Хроники одного рейдерства. Частный случай

– Что ж, надо будет доложить результаты Панову, – сказал Тоболин, обращаясь к Мулатовой.

– Можно по мобильному? – робко попросила Мария Валентиновна.

– Конечно, вы и так сегодня задержались на работе. Да и волнительный денек выдался, – разрешительно отозвался Тоболин.

Вернувшись в гостиницу, советник связался с «Ханом». Проинформировал его о результатах посещения финпола и попросил, если есть возможность, выяснить, что там происходило и почему Толчинского так долго опрашивали.

7 июня 2006 года (среда) – 15.00 Атырау

Ресторан «Андреевский», который рекомендовали атырауские комитетчики, как нельзя лучше подходил для встреч с «Ханом». Во-первых, весь менеджмент и обслуживающий персонал, а также мебель и предметы интерьера подбирал хозяин-американец, а значит, очень мала вероятность того, что зал или столы могли быть оборудованы подслушивающими устройствами любых казахстанских спецслужб, включая финпол. Во-вторых, ресторан посещали в основном служащие близлежащих иностранных компаний, которые прекрасно знали друг друга поэтому финпол, во избежание международного скандала, не мог завести сюда своих людей для проведения операции по захвату. В-третьих, из зала ресторана хорошо просматривались подходы к нему и в этой связи можно было визуально определить, ведется ли за помощником наружное наблюдение и приготовиться к встрече с ним.

Обычно Тоболин выбирал время для связи с помощником с таким расчетом, чтобы зал ресторана был полупустым. Причем бывшие комитетчики всегда садились за соседние столики на диванах, расположенных вплотную спинками друг к другу. Делая вид, что общаются с кем-то по мобильному телефону, кратко обменивались только самой важной информацией, которую нельзя было передавать по другим каналам связи. Однако главным на этих редких встречах был не обмен документальной информацией и не передача помощнику средств для дальнейшей работы, важно было увидеть и почувствовать настроение напарника, поддержать его, поднять боевой дух, показать решимость, уверенность и готовность к дальнейшей работе.

Утром «Хан» связался с Тоболиным и сообщил, что дело «МЭО-Гурьев» находится под личным контролем начальника атырауского финпола. К разработке допущено всего несколько человек из числа особо доверенных лиц, поэтому выяснить подробности по опросу Толчинского будет сложно. Тоболин уже подумывал о том, чтобы перенести встречу, но чуть позже «Хан» вышел на связь повторно и сообщил, что удалось заполучить копию объяснительной, которую накануне в здании финпола отобрали у Толчинского. И вот обусловленное время подходило к концу, а «Хана» все еще не было. Тоболин уже рассчитался и собирался уходить, когда увидел, что у ресторана паркуется автомобиль помощника. Достав мобильный Тоболин сделал вид, что набирает номер и звонит. «Хан» вошел в зал ресторана, привычно прошел на свое место и заказал зеленый чай. Когда официант ушел, помощник передал советнику папку с меню, в которую вложил файл с бумагами и посмотрел на часы. Это означало, что у него нет времени.

– За тобой чисто, – тихо сказал Тоболин, быстро перекладывая документы из меню в свою папку, взамен положил пакет с деньгами и вернул меню помощнику. Затем не спеша поднялся и вышел из ресторана.

Вернувшись в гостиницу, Тоболин достал файл, вынул из него объяснительную и приступил к ее изучению.

Документ показался советнику очень странным. Стенографический отчет трехчасового опроса уместился на одном машинописном листе. Правда было еще дополнение к объяснительной, которое занимало тоже всего пол-листа. Вопросы касались исключительно коммерческой составляющей деятельности «МЭО-Гурьев» с уклоном на отношения с СП «Казахстанско-Американская нефтяная компания» (КАНК) и каким-то неизвестным ТОО «Фрахт-Сервис».

Внимательно перечитав объяснительную, советник задумался, но так, с наскока, по этой филькиной грамоте, не смог разгадать в чем состоял замысел атырауского финпола.

