Тревога нарцисса на поверхности связана с тем, чтобы все сделать идеально, но в глубине души это тревога отвержения и потери любви. Неидеальных не любят – в этом нарцисс абсолютно убежден. Поскольку нарциссы сами ценят высокое качество всего, что их окружает, они часто недовольны, когда все не так хорошо, как могло бы быть, и очень болезненно относятся к любым несовершенствам. Им трудно принять несовершенство мира в целом и в каких-то отдельных аспектах. Проецируя эти переживания на весь окружающий мир, они верят, что мир точно так же их отвергнет, если они проявят свою неидеальность. Поэтому если хочешь быть любим и принят – будь совершенен.

Перфекционизм, который свойственен нарциссам, конечно, выгоден всем окружающим, ведь если они за что-то возьмутся, то это будет сделано на максимуме возможных усилий и старания. При этом сама модель поведения может отравлять нарциссам жизнь, поскольку чрезвычайно истощает – попробуйте все в своей жизни делать совершенным образом, начиная от приготовления сырников на завтрак и заканчивая написанием дипломной работы! Это очень тяжело. С другой стороны, люди, у которых перфекционизм доведен до крайних проявлений, особенно дети, часто могут вообще отказываться от деятельности. Для них лучше вообще не сделать никак, чем сделать плохо и страдать от несовершенства того, что получилось, считая, что если создал несовершенное, то и сам такой же. Лучше уж критиковать плохо сделанное чужое, чем свое.

Поэтому тревога нарциссов больше всего связана с двумя направлениями: оценивание и конкуренция. Поскольку они сами все время заняты оцениванием всего происходящего и часто оценивают мир отнюдь не позитивно, потому что тот в принципе далек от совершенства, то, соответственно, и от мира они ожидают пристального взгляда на них самих, ищущего недостатки. Защититься от этого взгляда можно только одним способом: быть совершенными во всем, а еще лучше – забраться на какой-нибудь олимп и взирать с его вершины на тех, кто не посмеет плохо оценивать самих богов.

Конкуренция – следующий за оцениванием процесс. Ведь важно не только оценить достижения или успехи, но и сравниться с теми, кто рядом, а еще лучше – их превзойти. Поскольку тревога потери любви резко повышается, если ты не самый прекрасный, самый умный, самый богатый и далее по списку, то понятно, куда надо стремиться – стать «самым», и желательно во всем. Нарциссам кажется, что полюбить можно только того, кто как-то проявил себя, выделился, достиг. Хотя на самом деле они часто бессознательно выбирают партнеров далеко не самых выдающихся в каком-то деле, а тех, от кого чувствуют заботу, принятие, готовность ими восхищаться и продолжать их любить даже с недостатками. При этом, конечно, нарциссы будут не только страдать от неидеальности любящего их партнера, но и сообщать ему об этом либо в активно обесценивающей форме, либо в пассивно обесценивающей.

Неидеальность партнера для нарцисса вполне выгодна: всегда можно фокусироваться на его несовершенствах, а не на собственных, и тем самым находиться как бы в большей эмоциональной безопасности, быть свободным от тревоги покидания – куда такой несовершенный партнер от него денется? Кому он еще нужен? Пусть будет счастлив от того, что такой великолепный человек по-прежнему остается рядом!

Все это приводит к непростому внутреннему конфликту: партнер нарцисса, будучи его расширением, тоже должен быть идеальным, но для тревоги нарцисса лучше, если партнер будет не очень уверен в себе, в чем-то слаб, не особенно силен и прекрасен. Ведь если будет иначе, то для нарцисса все может резко перевернуться: вдруг партнер станет настолько крутым, что скажет себе самому «Ну и что я делаю рядом с таким неудачником?» и покинет его? Очень непросто соблюдать баланс между желанием гордиться и потребностью не тревожиться об отвержении.

Что же нас ждет при работе с тревогой нарциссического клиента?

1. Как и при работе с обсессивно-компульсивными клиентами, наш контакт начнется с проверки.

