Драконий лотос

Маджияртай выдохнул с облегчением.

– Слава Будде, никто не стоит у меня над душой! – послышался писк летучей мыши, и мужчина вздрогнул. – Где эта чертова Ки? Куда она пошла? Решила оставить меня умирать? Когда придет, я с нее шкуру спущу! – моль пролетела рядом. – Скорее бы пришла эта ведьма!

В это время Чон Дунг направилась осторожно в деревню, которая была неподалёку. На самой окраине стоял домик, на крыльце которого старичок продавал лечебные травы. Увидев ее, он ахнул и тут же подбежал к ней, ведь вид у неё был не самый лучший.

– Госпожа, вы ранены? – спросил старичок, осматривая ее.

– Не страшно все это. А вот мой друг ранен очень.

– Я дам вам лекарства и хлеб, зайдите в дом скорее.

Чон Дунг зашла в дом, а позже направилась обратно в пещеру, чтобы залечить Маджияртая. Он все ещё лежал на холодном камне, но кровь перестала течь. Чон Дунг разбудила его каплями холодной воды из пещерного родника. Маджияртай недовольно закряхтел и сел, морщась от боли и неприязни к своей спутнице.

– Я говорил, что это подстава. Служанка указала на большую часть солдат, а потому госпожа и мертва. Это ты виновата!

– Я предлагала остаться во дворце, но вы сказали, что возьмёте больше солдат, которые оказались бесполезны.

– Ты права, – вздохнул Маджияртай. – Мне стоило согласиться с тобой. Что я за дурак? – он схватился за голову. – Я виноват в смерти собственной невесты!

– Вы не правы. Чтобы понять, кто виноват, достаточно исключить из цепи событий человека, которого считают виновным, и посмотреть, что изменится. Если убрать меня, то Мяошири была бы убита ещё в первый раз. Если убрать вас, то Ляо-хатун нашла бы другое время и причину, чтобы убить госпожу. Если же убрать Ляо-хатун, то ничего бы не случилось. Не вините себя, – Чон Дунг горько улыбнулась и протянула кусок хлеба Маджияртаю. – Пойдёмте, нам пора возвращаться во дворец.

3 глава

Чон Дунг снова повела Маджияртая за собой, периодически таща его на себе. Она шла осторожно, стараясь не шелестеть листьями под ногами. Наконец, они пришли к деревне. У домика старика стояла лошадь. Старичок гладил животное, ожидая Чон Дунг. Как только они подошли, он тут же протянул им поводья. Чон Дунг помогла Маджияртаю взобраться на лошадь, а потом села сама.

– Мы не забудем вашей доброты, – сказала Чон Дунг и погнала лошадь ко дворцу, потому что Маджияртай начал терять сознание.

Лошадь скакала, поднимая пыль, пугая прохожих. Все, кто видел их, возмущался и спрашивал сам себя или собеседника, куда же так спешат эти двое. Приехав в дом, где жила семья Маджияртая, Чон Дунг отдала его слугам.

Убедившись, что все с ним будет хорошо, она хотела идти, но заблудилась. Дом был довольно большим, ведь там также жил генерал Баян, хотя и у Маджияртая был не малый чин.

Чон Дунг вышла на балкон, где в углу сидел мальчик лет пятнадцати. Он закрыл лицо руками и тихо плакал. Его одежда была такой же дорогой, что и у Маджияртая. Чон Дунг присела на колени рядом с ним и хотела погладить его по голове, чтобы успокоить, но вспомнила, что на ее лице нет повязки. Она остановила руку совсем у его головы. Вдруг мальчик медленно стал поднимать голову. Чон Дунг тут же одернула руку, закрыв рукавом нижнюю часть лица. Опухшие глаза мальчика смотрели с испугом и печалью на нежданную гостью.

– Кто вы? – его голос звучал твёрдо, хоть он и был испуган.

– А ты кто?

– Я первый спросил.

– Мой ответ зависит от твоего.

