Камни миров

Для начала необходимо покинуть Рим – это программа минимум. Где она сможет затеряться? Мадрид? Милан? Феррари? Неаполь? Неаполь подойдет – портовый город, много приезжих. У нее появится шанс покинуть Италию. Итак решение принято.

Подойдя к краю тротуара, она вскинула руку. Громко взвизгнув тормозами, остановилось такси. Попросив отвезти ее на станцию Альбано-Лациале, Лаура откинулась на спинку сиденья и попыталась расслабиться.

12

Добравшись до Неаполя, Лаура арендовала небольшую комнату в Басси – районе для бедноты. Басси считался самым криминальным районом города, и ходить по его улицам даже при свете дня считалось небезопасным. Именно здесь, где полицейский департамент не имел силы, Лаура почувствовала себя в безопасности. К тому же район располагался неподалеку от порта.

Первую неделю девушка почти никуда не выходила, сиюминутно ожидая, что преследователи доберутся до нее. Лишь изредка она осмеливалась на короткие вылазки за едой и свежими газетами. Шумиха, поднятая репортерами вокруг убийства Моро, не утихала – это беспокоило её. Время шло, деньги таяли на глазах, а она так и не нашла способ покинуть Италию.

К концу первой недели Лаура решилась на долгую вылазку. «Но куда пойти? – размышляла она. – У кого узнать нужную информацию? Идти в порт бессмысленно, там она привлечет лишнее внимание. Тогда куда?»

В ближайший бар —решение оказалось до смешного очевидным. Делая вылазки за продуктами, Лаура не раз видела молодых матросов-американцев, слоняющихся по улицам в поисках развлечений. Матросы посещали бар «Гавань» находящийся в двухстах метрах от её убежища. Туда Лаура и решила пойти воскресным вечером.

Днем перед походом в «Гавань», она посетила косметическую лавку и купила кучу дешевой и яркой косметики. Стоя перед зеркалом, висящим в уборной над умывальником, Лаура накладывала на лицо румяна, пудру, тушь, помаду, до тех пор, пока не стала похожа на одну из местных размалеванных девчонок.

13

– Красавица, сколько? – пьяно пробасил молодой матрос, столкнувшийся с Лаурой, едва она вышла из дома.

– No, no, синьор, – ответила она, прибавив ходу.

Пьяный матрос, вскинувший руки, чтобы задержать внезапно подвернувшуюся красавицу, ухватил пустоту, потерял равновесие и болезненно приложился лицом о землю.

Подойдя к «Гавани», Лаура остановилась у входа в нерешительности. Что ждет её за порогом этого заведения? Не ошиблась ли она, избрав такой путь? Удастся ли найти нужного человека?

«Дева Мария, видел бы меня отец», – прошептала Лаура, трижды перекрестилась и вошла в бар.

«Гавань» оказалась небольшим баром. Шесть столов, барная стойка в десять стульев, приглушенный зеленый свет и тихая спокойная музыка – вот и весь антураж – обычная пивная. Несмотря на поздний час и выходной день, посетителей было немного. Лаура подошла к стойке.

– Что будете пить? – осведомился бармен, пожилой мужчина лет сорока с острым орлиным носом.

– Кьянти, – ответила Лаура, первое, что пришло в голову.

Она с удовольствием обошлась бы и лимонадом, но боялась, что такой заказ привлечет лишнее внимание.

– Один момент, – улыбнувшись, бармен отошел к дозатору.

Лаура огляделась. Справа за столиком весело гуляла небольшая компания: три матроса и две девушки-итальянки. В дальнем углу слева сидели двое: молодой изящный юноша с правильными точеными чертами лица и полная пожилая женщина, явно не пара своему спутнику.

На плечо легла чья-то рука и Лаура вздрогнула от неожиданности. Приготовившись дать отпор очередному пьяному матросу, онаобернулась.

– Что-то я тебя раньше здесь не видела, крошка. Хочешь подработать?