Для работы с таким клиентом желательно, чтобы вы обладали какими-то особыми качествами (и чем более он нарциссичен, тем выше будут его требования): выделялись среди других своим профессионализмом, хорошо бы имели степень или были известными, а еще лучше – популярными. Хорошо, если у вас есть круг почитателей или хотя бы идеальный сайт с удачной фотографией и безупречным текстом, офис, соответствующий самым высоким эстетическим представлениям, или на худой конец хвалебная рекомендация от выдающегося и уважаемого нарциссом человека. Без всего этого нарцисс просто не сможет к вам дойти, а если уж дойдет, то ему либо будет трудно вернуться и продолжить, либо (если повезет) ваш контакт начнется с проявления его подозрений и обесценивания – что на самом деле хорошо, потому что дает надежду на то, что первый сложный этап терапии будет пройден.

Дело в том, что нарциссы достаточно сильно привязываются с течением времени, поскольку очень нуждаются в привязанности. Им просто нужно преодолеть начальное недоверие, и потом уже они от вас не уйдут, а продолжат ходить и, с большой степенью вероятности, вас обесценивать. Предоставьте нарциссу возможность проговорить все то, что ему не нравится в вас или в самой терапии. В конце концов, он действительно реально страдает от несовершенства мира, и это страдание где-то должно быть размещено. Если вы от этого не страдали, то вам не понять.

Но (очень важно!) не обесценивайтесь из-за его попыток вас обесценить. Это самое важное и иногда сложное: помочь нарциссу развернуть недовольство, но не принимать это близко к сердцу и вообще на свой счет. Возможность развернуть обесценивание – важная часть процесса, но и показать клиенту, как не соглашаться с обесцениванием, – тоже очень терапевтично. В конце концов, он, как и все люди в тревоге, пытается найти опоры в своем внутреннем мире, а в его мире очень желательно, чтобы совершенным и прекрасным был только он (ну иногда еще у кого-то из великих тоже получается, но про это не очень приятно думать).

Ему чрезвычайно сложно осознать, да еще и принять тот факт, что вы, возможно, сейчас начнете понимать его лучше, чем он понимает себя сам. Ему очень-очень трудно признать, что вы что-то умеете и знаете, тем более о нем – непостижимом и особенном (хотя одновременно с этим он надеется на то, что вы окажетесь «на высоте», и, более того, очень в этом нуждается). Поэтому, как говорила одна моя клиентка: «Если я захожу в комнату, где еще не успела всех обесценить…». Поверьте, нарциссы будут успевать обесценивать. Иначе как им появляться в этом мире, где практически всегда есть тот, кто круче и кого все любят, и где всегда кто-то может вас тщательно рассмотреть и обнаружить массу несовершенств, в результате чего все закончится отвержением и нелюбовью. Уж лучше они сработают на опережение и обесценят вас сами.

Если в вашем отклике будет спокойный, не конкурирующий (!) посыл о том, что вы достаточно хороши и компетентны, чтобы продолжить с ним работу, что вы знаете, как проводить терапию, и можете помочь ему разобраться в себе – это очень поможет. Потому что терапевт, которого нарциссу удалось-таки обесценить, – это большая потеря. Не только потому, что для клиента это прерванная терапия и невозможность получить помощь, но и потому, что обесцененный терапевт – это хоть и, с одной стороны, облегчение для нарцисса («ну я-то круче и лучше все знаю, чем какой-то недоучка-терапевтишка»), но с другой стороны, подтверждение его тревог: несовершенных, тех, кто не соответствует самым высоким представлениям, бросают, то есть делают именно то, что он только что проделал со своим терапевтом.

Мы все знаем, что первоначальный контакт может начаться и с идеализации терапевта, особенно если тот изначально был выбран как «внушающая хоть какое-то доверие профессиональная фигура». Мне кажется, что в перспективе это может стать причиной более сложного психотерапевтического процесса. Во-первых, потому что деидеализация и обесценивание могут случиться совсем внезапно, когда ни терапевт, ни клиент к этому совсем не готовы. А во-вторых, с идеализированной фигурой такой клиент, как правило, либо практически сразу начинает конкурировать, либо пытается ей соответствовать. И в том, и в другом случае он при этом никак не приближается к самому себе, а организует и проигрывает свою непростую систему трансферентных доказательств. На самом деле это совсем не критично, скорее даже естественно, но в этом случае динамика терапевтического процесса может быть не такой явной, как того хотелось бы терапевту.