– Я Тогто, сын Маджияртая.

– А я друг твоего отца, Ки Чон Дунг.

– Откуда мне знать, что это правда?

– Ну… – Чон Дунг задумалась. – Просто поверь мне на слово. С чего бы мне тебе врать?

– С того, что вы закрываете своё лицо.

– Если я уберу руку, то вряд ли понравлюсь тебе больше, чем сейчас.

– Если вы друг моего отца, то вы мне понравитесь независимо от вашего лица.

– Потом не говори, что я не предупреждала, – Чон Дунг убрала руку.

Мальчик замер в ужасе, пытаясь его скрыть. Он сглотнул комок в горле и осмотрел балкон, надеясь увидеть кого-то ещё. Не найдя никого, он вновь посмотрел на Чон Дунг.

– Вы пришли убить меня? Так же, как моего отца?

– Я же сказала, что я друг твоего отца, – Чон Дунг разочарованно вздохнула. – Я спасла его от смерти. С чего бы мне убивать тебя?

– Вы так выглядите.

– Как так? Страшно? Уродливо? – мальчик молчал. – Можешь не молчать. Я сама прекрасно знаю, как ужасно выглядит мое лицо.

– Вы выглядите, как злой человек, – сказал Тогто боязливо.

– Порой уродливые люди, как раз, добрые, а красивые – злые. Вот знаешь госпожу Ляо-хатун?

– Знаю, госпожа.

– Мне так льстит твоё вежливое обращение. Никто из господ ко мне так не обращается. А Ляо-хатун назвала меня шавкой. Она же убила госпожу Мяошири и пыталась убить твоего отца и меня.

– Это точно она? Она не выглядит так, будто может хотя бы обидеть кого-то словом, – Чон Дунг усмехнулась.

– Сколько в тебе сохранилось доверия до такого возраста! В твои годы я не просто никому не верила, я всех ненавидела.

– Почему?

– Сколько тебе?

– Четырнадцать.

– В тринадцать лет меня забрали из дома в Корё и отправили в качестве дани в Юань, лишив семьи и родного дома. Мой брат, пытаясь спасти меня, был убит. Перед смертью он сообщил мне, что матушка умерла от горя. Всех девушек, которые были со мной, по воле случая убили. Я скрывалась месяц в горах, питаясь летучими мышами. Тогда я была способна только на ненависть.

– А что же сейчас?

– Прошло восемь лет. Я встретила людей, которые помогли мне подняться и увидеть, как можно отомстить тем, кто лишил меня всего, что я имела. Больше всего на свете я желала мести. Я хотела лишить всего каждого купца и чиновника, которого встречу на своем пути.

– Всех?

– Да. Я считала, что все чиновники такие, как тот, который забрал меня из дома. Но потом я встретила Мяошири. Я увидела в ней возможность помочь людям, потому что она тоже этого хотела. Так постепенно моим главным желанием стала помощь людям, а не месть за мою боль.

– А что это были за люди, которые помогли вам…

– Это был свободный евнух, бывший офицер из Корё. Он поселил меня в корёской деревне. Мы все там перебивались с крошки на крошку.

– А почему не вернулись домой? В Корё?

– Вернувшихся считают предателями. Даже если они ушли не по своей воле. Даже если их путь домой был тяжелым.

– Поэтому вы стали жить здесь…

– Именно. Однажды, когда я приносила посылку в дом чиновника, я увидела, что он делал со слугами, и как он был богат. Я узнала, что все его состояние было частью заработанных денег с фальсифицирования чао. Он грабил народ, а я ограбила его и накормила его голодавших слуг на те деньги. А на остатки накормила и одела нашу бедную деревушку. Меня поймали и посадили в тюрьму. Хотели казнить, но я сбежала. Тюрьма у них никудышная, – оба усмехнулись.

– И что тогда?

