Во тьме. Рассказы и миниатюры

И тут я подумал: «Нельзя допустить, чтобы эти рассказы пылились где-то в архиве, дожидаясь, что через сотню лет, возможно, рука исследователя докопается до них. То, что вовремя не записано с указанием имен героев и автора, превращается в сказку: жил-был, говорят, некий Мулла-Насреддин… Раз уж я решил написать о Гордом Закри, почему бы не опубликовать эти заметки и сделать достоянием людей?»

Эти миниатюры могут представлять интерес как для юных читателей, так и для более взрослых. Будет что рассказать на досуге. Кто знает, может быть, еще живы и потомки Закри.

Так появились двенадцать рассказов, «Предисловие» и «Послесловие».

В лесу

Никто не верил Закри. Даже родной отец. Ему порядком поднадоел характер сына. Что не поручишь ему, все делает одной рукой! А вторая – всегда на боку. Гордый! Дурной нрав, считал отец. Глупое чванство!

Однажды он послал Закри в лес за дровами, желая испытать его. Закри считал любой физический труд унизительным для своего достоинства. Но не стал перечить отцу. Одной рукой запряг лошадь и, подбоченившись, выехал со двора. Отец тайком последовал за сыном, решив уличить его в притворстве. Но увиденное поразило его! Закри, упершись рукой в бок, другой рубил сухие ветки и подтаскивал их к телеге. Отец молча вернулся домой и больше не принуждал его к работе, предоставив сыну полную свободу.

– Такова, видимо, воля Божья, – решил он.

Скромность

Закри был высокого роста. Тонкий стан, большие усы. К еде неприхотлив. Какие бы яства не стояли перед ним, он всего лишь два-три раза откусывал. В гостях, чтобы не обидеть хозяина, он разрезал пополам яичный желток и довольствовался одной половинкой. Как бы долго не длились свадьба или вечеринка, Закри не вставал с места. Не менял даже позы, словно был изваян из камня. Сидел он, обычно, запрокинув ногу на ногу. Выходить из общей комнаты считал неприличным, боясь, что его кратковременное отсутствие может быть истолковано превратно. (Нелегко человеку идти по избранному пути, никому не давая повода злословить. Поэтому, наверное, народ и почитал его. Сегодня некоторые поступки Закри могут показаться высокомерными или глупыми. Настолько меняются со временем обычаи, традиции и сознание народа).

Но находились еще те, кто не верил Закри.

«Как можно жить, так мало питаясь? Разве он не человек?» – думали они.

Одной из них была соседка Закри. Одинокая старушка. Она позвала Закри будто бы по делу. («Трудно женщине, когда в доме нет помощника». ) Затем сказала, что не отпустит, пока не отведает ее лепешек с творогом.

Поставила перед ним блюдо и вышла, сказав:

– Ешь спокойно, не стесняйся. Я должна зайти к соседке.

Сделав вид, что уходит, спряталась под окном и стала подглядывать. Закри медленно взял ломтик лепешки и съел. Немного подумав, съел еще кусочек. Еда была вкусной. Закри протянул руку в третий раз… Соседка ликовала. Но Закри отодвинул поднос и произнес:

– Бессовестное брюхо. Стоит чуточку расслабиться, а тебе еще хочется.

Оттуда идет чеченская поговорка: «Мужчина как на людях, так и наедине должен быть скромен в еде».

Мужчина

Закри никогда не раздевался перед сном и не ложился в постель, позволяя себе только прилечь.

– Почему ты не спишь спокойно, сняв верхнюю одежду? – спросили его.

– Не подобает мужчине искать в потемках штаны, когда в ночи кто-то зовет на помощь, – ответил он.

Сахар

Закри опускал кусочек сахара в чай и вытаскивал его со словами:

– Сладость ушла из тебя.

Собачий нрав

– Мы заставим его поступиться своей гордостью! – решили товарищи Закри.

У каждого достойного мужчины бывают враги, недоброжелатели и завистники. Они сговорились при случае натравить на него собаку. Как-то после вечеринки друзья расходились по домам. Закри с товарищем, который шел впереди, стали подходить к мосту, кто-то сзади спустил с цепи пса. Собака сходу набросилась на Закри и стала кусать его за ноги. Закри не растерялся и продолжал идти, не обращая внимания на налетчика.

– Закри! Отгони же эту собаку, она загрызет тебя! – прокричал товарищ.

– Она проявляет свой собачий нрав, – ответил Закри, – не могу же я уподобиться дворняжке.

Делать нечего, товарищу пришлось отогнать собаку.

