Магия слов. Используйте силу лингвистического интеллекта, чтобы управлять реальностью

И вот вам подтверждение.

«Лиза, я согласен. Я принимаю ваше предложение о работе».

Пока я произношу эти слова, рептильная часть моего мозга (миндалевидное тело) в ностальгическом порыве незамутненного инстинкта требует немедленно бежать. Но ее вечный соперник – лимбический мозг, тот, что обычно убеждает нас купить последнюю модель «Айфона» (хотя она нам совсем не нужна) и прикончить пакет с чипсами (даже если не хочется есть), – заводит свою привычную шарманку. Про утро, когда можно спокойно приготовить завтрак и почитать газету. Про прогулки по лондонским садам, пока все остальные сидят на работе. Лимбический мозг мастерски склоняет нас к тому, в чем мы позже раскаиваемся: именно он умеет уговорить нас как никто другой и убедить в существовании миров, которых, как мы позже узнаем, нет. Вот так, напрочь одурманенный картинами долгих дней, которые я буду проводить между библиотеками и цветущими лугами, я сижу и жду следующего хода от своей новой богатой клиентки.

«Превосходно!» – восклицает Лиза, поудобнее устраиваясь в кресле и обнажая зубы в неожиданно сияющей белизной улыбке.

Итак, судя по всему, я уже согласился на работу, о которой не имею малейшего представления. Пора бы разузнать хоть какую-то информацию.

«Мне приятно, что вы довольны, Лиза. Теперь, когда я согласился, не могли бы вы подробнее рассказать, в чем суть нашего сотрудничества?»

«Всему свое время. Прежде всего, я жду, что вы всего себя посвятите мне. Вы должны пообещать, что доведете дело до конца наилучшим образом. Что проработаете со мной все тридцать дней, начиная с сегодняшнего. И вся информация, которую я вам сообщу, останется между нами – она строго конфиденциальна и не может быть передана третьим лицам».

«Разумно. Именно так я и работаю: я храню профессиональную тайну и всегда довожу дело до конца. Так что обещаю».

«Хорошо. Но позвольте предупредить: ваше обещание носит обязывающий характер. Обычно тех, кто решается нарушить данное мне слово, ждут весьма неприятные последствия».

И вот тут спокойствия у меня поубавляется. Я замечаю, как в животе появляется легкое напряжение. Запах ванили чудом не дает ему разрастись. Она мне угрожает? Рептильная часть мозга сейчас очень хочет обратиться к лимбической: «А я тебе говорила!» и изо всех сил пытается донести до меня последний тревожный звоночек. Но другая часть, неокортекс, что напрямую общается с директором моего банка, решает послушать сказочника в моей голове и побуждает меня пообещать все что угодно, лишь бы поскорее сообщить этой чокнутой реквизиты моего банковского счета. Разум – 1, инстинкт – 0.

«Согласен. Даю слово».

В ту секунду, что я произношу эти слова, по спине пробегает дрожь. Что, черт возьми, произошло? Судя по всему, эта бодрая старушка навела на меня чары.

«Прекрасно, Леонард. Мы договорились».

У нее весьма довольный вид. Но я все-таки наконец хочу понять, что за работа мне предстоит.

«И все же, Лиза. В чем суть нашего сотрудничества?»

«Я наняла вас, поскольку колеблюсь в принятии одного очень важного решения. Мне кажется, коуч вроде вас мог бы подсказать, какой выбор будет для меня наиболее правильным».

Я ощущаю, как все мои мышцы расслабляются. Похоже как раз на то, чем я обычно занимаюсь. Мне больше нравится консультировать, но помощь в принятии сложного решения имеет свою прелесть. А если клиент еще достаточно безумен, чтобы разбудить мое любопытство, дело становится и вовсе привлекательным.

«О каком же выборе мы говорим, Лиза?»

«Ох, да все просто. Я никак не могу решить, стереть мне род человеческий с лица Земли, или все же воздержаться».

Ну вот. Черт, я так и знал, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой.

«Не понял. В каком смысле?»

«В смысле – я не могу понять, стереть мне род человеческий из истории или воздержаться, Леонард. Улавливаете? Ледниковый период, всемирный потоп. Что-нибудь в этом роде. Уничтожить человечество. Конец, капут. Вымрут все, кроме, естественно, животных. Быстрая и чистая работа. Возможно, гигантский метеорит. На худой конец эпидемия чумы, чего уж, тряхнем стариной. Если я решусь действовать, вы как коуч поможете мне с наиболее эффективной стратегией, так ведь говорят?»

