Хроники одного рейдерства. Частный случай

– Много было документов? – нарушил Тоболин монолог финансиста.

– В принципе это не важно, теперь мы перехватим инициативу в этой проверке и начнем наступательные действия.

Тоболин понял, что последние слова принадлежат Панову. Руководитель юридической службы с самого начала настаивал на рассылке писем во все инстанции о нарушениях, которыми изобиловала проверка «МЭО-Гурьев». Советник, наоборот, был сторонником поиска компромиссов со всеми заинтересованными сторонами.

В правильности своего выбора Тоболин убедился во время последней связи с «Ханом», который прекрасно владел обстановкой в Атырау и получил задние заняться поиском влиятельных лиц из местных элитных кланов, могущих помочь сглаживанию противоречий между совладельцами «МЭО-Гурьев».

Так вот, «Хан» убедительно доказал, что письма-жалобы в любые атырауские госорганы обречены на провал, и из-за них следует ожидать еще большего ужесточения проверки, а не каких-то послаблений и правовых коллизий. При этом он привел множество примеров на местном материале.

Вспомнив свой разговор с «Ханом», советник попытался переубедить Савина:

– Валера, давай не будем преувеличивать. Произошло очередное правовое нарушение в ходе проверки, которое мы можем использовать для обращения в правоохранительные органы, но только и всего. Более того, есть уверенность, что никто не придаст ровно никакого значения нашему протесту против незаконных действий Кудабаевой. Давай спокойно разберемся. Какие были документы?

– Олег, ты меня извини, но на чем основывается твое мнение, мне непонятно, а мы этого факта так оставлять не должны. Если надо, дойдем до генпрокуратуры Казахстана. Документов было 47, и в основном это были товарно-транспортные накладные.

– Чем нам грозила утрата этих документов?

– Я думаю последующим обвинением в укрывательстве документов, которые после кражи Кудабаевой мы не смогли бы представить, в обмане, подлоге, заведомом искажении отчетности, выбирай, как говорится, на свой вкус, но, если хочешь знать точнее, лучше свяжись с Игорем. Он все уже «просчитал» и готовит наш «ответ Чемберлену».

– Ты лучше сам позвони ему, пожалуйста, и заодно уточни, когда он вылетает в Москву.

Савин набрал по мобильному главу юридической службы и завязал с ним оживленный диалог, а Тоболин, прислушиваясь к их переговорам, стал прикидывать, что дает «захват с поличным главной аудиторши». И что за этим «проколом» проверяющей стороны может последовать.

Наконец финдиректор закончил разговор и сообщил:

– Тебе лететь пока не надо. Игорь сам там хочет «выжать» все из этой ситуации с задержанием Кудабаевой, а ты пока здесь текущими делами займись. Когда надо будет, вылетишь, но готовность, сам понимаешь, всегда должна быть номер один. А сейчас извини, мне к шефу на доклад идти нужно.

– Еще что-нибудь по Атырау? – заинтересованно спросил Тоболин.

– Да нет, текущие дела, – ответил Савин, вставая из-за стола и направляясь к сейфу с документами.

Тоболин, понимая, что решение принято и разговор окончен, бросил, выходя из кабинета:

– Если что, я на связи.

Пройдя к себе в кабинет, Тоболин первым делом позвонил в Атырау владельцу небольшой фирмы «Сигнал», которая обеспечивала пропускной режим и охрану объектов «МЭО-Гурьев».

С хозяином «Сигнала» Бараевым Рашидом, с самого первого дня знакомства у советника сложились хорошие деловые отношения. Поэтому Тоболин запросто набрал Бараева и обменявшись приветствиями, попросил узнать у своих ребят, все ли члены комиссии прибыли сегодня на объект.

Рашид перезвонил почти сразу и сообщил, что все проверяющие на месте.

– А Кудабаева? – не поверил Тоболин.

– А вон ты о чем? Так бы сразу и сказал. Сейчас перепроверю.… Здесь и как ни в чем не бывало приступила к проверке, – через пару минут ответил Рашид. – Ты, Олег, когда прилетишь? Тут рыбалка такая намечается…

– Пока не знаю. Здесь дела есть.

– Ладно, пока. Если что звони, не стесняйся, только кругами не ходи, а сразу говори, чего надо.

