Клеопатра

– Я надеюсь, что в дальнейшем жрецы будут заранее согласовывать все свои действия со мной лично или моими советниками, – недовольно произнёс фараон.

– Мы намерены всегда оставаться твоими покорными слугами, – Саамон смиренно склонил голову.

– Расскажи моему казначею достопочтенному Джумоуку, на что тратятся мои средства? Когда, наконец, закончится строительство вашего храмового комплекса, которому не видно ни конца, ни края?

– Твоя милость, – хитро улыбнулся Саамон, – служение богам не терпит суеты, – храм строится сотни лет, всё в руках всевышнего Ра.

– У нас нет сотен лет, – оборвал его Птолемей. – Еще недавно Тутмоз, говорил мне, что ещё год, максимум два, и богиня Хатхор будет довольна своим земным домом. Однако, с той поры минуло уже больше десяти лет и её радости не видно.

– Все так, божественный правитель, – сложил руки на груди Тутмоз. – Она возрадовалась! Мы достроили ворота любви, облагородили священное озеро, почти закончены храмовые часовни, но потом богиня Хатхор заявила нам, что этого недостаточно и до завершения полного строительства еще, увы, далеко.

– Вот как! Значит, заявила вам? – поперхнулся и закашлялся от возмущения и такой циничной наглости фараон. – Интересно как? Прилетела и топнула ногой?

– У нас духовная связь с нашей повелительницей. Мы слышим её глас и днем и ночью, – нисколько не смутившись – ответил Саамон. – Боюсь, она останется недовольна словами великого фараона.

– Добрый владыка, как никто другой, знает, что этот храм – источник любви богине Хатхор, а она – покровительница дома фараона. Особая энергия, которую излучает это место, защищает царскую семью, призывает Аха28 даровать им благополучие. Богине непонятно нетерпение нашего царя, – вставил своё слово Тутмоз.

– В этой стране сотни храмов, и все жрецы мне говорят одинаково. Но что будет, если иссякнет денежная река с нашей стороны? Вы перестанете петь гимны своему фараону? – раздосадованно произнес Птолемей.

– Великий правитель, чем лучше, величественнее будет земной дом богини, тем сильней мы получим её расположение. Тем больше приедет к нам паломников, чтобы увидеть это чудо света. Солнцеликого фараона простые люди будут славить во всех уголках мира за его покровительство, о добрых делах царя услышат наши верующие в «Вечном городе». Разве это не стоит небольшой благодарности?

– Хорошо, – оборвал этот бесполезный разговор царь. Эта пустая болтовня ему порядком надоела. – Обсудите все вопросы с моими распорядителями финансов. Надеюсь, что славить своего правителя отныне вы станете гораздо больше прежнего. И не будете больше его ставить в неловкое положение, как это произошло сегодня.

– Как можно, великий фараон наш покровитель и божественный сын, – в один голос взмолились хитрые жрецы.

– Занимайтесь своими делами. Вы свободны, – отпустил их Птолемей.

– Поганые лжецы, которым может позавидовать двуликий Янус! – презрительно молвил он после того, как раскланявшиеся служители покинули их. – Что ты думаешь, друг мой, насчет искренности этих слуг божьих? – обратился он к Мардиану.

– Она всегда покупается и продаётся, божественный владыка. Они славят тех, кто одаривает их золотом. И чем больше будет золота, тем больше будет хвалы.

– Я вижу в этом действии сговор. Они решили возвысить мою дочь в моём присутствии, зная о наших непростых отношениях. Сыграли на этом. Береника может опьянеть от власти. Тысячи людей сейчас видят в ней богиню, её любят, ей поклоняются. Если она их позовет, они последуют за ней. Мне бы не хотелось иметь такого врага за своей спиной. Сейчас это особенно опасно, учитывая недовольство многих простолюдинов в стране.

– Владыка, будь милосерден, прежде всего, она твоя дочь, – взмолился Мардиан. – Капризная, может эгоистичная, но родная кровь. Хотя иметь своего человека в её окружении, который уберег бы царевну от необдуманных действий, было бы не лишним. Положись на меня, у меня, кажется, есть такой человек.

Мардиан поклонился Птолемею и оставил его.

Тем временем праздник был в самом разгаре. Но не все отмечали его, купаясь в брызгах пива, шумно и весело. Вторая дочь фараона Клеопатра вместе со своими учителями и несколькими жрецами низшего сана посвятила это время, осматривая культовые места храмового комплекса.