Перед ней стояла ярко размалеванная полногрудая блондинка, крашеная, конечно, лет тридцати пяти. Внешность незнакомки не оставляла сомнений о роде её занятий.

– Я шла мимо и решила зайти… – начала заранее приготовленную историю Лаура, но блондинка ее перебила.

– Шла мимо!? Ха! Так и шла бы. Не надо прикидываться, крошка. Таких, как ты, я чую за километр. Только вот что я скажу, милочка, здесь у тебя ничего не выйдет. Бар мой. Хочешь работать – плати.

– Нет, я не собираюсь работать. Я… я… ищу одного человека, – выпалила Лаура.

– Кого? – Тон блондинки не оставлял сомнений: она ей не верит.

– Не знаю, мне нужен человек… В общем я хочу уехать из Италии.

Не зная, как соврать, Лаура сказала правду, а сказав, прикусила губу.

«Безумство! Что я наделала, проговорилась первой попавшейся шлюхе! Дура! Дура! Дура!»

– Из Италии? – недоверие и цинизм мгновенно улетучились с лица блондинки.

– Да.

Незнакомка на секунду задумалась.

– Знаешь, подруга, нам, пожалуй, стоит пересесть за столик подальше от чужих ушей, – предложила она, покосившись в дальний угол бара.

Лаура недоуменно вскинула брови.

– И не забудь кьянти.

14

– Мерлин, – представилась блондинка, как только они уселись за стол.

– Лаура, – скрывать настоящее имя не имело смысла.

– Так ты хочешь уехать? Уехать навсегда? – спросила Мерлин, понизив голос и чуть подавшись вперед.

– Да, но неофициально, и я не знаю, к кому обратиться.

– Возможно, я могу тебе помочь, но сначала я должна знать, во что ты вляпалась, крошка.

Лаура облегченно вздохнула, на такой случай у нее припасена слезливая история о том, как бедную и скромную девочку обвинили в убийстве работодателя, которого она, конечно же, не убивала. В продажной полиции ей никто не поверил, и теперь она вынуждена скрываться. Рассказывая о работодателе, Лаура вспомнила синьора Брагетти, и это придало её рассказу правдоподобности.

– Хорошо, – сказала Мерлин, внимательно ее выслушав. – Возможно, я знаю нужного человека.

– Да, где мне его найти? – Лаура не могла поверить в реальность происходящего.

– Рано радуешься, тебе это будет дорого стоить.

– Сколько? Я заплачу.

– Подожди меня здесь, крошка, хочу кое с кем переговорить, – с этими словами Мерлин встала из-за стола и направилась к стойке, похотливо покачивая бедрами.

Лаура ликовала – ей несказанно повезло. Она вытащила счастливый лотерейный билетик – один на миллион. Только бы хватило денег. Сколько стоит такая услуга? Наверняка с нее сдерут втридорога. А если обманут и обворуют? Или воспользуются ее положением для шантажа? Что делать? Бежать?

Усилием воли Лаура заставила себя остаться на месте. Взяв бокал, она сделала большой глоток вина – стекло ударило по зубам – руки заметно дрожали.

«Куда ты побежишь, дурочка», – подумала она. – «Сколько можно прятаться? У тебя нет выбора. Рано или поздно придется кому-то довериться. Сиди, девочка, сиди, через это нужно пройти».

Пока Лауру мучили сомнения, между Мерлин и барменом состоялся разговор.

– Маурицио, ты видел девчонку, с которой я только что говорила? – полушепотом спросила Мерлин, грузно опустившись за стойку.

– Да, она заказала кьянти, – равнодушно ответил Маурицио. – Думаю, собралась подзаработать в нашем баре.

– Я тоже сначала так подумала, но, похоже, у девчонки проблемы. Она не в ладах с полицией.

– Не в ладах? – удивился бармен. – И что у неё стряслось, украла подгузники в супермаркете?

