Винченцо. История страсти, вторая часть

– Я искренне, надеюсь, что Лучиано не причинял тебе никакого дискомфорта и тебе и малышу ничего не угрожает, – Сириани смотрел на меня холодно

Раньше он смотрел на меня с огромным желанием, сейчас же я не представляла для него никакого интереса. Лишь расчетливый взгляд блуждающий по мне.

– Думаю все хорошо, хотя я не проверялась у врача, – ответила я безразлично, какой смысл обсуждать все это

Может если бы я не видела последнее видео, где Сириани просит меня у Гуэрра, возможно я бы не была так скептически настроена.

– По приезду ты направишься в лучшую клинику, где проведут полный осмотр, – он ввел меня в курс дела

– По приезду куда?

– В Палермо

– Давайте, будем честны, – предложила я и он откинулся на спинку сидения, кажется, ему понравилось мое предложение и смелость, – я не тлею надежд, все это имеет какую-то конкретную цель, я устала от вечной тревоги и страха. Я не представляю никакой опасности и не владею никакой информацией, которую все так хотят узнать. Мой ребенок принадлежит только мне, и я не собираюсь ни на что претендовать, прошу Вас, отпустите меня домой, и я забуду всех, ваши лица и имена, сотру и начну сначала, – с придыханием я закончила свою пламенную речь

На красивом лице Сириани нарисовалась лукавая ухмылка.

– Занимательно, – произнес он себе под нос, – послушай меня, и постарайся не заставлять меня повторять, я крайне не люблю говорить, что-то дважды, – он снова приблизился к столу, и вцепился взглядом в мое лицо, – в этой жизни, не все так просто, как тебе хотелось бы. Я не преследую цели навредить тебе или твоему ребенку, но отпустить тебя я не могу. У нас обоих есть свои цели, мы может лишь помочь друг другу, стать полезными, – он замолчал, начал внимательно изучать мое лицо, словно ища понимания.

Я не до конца улавливала всю суть сказанной им взаимопомощи. У меня и так нету выбора, мне придется поверить ему. Стать сообщниками, но в чем? У нас разные цели.

Тогда я согласилась и поехала с ним на его виллу. Прошло несколько дней с того дня. Он как и обещал первым же днем меня исследовали в частной клинике, относясь ко мне очень бережно и вежливо. С малышом все было хорошо, что не могло не радовать. Новостью дня был пол моего ребенка. Мальчик. Я была бы рада и девочке. Неважно, главное, что он здоров и скоро мы встретимся.

День за днем живя по одной крышей, но в отдельном крыле, с Рафаэлем, я убеждалась в его добропорядочности. Его уважали, так же, как и дона Адольфо. Но все же было несколько различий. Прислуга здесь не была безмолвной и безликой, наоборот все были очень веселые и улыбчивые. Все же сицилийци отличались от итальянцев. В доме Сириани жил только он и его прислуга. Алессио с Габриэллой жили в другом доме. Я иногда встречала его консильери, но Габи еще нет. Если, честно, я лишь была этому рада, не хотелось встречаться с ней и знать что-либо о Винченцо.

Пока, что я сама не знала ничего о своем положении, хотелось бы иметь стойкую почву под ногами. Сириани общался со мной на разные темы, словно знакомился со мной поближе. Мы завтракали и ужинали вместе. В остальное время он принимал людей у себя в кабинете или отсутствовал. За нашими приемами пищи, он всегда спрашивал, что я хочу, чего мне не хватает, всем ли я довольна. Я всегда пожимала плечами, какая разница что я хочу.

– Эстель, ты не хочешь идти на контакт, – заметил он за ужином

– Я не понимаю, о чем речь, – искренне призналась я

Последние дни мой график был максимально прост. Я просто жила богатой жизнью. Утром завтрак, походи по магазинам в сопровождении охраны, в основном я скупала все для малыша, потому что не знала, сколько еще проживу на вилле, обедала в лучших ресторанах в городе или на вилле, плавала в бассейне, посещала спа процедуры, отдыхала, читала, смотрела фильмы, свободно передвигалась. Все это было слишком хорошо, чтоб быть правдой.

– Эстель, я буду хорошим мужем и отцом, дам тебе свою защиту, обеспечу всем, от тебя требуется лишь одно быть верной мне, – на последних словах он сделал особое ударение

– Если я правильно понимаю, ты делаешь мне предложение?