Важно понимать, что идеализация – это проявление процесса нарциссического расширения: у «идеального» меня может быть только идеальный терапевт. Если нарцисс обнаруживает, что терапевт не идеален, то это создает серьезную опасность для его самовосприятия. Сама потребность иметь «идеального трансферентного родителя» очень естественна, но идеализация имеет неприятную тенденцию внезапно разрушаться от любого пустяка. К тому же граница между «я» и «не я» появляется тоже не сразу.

Есть типаж, представители которого обесценивают терапевта сразу, проверяя его возможность выдержать обесценивание и не обесцениться. При работе с теми, кто начинает с идеализации, терапевтам важно осознавать, что скоро и их тоже «сметут» с пьедестала, но скорее всего, это произойдет внезапно. Поэтому лучшей опорой как для вас, так и для ваших клиентов будет, если вы ощущаете себя достаточно хорошим профессионалом – не веря ни в то, что вы ужасный терапевт, ни в то, что вы самый прекрасный.

Некоторые молодые коллеги допускают серьезную ошибку: ощущая идеализацию со стороны клиента, они достаточно быстро начинают убеждать его в том, что терапевт не идеален, он просто человек. Для нарцисса это совершенно невозможно принять и больно слышать. Просто потому, что всему свое время. Мы же не объясняем пятилетнему ребенку, верящего в Деда Мороза, все экзистенциальные данности разом. В какой-то момент жизни и терапии нам нужны наши привычные защиты. И для снижения тревоги нарциссам важно иметь до поры до времени идеальную фигуру терапевта. Постепенно, по мере укрепления и других частей психики, появится возможность выдержать неидеальность терапевта, которая, конечно же, проявится, но не разрушит при этом такие важные для любого клиента отношения.

2. Какое-то время нарцисс будет пытаться впечатлить вас своими великими достижениями.

Не только сама схема «раз я крут, то меня полюбят» заставляет нарцисса стремиться к достижениям, но и воспитание – родительские ожидания успеха, которым часто сложно соответствовать. Поэтому неудивительно, что содержанием терапии часто будут именно разговоры об успехах, победах, великих свершениях либо ожиданиях от самого себя таковых и разочаровании или тревоге при их отсутствии. Но мы знаем, что сами победы не наполняют нарцисса надолго, не делают его по-настоящему целостным и довольным жизнью. Где-то в глубине души он хочет обнаружить себя, разрешить себе жить свободно и быть уверенным в том, что его будут продолжать любить (и прежде всего он сам) вне зависимости от того, что он достиг и свершил.

Однако большой ошибкой было бы нападать на сами достижения или обесценивать их значимость. Для нарциссов они пока являются важной защитой от тревоги отвержения. Поэтому, как говорил мой супервизор: «Увидели нарцисса, одобряйте». Они, действительно, очень нуждаются в одобрении, будучи критично настроенными к себе, людям вокруг и миру в целом. Родительское одобрение было бы для них самым большим счастьем, так же как родительское разочарование – самым большим ужасом и стыдом, тут же помещающим их в переживание тотальной катастрофы.

Но постепенно можно расширять понимание нарцисса с помощью вопросов: «А как вам было в процессе?». Все больше фокусируя его на переживаниях, на деталях его трудного пути к вершинам, то есть на самом процессе, а не только на конечном факте победы или поражения, мы расширяем его картину мира и представлений о себе, при этом не нападая и не снижая значимость успехов и побед. То есть символически все чаще повторяем «как важно, что вы это хотели, выбирали и делали», а не «как важно, что вы это сделали».

3. Рядом с нарциссами (особенно если это многого добившийся, популярный, известный или очень успешный человек) мы тоже можем ощутить себя великими, питаясь отраженным светом его успеха. Либо наоборот – ничтожными, непрофессиональными (все, ухожу из профессии!), глупыми и несуразными.

