в очередной раз выяснить с Маратом отношения, сказать, что возможно готова его простить его, тем более на кануне мы в очередной раз переспали.

А стоило зайти в его кабинет, как я увидела там Лейлу. До меня доходили слухи, но я их отвергала. А тут, она сидит на его коленях. Не помню тогда что именно произошло, помню только как глаза застлала красная пелена и клок волос в своей руке.

И да, я назвала ее дешевкой.

– Ну да, – приносят мясо Марата и детские блюда.

Пока остывает я задаю вопрос, который меня давно интересовал. Еще в ту пору, когда я надеялась на воскрешение наших отношений.

– Кстати, а чем она тебя так зацепила? Ты же даже не замечал ее никогда. Я то-уж запомнила бы это.

– Ты всегда была дичайше ревнивой.

– А тебе это нравилось.

– Не без этого. Чем зацепила… Наверное, она. – Странно, что он не произносит ее имя. Обычно, когда любишь… – Она была полной противоположностью тебя.

– О да, а тебе всегда очень хотелось примерную жену своей национальности.

– Ты тоже моей.

– С большим и жирным но… Так – так, продолжай. Очень интересно.

– Да что интересного, Вик. Она заглядывала мне в рот, внимала каждому слову, все время просила помощи, заботилась о том, чтобы я был не голодный. Она не дерзила, не перебивала меня, не повышала голос, она в конце концов не ставила меня в неловкое положение перед партнерами, уверенная, что знает бизнес лучше меня. Или скажешь не было такого? – Он в конце даже забывается, голос повышает, а потом резко начинает есть, очевидно пытаясь заглушить желание меня задушить? Или загрызть. Вон как в кусок мяса зубами вцепился остервенело.

Он съедает половину, вытирается салфеткой, поднимает взгляд. Вроде успокоился. Значит и мне можно поесть наконец свой салат.

– Ладно, что об этом говорить.

– Да… Что об этом говорить? Хотя знаешь, – снова отпиваю из своего стакана, вытираясь салфеткой. – Я, пожалуй, за это извинюсь.

– За что?

– За те случаи, когда перебивала тебя на важных встречах. Тогда мне казалось, что я лучше сумею договорится с этими отцами жизни. Ведь мы говорили на одном языке…

– Ну конечно. Меня ведь отцом жизни ты никогда не считала. Для тебя я даже ровней не был. Ты не готова была ждать, что я всего добьюсь сам. Лейла же считала меня почти богом.

– Ох уж эти комплексы. Мужики любят, когда на них молятся, – усмехаюсь я и поднимаюсь, чтобы позвать сына. В душе такой раздрай, что больно.

Зачем я вообще затеяла разговор, словно ножом меня раздирающий. Чтобы вспомнить, что ничего, ничего между мной и Маратом уже быть не может?

Ему нужна верующая в его силу раба божья, а я хотела быть его богиней.

Ну теперь хотя бы многое становится яснее.

– Карим, принесли все. Пошли кушать.

– Мам, ну мы только начали, – бегает он и лазает как обезьянка.

– Не начинай. Поешь и пойдешь играть.

– Лаааадно, – делает он мне одолжение и бежит за стол. Марат отодвигает ему стул и ставит тарелку супа. – Мам, а нагетсы?

– Сначала суп, – все-таки говорит Марат и Карим вздыхая начинает ковыряться в тарелке, с надеждой поглядывая на свое любимое лакомство.

Не жизнь, а сладкий сон. Одна беда, мама не дает нагетсы.

– Пап, а мы сегодня распакуем игрушки?

– Обязательно. Думаю, мама нам это позволит? – пустить его к себе? Ну не знаааю…

– А что мы сами не справимся, малыш?

– Но я хочу, чтобы папа мне помог! Он завтра уедет, так что подарки хочу сегодня.

– Ладно, ладно, – закатываю я глаза. Запрусь на кухне и не выйду, пока он будет в квартире.

– Карим, а вы кроме садика куда – то ходите? – меняет Марат тему как флюгель.

– На футбол ходим.

– Ты сам выбрал или мама?

– Мама говорит, что я сам сделал выбор, – произносит сын так по – взрослому, что меня смех распирает, а на душе становится теплее. Желание поделиться успехами сына, смешными курьезными ситуациями и просто рассказать, как забавно он спит просто распирает.

– Это как? – поднимает Марат на меня глаза, а я пожимаю плечами.

– Несколько разбитых стекол у соседей на первых этажах сделали за него этот выбор. Ему вечно надо было что – то пинать. Помню, как на последних месяцах беременности материлась постоянно, потому что стоило мне куда – то пойти он тут же начинал долбить меня изнутри.

Марат ничего не отвечает, даже не улыбается, только чуть хмурит брови, из-за чего между пролегла глубокая складка.