Да, именно так и говорят. Наверное, эта дама прочитала какую-нибудь умную книжку по менеджменту.

«Эффективные стратегии, да… Честно говоря, Лиза, я не знаю, могу ли…»

«Вы обещали, Леонард».

«Да, обещал. Тем не менее, я не знаю, каким образом могу вам помочь. Вы озвучили, мягко говоря, странное предложение, и я отчаянно пытаюсь понять, вы сумасшедшая или все это просто неудачная шутка. Чем вы занимаетесь?»

Дама пристально смотрит на меня. Берет очередную сигарету, поджигает. Весь дым она выдыхает прямо мне в лицо, а в это время черный ворон (кажется, это был именно ворон), врезается в оконную раму за ее спиной, заставляя меня вздрогнуть. Огромная птица улетает прочь, дым поднимается к потолку. Лиза – сама серьезность.

«Это не шутка. Я не сумасшедшая. Я наняла вас не для того, чтобы вы удовлетворяли больные фантазии шизофренички. Хотите знать, чем я занимаюсь? Я делаю массу вещей. Создаю миры, играю погодой. Развлекаюсь тем, что сочиняю истории, в которые охотно верят люди. Мне любопытно наблюдать, как мои творения используют инструменты, которые я им даю. Когда наскучивает, я создаю новый мир. Такого вот рода времяпровождение».

Я возвращаю ей серьезный взгляд я тоже сохраняю серьезный вид. Если она решила прополоскать мне мозги, то ей это прекрасно удается. Стоит признать, что говорит она убедительно, зацепиться не за что. Ни один мускул на ее старушечьем лице не приходит в движение. А эта птица, врезавшаяся в окно? Просто вишенка на торте.

«Хорошо. Я попрошу вас быть более конкретной. Чем вы занимаетесь?» – настаиваю я на своем, говоря спокойным и холодным тоном.

«Как я уже сказала, Леонард, я делаю абсолютно все – кроме вещей, имеющих отношение к свободной воле человека. Создаю, разрушаю. Все такое. В своей роли и своем положении я вправе делать вообще все».

Я начинаю терять терпение, хоть запах ванили и помогает успокоиться. Но у нее такой серьезный вид, будто она верит в каждое сказанное ею слово.

«Ну, будет вам. Кто вы на самом деле, Лиза?»

«Я? Я – Бог».

12 января 2017, 17.12

Ни слова.

Ни слова («дыши животом», – говорю я себе).

Ни слова.

Я внимательно наблюдаю за Лизой, борясь с желанием прочистить горло и почесаться. Внутри я готов взорваться, но нельзя проявлять ни малейшего сигнала о моем потрясении.

Если вы не хотите, чтобы вас контролировали, придется сначала научиться контролировать самого себя.

Я ненавижу, когда меня водят за нос. И еще больше ненавижу, когда не замечаю этого вовремя. В детстве такое случалось слишком часто, и, взрослея, я обещал себе держаться настороже. Потому что когда подобное происходит, тебе больно. И хотя я вырос, приобрел мировую славу и, казалось бы, преодолел детские травмы, ребенок внутри меня продолжает с подозрением озираться по сторонам. Я рассматриваю лицо Лизы, стараясь заметить нюансы, которые могли бы подсказать мне, о чем на самом деле думает эта экстравагантная старушка.

Потушив сигарету (и все же никакого сигаретного запаха, только аромат ванили), она не сводит с меня взгляд в ожидании какого-нибудь знака с моей стороны. Я быстро восстанавливаю в голове тон ее голоса и пытаюсь вспомнить, не было ли в нем каких-то значимых колебаний. Когда человек врет или находится под влиянием стресса, это можно понять по изменениям в голосе. Ничего. Обычно я запоминаю то, что говорит собеседник, обращая внимание на самые важные слова и выражения или движения тела, которыми они сопровождаются. Очевидно, что я не извещаю об этом своих визави, иначе они волновались бы, но это прекрасное упражнение и возможность всегда держать ситуацию в своих руках. Сегодня же полная пустота: ни одной запинки в речи этой женщины. Либо она совершенно сумасшедшая, либо я теряю способность расшифровывать человеческое поведение.

Второе я исключаю априори.

