Лисица и Странник

– Значит, шансов, что Вы образумитесь, господин фон Витор, нет? – речь епископа звучала, словно напев.

Рихард упер руки в боки.

– Нет и не предвидится. Завтра на рассвете и никак раньше. Если у вас еще есть силы со мной спорить, сожалею, у меня нет желания вас слушать.

Епископ цыкнул сквозь зубы. Он приложил руку к голове, прикрыв глаза.

– От вас раскалывается голова. Я буду у себя в шатре, если вы соизволите передумать.

Он развернулся, сияя как праздничное дерево своими одеждами, и начал удаляться. Астер, ростом затмевавший всех присутствующих, молча последовал за ним, гремя массивными доспехами. Острин устремился за своим начальством, словно тень. Лишь барон остался стоять на месте, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

Маршалл прошел чуть дальше по дороге, почти до укрепленного постав охраны. С холма открывался вид на низину. Впереди, под ярким светом луны, снова выплывшей из-за облаков, виднелись очертания деревенских домов. Рядом с ними, чуть в стороне, массивный полукруг врат, излучавший слабое красное сияние. Странник приложил свою белую маску и присмотрелся внимательнее. Ая молча застыла рядом. Она повернула голову и посмотрела на непривычно напряженное лицо отца.

– Хватит, Маршалл, идем, – Рихард хлопнул мужчину по плечу. – А Вы, шли бы Вы спать, барон. Нечего себя мучать. Завтра все разрешится.

Барон невнятно согласился и раскланялся на прощание.

– Жалко его, – Рихард вошел в шатер и грузно упал на один из стульев возле большого стола. – Земли тут богатые, и вот несчастье привалило.

– Переживет, – заметила Лисица, устраиваясь на свободный стул.

– Дорри, ты с нами? – просил командующий.

– Нет, без меня. Мне еще личный состав помучать надо.

Майор коротко кивнул и покинул собравшихся. Маршалл наклонился над столом. Большую его часть занимали карты. Одна старая – карта окружающих земель. Вторая свежая, отображающая план деревни, окружающие холмы с яркой красной отметкой на краю группы строений.

Рихард жестом приказал слуге налить вина. Почти сразу появились три кубка.

– За встречу! – Рихард поднял свой кубок.

– Жаль, что при таких обстоятельствах, – заметил Маршалл.

Рихард залпом выпил свой бокал.

– Ах, обстоятельства, как обстоятельства. Ну открылись непонятные врата, из которых лезут зубастые демоны, пожирающие всех вокруг. Ничего необычного.

– Хочу посмотреть на них поближе.

– Потом посмотришь, Маршалл. Никуда они не денутся.

– Здесь вообще кормят? – Ая повела носом – Чую, где-то что-то жарится.

Рихард рассмеялся и приказал организовать ужин.

– Не сказать, что я удивлен, увидев здесь знаменитого Странника. Все же магические странности – это по твоей части. Но мне интересно, ты чувствуешь такие вещи и появляешься рядом? Или как это работает?

– Мне из академии сообщили.

– Так не интересно, – Рихард откинулся на стуле.

Принесли ужин. Дичь с вертела, печенную картошку и овощи. Ая ела за троих.

– А армейский корпус что здесь делает? – спросил Маршалл, перестав разглядывать карты на столе.

– Война же. Точнее соседей наших мы победить то, победили, но еще много отрядов дезертиров и прочего отребья блуждает по округе. Грабят, убивают, все как они любят. Мы гонялись за ними и оказались ближайшими к этому месту. Поэтому нас перенаправили сюда и сказали «разобраться на месте».

– Ясно.

– Вообще, первой здесь была церковь. О вратах и демонах сообщил, этот, видел его… Как же… – Рихард постучал по кубку, вспоминая имя. – Острин, точно, просветитель Острин. Бродяжничал со своими проповедями, а наткнулся на, считай, верную смерть. Церковь сообщила королю и прискакала сюда первой. Они уже успели даже закуситься с демонами. И теперь у меня лазарет забит ранеными церковниками. Хуже того, те, кого покусали, теперь бросаются на всех. Слетели с катушек.

