АРКА ИСПЫТАНИЯ

Вскоре Лена решила себя называть Нирмалой даже в мыслях, чтобы не спалиться случайно. Хорошо, что девочка росла спокойным и неконфликтным ребенком, а то под влиянием жизненного опыта тридцатипятилетней тетки она стала еще спокойней.

За полгода Нирмала не только прочитала все книги в малюсенькой библиотеке приюта, но и достигла четвертой ступени Закалки тела. Случилось это вечером, когда она поливала грядки на огороде. Внезапно загоревшиеся перед глазами слова так поразили ее, что на несколько минут она застыла в ступоре.

«Поздравляю, претендент. Вы достигли четвертой ступени Закалки тела».

Хотя девочка уже получала такие сообщения раньше, но для новой Нирмалы такого еще не приходило.

– Пф, опять эта придурочная затупила, – сказала одна из старших девочек, собиравшая урожай моркови неподалеку.

Эти слова мигом выбили Нирмалу из прострации. Иногда, когда ее видели девочки или воспитатели, она специально изображала ступор, хотя после вселения в это тело Лены приступов ни разу не случалось. Скорее всего лекарь семьи Феонт вылечил старую травму вместе с остальными повреждениями.

Сейчас Нирмала и сама не могла сказать, зачем продолжает притворяться больной на голову, но интуиция шептала, что она все делает правильно.

Глава 2

Нирмала проснулась вся в слезах, свернувшись в клубок и хныча в худые коленки. Опять ей приснился этот страшный сон. Самое последнее воспоминание умершей Нирмалы так крепко впечаталось в подсознание, что аукаться будет еще очень долго.

Нирмала шла по поручению одной из старших девочек к Зачарователю Сэлу за очередной партией амулетов, когда с ней случился приступ. Застыв посреди улицы, она не заметила ни подошедших к ней трех пацанов, ни их вопросов. Сыновья Наместника Алинкара оскорбились такому игнору и напали на девочку.

Очнулась Нирмала тогда, когда ушлепки вовсю избивали беззащитную, не сопротивляющуюся жертву. Дальше для нее была только боль во всем теле. Как после оказалось, не считая многочисленных переломов, синяков и кровоподтеков, уроды отбили ей все внутренние органы, и напоследок приложили головой об угол дома. Именно трещина в черепе и кровища, хлестнувшая из раны, смогла остановить их. Испугавшись, что убили девочку, они потащили ее к семейному лекарю.

Если бы не третья ступень Закалки тела у Нирмалы, то вряд ли ушлепки донесли ее живой до него. Поразительно то, что, провалявшись в коме неделю, Нирмала, с сознанием Лены внутри, пришла в себя и быстро пошла на поправку. Хотя поразило это только Лену. Лекарь четвертого уровня, с развитыми лечебными Дарами – это очень действенно. Еще через неделю ее отправили в приют, так как все раны зажили.

На Земле после подобного, даже если бы девочка с такими повреждениями каким-то чудом выжила, ей на полное восстановление потребовался бы год, не меньше.

Вот уже два месяца как Нирмала перешла на четвертую ступень. Для умершей девочки жизнь в приюте была единственной, какую она знала. Но для Лены привыкнуть к таким резким переменам было тяжело. Но постепенно она втянулась.

Кстати, здесь год длился ровно триста шестьдесят дней. В году десять месяцев по тридцать шесть дней. В месяце четыре недели по девять дней. К этому Лене тоже пришлось долго привыкать. Хотя разницы с земным измерением времени почти не было. Поэтому полгода здесь – это пять месяцев. Хотя по дням выходило то же, что и на Земле.

Два месяца назад начался сезон дождей. Длился он четыре месяца, и дождь шел по несколько часов почти каждый день. Теперь Нирмале не нужно было таскать тяжелые ведра с водой от колодца и поливать грядки. Зато сорняки пошли в бурный рост, поэтому работы не уменьшилось, а скорее наоборот, прибавилось.

Но сегодня один день в месяце, когда ей не надо было бежать в огород сразу после скудного завтрака. Нирмала, как и еще девять детей, были дежурными по приюту. Пять девочек моют девочковые спальни и туалеты с душевыми, пять мальчиков – мальчиковые. Потом все вместе моют столовую и кухню. После чего делят учебные классы и моют уже их.

