Полная версия
АнтиЛиттелл
За 200 лет существования Америки из 2200 племён осталось 500; было 20 миллионов с лишним, осталось 800 тысяч. В некоторых племенах осталось 10-15 человек. Земли в резервациях худшие, везде камни. В России не уничтожен ни один народ.
Каждый десятый индеец умирает от голода. У индейцев, как у чукчей, отсутствует в организме фермент, расщепляющий алкоголь. Алкоголь колонизаторы использовали как биологическое оружие. Индейцев, которые отказывались пить и не подписывали договоров, американцы выселяли силой, а жилища сжигали».
Фильм «За что индейцы благодарят руссов».
Правду о боях в Сталинграде надо искать не у Литтелла, а в таких произведениях как "В окопах Сталинграда" Виктора Некрасова, так называемой "прозе лейтенантов", ярком явлении советской литературы о войне.
В Послесловии к сборнику "В окопах Сталинграда" (Лениздат, 1991 год) его автор Т.П. Голованова пишет: "Многие современники ещё помнят, как стремительно взошла звезда литературной славы писателя. Архитектор по образованию (и отчасти на практике – по его проекту строилась лестница "Аскольдовой могилы" в Киеве), профессиональный артист одного из передвижных украинских театров до войны, с началом её он, отказавшись от брони, был мобилизован в армию и вместе с отступающими войсками прошёл весь тягостный путь от Ростова до Сталинграда. Будучи дивизионным инженером сапёрных войск и несколько месяцев командуя батальоном, Некрасов – плечом к плечу со своими солдатами – защищал город на Волге. Именно в окопах Сталинграда он впервые осмыслил историческую и человеческую сущность пережитых поражений и побед. Ещё находясь в госпитале после очередного ранения, он нчал в 1944 году, по горячей памяти, писать свой роман, который, как известно, в 1946 году был опубликован в журнале "Знамя"и вскоре (в июне 1947 года) отмечен Сталинской премией.
Об этих событиях автор рассказывает весьма кратко – то полушутливо, то с иронией – в очерках "Вишневский", "Твардовский", в рассказе "Как я стал шевалье". А о некоторых обстоятельствах и вовсе умалчивает.
В одном из своих интервью швейцарскому телевидению на вопрос, какое значение для него имела Государственная премия, он лаконично отвечает: "Деньги, поток тиражей и гонораров…". Мало кто знает, как обошёлся Некрасов с этими деньгами. Значительная их часть, как и сборы, полученные со специально организованных концертов с участием известных литераторов и музыкантов Украины, была отдана на покупкуколясок для инвалидолв войны, поскольку они стали к тому времениплатными. Более того, Некрасов вместе с Вандой Василевской обратился с открытым письмом к Молотову – о необходимости отменить плату за инвалидные коляски. Вскоре последовало соответствующее постановление Совета Министров, опубликованное в газетах".
К наиболее сокровенным вопросам, касающимся творческой истории романа "В окопах Сталинграда", В. Некрасов обратился в начале 80-х годов, когда писал послесловие к своей книге "Сталинград" (Франкфурт-На-Майне, 1981)".
В этом же сборнике произведений Некрасова напечатан и его рассказ о знакомстве с Гроссманом.
А вот, что автор этих строк написал о Солженицыне.