Рихард помахал рукой у виска.

– Я видел подобный эффект у существ по дороге.

– Тогда, может ты знаешь, как им помочь?

– Я могу попробовать…

Ая оторвалась от еды.

– Вот не надо, Рихард! Не проси его лезть в лечебную магию. Иначе они все умрут в страшных муках.

Командующий выпил еще вина.

– Они и так умирают в страшных муках. Не уверен, что можно сделать хуже.

– Можно, – резко констатировала Ая.

– Вот тебе и любовь и уважение дочери, – наигранно грустно прошептал Странник.

Ая протянула тарелку с мясом в качестве извинений. Маршалл с улыбкой отказался.

Рихард опрокинул очередной кубок и склонился над столом.

– Завтра планирую выбить тварей из деревни и окружить врата. Плотным строем будем сдерживать новых демонов, которые из них лезут. Но как прикрыть лавочку – я не знаю. У тебя есть идеи?

Маршалл покачал головой.

– Знаю, что был похожий случай далеко на западе. Лет триста назад. Но точных записей никаких не сохранилось.

– Ясно, – пробурчал Рихард. – От академии кто-то еще будет? Мне бы побольше магов.

– Я не в курсе.

– Эх, вся моя жизнь, – это бесконечное «разберемся на месте».

– Не волнуйся, у всех так, – Маршалл наклонился вперед. – Завтра, когда я смогу поближе посмотреть на врата, что-нибудь придумаем.

Рихард молча кивнул.

– Хочется напиться. Что думаете, дамы и господа?

– После, – ответил Маршалл.

– Мне больше нравится «всегда», – прошептал Рихард.

Командующий поднялся и потянул уставшую спину. Ая с удовольствием откинулась на стуле, закончив со своей трапезой.

– Поели, можно и поспать? – улыбнулся Рихард глядя на девушку.

– Идеальный план, – согласилась Лисица.

– Где вас разместить…

– Дорри сказал, что ляжем в офицерском шатре.

– Пусть так.

Командующий вызвал одного из стражников, занимавших пост у входа в шатер, и приказал провести гостей до офицерского шатра. Молча попрощавшись, Лисица и Странник отправились вслед за провожающим. Солдат провел их до места назначения, салютовал и отправился обратно на свой пост.

Маршалл не пошел внутрь, вместо этого он обогнул шатер и остановился на краю лагеря. Часовые заметили его, но быстро потеряли интерес. С холма был прекрасно виден алый полукруг врат.

– Ты этого так долго ждал? – прошептала Ая.

– Да, – Маршалл потер уставшие глаза. – Страшно представить, кого мы можем завтра встретить.

– – -

На вершине холма расположилась деревня. Приземистые домики, оплетенные зеленью. Узкие не вымощенные улочки. Дым от очагов, поднимающийся к небу.

На краю деревни стояла старуха. Ее сгорбленный силуэт был направлен навстречу восходящему на востоке солнцу. Старые глаза сморщены от ярких лучей. Руки покоятся на кривой клюке. Не смотря на возраст, глаза не подводили хозяйку. Ее взгляд был прикован к небольшой цепочке из людей, бредущих между скудных полей у подножия холма.

Рядом пронеслась небольшая тень. Старуха встрепенулась и огляделась.

– Постой, Марши, куда ты? – ее скрипучий голос силился догнать ребенка, который бросился по дороге вниз с холма.

– Они вернулись, мамо! Они вернулись!

Мальчик понесся вперед изо всех сил. Набрав огромную скорость со склона, он быстро достиг полей. Перед ним оказался отряд воинов. Мускулистые тела были покрыты татуировками. Каждый сантиметр их рук был исписан рунами. Они брели усталые, с опущенными руками. Но пробегающий сквозь их ряды мальчик был символом возвращения домой. Его радостный крик придал им сил. Их лица засияли улыбками, а глаза загорелись.