Таким образом, просто шутки ради, я решаю узнать о ней больше. В конце концов, это хорошая практика. Я постоянно твержу своим ученикам, что чем больше у клиента странностей, тем эффективнее тренировка. И потом, любое препятствие у тебя на пути может оказаться возможностью для роста и обучения. Попробую-ка я применить какую-нибудь технику, чтобы в ее каучуковой стене появилась маленькая трещина, и мое присутствие при этой сцене стало оправданным.

Впрочем, есть то, что можно изменить, и то, что изменить нельзя. Умный человек отличает первое и умеет приспособиться к последнему. Пусть не все можно изменить, но всегда можно пересмотреть свое отношение.

У меня есть выбор: злиться из-за потерянного времени или использовать эту возможность для личного роста. Приступим.

«Так. Лиза, давайте начнем заново. Хочу убедиться, что я правильно понял, о чем речь. Согласны?»

«Хорошо».

«Значит, вы позвали меня, чтобы предложить работу».

«Да».

«Вы готовы платить сто тридцать тысяч фунтов стерлингов за помощь в принятии важного решения».

«Да».

«И это решение имеет отношение к возможности прекращения существования человеческого рода».

«Да».

Отлично, я вынудил ее трижды сказать «да» и теперь могу быть уверен, что с этого момента ее мозг больше склонен со мной соглашаться. Когда клиент говорит «да» три раза подряд, часть мозга, отвечающая за бессознательное, настраивается принимать все, что предлагают после. Разговорный гипноз, детка. Неокортекс, самая эволюционно молодая структура мозга человека, гораздо легче поддается манипуляциям, чем многие думают. Кроме того, что я развлекся, проверяя, получится ли заставить ее три раза произнести «да», я воспользовался этой возможностью, чтобы «откалибровать» ее на трех утверждениях, в которых уверен. Я запомнил, как она двигается, дышит и произносит слова, когда говорит правду, так что сразу замечу разницу, стоит ей соврать о том, что она – Бог. И вот я достаю свой туз, теперь ничто не должно ускользнуть от моего внимания.

«Вы только что заявили, что вы – Бог».

«Да».

Ничего. Как будто так оно и есть. Я едва сдерживаю жест, выражающий досаду: я рассчитывал, что она хоть глазом моргнет. Проклятие!

«Допустим, Лиза. Вы хотите мне сказать, что дама в возрасте, сидящая в офисе в Камден-Тауне, покуривая сигареты… это Бог?»

«У вас плохо с английским, Леонард? Я же только что повторила. В чем проблема? Подозреваю, в том, что я – женщина».

Хитрая лиса! Хочет загнать меня в оборону, свести все к политкорректности. Можно подумать, меня это хоть немного волнует. Да я мастер-классы по политкорректности могу давать!

Однако отрицать нельзя: наши стереотипы иногда мешают понимать, как на самом деле обстоят дела или как они могли бы обстоять. А самое плохое в стереотипах то, что в большинстве случаев ты и не догадываешься, что они у тебя есть. Поэтому при оценке любой ситуации, начинайте с вопроса:

«То, что я вижу – действительно полная картина происходящего, или я могу при желании собрать гораздо больше информации?».

«Ваш пол не имеет никакого значения, Лиза. Честно говоря, у меня нет с этим проблем. Как я уже упоминал, я в Бога не верю, и определенно не верю, что то, о чем говорится в книге, вдохновившей столь многих, имеет даже отдаленное отношение к тому, как на самом деле все устроено. Вы для меня – потенциальная клиентка, а я серьезно отношусь к своим профессиональным обязанностям: мне нужно знать, о чем идет речь, иначе я попрощаюсь и уйду. Только и всего. Кстати, мне кажется, что если бы Бог существовал, то был бы женщиной. Все остальное – мачизм[1], наследие времен, когда делами управляли мужчины, веками посылавшие женщин на костер. Итак?»

Она прищурилась и смерила меня внимательным взглядом.

«Вы правы, Леонард. Пожалуй, я немного поторопилась. На самом деле я осознаю, что это нелегко понять. Поэтому прошу вас: давайте сделаем вид, что я не говорила вам, что я Бог. Я просто очень богатая женщина, которая желает поработать с коучем. У меня есть проблема, может быть, надуманная, но для меня имеющая большое значение. На ее решение я готова потратить много денег. Вы должны подыграть и помочь мне, пусть даже для вас это не очень важно. Вспомните, что вы говорите студентам, Леонард: у нас много проблем не потому что они есть на самом деле, а потому что мы их так называем. Поэтому, даже если предположить, что моя проблема мнимая, для меня она совершенно реальна. И я хочу, чтобы вы мне помогли распутать этот клубок. Теперь что скажете?»

