Драконий лотос

Книга не является историко-научной работой. Некоторые персонажи и события вымышлены. Исторические события поданы в художественной обработке.

1 глава

Империя Юань. 1328 год.

– Моя госпожа, господин военный советник хотел бы увидеть вас, – произнёс евнух-слуга, стоя у дверей комнаты.

– Скажите ему, что я скоро приду, – холодно и спокойно ответила девочка за дверями.

Евнух ушёл, и когда звуки его туфлей совсем стихли, девочка вскочила и побежала по комнате, судорожно вспоминая основные правила разговора с мужчиной. Неожиданно она открыла шкаф с воодушевлением, тяжело вздохнула и села на пол с разочарованием.

– Госпожа, что вы приуныли? – спросила служанка.

– Мне нечего надеть.

– Как нечего? Смотрите – весь шкаф забит одеждой.

– Я во всем этом уже представала перед господином. Нужно что-то другое, а то он подумает, что я не имею достатка, и отменит свадьбу.

– Вы думаете, он с вами ради денег?

– Ну может ещё ради почестей. Будь на его месте, разве ты бы не хотела жениться на дочери покойного императора?

– Почёт почётом, но смотрит он на вас по-особенному.

– Ты сама видела?

– Конечно. В отличие от вашей матери я от вас с самого вашего рождения не отхожу, а потому все вижу.

– Ты меня успокоила.

– Ну тогда давайте я вас наряжу, и вы пойдёте.

Девочка быстро встала, чтобы не помять платье, и посмотрела в зеркало. Она покрутилась и села к косметике. Пока госпожа красила своё детское личико, служанка надевала на неё украшения. Яркая, как звёздочка, девочка чуть ли не выбежала из дворца на улицу, где на мостике стоял мужчина в чёрных доспехах. Она широко улыбнулась, побежала к нему и, попытавшись замедлить шаг у мостика, оступилась о подол платья. Девочка начала падать, но мужчина поймал ее и поставил на ноги.

– Вам стоит быть аккуратнее, госпожа Мяошири, – сказал мужчина с улыбкой.

– Подол надо укоротить, не более.

– Сегодня вишня последний день в цвету. Может насладимся ею в садах вместе?

– Я с удовольствием, советник Маджияртай.

– Ну вот как можно думать, что он с ней ради выгоды? – перешептывались служанки. – Посмотрите, какой у него взгляд! Ну мала для него, не страшно. Видно же, как он ее любит!

А вишня правда цвела последний день. Ее листья все сыпались и сыпались, будто не кончались. Ветер был на радость южным, тёплым, а небо – чистым и ясным. Такой пейзаж заставил бы молчать, наслаждаясь им, но жених и невеста болтали без умолку. Они говорили так много, будто были старыми друзьями и не виделись много лет. Маджияртай смотрел на свою невесту с искренней теплотой и любовью. Он заботливо следил за тем, чтобы она не упала, не задела своим платьем засохшие ветки и аккуратно, случайно задевая девочку, проверял, не замерзла ли она. А Мяошири в свою очередь не могла прекратить радоваться, говорить, улыбаться и смеяться над каждой мелочью. В ее глазах читалась бесконечная детская любовь к единственному человеку, кто хотел слушать ее глупую болтовню.

– Госпожа, – евнух, пришедший откуда-то, поклонился и замер, – у ворот стоит девушка и просит вас принять ее.

– Она не принимает прошения, обращённые к ее высочеству Даги или императору, – ответил за девочку ее жених.

– Она сказала, что знает, а потому дала вот это, – слуга протянул кусок коры, на котором был выцарапан лотос в огне.

– Что это значит? Это угроза? – спросил сам себя мужчина, схватившись за рукоять меча.

– Это не угроза. Это долгожданная весточка, – сказала девочка с воодушевлением и побежала к воротам, откуда пришёл слуга.