– Сказала, что ее ложно обвиняют в убийстве. Правда, сдается мне, потаскушка врет. Скорее всего, влипла в историю с наркотой и теперь скрывается. Просит помочь.

– Как?

– Хочет перебраться через границу.

– Ну и?

– Я пообещала.

– Но ты же никого не знаешь!?

– Дурачок, – сказала Мерлин, переходя на шепот. – Ты посмотри на неё! Она красива, молода и принесет нам большие деньги.

– Да, но согласится ли она?

«Да он непроходимо туп», – подумала Мерлин, а вслух сказала:

– У неё нет выбора. Согласится как миленькая. Слушай меня внимательно. Сейчас ты подойдешь к телефону и сделаешь вид, будто разговариваешь.

– А дальше?

– Дальше я вернусь к ней и скажу, что нашла человека и он согласен помочь, но с одним условием.

– С каким? – поморщился Маурицио.

– А ты не догадываешься? Положим её под синьора Пиннети. Он давно о молоденькой симпатичной девочке мечтает.

– И?

– В остальном положись на меня.

На сердце Маурицио отлегло. Он, конечно, имел неплохие деньги от девочек, работавших время от времени в баре, но ввязываться в грязные авантюры Мерлин ему не хотелось.

– Договорились, – сказал он, направляясь к телефону.

Лаура видела, как Мерлин, перекинулась парой слов с барменом, после чего тот сделал звонок по телефону. Вскоре Мерлин вернулась за стол.

– Слушай меня, крошка, – сказала она, присаживаясь. – Маурицио – бармен и мой хозяин. Он сделал звонок другу, и тот согласился помочь с твоей проблемой.

– Сколько это будет стоить?

– Не спеши, есть один момент. Маурицио не собирается помогать тебе просто так.

– Я заплачу?

– Если бы дело было в деньгах, – горько произнесла Мерлин и зло сверкнула глазами в сторону Маурицио.

15

Лежа в кровати, Лаура рыдала взахлеб. Да, ей согласились помочь, но потребовали слишком высокую цену. Ублюдок Маурицио хочет, чтобы она переспала с одним из его клиентов. Это невозможно! Она никогда не согласится. Лучше попасть в руки к генералу Пелози, чем терять девственность с незнакомым человеком. Нет, такой вариант ее не устроит. Она будет искать других людей. Будет искать. Взбудораженная Лаура долго ворочалась в кровати прежде чем заснуть. Ей снился отец.

– Почему ты плачешь, дочка? – ласково спросил он.

Они сидели на кухне в старой квартирке в Ченточелле.

– Папа, они хотят, чтобы я поступила нехорошо, – рыдая, ответила Лаура.

Отец протянул руку и вытер слезы.

– Знаю, детка, но ты должна это сделать. Тебя ищут, и я чувствую, что они близко. Скоро они придут за тобой. Я знаю, как тяжело тебе сделать выбор, но ты должна согласиться ради меня, ради матери, ради камня.

– Камня? Ты говоришь об амулете? Расскажи о нем.

– Не могу. У меня мало времени. Запомни камень всегда поможет. А теперь давай прочитаем нашу молитву. Надеюсь, ты не забыла?

– Нет.

– Тогда начинай.

– Святая Мария, сестра моя, – прошептала Лаура.

– Ты защити от невзгоды меня, – подхватил отец.

– Душу мою от греха ты спаси.

Лаура проснулась. Яркий утренний свет бил в глаза.

– Сердце в покое моё сохрани, – донесся отдаленный, как отзвук эха, голос отца.

– Папа?

Лаура вскочила с кровати, огляделась – комната была пуста. Грудь нестерпимо жгло – камень вновь действовал. Его пульсация, расходясь по телу, приносила дискомфорт. Лаура нащупала цепочку, сняла амулет и положила на ладонь. Что скрыто в этом желтом кристалле? Какие тайны он хранит? Вопросы, вопросы, и ни одного ответа.