«Отправлю в Москву, пусть коммерческую сторону Панов оценивает, но по остальному возникает масса вопросов, на которые пока ответа нет. А найти решение необходимо, потому что иначе не сможем правильно оценить ситуацию и адекватно отреагировать на ее изменения, и уж тем более не сможем прогнозировать ход дальнейших событий».

Тоболин устроился поудобнее, достал из стола чистый лист бумаги, взял из карандашницы, как он ее по-старому называл, простой карандаш и приступил к детальному рассмотрению, но не объяснительной, а действий финпола по вызову Толчинского. Советник рассуждал, рисуя на бумаге только ему понятные треугольники, стрелки и квадратики.

«Со слов нашего директора опрос проводили опер Аязханов и его начальник. Но это вряд ли. Второй присутствующий при опросе, наверняка следователь, который должен был процессуально оформить объяснительную. Да и вопросы помогал формулировать именно он. Этот «следак», вероятно, руководит проверкой заявления «Шельфконнекта» после того, как оно было «заКУЗзировано», а Аязханов просто младше по званию, поэтому высказывал ему такое почтение.

Сейчас самое главное вычислить, зачем понадобился весь этот спектакль и на кого он был рассчитан. В том, что эта «дешевая» постановка какого-то хитромудрого финполовского режиссера преследовала какие-то определенные цели советник, ни минуты не сомневался. А вот какие, предстояло определить эмпирически.

Пункт первый – зачем заводить Толчинского в здание финполиции? Судя по количеству и характеру вопросов в объяснительной, ее можно было отобрать за полчаса, непосредственно в кабинете директора «МЭО-Гурьев». Предположим, хотели оказать психологическое давление, «раскачать», заставить «потечь» и на этом фоне получить какую-то более важную информацию. Но вопросы очень простые, такими не поставишь в тупик и не введешь в ступор… Где и на чем здесь «давить»? Значит, тут что-то другое. Понятно, что главное, о чем хотели узнать «финики», не попало в эту «левую» объяснительную, которую, возможно, нам просто «подсунули». Но зачем финполу нужны показания Толчинского, которые они не закрепили процессуально? Однако… директор почему-то точно не помнит сколько бумаг он подписывал. Значит будем исходить из того, что показаний может быть значительно больше, и они могут быть юридически оформлены? Все-таки главное в этом пункте заключается в том, чтобы завести Толчинского на территорию финпола. Зачем? Мы пока не знаем.

Пункт второй – почему Толчинский находился в здании финполиции четыре часа? Зачем так долго? Полчаса, со слов Мулатовой, их выдерживали в холле. Но получается, что все остальное время Владимир Данилович отвечал на простые вопросы односложными предложениями, что заняло бы не больше тридцати минут? И тут что-то не так. И почему об этом молчит сам Толчинский? Значит финполу необходимо было такое количество времени для того, чтобы получить какой-то результат. И следует исходить из вероятности, что они его получили.

Пункт третий – что за третий человек присутствовал в кабинете на всем протяжении опроса Толчинского? Владимир Данилович утверждает, что тот занимался каким-то своим делом, но скорее всего это не так. Этот неизвестный преследовал определенную цель. Какую? Возможно, он изучал нашего директора на предмет, как быстро сдаст Толчинский все коммерческие схемы «МЭО» после ареста?

Нет, все это бред. Единственное более или менее вероятное предположение, которое можно построить на обобщении имеющейся информации – финпол в ходе опроса хотел получить какую-то информацию, и за четыре часа, будем предполагать худшее, он ее получил. Объяснительная – фикция, они главную часть опроса могли просто записать на диктофон.

Исходя из этого, остается спрогнозировать дальнейшие ходы финпола. Однако, версий никаких, ни стройных, ни даже самых захудалых, на этих приблизительных предположениях не выстраивается».

Тоболин знал, что такое с ним иногда случается. Мысль неожиданно стопорится и верное решение никаким образом не находится. Правильный ответ оказывался заблокирован и не помогал ни первый, ни второй, ни даже двадцать восьмой «мозговой штурм», как этот процесс называл его главный учитель в КГБ СССР полковник Соболев. В таких случаях следовало «переключиться» на другой вид деятельности. Через некоторое время решение проблемы вдруг находилось само собой, правда, иногда слишком поздно. Понятно, что это был самообман. Мыслительный процесс был непрерывным и направленным только на решение главной задачи, но Тоболин делал вид, что переключается на другие проблемы и считал, что это ему помогает.