Ее серьги звенели, а платье так и хотело попасть под ноги. Но девочка бежала, что есть силы, отчего слуги за ней еле поспевали. Вот уже показались ворота, у которых стояла девушка в грязной мужской одежде, которой уже было много лет. Ее волнистые волосы слиплись и провисли от своей жировой тяжести. На ее пыльном лице была не менее пыльная и грязная повязка, закрывающая все ниже глаз.

– Чон Дунг! – закричала девочка, плюхнувшись в грязные объятья девушки, отчего у всех слуг замерло сердце. – Ты все-таки выжила! Я так рада тебя видеть!

– Я вас тоже, госпожа Мяошири.

– Кто это? – строго и грозно спросил жених.

– Это моя спасительница. Вы помните, господин Маджияртай, два года назад я была в плену. Именно Чон Дунг спасла меня.

– И что вы намерены с ней делать?

– Сделать ее своим советником, – слуги ахнули. – Может, она выглядит непрезентабельно, но вы и рядом с ней не стоите в знаниях.

Мяошири выделила Чон Дунг комнату, слуги набрали ей ванную и нашли новую одежду. Скромная мужская синяя атласная одежда и дорогие крепкие сапоги. На пояс девушка повесила меч, на лицо повязала отстиранную ткань и пришла к своей госпоже.

Только Чон Дунг поклонилась, воздавая благодарность Мяошири, в комнату ввалилась высокая разрумяненная девушка в украшениях и ярком наряде. Она окинула пренебрежительным взглядом советника, фыркнула и сказала тонким противным голосом:

– Привела во дворец шавку? Не стыдно? Будешь женой такого уважаемого человека, а приглашаешь в свой дворец невесть кого?

– Все думаешь, что лучше бы с этим справилась?

– Конечно. Ты в любой момент можешь его опозорить, так что я жду с нетерпением, когда Маджияртай откажется от свадьбы. Мало того, что ты совершенно нелепо себя ведёшь, так ещё и бесплодна.

– Как вы себе позволяете такое? – низким голосом сказала Чон Дунг, обращаясь к незнакомке.

– Как шавка посмела открыть рот? – девушка показала пальцем на советника с пренебрежением.

– Позвольте представиться, меня зовут Ки Чон Дунг. Я дочь знатного купца Ки и невеста короля Корё Чхунсука.

– Так ты ещё и из Корё. Столько недостатков в одном человеке, – вздохнула она.

– Тогда и вы представьтесь, чтобы мне знать непорочного человека.

– Ляо-хатун, – девушка задрала подбородок. – Я дочь покойного императора Хайсана.

– Для меня великая честь познакомиться с вами, однако моя госпожа просит вас уйти.

Ляо-хатун фыркнула, резко развернулась и ушла, шурша атласными юбками. Мяошири тяжело вздохнула и плюхнулась на стул. Чон Дунг повелела принести чай и села напротив своей госпожи.

– Тебе не стоит так разговаривать с кем-либо, иначе будут неприятности.

– Я же сказала, что являюсь дочерью знатного купца. Я знаю, как с кем разговаривать. Ляо-хатун тоже должна знать свои обязанности.

– Моя сестра ненавидит меня, потому что она хочет быть женой Маджияртая вместо меня. Она его любит так же, как и я. Но брат Маджияртая, генерал Баян, выбрал меня, потому что я стратегически важна. Моя бабушка, Даги, имеет большое влияние на знать и чиновников, а я сама – дочь вдовствующей императрицы.

– А она?

– Она дочь наложницы. Но ведёт себя так, будто сама императрица. А все потому, что Эль-Темур ей покровительствует.

– Эль-Темур – это ближайший советник вашего отца?

– Сейчас нет. Он занимал высокую должность при моем отце. Сейчас он немного растерял своё влияние, но все равно его боятся все.

– Кто же он сейчас?

– Помощник руководителя Военного комитета. Его опора – это генерал Баян и Маджияртай.