Священнослужители с большой радостью показали дочке царя святую обитель, многие её таинственные места, что побудило в Клеопатре особый интерес. Так они спустились в некоторые подземные крипты, где жрецы познакомили дочь фараона с производством целебных мазей и благовоний. Ей были преподнесены в подарок, в крошечном флаконе, «капли любви», как было объявлено служителями храма, единственные в своём роде от нежного дурмана которых приятно кружилась голова.

– Сиятельная госпожа, это магические запахи. Любой мужчина сойдет с ума, если женщина нанесёт их на себя, а добавленные в вино и вовсе сделают его ручным на всю жизнь, – нашептывали они.

– Я запомню вашу доброту! А если это будет не мужчина? Смогут ли ваши капли, сделать добрее, терпимее одного человека к другому? Клеопатра подумала о Беренике. «Как было бы здорово изменить свою сестру». Но девочка несмотря на то, что находилась под чарами рассказов жрецов, до конца не верила в чудодейственные свойства этой воды.

Жрецы что-то невнятно забормотали. Их слова застряли в бородах и не дошли до слуха Клеопатры.

– Мы передадим царскому дому корзину со специальными благовониями, лечебными мазями, которые делают женщин прекрасными, всевозможные красители для волос, различные инструменты для чистки тела, – щедро раздавали обещания Клеопатре служители храма.

Затем они снова вернулись в центральные залы храма.

– Расскажи мне почтенный старец об этих изображениях, – попросила дочь царя, не отрывая взгляда от расписанного различными символами потолка, сгорбленного в крючок мудрого Озахара.

Над центральным проходом был изображён ряд летящих грифов и крылатых дисков, которые отделяли левую часть потолка, представляющую южную сторону неба, от правой, посвящённой ночи.

– Здесь можно видеть изображение небесных тел, часов дня и ночи и сфер господства солнца и луны. Обрати внимание прекрасная госпожа, небо, разделено на северную и южную половины. Ока Ра путешествует в ладье, которую украшают души в обликах шакалов и птиц. Госпожа может наблюдать фигуры четырнадцати дней убывающей луны и четырнадцать дней растущей, что составляют полный лунный диск, – вялым дребезжащим голосом отчитался жрец, указывая своими иссохшими пальцами на свод потолка.

– Я слышала, что в храме есть врата, пройдя через которые можно загадать желание, и оно обязательно сбудется? – осторожно спросила Клеопатра.

– Да, так и есть, но только, если это желание касается любви, – хором заверили жрецы. – Они совсем рядом. – Лучезарная госпожа желает пройти сквозь них?

Клеопатра задумалась.

– Я хочу просто посмотреть, – ответила она. – У меня пока нет таких желаний. Возможно, они появятся в следующий раз, когда я еще раз посещу эти места.

– Тогда пойдемте, посмотрим их и спустимся к священному озеру, – предложил один из жрецов по имени Убэйд.

В это же самое время старшая дочь царя вместе со свитой наслаждалась почётом и вниманием со стороны простых египтян, принимая их подношения. Благодарные жители страны Та-Кемет наперебой спрашивали у неё совета, молили о помощи. Некоторые их просьбы были смешны, но наивные люди адресовали их Беренике, так как считали, что их желания она, как земное воплощение богини Хатхор, обязательно исполнит.

– Добрая богиня, пошли мне работящего, непьющего мужа, – под хохот толпы кричала громче всех одна толстая женщина, – попадаются одни пьяницы!

– Справедливая госпожа, мне нечем кормить детей, помоги, – заклинала, держа за руку грязного волосатого мальчугана, и прижимая к груди другое маленькое дитя, еще одна крестьянка.

Охрана Береники оттесняла эту толпу от своей повелительницы, но иногда по её велению она пропускала просителя, который тут же падал на колени и рассказывал о своих бедах дочке царя.

Евнух Потин, находящийся чуть в стороне от этого действия и не принимавший в нём активного участия, был погружён в свои мысли. Он был доволен происходящим, хотя его госпожа в мгновения своего величия совсем про него забыла. «Ничего», – утешал себя толстяк, – скоро всё закончится. Береника надолго запомнит этот день и наверняка захочет его повторить. Очень сложно с небес вновь возвратиться на землю, даже дочке царя. В этот момент чья-то тяжелая рука легла ему на плечо. Он вздрогнул от внезапного прикосновения. Обернувшись, чтобы покарать наглеца и обрушить на него свой гнев, евнух, встретившись с ним лицом к лицу, сразу немного обмяк и скис.

