Волшебник

жизнь будет спокойной и размеренной. Ты живешь в любви и до-статке, муж тебя любит. Вы будете вместе всю жизнь. Никаких неприятностей с тобой больше не случится… – монотонно звучал

голос цыганки.

Марта понемногу успокоилась, страх исчез, и она спросила:

– А что будет с сыном? Он будет счастлив?

Цыганка разложила на столе карты:

29

– Твой сын – спортсмен. Вижу, в спорте он достигнет высоких побед. Карьера его будет стремительной, но недолгой. Ему

помешают травмы. Не пугайся, они не несут опасности для жизни.

Цыганка немного помолчала и продолжала:

– Вижу, его ждет большая любовь, но, как только он обре-тет семейное счастье, удача в спорте от него отвернется. Он будет долго искать себе пару, и вы не должны ему мешать. Он будет

очень счастлив, но при одном условии: вы должны принять эту

девочку и полюбить как свою дочь. Вот только не могу понять: вижу девочку, но она – другая. Такая же, как он, но совсем другая, полная противоположность: как огонь и вода, как небо и земля. Странно, не понимаю, что это значит. Вижу, в самом начале их

ждет большая беда, и если они с ней справятся вместе, то будут

очень счастливы.

– А дети? Дети у них будут?

– Будут, но не могу сказать сколько. Вижу только несколько

разнополых детей, – цыганка ткнула пальцем в карту и продолжала: – Вижу, что сын у тебя однолюб – такой же, как его отец.

Цыганка смешала карты, и Марта встала из-за стола.

– Спасибо, – сказала она.

Цыганка пристально смотрела на Марту.

– Подожди, – произнесла она, – я должна сказать последнее: эта девочка будет русской. А теперь ступай!

Марта повернулась и вышла из шатра.

Дитрих подошел к столу, чтобы расплатиться.

Цыганка не сводила с него взгляд:

– Дитрих!

Он вздрогнул. Как она узнала, ведь он не называл ей своего

имени?

– Ты мне не веришь, – цыганка усмехнулась, – но знай: ты

тоже полюбишь эту девочку. Береги ее и никуда не отпускай от

себя, она принесет вам счастье.

Дитрих молча положил на стол двадцать марок и вышел из

шатра.

На улице Марта пришла в себя:

30

– Дитрих, у нашего мальчика будут травмы? Серьезные?

И что значит «совсем другая»? Ты слышал? Как это понимать?

– Успокойся, – Дитрих прижал Марту к себе. – Ничего плохого она не сказала. Михель будет счастлив – это главное, а травмы в спорте неизбежны. Что же касается девочки, то это понятно.

Конечно, она другая: он мужчина, а она женщина, так и должно

быть. Не волнуйся, все будет хорошо! Пойдем!

И они пошли искать своих родных.

VIII

Через несколько лет у Михеля умер дед. Перед смертью, чувствуя приближающуюся кончину, он поровну разделил наследство между сыновьями, чтобы впоследствии избежать ненужных ссор.

Дитрих с Клаусом очень переживали по этому поводу. Только

теперь они осознали, как сильно любили своего отца, и сожалели, что так и не сумели привязаться к столь важному делу всей его жизни – виноградарству и своим нежеланием заниматься виноделием

расстраивали отца.

Марта и Ханна видели, что мужья очень тяжело переживают

эту утрату, да и сами они тоже любили свекра.

Дитрих считал, что удача здесь отвернулась от них: сначала

авария, теперь смерть отца, и хотя здесь все было близкое и род-ное, но без отца стало пусто и одиноко, несмотря на их большую

дружную семью. И, посовещавшись, они приняли решение уехать

из этих мест.

Они нашли хорошего управляющего и решили переехать

в окрестности Гамбурга.

К тому времени отец Марты тоже скончался, перед смертью

все же сжалившись над дочерью и оставив ей небольшое наследство недалеко от Гамбурга – заброшенную усадьбу с большим

31

плодовым садом и несколькими заросшими полями, на которых

раньше возделывали зерновые культуры, сахарную свеклу, морковь

и капусту. Теперь поля не обрабатывались и пришли в запустение.