И то, и другое – не о нас. Мы не великие, потому что всего этого добились не мы, а наш клиент. Но возможно, так чувствовал себя его родитель: ему нравилось, что его дети достигали успеха, их достижения родитель приписывал себе, но сам ребенок, его подлинные чувства и желания оставались «за кадром» – и тогда, и сейчас. Важно поговорить об этом, внести это в терапию. Был ли у ребенка хоть какой-то шанс не потерять любовь родителей в случае, если он их разочарует? Если у клиента при этом есть сиблинг, который продолжает радовать родителей успехами, а он по каким-то причинам не может, – как жить, будучи таким «семейным разочарованием»? Сколько сил клиент тратил и продолжает тратить на то, чтобы этого избегать? Как прийти к пониманию: «Я тебя разочаровал, папа? Что ж, похоже, теперь это твоя проблема»?

И мы, терапевты, – не глупые и не ничтожные. Но когда клиент погружает нас в эти переживания, дает почувствовать всю нашу несуразность – для него это шанс и возможность таким образом «рассказать», поведать нам об этих, как правило, отщепленных переживаниях.

Какие клиенты переживают собственную ничтожность через контрпереносные переживания ничтожности терапевта, а не через реально проживаемый стыд, страх критики, актуальную тревогу? Те, которые:

– с детства не умеют переживать стыд, разочарование, горечь, досаду, грусть, злость от своих поражений как чувство, потому что в их окружении никого не интересовали переживания и чувства ребенка;

– испытывали слишком много чувств, но их было совсем не с кем разделить;

– были наполнены даже не своим стыдом, а отщепленным стыдом нарциссичного родителя, учителя или другого важного близкого.

Задача терапевта – почувствовать эти переживания, сформулировать и начать говорить о них с клиентом, тем самым помогая ему соединиться с теми частями, которые он всячески отщеплял и не допускал к переживанию.

Оздоровление и интеграция нарцисса – сложный процесс в терапии. Постепенно формирующееся доверие открывает путь к принятию своего периодически случающегося несовершенства и к способности любить – себя и окружающих, даже в самых неидеальных формах. Тогда о тяжелых видах тревоги, связанных с перфекционизмом, можно будет забыть.

Тревожно-депрессивный характер

Люди этого типа либо родились с высокой чувствительностью и восприимчивостью, но низким уровнем энергии, либо по каким-то причинам приобрели эту особенность в ранний период жизни. Их тревога базируется на переживании, что они могут не справиться с жизненными задачами, особенно новыми или многочисленными, потому что у них не хватит сил, каких-то способностей или психических возможностей сделать все то, что от них требуется.

В отличие от всемогущих «контролеров», они избегают не столько беспомощности (ее-то они как раз неплохо ощущают и вполне принимают, даже если не всегда могут ее себе позволить), сколько ситуаций, в которых нужно что-то быстро, эффективно и хорошо сделать. Особенно для них трудна многозадачность. Из-за того что они пытаются тщательно разобраться в любом деле, им требуется время, чтобы постепенно подготовиться ко всему новому – для них оно почти всегда таит в себе самые разнообразные угрозы.

Есть вероятность, что в детстве они обладали тонкой душевной организацией и встречались с непосильными требованиями либо с агрессивными или стыдящими реакциями извне в ответ на свою невозможность соответствовать ожиданиям. Возможно, сталкивались с нездоровыми или непонятными для них людьми, чьи реакции на происходящее были неожиданными, озадачивающими или пугающими. А если прибавить к этому вынужденное одиночество, то станет понятно, почему им порой кажется, что проживать эту жизнь сложно и даже бессмысленно.

Они консерваторы: все новое вызывает у них тревогу, подозрение, сопротивление и ощущение тягостности, а отнюдь не восторг. В силу собственной депрессивности они ни от себя, ни от этого мира, ни от будущего не ждут ничего хорошего. И если к чему-то старому они кое-как привыкли, освоили, разобрались, справились, то новое, в их представлении, будет ничем не лучше и потребует от них много сил, чтобы снова разбираться, справляться, изучать.