Перед ним находился главный распорядитель и советник царя Мардиан. Потин судорожно вздохнул, перед глазами промчались картины из его безрадостного прошлого.

– Мой милый друг, я рад тебя видеть во здравии, – обратился к нему, ехидно улыбаясь, Мардиан.

– Молю богов и о твоём здоровье и бодрости духа, – ответил тот, низко кланяясь. Он попытался прошмыгнуть мимо, но Мардиан дал ему понять, что хочет поговорить с ним, и показал место, где они могут уединиться. Потин нехотя поплелся за высоким евнухом.

– Ты не рад меня видеть? Неужели мальчик забыл господина, который так много сделал для него? Или же он, возвысившись, не замечает простых смертных?

– Господин мне льстит, – пискнул, отнекиваясь, Потин. – Мы сегодня несколько раз виделись.

– Полно, дружок, быть рядом с дочкой царя дорогого стоит. Но тебе не нужно забывать о своих старых знакомых, ведь твоя ступень к Олимпу начиналась с них.

– Я никогда этого не забуду, мой господин, – выдавил из себя евнух.

– Верю тебе, ибо не ожидал услышать иного, – вмиг стал серьезным советник царя. – Ты, как никто другой, должен понимать всю серьёзность положения, прислуживая сейчас старшей дочери царя. И за её настроение и за её здоровье, клянусь Исидой, ты несешь прямую ответственность. Разумеется, нужно беречь и своё здоровье тоже, – последние слова прозвучали угрожающе, и Потина передернуло.

– Я делаю всё, чтобы несравненная госпожа Береника была довольна. Можешь мне поверить.

– А как же иначе?! Верит в это и наш царь. Он надеется, что ты будешь рассказывать нам иногда, что тревожит его дочь. Чем занята её голова, какими мыслями.

– Об этом попросил сам фараон? – у Потина задрожал голос.

– Разве мои уста сказали что-то другое? – недовольно спросил главный советник, пристально вглядываясь в лицо Потина.

– Нет, господин. Я сделаю так, как ты велишь.

– Вот и хорошо. Да вдохнет отец наш Птах силу в твои руки и помыслы. Я буду признателен тебе за твою работу. Теперь мы с тобой будем встречаться гораздо чаще, и, разумеется, этот разговор должен остаться в тайне.

Мардиан поднес указательный палец к своим устам. Потин выдавил из себя тошнотворную улыбку.

– Позволь мне, наконец, вернуться к госпоже.

– Возвращайся, мой друг, не смею тебя задерживать!

Раскланявшись и отойдя от Мардиана, Потин заскрипел зубами. Первоначальный липкий страх, поселившийся в его теле, уступил место ненависти. Он обернулся и посмотрел вслед удаляющемуся Мардиану, прошептав проклятия.

– А теперь будем праздновать, и веселиться, – едко произнес он. Выпрямившись и немного поджав живот, толстый евнух подошёл к группе каких-то веселившихся людей, взял у них кувшин с пивом и, не отрываясь, выпил его залпом, чем вызвал восторженные возгласы с их стороны.

Затем он посмотрел на крышу храма, там, переливаясь красными кровавыми лучами солнца, ему в ответ улыбалась статуя золотой богини Хатхор.

Глава VIII. Что увидел Диодор Сицилийский

Настоящей культурной жемчужиной Египта и всего мира была знаменитая Александрийская библиотека. Она была тем великим хранилищем, собравшем в своем «чреве» записанные на папирусе мысли, идеи, учения, повествования о событиях старины глубокой, историю всего человечества.

Птолемеи немало тратили золота из своей казны, преумножая богатства этого дворца знаний. Ну а первым, кто упорядочил их, был поэт Каллимах из Кирен. Он составил «Таблицы» – своего рода каталог книг. В его бытность все сочинения в библиотеке были поделены на восемь групп. Это было очень удобно при поиске источников. И если при жизни Каллимаха их было чуть больше сотни, и поиск не составлял особого труда, то в дальнейшем этот библиографический каталог расширился до немыслимых пределов.