Большая часть особняка разрушилась, а вот сад был хороший: деревья хоть и были старыми, зато все плодоносили.

Именно сюда и решили переехать Дитрих с Мартой.

Дитрих решил полностью снести развалившийся дом и от-строить заново. Они долго выбирали проект, вместе ездили по

окрестностям Штутгарта, рассматривая дома различной архитек-туры, и даже посетили несколько строительных выставок. В то время в моду входили стили модернизм и минимализм. Дома строили

из бетона с шероховатыми, неотделанными поверхностями, с пло-ской крышей и свободной планировкой внутри, не затрагивающей

только капитальные, несущие стены. Такими зданиями были за-строены несколько районов в окрестностях Штутгарта. Но подобные стили их не прельщали. Дитриху хотелось построить свой дом, пусть и не очень большой, но удобный и функциональный, в клас-сическом стиле: плавные линии, никаких резких краев и плоских

крыш, полностью отказавшись и от фахверка.

Они стали готовиться к переезду. Дитрих заключил договор

со строительной компанией, утвердил понравившийся ему проект

и сам решил контролировать весь ход строительства.

Дом получился большой, трехэтажный, с террасой и зимним

садом. Изначально Дитрих не собирался строить такой большой

дом, но уже на стадии проектирования к нему пришла странная

уверенность, что жилье должно быть просторным, и, сам не зная

почему, он решил построить дом для большой семьи. Он полностью переделал уже почти готовый проект, изменив размеры дома и

добавив комнаты на втором и третьем этажах, тем самым увеличив

не только площадь здания, но и смету на его строительство.

Марта, увидев новый проект, очень удивилась и поинтересова-лась, зачем им такой большой дом, но даже ей Дитрих не мог объяснить свое решение, он просто чувствовал, что так нужно, и Марта

не стала с ним спорить.

Когда Михелю исполнилось десять лет, они переехали в этот дом.

32

Клаус купил дом недалеко от них, на окраине Гамбурга, и Михель со своими братьями стали ходить в одну школу, хотя

и в разные классы. К тому времени он уже серьезно занимался

теннисом.

Марта на новом месте не стала устраиваться на работу, а полностью посвятила себя сыну. После аварии она зациклилась на

своем единственном ребенке, видела только в нем смысл жизни, и Дитрих не стал ей возражать. Он сделал головокружительную

карьеру, входил в совет директоров крупного автомобильного кон-церна и имел право решающего голоса. К тому же и виноградники

давали стабильный ежегодный доход.

Недалеко от их усадьбы протекала река, за которой были заливные луга и виднелся лес. Дитрих смог договориться с хозяином

этой земли и купить у него несколько гектаров, присоединив их

к своей усадьбе.

Вместе с Мартой они занялись омоложением сада и благоу-стройством территории перед домом: посадили кустарники сирени и занялись разведением цветов. Дитрих выписывал из Голлан-дии различные сорта роз, тюльпанов, пионов. Марту очень увлекло

это занятие. Дитрих видел, что она успокоилась и, казалось, забыла

все плохое, что с ней когда-то случилось.

Через два года после их переезда сад и поля стали давать стабильный урожай, и Дитрих заключил контракт с фирмой по изго-товлению детского питания на поставку фруктов и овощей; так что

теперь и наследство Марты стало приносить доход.

Так прошло несколько лет.

Клаус, как мечтал, открыл свою медицинскую клинику. Дети

его выросли и пошли по стопам отца, тоже решив посвятить себя

медицине. Старший сын Марек женился и жил с молодой женой отдельно от родителей.

Михель тем временем делал значительные успехи в теннисе. Уже в шестнадцать лет он стал чемпионом страны среди юниоров, а после окончания школы и получения аттестата перешел

33

в профессионалы и стал выступать за сборную Германии. Он мог

хорошо играть на любом покрытии, обладал невероятной скоростью и очень хорошо чувствовал мяч. Изо дня в день он совершен-ствовал мастерство, идя к своей главной победе.

В двадцать лет Михель вошел в десятку сильнейших игроков

мира, заняв восьмое место. Он выиграл турнир Гран-при в Мем-фисе, ознаменовав свой будущий самый большой успех, потом на

открытом чемпионате Франции дошел до полуфинала, а менее чем

через месяц выиграл турнир Большого шлема в Уимблдоне, победив действующую мировую элиту, тем самым поднявшись на чет-вертую строку в мировом рейтинге.

