Сэхсвет

– Да, мам.

– Привет, Джил. Ну, как прошли занятия? – Голос Эли Форт на той стороне был слегка приглушен.

– Ну… неплохо. Я тебе потом расскажу. А вы где?

– Уже в клинике. Только что общались с доктором Хаммондом.

– И как он тебе?

– Ты знаешь, очень даже ничего. Такой подтянутый, стройный…

– Ма, прекрати, – хихикнула Джил. – Я же не об этом спрашиваю.

– Погоди, тут твой отец на меня нападает. – Джил услышала какую-то возню, потом смех и улыбнулась. – Я снова тут. Так вот, если серьёзно, он нам очень понравился. Выглядит профессионалом в своём деле, всё нам объяснил, рассказал, показал сертификаты и дипломы. Ну, ты ещё поговоришь с ним сама, но я думаю, тебе он понравится. Кстати, – Эли понизила голос до шёпота, – ему всего тридцать два, и он ещё холост…

– Так, мам, всё, пока. – Джил не переставала улыбаться.

– Подожди-подожди, тут отец тебе хочет пару слов сказать.

Снова какая-то возня, и в трубке зазвучал низкий голос Гаррдена Форта:

– Привет, дорогая.

– Привет, пап. Я вижу, мама всё никак не уймётся?

– Твоя правда, намучился я с ней уже… – хмыкнул Гаррден. – Шучу, шучу… Так вот, о чём это я? Ах, да. Ты всё-таки не передумаешь?

– Пап…

– Ты же знаешь, что мы с мамой обходимся без дополнительных имплантов, и это никак не влияет…

– Пап, пожалуйста. Мы ведь всё уже обсуждали тысячу раз. Это полностью взвешенное и окончательное решение.

– Ладно-ладно. – Отец быстро капитулировал, как и всегда. – Но мне нужно было спросить, понимаешь?

Джил вздохнула:

– Понимаю. Пап, не волнуйся, ладно? Я уже взрослая самостоятельная девочка.

– Порой мне кажется, что даже слишком. Но ладно, чего понапрасну воздух сотрясать. Ты скоро подъедешь?

– Да. Уже почти на месте.

– Хорошо, ждём. Пока.

– Пока-пока.

Джил спрятала телефон в сумку и встала: транспо́рт подъехал к клинике.

* * *

Джил с родителями сидела в приёмной доктора Хаммонда, который рассказывал о том, как проходят подобного рода операции. Эли была права: доктор Хаммонд излучал доброжелательность, а тон его голоса был успокаивающим – как-то сразу верилось, что ничего плохого с тобой не случится. Впрочем, все хорошие врачи обладали подобными качествами. Эли была права ещё и вот в чём: Хаммонд действительно был очень симпатичным.

– …и в зависимости от выбранного типа импланта проводится предварительная корректировка нервной системы – на тот случай, если мозг будет отторгать новые возможности. Это совершенно безопасно, мы каждый день проводим подобные операции, они доведены практически до автоматизма.

– Это хирургическая операция? – спросила Эли.

– Если вы о настройке нервной системы, то резать ничего не придётся. – Хаммонд улыбнулся. Он сидел за рабочим столом, вертя в руках миниатюрную модель человеческого мозга. – Хотя операции и проводятся под наркозом, но просто для того, чтобы не доставлять неудобств. Мы подключаемся к нервным узлам путём точечных проколов. Иглы выполнены из особого материала и не доставляют никаких болевых постэффектов. Разве что места проколов могут зудеть некоторое время. А дальнейшее зависит от того, какой имплант вы решите себе поставить. – Хаммонд посмотрел на Джил.

Девушка переглянулась с родителями.

– Я… пока не решила, – сказала Джил. Головная боль почти прошла, но знобило её по-прежнему. – Можно мне ещё подумать?

– Конечно, мисс Форт. Мне как раз нужно отлучиться ненадолго, минут на пятнадцать, так что я оставлю вас здесь. Но если не выберете – ничего страшного. Подумайте и приходите снова. – Хаммонд развернул монитор, на котором был открыт каталог клиники. – Пожалуйста, тут самая полная информация об имеющихся в нашем распоряжении имплантах. Изучайте. – Доктор вышел, прикрыв за собой дверь.

Эли проводила взглядом Хаммонда и обернулась к дочери:

– Ну, как он тебе?

– Внушает доверие. – Джил пересела в кресло возле стола и стала просматривать информацию на сайте. – Я почти успокоилась.