Мальчик пробежал между первыми войнами и на полном ходу направился к высокой фигуре в центре отряда.

– Ахар!

Ребенок врезался в грудь воина, отчего мужчина наигранно вздохнул.

– Ахар, ты вернулся!

Мужчина прижал мальчика к себе.

– Вернулся, Маршалл, вернулся с победой.

Мальчик посмотрел снизу вверх. Мощное тело его родителя тоже покрывали татуировки, но в отличии от других воинов, его татуировки перемещались, меняя порядок рун и постоянно складывая новые слова. Татуировки заползали на лицо, кружили вокруг глаз, придавая ужасный лик своему хозяину. Но мальчик не боялся. Он продолжал светиться счастьем. Мужчина подхватил ребенка на руки и посадил себе на плечи.

– Весело тебя встречают, Петер!

Кто-то из воинов засмеялся, вслед за ребенком. Ноги сами понесли их вперед быстрее обычного.

На краю деревни собралась небольшая толпа, окружившая старуху. Все бросили свои дела, чтобы встретить возвращающихся воинов. Когда отряд подтянулся ближе, люди бросились к своим родным. Глаза метались по лицам. Руки скрещивались в объятиях. Послышался радостный плач, вскрики. Из толпы встречающих отделилась красивая загорелая женщина. Она медленно подплыла к мужчине с ребенком.

– Я дома, Марта.

Женщина притянула воина к себе и нежно поцеловала его.

Толпа начала расходиться. Жены вели мужей домой. Дети тащили оружие своих родителей. Когда большинство разошлось, остались те, к кому судьба не была благосклонна. Одинокие женщины стояли, словно столбы, склонив головы в бессильных рыданиях. Дети теребили их одежды, осыпая вопросами.

Из деревни потянулись люди. Они стали забирать оставшихся женщин, утешая их. Они уводили их прочь, чтобы попытаться скрыть от печали. Дети хватали своих друзей и тащили их играть, помогая не думать о возникших вопросах о невернувшихся отцах.

Петер с семьей подошел к небольшому дому.

– С возвращением, дорогой.

Мужчина снял сына с плеч и поставил на землю. Он с теплотой оглядел скромное жилище. Марта с улыбкой смотрела на мужа, но ее взгляд скользнул за его спину. Улыбка сползла с лица женщины.

– Твой джахар, твой брат…

Петер обернулся. От дома был виден край деревни, откуда уводили вдов. Мужчина нахмурился.

– Мой джахар не вернулся.

Мальчик попытался разглядеть то, на что были обращены глаза родителей.

– А правда, где анкал? Он же сильнейший воин, как и ты! Его не могли победить.

Петер положил свою массивную ладонь на голову сына.

– Не волнуйся, он не проиграл. Он спас нас всех.

– Пойду помогу ей, а ты отдыхай.

Марта ласково провела рукой по плечу мужа и отправилась к замершим женщинам. Подойдя к одной из них, она обняла ее, прижала к себе. Женщина без сил разразилась слезами. Марта стала мягко поглаживать ее по голове, шепча на ухо слова утешения.

– Ахар, а расскажи о ваших сражениях!

Ребенок в нетерпении почти прыгал вокруг отца.

– Ох, подожди, сначала отдохну с дороги, а уже потом расскажу.

Петер вошел в свой дом. Маршалл ворвался за ним следом.

К вечеру, только силуэт старухи стоял на краю деревни, словно каменное изваяние. Глаза продолжали смотреть вдаль, сквозь покрытые закатным солнцем поля. Не смотря на все уговоры, она единственная осталась ждать своих двух сыновей и внука, которые не вернулись.

Маршалл отодвинул тарелку от себя. Внутри колыхались остатки похлебки.

– Больше не хочу!

Петер, доедая вторую порцию, вопросительно посмотрел на него.

– Не хочешь становиться сильнее?

