Вражья дочь

Александр Александрович Тамоников

Вражья дочь

© Тамоников А.А., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Глава 1

Рваные темные тучи плыли по серому небу над городом Полоцком, входившим в те времена в состав Великого княжества Литовского. Порывы ветра поднимали большую волну на Западной Двине, поменьше – на реке Полота, края которой покрылись ледяной коркой.

Осень 1562 года от Рождества Христова выдалась холодной, дождливой. Хотя еще какое-то время назад, когда вовсю шла страда, людям казалось, что она не наступит никогда. Летние теплые дни захватили сентябрь, когда православные жители княжества отмечали наступление нового года, да и октябрь. Погожая погода перешла даже на ноябрь.

Только в декабре вдруг, буквально в один день, все изменилось. Подул коварный северный ветер, облака набухли, приобрели мрачный свинцовый оттенок. Поначалу хлынули дожди, за ними и снег пошел.

За несколько дней дороги превратились в грязевое месиво, реки поднялись, торговля замерла. Лишь крупным судам удавалось пройти по Двине.

В Полоцке жили люди разной национальности и веры. Они молились в православных церквях и католических костелах. Сама история распорядилась так, что город, ставший когда-то столицей русского княжества, уже двести семьдесят лет был под Литвой. Теперь вот над ним нависла угроза именно с востока, со стороны Руси, как-то очень уж быстро укрепившейся и ставшей могущественной.

Крестьян, ремесленников, простой люд это не особо волновало. Им при любой власти надеяться на лучшую жизнь не приходилось.

Купеческое сословие в большинстве своем рассчитывало наладить отношения с Москвой и городами Руси, дабы сбывать туда как можно больше своего товара, взамен приобретать меха, воск, мед, льняные ткани, весьма ценимые на Западе. Купцы боялись Руси, но и разумели, что безмерные просторы этого соседнего государства русского сулят им огромные выгоды, коли верно поставить дело.

Только городская знать, представители шляхты и католического духовенства находились в великой тревоге. Приход рати русского Царя не сулил им ничего хорошего. Сдашь крепость, пойдешь в услужение Москве – навлечешь на себя гнев и немилость Сигизмунда Второго Августа, Великого Князя Литовского и Короля Польского. Сядешь в осаду, как знать, долго ли продержишься, решатся ли помочь городу поляки с литвинами? Да, этим господам было о чем тревожиться.

Грязно-серые облака скоро застыли над городом. На Полоцк обрушился снегопад, захвативший Верхний Замок, посады и монастыри. Народ, который был в то время на узких улочках Полоцка, поспешил в дома. Стража укрылась под козырьками стен. Ворота остались открыты, воины смотрели за ними из башен.

На удивление всем откуда-то издалека вдруг донеслись раскаты грома. Надо же, здесь снег, а где-то дождь с грозой!

– Этого еще не хватало, – проговорил воевода Полоцка Станислав Довойна, бросил взгляд на оконце, в которое были вставлены разноцветные стекла, и сел в кресло перед столом, на котором стояли кувшин с вином, чаши и легкая закуска из куриных крылышек, тушенных с овощами. – Налей, Ян, – сказал он молодому человеку в одежде знатного шляхтича.

– Не хватит ли? – спросил ротмистр Егор Голубицкий, тоже присутствовавший в небольшой тайной комнате воеводского дворца, расположенного на территории Верхнего Замка.

– Вино слабое, хоть немного отвлечет от тревожных дум, – заявил Довойна.

– Да что тревожиться-то, пан Станислав? Русские сколько раз пытались взять крепость? Особо в том старался отец нынешнего русского Царя Великий Князь Василий Третий. И что? Всякий раз неудачно. Так же и с Иваном будет. Подойдет, постоит, обнесет осадою, пока литовские и польские войска не подойдут, и уйдет, как говорят варвары, не солоно хлебавши, – произнес ротмистр.

Довойна взглянул на молодого человека:

– Ян! Эй, пан Глебович! Я же просил!..

– Да, пан воевода, простите.

Он наполнил янтарным вином серебряные чаши.

Ротмистр взял свою и провозгласил:

– За погибель московитов и здоровье Сигизмунда Второго Августа, Великого Князя Литовского и Короля Польского.

– А я поднимаю чашу за наш город Полоцк, – произнес воевода.

– Присоединяюсь, – сказал Ян Глебович.

Все выпили, поставили бокалы на стол.