В течение одного календарного года он одержал победы в турнирах на четырех разных покрытиях и выиграл все турниры, прохо-дившие в Германии; хорошо мог играть также и в парных разрядах.

Из ста проведенных матчей он выиграл семьдесят пять и закончил сезон в ранге четвертой ракетки мира. За такие достижения

Михель был признан у себя в стране спортсменом года.

Дитрих с Мартой очень радовались за сына и гордились им.

Через год Михелю предстояло ехать на Олимпийские игры

в Барселону.

Чтобы отметить такой успех сына в спорте, они решили отпра-виться все вместе на отдых в Турцию, пригласив с собой и Клауса

с его большой семьей.

IX

Прошло уже три года, как Ольга занималась фигурным катанием. Она пошла в школу, и после уроков бабушка возила ее на

тренировки в Москву. Поначалу было очень тяжело привыкнуть

к новому ритму, сложнее всего было отказаться от сладкого и от

любимых бабушкиных пирогов, пришлось полностью пересмо-треть рацион питания, да и от физических нагрузок сильно болели

34

мышцы. Но постепенно она втянулась, привыкла к новому стилю

жизни, у нее стало все получаться, и тренировки теперь приносили

удовольствие.

За это время отец ее снова женился, и Ольга знала, что у него

родилась еще одна дочь, правда Ольга ее никогда не видела. Зато

отец познакомил ее со своей старшей дочерью Мариной. Она была

старше Ольги на четыре года и жила со своей матерью на проспекте

Вернадского. Немного повзрослев, девочки стали общаться. Марина училась в школе с английским уклоном, и именно она подсказала

Ольге идею изучать английский язык, если она хочет заниматься

спортом на профессиональном, международном уровне.

Когда Ольге исполнилось девять лет, у нее умер дедушка.

Этим летом она впервые уехала на сборы, сразу на два месяца, а когда вернулась домой, дедушки уже не было. Она знала, что дедушка болел, но почему же ей не дали с ним проститься? Почему

не сообщили? Посчитали маленькой девочкой? Берегли ее? Зачем?

Она должна была с ним проститься, ведь он так любил ее, и Ольга

часто называла его папой.

Для нее это был серьезный удар и первая большая потеря

в жизни.

Вскоре мама второй раз вышла замуж, и у Ольги родился младший брат, которого назвали в честь дедушки Виктором.

Мама с новым мужем работали и жили в Москве, а воспитанием внука занялась бабушка.

Отчим у Ольги оказался пьяницей и дебоширом, но тещу свою

уважал и боялся, и, чтобы избежать лишних скандалов, мама с новым мужем приезжали к детям только на выходные.

Бабушка заболела, когда Ольге исполнилось тринадцать лет.

Ее положили в больницу и сделали операцию, но это не помогло.

Бабушку выписали, и она приехала домой. Теперь она стала быстро уставать, ей нельзя было носить тяжести, и все хозяйство

Ольга взяла на себя. Она одна ездила на тренировки в Москву, а на

обратном пути заходила в магазин недалеко от вокзала и покупала

продукты.

35

Приблизительно в это же время Ольгу поставили в пару с Олегом Морозовым.

Олег был старше Ольги на три года. В фигурном катании он начинал как одиночник, но что-то у него не заладилось, и, так как он владел

прыжками, а мальчиков не хватало, его решили перевести в парное

катание. Это был блондин с голубыми глазами, среднего роста, счи-тавший себя неотразимым красавцем. Девочки в группе Ольге даже

завидовали, что ее поставили в пару с Олегом. Но Ольге такой тип

мужчин не нравился. Она не любила блондинов, а его голубые глаза, которыми все любовались, излучали надменный ледяной холод.

У них получилось скататься, но между ними сразу возникла

какая- то неприязнь.