Револьвер

– Закри, зачем ты носишь револьвер? Боишься, что в драке врага не осилишь? – спросили его.

– Я его ношу для того, чтобы выстрелить в подлеца, умыкнувшего девушку, если не смогу его догнать, – ответил Закри.

(Правда, эти же слова приписываются также одному притеречному шейху. «Для чего богослову револьвер?»)

Конь

Был у Закри замечательный скакун, которым он очень дорожил. Кумыкские князья, словно испытывая его, предложили:

– В обмен на твоего коня даем тебе целый табун лошадей.

– Я не пастух, – ответил Закри.

Самообладание

Однажды, когда Закри гостил у кумыкских князей, кто-то вошел и сказал:

– Конь нашего гостя лежит на земле и подыхает.

Все обернулись к гостю. Им была интересна реакция Закри, зная его любовь к четвероногому другу. Закри бесстрастно, словно речь шла не о его любимом коне, изрек:

– Назвать конем для него большая честь, на привязи у меня стоял ишак.

Княжна

Однажды, когда Закри был на пирушке с кумыкскими князьями, в комнату вошла княжна. Все встали, а Закри не шелохнулся.

Один из князей заметил:

– Вошла княжна, все князья встали. А ты – нет. Ты даже не князь! Что за неуважение?

– У вас возле каждой лужи, где встречаются две лягушки, есть князья и холопы, – ответил Закри. – У чеченцев нет холопов. Мы все князья. Что касается девушки… Да почтит ее Аллах!

Щедрость

Одинокой, растерянной женщине, у которой пропала скотина, Закри подарил свою единственную корову.

(В этом небольшом рассказе заложена большая мудрость. Кто более щедр: тот, кто дает немного от многого или тот, кто дает много от немногого?)

Князь Закри

Среди народа, который видел и знал обо всех поступках и высказываниях Закри, пошла молва: «Гордый Закри», «Князь Закри».

Однажды ему сообщили, что к нему в гости собираются кумыкские князья. Закри был опечален известием. У него не было возможности достойно принять гостей.

– В чем дело? Чем ты озабочен? – спросил его друг.

(Некоторые считают, что это был Али Митаев. Если это верно, тогда, действительно, Закри был автуринцем.)

– Я боюсь опозориться, – сказал Закри. – На сердце неспокойно, что не могу оказать им достойный прием, который они часто оказывали мне.

– Всего-то? Это не беда! Да избавит нас Аллах от худшего! – успокоил его друг.

Он был зажиточным человеком. Имел большой двор, добротный дом. Что он сделал? Прежде всего, освободил жилище от домочадцев, отослав жену с детьми к родителям, пока гости не уедут. Затем весь двор устлали коврами. Поставили широкие и длинные столы. Приготовили разные вкусные кушанья. И вместе с родичами на конях встретил гостей на окраине села.

Три дня и три ночи пировали гости, а подростки обслуживали их. Уезжая, кумыкские князья сказали:

– Закри, ты и вправду оказался князем!

Смерть

Смерть Закри люди описывают по-разному.

Вариант 1. Несколько раз Закри, случайно услышал, как женщины судачат:

– Закри уже не тот, что прежде.

Однажды он споткнулся и упал. Девушка, проходившая мимо, спросила:

– Не больно ушибся, старик?

– Нет, но твои слова причинили мне боль, – ответил Закри.

Это сильно ранило его сердце. Чтобы сохранить свое имя и не перечеркнуть свои дела, Закри застрелился из пистолета.

– Надо оставить этот мир, когда он отворачивается от тебя.

Вариант 2. Закри не был женат. (С позиций сегодняшнего дня нам трудно судить о многом. Но причина его холостяцкой жизни, если верен 2 вариант, видится в супружеском долге. Очевидно, он считал, что, разделив ложе с женой, он потеряет первозданную чистоту тела и души.

Этому мнению созвучно и поведение другого фольклорного героя – Чоры. Когда у него спросили:

– Чора, почему ты не женишься? – он ответил:

– Тех, кто ходят по земле, я не люблю, а тех, кто витают в небе, не существует. (Шима Окуев. «Чора», Грозный, 1969, 85 стр.)

И все-таки, Закри суждено было испытать горечь любви. (То ли сожалея об ушедшем времени, когда думал, что никогда не состарится, то ли до сих пор не встречал девушку своей мечты.)

– Пошла бы она за меня? – спросил Закри у свахи.

– Пойду, когда все пойдут, – ответила девушка.

(В смысле, приду на похороны.)

Закри не стерпел такого оскорбления, вернулся домой и принял смерть.