После смерти А.И.Солженицына поток оценок, мнений, восхвалений его произведений и жизненной дороги был воистину огромен. Это свидетельствует о масштабе его человеческого и литературного дарования. Принимать на веру всё, что будет сказано сейчас – не стоит. Пройдёт время: и тогда главное в его трудах станет очевиднее и важнее сиюсекундного. На мой взгляд, одной из основных черт классической русской литературы являлось и является стремление дать слово простому русскому человеку, показать неисчерпаемое богатство духовного мира народного сообщества, утверждая тем самым его право на свободу и нравственную полноценность. Справился ли с этой задачей Солженицын? Судить об этом может каждый читатель его книг. Думаю, что только поколения читателей определят настоящее место Солженицына в литературной жизни России и мира… Для меня очевидно, что после прочтения "Архипелага ГУЛАГ", "В круге первом" любой культурный человек убедится в том, что основной чертой русской души является свободолюбие и человечность, вопреки тотальной исторической закрепощённости. Века рабства и угнетения (которые, к сожалению, в современной России вовсе не прекратились) не сумели деформировать народный характер.Для меня образы людей, которые он воспел в своих публицистических книгах и у которых были реальные прототипы, гораздо полнокровнее воспринимаются, чем придуманные им герои художественных произведений. Командир "трёх дней Кенгира" из "Архипелага ГУЛАГ" реальнее многих выдуманных литературных персонажей … Самую высокую оценку у будущих поколений должен получить его выдающийся труд по воскрешению памяти событий революционных и постреволюционных, объём проделанной им подготовительной работы к созданию эпопеи "Красное Колесо", где совершенно живыми выглядят императорская семья, Столыпин, Распутин, Гучков и другие реально действовавшие в России персонажи. Досадно, что коренной народ так и не услышал от А.И.Солженицына анализ нынешнего политического и социального состояния русских в сравнении с тем, что описано в его главной книге о лагерях. Возможно, трагедией последних лет его жизни, стало осознание того, что ГУЛАГ, который, казалось, он разрушил своей книгой, вовсе не исчез совершенно из современной России, и что он – в известной мере – вернулся в страну с приметами огромного лагеря… Важным культурным событием стала его книга "200 лет вместе". В статье "Что нам по силам" А.И.Солженицын говорит: "Проницательные, предвидческие жизненные решения не могут состояться в России без трезвого и горького опыта нашего – ещё свыше ста-милионного – трудолюбивого и талантливого многолюдья. И – без включения наших благодатных пространств. К нашему удивлению – до сих пор не растерянных нами и не погубленных…". А теперь представим, каким Солженицына мог увидеть, учитывая стиль автора и его отношение к русской литературе, Литтелл. Избранный автором жанр свободного изложения позволяет выдвинуть такое предположение.
Кстати, не собирался ли Литтелл и стоящая за ним международная книжная мафия всю классическую русскую литературу попробовать обвинить в подготовке холокоста?
СТАРТ
Рейхсмаршал Великой Германской империи
Генеральный уполномоченный по четырехлетнему плану
Председатель Совета министров по обороне рейха
Шефу Полиции безопасности и СД*
Группенфюреру СС** Гейдриху
Берлин
Дополняя предписание от 24 января 1939 года, в котором на Вас возлагалась обязанность решить еврейский вопрос наиболее выгодным на то время способом, путём эмиграции или эвакуации, поручаю Вам провести с учетом нынешних условий всю подготовительную работу для организационного, практического и материального обеспечения окончательного решения еврейского вопроса в Европе на территориях, находящихся под контролем Германии.
В той степени, в какой это затрагивает компетенцию других центральных органов руководства, они тоже должны быть задействованы в выполнении указанной задачи.
Геринг останавливается и улыбается. Эйхман добавил этот абзац, чтобы удовлетворить амбиции Розенберга. Гейдрих тоже улыбается, но не может скрыть презрения, которое испытывает к министерским чинушам. Геринг продолжает чтение:
Кроме того, я поручаю Вам представить мне в самое ближайшее время общий план предварительных мероприятий организационного, экономического и практического характера, необходимых для окончательного решения еврейского вопроса таким образом, каким это было предусмотрено.
(См. «Нюрнбергский процесс», том 7.)
«Бад Крезнах, август 1941-го. Только что здесь закончился проходивший во второй раз всегерманский чемпионат по фехтованию. Определены двенадцать лучших спортсменов Reichssonderklasse (буквально: «экстракласса рейха»), они получат золотые и серебряные нашивки за спортивные достижения от NSRL (Имперского физкультурного союза). На 5-м месте обергруппенфюрер СС и генерал полиции – это Рейнхард Гейдрих, глава полиции безопасности и СД. Он с радостью принимает поздравления, но его манеру держаться отличает скромность победителя. Те, кто хорошо его знает, знают и то, что ему незнакомо понятие “отдых”. Ни минуты не отдыхать, ни на минуту не расслабляться – таков главный принцип этого человека как в спорте, так и на работе». (Заметка была опубликована в специализированном журнале «Спорт и физическое воспитание»).