Олег был злым, грубым и очень вспыльчивым. Ольга чувствовала, что на тренировках он как бы случайно пытается причинить

ей боль: на тодесе, сложнейшем элементе парного катания, он до

боли сжимал ей запястье, а при заходе на выброс так сильно сжимал ей талию, что у нее на теле оставались синяки, а потом делал

резкий грубый выброс. Ольга никак не могла понять, чем так на-солила ему, а потом случайно услышала в разговоре, что он мечтал

быть одиночником, а ему дали эту девчонку – подрезали крылья, как он выразился. Оказывается, он просто не смирился со своим

переходом в парное катание.

Тем не менее пара их делала видимые успехи, они катались

вместе уже два года, и было принято решение отправить их на юни-орский чемпионат.

На чемпионате среди юниоров в Югославии они успешно откатали короткую программу, в произвольной программе удачно

сделали выброс и заняли первое место. Для Ольги это была первая

настоящая победа. Теперь их переведут во взрослую команду.

Но по приезде в Москву Ольгу ждала печальная новость: умерла

бабушка. Она умерла во сне в начале февраля, накануне Ольгиного

чемпионата, так и не узнав о первой настоящей победе своей внучки.

Вместе с болью и горечью утраты Ольга чувствовала вину

и обиду от того, что не простилась с бабушкой, которая воспитывала ее до пятнадцати лет, по существу заменив ей родителей.

36

Ольге просто не стали сообщать, знали, что она на соревнованиях за границей. Она не проводила в последний путь бабушку, так же как и своего любимого дедушку в детстве.

«Почему? Почему они уходят, не простившись со мной?» —

думала Ольга, глотая слезы.

X

После смерти бабушки им пришлось переехать в Москву. В то

время закона о приватизации жилья еще не было, и двухком-натная квартира в Подмосковье отошла государству.

Чтобы не срывать Ольгу посередине учебного года, ей дали закончить восьмой класс в старой школе, и уже летом они все переехали в Москву.

Вечером перед отъездом Ольга вышла во двор и села на лавочку напротив своего подъезда. За эти полгода она сразу как-то

повзрослела.

На небе ярко горели звезды, было тепло и очень тихо, лишь

иногда с железной дороги доносился гул проезжающих поездов.

Ольга смотрела на спящий дом, на темные окна квартиры, где

прошло ее детство, и вспоминала свою недолгую, но счастливую

жизнь.

Ей вспомнился хулиган Васька, которого все боялись: он задирал всех девчонок во дворе, а потом, когда они немного повзросле-ли, этот самый хулиган стал играть с теми же девчонками, которых

когда-то обижал. Он садился на лавочку перед домом напротив

окон, чтобы его было видно, и ждал, когда соберутся все девчонки. Летними вечерами, сидя за столом, за которым днем мужики

резались в домино, они все вместе играли в карты. Засиживались

до темноты, играя под свет прожектора от находившегося рядом

склада грампластинок, и, когда уже невозможно было разобрать

карт, начинали жульничать и смеяться.

37

Она вспомнила, как несколько лет подряд они все вместе

встречали лето. В последний день мая вся компания досиживала

до двенадцати часов ночи и по Васькиным часам следила, когда на-ступит полночь. Потом они все вместе кричали: «Ура! Ура! Лето

пришло!» – и громко смеялись. Из окон высовывались заспанные

соседи и начинали на них ругаться. А им было весело! Это было

трогательно и по-детски наивно.

От воспоминаний у Ольги защемило сердце, на глаза навернулись слезы. Ольга чувствовала, что сейчас она прощается не только

со своим двором, она прощается с детством. Рушился весь уклад ее

жизни, но это было неизбежно. Она чувствовала, что никогда больше сюда не вернется, что она вступает в новую, неизвестную для

нее взрослую жизнь, которая одновременно пугала ее и манила.

В Москве у мамы была комната в трехкомнатной коммуналь-ной квартире, доставшаяся ей при разводе с Ольгиным отцом.

К счастью, соседи в квартире не проживали, а только числились; но

все равно проживать вчетвером в комнате размером восемнадцать

квадратных метров было, мягко говоря, некомфортно.

Комната была квадратной, ее перегородили посередине гарде-робом: мама с отчимом спали с одной стороны, а Ольге с братом

поставили кровати с другой стороны. Для такой небольшой комнаты вещей было много, помимо этого в ней стояли стол, швейная

машинка «Tikka», клетка с попугаем, еще один гардероб и холодильник, а на стенах висели книжные полки, ковер, и, по существу, развернуться было негде.