Вариант 3. По другим сведениям, поводом для смерти послужило заражение от укусов собаки. Когда боли усилились и терпеть боли стало невмоготу, Закри стал отстреливать себе пальцы ног и приговаривать:

– Какой же ты трус, однако!

Послесловие

Завершая повествование о Гордом Закри, хочется сказать, я нисколько не сомневаюсь в том, что образ Закри не выдуман народом.

Но может ли человек обладать таким духом?

Приведу другие примеры.

Мой прадедушка по матери Муслим Эпендиев из Шали, был известным в Чечне и Дагестане народным целителем. Бесплатно лечил больных. Он досконально знал о полезных свойствах трав, место и время их цветения. В каких пропорциях и как готовить то или иное снадобье. Ничего удивительного, ведь его предки были исламскими учеными, шейхами. К тому же он считался лучшим учеником Хож-Али-Хаджи, известного алима из села Гехи.

Есть хадисы о том, что пророк Мухаммад (да благословит его Аллах и приветствует!) и его сподвижники для приглушения чувства голода привязывали к животу камни.

Я слышал от старших, что из-за ежедневного поста, у Муслима была очень тонкая талия и ему приходилось носить маленькую подушечку, чтобы на поясе держался ремень.

Кунта-Хаджи Кишиев из Иласхан-Юрта, Дохтукаев Янгульби-Хаджи из Курчалоя и Товмирзаев Чиммирза из Майртупа, как и многие чеченские авлия, много дней и ночей провели в халбате, отрешившись от всего земного. (Халбат – это уединение, своего рода келья суфия, погреб, где человек ведет аскетический образ жизни, предаваясь молитвам и размышлениям об Аллахе.)

Улхаев Шамиль, сын Баи, рассказывал:

– Мне было около четырнадцати лет, когда нас выслали в феврале 1944 года. И стар и млад, мужчины и женщины вместе находились в товарных вагонах.

Ехали мы около двух недель. Много было остановок в пути. И все это время мой отец Баи просидел на одном месте, не притрагиваясь к пище. Иногда наш эшелон останавливался, пропуская другие поезда. Попытка выйти по нужде приравнивалась к побегу. Кара была жестокой – расстрел! Не давали хоронить умерших и убитых. Едва успевали присыпать трупы снегом, как состав трогался с места. Много девушек и молодых женщин скончалось в пути от разрыва мочевого пузыря. Теперь я понимаю, почему отец отказывался от еды…

Баиев Усман рассказывал:

– Как-то мой дед купил на базаре великолепного скакуна. Случайный встречный восхищенно воскликнул: «Счастливчик! У меня-то никогда не будет такого коня». Услышав эти слова, Баи слез с коня и подарил его тому мужчине.

В истории всех народов бывают периоды, когда они начинают высмеивать то, что когда-то казалось великим и славным. Видимо, поэтому появился и следующий анекдот.

Однажды, в студеный зимний день, на улице стоял человек. Голодный, одетый бедно и не по погоде, он весь дрожал от холода. На поясе у него висел пистолет.

– Зачем тебе пистолет? – спросили его.

– Чтобы выстрелить, оказавшись в бедственном положении, – ответил он.

– Можешь смело стрелять! – сказали ему. – Вряд ли ты дождешься более тяжелого дня.

Человечество, смеясь, расстается со своим прошлым, писал Маркс. Яркий тому пример – «Война мышей и лягушек», как пародия на доблесть и военные подвиги древних греков, воспетых Гомером в «Илиаде».

В нашем селе тоже есть мужичок, которого люди зовут «Гордый Закри». Хоть и невелик ростом, но с большим гонором. При словесной перебранке кто-то пригрозил ему:

– Растопчу!

– Не забудь снять обувь! – ответил Закри. Мол, для него это будет хороший массаж.

Впервые про Князя Закри я услышал от своих друзей: Шарипа Цуруева и Лемы Абдулкадырова из Герзеля, Асланбека Абдулмежидова из Нойбера и других.

Исрапил Музаев – старейший житель не только Курчалоя, но и всей Чечни. Участник русско-японской войны, он много чего знал и повидал на своем веку. Будучи студентом, я пару раз бывал у него. Несмотря на старческий возраст (ему давно перевалило за 100 лет!), у него была отличная память. Меня интересовали история и топонимия нашего села. И тогда же, не удержавшись, спросил его о Гордом Закри. Исрапил поведал мне несколько рассказов о нем.

Закри был худощавым и ловким мужчиной, постоянно носил черкеску и бешмет. На правом плече висело ружье, а на поясе – сабля.