В хранилище Александрийской библиотеки при правлении Птолемея Неос Диониса хранилось уже около семисот тысяч папирусных свитков на самых разных языках, всё ценное, что когда-то было написано человечеством, находилось именно там.

За рукописями была объявлена настоящая охота по всему свету. Коллегия хранителей библиотеки забросила своих тайных агентов во все уголки мира, где те разыскивали редкие оригиналы, а также значимые копии. Сочинения задорого скупались, были случаи даже их воровства, и потом они чудесным образом оказывались в Александрии. Хранители книг из Александрийской библиотеки действовали порой как настоящие пираты. Когда в столицу Египта приходили суда из разных стран, люди в коричневых одеждах с большими серебряными медальонами на груди, приезжали в порт и обыскивали их на предмет наличия письменных источников и, найдя их, изымали. Даже «Вечный город» пострадал от «египетских набегов», хранители здорово выпотрошили, действуя через своих агентов, все библиотеки и частные коллекции Рима. Впрочем, если ранее это воспринималось как нечто оскорбительное, то по мере того, как росла Александрийская библиотека, многие видные мыслители того времени, приняли такую охоту делом правильным, а авторы стали считать за честь, чтобы их труды попадали в хранилища этого мирового дворца человеческой мысли.

Здесь находились сочинения: Гиппократа, Архимеда, Эвклида. В фондах библиотеки хранились и материалы, посвященные доисторическим цивилизациям. Это наследие было бесценно!

В Александрию работать с этим достоянием потянулись учёные умы со всего света. Многие из них, забыв обо всём, на десятилетия погружались в мир древних свитков. Сам факт нахождения этих людей в своей столице очень льстил Птолемеям, которые всячески способствовали их работе. C библиотекой связывают имена таких великих мыслителей, учёных и поэтов, как: Эратосфен, Зенодот, Аристарх Самосский, Эвклид и других.

Именно библиотека и её бесценные труды привлекли в Египет молодого грека из Сицилии Диодора – исследователя прошлого. Диодор задумал написать обширное исследование и замахнулся, ни много ни мало, на всю историю человечества, от её колыбели до наших дней. Древнейшая история Египта, содержащая столько загадок и манящая своей таинственностью, должна была занять первостепенное место в трудах Диодора. Молодой путешественник уже успел побывать во многих городах и странах, но Александрия пленила его сердце.

Птолемей благосклонно отнесся к Диодору. Он оказал всяческое содействие в работе молодого грека, выделил ему большой, красивый дом неподалеку от всемирной научной кладези, закрепил за ним нескольких слуг и повелел людям Египта не чинить препятствий в его изысканиях, а напротив всячески помогать ему.

Грек рьяно принялся за работу. Основное время он проводил за изучением древних рукописей, но многое узнавал и на личном примере, путешествуя не только по Александрии, но и бывая в других городах Та-Кемет. Царь хотел пригласить его на празднование Нового года в Тентиру, но историк в это время был в отъезде, о чём впоследствии горько сожалел. Так или иначе, грек прижился в городе и стал частым гостем не только на всех светских мероприятиях, которые проводил царский двор, но и появляясь в самых неожиданных его местах. Многие простые египтяне уже привыкли к этому везде снующему добродушному, маленькому человеку и приглашали его к себе домой.

Случай свел молодого грека и с Потином, когда мифографа представили дочкам царя, во время открытия одного из самых больших фонтанов в царском квартале. Евнух подружился с исследователем. Лелея тайную надежду, что его имя будет упомянуто в трудах Диодора, он несколько раз составлял ему компанию, показывая наиболее интересные места Александрии. Однажды Потин пригласил Диодора на своеобразную охоту, понаблюдать, как «фараоновые крысы»29 отыскивают и уничтожают крокодильи яйца в береговых складках реки Нил. Маленькие юркие зверьки, которых обожали в Александрии, по свистку ловчего шныряли по берегу и зарослям Нила, отыскивая норы. И вот когда они находили кладки яиц, одна группа отвлекала самку, сторожащую их, выдергивая её своими наглыми наскоками, а другая уничтожала яйца. Диодор с восторгом наблюдал за действиями смелых маленьких хищников под хохот Потина.