16

С утра Лауру терзали сомнения. Совесть никак не хотела подчиниться принятому решению. Она умоляла и проклинала хозяйку, кричала и насмехалась, но девушка была непреклонна: она сделает это – решение принято. К полудню Лаура не выдержала. Дойдя до ближайшей лавки, она купила две бутылки самого дешевого вина. Вино помогло усыпить бдительную и занудную совесть.

Допив к четырем часам первую бутылку, Лаура почувствовала, что пьяна. Небывалая легкость и беззаботность поселились в теле. Она по-прежнему боялась идти в «Гавань», но теперь события предстоящего вечера не казались ей столь драматичными.

В назначенный час Лаура переступила порог бара. Кроме Маурицио и Мерлин в нем никого не было. Хозяин стоял спиной ко входу и протирал бокалы белоснежным полотенцем, перекинутым через плечо, а Мерлин сидела за стойкой, беззаботно покачивая ногами в ожидании клиентов. Заметив Лауру, она приветственно помахала рукой.

– Привет!

– Я согласна, – через силу прошептала Лаура.

– Я скажу ему, – Мерлин бросила полный ненависти взгляд в спину хозяина. – Какой у тебя адрес?

– Винсенте, 5–53.

Мерлин точно оценила состояние девушки. Сейчас не стоило её задерживать.

– Иди к себе. Скоро он приедет. Его зовут Августо (при упоминании этого имени Лаура вздрогнула) Пиннети. Советую по дороге прихватить вина.

– У меня есть.

Мерлин утешительно погладила девушку по плечу.

– Ступай, милая, и не принимай близко к сердцу. Все будет хорошо.

Когда Лаура вышла из бара, Мерлин широко улыбнулась.

– Маурицио, детка клюнула.

– Чего? – непонимающе переспросил бармен, оторвавшись от своего занятия.

– Я говорю, звони Пиннети, девочка созрела.

17

Розовый торшер в углу комнаты едва освещал помещение. Лаура лежала на кровати, широко раскинув ноги, и безразлично смотрела на вращающийся под потолком вентилятор. Грузное тело человека, по нелепому стечению обстоятельств носящего то же имя, что и её отец, нависало над ней.

Синьор Пиннети, судя по выражению лица, получал от происходящего огромное удовольствие, чего нельзя сказать о Лауре, задыхающейся от ненависти и отвращения. Ей было противно решительно всё в этом некрасивом самоуверенном мужчине: слащавый, чуть хриплый голос, лысина, захватившая большую часть черепа, наглые бегающие глаза, двойной подбородок, вибрирующий в такт движениям, и даже капля пота, повисшая сейчас на кончике его носа. Достигнув критического размера, капля сорвалась вниз и разорвалась на губах девушки подобно авиационной бомбе. Огромный ком, родившийся внизу живота, подкатил к горлу, стремясь вырваться наружу. Боже! Когда это закончится.

– Не забывай о молитве, когда будет трудно, – вспомнила Лаура слова отца.

Губы её чуть шевельнулись:

– Святая Мария, сестра моя.

– Ты защити от невзгоды меня, – послышался далекий, как шорох опавшей листвы, голос отца.

– Отец! Отец! Ты слышишь меня?

– Что ты сказала, крошка? – спросил Пиннети и придвинулся к девушке вплотную.

В следующую секунду он почувствовал невыносимую боль в паху, словно его член попал между двух раскаленных наковален.

– Ах ты, сука! – заорал он что есть мочи и наотмашь ударил девушку по лицу.

Но Лаура не почувствовала удара. Её сознание коллапсировало, сжавшись в тугой непроницаемый кокон. Рыча от боли, Пиннети сполз на пол и стал стягивать штаны со спинки стула.

– Ну подожди, сучка, вот сейчас я только встану, и ты у меня получишь, – грозно пообещал он.