– Ну, я же говорила, что он тебе понравится, дорогая. Я вот у него ещё спрашивала, что…

Джил почти не слушала. Она прокручивала страничку сайта, уже в который раз листая список.

По сути, импланты можно было разделить на три типа. Первый – «зелёные», косметические – являлся самым распространённым и безопасным. Импланты этого типа включали в себя различные модификаторы внешности, начиная от самых простых, вроде изменяющегося макияжа, и заканчивая совсем уж экзотическими: произвольное изменение цвета глаз, волос и даже пигментации кожи наподобие хамелеона. Джил бегло просмотрела эту подгруппу. Она никак не могла определиться и перешла в следующий раздел.

Этот тип имплантов – «оранжевые», механические – девушка изучила более подробно. Они представляли собой комбинацию из нанопроцессорной платы, подключаемой к нервной системе, и различных дополнительных устройств, напрямую влияющих на физиологические функции организма. Например, мышечные импланты, усиливающие физическую силу человека путём встраивания внутреннего экзоскелета. Или же ускоренный метаболизм. Ускоренная регенерация тканей и клеток. Как говорилось в комментариях к этой подгруппе, такие импланты хорошо зарекомендовали себя в силовых структурах.

И третий тип, казавшийся Джил самым интересным, – «красные» нейроимпланты, расширяющие возможности человеческого мозга и сознания. Нейроимпланты встраивались прямиком в головной или спинной мозг. Вот в этом разделе Джил зависла надолго. Повышение точности человеческой памяти, улучшение реакции и внимательности, творческого потенциала… Правда, что в этом разделе, что в предыдущем, многие позиции были помечены особой пиктограммой – это означало, что без специального разрешения соответствующих структур эти импланты устанавливать запрещалось.

Ещё Джил знала о существовании имплантов четвёртого типа – «чёрных», экспериментальных. Достоверную информацию о них найти было сложно даже в даркнете, не говоря уж об официальном сайте клиники. А те сведения, которые встречались Джил, были настолько фантастическими, неправдоподобными и даже пугающими, что закрадывались сомнения в адекватности людей, писавших эти строки. Но о таких имплантах девушка всерьёз не задумывалась – это строго каралось законом.

Джил всё ещё не могла определиться с выбором, хотя одно было очевидным: ей необходимо исправить проблемы с памятью. Но… хотелось всего и сразу. Она мысленно начала прикидывать комбинации имплантов, потом снова с досадой подумала о том, что второй имплант устанавливается только через три года. Джил настолько увлеклась этими размышлениями, что не заметила родителей, склонившихся над ней.

– Джил, дорогая, ты меня вообще слышишь? – спросил Гаррден.

– Что? – Джил оторвалась от монитора.

– Я попросил прокручивать помедленнее, мы с мамой не успеваем, – усмехнулся Гаррден.

Джил натянуто улыбнулась:

– Ой, прости. Просто тут столько всего, глаза разбегаются…

В этот момент в кабинет вошёл доктор Хаммонд:

– Ну, как продвигаются дела?

– Отлично, доктор, – ответила Джил.

– Уже определились?

– Ещё буквально пять минут… Скажите, доктор Хаммонд, – Джил на секунду замялась, – а с чем связано правило установки второго импланта только через три года?

Хаммонд с готовностью произнес:

– Поскольку установку даже одного импланта организм воспринимает враждебно, как нечто инородное, несмотря на предварительную корректировку системы, ему нужно время, чтобы адаптироваться к импланту. Оптимальное время адаптации – полтора-два года плюс запас на индивидуальные особенности организма.

– А что произойдёт, если установить сразу несколько имплантов?

Джил смотрела на доктора Хаммонда. Чуть помедлив, он ответил:

– Если перегрузить организм, он может просто не выдержать. В результате… Я думаю, вы понимаете, что следует в результате. Но тут есть одна оговорка: всё зависит от типа импланта. Например, если это лёгкий косметический имплант, то разрешается установка двух или трёх имплантов в короткий промежуток времени – около года. Собственно, правило или, иначе, закон трёх лет распространяется на серьёзные виды имплантов – механические и нейроимпланты. Также надо уяснить следующий момент: в экстренных ситуациях позволяется установка большего количества имплантов, но в этом случае не гарантируется долгая работоспособность организма.

Джил прикусила губу. Может, ей правда установить пару косметических имплантов? Выбрать какие-нибудь самые прикольные… Хотя нет, это несерьёзно. Она ведь не бьюти-блогерша какая-то!