Вот и теперь советник покинул гостиницу и, взяв дежурную машину, выехал в город. Попросив водителя остановиться в квартале с офисными центрами и, узнав, где находится ближайшее интернет-кафе, Тоболин решил прогуляться до него пешком.

Внезапно, каким-то двадцать пятым чувством, он уловил беспокойство, которое ему внушало что-то из окружающих его предметов или людей. Советник, не прекращая движения, осторожно осмотрелся. Улица была полупустой и несколько школьников и домохозяек, спешащих по своим делам, не внушали никаких опасений. Тоболин хотел уже отбросить свои подозрения, но, еще раз всмотревшись в припаркованные на обочине машины, заметил небольшой черный «Фольксваген» с затонированными стеклами. Ему показалось, что он видел эту машину, когда выезжал на «дежурке» с территории офиса, а затем и по дороге в город. Чтобы проверить возникшие подозрения, Тоболин свернул с центральной улицы внутрь ближайшего квартала и присел на скамейку у подъезда, с которой просматривался въезд с улицы во двор. Находясь под прикрытием деревьев, советник наблюдал, как к проезду приблизился знакомый «Фольксваген», из него быстро вышел молодой человек и почти бегом направился внутрь квартала. Войдя во двор, незнакомец осмотрелся и, только обогнув деревья увидел советника, который сидел спиной к нему и самозабвенно общался по мобильному. Филер, а в этом уже не могло быть сомнений, мгновенно сориентировался, принял безразличный вид и не спеша миновав скамейку Тоболина, уселся на такую же у соседнего подъезда.

Установив, что за ним ведется наблюдение, Тоболин попробовал незаметно оторваться, но он практически не знал город и с первой попытки, в пешем порядке, этого сделать не удалось. Тогда советник прогулочным шагом вернулся к «дежурке» и попросил отвезти его в торговый центр «Атырау». По прибытии на место, Тоболин поблагодарил водителя и отдал распоряжение если через тридцать минут он не вернется, отправляться в офис.

В этом ТЦ советник бывал уже несколько раз. В свое время, он отметил преимущества «Атырау» для ухода от наружного наблюдения, так как в силу большого размера, торговый центр имел несколько выходов, причем на четыре разные улицы. Поэтому при предыдущих посещениях Тоболин тщательно исследовал ТЦ и прилегающую к нему местность, и сейчас именно это обстоятельство должно было помочь ему уйти от слежки. После нудного хождения по многочисленным бутикам, у советника получилось усыпить бдительность наблюдателя и оторваться от него через неприметный запасной выход, предназначавшийся для приемки товара.

Покинув ТЦ, советник вышел на противоположную от машины наблюдателей улицу. Убедившись, что преследователи его потеряли, Тоболин остановил частного извозчика и, переехав по мосту через реку Урал, вышел в деловой части города, где находились многочисленные офисы зарубежных нефтедобывающих компаний. В пути советник рассматривал все легковые авто, движущиеся перед и за ними, но знакомого черного «Фольксвагена» нигде не было видно.

Дойдя до гостиницы «Акжайык», в которой останавливались в основном иностранные специалисты, Тоболин прошел в бизнес-центр, присел за свободный компьютер и написал записку «Хану», в которой поделился своими сомнениями насчет объяснительной Толчинского и предупредил, чтобы помощник был в двойне осторожен, так как заметил за собой наружное наблюдение.

Дожидаясь ответа, Тоболин по мобильному поставил в известность о факте слежки Панова, который оживленно прокомментировал эту новость и заявил, что предвидел такое развитие ситуации и обязательно доложит об этом шефу. Дополнительно директор юридического департамента сообщил, что налоговая инспекция Атырау со вчерашнего дня официально начала проверку «дочек» «МЭО-Гурьев».

«Хан» сразу не ответил и Тоболин решив, что помощник занят и сможет отписаться только поздним вечером, выпил в лобби-баре чашечку кофе и поехал на такси в офис «МЭО-Гурьев».