После обеда, не менее скудного, чем завтрак, занимаются стиркой, шитьем и починкой вещей. Девочки стирают и зашивают рваные рубахи и штаны мальчишек, простые платья девочек, простыни и покрывала, ну и еще чего-то по мелочи. Мальчики чинят сандалеты, инструменты для огорода, стулья, столы и прочее подобное.

Нирмала и еще четыре одиннадцатилетние девочки принесли ведра с водой от колодца и приступили к мытью одной из девочковых спален.

– Нирмала, помой вон в том углу, – махнула рукой Сая.

Девочка смочила тряпку, бывшую когда-то частью чьего-то платья и отправилась мыть табурет, кровать и подоконник в дальнем левом углу спальни. Но не успела протереть даже табуретку, как сзади на нее навалились все четыре девки и как начали молотить ее кулаками. Нирмала пыталась отбиваться, но ничего не могла противопоставить четырем девкам выше и тяжелее ее.

Хоть по силе они и были равны, девочки тоже недавно перешли на четвертую ступень Закалки тела, но их просто было больше. Несмотря на все старания, девки так и не смогли ничего ей сломать, хотя пытались.

Остановились они только когда зажатая в углу девочка накрыла голову руками и прижала колени к груди. Еще немного попинав ее, девки отступили.

– Это чтобы ты не зазнавалась, мелкая тварь, – злобно прошипела Сая. – И только попробуй нажаловаться на нас кому-нибудь, пожалеешь.

Девки продолжили уборку, будто ничего не случилось. Нирмала осталась сидеть в углу, не имея сил встать.

Причину нападения девочке не пришлось долго искать. Зависть, банальная зависть. Девкам по одиннадцать, а они только перешли на четвертую ступень. А Нирмале восемь, и она уже два месяца на четвертой ступени. Хоть этот переход нигде и никак не отражался, но понять по косвенным признакам можно. Вот уже два месяца девочка спокойно таскает два тяжеленных ведра с водой, а девки не были на это способны до недавнего времени.

Тут уж долго гадать не нужно. А дальше разница в силе только увеличится, вот они и решили поставить «зазнайку» на место сейчас, пока их силы равны.

У родовитых аристократов почти всегда высокий талант к развитию. Побочные ветви Родов таким талантом похвастаться не могли, но и средний талант тоже неплохо. А вот крестьяне, ремесленники и рабочие почти поголовно со слабым талантом. Хотя и среди таких бывали исключения, но эти девки точно не из таких.

Естественно простолюдины не любили аристо, считая, что все им достается практически даром. Но против сильных мира сего они не пойдут, не дураки же. А вот родовитая аристократка под боком у простолюдинов, без покровителей и защитников, просто напрашивается на взбучку.

Девки домыли спальню и ушли. Только тогда Нирмала попыталась встать. С трудом распрямившись, она охнула, схватившись за бок. Похоже с мыслью о том, что без переломов обошлось, девочка поторопилась. Определенно в ребре трещина, а может и не в одном.

Все тело болело и уже начали наливаться огромные синяки. Держась за бок, Нирмала поковыляла к приютской медсестре. Хотя Лиру и называют лекарем, но если лекаря семьи Феонт можно назвать врачом высшей квалификации, то местная лекарка больше чем на звание медсестры в провинциальной школе не тянула.

Если Сая и остальные думали, что Нирмала оставит их поступок безнаказанным, то они сильно ошиблись. Бывшую владелицу тела старшие девочки легко запугивали, заставляя мириться с периодическими избиениями. Но теперь внутренняя учительница не позволяла оставить их действия без ответа. Подумать только, четыре старших девчонки избили беззащитную восьмилетнюю девочку! Тем более что эта девочка – сама Нирмала.

Дойдя до кабинета лекарки, девочка еле слышно постучала кулаком в дверь. Не дожидаясь ответа, она ввалилась в кабинет. Как все удачно совпало – лекарка пила чай вместе с директрисой приюта.

– Что случилось? – Тут же подскочила к ней Лира. Директриса Лая осталась сидеть, холодно разглядывая девочку.

– Сая и остальные дежурные девочки избили меня, – Нирмала, преувеличенно прихрамывая, добрела до койки с поддержкой лекарки. – Кажется у меня ребра сломаны.

– Ах! Да как же так?! – Лира изумленно покачала головой. И чего она такая удивленная? В приюте постоянно кого-то избивали, особенно часто дрались мальчишки.