Карим уже хватает нагетс, и на бегу кричит, что поел.

– Что?

– Ничего. Пытаюсь представить тебя с животом.

– Он был огромный. На последнем месяце я вообще отказывалась передвигаться. Включала любимый сериал, ставила чашку с попкорном на свое пузо и просто целыми сутками ждала, когда этот футболист из меня вылезет.

– Роды были тяжелыми?

– Ну орала я прилично.

– Могу себе представить. Думаю, тебя в роддоме запомнили.

– Уже повесили мой плакат с надписью: «Опасно, убьет!»

Марат смеется, а в уголках его глаз, тут же образовываются морщинки. Любуюсь его преобразовавшимся лицом. Обожала всего его смешить и каждый раз гордилась, когда это происходило. Он так редко мне улыбался. Вот и сейчас заметив мой взгляд его смех исчезает, словно лопнувший шарик.

– Кормила грудью?

– До года. Это было удобно. Отошел покормить, и он опять дрыхнет.

– Тогда ты приехала на конференцию я даже подумать не мог. Ты конечно чуть поправилась, но я списал это на стресс.

– Я что, плохо выглядела?

– Ты? Я вообще не помню, чтобы ты плохо выглядела хоть раз. В любом состоянии богиня, – его глаза мигом темнеют, засасывая меня в омут воспоминаний, где мы горели от страсти, где вместе взрывались, где сходили друг по другу с ума.

Да боже ты мой. Еще немного и я подниму ногу, чтобы потрогать его стояк. Хотя… Поднимаю ногу под столом и касаюсь его бедра. Оно напряженно как никогда, значит и его воспоминая мучают его.

Марат не двигается. Смотрит прямо в нутро, словно сдирает одежду и прямо здесь заваливает на стол. Стояк, такой, что любой бы мужик душу продал.

Марат дергает рукой, чтобы схватить мою лодыжку, но я оказываюсь быстрее.

– Если ты планировал меня завалить комплиментами в постель, то тебя явно нужно было добавить в мой коктейль чего – то покрепче.

– Можем поехать домой, и я куплю бутылку вина.

Он тянет ко мне руку, а я на убираю свою, чувствую его касание и сжимаю бедра. Между ними уже потоп. Воздух между нами так накалился, что даже официанты, бродящие рядом не решаются подойти. Хотя тарелки бы убрать надо.

Это было так давно, но я до сих пор могу вспомнить какого это. Быть оттраханной вот этими большими пальцами с ровными ногтями. Зацелованной этими твердыми губами.

А еще помню, как его полный страсти взгляд быстро сменялся на осуждающий или упрекающий.

Вытаскиваю руку, почти выдергиваю, стараясь унять свое взбунтовавшиеся либидо.

– Вот незадача. Я больше не пью… И мы с сыном поедем домой, а ты поедешь к себе домой. К своей семье.

– Чтобы ты не говорила, – он кивает в сторону Карима, который прибегает весь мокрый, быстро пьет свой сок и убегает обратно. – Вы тоже моя семья.

– Гаремы в наше время противозонны. Так что с сыном ты конечно можешь видеться, но на мое божественное начало даже не надейся.

– Божественное начало, – улыбается он, а я поднимаю брови. В смысле? – Но, если что, ты знаешь, что мой молот тора всегда в твоем распоряжении.

Не могу сдержать улыбку, вспоминая как в самом начале просто отвратительного фильма «Тор», сказала Марату, что лучше посмотрю на его молот, чем собственно сразу и занялась.

Мы смотрим друг на друга, вспоминая тот редкий теплый эпизод из прошлого. Но чтобы не было там, сколько бы сладости не несли фантазии, реальность никуда не деть. А в реальности в Москве его жена и дочь, которым тоже нужно уделить внимание.

– Вика, я хочу видеть сына чаще, чем раз в неделю…

– Это в лучшем случае, учитывая, как далеко мы теперь живем друг от друга.

– Ты должна переехать в Москву.

Я ждала этой фразы. Очевидно весь этот ужин был с целью только сказать это.

Я даже отвечать на это не буду.

Откидываюсь на спинку стула и забрасываю ногу на ногу.

– Марат, я тебе уже говорила и повторюсь. Я ничего тебе не должна. Мы расстались. Развелись. Не соверши я глупость ты бы вообще не узнал о сыне.

– Но я узнал.

– Кстати, почему у вас только дочь? Ты же всегда хотел большую семью. Почему молодая и несломленная тяжелым детском и психиатрической клиникой Лейла не родила тебе сыновей.

Марат быстро кидает взгляд на Карима, когда тот его зовет и показывает колесо. Машет ему.

– Только не говори, что вы не пытались. Я не поверю.

Марат опять молчит, осматривает мое лицо, снова принимается есть.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.