Вскоре евнух понял, что знакомство с ним может не только потешить его тщеславие, но и сослужить более серьёзную службу. Вернувшись из Тентиры, евнух прочно закрепился в фаворитах у царской дочки Береники. Он часто разговаривал с ней без свидетелей, что говорило об особых отношениях и доверии между ними. В её обиходе по отношению к нему даже закрепилось выражение – «мой друг».

Береника была очень довольна той встречей, которую ей оказали жрецы, и высоко оценила организаторские способности своего евнуха. И он чувствовал, что наступит тот день, когда она раскроет ему все свои настоящие желания. И этот день действительно был близок.

– Каково настроение твоих людей, мой дорогой друг? – задумчиво спросила она как-то Потина.

– Думы всех людей этой страны заняты только самой прекрасной госпожой, чье сияние омывает вселенную, которую имеют счастье видеть мои глаза – отшутился толстяк и добавил:

– Одно только её слово, и за ней пойдут тысячи простых египтян.

– Ты толкаешь меня выступить против отца? – вдруг открыто спросила она.

Такая прямолинейность застала его врасплох, но, придя в себя, он ответил следующее:

– Утреннему свету не нужна масляная лампа! Я лишь неустанно повторяю, что моя госпожа могла бы стать хорошей правительницей этой страны.

– Рано или поздно это произойдет. Я и так стану царицей, – самоуверенно ответила она. – Я старшая дочь отца, и по праву мне принадлежит после него трон.

– Солнечная госпожа забывает о супруге правителя и других его детях: Клеопатре, Арсиное, а также малолетних Птолемеях. Они имеют те же права на престол, что и она. Одному всевидящему Ра известно, что думает царь и кого он объявит своим преемником в завещании. Учитывая, что отец и его старшая дочь находятся в продолжительной ссоре, боюсь, это будет точно не она. И если даже предположить, что сердце царя не камень, и оно со временем смягчится, то, сколько воды ещё утечет с этого времени?!

– Да, пожалуй, ты прав. Он может сделать свой выбор в пользу Клеопатры. Но она незаконнорождённая, да и пока еще слишком мала, как и все остальные.

– Разве позволительно ничего не делая просто смотреть на время, которое течет сквозь пальцы, словно синайский песок? – многозначительно намекнул Потин.

– Я пока не вижу никаких возможностей, благодаря которым произойдет то, к чему ты призываешь, – Береника пристально посмотрела в глаза Потина. – Отец еще полон сил. Ходят слухи, совсем скоро его признает «Вечный город». Если это произойдет, он будет долго и счастливо править под защитой Рима. Возможно, я чего-то не знаю? Тогда ты должен обязательно рассказать мне обо всем. Ты все понял?

– Разумеется. Но смею заметить, кого высочайшая госпожа называет защитниками фараона, могут в одночасье стать его врагами.

– Возможно, – ответила Береника.

Старшая дочь царя понимала, к чему клонит Потин, но осознавала всю серьезность и опасность этих бесед. Открыто пойти против отца она пока не могла, но если бы эту работу выполнили за неё и ей принесли бы корону Египта как божественный дар, разумеется, она бы её приняла.

Потин остался доволен этим разговором. Слова Береники он принял как призыв к действию. Евнух затеял серьезную игру и сейчас, балансируя над краем пропасти, он осознавал, что его план либо мог возвысить его и вознести на самую вершину власти, либо сбросить с неё на острые камни.

В сопровождении двух рабов он поспешил к своему старому другу торговцу-иудею и под покровом ночи уже стучался в двери его дома.

Иудеи появились в Александрии с момента её основания. Их община была довольно многочисленна и составляла практически одну треть от всего населения столицы. При Птолемеях для их компактного проживания им были отведены отдельные части города, сделано это было для того, чтобы они не мешали своей верой и законами другому населению, почитающему иных богов.

Один из еврейских кварталов, где жил Ицхак, уже знакомый читателю, находился недалеко от дворца, и располагался в восточной части Александрии.

Дом иудея поразил Потина. Большой, добротно сложенный кирпичный особняк, в котором было, по-видимому, не меньше шести комнат, никак не соответствовал рассказам о несчастной жизни Ицхака.

– Ты неплохо устроился, – хмыкнул Потин, когда его знакомый открыл ему дверь. – Сама богиня Бастет благоволит тебе!