Лира сняла платье с девочки и неодобрительно качая головой, начала намазывать синяки заживляющей мазью. Хоть она использовалась обычно для смазывания кровоточащих ран, но и синяки под ней заживали быстрее. Лекарь семьи Феонт вылечил бы такие ерундовые повреждения за пару часов, но приютская лекарка была на такое не способна.

Туго перевязав ребра, она отвела ее в соседнюю комнату. Там стояло всего три койки, на которых сейчас никто не лежал. Обычно сюда Лира определяла детей с сильными повреждениями или отравлениями. В общем тут лежали те, за кем нужен был присмотр и периодические проверки состояния больного.

Следующие три дня Нирмала находилась в лазарете. Хотя ее состояние улучшилось уже на следующий день, но девочка не подала виду. В лазарете еды давали чуть больше, чем в столовой, это помогало в лечении. А все дети в приюте недоедали. Нет, они не голодали, но и до сыта никогда не ели. А мясо бывало у них на столах только по праздникам дважды в год.

Хорошо хоть покровители, дающие приюту деньги на пропитание, понимали, что никакое Возвышение не заменит для детей витаминов и иногда им давали какие-нибудь недорогие фрукты.

Директриса наказала девочек. Теперь они дежурили вчетвером, а Нирмала была освобождена от дежурств пока девочки не выпустятся из приюта. То есть Нирмала следующие пять лет дежурить не будет. Эта новость ее обрадовала, хотя остальные дети невзлюбили девочку еще больше. Да и кому понравится, что директриса относится к кому-то по-особому?

Девочка уже не ожидала, что найдет себе здесь друзей, в отличие от старой Нирмалы. Но сознание тридцатипятилетней женщины прекрасно понимало, с такой разницей в силе и таланте, а также влияние того, что директриса явно выделяла Нирмалу из общей массы детей, друзей она точно не заведет. Хотя директрису можно понять, ведь все вокруг должны обеспечить последней в Роду жизнь и здоровье, иначе последует жестокое наказание от Императора.

По крайней мере до совершеннолетия за жизнь девочки отвечают ее опекуны. А опекуном Нирмалы, как и всех остальных детей в приюте, была директриса – госпожа Лая. Так что до тех пор, пока девочке не исполнится шестнадцать лет она отвечала за Нирмалу головой. Ну или до Первого Испытания. Получая первый уровень, ребенок становился совершеннолетним, даже если ему десять лет.

На выходе из лазарета Нирмалу озадачила Лира. Надо было принести от травницы Атмы эликсиры и мази. Вручив девочке записку со списком необходимого, лекарка выставила ее из своего кабинета.

Нирмала пожала плечами. К травнице она уже ходила раньше. Ее постоянно отправляют за чем-нибудь вне приюта. Может хотят чтобы она поменьше мозолила глаза прочим приютским обитателям? На прошлой неделе кухарка отправила ее за мешком соли. Если бы не четвертая ступень Закалки, она бы ни в жизнь этот мешок до приюта не доволокла.

Лекарка в приюте слабая, эликсиры и мази очень помогают ей в работе, ведь ее лечебный Дар слабо развит, и растраченная из Источника энергия восполняется в течение суток. Поэтому использует Лира его редко. А вдруг какой-нибудь мальчишка упадет, да расшибет себе голову, или девочку укусит ядовитая змея? Вот понадобиться ей срочно применить лечебный Дар, а энергии в Источнике практически нет.

Иногда, когда Атма была в хорошем настроении, то у нее можно было выпросить какую-нибудь книжку. Разумеется, с обещанием вернуть ее как можно быстрее. Для Нирмалы, в прошлой жизни имеющей доступ к интернету и целой куче информации, жизнь в Кихаре была жутко скучной. Добытые книги она просто проглатывала.

Дождь недавно закончился, и Нирмала шлепала по лужам в старых чиненых-перечиненных сандалетах, которые перешли ей от старших девочек, выросших из них. Судя по состоянию подошвы, которая истончилась настолько, что вот-вот начнет просвечивать, Нирмала уже десятая кто их носит.

Платье у нее тоже ношенное, выцветшее настолько, что изначальный цвет было невозможно определить. Да и висело оно на ней как на вешалке. Мало того, что Нирмала была очень худая, как и все приютские дети, так еще оно было на несколько размеров больше, чем необходимо.