К любой непредсказуемости они относятся очень негативно; не любят никаких сюрпризов, даже приятных. Из непредсказуемой ситуации быстро сделают предсказуемую: расскажут, как именно все будет очень плохо, и… успокоятся. Их депрессивность, разумеется, не может генерировать положительных сценариев. А вот определенность помогает снизить тревогу.

«Контролеры» – «ок», когда они не беспомощны и способны сделать то, что требуется; мир «ок», пока в нем есть люди, которые тоже могут сделать то, что нужно. Нарциссы – «ок», пока они побеждают и лучше всех; мир, чаще всего, не «ок», если только он не сотворен такими же нарциссами. Тревожно-депрессивные же не «ок» в принципе, потому что они осознают, что могут не справиться, погибнуть или кого-то подвести, несмотря на все свои старания. Мир в их представлении – тем более не «ок», потому что он враждебен, полон неприятных неожиданностей и постоянно генерирует какие-то новые сложные задачи. С этим мало что можно сделать, лишь избегать или в крайнем случае тщательно готовиться: все проверить, все предусмотреть, все учесть, чтобы убрать возможность любых неожиданностей, в которых можно не сразу сориентироваться. Но все это чрезвычайно утомительно и отнимает много сил, которых и так не много. У таких людей практически нет положительных сценариев будущего.

Разве что смерть звучит освобождающе, как какое-то окончание направленного в их сторону потока невыполнимых требований. При этом далеко не все депрессивные реально готовы умереть: чаще всего они и смерть воспринимают как провал, как «не справился», «подвел», и в общем мечтают пожить в свободе от всяческих притязаний мира по их поводу. Хорошо бы вдали от цивилизации, ее вызовов и многочисленных запросов.

В отличие от остальных типов тревожно-депрессивные живут в особенно плохом контакте со своей силой и агрессией. И то и другое в них подавлено и часто либо не проявляется никак, либо проявляется в пассивно-агрессивных формах. В случае нападения или прямого конфликта они, скорее, растеряются или будут терпеть. Но с близким человеком проявлять агрессию могут – в основном в форме длинных, часто занудных рассказов и подробных объяснений, почему в будущем все будет очень плохо, да и сейчас тоже совсем не хорошо. Их раздражает чужая беспечность и радость, бессознательно им хочется ее разрушить, чтобы не оставаться одному в мраке реального, как им кажется, мира. Реальность очевидно полна возможных неприятностей и катастроф, и не учитывать это кажется им верхом безрассудства.

Его защитой от тревоги будет не только тщательная подготовка, но и необходимость сообщать миру и всем окружающим обо всех возможных, потенциальных, но в его голове абсолютно реальных и как будто уже актуальных опасностях, угрозах, тяготах и несчастьях.

Итак, каковы же особенности работы с такими клиентами?

1. Начальный этап работы с таким характером складывается достаточно просто. Доверие может возникнуть быстро, поскольку проверка не занимает много времени.

Во-первых, такие люди достаточно быстро и глубоко чувствуют любую фальшь, неправду, несоответствие, желание выдавать себя за кого-то другого. Их трудно впечатлить регалиями или известностью, пустить пыль в глаза: они и так не ждут ни от вас, ни от терапии никаких особенных чудес, и потому достаточно быстро определяются с тем, подходит им терапевт или нет. Во-вторых, им, как правило, уже так тягостно жить, что возможность хоть как-то разделить эту тяжесть их очень греет. К тому же в глубине души они понимают, что двое – лучше, чем один; справляться с терапевтом легче, чем одному. Такой клиент быстро начинает разворачивать свой мрачный внутренний мир, не тратя время на то, чтобы вас впечатлить, или сообщать вам о делах и достижениях, которые его в принципе интересуют значительно меньше, чем клиентов с другим типом характеров.

2. Основную часть усилий терапевт будет направлять на то, чтобы выдерживать постоянные жалобы клиента и погружаться в глубины его отчаяния и бессилия что-то изменить.