В своем номере советник разложил на столе документы и начал в очередной раз анализировать сложившуюся ситуацию. Рассматривая накопившиеся бумаги, Тоболин пытался на их основе восстановить хронологию событий и, если возможно, понять, каков механизм и методика действий противоположной стороны, как будут развиваться события дальше и что можно сделать, чтобы предотвратить нанесение ущерба для всего холдинга «МЭО».

«Совершенно очевидным становится то, что ведущую роль в проверке играет финансовая полиция. Именно финпол через свое влияние, причем негласно, ведь нет ни одного документа, подтверждающего его участие, заставил налоговиков приступить к проверке письма «Шельфконнекта». Но самое интересное, как финпол все это топорно обставил. Налоговый комитет, якобы самостоятельно начал работу по фактам, изложенным в письме, которое ему не предназначалось, но вдруг 19 мая налоговики официально привлекают к ревизии департамент финансовой полиции.

Затем следует постановление об аудите «МЭО-Гурьев» от 23 мая с уведомлением прокуратуры. Однако, уже 26 мая налоговики проверку приостанавливают. Стоп. Это потому, что финпол начинает сомневаться в быстром получении нужных для себя результатов? Или для того, чтобы получить больше времени для негласной работы? Скорее всего финпол ищет какую-то свою выгоду… вот почему он заставил налоговиков приостановить проверку.

Отсюда давление на главную аудиторшу Кудабаеву, и она 28 мая пытается выкрасть важные для проверки документы, но ее ловит наша охрана. Все апробировано и отработанно, но с нами пока не получается…

Тогда 6 июня финпол вызывает Толчинского и одновременно налоговики начинают проверку «дочек» «МЭО-Гурьев».

Безусловно, все эти действия атырауского финпола не похожи на самодеятельность. Хотя, если «финики» действительно работают по заказу, то все нужные согласования, скорее всего, у них есть, или в любой момент возможно их получение. Но могут ли они вести собственную игру без согласования со своим республиканским руководством? Вот с этим надо попытаться досконально разобраться. Может быть есть шанс, если не остановить местный финпол, то хотя бы притормозить его активность. Ведь все процессуальные действия имеют конкретные сроки, а значит время должно играть за нас».

Советник уже начал набирать на компьютере ежедневный отчет для штаба, когда его внезапно ошеломила мысль о том, что объяснительная Толчинского может быть фальшивкой, подготовленной финполовскими операми с целью выявления каналов утечки. Через свою агентуру они отслеживают не появится ли она в нашем документообороте или переписке. Если это произойдет, то они мигом вычислят нашего помощника в финполе, а через него выйдут на «Хана». Тоболин тут же набрал по экстренной связи «Хана» и попросил, чтобы он перепроверил источник получения этой странной объяснительной, и главное, обезопасил себя, «заморозив» с ним на время все виды связи. Затем вызвонил Панова и узнав, что финдиректор никому, кроме «Генерального» не показывал объяснительную Толчинского, попросил ее уничтожить.

Глава 6. Письмо в Администрацию Президента

8 июня 2006 года (четверг) – 06.00 Атырау

Тоболин проснулся почему-то слишком рано и никак не мог понять, что его разбудило до установленного на будильнике контрольного времени. Так как долго лежать было не в его правилах, советник быстро соскочил с кровати, ополоснул лицо и накинув майку, шорты и кроссовки, направился на пробежку. Как ни странно, иногда при беге думалось значительно лучше, чем даже в своем кабинете за кружкой горячего и крепкого кофе.

Ноги механически делали свою ежеутреннюю работу, а обдуваемая легким и свежим степным ветерком голова бодро анализировала вчерашние события.

«Итак, про наружное наблюдение нам теперь известно, надо вести себя обыденно, как можно меньше привлекать к себе внимание и уходить из-под слежки только в самые критические моменты, не дразня финполовских филеров понапрасну.

Если финпол подключил наблюдение, значит задействовал и другие свои возможности. Предсказания Рязанцева сбываются. Скорее всего в руководящем звене «МЭО-Гурьев» они уже кого-то завербовали или по крайней мере попытались. Тратить время на вычисление агента пока, пожалуй, не стоит, нет такой острой необходимости.