В последнее время я перешла на неформальное обращение. Я месяц жила на этой вилле, нормальной жизнью и было естественно называть его на «ты». Я вспомнила как несколько дней назад, после ужина, он предложил мне сыграть в шахматы. Я не была сильна в этой игре, но и слабой не могла себя назвать. После очередного победного партии, Рафаэль посмотрел прямо мне в глаза и произнес: «Ты шикарная женщина Эстель, хватит быть пешкой на чужой доске, пора тебе стать королевой».

Его слова ворвались в мое сознание, разрывая все прежние устои в клочья. Я никогда не осознавала своей ценности. Понимала, что я умна, привлекательна, но и королевой себя я никогда не считала. Тогда я отшутилась и просто сбежала в свою комнату. Сейчас он сказал все на прямую, сбежать на этот раз я не могла.

– Ты все правильно поняла, – продолжил Сириани

– Я думала, в мафии есть свои стойкие устои, которые изменениям не подлежат, одно из них это категорический запрет на замужество с чужестранками, – ответила я спокойно

– Вижу ты осведомлена, Винченцо довольно сговорчив, – усмехнулся он

– Винченцо мне ничего не говорил, я сама об этом прочитала.

– Не будем отходить от основной темы, подумай на досуге о моем предложении.

Он встал со стола и направился в свой кабинет. Почему-то его слова звучали, как предупреждение, а не предложение. Я даже не раздумывала об этом вопросе, отказаться или принять. Все было предельно ясно и без того. Он сделает все, как нужно ему, и мое слово ничего не изменит. Лучше не злить его, и не настраивать негативно против меня. Мой малыш скоро родится, мне нужен стойкий тыл и хоть какая-то видимость моего будущего. Винченцо сам отдал меня ему. Хотя тогда Сириани просил меня лишь на месяц. Я никогда не спрашивала его о том разговоре. Это было бы убийственным откровением для меня. Он мог бы сказать такие вещи, которые бы вырвали бы мою душу из тела. Я не хотела испытывать стресс. Я всегда думала о сыне, который должен развиваться в спокойных условиях. После того видео, я сама себя убеждала забыть о Винченцо и все что было с ним связано. Это была ошибка. Единственное счастье, которое осталось от него это мой малыш. Остальные воспоминания о нем я спрятала в далекий ящик.

Он ждал 3 дня. 3 дня Рафаэль не спрашивал у меня ответа. На третий день, за очередным ужином, который на этот раз накрыли на террасе, он достал из внутреннего кармана пиджака коробочку с обручальным кольцом, протянул мне и не произнося ни слова ожидал моих действий.

Любая девушка в своей жизни мечтает получить заветное колечко и предложение руки и сердца. С любимым человеком. В красивой обстановке. Ладно последнее соответствует, терраса была более, чем красивой. Но мужчина не был любимым. Назвать его не привлекательным и не сексуальным не поворачивался язык. Сириани был безумно притягательным мужчиной. Я видела, как на него реагируют молодые служанки. Я не относилась всерьез к этому предложению, не тлела особых надежд. Сириани слишком умен. В тендеме с красотой он имел очень острый ум. Проницательный и пытливый. Я более чем уверена, что это его очередной хорошо продуманный ход, шахматная беспроигрышная партия. Но сейчас на кону стояло будущее моего сына и мой статус по жизни: оставаться пешкой на чужой доске или же быть королевой. И я просто приняла правила этой игры.

Глава 6

Винченцо

Став главой одной из самый опасных группировок Европы, моя жизнь нагрузилась словно многотонная фура. Я не успевал просто жить свою жизнь. Вся моя жизнь развивалась вокруг клана, о клане, с кланом. Ночью заваливаясь спать, я мечтал лишь выспаться. Кабинет отца плавно перешел мне и теперь все встречи велись лишь в моем присутствии. Фернандо возглавил должность консильери, как и планировалось с самого его рождения. Лучиано был моим советником. Человек, которому не нужен статус или позиция. Его мнение всегда было превыше всего. Может он и не полностью вернул себе память, но его чуйка не сломалась от этого. Она стала острее, а сам он опасней. Иногда я даже замечал в нем некую неконтролируемую кровожадность. Доктора говорили, что это последствия его болезни, которые порой вызывают приступы неукротимой агрессии. Он совсем охладел к своей семье, и даже детям. Его волновала лишь работа. Он всегда был со мной словно моя тень. Иногда я злился на него и силой заставлял отдохнуть или же сходить на очередной сеанс с психоаналитиком, которого он старательно избегал. Отец тоже беспокоился за него. Лучиано напоминал обезумевшего трудоголика. Брат пытался восстановить все те годы, что пропустил. Наверстать все за раз. Такое отношение к делам семьи радовали меня, но и беспокоили, ведь он истощал себя, превращаясь в мученика. Не спал ночами, сидя в кабинете, читая разные документы и отчеты. Вернувшись, он забросил все плотские утехи, которыми баловался до этого. Если можно так сказать. Баловством я бы это точно не назвал, скорее всего это было перебором. Но видя монашеский образ его жизни сейчас, я порой скучал по былым времена. Я давно не выпускал пар. Последний раз я трахался, когда брал Эстель. Это было хренову тучу времени назад. Мимолетные минеты в исполнении танцовщиц из клуба не в счет. На днях у меня была встреча с мексиканцами. Эти подонки не знали слово «честь». Надеяться на их благоразумие было глупо. Мне приходилось каждый чертов раз лично контролировать проход товара. Они не в первый раз подрывали наше доверие и сегодня с утра я был на взводе ожидая очередной подставы.