– Тогда я показала, что справедливость возможна. Но правосудие мы не должны ждать, а делать все, чтобы оно стало реальностью. Я собрала всех согласных со мной вместе. Мы грабили взяточников, мошенников, в общем, плохих людей, а на деньги с продажи мы покупали еду и вещи наиболее нуждающимся людям. Иногда денег было так много, что мы выкупали рабов.

– А как вы назывались? Должно же быть название.

– «Драконий лотос». Поэтому и знак наш – лотос в огне.

– Крутое название. Я вроде слышал такое. А клички у вас есть?

– Нет, мы же не дети и не дикари. Мы поменяли наши имена, чтобы оградить свои семьи от себя и тем самым спасти их.

– То есть твоё имя не настоящее?

– Да. Его дал мне мой тот, кого я назвала в честь брата. Оно значит «истинная отвага», потому что я первая отважилась вершить правосудие.

– А как тебя звали раньше?

– Однажды ты узнаешь. Я и так рассказала тебе больше, чем другим. И давай договоримся, что все, что я тебе сказала, останется между нами, – Чон Дунг протянула руку для пожатия. Мальчик с полной серьёзностью пожал ей руку. – Вот и славненько.

– Пугаете моего племянника? – Чон Дунг обернулась.

Там стоял широкоплечий мужчина в доспехах. Его волосы были собраны в пучок, а маленькие темные глаза смотрели с подозрением. Чон Дунг встала с колен и подошла к мужчине.

– Никак нет, господин. Меня зовут Ки Чон Дунг, – она поклонилась.

– Генерал Баян.

– Я потерялась. Не проводите меня к выходу?

– Я должен отблагодарить вас за спасение брата. Сомневаюсь, что вам есть, где жить. Оставайтесь в моем доме.

– Ваша милость безгранична, господин. Но мне есть, куда пойти.

– Обращайтесь, если что-то будет нужно. Пойдёмте, я покажу, где выход.

– Скоро увидимся, господин, – Чон Дунг поклонилась Тогто и ушла вслед за Баяном.

Выйдя из дома, Чон Дунг направилась в дом кисен, которых сопровождала в Дайду несколько недель назад. Они с удовольствием дали ей постель в одной комнате с ними. Они обработали ее раны, накормили и вместе с ней помылись. Старшая дама разрешила ей остаться на условиях охранника, ведь по пути в Дайду Чон Дунг показала отличные боевые навыки, защищая девушек от бандитов.

Через пару дней девушки попросили Чон Дунг сходить на рынок за новыми украшениями, которых нет в Корё. Пока она рассматривала яркие ленты и выбирала оттенок для каждой девушки, к ней подошли два солдата. Ее лицо все ещё не было прикрыто повязкой, а потому ее могли принять за бандита.

– Вы госпожа Ки? – спросил один из патрульных.

– Меня вряд ли можно назвать госпожой.

– Вы Ки Чон Дунг?

– Верно.

– Вы арестованы за убийство своей госпожи Мяошири, – солдаты тут же схватили ее под руки.

– Погодите. Кто-нибудь из вас может отнести эти украшения кисен?

– Что? – удивились солдаты.

– Они попросили меня купить украшения. Если я не принесу их, то им нечего будет надеть на представление, которое они дадут императору. Они не смогут выступить, император будет искать причину. Не выступили почему? Украшений нет. А нет почему? Потому что Чон Дунг не донесла. А почему она не донесла? Потому что солдаты ее схватили и не выполнили ее чистосердечную просьбу. Вам нужны такие проблемы?

Солдаты переглянулись.

– Вы хотите сбежать, – сказал один из них.

– Я невиновна, зачем мне сбегать? В тюрьме я не раз была, чего мне бояться?

– Тогда я отнесу это в дом кисен, а ты отведи ее в тюрьму.

– А что я? Может она меня покалечит?

– Она женщина, а ты мужчина. Ты сильнее.

Солдат взял украшения и понёс их, а другой повёл Чон Дунг в тюрьму. Она шла, совершенно не противясь, потому что знала, что невиновна.