– Познавательно. А что со свадьбой?

– Договор о свадьбе был заключён четыре года назад. Надо лишь подождать, когда я стану женщиной.

– Вам семнадцать лет, я права?

– Да, – подавлено ответила девочка. – Во всех своих унижениях Ляо-хатун права. Я нелепо веду себя, будто не родилась во дворце. Я не умею красиво петь, танцевать, вышивать или играть на музыкальных инструментах. И ко всем недостаткам прибавляется мой недуг.

– Но несмотря на все это, Маджияртай не отменил свадьбу, хотя он наверняка все понимает. Он наверняка ждёт, когда вы попросите скорейшей церемонии. Но с вашей стороны это будет выглядеть как подстава.

– Подстава? – удивилась девочка, не зная смысла просторечного слова.

– Ловушка. Засада.

– Тогда стоит ждать его предложения?

– Я думаю, он ошеломлён моим появлением и обеспокоен, как бы я не изменила ваше мнение о нем. Он не заставит себя ждать.

– Госпожа, к вам пришёл господин военный советник, – объявил слуга за дверьми.

– Как я и говорила, – усмехнулась Чон Дунг.

– Пусть войдёт, – сказала Мяошири и встала, поправив платье.

Маджияртай зашел, прямо держа голову, кинул презрительный взгляд на Чон Дунг и поклонился Мяошири. Девочка, скромно улыбаясь, убрала волосы за ухо, показывая серьги. Он поставил на стол расписную коробочку и открыл ее. Внутри лежали разноцветные бриллианты. Мяошири ахнула от восторга.

– Вы так щедры, господин.

– Но вы должны выполнить одно условие.

– Какое условие? – девочка огорчилась и встревожилась.

– Вы должны стать моей женой в назначенный мной срок.

– Оно и так, господин.

– Мой срок – две недели. Вы согласны?

Мяошири широко улыбнулась и схватила себя за запястье.

– Конечно, я согласна. Я удивлена, что вы все ещё хотите видеть меня своей женой, несмотря на все трудности.

– Эти трудности никогда не были и не будут для меня препятствием.

– Я рада слышать это. Но все же я хочу просить у Будды благословения.

– Я с радостью сопровожу вас.

– Я хочу посвятить этому неделю в монастыре.

– А может стоит остаться во дворце? – Чон Дунг занервничала после слов о монастыре. – Здесь тоже есть храм. Можно попросить у смотрителя комнату.

– В храме мне могут докучать, а в монастыре я смогу полностью посвятить себя Будде, – ответила Мяошири, невинно улыбаясь.

– Что вас обеспокоило? – спросил Маджияртай.

– На пути в монастырь недоброжелатели могут напасть на вас, госпожа.

– Я возьму больше солдат, чтобы вы не беспокоились, – пытался успокоить ее Маджияртай.

– Как пожелаете. Жизнь вашей невесты в ваших руках.

Под вечер, закончив разговор, Маджияртай покинул покои своей невесты. Как только звук тяжелых шагов стал теряться посреди коридоров дворца, Чон Дунг осторожно последовала за мужчиной. Выйдя на улицу, она вдруг остановилась и спряталась за углом, так как Ляо-хатун поймала жениха Мяошири.

– Вы уже видели нового советника моей сестры, господин? – на удивление вежливого ласковым голосом спросила девушка.

– Да, ваша светлость.

– И что вы думаете о ней?

– Позвольте, я не буду делиться своим мнением.

– Она чрезмерно дерзкая.

– Мне она такой не показалась.

– А что у нее под повязкой? Она скрывает свое лицо, чтобы потом мы не смогли ее узнать!

– У нее редкие волнистые волосы. Да и ее глаз хватит, чтобы узнать ее.

– Обычные глаза, как у всех. Мы должны потребовать, чтобы она сняла повязку! Немедленно! Это безопасность дворца!

– С этим я согласен, однако глаза у нее… – Маджияртай осекся.