Вся его решительность растворилась, как только он поднялся. Девушка лежала на кровати, обхватив руками колени, бледное лицо искажено гримасой ужаса, глаза закрыты.

– Эй, ты чего? – спросил Пиннети, боязливо ткнув Лауру пальцем в бок.

Тело на ощупь оказалось твердым и ледяным. Пиннети вздрогнул, схватил рубашку, втиснулся в модные тугие туфли, выскочил на площадку и опрометью бросился вниз.

18

Лаура не понимала, что происходит. Она проваливалась в черную бесконечную бездну, и лишь маленькая, едва заметная голубая звездочка была свидетельницей этого падения.

– Святая Мария, сестра моя, – произнесла звездочка.

– Ты защити от невзгоды меня, – подхватив молитву, Лаура рванулась к голубой звездочке всем естеством.

– Душу мою от греха ты спаси.

– Сердце в покое моё сохрани.

И тьма отпустила.

Пролог. Часть 2. Дуализм бытия

1

Каримов открыл глаза и сел. Пересохшее горло пылало. Яркая картина сновидения стояла перед глазами. Каждую ночь один и тот же сон. Что это, божья кара или плод больного воображения?

– Ни то, ни другое, – произнес из-за спины до тошноты знакомый голос Незнакомца. – Всё это случилось на самом деле.

– Можешь оставить меня хотя бы на минуту? – зло кинул Каримов через плечо стаскивая с себя лабораторный халат.

– Нет. Ты без меня погибнешь, – произнес высокий смуглый мужчина в деловом костюме, поразительно похожий на самого Каримова лет в тридцать пять.

– Ну и пусть, я хочу погибнуть! Каждый вечер я умираю с надеждой, что навсегда, и каждое утро я просыпаюсь здесь! Я больше так не могу.

Каримов обмотал лабораторный халат вокруг головы и привычным движением завязал рукава на затылке.

– Опять старая песня, – Незнакомец присел на плоский камень. – Останься сегодня здесь, не уходи. Я чувствую, они близко, возможно, появятся после полудня.

– Ты говоришь это каждый день, – Каримов попытался сглотнуть, но слюны не было. – Я хочу пить!

– Так иди, ты знаешь, где взять воду.

Оставив собеседника, Каримов поднялся и, покачиваясь, отправился к возвышающейся неподалеку черной ступенчатой пирамиде. Горячий известняк обжигал ноги. Поднявшись на первую ступень, он прильнул к неглубокой выемке в центре и стал жадно пить воду, скопившуюся здесь за ночь. Напившись, он обессиленно откинулся назад и замер в неестественной позе, бездумно смотря перед собой. Мысли хаотично кружились подобно опавшей листве потревоженной сильным порывом ветра. Что с ним? Сошел с ума? Возможно. Тогда все вокруг – плод больного воображения? В том числе и этот человек, так похожий на него самого. А если нет, и происходящее реально? Если лаборатория взорвалась, то он должен быть мертв. Значит, все-таки бред – предсмертный бред. Крайне реалистичный и сумбурный предсмертный бред.

– Не стоит так сильно напрягать извилины в такую жару, мой друг, – услышал он голос Незнакомца. – Я же все тебе подробно объяснил.

Каримов открыл глаза. Незнакомец стоял напротив, насмешливо глядя на него.

– Этот мир реален, также, как и твой. В «Насыщении» произошел взрыв. Произошел потому, что ты не знал: сегежский метеорит не единое тело, а пять разных тел.

– Я тебе не верю, – произнес Каримов, вставая.

– Веришь или нет, – посторонившись, с издевкой произнес Незнакомец, – но факты вещь упрямая.

– Заткнись! – Каримов бросился на Незнакомца, метя в горло.

Жесткий песок ободрал щеку. Он промахнулся и так случалось каждый раз – Незнакомец слишком ловок.