4 глава

– Признайся, ты ведь убила Мяошири? – кричал Баян на Чон Дунг, истекающую кровью в тюрьме на допросе.

Ее белая одежда была в ее собственной крови. Руки были изрезаны, на ногах были ожоги, на лице было остывшее масло, уже оставившее свой след. Она подняла свою окровавленную голову и посмотрела на Баяна с усмешкой, отчего она казалась ещё страшнее.

– Я бы никогда этого не сделала. И я никогда не скажу то, что вам от меня нужно.

– Нет никаких доказательств твоей невиновности.

– А показания Маджияртая не считаются?

– Не произноси его имени, если хочешь правосудия.

– Я не глупая, генерал Баян. Я буду говорить то, что считаю правильным в этой ситуации. Как слуга, я обязана защитить свою госпожу. Не вышло это, так своей смертью или правосудием я исполню свой долг.

– Твой рассудок окончательно помутился. Посадите ее в камеру.

Солдаты отвязали ее и кинули в камеру, где она беззвучно села на грязный пол и прислонилась к холодной стене. Чон Дунг закрыла глаза и расплылась в довольной улыбке. Баян покрутил пальцем у виска, но все же остался охранять ее, ведь было непонятно, на что она может быть способна.

Послышались тяжелые шаги. В тюрьму вошёл чиновник возраста Баяна, одетый в дорогую одежду. Его чёрные волосы стелились по плечам. Он подошёл к решетке, за которой сидела Чон Дунг. Будто почувствовав его присутствие, измученная девушка открыла глаза, заплывшие кровью. Мужчина прокашлялся, увидев ее уродство. Чон Дунг встала с сырого пола и медленно подошла к решетке, широко улыбаясь.

– Вы ее так намучили, что она лишилась рассудка? – спросил Баяна старик. – Зачем же вы так? Она мне была нужна.

– Я не сошла с ума. Вся эта боль не сравнится с этой, – она потянула за уголки шрама.

– Да ты полна энтузиазма, – он улыбнулся.

– А как иначе? Я планирую выйти из этой ситуации живой. И я выйду.

– Точно с ума сошла, – сказал Баян с усмешкой.

– Поверьте, я ещё поднимусь выше вас, господин Баян.

– Только если на небеса, – рассмеялся он.

– Но кто же решил посетить меня? Кому же я была нужна? – девушка перевела внимание на незнакомца.

– Помощнику руководителя Военного комитета, Эль-Темуру.

– Ки Чон Дунг, – она протянула руку через решетку. Мужчина пожал ее руку, заляпавшись в крови. – В чем же цель вашего визита?

– Что ты знаешь о смерти Мяошири?

На этих словах Баян вывел всех солдат из тюрьмы и ушёл сам.

– Ее убили разбойники по приказу Ляо-хатун. С ними в сговоре были солдаты и служанки. Это может подтвердить Маджияртай.

– Если скажешь, что виноват Маджияртай, и забудешь про Ляо-хатун, то ты не лишишься жизни, а пойдёшь служить в моей личной армии.

– Я не исполню свой долг госпоже только ради вас?

– Ради себя. У тебя впереди ещё много лет прекрасной жизни.

– А какие позади, знаете? Из-за таких людей, как вы, я потеряла все, что у меня было. Мне не нужно богатство, успех и высокая должность. Они затмевают разум. И я стану такой, как вы и другие чиновники.

– Так стань чиновником, непохожим на других. Я даю шанс тебе показать, каким человеком надо быть, имея власть. Воспользуйся им, ты ведь не глупая.

Немного подумав, девушка отошла от решетки и окинула свою камеру взглядом.

– Я принимаю вашу милость, господин, – сказала Чон Дунг, снова посмотрев на Эль-Темура.

Девушка поклонилась и замерла, а Эль-Темур усмехнулся и ушёл. Остановившись в дверях, он повернулся и сказал:

– Только не сделай какую-нибудь глупость. Умные живут, а глупые умирают.