– Ты какой-то дерганный, – заметил брат, спокойно прикуривая ментоловую сигарету

– У босса нехватка витамина С, то есть секса, – тихо заметил Фернандо, на котором я чаще всего срывался

Я холодно посмотрел на него и тот замолчал, а вот легкий смех Лучиано разнёсся по амбару, где мы ждали пока окончательно загрузят товар.

– Может сегодня объявим день сладких кисок? – предложил тот сплевывая на землю, словно вкус сигареты показался ему отвратительным

– Сначала покончим с этим дерьмом, – ответил я и прошел к работникам.

Сладкие киски волновали меня сейчас меньше всего. Да мои нервные повадки говорили о моем явном недотрахе, но это всегда держало меня в тонусе. Я словно всегда был на взводе, как «Бешеный Макс» готовый ко всему и всегда. Я запретил себе отныне давать слабину. Я дорого заплатил за каждое проявление малейшей слабости с моей стороны. Теперь я знал цену за это и не готов был платить такой монетой. Жизнь дона Каморры: это вечный контроль и напряг. Как бы я не убегал эта хреновая участь настигнула меня.

На улице было жарко. Теплый воздух наполнял легкие. В последнее время мне с трудом удавалось дышать полной грудью. Ненавижу эту часть себя. Я думал о ней. Изредка, но все же позволял себе эти мысли, которые накрывали меня с головой в самые неудобные моменты. Я, кажется, смирился видеть ее образ каждый раз перед сном. Голое тело Эстель всегда ложилось рядом со мной в постель. Находясь в пьяном бреду, я всегда ласкал ее, боясь испугать. Не хотел, чтоб мои видения исчезали, радуя меня хотя бы по ночам. Фернандо однажды предложил мне отыскать прохвостку, вернуть и наказать. Как вы думаете, что я тогда сделал с его сломанным носом? Правильно, разбил о ближайшую стену во второй раз. Слыша ее имя, я становился чертом во плоти. Мои тормоза срывались. Мне самому нужен мозгоправ. Пожалуй, пора одолжить его у Лучиано.

Мои психи усилились, когда фараоны попытались просунуть прослушку в мой дом. Со времен моих прадедов такое было впервые. Такое не могло остаться в стороне. Эта тема была у всех на устах. Все разжевывали каждую деталь этого гребанного дня словно безвкусную жвачку. Как-то утром охрана сообщила о подарке. Отправителем был местный мебельный завод. Венецианский стиль дивана воплощал в себе все элегантность той эпохи. Обтянутый мягкой тканью высокого качества, диван имел изящные изгибы и декоративные элементы. Он восхищал своими изысканными деревянными ножками, украшенными резьбой и золотистыми акцентами. Плавные линии и мягкие формы создавали ощущение, что это изготовили старинные мастера, а цветовая гамма отлично вписывалась в интерьер виллы. Когда подарок внесли в коридор и поставили по самой середине, все служанки, что проходили мимо, начали восхищенно вздыхать. Это и вправду было настоящие творением.

– Очень красиво, – отозвался Фернандо

– Да, я тоже так считаю, жаль, что он совсем не вписывается в общую картину дома, – с притворной печалью сообщил я

– Как прикажешь поступить, босс? – спросили парни из охраны

– Грузите обратно, пусть украшает прихожую на вилле у моря, – ответил я и направился в кабинет.