Воевода перевел взгляд на ротмистра.

– Значит, ты говоришь, Егор, что придет Иван, постоит, осадит крепость, проведает о выходе славной рати из Вильно и Кракова и подастся обратно, как отец его Василий?

– Так и будет, пан Станислав.

– Короткая у тебя память, ротмистр. Кроме Ливонии князь Василий и на Казань ходил безуспешно, и к Астрахани.

– Не понимаю, о чем ты, воевода, – заявил ротмистр и скривился.

– О том, что Василий Третий надеялся на своих бояр да князей, весьма преувеличивал их полководческие способности. Оттого и походы его заканчивались неудачно. Иван же человек совсем другого склада. Он сам прекрасный полководец. Казань с Астраханью тому лучшие примеры. Сколько первому русскому Царю понадобилось времени, чтобы взять Казань, крепость, до того считавшуюся непреступной? Немногим больше месяца с начала осады! А сколько дней продолжался прямой штурм?

– Но Царь Иван ходил на Казань и до этого, в год своего восшествия на престол. Тогда у него ничего не получилось, – проговорил Голубицкий.

– В первый раз Иван остался на Москве, готовился к свадьбе. Потом, осенью того же года, он выходил к столице ханства. Но то был разведывательный поход. Русский Царь тщательно подготовил осаду и штурм, блестяще провел крупную военную операцию. Казань сейчас под властью Москвы. А она не Полоцк.

– Но за ханством были только степняки, разрозненные силы местных народностей, не объединенных единым началом. Каждый князь мнил себя царьком, даже если у него было всего с десяток селений. За нами же стоят Литва и Польша.

Довойна невесело усмехнулся.

– А кто стоял за Нарвой и Дерптом, уже завоеванными русскими? Не Сигизмунд ли Август со всей мощью Великого княжества Литовского и Польского Королевства? И что, мой разлюбезный ротмистр, помогло это гарнизонам названных крепостей? Сейчас Русь сильна как никогда. Разве всего с десяток лет назад мы могли представить, что Москва будет угрожать нам? Но Иван Грозный создал армию, способную сражаться с любым противником. Примеров тому много. Эта армада готовится пойти на наш город. Сейчас она под предводительством Царя в Можайске, но надолго там никак не задержится. Так что, панове, ждут нас непростые времена.

Ротмистр вздрогнул и сказал:

– Но и Сигизмунд Август не сидит сложа руки. Пограничным чинам передан высочайший наказ привести все укрепления в порядок, усилить сторожевую службу и направить на Русь лазутчиков. Готовится сбор рати. Я не сомневаюсь в том, что Литва и Польша смогут отразить нашествие московской орды. Насколько мне известно, ведутся переговоры и с Крымским ханом Девлет-Гиреем, дабы тот вторгся в московские земли этой зимой, если не вышло поздней осенью. Чем они закончатся, я не знаю, но уже само то обстоятельство, что такие переговоры ведутся, конечно же известно русскому Царю. Он не может не учитывать, что крымцам будет очень выгодно напасть на Русь тогда, когда Иван уведет войска на запад. Их и сейчас в Ливонии уже много, будет еще больше, а у Москвы мало что останется. Девлет-Гирей наверняка сожжет ее. Так что особых причин для волнения я не вижу.

Довойна поднялся с кресла, повернулся к оконцу и произнес:

– Если бы дело обстояло именно так, как ты говоришь, ротмистр. Но пока мы имеем только известие о намерениях русского Царя захватить наш город.

– А Крымский хан?..

– Ты не знаешь коварство Девлет-Гирея? Меня немного успокаивает то, что начинать поход в преддверии зимы, а значит, вести войну в холода, не просто неудобно, но и губительно. Даже без сражений. Однако русский Царь непредсказуем.

– Какой смысл гадать, панове? – сказал Голубицкий. – Мы собрались здесь вовсе не за этим. Нам надо встретиться с посланником московского князя Андрея Старонова, желающего устроиться в нашей цивилизованной стране. Кстати, отчего его до сих пор нет здесь?

Воевода присел в кресло и проговорил:

– Пан Чиняев, тот самый посланник, уже в Полоцке. Он с минуты на минуту должен появиться у нас.

– Откуда известно, что этот Чиняев в городе? – спросил Голубицкий.

Довойна усмехнулся и проговорил:

– У каждого свои тайны, не так ли, пан ротмистр? Я же не спрашиваю тебя о твоих отношениях с прекрасной Луизой, женой престарелого пана Гревича.