– Что с ее глазами, господин?

– Они не такие, как у вас или госпожи Мяошири.

– Неужто она понравилась вам только по глазам?

– Что за вздор?

– То-то же! Держите свои мысли о симпатии при себе! В конце концов у вас есть невеста!

– И я о том же. Ваша сестра – моя невеста. Прекратите писать мне письма о вашей любви ко мне.

Ляо-хатун замерла в ужасе. Она не могла произнести и слова.

– Да как вы можете говорить такое!

– Я понимаю ваши чувства, и мне очень жаль, что я не могу ответить вам взаимностью. Да и если бы мог, то нам бы все равно не суждено было быть вместе. Вы женщина Эль-Темура…

– Я не принадлежу ему!

– Как бы вы ни отрицали это, он давно забрал вас и ваше сердце, а вы все еще по привычке признаетесь мне. Вам стоит сделать свой выбор в пользу Эль-Темура. Может сейчас я занимаю ваши мысли, но не за горами день, когда вы пожалеете о том, что не согласились на его предложения. Давайте договоримся. Я забуду все, что вы мне так искренно писали, а вы перестанете делать мне больно и позорить свою семью этими письмами.

Маджияртай поклонился и ушел. Ляо-хатун стояла в ступоре, проливая слезы, и упала на деревянный пол, будучи не в силах держаться на ногах из-за невыносимой боли оскорбления. Чон Дунг осторожно вернулась в покои своей госпожи, не став смотреть на муки отвергнутой девушки.

После обеда следующего дня паланкин Мяошири, сопровождаемый солдатами и слугами, отправился в недалекий от города монастырь. Дорога была широкая, хоть и лежала через негустой лес. Медленная тряска сопровождала всех и каждого весь путь.

Когда же совсем немного оставалось до монастыря, и он уже был виден невооружённым глазом, одна из служанок закричала, схватившись за сердце:

– Там за деревьями разбойники!

Остальные служанки тут же бросились к монастырю в панике. Солдаты неожиданно ускорились, будто сами испугались. Из кустов выскочили люди, издавая нечленораздельные звуки, с дубинками. Чон Дунг открыла дверцу паланкина, который не мог сдвинуться с места из-за мертвой лошади, и помогла Мяошири перебраться на лошадь Маджияртая, то и дело вознося свой меч над головой.

Маджияртай вместе с Мяошири поскакал на всех порах к монастырю. Одна служанка замешкалась и не убежала далеко до того, как разбойники окружили всех. Чон Дунг села на лошадь и, разогнавшись, подхватила девушку на скаку. Она посадила служанку на лошадь, придержав ее одной рукой. Девушка сжалась и робко посмотрела на своего спасителя, приняв ее за мужчину.

Миновав ворота монастыря, которые тут же были закрыты, Чон Дунг поставила служанку на землю. Та поклонилась и хотела уйти, но спаситель остановил ее.

– Как тебя зовут? – низким голосом спросила Чон Дунг.

– Но Ри, – робко ответила девушка, опустив глаза.

– Аккуратнее будь, Но Ри.

Сказав это, Чон Дунг направилась к своей госпоже, чтобы спросить о ее самочувствии. Убедившись, что Мяошири в порядке, и уложив ее спать, она пришла в покои служанок. Чон Дунг не постучалась и вошла. Но Ри ахнула от удивления, но тут же смолкла, увидев, что никто из служанок никак не отреагировал на ее появление, даже те, кто переодевался. Чон Дунг подошла к Но Ри и протянула ей руку. Та робко встала, не взявшись за предложенную руку, и вышла вслед за девушкой.

Чон Дунг повела Но Ри в архив. Служанка аккуратно вошла внутрь, улыбаясь. Предполагаемый мужчина строго посмотрел в глаза девушке, нахмурив густые брови.

– Кто ты? – спросила Чон Дунг в полголоса.