Для Ольгиного младшего брата в Москве мест в детском саду

не было, и его отдали с шести лет, как тогда говорили, в нулевой

класс, в ту же школу, что и Ольгу.

Начались скандалы. Отчим стал беспробудно пить и, приходя

с работы, начинал буянить и материться. Ни один день не был спокойным. Но ужаснее всего было спать с ним в одной комнате. Этот

жуткий, тошнотворный запах перегара Ольга ненавидела. Было

противно заходить в душную, вонючую комнату после улицы. Пе-регаром воняло во всей квартире и даже на лестничной клетке.

Ольга часто вспоминала бабушку и плакала по ночам.

38

Но сам дом Ольге нравился. Они жили на центральной улице

района, по ней ходили трамваи и троллейбусы. Теплыми летними

ночами, когда уже все спали, Ольга открывала окно на кухне и смотрела на безлюдную улицу. Машин было мало, и гул троллейбусов

и грохот трамваев были слышны издалека.

Дом был старый, пятиэтажный, сталинской застройки, говорили, что его строили пленные немцы. В квартирах были высокие, трехметровые потолки с лепниной. В доме было большое парадное, а ступени сделаны из гранита. Широкие деревянные перила покрыты лаком, а на окнах между этажами красивые кованые решет-ки. В подъезде всегда было чисто, и при входе с улицы даже в жару

чувствовалась прохлада.

Переехав в Москву, Ольга могла приходить теперь не только на

вечерние тренировки, но и на утренние.

Каждое утро она вставала чуть свет и бежала к первому поезду

метро. До метро можно было проехать две остановки на автобусе

или же на трамвае, но ей нравилось ходить пешком, точнее даже

бегать.

Вдоль всей дороги по обочинам были посажены липы. Утром

проезжала поливальная машина, да и людей к первому поезду шло

немного, и улица была почти пустынной.

Ольге очень нравился сладковатый, пьянящий запах цветущей

липы, запах утренней прохлады и свежести от мокрого асфальта.

И эта утренняя короткая пробежка до метро давала ей неимоверный заряд бодрости и хорошего настроения на весь день.

XI

Ольга пришла на свою первую взрослую тренировку. После

победы на юниорском чемпионате их с Олегом перевели во

взрослую команду и дали нового тренера.

39

На льду уже тренировались несколько пар.

Ольга увидела Сашу с партнершей. Они отрабатывали аксель, и было заметно, что у них что-то не ладилось.

Олега еще не было, и Ольга решила понаблюдать за ними. Сразу бросалось в глаза, что в паре нет согласия: на элементы они заходили не симметрично, каждый сам по себе.

«Они не подходят друг другу, неужели тренеры этого не видят?» – подумала Ольга. И чем дольше она смотрела на них, тем

больше убеждалась в том, что это ее партнер. Она стала наблюдать

за Сашей, за его движениями, амплитудой прыжков и представ-лять себя рядом с ним. В голове она четко видела их слаженные

действия, понимала, как надо заходить с ним на поддержку и как

группироваться на выброс.

– Никитина, почему не на льду? Что ворон считаешь? Где твой

партнер? – услышала она громкий голос.

Ольга оглянулась. К ней подходили ее новый тренер Елена

Сергеевна Ковалева и куратор взрослой сборной Аркадий Петрович Гвоздев.

Гвоздева Ольга раньше никогда не видела, но знала, что в команде его все за глаза называли Аркашей.

Елену Сергеевну она несколько раз видела мельком и сейчас

впервые увидела вблизи. Это была приятная молодая женщина

среднего роста со светлыми волосами и чуть раскосыми глазами.

На вид ей было лет тридцать – тридцать пять, не больше.

Ольга слышала, что Елена Сергеевна очень строга и требова-тельна к своим подопечным, но сейчас она улыбалась.

Ольга поздоровалась.

– Наблюдаешь? – спросила Ковалева.

Ольга кивнула.

– И что скажешь?

– Это Александр Белов?