Во мне кипела вселенская злость. Я хотел разорвать этот элемент декора и отправить прямо в полицейский участок. Эта деревяшка была полностью напичкана прослушками. Хорошо, что у нас были верные люди в органах, которым мы начали платить значительно больше чем в прошлом и это дало свои плоды. Наш человечек сообщил, что нами серьезно интересуются спецслужбы и элитное подразделение полиции: карабинеры. Эта задумка, вполне могла увенчаться успехом, если бы не верные мне люди. Мне пришлось притвориться и подыграть им, сказав ерунду о несоответствии с интерьером и отослать это дерьмо подальше от дома. В кабинет, конечно, я бы его не поставил, но в любом другом уголке дома, всякая информация могла использоваться против Каморры. Федералы давно сидели у нас на хвосте, но у них никогда не было достаточно улик для задержания. А после идеи отца со сторителлером и очисткой имени, так и вовсе семья Гуэрра начали считать обычной семьей бизнесменов. Весь нелегал стал максимально подпольным и скрытым от любопытных глаз. Времена менялись. Идти явной войной против государства было глупо. Сейчас у Гуэрра были иные планы и Лучиано готовился для будущего поста в сенате. После его возрождения было решено стереть его биографию, и нарисовать новую личность. Здесь явно не хватало умелой руки Эстель, которая могла слепить из грязи настоящую конфетку. Но был нанят новый штат сотрудников, которые повседневно работали над политическим и социальным образом брата, который частенько навещал соответствующие мероприятия, участвовал в жизни граждан и занимался активной благотворительностью. «Примерный семьянин, образцовый муж, отец и сын, филантроп и озабоченный будущим страны Лучиано Адольфо Рива», так о нем отзывались СМИ. Рива: это его материнская фамилия, отличный ход для отведения глаз. Отец хотел пустить корни и окутать все сферы словно осьминог. Мне же было глубоко плевать на весь парламент в целом. Наш нелегальный бизнес развивался и расцветал, наши офшорные счета на Канарах, Вирджинских островах и Карибах пополнялись ежесекундно. Я хотел делать свою дело и не совать свой нос в белые воротнички. Но мои интересы всегда стояли после интересов клана, а клану нужен был надежный тыл в государстве. Интересно, что эту гениальную идею отцу подал сам Лучиано. Я не против всей этой чертовщины. Поэтому плыл по течению.

– Ты напоминаешь мне отца, может хватить коптиться в сигарном дыме в этом кабинете и вынесем твое тело на наше неаполитанское солнце, – Лучиано закинул ноги на кофейный столик в кабинете

– Открой окно, – предложил я, не отрывая взгляда от экрана ноутбука, я листал последние отчеты

– Приехала Габи, вся семья собралась у бассейна, устроили маленькую вечеринку, даже близнецы в самом центре событий, давай подтянемся, выпьем за здравие будущего племянника, поплаваем в бассейне, побудем нормальной семьей.

– Ты кажется реально вписался в уготовленную тебе роль «любимца публики», – усмехнулся я качая головой

Но отказывать я ему не стал. Приезд Габриэлы был впервые за последние месяцы после ее свадьбы. Сестра была на 6 месяце беременности. Алессио не часто ее куда-то отпускал. Но когда он позвонил и сообщил, что Габриэлла погостит у нас несколько дней, я был слегка удивлен. Конечно, я согласился ведь мать и сестра очень по ней скучали и каждый день теперь будет проходить в виде мини праздника в ее честь. На заднем дворе собрались все. Даже отец не остался в стороне. Я обнял беременную сестру и поцеловал в лоб. Взял бокал и наполнил его из графина янтарной жидкостью. Откинулся на шезлонг под зонтом и надел солнцезащитные очки. Лучиано уже во всю плескался в бассейне с детьми. Кажется, брат реально вжился в роль. Мое внимание зацепила отражавшееся к голубой глади воды фигура. Валентина была в одном купальнике, которое красиво обернулось вокруг ее сочного тела. Она несла поднос со сладостями, вслед за ней шла Леонор, которая всегда помогала на кухне. Женщины быстро вписались в семью и стали ее частью. Но какая-то часть меня не позволяла мне видеть в Валентине сестру. Она вызывала во мне отнюдь не братские чувства. Эта женщина была пожаром во плоти. От нее члену всегда становилось тесно, сказывались месяцы воздержания. Она всегда мелькала перед глазами виляя своими округлыми бедрами.

– Может наконец оседлаешь, или ты все же решил обвязать свой член на шею?

Слова Лучиано рассмешили меня. Брат бесшумно пробрался ко мне.