Раньше в сезон дождей она постоянно мерзла, хотя температура на континенте в это время года редко опускалась даже до десяти градусов по Цельсию. Температуру здесь вообще никак не измеряли, Нирмала просто ориентировалась на свои ощущения. Но четвертая ступень Закалки позволяла стойко переносить такие жуткие холода.

Хотя, учитывая то, что никто им теплой одежды и обуви не давал, то постоянные простуды у малышни девочку не удивляли.

Сегодня Атма была в прекрасном настроении, противопростудные эликсиры расходились на ура, что вполне ожидаемо в середине сезона дождей. Травница редко давала какую-нибудь серьезную литературу, содержащую полезные сведения. Обычно она выдавала детские сказки, которые сама читала в детстве и считала, что для восьмилетней девочки это самое подходящее чтиво.

Благо у нее было много таких сказок, которых не было в приютской библиотеке. Вот и сегодня благостно настроенная травница вместе со свертком, в котором лежали заказанные лечебные средства, вручила Нирмале сказку «Полынь и вереск», которую девочка еще не читала.

Название таких сказок всегда имело мало общего с содержанием. Просто что-то красивое и загадочное. Вернувшись в приют, девочка отнесла сверток с лекарствами Лире и тут же убежала на задний двор приюта, где за сараем с огородными инструментами, у нее была тайная база.

До вечера она успела прочитать всю книгу. Хотя это и не удивительно, редко когда сказки были длинными. А вдобавок, читая эту сказку, она находила много общего с историями о Томе Сойере. По крайней мере, тут тоже фигурировал мальчик, который отправился в путешествие на плоту. Хотя в отличие от Тома, он был аристократом и искал в этом путешествии редкие сокровища и силу. Ну, какой мир, такие и сказки.

Зайдя в свою спальню, в которой, как и в других приютских спальнях, было десять кроватей, Нирмала спрятала книгу между матрасом и спинкой кровати. Тут редко воровали, но, учитывая, как приютские ненавидели ее, то могли просто испортить книгу. Тогда Атма ни за что больше ей книг не даст, а этого хотелось избежать.

Кстати, существование впроголодь заставляет искать пути заработка. Пока Нирмала вырывала сорняки, постоянно растущие на грядках, то думала о возможности подзаработать хотя бы на еду. Многие приютские дети постарше находили себе подработку, помогая ремесленникам. Но у Нирмалы была другая идея для заработка.

Хотя для этого ей потребуется первоначальный взнос, а у нее нет ни одной медяшки. Бумага здесь стоила недорого, всего один медяк за десяток листов белой бумаги размера, примерно, как обычный альбомный лист на Земле. Плюс еще нужны были карандаши, желательно цветные, но для начала хватит и обычного грифельного. Ну и остро заточенная маленькая железка, чтобы точить карандаш.

Вроде немного, но не тогда, когда денег совсем нет. Нирмала тяжело вздохнула. Выбора нет, придется совершить противоправное деяние и тиснуть все необходимое из учебного класса, хотя внутренней учительнице это ой как не нравилось. Но уж очень есть хотелось.

За пределами города Нирмала никогда не бывала. Когда ее годовалую привезли сюда из бывших земель Антаро, она была слишком мала, чтобы что-то запомнить. И всю сознательную жизнь провела в Кихаре. Но и в этом тихом, спокойном городе, на самой окраине Империи Сеймор, было что нарисовать.

***

Нирмала сидела на главной пощади в тени статуи какого-то здоровенного мужика. За неимением мольберта пришлось использовать тонкую прямоугольную доску и прищепки. И да, доску и прищепки тоже пришлось украсть, как и бумагу с карандашами. Маленький ножик, с тонким пятисантиметровым лезвием, стащила с кухни. Видать за долгие годы использования его сточили до такого состояния, а выбросить у кухарки не поднялась рука.

Дождя сегодня еще не было, хотя тучки хмурились. Разглядывая гуляющий по случаю хорошей погоды народ, Нирмала выбирала кого нарисовать. Выбор пал на хорошо одетую женщину с двухлетней девочкой на руках. Она сидела за одним из столиков, которые трактирщик выставил на улицу.