После этих слов Эль-Темур вышел из тюрьмы, стуча каблуками. Баян зашёл внутрь, и Чон Дунг вернулась на холодный пол, удобно усевшись. Мужчина встал напротив неё и рассматривал ее раны и кровь со своего места.

– Что вы меня разглядываете? Не видели женщину после пыток?

– Видел. И все они валялись на полу, не имея сил, даже чтобы сказать что-то, а не то что уж встать.

– И что вы надумали себе обо мне?

– Что вы здесь не впервые.

– Нет. В тюрьме Дайду я впервые. Но эта обстановка для меня не нова, если вы об этом. Приходилось часто бывать в тюрьме и на пытках по долгу службы. Так что, вы меня здесь ничем не удивите.

– Так вы разбойница, а вас пригрела такая знатная особа…

– Я тоже знатная. Я дочь купца из Согёна, племянница министра Корё и невеста короля Корё Чхунсука. Если бы не Юань, я тоже могла бы иметь большое состояние.

– Да вы что? Небось отец ваш обеднел из-за налогов, вот вы и вините Юань, – усмехнулся Баян.

– Мой отец остался один в тот же день, что и я. Он остался при деньгах, но они не вернули ему дочь из Юани и сына с женой с того света тоже не могут вернуть. Ни мой дядя, ни мой жених не вернут меня домой. А потому я не тот человек, которого можно сломать пытками или усмирить богатством.

– Все так говорят, пока им не предложат что-то по-настоящему ценное.

– Не судите по себе. Вы обещали выполнить мою просьбу, чтобы отплатить за спасение брата.

– Было дело. Но из тюрьмы я вас не выпущу.

– Я бы и не просила вас о подобном. Я прошу лишь отправить лошадь тому старику, что помог нам с советником Маджияртаем добраться до дворца.

– Я исполню вашу просьбу.

В окровавленной белой одежде, босиком Чон Дунг шла по холодному камню, оставляя кровавый след. Она шла, прямо держа голову, будто и не была на пытках. Ее поставили на колени на соломенную подстилку. Для казни пришли император, императрица, канцлер, чиновники, министры и просто дворцовые жители, в том числе и Ляо-хатун. Как много знатных людей пришли посмотреть на смерть обычного советника.

Император встал и грозно посмотрел на Чон Дунг. Все затихли, ожидая вердикта.

– Ки Чон Дунг, ты обвиняешься в убийстве своей госпожи Мяошири, невесты Маджияртая и дочери покойного императора Хайсана и вдовствующей императрицы Даги. Что ты можешь сказать в своё оправдание?

– Я не делала этого, – Чон Дунг посмотрела на Эль-Темура, замершего в ожидании. – Ее убили разбойники, купленные госпожой Ляо-хатун.

Эль-Темур вскочил и ударил кулаками по перекладине. Ляо-хатун тут же встала и направилась к выходу с судилища, но император заметил это и приказал солдатам преградить ей путь

– Клевета! Нет доказательств! – закричал Эль-Темур, чуть ли не рыча.

– Господин Маджияртай может подтвердить мои слова.

– Он сильно пострадал и потерял много крови. Он не может рассуждать здраво, – возразил Эль-Темур.

– Я в полном здравии, ваше величество! – Маджияртай спустился на судилище и опустился на колени подле Чон Дунг.

– Говори, – голосом, подобным грому, приказал император.

– На нас напали дважды. И каждый раз Ки Чон Дунг сражалась не на жизнь, а на смерть. Однако же разбойников было больше, а потому мы не справились.

– Почему же Ки Чон Дунг обвиняет Ляо-хатун?

– Потому что у госпожи Ляо-хатун был повод, а также нам об этом сообщила подставная служанка.

– С чего вы уверены, что служанка не соврала? – усмехнулся Эль-Темур.

– Самое страшное для девушек – потерять красоту. Этим мы и угрожали, – Чон Дунг потянула за уголки шрама. – Если же вы нам не верите, то можете казнить. Мне не жалко умереть, отстаивая виновность Ляо-хатун в память о моей госпоже.