– Спасибо, доктор Хаммонд, – сказала Джил, поворачиваясь к монитору. – Мне нужно ещё немного времени.

– Конечно, конечно… – Хаммонд посмотрел на мистера и миссис Форт, указав головой на дверь: нужно поговорить наедине.

Оставив Джил разглядывать сайт, все трое вышли за дверь.

– Мистер и миссис Форт, уверен, вы и так знаете то, о чём я собираюсь вам сказать, но протокол требует, чтобы вы услышали это и от меня.

– В чём дело? – довольно резко спросил Гаррден.

Хаммонд обернулся к нему:

– Мистер Форт, я уже семь лет как практикующий нейрохирург, и мне часто приходится сталкиваться с определённым типом людей. Вам знакомо понятие импламании?

– Да, что-то такое слышал… Ну, и могу догадаться по этимологии слова.

– И всё же я объясню подробнее. Импламания – стремление человека апгрейдить свой организм до бесконечности. Особенно часто…

– Вы хотите сказать, что наша Джил подвергается такой опасности? – перебила Эли.

Хаммонд успокаивающе поднял руки.

– Прошу вас, не беспокойтесь. Никакой серьёзной опасности нет. Я хочу сказать, что у Джил, возможно, есть к этому предрасположенность. Этому риску подвергается каждый второй, кто устанавливает себе имплант. Вообще, импламания – с реальным бесконечным апгрейдом – встречается довольно редко. Тому есть несколько причин: это опасно, очень дорого и незаконно. Причём преследуется импламания гораздо строже, чем наркомания. Так что чаще всего до зависимости дело не доходит – всё остаётся на уровне мыслей. И всё же я обязан вам об этом сообщить…

Тут дверь открылась, и из кабинета вышла Джил. Она с улыбкой сообщила:

– Доктор, я определилась. Хочу исправить память.

* * *

Джил лежала на животе, на операционном столе, полностью обнажённая. Её покрывала только тонкая синяя простыня с разрезом в районе позвоночника. Вокруг ходили медсёстры, заканчивая приготовления к операции. Доктор Хаммонд склонился над тяжело дышащей Джил:

– Не волнуйтесь вы так, мисс Форт. Повторюсь, это простейшая операция.

– Я понимаю, доктор. – Джил хотелось посмотреть на него, но ей мешали две пластины, установленные по бокам головы.

– Раз понимаете, то нечего волноваться. Уверяю вас, всё пройдёт в лучшем виде. Так… теперь мне нужно задать вам пару вопросов. Есть ли у вас в организме какие-нибудь инородные конструкции, вроде искусственных костей, суставов?

– Нет.

– Отлично. Принимали ли вы в последние трое суток наркотические препараты или алкоголь?

– Да, я… вчера немного перебрала с глиром. Отмечала день рождения.

– Примите мои поздравления, мисс Форт! – По голосу Джил поняла, что доктор Хаммонд улыбается.

– Да… спасибо. Это может как-то осложнить операцию?

– Нет, что вы, мы просто введём нейтрализатор. Сестра, будьте добры…

Джил почувствовала лёгкий укол в ягодицу, после чего по телу начало распространяться тепло.

– Так, ну вот теперь всё в порядке.

На лицо Джил наехала прозрачная маска. Пластины возле её головы слегка загудели.

– Мисс Форт, вы готовы?

– Да… кажется…

– Расскажите, пожалуйста, про вашу татуировку, – неожиданно попросил доктор Хаммонд.

Джил скосила глаза, пытаясь увидеть тату на правом предплечье – стилизованный человек с пылающим сердцем в руке. Девушка удивилась вопросу в такой момент, но начала рассказывать:

– Это татуировка в память о моей подруге Элизе. Мы дружили с ней с самого детства, но её не стало всего полгода назад. Она…

Джил не заметила, как отключилась.

* * *

Очнулась Джил, как ей показалось, мгновенно. Как выяснилось, её перевернули на спину, потому что, открыв глаза, Джил увидела перед собой улыбающегося доктора Хаммонда.

– С пробуждением, мисс Форт. Как вы себя чувствуете?

Джил прислушалась к ощущениям. Они показались ей… странными. Как будто организм лишили какого-то органа или части тела. Или нет, не так. Скорее, это было похоже на то, когда пытаешься что-то вспомнить, а оно ускользает от тебя. Очень похожее и знакомое ощущение, только усиленное в разы. А вообще, Джил чувствовала и то и другое. О чём она и сообщила доктору.