– Я и так уже сильный.

Марта расслабленно сидела за столом, наблюдая за парочкой.

– Правда? Тогда ладно.

– Я хочу историю о битвах!

– Ах, вот как. Жаль, ведь истории только для тех, кто доедает свою еду.

Петер повертел ложкой и продолжил свой ужин. Маршалл внимательно оглядел стол, затем родителей. Поняв, что сторговаться не получится, он придвинул миску обратно и начал доедать свою похлебку под лукавым взглядом отца. Закончив, он резко отставил тарелку и поднял руки вверх.

– Я все! Я заслужил историю!

Марта покачала головой.

– Может не стоит рассказывать истории о битвах на ночь? А то не уснет никто потом.

Петер рассмеялся.

– Ничего страшного. Маршалл, иди ложись, я скоро подойду.

Маршалл сорвался со своего места, уронив стул. На половине пути, он развернулся, поднял стул и снова побежал обратно в постель.

Петер закончил свой ужин и передал пустую миску жене.

– Спасибо.

Марта устало улыбнулась.

– Завтра намечен большой праздник в честь вашего возвращения.

– Да, я слышал.

– Будет даже ведун от священного древа.

Петер поднялся.

– Пускай приходит. Кто я такой, чтобы ему запрещать.

– Я не об этом.

– А о чем?

Мужчина задержался у стола, опершись на него массивными руками. Татуировки медленно ползали по его телу, образуя причудливые узоры и новые последовательности рун. В слабом свете очага казалось, словно древнее черное проклятье пытается пожрать своего носителя.

– Я о нашем маке.

– И что с ним?

– Он силен. Сильнее других детей. Ведуны говорят, что его запас энергии велик.

– Не удивительно, он же мой мак!

– Но эти же ведуны говорят, что он совершенно не способен управляться со своей энергией. И руны ему не даются. Некоторые сомневаются, что он сможет принять твой дар.

– Ясно. И ему скоро четырнадцать…

– А он как малой ребенок…

Петер уперся взглядом в стол.

– А теперь, когда твоего джахара больше нет…

– Хватит, Марта.

Мужчина поднялся во весь свой рост, почти доставая головой до потолка.

– Завтра я поговорю с тем, кто придет. А там посмотрим. Не все предположения ведунов откликаются в реальности.

Мужчина направился к сыну. Жена не стала ему перечить. Петер прошел за небольшую перегородку, где находилась простая кровать. Маршалл лежал на ней, подтянув одеяло к голове. Его грустные глаза слегка блестели в потемках.

– Прости, отец, я научусь контролировать руны. И достойно приму твой дар.

Петер присел на край кровати и положил руку на плечо ребенка.

– Ты мой мак, а значит, и наследник моего дара. Не стоит во всем слушаться ведунов, они не всегда правы.

Глаза ребенка немного повеселели. Он откинул одеяло.

– Ты должен мне историю.

– Да? Правда? – лицо Петера приняло задумчивое выражение. – А какую ты хочешь?

– Пускай будет про этот поход! Про то, как вы боролись с врагом!

Петер завалился на кровать, Маршалл подвинулся на самый край. Дерево заскрипело под весом воина.

– Хм, ладно, тогда слушай.

Прошлой полной луной наши ведуны получили знамение. И один из них пожертвовал своей жизнью у корней Великого Древа, чтобы раскрыть грядущее. И было явлено его собратьям, что великая беда идет к нам с востока.

Собрали тогда мы лучших воинов. И было нас мало, но каждый стоил тысячи солдат, ибо мы защитники Великого Древа и нашего народа. И собрали мы мечи железные, и одели сапоги железные и отправили в путь дальний. Прошли мы через лес темный и вышли к городу чудному.

И было там множество людей, и были их обычаи странными. Но остались мы там, ибо то было место, указанное нам ведунами. И ждали мы пришествия зла. На третий день сбылось пророчество. Стали люди падать, а из тел их, воздвиглись врата ужасные. И полезли их эти врат чудища невероятные. И рогатые, и с тремя головами.