– Я Но Ри, я же сказала. Дворцовая служанка. Так что лучше вам держаться от меня подальше, ведь каждый, кто захотел придворную служанку, будет наказан, – высокомерно сказала Но Ри и намеревалась выйти, как Чон Дунг ударила кулаком стену перед самым носом служанки. – Я вовсе не против вашей компании, но вы же все-таки мужчина, а я женщина. Люди могут неправильно понять нас, – улыбнулась она.

– Ещё раз спрашиваю, кто ты такая? – более громко и строго спросила Чон Дунг у витающей в облаках девочки.

– Ну я же сказала…

– Каждая дворцовая служанка знает, что я не мужчина, – перебила ее Чон Дунг. Девушка застыла. – Спрошу ещё раз, кто ты такая? Кто приказал убить Мяошири по пути в монастырь?

– Я ничего не знаю, правда! – девушка запаниковала. – Клянусь вам!

– Ты не понимаешь, что твои клятвы ничего не стоят?

– Я только прибыла во дворец, а потому и не знаю вас! Пощадите! – взмолилась девушка, падая на колени.

Чон Дунг сдернула повязку и держала подбородок Но Ри, чтобы та смотрела на ее лицо. Девушка пыталась отвернуться, сбежать, но Чон Дунг держала ее мёртвой хваткой.

– Видишь это? – Она показала на своё лицо. – Если ты продолжишь обманывать меня, то тебя постигнет то же самое. Поняла?

– Да, – тихо ответила служанка, всхлипывая.

– А теперь расскажи мне все, что знаешь.

Утром следующего дня Чон Дунг привела Но Ри к Мяошири, дабы осуществить допрос. Жених и невеста держались за руки, когда две гостьи зашли без уведомления о своём приходе.

– Госпожа, – Чон Дунг поклонилась, – эта служанка, – она показала на Но Ри, – не служанка. Она подставная фигура из публичного дома, которую заказали бандиты, напавшие на нас. Приказ бандитам же поступил от госпожи Ляо-хатун.

– Что? – возмутился Маджияртай. – Как ты можешь верить словам преступницы? Ляо-хатун не могла так поступить! Они же сестры!

– Показания этой девушки говорят об обратном.

– С чего ты взяла, что она вообще причастна к этому делу? Она могла соврать, – согласилась со своим женихом Мяошири.

– О бандитах сообщила именно эта служанка, что было знаком для солдат-предателей, которые тут же ринулись в монастырь вместо того, чтобы исполнять свой долг. Она приняла меня за мужчину, потому что впервые была рядом с вами, госпожа.

– Значит, она не моя служанка, убедила. Что она говорит? – спросила Мяошири с интересом и огнём в глазах.

– Рассказывай, – Чон Дунг кивнула служанке.

– Я из публичного дома Менву, – скромно сказала Но Ри. – Мой брат – вождь у бандитов, которые на вас напали. Для миссии им была нужна девушка, а потому брат забрал меня на какое-то время. Он сказал, что солдаты тоже куплены, а потому бояться нечего. Брат рассказал мне, что конфликт двух сестёр во дворце решается только смертью одной из них. Поэтому Ляо-хатун приказала нам убить Мяошири. В суть конфликта я не вникала. Там опять мужчины и любовь, и походит на дешевый роман, – почти неслышным шепотом произнесла девушка.

– Сможешь показать изменщиков?

– Я не знаю их в лицо, – замешкалась Но Ри. – Я могу проверить их. Оплата производится после операции. Я могу сказать, что деньги дадут в такой-то час в таком-то месте кому-то одному, а он соберёт всех.

– Это все хорошо звучит, но правда ли это? – презрительно сказал Маджияртай. – Как мы можем доверять ее слову? Или твоему слову? – мужчина обратился к Чон Дунг.

– Она спасла меня, – защитила подругу Мяошири. – Почему вам этого недостаточно?

– Каждого человека надо проверять на верность.