– Замечательно, – сказал Хаммонд. – Это значит, что корректировка нервной системы прошла успешно. Если вкратце и упрощённо – мы внушили вашему организму, что тот имплант, который мы собираемся вам поставить, уже установлен. Теперь ваш мозг пытается найти его и, естественно, не находит. Отсюда и ощущения, что чего-то не хватает. Таким образом мы подготовили ваш организм к установке инородного элемента. Теперь вам нужно несколько минут, чтобы принять изменения, настроиться, после чего мы приступим непосредственно к установке импланта. А сейчас отдохните. И постарайтесь сосредоточиться на том, чего вашему организму не хватает.

Доктор Хаммонд отошёл к дальнему столу. Джил снова прислушалась к ощущениям. Мозг бунтовал, требуя вернуть то, что у него якобы отобрали. Джил сосредоточилась на мысли о том, что скоро всё придёт в норму. Вместе с этой мыслью к ней пришли и другие. Она вспомнила, как доктор Хаммонд рассказывал ей перед операцией о процессе установки импланта.

Вырезаем кусочек черепа, вот так… затем нейроволокнами коммутируем имплант… Не волнуйтесь, никаких шрамов не останется.

Тогда эти объяснения здорово напугали Джил и её родителей, но сейчас, лёжа на операционном столе, она боялась в тысячу раз сильнее.

Не думай об этом, – приказала себе Джил. – Всё пройдёт хорошо, Хаммонд – профессионал. Старик к тебе не приходил, в конце концов… Хотя к «овощам» они и не приходят…

Прозрачная маска вновь надвинулась на её лицо. Снова загудели пластины, на этот раз, как показалось Джил, намного сильнее. Справа замаячил доктор Хаммонд с каким-то металлическим инструментом в руках.

– Мисс Форт, мы готовы, если вы готовы.

Джил молча кивнула, борясь с паникой.

– Великолепно. Увидимся через пару часов. Кстати, ваши родители передавали вам привет.

– Да? Здорово. Я…

На этот раз наркоз подействовал гораздо быстрее.

* * *

Вновь пробуждение. Яркий свет резанул по глазам. Инстинктивно Джил прикрылась рукой.

– Проснулась! Сейчас… – Голос матери.

Свет приглушили, и Джил смогла оглядеться. Она находилась уже не в операционной, а в больничной палате. Рядом сидели родители, а слева, возле койки, стоял доктор Хаммонд.

– С пробуждением, мисс Форт! – произнёс он стандартную фразу.

– Как вы себя чувствуете? – закончила за него Джил и улыбнулась. Чувствовала она себя замечательно – только немного болела голова.

Хаммонд рассмеялся:

– Да, действительно. Ну так как?

– Голова болит. Вот тут. – Джил прикоснулась к правой части лба. К её облегчению, никаких шрамов там не обнаружилось, по крайней мере на ощупь.

– Это нормально, – успокоил Хаммонд. – Как-никак мы основательно там покопались… Простите, пытался пошутить. Итак, рад вам сообщить, что операция прошла успешно. Нужно будет провести несколько тестов, после чего мы вас выпишем. А сейчас оставлю вас. Можете насладиться новыми возможностями. – Хаммонд покинул палату.

Джил сразу же поняла, что доктор имел в виду. Она уже чувствовала в себе изменения – мозг вернул «утраченное» и теперь настраивал имплант. Перед глазами Джил всплывали… образы. Смеющийся отец наклоняется к ней, берет её и кружит на вытянутых руках… Это ей сколько, три года? Четыре? Вот она шагает рядом с мамой в потоке людей, держа её за руку, – Джил ничего не видит вокруг, кроме спешащих и таких больших мужчин и женщин; ей страшно, но тёплая материнская рука внушает чувство спокойствия и защищённости… Элиза, смеясь, заводит Джил за угол дома, озорно подмигивает и, оглядываясь по сторонам, закуривает сигарету… Калейдоскоп давно забытых образов захлестнул Джил с головой, и ей стало так хорошо, как никогда… Стоп… Что-то не так.

Джил посмотрела на родителей. Дрожащие губы отца. Слегка покрасневшие глаза матери. Они улыбались, но улыбки были ненастоящие, фальшивые. Их руки тряслись.

– Мам? Пап? – Джил приподнялась на локтях. – Что с вами? Или со мной? Доктор Хаммонд чего-то не сказал?