– Спасибо, Рашид, пока, до встречи.

Завершив разговор, советник с раздражением подумал, что вместо защиты руководства «МЭО-Гурьев» мы ловим мелких нарушителей режима проверки. Теряем время, которого потом может не хватить для спасения казахстанского бизнеса. Неужели «Генеральный» не понимает, что обстановка вокруг атырауской компании стремительно осложняется и необходимо срочно искать выходы на Бексултанова.

Глава 5. Абрис врага

31 мая 2006 года (среда) – 09.00 Москва

Тоболин третий день работал в офисе холдинга, но никто его по проблемам «МЭО-Гурьев» не тревожил. Занимаясь текущими делами, мыслями он был в Атырау. Изоляция от происходящих там событий была непонятной. Встречаясь в коридоре с Савиным, они здоровались, общались, но никто не заводил разговор о событиях в Казахстане. Панов и Толчинский тоже не звонили. Тоболин понимал, что все это связано с какими-то управленческими решениями руководства холдинга, но вопросы задавать не привык. Еще в начале службы в КГБ его приучили, что опер должен обладать только той частью конфиденциальной информации, которая необходима для его непосредственной деятельности. Поэтому советник спокойно ждал, когда придет его время действовать и готовился к нему.

Получив, по дороге в офис сообщение от Рязанцева, советник, добравшись до своего компьютера, начал разбирать электронную почту. Найдя письмо полковника, и расшифровав его, он получил долгожданную информацию по Сырабаеву.

Сырабаев Саят Нурланович (в дальнейшем ССН), 15 декабря 1956 года рождения, уроженец г. Алма-Аты. В 1973 году окончил среднюю школу и поступил в Алма-Атинский институт народного хозяйства на факультет механизированной обработки экономической информации и автоматизированных систем управления. Во время обучения в институте задерживался органами МВД как фарцовщик, но благодаря родственным связям не был отчислен, а взял академический отпуск по болезни и через год продолжил учебу. По окончании ВУЗа работал в Алма-Ате во многих республиканских госорганах, нигде больше 1–2 лет не задерживаясь.

В 1996 году ССН становится основателем и руководителем АО «Акциз – Тамерлан» ему принадлежало 8 % акций фирмы. Большая доля, около 70 % принадлежала ЗАО «Акциз» (основатель и владелец Нартай Каирбеков).

Каирбеков – одноклассник зятя президента Турара Бексултанова, в те годы контролировал в Алма-Ате водочный бизнес. Затем начал сотрудничать с тогдашним начальником Таможенной службы республики и получил монопольное право на изготовление электронных копий таможенных деклараций, что приносило его фирме “Акциз” ежегодный доход в 50 млн долларов. Именно для связей с таможней, проведения таможенных операций и схем, была создана “Акциз – Тамерлан”.

В 1998 году ССН, совместно со своим ближайшими сподвижниками. учреждает ТОО «Математикс», которое осуществляло различную коммерческую деятельность. В 1999 году «Математикс» участвует в конкурсе акимата г. Алма-Аты на строительство остановочных комплексов (остановки общественного транспорта, далее – ОК) и получает разрешение на строительство 71 ОК в г. Алма-Ате. Как компенсация частному инвестору за затраты по возведению ОК, акиматом предусматривалось предоставление возможности открытия торговых точек и оказания услуг наружной рекламы. Строительство данных 71 ОК было начато и завершено в 1999 г.

Одновременно в конце 1998 года "Математикс" покупает АО «СТАН», выпускающее одноименную популярную газету. В мае 1999 года «Математикс» неожиданно продает акции «СТАНа», успев за полгода владения уволить многих талантливых менеджеров и сотрудников.

В то же время «Математикс» выступает учредителем нового ежемесячного журнала о политике и обществе в Казахстане «Материк», первый пилотный номер вышел в мае 1999 года.

В 2000 году «Математикс» был перерегистрирован в ЗАО, и стал сдавать киоски собственных ОК в аренду физическим и юридическим лицам, избавившись тем самым от проблем, связанных с розничной торговлей. Расширяя рекламную сеть на собственных и арендованных ОК в г. Алма-Ате, ЗАО «Математикс» добилось полного покрытия города. За время работы ЗАО удалось приобрести в г. Алма-Ате дополнительно 37 готовых ОК у свернувших деятельность конкурирующих компаний и различных физических лиц.