На самом деле, когда клиент начинает раскрываться, выдерживать это бывает очень непросто. Скорее всего, у вас будут крутиться на языке фразы: «ну что ты ноешь, соберись», «ну хоть голову помой» или «ну сделай что-нибудь интересное, тебе же веселее будет». Выдержать чужую депрессию, дать возможность клиенту действительно развернуть свой внутренний мир, чтобы вместе рассматривать его мрачные и безнадежные психические ландшафты, – для этого требуются устойчивость и профессионализм.

Но без такого раскрытия клиент не сможет обнаружить и признать эти механизмы как собственные, поскольку он убежден, что реальность на самом деле так неприятна и маловыносима, как ему кажется. Сказать: «Посмотри, вокруг так много хорошего: солнце светит, дети смеются, трава зеленеет» – не работает. Клиент просто почувствует, что вы не с ним и не можете его понять. В не особо тяжелых случаях он перестанет приносить вам то, что действительно внутри него, и начнет говорить то, что вы от него ждете. Но это никак не поможет терапии, и в результате вы будете брать деньги непонятно за что.

Ведь у него не просто так сформировалась мрачно-безысходная картина представлений о мире и о себе – к этому всегда есть сложные основания и непростая предыстория, которую еще нужно выяснить и вместе прожить. К тому же его настоящие чувства и так никого не интересовали. С большой долей вероятности родителям совсем не нравился его угрюмый или печальный вид, и он оставался совсем один – отвержен, не понят, беспомощен и растерян.

3. Терапевту с таким клиентом будет, скорее всего, очень тяжело. Ощущение безнадежности и нежизни – не самое приятное переживание, однако часто по-другому клиенту просто не рассказать, в чем он живет день за днем.

Наша задача – вместе с ним пытаться облекать всю эту нежизнь и мрак в слова, связки, воспоминания и переживания, для того чтобы темный облик его мира постепенно обретал краски. Рассматривая его мир, поначалу мы точно не обнаружим там розовых пони: скорее, будет много боли, потерь, несправедливости, непонимания, одиночества и безнадежности. Нам будет очень хотеться внести в этот мрак позитив или хотя бы небольшие радости, но нужно отчетливо понимать, что это наши радости, которые не имеют к клиенту никакого отношения.

Работа с депрессивным клиентом может оказаться непосильной для того, кто никогда не испытывал хотя бы небольшой депрессии и не знает, что иногда на то, чтобы просто заправить кровать, уходят все силы, выделенные на этот день, что принятие душа может быть непосильной задачей, а выход в город – приравниваться к подвигу. Что крупицы робкой радости могут проявиться только в случае, если убрать залежи спрессованной боли, тоски, горя, отчаяния и научиться перестать подавлять свои подлинные чувства и желания. Это может быть задачей не на пять лет терапии.

Чем более нарушен наш клиент, тем более вероятно, что ему необходима медицинская помощь. Сложность в том, что его недоверие к миру может быть устроено таким образом, что не доверять ваш клиент решит именно врачам и лекарствам, которые ему действительно могут помочь. Терапевту в этом случае важно проявлять терпение, понимание и настойчивость в том, чтобы, с одной стороны, помочь развернуть эти тревоги и сомнения, а с другой – продолжать говорить о необходимости медицинской поддержки, если она действительно требуется.

Далеко не сразу такие клиенты будут готовы увидеть и признать, что недоверие к миру – это их собственная, не признанная и спроецированная на мир враждебность. Эту подавленную и скрытую враждебность можем ощущать и мы, страдая от тяжелого клиента и втайне желая, чтобы «этот зануда» быстрее либо вылечился, либо ушел с терапии. И то и другое маловероятно, если мы остаемся в профессиональной роли. Нам стоит фокусироваться на том, как именно у клиента устроена его агрессия и в какой форме он ее проявляет, а также на том, какие существуют более прямые способы для ее проявления (несмотря на то, что когда-то его окружение могло ему это запрещать).

Чем прямее он начнет проявлять свою злость, чем быстрее начнет плакать об утерянной беспечности, безопасном мире, радости и благополучии, тем скорее вернется к нему его сила и возможность действовать даже в очень непрекрасном мире. Для этого необходимо раскрыть возможность клиента переживать и постепенно переставать защищаться от реального контакта с миром путем построения мрачных предсказаний.

<1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

3 из 4