Глядя на попытки накормить упрямое дитя, Нирмала неодобрительно качала головой, но продолжала рисовать. Девочка упорно отказывалась есть, кидаясь едой, то и дело попадая ею в посетителей. Но никто из них не жаловался, молча вытаскивая куски яичницы и мяса из волос и одежды. Видно эта дама – жена очень богатого и влиятельного горожанина.

А значит сможет заплатить за их портрет.

К тому времени, как женщина смогла хоть немного накормить и напоить девочку, Нирмала как раз закончила их рисовать. Как только женщина с ребенком на руках отошла немного от трактира, девочка подскочила к ней.

– Госпожа, уважаемая госпожа! – Обратилась к ней Нирмала. И дождавшись недоуменного и слегка брезгливого взгляда женщины, затараторила, протягивая лист с портретом. – Купите ваш портрет, милейшая госпожа. Всего пять медных монет, а память об этом прекрасном моменте жизни останется с вами навечно!

Дама недовольно оглядела рисунок, и кинула девочке три медяшки.

– Больше трех эта мазня не стоит, – отрезала она, заметив, что девочка уже собралась спорить. – Давай его сюда и проваливай, не докучай уважаемым людям.

Последнее женщина произнесла с намеком, вроде, если будешь сильно кочевряжиться, тебя вовсе выпнут с площади. Нирмала не стала выделываться и протянула листок женщине.

– Спасибо вам, добрая госпожа, – поклонилась девочка уходящей женщине.

Все равно она назвала завышенную цену, подспудно ожидая от этой особы подвоха. На самом деле, даже одна медяшка перекрывала все ее расходы, затраченные на этот рисунок.

Спрятав в потайном кармашке платья монетки, Нирмала вернулась на прежнее место, провожая жадную женщину взглядом. Та прошла буквально несколько шагов, рассматривая рисунок, когда заскучавшая девчонка вырвала его из ее рук. Нирмала усмехнулась, наблюдая за тем, как женщина осторожно разжимала крепкие пальчики девочки и освобождала лист из ее хватки. В итоге это у нее получилось, хотя бумага все равно безнадежно помялась.

Выискивая очередную жертву… ладно, очередную модель для рисования, девочка припомнила, как устроена местная денежная система. Самой распространенной для расчетов бедняков была медная монета. В одной серебряной монете было тридцать медных, а в одной золотой шестьдесят серебряных.

Абсолютное большинство жителей Империи в глаза не видели золотую монету. Да им и нечего было покупать на такую огромную сумму. Для покупки обычных вещей хватало медных монет, а что-то подороже стоило серебряных монет. А вот золотом расплачивались аристократы за действительно дорогие вещи.

Например, белый Камень Памяти, самый слабый из Камней, стоит сто золотых монет. Естественно такие Камни бедняки видели только на картинках в книжках.

Или доступ в Волшебный Лес Род Феонт давал только тем, кто заплатит пятьдесят золотых монет. Понятно, что добычи оттуда можно вынести на многие сотни золотых монет, но часть из нее уйдет тем же Феонтам.

На пять медных Нирмала сможет купить полкило жареного мяса в том же трактире, в каком обедала дама с ребенком. Сырого мяса она бы смогла купить намного больше, но готовить-то ей негде. И вообще, мясо в Кихаре стоило очень дорого, намного дороже овощей.

Следующими она нарисовала парня и девушку, сидящих за столами в соседнем трактире. Там хозяин тоже выставил несколько столов на улицу.

Как ни странно, но девушка без вопросов заплатила за их портрет пять медяшек. Пока девушка любовалась рисунком, парень недовольно зыркал то на рисунок, то на девочку. Похоже он не питал к девушке сильных чувств, в отличие от самой девушки.

Нирмала успела заработать еще шесть медяшек, пока не начал накрапывать дождь. Да и живот уже начало сводить от голода. Поэтому девочка отправилась в трактир, выбрав тот, из недр которого доносились самые вкусные ароматы.

Хозяин хоть и выглядел недовольным, смотря на бедно одетую девочку, выдал большое блюдо с аппетитными кусками жареного мяса, когда увидел монеты.

Как ни хотелось ей жадно наброситься на мясо, хватать его руками она не стала. Терпя резь в желудке, она нарезала мясо на более мелкие кусочки, и отправляла в рот наколов их на вилку. Первые два или три куска она съела, практически не чувствуя вкуса. Смогла распробовать только когда голод немного утих и прекратил давить на мозг.