С 2004 года ЗАО «Математикс» оказывает рекламные услуги в регионах на собственных рекламных конструкциях, размещая их на арендованных ОК в следующих городах: Караганда, Павлодар, Усть-Каменогорск, Тараз, Шымкент, Кызыл-Орда, Астана, Актобе, Кокчетав.

В том же году ЗАО «Математикс» было перерегистрировано в АО «СТР Макрос», со специализацией на рекламной и торговой деятельности. Услуги по реализации товаров предоставляются только в г. Алма-Ате, причем, из общего количества ОК с торговыми точками (108 штук), 28 ОК сданы в аренду.

Однако в 2003 году СНН неожиданно был выведен из состава Совета директоров АО «СТР Макрос», но оставил за собой владение журналом «Материк». Примерно в тот же период (конец 2002 года) СНН убирают из «Акциза».

Данные метаморфозы произошли предположительно по той причине, что в этот период произошел разрыв между бывшими друзьями и компаньонами Бексултановым и Каирбековым.

СНН, прекрасно сознавая за кого надо держаться, переходит под полное покровительство Бексултанова.

В апреле 2003 года СНН основывает Ассоциацию по изучению прибыльности инвестиций (АИПИ). Заявив видом деятельности – исследование международного и казахстанского рынка.

В ноябре 2003 года учредителями АО "Национальная компания "КазНефть" (50%), ТОО "Медиа-Право" (50%), была создана АО "Радуга – медиагрупп" (далее – РМГ), с уставным капиталом 1,3 млн тенге. В Казахстане широко анонсировалось, что несколько известных казахстанских средств массовой информации войдут в состав нового медиа-холдинга, создаваемого ЗАО "НК "КазНефть". По словам представителя телекомпании НТВ в Казахстане готовится проект крупного бизнес-издания, подобного российскому "Коммерсанту". Также рассматривается вопрос о создании совместно с "Интерфаксом" нового информационного агентства.

В декабре 2003 года «Радуга медиагрупп» возглавил СНН. Однако вскоре что-то пошло не так и вскоре его уволили. Здесь то и пригодился, созданный на всякий случай в 2002 году, ТОО “Шельфконнект”.

В своем окружении СНН характеризуется как лицо, обладающее целым набором отрицательных качеств: двуличный, хитрый, жестокий, умеющий извлекать выгоду из складывающих обстоятельств. Прекрасно разбирается в принципах устройства казахского общества и умело пользуется его особенностями. Знает, как себя поставить перед людьми нижестоящими и подстроиться под требования вышестоящего в иерархии. За период с 1998 по 2003 годы на него и лиц из его ближайшего окружения заводилось три уголовных дела по признакам коррупции, но ни одно из них до суда не дошло.

Прочитав материалы, Тоболин набросал для Рязанцева ряд новых вопросов по существу полученных данных, и отправил сообщение с благодарностью и обещанием скорой встречи.

2 июня 2006 года (пятница) – 17.00 Москва

Савин вызвал советника и отдал распоряжение сменить Панова в Атырау, так как глава юридического департамента за две недели командировки полностью «выдохся» и ему нужно «подзарядить батарейки».

– Так что в воскресенье ночным рейсом вылетай, – сказал в заключение финдиректор, вставая и провожая Олега из кабинета.

– Постой, Валера, хотелось бы узнать, какая там сейчас обстановка? Как идет проверка? – возмутился Тоболин, останавливаясь у двери.

– Там вопросы пока в основном юридического и финансового характера, – деловым тоном «отрезал» Савин, – они в целом нами решаются. Твоя задача на сегодня – оперативное сопровождение проверки, безопасность и… В общем, не мне тебя учить. У меня и так каждые полчаса атырауский директор и бухгалтер, на связи голову морочат вопросами, которые до меня там никто не решал…

– Может быть, Игорь какие-нибудь отчеты присылал или вопросы какие-то перед руководством ставил? – продолжал настаивать Олег.

– Нет, он на месте все решал, а отчет сказал, здесь, в Москве писать будет.