Я прослышал о потрясающей истории, которая случилась в Киеве во время войны, летом 1942 года. Действующие лица операции «Антропоид» не имеют к ней никакого отношения, потому на самом деле ей не место в моём романе, но одно из главных преимуществ выбранного мной жанра – почти безграничная свобода рассказчика, так что грех этим не воспользоваться.
Итак, летом 1942 года Украиной правили нацисты – и правили со всей присущей им жестокостью. И вот в это самое время немцы решили организовать серию футбольных матчей между командами стран, оккупированных Германией или превращенных ею в своих сателлитов. Довольно скоро обнаружилось, что одна команда выигрывает встречу за встречей, матч за матчем, кто бы ни были соперники – хоть румыны, хоть венгры. Команда называлась «Старт», ее поспешно создали, воскресив ради такого случая киевское «Динамо», распущенное с началом оккупации. И вот теперь игроков снова собрали.
Слухи об успехах «Старта» долетели до немцев, и те решили провести в Киеве «матч престижа» между местной командой и командой люфтваффе. Перед началом любой игры командам полагается приветствовать друг друга, украинцам было велено использовать нацистское приветствие.
Настал день матча. Трибуны стадиона были набиты битком. Команды выбежали на поле, немецкие игроки вскинули руки и прокричали «Хайль Гитлер!», украинцы тоже подняли руки – и это, наверное, разочаровало болельщиков, которые явно видели в предстоящем матче возможность продемонстрировать хотя бы символическое сопротивление захватчику, – но вместо того, чтобы воскликнуть с открытой ладонью «Хайль Гитлер!», сжали кулаки, ударили ими себя в грудь и прокричали: «Физкульт-привет!» Публика, услышав знакомый советский клич, разразилась восторженными воплями.
В самом начале первого тайма один из немецких футболистов атаковал украинского нападающего и сломал ему ногу. Тогда не было запасных игроков, и «Старту» пришлось играть вдесятером. Немцы, пользуясь численным преимуществом, открыли счет, дело оборачивалось плохо, но киевляне не собирались сдаваться: сначала они под радостные крики болельщиков счет сравняли, а затем и забили второй гол. Стадион ревел.
В перерыве между таймами военный комендант Киева генерал Эберхард зашёл в раздевалку к украинским футболистам и сказал им: «Браво! Вы прекрасно играли, и мы это оценили. Вот только теперь, во втором тайме, вы должны уступить. Должны! Команда люфтваффе никогда не проигрывала, а уж на оккупированной территории – тем более. Это приказ. Если одержите победу, будете казнены. Все».
Футболисты молча выслушали Эберхарда, а когда вышли на поле – после нескольких мгновений неуверенности, – не сговариваясь, приняли решение: они играют как обычно. Вот забит один гол, другой… а вот уже и победа – со счетом 5:1. Украинские болельщики ликуют. Немцы злятся, кое-кто стреляет в воздух, но никого из игроков пока не трогают, потому что оккупанты еще надеются смыть оскорбление в следующем поединке.
Матч-реванш назначается через три дня – об этом извещают расклеенные по всему городу афиши. И к этому матчу оккупанты для укрепления своей команды срочно привозят из Германии профессиональных футболистов.
Начинается второй матч. Стадион снова полон под завязку, только на этот раз вокруг – части СС. Официально – для обеспечения порядка. Немцы снова, как и в прошлый раз, открывают счёт, но украинцы выигрывают со счётом 5:3. К концу матча болельщики киевской команды на седьмом небе, игроки бледны как смерть. Немцы стреляют в воздух. Немцы бросаются на поле.
Трём игрокам украинской команды воцарившаяся суматоха помогает скрыться в толпе, они пройдут войну и выживут, остальных арестуют и четверых сразу же отправят в Бабий Яр, где и окончится их жизнь. Перед тем как получить пулю в затылок, стоя на коленях перед рвом, капитан и вратарь киевлян Николай Трусевич успевает крикнуть: «Советский спорт никогда не умрёт!».
Вслед за ним погибают и остальные трое. Сегодня перед киевским стадионом «Динамо» можно увидеть памятник – гранитную глыбу с горельефными фигурами четырех казнённых захватчиками футболистов.
Вслед за ним погибают и остальные трое. Сегодня перед киевским стадионом «Динамо» можно увидеть памятник – гранитную глыбу с горельефными фигурами четырех казнённых захватчиками футболистов.