От этих слов в Маджияртая волосы на голове дыбом встали. Он прошептал:

– Что ты такое говоришь?! Нас ведь казнят!

Но Чон Дунг не изменилась в лице и смело смотрела на императора, не обращая внимания ни на Эль-Темура, ни на Маджияртая. Император посмотрел на гневного Эль-Темура, из ушей которого, казалось, шел пар. Его величество нервно сжимал в руке свое лунпао, а затем осмотрел судилище и вынес вердикт:

– Ки Чон Дунг и Маджияртай, вы обвиняетесь в убийстве Мяошири.

Ляо-хатун бросилась к императору.

– Он не виноват! Это Эль-Темур подстроил, вы разве не видите, ваше величество? – кричала она из-за всех сил.

– Ваше величество! – Баян ударил кулаками по перекладине. – Как вы можете говорить такое? Мой брат не мог убить Мяошири! Он любил ее, как никто не может любить! Жизнью клянусь, он не убивал ее! Послушайте меня, ваше величество!

Император просто кивнул палачам, которые вознесли свои мечи. Чон Дунг посмотрела в сторону Баяна. За грозным мужчиной, кричащим о невиновности брата, стоял Тогто, не верящий своим глазам. Она улыбнулась ему со всей добротой, делая это вместо его отца, замершего от ужаса приближающейся смерти.

– Стойте! – прекратила гневный крик Баяна девочка, вбежавшая на судилище.

Мяошири упала на колени перед императором с молением:

– Прошу выслушайте меня!

5 глава

– Говори, – коротко сказал удивленный император под гул шепота, смотря на все так же улыбающуюся Чон Дунг.

– Ки Чон Дунг предвидела вторую попытку убийства. Поэтому она договорилась с аптекарем в деревушке, чтобы при необходимости я могла скрыться у него. Она сказала мне претвориться мертвой, а потом она увела разбойников от меня, и я смогла уйти. Так и случилось. Когда на нас напали, Маджияртай защищал меня до последнего и чуть не лишился жизни. Но только благодаря Чон Дунг мы с Маджияртаем живы. После первой попытки убить меня, Чон Дунг поймала подставную служанку, которая была из разбойников. От нее мы узнали имя заказчика моей смерти – Ляо-хатун, моя сестра.

– И вы верите, что это она пыталась убить вас? – спросил император.

– Вполне. Она уже несколько лет ждала подходящего момента, чтобы убить меня. Вы помните, как она была разгневана, когда я вернулась из плена живой и невредимой. Она хочет занять мое место невесты Маджияртая, а Эль-Темур защищает ее из любви к ней.

– Клевета! – закричал Эль-Темур. – Что вы себе позволяете?!

– Прекратите сейчас же! – приказал император, грозно смотря на Эль-Темура. – Ки Чон Дунг и Маджияртай, вы признаетесь невиновными. Ляо-хатун признается виновной в измене и будет сослана в монастырь.

– Ваше величество! – вновь закричал Эль-Темур. – Вы не можете так поступить!

– Правда? Тогда может мне ее казнить?

Эль-Темур смолк. Мяошири, радостно взяв жениха под руку, увела его с судилища. Чон Дунг медленно поднималась с колен и ушла только тогда, когда Ляо-хатун была посажена на соломенную подстилку, чтобы лишиться титулов и привилегий. Раздетая девушка злобно посмотрела вслед Мяошири, оскалив зубы, а потом окинула взглядом изуродованную героиню.

– Я вам этого никогда не забуду! – зарычала она, а Чон Дунг усмехнулась, остановилась и повернулась к ней.

– Правильно говоришь. Не забывай, что, роя яму другому, попадешь туда сам.

Чон Дунг посмотрела на Эль-Темура и, усмехнувшись, ушла с судилища, провожаемая восторженным и испуганным шепотом. Она вновь жила в своей скромной комнате, продолжая одеваться в один и тот же наряд каждый день. Мяошири вернулась в свой дворец, полный покоя.