– Два года назад она пожертвовала своими людьми, чтобы спасти меня. Чем вам не сильный аргумент?

– Спасение ради вас и спасение ради влияния и денег – разные вещи. Она ведь знала, кто вы. Вот и рискнула всем, чтобы потом заполучить ещё больше.

– Не судите других людей по себе, – сказала Чон Дунг. – Но если вы всё-таки хотите увидеть доказательство моей верности, то вот оно.

Чон Дунг сняла аккуратно повязку и открыла своё бледное лицо. Маджияртай замер от удивления и некого страха. По лицу Мяошири скатилась слеза, и девочка застыла от ужаса.

От левой скулы, проходя через женственные, как нежный цветок, губы, до челюсти простирался шрам. То узкий, то широкий, но не просто зажившая рана, а куски несросшийся кожи и покрытое коркой мясо.

2 глава

– Я получила этот шрам, когда осталась, чтобы препятствовать погоне за вами, госпожа.

– Прости меня, Чон Дунг, – всхлипнула девочка.

– Вам не за что извиняться. Вы не могли ничего изменить. Однако же теперь не сомневайтесь в моей преданности. Но чтобы лучше запомнилось, – Чон Дунг посмотрела на Маджияртая, – я не надену повязку до отъезда из монастыря.

Чон Дунг вышла из комнаты, забрав Но Ри с собой. Ночью девушка собрала всех изменщиков в архиве, после чего, выводя их по одному, изуродованная девушка всех казнила за пределами монастыря. Количество солдат сильно уменьшилось, но лучше мало верных, чем много предателей.

Когда же в очередной раз Мяошири молилась в храме, Маджияртай и Чон Дунг, стоящие у дверей, охраняли девочку. Мужчина не мог оторвать глаз от жуткого шрама и все хотел задать животрепещущий вопрос.

– Ты ненавидишь тех, кто сделал это с тобой? – наконец спросил он, сглотнув комок в горле.

– С чего бы? Я им благодарна.

– Благодарна за уродство? Мне кажется, ты была очень красивой.

– Была, и из-за этого люди убивали друг друга. Отвергнув старика, меня отправили в Юань в качестве дани. Когда же у меня появилась власть, я во многом полагалась на свою красоту, из-за чего теряла своих людей. Смотря в зеркало, я забывала про своё главное оружие – ум. Ведь стандарты красоты у всех разные, а ум и во дворце, и в тюрьме, и в шахте – ум. Теперь же я полагаюсь на скалу, а не на песок. Поэтому я благодарна тем людям.

Пока Мяошири усердно молилась, а Маджияртай сопровождал ее везде, куда бы она ни пошла, Чон Дунг читала книги из монастырского архива и ходила на охоту, рыбалку или в деревню за разными травами. Она приносила птиц, рыб, воду и лекарства, купленные за большие деньги. Все удивлялись этому, разве не знает она, что это слишком дорого?

В последний день пребывания в монастыре Маджияртай решил отправиться на охоту вместе с Чон Дунг. Они шли по серым лесам в полной тишине, аккуратно ступая по сухой листве. Неожиданно с дерева на дерево начала перелетать большая птица. Маджияртай натянул тетиву, поднял лук и стал целиться. Чон Дунг резко подняла лук и выстрелила. Стрела попала в цель, и птица с шумом, ломая ветки, упала. Чон Дунг подняла ее за ноги, осмотрела и отправилась в монастырь. Разочаровавшись в своих навыках и везении, Маджияртай последовал за ней без добычи.

Зайдя же в монастырь, Чон Дунг пошла к кухне. Ее окружили монахини с восторженными вздохами. Они осматривали птицу и хвалили Чон Дунг.

– Такая большая птица? И вы снова ей в глаз попали? Как же вы научились так стрелять?