– Послушал бы ты свой бред со стороны, – отплевываясь от песка, миролюбиво произнес Каримов.

– Возможно и бред, – согласился Незнакомец.

– Да пошел ты, – беззлобно ругнулся Каримов и поплелся к ближайшим глыбам известняка. – Ты можешь на полчаса оставить меня в покое?

– Тогда зачем ты все время думаешь обо мне?

– А о чем мне еще думать? Вокруг на тысячи километров песок. Я неизвестно где и с кем. Я хочу к людям. К нормальным людям. К цивилизации!

Добравшись до известнякового завала, Каримов в изнеможении рухнул в прохладу его утренней тени.

– Вот видишь, – укоризненно произнес Незнакомец, присаживаясь напротив на солнцепеке. – Опять всё сначала. Сколько можно повторять. Твое реальное тело мертво. Ты и я – лишь слепки разума, помещенные в разумное пространство. Этот мир и есть наша реальность. Думаешь, мне приятно здесь торчать?

– Подожди-ка, – прервал словоохотливого собеседника Каримов, приподнявшись на локтях. – Ты говоришь, что сегежский метеорит – это пять свернутых разумных пространств, и они говорили с тобой. Так?

– Не со мной, с нами.

– Но я почему-то ничего не помню.

– Боже ты мой, – произнес Незнакомец, воздев руки к небу. – Если бы ты не уходил каждый день умирать в пустыню, возможно, в твоей голове хоть что-нибудь бы и задержалось.

– Допустим. Так что они сказали?

– Это не имеет значения.

– Значит, не скажешь? – Каримов поднялся на ноги.

– Попробуй сам вспомнить.

– Тогда сегодня я пойду на северо-запад.

– Скатертью дорога, – ответил Незнакомец и отвернулся.

– Компанию не составишь?

– Встретимся утром.

– Как знаешь.

Допив остатки воды, Каримов определил направление по солнцу и двинулся в путь. Он не помнил точно, сколько раз уходил от черной пирамиды в разных направлениях, надеясь на спасение. Помнил лишь, что за последнее время дважды ходил на север, затем по разу на юг, запад, восток. Сегодня он отправился на северо-запад.

Каримов упал через полтора часа. Упал, понимая, что больше не встанет, а если и встанет, то что с того? Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась пустыня – матово-желтая в лучах полуденного солнца. Он уходил. Сознание, проскакивая сквозь огромные черные пустоты, периодически выныривало в зной пустыни и вновь скрывалось в небытие.

В один из таких прыжков он очнулся от невыносимой боли. Открыв глаза, Каримов увидел огромного пустынного орла, сидящего на его правом бедре. Орел чуть отвел назад голову и со всей силы ударил клювом в небольшую алеющую рану на животе.

«Сука!» – попытался перекричать тупую боль Каримов.

Вместо крика с губ сорвалось лишь легкое шипение. Испуганная птица вспорхнула, сделала круг и, убедившись, что жертва слишком слаба, чтобы сопротивляться, вновь принялась за обед. Удары возобновились с удвоенной силой. Импульсы приходили в мозг далеким церковным набатом и не вызывали прежнего сопротивления. Каримов попытался вспугнуть птицу, но не смог даже открыть глаза – тело превратилось в тюрьму для разума. Темнота укутывала его в свои объятия. Уставшие нервы все реже доносили сигналы из внешнего мира. В один из моментов легкого просветления Каримов понял, что тело терзают как минимум три птицы. Их мощные клювы глубоко впивались в плоть, но ему не было никакого дела до птиц, он мечтал только об одном – поскорее нырнуть во тьму небытия. И тьма не заставила себя долго ждать.

На следующее утро Каримов проснулся на прежнем месте. Проснувшись, он резко изогнулся, почувствовав, как живот взорвался ослепляющей вспышкой боли, словно из него вырвали полновесный кусок плоти. Разум подсказал телу, что оно ошибается и боль быстро отступила. Именно в этот момент и появился Незнакомец.