У ротмистра заиграли желваки на скулах.

– Кто сказал тебе об этом, воевода? Я убью этого сплетника!

– Не стоит, Егор. Кто сказал, тот и сам скоро умрет.

– Не разумею, пан Довойна.

– Я имею в виду пана Гибора Гревича, супруга прекрасной Луизы.

Ротмистр выглядел растерянным.

– Пан Гревич знает о моих отношениях с его женой? – спросил он.

– Да.

– Но откуда?

– Луиза и рассказала ему. Но ты поговори с ней сам, потом. Сейчас не до того. Все, достаточно о пустом!

Тут в двери заглянул Юргис Вестар, слуга Довойны, и доложил:

– Пан воевода, прибыл тот человек, которого вы ждете.

– Где он?

– В соседней комнате.

– Веди его сюда и принеси хорошего вина, Юргис.

– Да, пан воевода.

Вскоре в тайную комнату вошел высокий сутуловатый человек со светлыми волосами и бородой, смахивающий больше на литвина, чем на русского.

– Доброго здравия, Панове. Чиняев Мартын сын Иванов, посланник князя Старонова Андрея Андреевича. Вот вам грамота от него, – сказал он и передал воеводе свиток.

Довойна прочитал бумагу, вернул ее, кивнул на лавку:

– Садись.

Чиняев присел.

– Умаялся в дороге? – спросил воевода.

– Есть немного. Спешил очень.

– Отчего спешка?

– Таков наказ князя был. Быстрее добраться до Полоцка, отдохнуть здесь, ехать в Вильно, потом в Краков.

Довойна, Голубицкий и Глебович переглянулись.

– По каким делам тебе туда надо? – осведомился пан Станислав.

– Извиняй, воевода, – ответил Чиняев. – Это касается только князя Старонова. При всем уважении к тебе я ничего сказать не могу.

Ротмистр кивнул и сказал:

– Ладно. Нас на самом деле не волнуют дела московского князя. Так что он велел тебе передать нам?

Чиняев посмотрел на кубок, чаши.

Тут же появился слуга воеводы. Принес вино, закуску.

– Выпей немного, закуси, – предложил ему Довойна. – Ужин будет после нашего разговора, а потом и отдых.

Посланник московского князя выпил полчаши, закусил.

– Хорошее вино. Такого у нас на Москве не найдешь.

Все рассмеялись.

– Конечно, – высокомерно сказал Голубицкий. – Его из французских земель привозят. Говори, посланник.

Чиняев поудобнее устроился на лавке, вытянул ноги.

– Иван Васильевич с верными ему князьями да воеводами, бравшими Казань и Астрахань, готовит удар по Полоцку. Это объясняется не только тем, что Царь Иван, захватив ваш город, закрывающий прямую дорогу на Вильно, сможет потом продвигать свою рать далее на запад.

– Чем же еще? И этого вполне довольно, – подал голос Глебович.

Посланник скомкал шапку и объяснил:

– Князь Старонов говорил мне, что Иван Грозный считает Полоцк древним владением рода Рюриковичей, к которому сам и принадлежит. В народе распространяется утверждение, что наступление на Полоцк – не захватническая война, а законное и справедливое возвращение Белой Руси, наших исконных земель. Народ верит в это и поддерживает Царя, которого не зря прозвал Грозным. После захвата города воеводы Царя намерены двигаться дальше, брать другие крепости, в том числе Ригу и Вильно. Однако вступать в войну с Польшей они не хотят.

– Но ведь это просто невозможно! – воскликнул Довойна. – Если русская рать подойдет к Вильно, то Сигизмунд обязан будет вывести все войска, какие только у него есть, на защиту литовской столицы.

Чиняев пожал плечами:

– Я всего лишь передаю вам слова князя, сам в военных делах не особо разбираюсь.

Голубицкий тяжело вздохнул и спросил:

– А московскому князю известно, почему Царь Иван решил брать Полоцк зимой? Раньше февраля ему никак не удастся подвести сюда рать, даже если она уже сейчас стоит у Можайска, а не в Москве и других городах.

Посланник покачал головой:

– Да, князь говорил об этом.

– Что именно?

