Революция абсурда

Сон – ненавистное состояние для меня. Во сне воспроизводятся грозные пики – отставание на три десятые процента. Тест провален – отворилась щеколда могилы: обширная гематома из синяков печатей забраковала мой чипированный интеллект и отрезала от социальных гарантий. Мне не дали шанса доучиться в Бауманке, потому что «примитивов» негуманно мучить высокими материями. Сестру сожрал тот же кошмар. Мы много чего нахватались в маргинальной среде, связанного с факторной памятью ИИ, писали заглушки для киборгов, переводящие неиспользуемое питание на прожорливые имплантаты. Мы с лёгкостью бороздили код, но остались неполноценными особями: провалы в синтетических тестах сияли в медицинской карте, как неизлечимая болезнь, с диагнозом «аугментационная невропатия» и привязывались к индивидуальному QR. Нередко наблюдался необъяснимый феномен, когда нейрочипы одних и тех же моделей в разных головах давали большое расхождение в синтетических тестах.

Я унаследовал от отца высокоскоростной нейрочип, но с моей нервной системой возможности чипа не раскрылись. Что это, если не протест отсталой физиологии на уровне атомов? Мне ещё относительно повезло. Порог моих ошибок в вычислениях хэшей позволял пробиться в киберкурьеры. Я использовал этот шанс, чтоб не сгнить в новом прогрессивном мире и убеждал себя, что это временно. В душе бурлило недовольство этим плевком жизни. Я достиг баланса между чувствами и заботами о наполнении холодильника скудными пайками. Оплата кредитов висела на мне. Меня хоть не лишили дееспособности в отличие от моей сестры. Несколько сменных нейрочипов в её голове показали синтетический ноль – полная резистентность к технологиям. Её поставили на психиатрический учёт. Я взял полное опекунство над своей скорбной сестрой. С тех пор она сидит, корчится на стримах, чтоб опровергнуть своё клеймо недееспособной. С её глаз не сходит бешенство. Не помню никаких «лёгких денег», лишь пограничное терпение в растерзанном сердце сестры и наши злющие угольки на сигаретных бычках.

***

Моя жизнь слонялась от операции к операции по пичканью тела кибирпротезами. Передо мной открывалась нескончаемая дорога к совершенствам. Необходимо обладать оптимальными реакциями и навыками киберниндзя для доставки и защиты груза. Я – заложник нескончаемой гонки улучшений, и настолько уже прокачан, что внутри уже ничего не скулит. Жилы мои – прочный биотический полимер. На одну ногу я слаб – барахлит колено, разбитое в детстве на волейбольной площадке. Нужна замена. Я продолжу обрастать кибернетическими наворотами, если не вырвусь хотя бы в «шуршалы». Кажется, во мне шевелится машина, а я наблюдатель. За последние полгода обострилось нежелание жить в этом мире таким уязвимым, слабым. Я борюсь ради сохранения гражданства, ради сестры. Если пройти вереницу обследований, можно сделать мозаичную пластику хряща со стимуляцией столовыми клетками, но дешевле заменить колено на вживляемый биосовместимый протез.

Медицина отворяет спасительные врата избранным, кто выдавал высокие результаты вычислений хэшей производительности. Остальных ждёт неминуемое облачение в обслуживающий тостер – перерождение в киборга.

***

Ещё лет семь назад кибермпланты скучали на складах, никому ненужные, кроме острых любителей футуризма, и устанавливались, когда консервативное лечение не приносило эффекта. Всё изменилось после нескольких серий нападений на обычных курьеров якобы отщепенцами. Полагаю, в этом был определённый замысел – преподать отщепенцам дурной и безнаказанный урок. После настоящие отщепенцы осмелели и собирались в кучи: непривередливые охотились на ланч-пакеты, чтоб вся шайка набила кишку, а одарённые проламывали хабы курьерской сети, перехватывали ценный груз и требовали тройную цену у заказчика. Наиболее строптивых киберкурьеров оглушали магнитной пушкой. Через V-образный разъем в виске отщепенцы подключались к модулю памяти и крали данные заказчика. Они участившимися набегами потихоньку раскачивали социум и бот-диверсиями нескольких крупных поставок сырья на заводы добились подачек. Государство выделило отщепенцам минимальное продуктовое довольствие на полмесяца. Предполагалось, что другие голодные полмесяца они должны прокормить себя честным трудом. Отщепенцы наглели и не вылезали из криминальных сводок, чем ещё больше ввергали в ужасы неприкаянного существования. Это поднимало спрос на новые нейрочипы.