Следует учитывать, что сотрудники финпола, налоговой и аудиторы свободно передвигаются по нашему офису. Поэтому необходимо по возможности обезопасить, если это вообще возможно, самые уязвимые места. К таковым следует отнести аппарат директора, бухгалтерию и топ-менеджеров компании.

С аппаратом директора все решается относительно просто, достаточно ограничить доступ к Толчинскому и к документам, с которыми он работает. Вместе с тем кабинет гендиректора для серьезных разговоров теперь не подходит категорически, поэтому надо обязать Владимира Даниловича переговоры с бухгалтерией относительно проверки вести предельно осторожно. Все наиболее острые вопросы стараться решать в обеденное время, отъезжая от офиса, например к берегу Урала, как бы совершая послеобеденный моцион. Ну или как мы с Толчинским, в последнее время, вести переговоры в саду за офисом, во время перекуров директора.

Компьютер в кабинете директора почти не используется. Все необходимые письма Толчинский пишет на ноутбуке, который всегда при нем, а вечером он забирает его домой. Дополнительный инструктаж по безопасности директор ненавязчиво получает практически ежедневно во время нашего общения.

Топ-менеджеры «МЭО-Гурьев» в своем большинстве местные и не исключено, что кто-то из них уже «работает» на финпол. Сил на то, чтобы «прикрыть» всех «топов», у нас естественно нет. Поэтому необходимо, по возможности, изолировать их от документов, касающихся проверки. Для этого нужно разъяснить ситуацию Савину с Пановым, а уж они сумеют строго предупредить топ-менеджеров, чтобы те занимались лишь своими делами, не контактировали с проверяющими и отвечали на вопросы финпола и налоговой только, когда их официально вызовут через секретаря Толчинского.

Самым слабым звеном остается бухгалтерия. Во-первых, ее работники почти постоянно находятся в непосредственном контакте со всеми проверяющими. Во-вторых, они знают, где находятся те или иные бухгалтерские документы и могут предоставить их проверяющим минуя официальные запросы. В-третьих, это чисто женский коллектив со всеми вытекающими отсюда последствиями – эмоции, конфликты, лишние разговоры. Конечно, главным носителем интересующей финпол информации является главбух – Макарова Ганна Ильинична. Она не только знает всю документальную часть бухгалтерии, но и непосредственно участвовала в таких проводках и проплатах, которые носили, мягко говоря, слишком конфиденциальный характер. Подобные финансовые операции, при существующем коррупционном беспределе, есть у любой, даже самой правильной фирмы. Пока главбух никаких подозрений не вызывает. Необходимо усилить за ней контроль, ежедневно общаться и инструктировать на предмет возможного попадания в вербовочную ситуацию.

Другие сотрудники бухгалтерии, которые могут собирать информацию для финпола, остаются без надлежащего контроля, но свободного времени, чтобы вычислять среди них агентуру, тоже пока нет. Да и к тому же, когда я попробовал заикнуться об этом в московском офисе на совещании штаба при «Генеральном» тот «закипел» и слушать ничего не захотел не только о возможности поиска агентуры среди работников дочерней фирмы, но даже и о подозрениях на их счет. Однако через возможности «Хана» проверить работников бухгалтерии на предмет связей с финансовой полицией будет не лишним».

9 июня 2006 года (пятница) – 19.30 Атырау

В обычное послеобеденное время Тоболин встретился с «Ханом» в ресторане «Андреевский», и, передав пакет с деньгами на текущие расходы, задал вопрос:

– Как себя чувствует твой родственник из финпола?

– Здоров, но напуган. Пока, как ты и просил, «поставил его на паузу». Последнее, что он сообщил, нам, нужно опасаться майора Каната Елебаева, который является негласным куратором проверки «МЭО-Гурьев». Числится он старшим инспектором по особо важным делам специального управления, но на самом деле является особо доверенным лицом начальника местного финпола. Вот некоторые установочные и характеризующие данные на него.

Тоболин взял меню, переданное помощником и, раскрыв его, быстро пробежал глазами вложенную ориентировку.