Один из богачей, желая высмеять Закри, спросил с подколом:

– Отличное ружье! Закри, откуда оно у тебя?

– Я забрал его у такого, как ты! – ответил Закри.

Закри часто бывал в разъездах, на кумыкских землях и за Тереком.

– Что нового за Тереком? – спросили у Закри. – Много ли коней ты видел на выпасе?

– За Тереком я оставил всего лишь пару жеребых кобыл! – ответил Закри.

О случае во время танца княжны, Исрапил рассказал, что это было в Брагунах. Когда на танец вышла княжеская дочь, все встали, кроме Закри. Князья послали к нему человека, прося, чтобы он подошел.

– У кого есть ко мне дело, пусть сам подходит, – ответил Закри.

Один из офицеров подошел и сказал:

– Когда княжна вышла танцевать, все встали, один ты не встал. Почему?

– Вы лишь князья нескольких холопов, живущих среди этих болот. А я князь целого края! – ответил Закри.

О смерти Закри Исрапил сказал:

– Услышав сплетню, что он признался в любви замужней женщине, Закри не вынес этого и застрелился.

Собираясь на зикр, старики любят вспоминать былое: и тяготы жизни во времена высылки, и дела давно минувших дней… Какой бы тяжелой она не была, молодость вспоминается всеми в радужном свете. В один из таких вечеров я услышал от Хамзата Закриева:

– Когда автуринцы распределяли земельные наделы, Закри взял себе пойму реки Хуло. Люди, смеясь, отдали ему этот участок. Со временем, когда жизнь начала налаживаться и люди стали строить жилище, пришлось идти к реке собирать камни. И тогда Закри начал собирать дань с тех, кто вчера посмеивался над ним. И хорошо зажил.

Абдулмежидов Асламбек как-то заметил: «Мог ли он знать о том, что люди так много будут говорить о нем?».

Наверное, знал!

В отличие от бездарных проходимцев, поэты, философы, настоящие мужчины равнодушны к мирской суете, к богатству и связанным с ним благам, к самой жизни и смерти. Настоящий поэт, философ и мужчина независим от ложных ценностей своих современников. Он всегда будет дистанцироваться от власти, которая угнетает народ, обманывает его и сеет вражду между людьми. Любовь к истине, стремление постичь его, ограждает таких людей от всяких преступных замыслов и жестокости. Иначе, зачем принял чашу с ядом Сократ? Каждый человек сам создает свое имя, свой имидж. Дела и поступки действительные или показушные – все это проявляется со временем. Если бы Гордый Закри был поэтом, он, наверное, сказал бы:

– Я памятник себе воздвиг нерукотворный!

Вчера вечером, когда я печатал эти рассказы, к нам в гости пришел друг моего отца Дукка Мусаев. Уже много лет, с первых дней болезни отца, он читает ему Ясин. Еще в царские годы они вместе окончили медресе. После инсульта отец потерял память, но чтение Корана благотворно влияет на него. Я зашел к ним, когда они пили чай и в разговоре, как-то спросил:

– Дукка, ты слышал что-нибудь о Гордом Закри?

– Как же? Он был двоюродным братом моей матери.

– Расскажи о нем, что ты знаешь, – попросил я.

По его словам, Закри был рослым человеком, с пышными усами. Даже летом носил бурку. В гостях ничего не ел, только делал два-три глотка чаю. Больше ничего нового я не услышал, только известные уже рассказы.

– Я тогда был молодым, – сказал Дукка.

– А мать откуда была родом?

– Из Автуров.

Размышляя о судьбе Закри, я задаю себе вопросы.

Кем он был для своих современников: чудаком, рыцарем, комиком или своего рода Дон Кихотом, гордецом или безумцем?

Что им двигало: истинное или ложное эго?

Думаю, он был очень несчастным человеком. Еще в юношестве, поверив в свою особенность, ему пришлось нести это тяжелое бремя. И на людях, и наедине с самим собой. В конце пути он пережил глубокое разочарование в людях и в самой жизни…

Аллах знает лучше!

1989

АВТОПОРТРЕТ

Пролог

Листаю критические материалы редакционной коллегии журнала «Иностранная литература».

Как отметил Белинский, критические и библиографические страницы читают теперь раньше повестей. В литературе настал век сознания, считал он. А для меня, более того, это оружие.