Однако же Маджияртай со свадьбой не спешил. Сады редели, но обрученные продолжали гулять в них. Они все еще были, казалось, безумно влюблены в друг друга. Но, как тускнел дворец с наступлением зимы, так и отношения между Мяошири и Чон Дунг меняли свои краски, не говоря об отдалении Маджияртая от своей невесты.

Спасительница не была вознаграждена за свой подвиг почестями, благодарностью или похвалой от своей госпожи. Поэтому Чон Дунг предпочитала бывать в доме генерала Баяна, где ей всегда были рады. Она проводила дни в общении с Баяном и Тогто, который, как мог, брал с нее пример во всем.

Однажды Чон Дунг пила вместе с Баяном и Тогто чай. Мальчик любил слушать захватывающие истории старших о подвигах, войнах, дворцовых интригах. Чон Дунг много рассказывала о путешествиях и природе разных мест. Но было непонятно, где она была и видела все своими глазами, а о чем просто вычитала в книгах, пылящихся во дворце Мяошири.

– Знали бы вы, господин Тогто, – рассказывала Чон Дунг, – как завораживающе выглядит бескрайняя вода! Как выглядит бесконечная степь, вы, безусловно, знаете, но с водой не сравнится!

– А я смогу ее когда-нибудь увидеть, дядя? – восторженно спросил мальчик.

– Конечно! Вот наступит весна, и мы сразу отправимся туда.

– А ее можно увидеть только в Корё? – спросил мальчик, обращаясь к Чон Дунг, так как знал, что дядя вряд ли ему на это ответит.

– По всему миру есть бескрайняя вода, но Корё нам ближе всего.

– Значит, мы поедем туда и навестим вашего отца, госпожа Ки? Вы наверняка по нему соскучились. Вы говорили, что не виделись с ним уже более восьми лет.

– Было бы здорово, но боюсь, отец умрет, когда увидит меня. Он надеялся, что я обрету счастье. Как же он сможет пережить тот факт, что вся его семья несчастна?

– Госпожа Ки, – в комнату вошел главный евнух и поклонился, – его величество император просит вас к себе.

– Есун-Темур? – удивилась Чон Дунг. – Что это вдруг?

– Я могу сказать лишь то, что это срочное дело. Поспешите.

Чон Дунг тут же сорвалась с места и побежала во дворец императора, где было пусто и тихо. Ни один слуга не оповестил императора о приходе Чон Дунг, когда она вошла в его покои. Есун-Темур сидел, бледный и слабый, на своей кровати. Чон Дунг подошла ближе и поклонилась ему. Он тяжело махнул рукой, чтобы она подошла.

– Вы звали меня, ваше величество?

– Я спас тебя от казни не так давно, верно?

– Верно, ваше величество.

– Я умираю потому, что спас тебя и упек Ляо-хатун в монастырь. Я думал, что это не случится, однако я у смертного одра. Скоро придет Эль-Темур. Я лишил его возлюбленной, а он решил лишить меня жизни. У тебя нет семьи, нет близких и друзей. Тебе нечего терять, а потому отнеси мое последнее слово наследному принцу. За жизнь, которую я тебе сохранил, я прошу только исполнить эту просьбу. Справишься?

– К вам господин помощник руководителя Военного комитета, – объявил слуга.

– Иди скорее, – он протянул свиток девушке, который она тут же взяла.

Чон Дунг направилась к двери, ведущей в другой коридор, и вышла, оставив маленькую щель. Она посмотрела на императора и увидела рядом с ним злорадствующего Эль-Темура, подающего ему чашу. Есун-Темур взял ее дрожащими руками и выпил до дна, а после кинул в стену, разбив чашу вдребезги.

– Поздно возмущаетесь, ваше величество, – Эль-Темур рассмеялся. – Вы спасли разбойницу ценой своей жизни. Что может быть глупее? Только ее собственный поступок. Мне казалось, она умнее.