– Она живет под моей крышей, и ты высокого мнения о ней. Не думаю, что трахать твою спасительницу будет правильной благодарностью с моей стороны, – я отвернулся от нее, поворачиваясь полностью к Лучиано

– Я давно тебе говорю, присмотрись к ней не только, как к моей спасительнице, Валентина получила традиционное итальянское воспитание. Леонор всегда была строга к ней. Она все еще девственница. Не смотри так на меня, – брат поднял руки в знак капитуляции, – я жил с ней несколько лет, и она мне была младшей сестрой, забота о ее чести была моей заботой.

Я молча слушал его. Делать какие-либо комментарии пока что не хотелось.

– Я не настаиваю Винни, ты мой Дон, даже если я стану членом сената, ты всегда будешь моим боссом, но позволь мне дать тебе совет не как твой верный солдат, а как твой старший и любящий брат. Эта женщина достойная партия для тебя, я полностью гарантирую твой счастливый брак, и не забывай дону Каморры нужен наследник. Эти правила были задолго до нас, давай не будем менять их, да и чем плоха жена, которую хочется трахать, – он бросил взгляд на свою жену к которой ничего больше не испытывал, кроме долга

– Тебе ли не знать, о скучной супружеской жизни, – подкольнул я его

– Может до потери памяти я был без ума от Бланки, но сейчас я вижу в ней хорошего друга и партнера, мать моих девочек, но брать ее я не собираюсь, не буду мучить свой член, но тебя Винни это явно обойдет стороной.

– Ты так уверен, что я не потеряю к ней интерес? – скептические нотки звучали в моем голосе

– Посмотри на нее, а потом и на Бланку, – брат подбородком указал в сторону, где собрались женщины

– Удивительно, что ты сам ее не затрахал, – засмеялся я в голос

– После покушения, я собирал себя по частям, даже не помня кто я, как ты думаешь мне было дело до того, как намочить мой член? – брат нахмурился, а я замолчал.

Ему и вправду было тяжело все эти годы. Я даже представить не мог через, что он прошел.

Бланка была обычной скромной женщиной, которая до последнего считалась несчастной вдовой. После того как она узнала о смерти Лучиано, она вовсе перестала следить за собой, она и без того не блистала своей красотой, а сейчас и вовсе потухла. Она была превосходной матерью трех девочек, воспитывала и ухаживала за ними, забрасывая себя. На ее фоне Валентина была римской богиней Венерой: великолепной и изысканной. Каждое ее движение словно провокация. Она красиво играла с волосами племянницы, завивая ей косички. Со стороны она выглядела умиротворенно. Я не задумывался о ней в таком ключе. Она для меня являлась женщиной спасшей моего брата. Я был до гроба благодарен и должен ей, поэтому я настоял, чтоб они с матерью переехали жить с нами, это было меньшее что я мог для них сделать. Они вписались в домашнюю работу, помогая матери и прислуге по дому. Я не видел ее флиртующей с кем-то. Валентина всегда ходила со склоненной головой, взгляд в пол. Она никогда не разговаривала громко или вела себя вызывающе. Но я никак не мог назвать ее невзрачной. Она всегда привлекала взгляды. Красота итальянки была дикой. Единственное были ее деревенские манеры, которые она тщательно пыталась скрыть, но такое точно не укроется от моего взора. Может я испытывал физический голод по отношению к ней, но мною не двигал интерес узнать ее получше, раскрыть занавес и дотронуться до ее души. Такое в моей жизни было лишь раз. Эта женщина в корне отличалась от Валентины. Белобрысая, светлокожая, голубоглазая сучка. Которая забралась выше моего члена, пробираясь мне в самую душу.

Глава 7

Эстель

– Я вышла замуж.

Так звучали мои слова по телефону в разговоре с сестрой. Сказать, что она была обижена и шокирована, все равно ничего не сказать. Я не сдержала обещание, не отправилась к ней на рождество, пропустила ее бракосочетание, а теперь ошарашила новостью о своей свадьбе, деликатно умолчала о беременности. Мой живот уже был довольно большой, я скоро рожу, и он никак не вписывался в картину новобрачных. Сестра отчитывала мне битый час, я же послушно соглашалась с ней с утверждениями «плохая сестра, скрытница и что она больше никогда со мной не заговорит», после часа, ее отпустило и мы смогли более-менее нормально поговорить.

Да, как вы уже поняли я дала свое согласие на весь этот сюр под названием «замужество». Давая согласие, я поставила условие, взамен я хотела узнать истину, как Валентина согласилась помочь мне сбежать.