Говорят, что Чехов был скромным. (Клянусь, не сладко бы ему пришлось, живи он сегодня среди чеченцев!) Ни одна газета не напечатала бы его рассказы. Вместо того чтобы выделить положительное в твоем рассказе, редакторы начинают искать недостатки. Им нужны готовые шедевры. Каждый сравнивает твое произведение с творчеством любимых и уважаемых им писателей. Один рассказывает о Фолкнере, другой – о Моравиа или Маркесе, третий – о Кафке или Прусте.

– Вспомни «Грамматику любви», – говорит Ислам Эльсанов. – Какой чистый рассказ! Ты читал Бунина? У тебя все слишком открыто, голо. В общежитии литинститута было много студентов, писавших, как ты. Но это не литература, и не имеет будущего. И еще, почему ты даешь оценку происходящему? Какое право имеет автор оценивать того или иного героя?

Иногда я удивляюсь. Как они могут создавать себе кумиров из одного или двух писателей? Я бы их понял, если бы они не были творческими людьми.

Да, я читал и люблю Бунина. Но я знаю его не только по «Грамматике любви», но и как автора рассказов «Руся», «Натали», «Галя Ганская», «В Париже». Неужели и я должен начинать с таких произведений, как «Суходол» и «Грамматика…», чтобы потом, в старости, написать «Митину любовь» и «Темные аллеи»?

Что бы ответил Бунин, на предложение писать, как Пушкин, Толстой или Чехов? Какими бы хорошими писателями они ни были.

Как воспринял бы Пушкин, если бы критики по поводу «Евгения Онегина» возразили:

– С каких пор девушки первыми пишут любовные письма? О чем ты говоришь? Посмотри на «Бедную Лизу» Карамзина. Какой благородный рассказ!

Как воспринял бы Гоголь слова:

– «Невский проспект»? То, что ты идешь по проспекту и записываешь все, что видишь еще не литература. Литература – это вымысел, а не копирование жизни!

Так можно извратить любого писателя. Примеров не счесть. Но литература состоит не только из Гомера и Толстого. В литературе есть Овидий и Мопассан. Дон Кихот или Дон Жуан ничуть не хуже Ахиллеса или Наполеона!

Нет такой книги, которую я не читаю. Все, что подвернется под руку. Но никогда не выделял из них одну или две. И чеченская литература меняется с каждым днем. Скажем, делает успехи. Я читаю и Ахмадова, и Эльсанова. И стараюсь понять их. Видел, как читатели критиковали их. (Но это не мешает им издавать свои книги.)

Удивителен этот мир! Может, и они считают, что их никто не понимает. Наверное, об этом стих Лукиана:

Все это я, Лукиан, написал, зная глупости древних.

Глупостью людям, порой, кажется мудрость сама.

Нет у людей ни одной безупречно законченной мысли.

Что восхищает тебя, то пустяки для других.

1

Не хочу, чтобы люди считали пустяком то, что я считаю делом своей жизни. Если критика в мой адрес – это Дамоклов меч, на мне должна быть «броня» знаний. Поэтому читаю не только художественную литературу, но критические и литературоведческие работы.

Поразительно, до чего могут ошибаться критики и историки литературы в оценке писателя. Белинский умер с сожалением, считая, что он переоценил молодого Достоевского. Долгое время во Франции держалось мнение, что гений Бальзака «начинается с изображения вульгарного и порочного» (Лансон). Но цель писателя быть не увеселителем публики, а улучшать нравы своего времени, считал Бальзак.

Нужно громко говорить о болезнях современного общества, чтобы вылечить его, утверждал Золя. И я придерживался этой концепции. Но у наших издателей и критиков другое мнение.

…Я начал свою одиссею с редакции газеты «Знамя коммунизма» (Шалинский район). Хамид Хатуев переехал на работу в Грозный, сказали мне. «Отделом культуры» заведовал Абу Уциев. Пародист.

Я дал ему несколько рассказов. Намереваясь выпустить около двадцати рассказов, прежде чем отдать в книжное издательство, я хотел узнать, как люди их воспримут. Районная газета показала бы это.

– С уходом Хамида работа нами не заброшена, – рассказывал Абу.

Пригласил на ежемесячное собрание литературного объединения. Там я нашел нескольких товарищей. В том числе и Сайд-Али Юсупова, лет 50. Его короткие рассказы вышли в свет в коллективном сборнике «Солнце в глазах» (1986 г.). Его считали здесь главным специалистом по прозе. Особенно перед начинающими.

Мне предоставили слово. Я прочитал небольшой рассказ о злой мачехе, о нелегкой судьбе брата и сестры, рано лишившихся родителей. Скорее, это была миниатюра или притча, основанная на реальных событиях, с использованием фольклорных мотивов. Началось обсуждение. Первым высказался Сайд-Али.