– Великий посад города со стороны Двины защищен очень плохо, надежных укреплений нет. Значит, река замерзнет…

– Черт бы побрал этого Ивана! – в сердцах выругался Голубицкий. – А ведь он тысячу раз прав. Если русские воеводы по льду проведут в посад хотя бы один полк с полевыми пушками, то заставят гарнизон укрыться в Верхнем Замке. Потом они не спеша, совершенно спокойно подтащат к нему осадную артиллерию и примутся разрушать крепость. При этом московиты еще и осадят замок, перекроют все пути доставки провизии. Так нам долго не продержаться, особенно если еще и чернь бросится из посадов под защиту стен.

Воевода поднял руку и заявил:

– Об этом поговорим позже. – Он посмотрел на посланника и спросил: – Что еще велел передать князь?

– Еще он приказал сказать, что вам не стоит рассчитывать на Девлет-Гирея. Он этой зимой не поведет свои орды на Русь.

– Что? Царь Иван и с Крымским ханом договорился?

– Не знаю, договорился или проведал о его намерениях. Но князь Старонов твердо сказал, что на крымцев вам рассчитывать не следует.

Воевода совсем пал духом, когда услышал это.

Голубицкий же продолжил допытываться:

– А скажи, сколько войска может привести русский Царь к Полоцку?

– Об этом князь знает только приблизительно. Он считает, что Царь может собрать от сорока до восьмидесяти тысяч человек. Это вместе с обозным людом.

– Сам-то князь Старонов пойдет с войском?

– Нет. Царь его на Москве оставляет. Вот когда Иван Васильевич уйдет с ратью, князь Андрей Андреевич и отправится с семейством да немалым скарбом в Литву другой, южной дорогой.

– Ясно, – буркнул ротмистр, встал, взглянул на посланника и осведомился: – Что еще ты должен сказать нам?

– Да вроде все. Коли вспомню чего, то утром скажу.

– В Вильно собираешься утром выехать?

– Ну не ночью же. Место-то отдохнуть у вас найдется, надеюсь?

Воевода взял колокольчик, позвонил.

В дверях мигом возник слуга Вестар.

– Да, пан!

– Отведи человека в баню. – Довойна кивнул на Чиняева. – Пусть помоется, попарится, после того накормить и проводить в комнату первого этажа для отдыха. Когда утром разбудить, он сам скажет. Так, пан Чиняев?

Посланник смутился:

– Да какой я пан? Мы люди простые.

– Простых людей князья по серьезным делам не посылают, так что не прибедняйся.

– Это кто как.

– Ступай со слугой.

– Угу! – Чиняев встал, недолго подумал, на всякий случай поклонился и вышел из комнаты вслед за Юргисом.

Как только их шаги в коридоре затихли, воевода спросил:

– Ну так что вы думаете по поводу известий из Москвы, панове?

– Царь Иван умен, хитер! Победы на востоке и юге придали ему уверенности, – заявил Ян Глебович. – Но и мы не ремесленники. У нас есть время обратиться за помощью в Вильно и в Краков. Но главное вот что. Надо срочно и скрытно завезти на тайные склады провизию, которую во время осады можно будет доставлять в замок.

– Зачем нам тайники, если мы рассчитываем на помощь Польши и Литвы? Или ты, Ян, не веришь в то, что Король и Великий Князь Сигизмунд Второй Август поможет нам? – спросил Голубицкий.

– Верю. Однако нам с вами неизвестно, когда подойдет помощь. До подхода русских войск к Полоцку высылать ее бессмысленно. Это большие затраты по содержанию гусар, артиллерии, пехоты. А московиты могут действовать стремительно и осадить замок, когда наши силы будут еще далеко отсюда. Обидно, ротмистр, будет погибнуть в замке, не дождавшись спасения. Провизия у меня есть, я как раз получил ее из своих владений и могу выдать для срочной доставки на склады. Купцы тоже не поскупятся, если, конечно, пообещать заплатить им. Но всему есть предел.

Воевода посмотрел на него и спросил:

– Что ты имеешь в виду, Ян?

– Лишь то, пан Довойна, что в замке не должно быть лишних людей. Только те, которые проживают на его территории, и гарнизон. Весь город нам не прокормить, да и не укрыть. Хуже того, мы потерпим поражение, даже не начнем обороняться, если огромная толпа ринется в замок.

Голубицкий усмехнулся.

– Не рано ли паникуешь, кормилец?

– У нас совет. Каждый может высказать свои мысли.

– Вот именно, мысли, но по обороне, а не капитуляции.