– Успокойся, – сказал он, присаживаясь рядом. – Это фантомная боль. Воспоминания тела.

– Да кто ты такой, сволочь?

Голова у Каримова шла кругом. Он был уверен: вчера вечером он умер в пустыне, и его растерзала стая пустынных орлов. Тогда почему он вновь оказался здесь?

– И опять всё сначала, – Незнакомец широко улыбнулся и подбросил на ладони плоский кусок песчаника. – Я твоя темная половина. Часть твоего «я», которую ты вечно прятал от окружающих. Ох и ловок ты, приятель! Смог обхитрить даже грушных психологов.

– Ты говоришь полную ерунду? – Каримов с первого дня знал, что Незнакомец не в своем уме.

– Ну-ну, – примирительно произнес его собесебник. – Никакой я не умалишенный.

«Он прочитал мои мысли или угадал?» – мелькнуло в голове у Каримова.

– Прочитал, Игорь, прочитал, – похоже, ситуация забавляла Незнакомца.

– И как это понимать? Что происходит?

– Я начну рассказывать, а ты останови меня, когда проснутся твои собственные воспоминания, – произнес Незнакомец, усаживаясь, напротив. – Обожаю я это дело.

Глава 2. Петрозаводск. Виктор. Голубой камень.

1

Весеннее, но по-карельски холодное солнце висело над Петрозаводском – небольшой столицей маленькой северной республики. Виктор Колесников неторопливо брел по проспекту Ленина. Мимо спешила огромная и безликая толпа, но Виктору было глубоко на неё наплевать, как и на солнце, чирикающих воробьев, грохочущие автомобили и всё остальное. События минувшего вечера смутными картинами проплывали в голове. Накануне Виктору исполнилось девятнадцать. День рождения он отмечал с друзьями в ночном клубе на Пролетарской. Праздник удался на славу и окончания вечера Виктор не помнил.

Проснувшись сегодня утром в незнакомой квартире, он первым делом удостоверился, висят ли на нем подаренные отцом часы и амулет с невероятным по красоте голубым камнем.

«Отец так и не сказал, что это за кристалл», – подумал Виктор и посмотрел через плечо.

За спиной, чуть прикрытая простыней, спала молодая и симпатичная особа.

«Хорошая девчонка, но не в моем вкусе, – подумал Виктор, спуская ноги на холодный пол. – Тогда какого хрена я потащился за ней через весь город?»

В этот момент сзади послышалось нежное, почти мурлыкающее:

– Привет.

Две ласковые руки, обхватив торс, сошлись чуть ниже следа от тугих плавок, а мягкий язычок юркнул в ухо.

– Теперь понятно, какого, – рассудительно заметил Виктор. – Привет! Тебя как зовут?

Имя крутилось на языке, но вспомнить его он никак не мог. Да это и к лучшему – обидится, значит, не судьба.

– Надежда, – ответила она, садясь рядом.

– Мой компас земной, – пробормотал Виктор и добавил. – И где мы находимся, Надежда?

– Дома у меня, на Древлянке, – удивилась девушка. – Ты разве не помнишь?

«Ого-го! Куда занесло!»

– Помню, что ехали на окраину, а родители твои где? – Виктор понимал, что груб, но в данный момент это его совершенно не беспокоило.

– Батя на рыбалку уехал. Мать на работе, вернется вечером.

– А пиво у нас есть?

– Мы его в машине оставили.

– Понятно. Машина, конечно, под окном?

– Угу, под окном, – сказала Надежда, повалившись на кровать.

2

Шагая по проспекту Ленина в сторону квартиры на улице Анохина, Виктор подумал, что пора сменить обстановку. Ему до смерти приелись серые весенние пейзажи изрядно замызганного грязью родного города, и захотелось сухости, тепла и цвета. Вот только куда отправиться? В Азию? Штаты? Или рвануть в Африку?