– Ты уж будь так любезен, Валерий Викторович, сбрось мне копию, чтобы знать, куда мы идем, а то ведь отсутствие представления о сегодняшнем нашем положении может повлечь целую цепь стратегических ошибок в моих бесполезных действиях. Ты ведь знаешь, высокие материи теоретической юриспруденции и экономического анализа, не мой конек, – уже более спокойно отреагировал Тоболин и направился оформлять командировку.

6 июня 2006 года (вторник) – 10.00 Атырау

Накануне, в день прилета, Тоболин попытался обстоятельно поговорить с Толчинским, чтобы выяснить на каком этапе находится проверка, как обстоят дела по рассмотрению нарушений со стороны аудиторов и какие распоряжения и рекомендации оставил Панов. Однако директор, сославшись на неотложные дела, стремительно покинул свой кабинет. Пришлось, чтобы оценить обстановку хотя бы в первом приближении, весь день, дожидаясь, когда освободится сверхзанятый Толчинский, общаться с рядовыми сотрудниками «МЭО-Гурьев» и представителями охранной фирмы. Директор так и не нашел времени для разговора с советником, а Панов и Савин на звонки не отвечали.

Несмотря на это Тоболину удалось выяснить, что аудиторы привлекли дополнительные силы и работают не покладая рук. Присматривает за ними опер финполиции капитан Ерлан Аязханов, который каждый день проводит с проверяющими совещания. Характеризуя сотрудника финполиции, юрисконсульт Мулатова отмечала, что он – «Чувствует себя хозяином положения, разгуливает по подразделениям «МЭО-Гурьев», как у себя дома. Производит беспорядочные вызовы и опросы специалистов, на которых оказывает давление и обещает скорое прекращение деятельности «МЭО-Гурьев». И вообще ведет себя надменно и вызывающе». Охранники подсказали, что Аязханов пару раз заходил в офис «Шельфконнекта», где о чем-то «шептался» с Ахановой.

Информации было не густо, но Тоболин пока не определился надо ли «влезать» в дела бухгалтерии «МЭО-Гурьев», где и происходили главные события проверки.

Связавшись с «Ханом», советник поинтересовался личностью капитана финпола Ерлана Аязханова. Через полчаса помощник ответил, что Аязханов не стоит нашего внимания – это простой исполнитель, без выдумок и фантазий. Нас гораздо больше будут интересовать лица, стоящие за ним – теневые руководители проверки «МЭО-Гурьев».

На следующее утро, когда советник выдвинулся в город для встречи с «Ханом», по мобильному позвонил Владимир Данилович и с паническими нотками в голосе попросил срочно приехать. Тоболин отправил «Хану» сообщение о переносе встречи и вернулся в офис.

В приемной секретарша сообщила советнику, что полчаса назад директору позвонил Аязханов и пригласил на беседу в здание финансовой полиции.

Толчинский при появлении советника выскочил из-за стола и в своей обычной экспрессивной манере заявил:

– Вот, дожили, меня теперь уже и на допрос вызывают…

Тоболин спокойно посмотрел на директора и улыбнувшись поприветствовал:

– Доброе утро, Владимир Данилович.

– Какое к черту доброе? – вновь взвился Толчинский. – Вы знаете, что меня уже в финансовую полицию вызывают?

– Знаю, – сдержанно ответил советник.

– Откуда? – удивился директор и не дожидаясь ответа продолжил, – Что прикажете делать? Сухари сушить, или с семьей прощаться? Говорил я вам, что надо сюда вашего «Генерального» из Москвы вызывать и решительно закрывать эту неправомерную проверку.

Зная, что дальше Владимир Данилович начнет перечислять все ошибки московского руководства, Тоболин, делая вид что слушает, начал продумывать план дальнейших действий.

Кажется, ситуация начинает меняться, что-то произошло. Ведь до этого Аязханов непосредственно здесь, в офисе, задавал вопросы Толчинскому и всем остальным директорам и главным специалистам филиалов, и без проблем «отбирал» любые, необходимые ему, письменные объяснения. Значит, начинается реализация какого-то нового плана финпола. В Москву сейчас звонить еще рано, в офисе никого нет. Да и что ответит Панов? – «Финики» имеют право, но можно не отвечать на их вопросы или отвечать односложно – не знаю, не был, не привлекался».

Толчинский, завершая свою речь, вновь задал вопрос:

– И что прикажете делать?