Глебович встал и спросил:

– Ты, ротмистр, обвиняешь меня в трусости?

Голубицкий рассмеялся:

– Что, хочешь вызвать на поединок? Не советую.

– Прекратите! – повысил голос Довойна. – На сегодня все. Устал я, и голова раскалывается. Соберемся завтра. Не получится, скажу когда. Идите, панове. Мне отдых требуется.

Ротмистр вышел, Глебович задержался, посмотрел в коридор, подошел к воеводе.

– Это хорошо, что ты напомнил о запасах, Ян, – сказал тот. – Собери надежных людей из купцов, поговори с ними насчет загрузки тайников продовольствием. Чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше.

– Используем старые подземные ходы и схроны?

– Ну не рыть же новые при всех. Так никакой секретности не добьешься. Да копать и не надо. Можно просто вывезти продовольствие из города и укрыть в лесах.

Глебович погладил подбородок и спросил:

– А русские точно не знают, где расположены подземные ходы и схроны?

– Они не могут знать. Их сооружали очень давно, шестьдесят лет назад, еще когда на Москве княжил Иван Третий, дед теперешнего тамошнего самодержца.

– Мне нужен чертеж ходов и схронов.

– Да, конечно. – Воевода встал, прошел до стены против оконцев.

Глебович смотрел на него с удивлением, которое тут же сменилось восхищением.

В стене оказался тайник, заметить который было нельзя, сколько ни вглядывайся.

Воевода достал из тайника свиток потемневшей плотной бумаги, перевязанный бечевой, передал его Глебовичу.

– Держи, Ян. Вполне возможно, что в твоих руках судьба всего города.

– Кто еще знает о ходах и схронах? – спросил тот.

– Я, ты, Голубицкий с помощниками-хорунжими, может, и кто-то из черни, но со слов стариков, которых уже нет в живых. Город осаждали не единожды, враги были вокруг. Слухи о тайниках наверняка до них доходили. Они шастали по лесам, искали их, но не находили. Это говорит о том, что людей, знающих о схронах и ходах, что ведут из Верхнего Замка, мало, ну а уж проводников и вовсе нет. Требуется сохранить тайну и сейчас. Посему, как я уже говорил, привлекай к работе как можно меньше людей и только надежных. Купцам вели подвозить провизию в одно место, пусти слух об обозе, уходящем в Вильно, далее, как нужда появится, передавай припасы человеку Голубицкого.

Глебович посмотрел на воеводу и заявил:

– Я готов выполнить эту работу, пан Станислав.

– Не сомневаюсь, иначе не доверил бы ее тебе. Но будь очень осторожен.

– Я всегда осторожен.

– Посему и стал в молодые годы одним из самых богатых людей не только города, но и всего княжества.

Лесть была приятна Глебовичу.

– Благодарю за добрые слова, пан воевода. Пойду.

– Ступай, Ян. Береги чертеж.

Снегопад все еще продолжался, хотя заметно стих.

Молодой человек вышел из дворца воеводы, набросил на себя накидку и двинулся к воротам, за которыми располагался Великий Посад, большое поселение, имевшее собственную систему фортификационных сооружений. Крепостных стен здесь не было только со стороны Западной Двины, потому как сама река считалась непреодолимым препятствием.

Надо сказать, что и весь Полоцк был укреплен очень даже неплохо. Например, Верхний Замок, где жили знать, воевода, стояло подворье епископа Арсения, окружала стена с девятью башнями и более чем двумя сотнями бревенчатых срубов, часто примыкавших друг к другу и имевших бойницы. Перед ней со стороны Великого Посада тянулся ров.

Глебович прошел узкими улицами до небольшой площадки, где строился храм, свернул в проулок, ведущий к реке. Вскоре он остановился, осмотрелся, постучал в калитку.

Со двора донесся недовольный мужской голос:

– Кто-то там? Время-то уже позднее!

– Ян Глебович. Отпирай, мужик!

– О, Дева Мария, извини, пан, отпираю.

Калитка тут же скрипнула и распахнулась. За ней стоял мужик в накидке.

– Хозяин дома? – спросил Глебович.

– А где ж ему быть-то?

– Один?

– С дочерью.

– Ты так и будешь держать меня под снегом?

– Извиняй, проходи, пан. Я сообщу хозяину о твоем приходе.

Глебович зашел в сени. Он хорошо знал этот дом, посему не смотрел по сторонам, снял накидку, встряхнул ее, повесил на крюк слева от двери.