– Валентина слишком ревнива, и я лишь воспользовался этим, – ответил недвусмысленно Сириани

– Такой ответ меня не устраивает, Рафаэль, – ответила я честно

В последние дни мы словно были на равных, скорее всего он создавал такую видимость.

– Тогда отвечу так, я был крайне удивлен, увидев тебя в доме Лучиано. Я думал Винченцо специально устроил всю эту историю с твоим побегом, чтоб не отдавать тебя мне, и увидев в том доме, то что по праву принадлежит мне, я лишь забрал это у того, кто не имел права владеть этим, – Рафаэль был крайне сосредоточен на моем лице, пытаясь считывать каждую реакцию

– Ты говоришь обо мне, как о предмете, – заметила я спокойно, если честно, меня это не задело

– Все мы имеем цену, Эстель, все е этом гребанном мире продается.

Вряд ли для дона Коза Ностры, такая как я, имела хоть какое-то значение. Для него все было невоодушевлённым, если он имел на это планы. Новость о том, что Винченцо считал меня сбежавшей, немного выбила из колеи. Я думала, он догадается, что меня похитили. Насколько же я была ему безразлична. Пользование моим телом единственное, что волновало его по отношению ко мне. Он даже не стал искать меня, если даже я сбежала. Не захотел узнать правды и понять меня. До моего похищения, он самовольно отдал меня во власть Рафаэля. Как бы я не старалась держать себя в узде, ненависть к его персоне возрастала со скоростью светового луча.

– Ты права, и настолько же умна, для меня ты удачное вложение, которое окупит себя со временем, единственное что тебе стоит знать, что со мной ты в безопасности и ни в чем не будешь нуждаться, я не буду настаивать на первую брачную ночь, учитывая твое положение, но я обязательно возьму свое после, – он утвердительно кивнул головой

Я знала, что мое тело перестанет принадлежать мне. Я не смогу прятаться от него в его же доме. Спать с ним мне не хотелось. Скорее я не представляла себя с кем-то другим после всего того что произошло со мной.

– Ты уже придумала имя для малыша? – поинтересовался он

– Да, Дрэго.

Я взяла итальянское имя Драконис, которое означало могущественный и немного изменила его форму, и в итоге решила, что назову сына Дрэго.

– Ты дашь ему мою фамилию, – очередная шокирующая новость в исполнении Рафаэля

– Я не думала об этом!

– Это не обсуждается, bella! – отрезал он

– Интересно, как на эти новости отреагирует твой друг, – я решила немного схитрить

– Друг? – искренне удивился он

– Лучиано.

– У меня нет друзей, у меня есть верные слуги и временные союзники, запомни это, Эстель.

Мне на мгновение стало его жалко, человек, который считает себя абсолютно одиноким. У Винченцо была большая семья, он гордился и любил их. Они были тесно связаны между собой. У меня была небольшая семья, но я была благодарна Вселенной и этому.

Наше бракосочетание проходило в присутствие единственного свидетеля в лице Алессио. Мужчина всегда молчаливо следовал своему боссу. У него всегда было каменное выражение лица при любых обстоятельствах. Я не влезала ни в какое свадебное платье и поэтому на мне было легкое шифоновое платье цвета слоновой кости. Я особо не заморачивалась над образом, зачем тратить время в пустую на обычные формальности. Мы с Рафаэлем подписали брачный контракт, где я не имела права претендовать на его имущество в случаи развода, который он мне естественно никогда не даст. Я имела право пользоваться его счетами и тратить все на свои прихоти, на это у меня не было лимита. Мой сын будет считаться законнорожденным в браке. Отцом является Рафаэль. Дрэго Сириани будет воспитываться лично Рафаэлем. Он примет его, как приемника и даст все необходимое для достойной жизни. Это немного меня успокаивало. Я не хотела представлять его жестоким по отношению к детям и думаю он не будет таким строгим с моим сыном, которого он собирался вырасти, как своего. Я имела смутные представления об его планах. Возможно, он хотел вырасти Дрэго и после этим пытаться надавить на Винченцо. Но я не представляла, как он собирается это провернуть. Дрэго нежеланный ребенок для него, он не может претендовать на наследство Гуэрра. Все это было слишком сложно для меня. Мир мафии был закрытой книгой, которую я хотела прочитать и тогда я решила для себя, что пора уступить. Сменить свою точку зрения, поменять свои принципы.