Существует множество версий этого легендарного «матча смерти». Некоторые утверждают, что был проведен ещё один, третий, матч, украинцы выиграли его с разгромным счетом… 8:0 – и только после этого были схвачены и казнены. Но мне кажется самой достоверной именно та версия, которую излагаю здесь, к тому же в главном сходятся все варианты. Боюсь, я всё-таки допустил кое-какие ляпы, что, наверное, естественно и объясняется дефицитом времени на по-настоящему глубокое расследование сюжета, не имеющего прямого отношения к Гейдриху; только разве я смог бы говорить о Киеве, не вспомнив этой невероятной истории.
МИЛОСТИВЫЕ
«Благоволительницы» из названия романа это богини мести Эринии из древнегреческой мифологии, другое имя которых – Эвмениды – означает «Милостивые».
Сестра Максимилиана Ауэ Уна приобретает черты мифической Электры, однако её же черты приобретает и сам Ауэ: в одном из эпизодов он вспоминает, как в школьной постановке исполнял роль Электры.
Токката. Спустя годы после окончания войны Ауэ, живущий под вымышленным именем во Франции, рассказывает о себе. Он управляет фабрикой по производству кружев, по необходимости женился и стал отцом, сохранив однако гомосексуальные наклонности.
Аллеманды I и II. Ауэ получает назначение в айнзацгруппу, которая действует на Украине, хотя большую часть времени Ауэ является наблюдателем, а не непосредственным участником событий. В числе прочего рассказчик описывает массовые убийства евреев в Бабьем Яру. Позже его переводят в Кавказские Минеральные Воды. Здесь Ауэ проводит подробное научное исследование, имеющее целью установить, являются ли горские евреи евреями с точки зрения нацистской расовой теории и, следовательно, подлежат ли уничтожению. После отдыха в санатории, который Ауэ получает из-за нервного расстройства, враждебный ему вышестоящий офицер добивается перевода Ауэ в Сталинград.
Куранта. Ауэ оказывается в окружённой немецкой группировке в последние дни Сталинградской битвы. В одном из эпизодов Ауэ допрашивает пленного советского комиссара; предмет их разговора – сходство и различие советского государства и нацистской Германии. После пулевого ранения в голову Ауэ эвакуируют из окружения.
Сарабанда. Ауэ восстанавливается после ранения в госпитале. Однажды его посещает сам Генрих Гиммлер, который награждает его Железным крестом первого класса. Вылечившись, Ауэ отправляется к своей матери, которая живёт в Антибе с новым мужем французом Аристидом. Утром, проснувшись, Ауэ обнаруживает, что его мать и отчим жестоко убиты. Он тайно покидает дом и возвращается в Берлин.
Менуэт (в рондо). Ауэ получает новое назначение в министерство внутренних дел, где его новой сферой деятельности становятся концентрационные лагеря. Он наблюдает, как концентрационные лагеря становятся местом конфликта идейных нацистов, выступающих за «окончательное решение еврейского вопроса» (таких как Эйхман), и промышленного блока, возглавляемого Шпеером, который заинтересован в сохранении евреев в качестве рабской силы. В рамках своих заданий Ауэ посещает Белжец и Освенцим, а позднее едет в Венгрию, где идёт подготовка массовой депортации евреев в Освенцим. В этот же период его начинают регулярно посещать два детектива из Крипо, которые подозревают его в убийстве матери и отчима.
Напев. Ауэ посещает пустой особняк своей сестры и её мужа. Он напивается и, обуреваемый эротическими фантазиями о сестре, пускается в нарциссистическую оргию.
Жига. Томас Хаузер, друг и «ангел-хранитель» Ауэ, вытаскивает его из дома сестры и доставляет через линию фронта в Берлин, где Ауэ наблюдает приготовления высших чинов к побегу. Когда Гитлер лично награждает отличившихся в своём бункере, Ауэ непроизвольно кусает его за нос, однако в возникшем хаосе избегает расстрела и скрывается. В тоннеле Берлинского метрополитена он натыкается на двух детективов, которые не смогли добиться его уголовного преследования и теперь намерены совершить самосуд. Однако одного из них там же убивает пуля советского солдата, и Ауэ снова получает возможность скрыться. Он оказывается в разрушенном Берлинском зоопарке, где его настигает второй детектив. Неожиданно снова рядом оказывается Томас, который убивает детектива. Ауэ тут же убивает Томаса, забрав документы на имя француза, якобы депортированного в Германию на принудительные работы, которые тот заранее заготовил. В последних строках книги Ауэ говорит: «Я остался <…> один на один со временем, печалью, горькими воспоминаниями, жестокостью своего существования и грядущей смерти. Мой след взяли Благоволительницы».