– Да. Ракитина – Белов, наши действующие чемпионы. Нра-вятся?

Ольга решилась мгновенно:

– Мне кажется, партнерша ему совсем не подходит. Слишком высока для него. С таким ростом она хорошо бы смотрелась

40

в танцах. Видно, что они не ладят. Он бы мне хорошо подошел. Дайте мне этого партнера, пусть он меня покатает.

Такого нахальства от нее не ожидали. Гвоздев удивленно посмотрел на Ольгу: где это видано – в таком тоне разговаривать

с заслуженным тренером, да еще и высказывать свое мнение!

Но, видно, Елена Сергеевна была в хорошем расположении

духа. Она только рассмеялась:

– Ты слышал, Аркадий Петрович? Белова ей подавай! Прямо

так сразу, а? Губа не дура!

Смех у нее был звонкий и приятный. Ольге она сразу понравилась, хотя и знала, что первое впечатление о людях бывает

обманчиво.

– Но шутки в сторону. Посмотрим сначала, на что ты способна.

А где Морозов? Что-то он опаздывает. Хорошо, начинай пока одна.

«Слишком самоуверенная, но это правильно. У настояще-го спортсмена должны быть амбиции, иначе ничего не достиг-нешь», – подумала Ковалева.

Ольга вышла на лед и начала разминку, потом сделала несколько реберных и зубцовых прыжков и каскад из трех прыжков.

Ковалева молча наблюдала за ней.

«У девочки есть потенциал, – подумала она. – Может, действительно попробовать ее с Беловым? Манера катания у них схо-жая, могут и подойти друг другу. Надо будет попробовать».

Когда на лед вышла Ольга, тренировка у Саши уже закончилась, и его партнерша ушла со льда. Саша же остался и стал наблюдать за Ольгой.

Она ему сразу понравилась. Понравилась ее техника, манера

катания, чувствовалась уверенность на льду. Он проехал с ней совсем рядом, примеряясь к ней и «проверяя на прочность», как он

делал со всеми новенькими фигуристками. Они всегда в панике ша-рахались от него, но Ольга не растерялась, а схватилась за его руку

и просто развернулась, резко остановилась и посмотрела на него, как показалось Саше, с вызовом. Он прижал руку к груди и слегка

поклонился в качестве извинения. Ольга кивнула в знак примире-ния и продолжила катание.

41

Саша подъехал к бортику. К нему подошла Елена Сергеевна.

Она все видела и хорошо знала эту Сашину манеру знакомства.

– Как тебе девочка? Прошла твою проверку?

Саша кивнул:

– Прошла. Вроде бы неплохая, а вы как считаете?

– Посмотрим, – уклончиво ответила Елена Сергеевна.

– Я еще покатаюсь немного?

– Катайся, – Ковалева махнула рукой.

В это время появился Морозов. Он не подошел к Елене Сергеевне, а просто издали кивнул ей и сразу же вышел на лед.

Елена Сергеевна стала наблюдать за ними.

Олег сделал один круг в качестве разминки и подъехал к Ольге.

Они планировали отрабатывать подкрутку.

Все случилось в одно мгновение, Ольга даже не сориентирова-лась. Олег подъехал к ней сбоку, прохрипел:

– На подкрутку! – и стал поднимать ее.

И тут она почувствовала сильный запах перегара, этот ужас-ный, тошнотворный запах, который она ненавидела.

«Да он пьяный!» – пронеслось у нее в голове, но сделать уже

ничего не могла.

Олег подбросил Ольгу высоко вверх с усилием, пытаясь ее «за-крутить», и отъехал в сторону. Он не собирался ее ловить, а просто

смотрел, как она падает.

Ольга с ужасом поняла, что сейчас упадет на лед: «Нужно

сгруппироваться! Только бы уберечь голову!».

Она напряглась изо всех сил, стараясь удержать голову и не

удариться ею об лед. «Господи! Помоги!» – пронеслось в голове.

Ольга упала на правый бок, почувствовав внутри себя сильный

толчок, вытянула вперед правую руку и, проскользив по льду, плавно, как ей показалось, легла на лед. Она поняла, что смогла удержать голову, и аккуратно положила ее на вытянутую руку. Сразу же началась рвота.