Елебаев Канат Идрисович, 1970 года рождения, сын высокопоставленного чиновника одной из южных областей РК. По имеющимся данным, ранее работал в органах прокуратуры, откуда был уволен по отрицательным мотивам, но, благодаря связям отца, начал новую карьеру в финансовой полиции. В Атырау появился вместе с нынешним начальником финпола Керимбековым, которому доводится каким-то дальним родственником. Лицами, хорошо знающими его, Елебаев характеризуется как хитрый, изворотливый, надменный и циничный чиновник. Для достижения своих целей не останавливается ни перед чем, легко переступает закон и любые этические нормы.

– Хороший мальчик, – с сарказмом заметил советник, а про себя подумал, что скорее всего этот Елебаев был тем третьим финполицейским, который присутствовал при опросе Толчинского.

– И это еще не все, – поспешил добавить «Хан». – По данным нашего человека Елебаев, фактически возглавляя проверку, не будет официально входить ни в какие списки проверяющих. Основной задачей на первом этапе для него является оказание психологического давления на налоговиков и запугивание персонала «МЭО-Гурьев».

– По-видимому он решил начать с Толчинского, – высказал предположение Тоболин.

– Похоже, что так.

– Спасибо и пока, а то засиделся я тут.

– Пока, береги себя и не забудь забрать из меню ориентировку.

Вечером «Хан» неожиданно связался с Тоболиным по экстренному каналу связи и сообщил о неприятном событии.

«Моего человека из финпола, который должен был возглавить проверку «МЭО-Гурьев» убирают на другой участок» – высветилось на экране ноутбука.

«Ты через него получил копию объяснительной Толчинского?» – напечатал вопрос советник.

«Нет» – лаконично ответил «Хан».

«Ты полагаешь, что ему можно доверять?» – поинтересовался Тоболин.

«Он работает в финполе», – ушел от прямого ответа «Хан».

Внезапно советник догадался, что, судя по всему, это был тот самый сосед Толчинского по даче, с которым Владимир Данилович столкнулся в коридоре финполиции во время опроса и они достаточно долго беседовали.

«Их контакт, похоже, отфиксировали и отвели «Соседа» от проверки «МЭО-Гурьев». Нарочно не придумаешь, в кино не увидишь, а жизнь, вот она самый «крутой» сценарист и продюсер… Правда фильм получается какой-то неудачный, один из главных персонажей (потенциальный источник важнейшей информации) безжалостно вычеркнут из сценария. Но иногда герои воскресают», – подытожил свои размышления советник и в более распространенном электронном сообщении попросил «Хана» по возможности покрепче заинтересовать «Соседа», чтобы он через своих сослуживцев продолжал наблюдать за ходом проверки «МЭО-Гурьев».

12 июня 2006 года (понедельник) – 09.00 Атырау

Проверка «МЭО-Гурьев» продолжалась в каком-то дежурном режиме. Кудабаева со своими аудиторами и приданные им налоговики «пахали в поте лица», финансовые полицейские вяло им помогали, то появляясь сразу втроем, то исчезая на день-два в неизвестном направлении.

Тоболин сидел в своем штабном номере и завершал работу над запиской по результатам своей командировки. Завтра предстояло лететь в Москву. Панов рвался в Атырау, чтобы «помахать шашкой» и направить в различные областные инстанции письма о многочисленных нарушениях со стороны проверяющих. На телефонные возражения советника директор юридического департамента не реагировал.

Советник после обнаружения слежки старался лишний раз не выезжать с территории «МЭО-Гурьев» и занимался исключительно сбором информации о ходе проверки и проверяющих с позиции «резидентуры», так он обозначил для себя свой номер в гостинице. На основе обсуждения складывающейся ситуации с Толчинским и другими работниками атырауской компании в беседке «приофисного» садика, а также переписок с «Ханом» Тоболин проводил оценку обстановки и отправлял в московский штаб ежедневные отчеты.

Поводов для организации личных встреч с «Ханом» пока не возникало. Советник был уверен, что, в случае экстренной необходимости помощник выйдет на связь и потребует организовать рандеву, а если он молчит, значит отрабатывает задания, и, по мере выполнения пришлет интересующую информацию по электронной почте.