Во Франции «Благоволительницы» были награждены наиболее престижными литературными наградами: Большой премией Французской академии и Гонкуровской премией. Еженедельник «Le Nouvel Observateur» назвал роман «новой „Войной и миром“»
…
Писатель Джонатан Литтелл заявил, что при переводе на русский язык романа «Благоволительницы» издательство Ad Marginem удалило большие куски текста (около 20 страниц): «Они напечатали что угодно, но не мою книгу, её текст отцензурирован».
Википедия
“Эрнст Юнгер? Я не возьмусь читать о Юнгере лекцию, потому что он мне неприятен. Я стараюсь говорить о том, что я люблю. Вот этот больше 100 лет проживший фашист, из дневника которого так убедительно Литтелл склепал своих “Благоволительниц”… Ну, там много источников: Эренбург в частности, Гроссман, но особенно, конечно, Юнгер. Я не чувствую к нему большой симпатии. Он очень близок к интеллектуальному оправданию фашизма, а я не люблю интеллектуалов, которые стоят на таких резко консервативных позициях. Несимпатичен он мне”…
Уже жалею, что выбрал цитату Дмитрия Быкова (признан СМИ-иноагентом) отправной точкой для рассуждений о “Благоволительницах”…
Но мне более всего дорога аналогия с романом Лимонова “Это я, Эдичка”…
«Из чего склёпаны “Благоволительницы”, подробнее www.sensusnovus.ru/culture/2016/01/30/22681.h..
Если уж автор рецензии упомянул Лимонова, то мне более интересно провести определённые параллели между "Благоволительницами" и книгой Шелли о Франкенштейне… В одной из своих книжных изданий Лимонов упоминает этот текст.
Итак.
Способы обретения бессмертия. Вот истинная цель любых алхимических опытов. Утверждаю, что эту же цель преследовали и преследуют иллюминаты.
Мэри Шелли предложила свой вариант получения "бессмертного эликсира": буквальное создание бессмертного живого существа.
Это значит, что Виктор Франкенштейн был иллюминатом. Естественно,что Мэри Шелли об этом не пишет, оставляя право читателю догадаться самому.
Более того, Франкенштейн типически воплотил в себе собирательный образ Адама Вейсгаупта.
Возможно ли гуманистичной этике поставить границу научному познанию там, где оно превращается в бесчеловечный опыт? Кажется, что иллюминаты не знают подобных сомнений.
В Ингольштадте герой романа Мэри Шелли Франкенштейн изучает медицину и создаёт своего монстра.
Франкенштейн использует алхимическую рукопись Агриппы.
Такое достаточно длинное повествование понадобилось для того,чтобы предвосхитить рецензию на текст Шелли в новой книге Лимонова.
Лимонов упоминает Агриппу, Ингольштадт.
Но полностью проходит мимо всего связанного с Вейсгауптом, масонами и баварскими иллюминатами.
То есть, маститый писатели и политик не увидел главного в тексте: заговор иллюминатов прихода к власти и создание оружия для этого в виде бессмертного существа. Того, которое слишком, до зеркального отражения напоминает каббалистический Голем.
Почему? Наверное, и из-за того,что сам Лимонов не принимал участия в мистических церемониях.
Голем – глиняный великан, созданный в Праге в конце XIV века раввином. Голем выполнял разные трудные поручения и исчезал после выполнения задачи, чтобы возродиться вновь. Методики создания существ из глины, крови и других составляющих в форме человека описываются в рукописи XVI века «Большой ключ Соломона». Как художественный персонаж Голем появляется в «Изабелле Египетской» Арнима (1812) и «Песочном человеке» Гофмана (1817).