Значит, она могла присутствовать на моих лекциях.

Я эту фразу нигде не писал… или все-таки писал? Возможно, в соцсетях, кто его знает.

В любом случае это делает ей честь. Она привела хорошие доводы. Использовала технику копирования (и показала хорошее владение ею), а потом прибегла к методу расширения контекста, выйдя из поля «я – Бог» и переместившись в более широкое: «Я клиентка, которой нужна помощь». В общем, заключение с открытым вопросом, чтобы заставить меня сбиться. Подведем итог: она отлично владеет словами и богата, очень богата. Она заплатит мне вопиюще непристойную сумму денег, как говорил старый добрый Ричард Гир, когда добивался уличной проститутки. Прекрасный фильм. Только подумайте обо всех этих девочках, воображающих себя «красоткой» и не обращающих внимания на тот факт, что в первой четверти фильма она занималась сексом со своим благодетелем за деньги. Просто элегия[2] в честь падшей женщины.

Пожалуй, интересное задание для того, кому быстро все наскучивает и кто уже давно не встречал клиента, бросающего вызов его способностям. Она засела у меня в голове. Мысленно я ставлю себе заметку обсудить ее со своим стажером, Джеймсом.

Борьба умов соблазняет меня больше, чем деньги. Это бодрит. Я чувствую себя живым. Потому что худший враг для меня не бедность. С ней я умею справляться. Мой худший враг – скука.

«Оплата вперед, не позже завтрашнего дня».

Раз уж придется играть в ее игры, выдвину свои условия. Если она на самом деле сумасшедшая, как я думаю, мне хотя бы точно заплатят. Она улыбается и берет еще одну сигарету. Да эта женщина курит как сапожник. Если бы она была Богом, я влюбился бы в нее только за это.

«Завтра утром деньги будут на вашем счету, Леонард. Или завтра вечером, в зависимости от скорости того, кто будет проводить операцию. А мы встретимся здесь в девять. Вместе позавтракаем. Оставьте моему секретарю банковские реквизиты и хорошо проведите вечер. Вы только что заработали кучу денег».

Я встаю, прощаюсь и выхожу. Переступая порог ее офиса, я слышу щелкание зажигалки, и загадочным образом запах ванили становится более слабым. Я достаю из внутреннего кармана пиджака айфон и проверяю накопившуюся почту, вижу пропущенный звонок от Джеймса и больше десятка сообщений в Telegram от моей сестры. Она использует это приложение, потому что знает, что я не переношу никакое другое. Отчасти потому что они часто блокируются, отчасти от того, что ими пользуются все. А я особенно не люблю делать то, что делают все. Иногда во мне проявляется потрясающий снобизм. Я стараюсь запомнить: «позвонить Клаудии». У моей прекрасной сестренки итальянское имя, мои родители не поскупились. Кажется, они назвали ее в честь Клаудии Кардинале, известной актрисы, музы итальянского кино шестидесятых. По меньшей мере, так они говорят.

Вынужден признаться, что иногда я забываю позвонить. И дело не в недостатке любви, скорее наоборот. Просто мой мозг, отправляясь в поисках приключений в Страну чудес, иногда проводит там целые дни и переносит меня в абстрактный мир, где происходят замечательные вещи, которые затем превращаются в идеи, курсы или книги, но где я теряюсь, отстраняясь от реальности. Возможно, в этом таится причина, почему профессиональные достижения не сопровождаются успехом в личной жизни и в сфере чувств. Бывшая жена мне это каждый месяц припоминает. И моя обожаемая дочь, которая не упускает случая указать на то, какой я козел, что бросил ее мамочку. Я все думаю, что и для меня в один прекрасный день наступит покой: придет большая любовь, которая меня успокоит, заставит прекратить поиски чего-нибудь другого, которая усмирит того демона, что меня пожирает, преследует одну бессонную ночь за другой на протяжении многих лет.

Впрочем, хватит пустой болтовни. Время на жалость к себе истекло. Я понял, что жаловаться время от времени полезно. Нужно лишь соблюдать одно простое правило: когда ты жалуешься, выделяй на это максимум три минуты и ни секундой больше. Вечером позвоню сестре, и раз уж пошла такая пляска, то и родителям тоже. А с Джеймсом, пожалуй, встречусь позже. Сейчас я хочу навести порядок в голове, резюмировать то, что только что произошло и подумать, чем себя порадовать, когда Лиза сделает свой щедрый банковский перевод. Я обожаю делать себе подарки. В ходе моей странной и полной мучений жизни я усвоил, что перед тем как одаривать чем-то других, стоит доставить удовольствие себе, потому что стоит подарить себе что-то от всего сердца, как дела немедленно налаживаются.