Родители переглянулись. Эли кивнула мужу: говори ты. Гаррден вздохнул и произнёс, глядя в глаза дочери:

– Джил, дорогая… пока ты была на операции, к нам с мамой пришли Старики.

Глава 2

Жизнь в центральном округе Нью-Солста – Вортене – не замирает ни на секунду. Днём по полупустым дорогам носится транспо́рт на магнитной подушке и машины тех, кто не пожелал отказаться от личного средства передвижения. По тротуарам люди сплошным потоком торопятся на работу, учёбу, деловые встречи. На улицах тут и там продают горячие закуски, кофе в поддерживающих заданную температуру стаканчиках и интерактивные сувениры для приезжих. Через каждые сто метров вдоль по улице попадаются стенды с информацией, на которых человек в специальных очках или с глазными имплантами видит подобранные индивидуально для него предложения.

Ночью же Вортен преображается. Яркие неоновые вывески баров и клубов, пульсирующие рекламой огромные щиты вдоль дорог, возникающие посреди тротуара мерцающие голограммы известных актёров и актрис, зазывающих в кино или театр, – всё это превращает улицы в залитое светом пространство, и язык не поворачивается назвать это время суток ночью.

Людей здесь в это время ещё больше, чем днём. Золотая молодёжь верхнего города, пафосные мужчины, пахнущие дорогим одеколоном, и гламурные девочки, чьи лица покрыты слоем косметики, – вот кто составляет основной контингент ночного Вортена.

Джил Форт не относила себя ни к золотой молодёжи, ни к гламурным девочкам, а потому, сидя за столиком в элитном клубе «Кластер», чувствовала дискомфорт. Однако приличная доза глира притупляла это чувство. Компания, с которой Джил проводила время, сейчас находилась на танцполе, нелепо дёргаясь под упругий бит. Впрочем, некоторые отплясывали довольно лихо. Но Джил не могла долго смотреть на резкие движения, а потому упёрлась лбом в прохладную поверхность стола.

Почувствовав очередной приступ тошноты, она решила, что терпеть больше не в силах. Джил встала с мягкого сиденья и, сбив бокал, нетвёрдой походкой направилась в туалет. Проходя мимо зеркальных стен (Кто вообще додумался ставить в клубе, где тошнит каждого пятого, зеркальные стены друг напротив друга?), Джил споткнулась и упала, больно ударившись подбородком. Люди сновали вокруг неё, и никто даже не пытался помочь. Джил некоторое время раздумывала, а не послать ли всё на хер и не вырубиться ли прямо на этом замечательном полу, но после того, как её два раза пнули в голень, всё-таки поднялась.

Чтоб вас всех. Твари. Ненавижу. Всех вас. О-о-о, как больно…

Отстояв короткую очередь, девушка проскользнула в кабинку, хлопнув за собой дверью, и первым делом опорожнила желудок. После трёх или четырёх таких извержений Джил справила малую нужду, встала перед зеркалом – и тут же отпрянула, едва снова не упав. Она отчётливо увидела, как в зеркале, буквально на секунду, проявилось до боли знакомое лицо её ушедшей подруги.

Приехали… Глюки начались…

Джил с колотящимся сердцем подошла к зеркалу, но в этот раз всё было нормально. Если, конечно, считать за норму здоровенный синяк, украшающий подбородок. Хороша, ничего не скажешь: на воротнике подсыхали капли рвоты, под глазами залегли глубокие тени – такие, что не спасал даже приличный слой тоналки.

Ну и чмо же ты, мисс Форт. Надо будет потом проверить, не треснула ли челюсть.

В дверь туалета забарабанили. Джил не отреагировала. Ополоснула лицо ледяной водой, не забыв счистить остатки ужина с воротника. В дверь начали стучать с утроенной силой.

– Да пошла ты в задницу, тварь! – выкрикнула Джил и тут же пожалела об этом – боль пронзила челюсть. Джил едва сдержала слёзы.

Наконец она открыла дверь туалета и сразу же наткнулась на ненавидящий взгляд одной из жаждущих попасть внутрь. Джил хотела было пройти мимо, но чья-то рука с острыми ногтями вцепилась ей в волосы. Джил вскрикнула.

– Только посмей назвать меня тварью ещё раз, ты, тварь, – заплетающимся языком проговорила гламурная дама за сорок у Джил за спиной. – Я из тебя самой тварь сделаю, тварь. Поняла?

Несмотря на сильную боль, Джил едва не рассмеялась. Наверняка у этой сучки все мозги съедены интоксом.