Герой романа, написанного Шелли в 18 лет, Виктор Франкенштейн постиг тайну зарождения жизни и создал искусственное существо. Безымянный и ненавидимый людьми монстр преследует своего создателя и его близких.
ВАЛЬКИРИЯ
Исследователь Гарольд Дойч много страниц в своей книге посвятил роли Ватикана в антигитлеровском заговоре. На сайте Проза А. Самоваров разбирает версии Дойча, но практически без оценки действий Пия XII.
Во главе операции, которая называлась «Валькирия», стоял полковник Клаус фон Штауффенберг, потерявший во время войны глаз и кисть руки. Его роль в заговоре, по всей видимости, была ключевой, но и про фон Штауффенберга ничего не сообщается.
Тем не менее, полковник Клаус фон Штауффенберг вошёл в историю, как автор "Заговора 20 июля". В кинофильме "Операция "Валькирия"" главную роль сыграл известный актёр Том Круз.
Для воплощения образа молодого, романтичного и покалеченного офицера Круз подошёл идеально. Ему нравится играть героев-одиночек, которые способны на безумные поступки в сложных обстоятельствах. К тому же, и это отмечают все, прототип главного героя и его исполнитель поразительно похожи. Актер был изумлён, узнав, что, по версии imdb.com, в его происхождении есть немецкая кровь… Том Круз рассказал присутствующим на пресс-конференции в Москве об опыте полётов на русском самолете «Як». Было сказано ещё немало вполне предсказуемых слов о том, что сам Штауффенберг не считал себя героем… О том, как это важно, что нашлись люди, которые встали в оппозицию Гитлеру. И что свободу нужно уметь отстаивать. И менее предсказуемых: например, из фильма вырезали сцену, в которой герой Круза отказывается во время лечения от морфия – авторы картины испугались, что зрители сочтут это романтической голливудщиной, хотя в реальности Штауффенберг именно так и сделал.
Хроника покушения на Гитлера 20 июля 1944 года в фильме воспроизведена с документальной точностью.
Также замечу, что у главы Абвера Канариса, по всей видимости, был особый план, связанный с военным преступником Каминским Брониславом и марионеточной коллаборационистской Локотской республикой. Для увеличения своего и Абвера влияния после переворота.
Г. Дойч пишет. " Канарис сообщил своему непосредственному начальнику Кейтелю, что поездки Мюллера в Ватикан были необходимы для того, чтобы использовать контакты последнего в Ватикане для сбора информации о происходящем в Италии".
"Поездка Мюллера в Рим, кульминацией которой стало его возвращение в Берлин 5 октября 1939 года, имела целью провести зондаж среди ближайших помощников Пия XII".
"В любом случае тот факт, что Пий XII быстро согласился стать посредником между группой заговорщиков внутри одного из воюющих государств и правительством того государства, с кем первое находилось в состоянии войны, может быть назван совершенно удивительным и исключительным в истории папства".
"Цепь, звеньями которой были группа Бека—Остера, а также английский МИД, вскоре замкнулась. Без сомнения, на согласие папы выступить в качестве посредника положительно повлияли сделанные ещё ранее заявления Чемберлена и Галифакса о том, что они будут приветствовать любые усилия со стороны Ватикана, направленные на достижение мира".
"Пий XII не дал никакого ответа на подобные предложения, какими бы заманчивыми они ни выглядели. Он в то же время передал через отца Ляйбера свои соображения относительно будущего германского епископата, подчеркнув, что он выступает за более жёсткий контроль Ватикана за выдвижением и назначением германских епископов в течение ближайших 10—15 лет".
"Мюллер и группа Бека готовят заговор с целью свержения нацистского режима, и знал, с какими целями Мюллер приезжает в Рим, не будучи, правда, знаком с деталями его работы здесь и в Ватикане ".
"Эта важная информация проливает дополнительный свет на сроки контактов, которые имел Мюллер в Риме. Становится очевидным, что к этому времени Мюллер не только уже получил все необходимые инструкции от Остера, но и провёл первые встречи в Риме, в результате которых папа дал заверения в своей готовности выступить в качестве посредника, а это усилило надежды оппозиции на то, что удастся успешно организовать и осуществить заговор, сорвав, таким образом, наступление на Западе, которое планировалось на конец осени 1939 года".