– Придется ехать в финансовую полицию и отвечать на вопросы. Как делать это правильно, думаю, нам подскажет позже господин Панов… А кстати, на какое время вас вызвали?

– На 17.00, но я один туда не поеду.

– Ну, конечно, со своим юристом поедете.

– Вы извините, Олег Алексеевич, но Мария Валентиновна все-таки женщина, поэтому я думаю, именно вы должны меня сопровождать.

– Хорошо, когда выезжаем?

– До финполиции езды минут 30, так что думаю, будем выдвигаться в 16.30.

Тоболин старался не бросаться в глаза сотрудникам финпола и аудиторам, которые проводили проверку поэтому в этот приезд, перестал работать в офисе, а оборудовал рабочий кабинет в одном из свободных номеров в гостинице «МЭО-Гурьев». Вернувшись от Толчинского, советник позвонил Мулатовой и попросил ее связаться с Пановым и обговорить юридическую сторону возникших обстоятельств и получить инструктаж по поведению Владимира Даниловича в финансовой полиции.

Примерно через два часа, учитывая отсутствие реакции из московского штаба, советник набрал Панова, который все это время игнорировал звонки Мулатовой. Игорь отреагировал на вызов Толчинского в финпол на удивление неадекватно.

– Финансовой полиции нет в постановлении на проверку «МЭО-Гурьев», поэтому можно было их вообще не пускать в офис.

– Но ты же здесь был? Что же ты их пустил? Или ты уже успел забыть, что общался с Аязхановым, а финпол, который он представляет, курирует аудиторов, давно тут работающих в полный рост?

– Мне все равно кто они такие, так как есть один критерий – закон, а если его кто-то нарушает, нужно обращаться в прокуратуру или в суд, – начал свысока поучать директор юрдепартамента.

– Так что нам, в суд сейчас обращаться? – не выдержал Тоболин. – Ты же прекрасно знаешь, что из себя представляют органы финансовой полиции…

– Ты сначала дослушай меня, – перебил Панов. – Повестки нет, значит можно вообще никуда не ходить. Мало ли кто кому может позвонить…

– Значит, мы с Толчинским ни в какой финпол не едем? Я тебя правильно понял? – начал заводиться Тоболин.

– Принимайте решение на месте, по ситуации. У нас сейчас все в разъезде. Руководство вернется, я доложу, примем решение и доведем до вас. Время еще есть. Но главное, не пляшите «под дудку» проверяющих. Постоянно заявляйте о своих правах. Я дал соответствующие письменные инструкции Мулатовой.

Тоболин не стал полемизировать с Пановым, а быстро набросал на ноутбуке записку, где отразил свое мнение по поводу активизации финпола и попросил дополнительных инструкций от штаба в связи с вызовом Толчинского в финансовую полицию для дачи объяснений.

Конечно, у него были свои рекомендации, но он считал, что в таких случаях опыт Панова незаменим и тот может юридически точно отработать линию поведения и подготовить правильные ответы директора «МЭО-Гурьев» на опросе в финполе. Если бы Панов с Савиным не закрывали от Тоболина информацию о своих планах и намерениях по атыраускому филиалу, советник не затевал бы бюрократическую переписку, но в сложившихся обстоятельствах он посчитал необходимым поступить именно так. Перейдя на пересылку корреспонденции через официальные каналы связи с холдингом, советник полагал, что данный демарш, возможно, поможет сломать закрытость остальных членов штаба.

Отправив по электронной почте свою депешу, Тоболин занялся подготовкой к визиту в финансовую полицию. Пользуясь самостоятельностью, предоставленной Пановым и посчитав, что не стоит преждевременно обострять отношения с грозными фискалами, советник принял решение не отказываться от приглашения и посетить с Толчинским финпол.

После обеда Тоболин успел встретился с «Ханом» и получить от него информацию о пропускном режиме и расположении кабинетов в здании финансовой полиции. При этом помощник предупредил, что советника, как иностранца, внутрь, скорее всего, не пропустят, поэтому чтобы, не накалять ситуацию, не стоит «качать права», а действовать осторожно по ситуации.

Когда в обозначенное время на служебном «Мерседесе» Толчинского подъехали к четырехэтажному зданию финпола советник попросил директора и юриста оставить мобильные телефоны и лишние документы в машине. С собой взять только удостоверения личности.