– Когда я была вынуждена жить в горах, мне пришлось украсть лук у трупа и научиться стрелять. В той местности не было ничего кроме летучих мышей и маленьких птичек. Сначала я не могла в них попасть из-за того, что я никогда не стреляла. Но голод взял верх, и я все-таки стала попадать.

– А тяжелая эта птица? Она выглядит неподъемной.

– Это всего лишь глухарь, он не такой тяжелый. А вот как-то раз я подстрелила оленя. Вот он был неподъемным! Мне пришлось половину оставить и позже прийти за ней.

– И ее никто не забрал?

– Я нарисовала на туше оберег ее кровью, так что ее никто не взял.

Девушки ушли на кухню, смеясь и весело болтая. Маджияртай же шёл позади, незамеченный никем. К нему подошёл его слуга.

– Как они могут так непринужденно говорить с ней, будто не видят ее жуткого уродства? – спросил Маджияртай своего слугу.

– Она открыта к ним. Она уважает всех, и сама относится ко всем доброжелательно. Потому монахини так легко общаются с ней.

– Со мной она не разговаривает вовсе.

– Вы выказали ей своё недоверие, а потому она не будет говорить с вами, чтобы не подтвердить ваши домыслы. Попробуйте уважить ее.

Маджияртай презрительно посмотрел на слугу и ушёл помогать собирать вещи в дорогу. Вскоре все было собрано, и паланкин вместе со слугами и солдатами отправился в путь.

Медленная тряска. Ноги затекли. Ветер зашумел и поднял пыль. В кустах что-то зашелестело. В паланкин вонзилась стрела, и тут же из леса выбежали разбойники. Чон Дунг достала лук и начала отстреливать бандитов. Она посмотрела на Но Ри с гневом, но девушку уже пронзила стрела. Чон Дунг атаковали с земли, и ей пришлось слезть с лошади. Солдаты бились, как могли, но с каждой секундой их становилось все меньше и меньше.

Маджияртай открыл паланкин и протянул руки, чтобы помочь Мяошири вылезти. В его спину вонзались стрелы, но он продолжал закрывать собой девочку. Бандиты подошли совсем близко и пронизывали Маджияртая своими ножами и били его дубинками. Но он продолжал стоять, заливая своей кровью испуганную до дрожи девочку.

Чон Дунг отвернулась на секунду, а когда подошла к своей госпоже, девочка закрыла глаза и упала, бездыханная, на окровавленную землю. Повергая одного бандита за другим и не обращая внимания на собственные раны, Чон Дунг схватила за руку Маджияртая, который еле держался на ногах, и потащила за собой в лес.

Мужчина шёл, волоча ноги, и Чон Дунг вскоре пришлось его тащить на себе. То и дело ей приходилось скидывать тяжелую ношу с себя и отбиваться от бандитов, но она вновь брала Маджияртая и тащила его к пещере. Скрывшись там в темноте, Чон Дунг положила мужчину на холодный пол и сняла с него окровавленную одежду, чтобы перевязать его раны и остановить кровь.

Чон Дунг перевязала одну рану своей повязкой, а затем стала отрывать лоскуты от одежды Маджияртая. Тот, кряхтя, слабо ударил ее по рукам с недовольством. Чон Дунг удивлённо посмотрела на него.

– Ты знаешь, сколько стоит эта ткань?

– Уж точно не больше вашей жизни, – Она оторвала ещё один кусок, а Маджияртай тяжело завыл, будто от него оторвали этот кусок.

– Разве моя жизнь так ценна? – с огорчением спросил он.

– Вы свидетель смерти госпожи. Вы сможете защитить меня на суде и наказать Ляо-хатун.

– Защитить тебя? А ты доживешь ли до суда? Смотри же, сама ещё чуть-чуть и умрешь, – Маджияртай показал кивком на кровавое пятно на ноге Чон Дунг.

– Такие раны не смогут меня убить. Можете не беспокоиться, – сказала она с полным равнодушием и ушла, хромая, из пещеры.