– О, мой господин, рад тебя видеть в добром здравии! Этот дом достался мне от моего отца, а ему – от моего деда. Несколько наших поколений жили и обустраивали это место, – сделал вид, что обрадовался визиту Потина иудей. – Прошу тебя прояви милость, заходи.

Внутреннее убранство этого жилища поражало уютом и обилием многих достаточно изысканных вещей, начиная от обстановки: красивых резных стульев, столов, до мелких предметов интерьера: маленьких и больших статуэток, различных шкатулок и других декоративных изделий. По жилищу Ицхака важно бродила, задрав хвост трубой, чёрная кошка. При виде Потина она прыгнула к нему на колени и стала с упоением точить свои когти, Потин небрежно скинул животное, но кошка не сдавалась, запрыгнув снова.

– Прошу, господин, попробуй этого чистейшего вина. Его делают женщины из нашей общины. Потрясающее вино, кружит голову, но при этом разум остается чистым.

Потин по достоинству оценил предложенный ему напиток, выпив добрую чашу. Почувствовав, как по телу побежала приятная истома, он довольно крякнул.

– Я так и не поблагодарил тебя, мой друг, за ту милую безделицу, что ты мне подарил, – расплылся толстяк в любезностях.

– Полно, господин, надеюсь, эта штучка пришлась по вкусу прекрасной госпоже. Говорят, она была земным воплощением богини Хатхор на праздновании в Тентире. Люди падали пред ней на колени и смотрели на неё как на сошедшую с небес.

– Ты хорошо осведомлен, – удивился Потин.

– Об этом известно всем. Людская молва порой несется быстрее ветра. Я искренне рад, что смог тогда угодить тебе.

– Где твоя семья? – спросил евнух, понизив голос и оглянувшись по сторонам.

– Не стоит беспокоиться. Зисель с мальчиками уже несколько дней у своих родных. Я здесь совсем один.

– Хорошо, – удовлетворенно молвил Потин. – У меня к тебе дело. И оно, возможно, поможет справиться тебе с одной известной проблемой.

– Мой добрый господин, – иудей припал к пухлой руке евнуха, целуя её. – Я и не ожидал, что ты вспомнишь об этом.

– Я не забываю своих старых друзей. Скажи мне, Ицхак, тот римлянин всё ещё мешает тебе спокойно жить?

– С тех пор ровным счетом ничего не изменилось. Он по – прежнему зол на меня. Римляне совсем распоясались. Они чувствуют себя хозяевами в нашей стране. Это беспокоит добропорядочных граждан. Ах, если бы нам разрешили изгнать их, – иудей жалобно поджал губы.

– Как когда-то изгнали вас? – засмеялся Потин.

– Господин смеется над бедным иудеем? Это был великий исход. Мой народ унижали и уничтожали приспешники безумного фараона. Мы ушли по велению бога сами, – обиженно ответил Ицхак.

– И затем припёрлись сюда снова? – хмыкнул евнух. – Не иначе как заблудились. Или боги так потешаются над вами? Ладно, напомни, как зовут твоего обидчика?

– Марк Тулий Северус. Этот человек долгое время был на военной службе, потом занялся торговлей. Сам он живет здесь, а вот его семья находится в Риме. У него несколько своих кораблей, которые привозят в Египет амфоры с вином и оливковым маслом, занимается этот прохвост и золотом. Всё прибирает к своим рукам. Настоящее животное!

– Животное, говоришь? – задумчиво переспросил Потин.

Он погладил задремавшую на его коленях кошку и неприятно улыбнулся.

– А теперь слушай меня внимательно…

***

В западной части города Александрии, на главной её улице – Канопском проспекте, располагался большой светлый двухэтажный особняк, с большими коваными воротами, расписанный декоративной мозаикой. В то время там проживал римский господин Марк Тулий Северус. Ничто не выдавало в этом уже пожилом мужчине бравого вояку, центуриона первой когорты, отмеченного за храбрость самим Помпеем, в войсках которого он участвовал в нескольких военных кампаниях, в частности, в войне Рима против Квинта Сертория в Испании,30 и в подавлении совместно с Крассом восстания рабов под предводительством Спартака. Об этом славном времени у Марка Тулия Северуса осталось множество наград различных достоинств: браслеты и ожерелья за доблесть, а также о славных временах напоминала висевшая в его доме, на самом видном месте, в гостиной большая картина, посвященная убийству Сертория во время трапезы.