Толчинский, естественно, запротестовал против странного требования:

– А если мне из Москвы с дополнительными рекомендациями позвонят или я захочу у Панова по какому-нибудь вопросу проконсультироваться?

– Таковы правила. Мобильные телефоны придется оставить в дежурной комнате финполиции, – не стал много распространяться советник.

– Но Панов рекомендовал все время быть с ним на связи? – продолжал возмущаться директор.

– Видимо Игорь Николаевич не до конца осведомлен обо всех существующих требованиях при посещении заведений финпола, – спокойно отреагировал Тоболин, но посмотрев на недоуменное выражение лица Толчинского, жестко добавил, – Если вы возьмете телефон с собой. Вас заставят его сдать и за время вашего опроса специалисты финпола скачают с телефона всю информацию, которая там находится и, кроме того, могут установить на него какие-нибудь дополнительные технические «примочки».

Толчинский с недовольным видом оставил свой телефон на переднем сиденье и бормоча какие-то претензии в адрес москвичей, вышел перекурить. Советник немного задержал Мулатову, которая хотела последовать за директором и попросил не забывать инструкции Панова и быть предельно внимательной и аккуратной в ответах, не позволяя много говорить директору.

Затем, советник, понимая состояние Толчинского и Мулатовой проводил их до самого входа в финпол и на прощанье пожелал им быстрого возвращения. Но ожидание затянулось на долгих четыре часа. Когда они вернулись к машине, Владимир Данилович был скорее оживлен, чем подавлен. Он постоянно возвращался к перипетиям опроса, как называли это финполицейские, и рассказывал о своей находчивости и остроумии при ответах на каверзные вопросы следователя.

Советник предложил продолжить вечер воспоминаний внутри автомобиля. Когда немного отъехали от здания финпола, и эмоциональный всплеск директора пошел на убыль, Тоболин спросил Мулатову:

– Что-то долго они вас там опрашивали?

– Нас сначала выдерживали минут тридцать в холле, а потом меня никуда не пустили, и я все время сидела в коридоре, а Владимир Данилович кочевал по кабинетам.

– Владимир Данилович, – обратился советник к Толчинскому, – сколько следователей присутствовало при допросе?

– Сначала двое, но затем они перевели меня в другой кабинет, где появился третий, но он как бы занимался какой-то писаниной и не обращал на нас никакого внимания.

– Кого из опрашивающих вы знаете? И кто руководил допросом?

– Аязханов, он меня везде сопровождал. Второй, вроде бы как начальник его, потому что сначала вопросы задавались устно, а затем этот второй накричал на Аязханова, мол, вы не готовы, зачем тогда все это было затевать. Потом он дал указание и Аязханов стал писать вопросы на бланках объяснительной, и я под запись на них отвечал. При этом Аязханов каждый вопрос показывал этому старшему и тот, молча, читал. Последние вопросы Аязханов написал дополнительно с устного указания «старшого» уже после подписания мной основной объяснительной.

– Так…, – озадаченно протянул советник. – А сколько вы вообще документов подписали?

– Я точно не помню, но может быть два, или три.

Советник с разочарованием посмотрел на директора, но учитывая его состояние, не стал допытываться до истины, а задал другой вопрос:

– А третий присутствующий ничего не говорил?

– Нет, он все время что-то молча писал.

– Что-нибудь еще интересное вспомните?

– Да, когда мы ожидали в холле, я встретил своего старого знакомого, мы с ним поговорили немного.

– Какого знакомого? – насторожился Тоболин.

– Одного подполковника, фамилию что-то не припомню, но у нас дачи рядом были… Как же его… – приготовился вспоминать Толчинский

– О чем говорили? – перебил Олег.

– Я вкратце рассказал ему о нашем деле. Он оказывается в курсе. Сказал, что скоро дело «МЭО-Гурьев» передадут в его отдел. Когда это случится – обещал помочь.

– Хорошо, постарайтесь вспомнить фамилию.

– Да, я у жены узнаю. Она с хозяйкой этого подполковника сдружилась по дачным делам. Потом вам скажу.

– Копию объяснительной они вам, конечно, не дали? – утвердительно спросил Тоболин.

Толчинский, до этого момента предельно возбужденный как-то мгновенно разомлел, устало кивнул, и дал указание водителю везти его домой.