Отличный пример того, куда ты катишься, дорогая. Правда, до наркотиков ещё дело не дошло.

«Тварь» тем временем потеряла к Джил всякий интерес, осознав, что туалетную комнату оккупировала подруга. Напоследок больно царапнув кожу на голове Джил, она снова начала долбиться в дверь. Джил поспешила ретироваться.

Подходя к столику, она обнаружила, что вся компания вернулась с танцпола и теперь занималась тем, зачем они сюда в основном и пришли, – вливала в себя глир или кое-что покрепче.

Джил немного протрезвела, и желание возвращаться за стол пропало. Поэтому она, протискиваясь между шатающимися туда-сюда телами разной степени опьянения, выбралась на улицу. И плевать, что обратно её никто не пустит. И плевать, что сумочку она оставила внутри, – дома дверь открывается сканированием отпечатков пальцев, а платёжный чип и телефон всегда при ней.

Как-нибудь потом заберу.

Вдыхая свежий, хоть и слегка кисловатый воздух ночного города, Джил медленно побрела по улице.

Она вела подобный образ жизни уже неделю – именно столько времени прошло со дня смерти её родителей. Точнее, с того момента, как они решили уйти со Стариками. Джил была вынуждена провести этот день в больнице. Гаррден и Эли Форт хотели остаться с дочерью, но Джил убедила их провести время вдвоём, как в старые добрые времена первых свиданий и конфетно-букетного периода. Они вернулись только под утро, счастливые и благоухающие ароматами духов, глира и любви.

Всё оставшееся время они болтали о разном, словно часы не отсчитывали последние минуты пребывания Гаррдена и Эли в этом мире. Ни Джил, ни её родители не стыдились слёз. Как оказалось, оно было и к лучшему: когда пришли Старики, слёз уже не осталось и прощание прошло на удивление спокойно. Следующий момент Джил запомнила на всю жизнь: вот они стоят, мама и папа, а рядом с ними две страшные голограммы. Гаррден задёргивает тонкую ширму, и Джил видит только силуэты родителей – Старики не отбрасывают тени. Два тихих старческих голоса спрашивают в унисон:

– Вы готовы?

– Да, – отвечает Эли, её голос дрожит. Мгновение – и силуэты пропадают. В палате воцаряется тишина, и Джил плачет, не понимая, откуда берутся слёзы. Теперь она осталась совсем одна.

Джил остановилась, поймав себя на мысли, что забыла, где её дом. Лишь спустя пару минут она осознала, где находится и что идёт совсем в другую сторону. Выругавшись себе под нос, Джил направилась обратно, стараясь не обращать внимания на свистевших ей вслед парней.

С памятью начались серьёзные проблемы. Хотя ещё неделю назад всё было замечательно – Джил просто поражалась, сколько мусора, оказывается, хранилось в её голове. Обрывки когда-то услышанных разговоров, куски прочитанных когда-то книг, тексты песен, просмотренные годы назад фильмы… Однако среди всего этого мусора были и настоящие сокровища. Джил с удивлением обнаружила, что помнит о совсем уж далёких событиях своей жизни. О таких моментах, которые скрыты от большинства людей, ибо в таком возрасте ещё нет оформленного осознания собственного «я». Она помнила, как плакала, лёжа в кроватке, потревоженная детским кошмаром, и помнила успокаивающе тёплое дыхание матери, склонившейся над ней. Помнила свои первые неуверенные шаги и то, как она счастливо хохотала, увидев смешное и доброе лицо отца, удивлённого тем, как рано пошла его дочь. Она даже помнила, как сосала материнскую грудь, чувствуя при этом абсолютный покой и умиротворение. Последнего воспоминания, кстати, Джил немного стыдилась.

Но после почти недельного запоя и разгульного образа жизни её имплант начал глючить.

Доктор Хаммонд предупреждал, что в случае нарушения врачебных предписаний корректная работа импланта не гарантируется. Джил нарушила четыре ключевых пункта из пяти: никакого стресса и спиртного, здоровый сон и приём таблеток. До употребления наркотиков, слава Создателю, она пока не докатилась. Конечно же, имплант дал сбой. Джил начала забывать элементарные вещи: не могла вспомнить то или иное слово, определение, понятие… Один раз даже забыла собственное имя на целых десять мучительных секунд. Участились провалы в памяти, когда Джил не могла вспомнить, что делала вчера. Или минуту назад. Теперь вот забыла, где её дом. К счастью, пока эти эпизоды были кратковременными.