Ну что сказать, мясо было очень вкусным, сочным и мягким, с умеренным количеством специй, как ему и положено. Нирмала без проблем умяла все полкилограмма мяса, хоть живот у нее надулся и стал тугим и плотным, как барабан. На Земле после такого количества еды девочке определенно стало бы плохо, а здесь ничего. Похоже это влияние все той же пресловутой Закалки тела.

Пока она ела дождь закончился. Из пяти листов бумаги, которые она украла из учебного класса, у нее остался только один. Но больше она воровать бумагу и карандаши не будет. Теперь она сможет купить все что необходимо. Только вот нужно где-то хранить все это, а также спрятать деньги, чтобы в приюте какие-нибудь любители порыться в чужих вещах их не нашли.

Такое место она нашла недалеко от приюта. На заднем дворе приюта, недалеко от тайной базы Нирмалы за сараем, был узкий лаз на соседний заброшенный участок. Одноэтажный дом на этом участке хоть и обветшал, но все еще был достаточно крепким. Вот в этом доме, под половицами, девочка и спрятала все свое добро.

А потом обогнула квартал и вошла в приют с главного входа, сразу отправившись в огород, бороться с сорняками.

Вообще, Лена с детства увлекалась рисованием, но учить детей ей нравилось больше. Да и нравилось ей не академическое рисование, а скорее любительское. Главным для нее было передать в рисунке эмоции и ее впечатление о характере человека.

А в этом мире ее мастерство выросло, рука стала быстро и верно проводить линии. Четвертая ступень Закалки сделала ее намного внимательнее. Да и рисовала она теперь гораздо быстрее.

Эх, жаль, что Нирмала не сможет заниматься рисованием на площади каждый день. Сколько денег она могла бы заработать и купить на них еды.

Глава 3

Нирмала сидела в глубине лавки Сэла, пила чай с печеньками и размышляла о всяком. Болтовню Сэла, состоящую в основном из жалоб на его неудавшуюся жизнь, она практически полностью пропускала мимо ушей. Все это она слышала очень много раз, но приходилось выслушивать снова и снова. И сладкий чай со сладкими печеньками того стоил.

В отличие от мяса, которое в приюте им давали два раза в год, сладкого им не давали вообще никогда. Вроде как, вы же едите фрукты, а это намного лучше сахара в чае. Вот и приходилось жертвовать ушами у Зачарователя в гостях.

Приютские дети ходить к Сэлу не любили. Для них было невыносимо скучно выслушивать нескончаемые жалобы старика. А вот Нирмала была отзывчивым и внимательным слушателем. Шутка. Просто она умела делать вид, что внимательно слушает, вставляя подходящие реплики в короткие перерывы бесконечной речи Зачарователя.

Сэл, вообще, примечательная личность и в первый раз историю его жизни было слушать даже интересно. Родился он в Кихаре больше двух сотен лет назад. Когда достиг седьмой ступени Закалки тела прошел первое Испытание Арки.

Никто не знает, как именно ему посчастливилось получить Дар Зачарователя, а сам он не признается какой предмет выбрал в первой комнате. Сэл объясняет это тем, что не хочет, чтобы неразумные детишки пошли по его стопам. Хотя Нирмала подозревала, что он просто не желает плодить конкурентов.

Каждый Дар растет от применения. Но чем дальше он развивается, чем выше по уровням взбирается Одаренный, тем больше усилий он должен прикладывать.

У ремесленных Даров своя специфика для роста. Поначалу Дар развивается быстро, и для роста ему достаточно использовать Дар на обычных материалах. А вот дальше требуются уже особые материалы, которые добывают в местах силы.

Профессия Зачарователя, это такая урезанная версия профессии Артефактора. Если Зачарователь может только зачаровать материал на одно какое-то действие, например, отгонять насекомых, то, в зависимости от вложенной силы, он проработает от недели до месяца. А когда вложенная сила иссякнет, то амулет полностью разрушится.

Артефактор же создает из тех же материалов артефакты с более сильным действием, чем Зачарователь. А также может подзаряжать его энергией до десяти раз, пока артефакт не разрушится.

Вот и Сэл, используя обычные материалы, больше не мог заставить расти Дар. Ему пришлось использовать особые материалы. А они были очень дорогие. Он продал свой дом и все имущество. На эти деньги купил дорогих материалов и смог с их помощью развить Дар до восьмой ступени.