Относиться к себе хорошо – первый и единственный способ вступить на путь личностного роста: тело, в котором ты живешь – твой священный храм и единственный дом в этом путешествии. Самое меньшее, что ты должен делать – это любить, уважать и обращаться с ним бережно.

На улице громкие голоса прохожих звучат успокаивающе: в шуме Камден-Тауна ничего не разберешь, зато здесь я могу почувствовать себя дома и расслабиться. Я смотрю на железный мост, окрашенный в красный и желтый цвета, и думаю, как прекрасен мир. Пока я получаю свою дозу ежедневной романтики (крохотную, обычно все длится не дольше 43 секунд), какой-то тип с фиолетовым гребнем вместо волос толкает меня и идет дальше, не извинившись и не удостоив меня даже взглядом.

«Не так уж и прекрасен», – поправляюсь я. Но всегда можно пойти поработать.

13 января 2017, 9.00

В итоге я позвонил сестре только на следующее утро, напомнив себе, что делать заметки в уме в моем возрасте, видимо, уже поздно. В разговоре с сестрой первые пять минут я ее внимательно слушаю. Потом, учитывая какая она болтушка, я держу телефон у уха и занимаюсь своими делами или отвлекаюсь, поскольку она этого даже не замечает. Она всегда была такой, с самого детства. Ее называли маленьким ураганом: постоянно в движении и все время что-то говорит. Совсем не похожа на меня: я тихонько сидел в самом укромном углу, какой мне только удавалось найти. Не считая нескольких неспокойных лет, мы уже давно общаемся и наладили хорошие отношения, насколько это позволяет мой характер социопата (сестра до сих пор спрашивает разрешения обнять меня при встрече, зная, что мне не особенно нравится физический контакт с другими живыми существами).

Она сообразительная, работает медсестрой и склонна к ипохондрии: постоянно пытается вручить мне какие-нибудь лекарства от якобы обнаруженных ею у меня смертельных болезней и ругается, если я не провожу необходимую (опять же, по ее мнению) профилактику. Я же отношусь к тем, кто считает, что лучшая стратегия заботы о здоровье – это смесь эгоизма и счастья, но никогда ей в этом не признаюсь. Когда объясняешь людям, что если хочешь чувствовать себя хорошо, нужно в первую очередь думать о себе, тебя чаще всего понимают превратно. Однако я изобретательно увиливаю. Она признает, что я увиливаю и что иногда подшучиваю над ней. Например, когда на ее сороковой день рождения я организовал среди друзей сбор на покупку магнитно-резонансного томографа, чтобы она могла поставить его в гостиной (ничего не вышло: оборудование такого типа не продают для домашнего использования).

Рынок Камден лениво просыпается: немногочисленные (к счастью) туристы и любители уличной еды уже в поисках луковиц, авокадо и всех других возможных даров природы. Я обожаю это место. Более того, думаю, для меня это лучшее место на земле. Одно из немногих, где я расслабляюсь, где голова свободна от мыслей, и тебя уносят все эти голоса, запахи, цвета. Бывает, я устраиваюсь в углу, обычно недалеко от лестницы, ведущей в нижнее помещение рынка, и наблюдаю за людьми, перекусывающими, сидя в шезлонгах, которые разместил здесь какой-то гений маркетинга. В такие моменты я отвлекаюсь, размышляя о судьбах людей, которые неизвестно откуда пришли и неизвестно куда уйдут. И о Камдене, который прямо передо мной со своими лотками ждет, пока появятся другие люди, приготовят еще один кебаб, продадут какую-нибудь безделушку, такую привлекательную сегодня и заброшенную завтра в один из дальних ящиков, вместе с редко используемыми столовыми приборами.

Когда мне грустно, я прихожу сюда. Когда мне нужно вдохновение, я прихожу сюда. Когда я доволен, я прихожу сюда. Мне кажется, каждому из нас следует найти собственное волшебное место, где можно спрятаться, когда необходимо побыть наедине с собой.

Прежде чем отправиться сюда, я коротко поговорил по телефону с Джеймсом, который уже был в курсе деликатной ситуации в фирме, которую я ему доверил: его компетенции и полученного у меня обучения обычно хватает, чтобы превратить враждебных людей в сплоченную и эффективную группу. В этот же раз все было необычно, и он хотел получить мнение своего наставника (и работодателя).