К нему тут же вышел мужчина лет сорока.

– Пан Глебович, приветствую. Не ожидал, честно говоря. Отчего так поздно?

– Разговор к тебе серьезный имеется, купец. Твоя дочь нам не помешает?

– Она уже спит.

– Добро. Веди в свои хоромы.

Купец усмехнулся и заявил:

– Это у тебя, Ян, хоромы, а у меня обычный дом.

Они прошли в большую комнату.

– Вина отведаешь? – осведомился хозяин.

– Нет, пил уже.

– Ну тогда садись, где удобно. Я слушаю тебя, пан Глебович.

Дружина числом в семнадцать ратников шла по лесу, который тянулся вдоль реки Дрыса, истекающей из озера того же названия и впадающей в Западную Двину. Солнце клонилось к закату. Всадники прошли сегодня чуть более сорока верст. Для лесной, сильно заболоченной местности это ой как не мало. Да еще в снегопад, сменяющийся холодным дождем.

В головном дозоре шли служилые татары Баймак и Агиш. Воевода, князь Дмитрий Савельев, приметил, что они как раз выезжали на поляну, вполне пригодную для ночлега, хотел уже дать им команду остановиться. Но тут татары вдруг сами слетели с коней и отвели их в кусты. Перед этим Баймак поднял руку. Мол, всем стоять, укрыться!

Дружина рассыпалась, сошла с тропы. Ратники соскочили с коней, закрыли им морды мешками, достали сабли. Они смотрели во все стороны, благо листва с деревьев и кустов давно опала и видно было далеко.

Князь Савельев не видел ничего опасного. Он передал коня Власу, сыну своего помощника Гордея Бессонова, и лесом прошел до места, где спрятались дозорные. Они хоронились в кустах.

Воевода присел рядом с Баймаком и спросил:

– Что тут, Анвар?

– Впереди обоз. Как раз на елани, которая подошла бы нам. Пять телег, при них десять человек, среди которых четверо баб.

Савельев посмотрел вперед, увидел телеги, нагруженные каким-то барахлом. Лошади распряжены, собраны на опушке, стреножены. Они явно волновались, чувствовали коней дружины, но тревожного ржания покуда не поднимали.

– Да, некстати эти люди тут оказались. Елань-то нам действительно подошла бы. И обойти ее прямо тут вряд ли можно будет, болота вокруг.

– Да, здесь не получится. Наверное, придется нам поискать другую тропу. Болота тут не сплошные.

– А поодаль, если прямо, озеро Черное. Из-за торфяного дна, наверное, так называется. И чего этот обоз не пошел туда?

– Так к озеру, как и к реке, не подойти. Вот там-то как раз болота сплошные, до двухсот саженей по всей пойме.

– И что же нам теперь делать?

– Помнишь, князь, проходили мы через небольшую поляну верстах в трех отсюда? Только там заночевать можем.

– Плохая примета возвращаться.

– Ну, князь, плохая или хорошая, а иного пути у нас нет. Если, конечно, мы не найдем другую дорогу или не сгоним с поляны этих людей. С этим никаких трудностей не будет. Стоит нам появиться, они быстро лошадей запрягут, и только мы их и видели.

– Это так, но нам неизвестно, куда они идут. Это ведь может быть и Полоцк. Там узнают, что недалеко дружина какая-то объявилась. Этого допустить никак нельзя.

– Тогда только в обрат.

– Ладно. Смотрите за обозом, я разверну ратников, пойдем к малой поляне.

И не успел он отойти, как над еланью пронесся зловещий свист.

Савельев обернулся.

На заснеженную поляну от реки и из леса выскочили шестеро всадников. Одежа мужицкая, в руках сабли, у одного топор.

– Лихие люди, князь! – воскликнул Баймак.

– Да, вижу. Но их столько же, сколько и мужиков в обозе. Дубинами да колами отбиться могут.

– Могли бы. Да вот четверо мужиков с бабами для чего-то к реке подались. Осталось трое. Против шестерых это не сила. Разбойники мигом перебьют их, а потом встретят и других. Помочь бы надо, князь.

– Да, надо, но мы не можем обнаруживать себя.

– Что, дадим лиходеям перерезать мирных людей?

Князь быстро принял решение и приказал:

– Анвар, Ильдус, доспехи долой, на лица платки под шапки. По коням! – Он повернулся, подал знак Власу Бессонову.