***

Не отпускало ощущение, что слетело последнее обновление с моего нейрочипа. За последние несколько часов автоматически включался энергосберегающий режим. Эти пробуксовки производительности ни с чем не спутаешь. Настройки не работали, но почему? Моё бодрствование было рассчитано на долгие сессии. Нон-стопом я прекрасно молотил ещё неделю назад, разъезжал от точки к точке. А сейчас? Плетусь, будто меня специально что-то тормозит. Я слишком близок к выходу из отщепенства. А такой успех система простить не может. Лавочки в скверике… они тоже кому-то принадлежат и долго рассиживаться нельзя. Прилечь – я уже не мечтаю. Это означало, что ты подсиживаешь чей-то дом. Большинство парков и сквериков превратились в открытые жилища. Асфальт был срезан и на замену вмонтированы площадки с подогревом и разметкой, как на парковочных местах. Только вместо машин тёплые площадки усеивались палатками, не пропускающими холод. Внутри палаток работают тепловентиляторы на топливе из бывшего мусора – мелкодисперсная пыль, пропитанная для медленного прогорания специальным раствором. Такое топливо продавалось в килограммовых пакетах или раз в неделю выдавалось по талонам, которые ввели после тотального контроля биометрии. Сажа оседала на палатки, а взгляд мой устремлялся поверх. Я боялся увидеть, что внутри, кто они – жители копоти и парковочных мест. Сейчас это называется палатко-место.

Я не слишком далеко ушёл от них. Этот день может решить всё. Если я не пройду диагностику, то закончу также – на земле с разметкой. Сотни метров мне ещё плестись до диагностического центра. Нейрочип вёл себя так, будто я невольно увеличил когнитивную нагрузку на схемы. Странно. Настройки я не трогал. Может Пронин? Полученные логи меня совершенно не радовали. Удар. Меня покосило, точно цифровой спрут оплёл моё сознание.

– Сто рублей.

– Что? – я не сразу понял, с кем разговариваю.

– Двадцать минуть – сто рублей.

«Я сижу на лавке!» – В гудящей голове не укладывалось, почему я присел. Двадцать минут выпали из моей жизни.

Пацан лет пятнадцати наставлял на меня шокер. Я знал, он не один. Вон ещё смотрят, такие же костлявые в синих комбинезонах. Я бы подумал, что они – гномы. Но нет. Так одеваются на социальные талоны. Ткань комбинезонов уплотняется в мороз и становится пористой в жару. Сто рублей мои уплыли в грязный ненавистный чужой карман.

«Который час?» – послал я запрос к недрам нейрочипа.

– Два часа тридцать минут.

Не могу сказать, что мне стало легче. Часы в парке показывали два пятьдесят.

– А вот это уже действительно проблема…

Мои нервы плясали, я подпрыгивал на каждом шаге. Двадцать минут пропали с радара. Как? Есть только одно объяснение… Однажды мне удалось добиться сдвига в нейрочипе на пять минут. Тогда у меня поднялась температура. Сестра меняла пакеты со льдом. Я запротоколировал некий эффект разгона мысли. Мученье моё заняло не более пятнадцати минут. Если вычесть беготню сестры со льдом, бесконечные тазики с кустарным охлаждением, компрессы дорогущий аспирин, то минут десять. Я упёрся в нечто толстое, стена – или что это было? Моё зрение вибрировало, стена разрыхлялась. Я был близок к какой-то грани… Моё дребезжание проделало какие-то дыры, лабиринт или норы, где всё происходит одновременно, как на фасеточных глазах. Эффект меня поразил. Через минуту, я отпевал какие-то формулы. Сестра успевала только подставлять диктофон. И вот тогда системное время чипа расходилось с настенными часами. Сестра рыдала, как только включала тот диктофон, и говорила, что я прошёл квантовую инициализацию. Я не замечал особенностей за собой, но не раз ловил себя на мысли, что живу в имитации. Я вынужден тормозить и созерцать, как сменяется событие за событием. Я знаю, что всё происходит одномоментно. Нейрочип показал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.