Джеймс являет собой редкий образец идеального соотношения эстетической элегантности и душевной тонкости: он всегда безупречен, что в одежде, что в манерах. Есть подозрение, что моя дочурка в него слегка влюблена. Он лайф-коуч, хотя я не советую ему часто это упоминать. Я неоднократно доверял ему вести образовательные курсы на специфические темы: коммуникация, управление отношениями в трудовом коллективе. Сегодня вечером я выслушаю его, чтобы понять, как все прошло и каким образом возможно улучшить ситуацию.

Всегда есть способ улучшить ситуацию, задавая правильные вопросы. Когда ты спрашиваешь, например, «что я еще могу сделать?» или «что я могу изменить?», мозг старается ответить и запускает механизм поиска, благодаря которому в голову приходят новые идеи и новые возможности.

Пока мои мысли занимал Джеймс, Лиза предстала передо мной с двумя бумажными стаканчиками в руках, от которых шел пар. По запаху я понял, что там яблочный сок. Волшебно.

«Доброе утро, Леонард», – говорит она мне, широко улыбаясь, – «сядем здесь».

Она показывает взглядом на деревянный стол, окруженный деревянными и металлическими стульями, к которым мимоходом прикасалось столько разных рук. Мы присаживаемся, и холодное железное сиденье заставляет меня пожалеть, что мы не в ее офисе. Она протягивает мне один из стаканчиков. Запах ванили такой сильный, что почти перекрывает запах яблочного сока. Лиза определенно ниже, чем мне показалось, когда она сидела за своим столом. Должно быть, ее рост где-то метр пятьдесят. Одета она буднично, но необычно: туфли на низком и широком каблуке (хотя строго говоря, я считаю каблуком только то, что выше 12 см), длинная юбка из плотной ткани темного цвета (я дальтоник, скорее всего, это коричневый, хотя возможно и зеленый), пальто (кажется, ему сто лет), застегнутое на все пуговицы, учитывая, пронизывающий холод на улице.

«Яблочный сок. Прекрасно, Лиза. Я его обожаю».

«Хорошо, я рада. Вы готовы начать? Чуть не забыла…» – говорит она, роясь в кармане. Достает оттуда сначала пачку сигарет и кладет ее на стол, потом извлекает сверток из белой бумаги. – «Я принесла вам бутерброд с изюмом, знаю, что вы вегетарианец. Я купила его в кафе «Pret a Manger» здесь, на рынке».

Если она хотела произвести на меня впечатление, то ей удалось. Бутерброд с изюмом только что из печи – одна из тех вещей, ради которых стоит вставать утром. А в сочетании с горячим яблочным соком – почти экстаз. Когда терпкость яблочного сока сливается со сладостью цельнозернового хлеба и изюма, небо становится ясным, мозг ликует от прилива эндорфинов, и любое дело, запланированное на этот день, видится в розовом свете.

Если хорошо подумать, для того чтобы чувствовать себя счастливым, много не нужно: начать стоит с того, чтобы понять, что вас делает счастливыми. И это вовсе не сложно. Часто мы отлично понимаем, что нужно для счастья другим, но забываем, что заставляет чувствовать себя хорошо нас самих.

Я постоянно повторяю это Джеймсу: записывай все, что тебе нравится, а потом делай это по кругу. Найди время, чтобы доставить себе удовольствие, потому что это лучшая инвестиция. Осталось лишь понять, как эта женщина угадала мой любимый завтрак. Что-то здесь нечисто, она владеет информацией, которой не должна владеть. Я редко выкладываю что-то в социальные сети, и уж точно не фото того, что ем. Вообще не понимаю, какое странное удовольствие испытывают люди, которым просто необходимо до приема пищи сообщить всему миру, что лежит у них на тарелке. Можно подумать, кому-то есть до этого дело. Так как же сумела дамочка, сидящая передо мной, вычислить идеальный для меня завтрак в самом любимом мною уголке мира? К слову, она выбрала столик прямо за тележкой Мунира с вывеской «Бог фалафеля». Во всем (известном мне) мире только его продукция достойна этого названия. Следует признать, эта моя клиентка хороша. Впрочем, и я не промах. Никогда не позволяйте лести других позволить повлиять на ваши суждения. Итак, мозг в боевой готовности, органы чувств напряжены можно начинать.