Бросились мы в бой, плечом к плечу, как сила единая. Бились мы и день и ночь. И вышли тогда из этих врат хозяева чудищ. Похожи на людей они были, но прекраснее человека любого. И сразились мы с ними. Я и анкал твой, наследники силы Богов, избранные Великого Древа.

Страшна была наша битва. И были мы все на грани смерти. Но велика была сила наша. Победили мы соперников. И бежали они в ужасе. Но врата оставались, и чудища волнами набрасывались на нас, словно море. Тогда анкал твой вошел во врата и закрыл их.

Оглянулись мы и опечалились. Ибо не было города, в который мы пришли, ибо не было многих товарищей наших. И вернулись мы домой, от даров отказавшись. Воля Богов не требует платы.

Петер посмотрел на ребенка. Маршалл тихо сопел, объятый сном. Как можно аккуратнее Петер поднялся с кровати, пытаясь не разбудить сына. У стены с улыбкой молчаливо стояла Марта.

Петер подошел к ней.

– А ты говорила, что не уснет, – прошептал он.

– Просто ты так нудно рассказываешь, – Марта обвила руками шею мужа. – А что стало с хозяевами чудищ, о которых ты говорил?

– Не знаю, – Петер прижал жену к себе. – Надеюсь, в следующее полнолуние ведуны поймут, где их искать. Не надо сегодня думать об этом.

Петер поцеловал свою жену.

На утро деревня дышала по-другому. Все готовились к празднику. Дома украшались. Ярче всех украшался высокий увядший ствол некогда большого дерева, располагавшийся в центре деревни. Из домов начинало веять ароматами пира. Дети носились от дома к дому, везде выпрашивая себе чего-нибудь вкусного.

К обеду в деревню пришел ведун в сопровождении двух воинов. Невысокий мужчина с посохом и седой бородой, укутанный в бараньи шкуры, вызвал ажиотаж. Каждый выходил и считал своим долгом изъявить свое почтение.

Петер стоял в стороне, наблюдая, как люди с благоговением, хотя бы пальцем, прикасаются к старику. Когда поток иссяк, а ведун пристроился на лавочке, подставив свои старые кости под солнце, Петер подошел к нему.

Ведун поднял взгляд на воина. Его светло-голубые глаза словно прожигали дыру в груди Петера. Мужчина слегка наклонил голову.

– Знаю, зачем ты пришел, – голос старика был похож на скрежет старого дерева на ветру.

– Тогда скажи, что считаешь нужным.

Старик поднялся. Его голова уперлась в грудь воина.

– Твой мак не может контролировать энергию внутри себя. Мы решили не проводить ритуал. Он не получит твоих сил.

– Он научится.

Старик поднял голову и улыбнулся, обнажив редкие зубы.

– Если сила Богов не дается в руки, она никогда не дастся, чтобы ты не делал. Такова его судьба.

Петер молчал, склонив голову на встречу старцу. Его ноздри раздувались в бессильной злобе.

– Твой джахар не оставил наследника. Твой наследник не годен. Ты зачнешь нового сына и передашь ему свою силу, чтобы она не угасла, а мы не лишись избранников Великого Древа.

– Я зачну нового ребенка, когда сам захочу, а не когда вы мне скажете.

Ведун протяжно закряхтел.

– Мы видели твое будущее. Ты будешь вынужден следовать судьбе, хочет ты того или нет. Твой мак будет нашим защитником.

– Но, не Маршалл?

– Нет, не он.

– Что же тогда будет с ним?

Ведун задумался.

– Он будет жить обычным крестьянином. Он не получит знаки война. Мы не дадим ему оружие, когда он не может…

Ведун не договорил. Рука Петера, словно молния, взметнулась и мощная пощечина тыльной стороной руки сбила старца с ног.

Послышался удивленный вздох. Марта, стоявшая немного в стороне, подскочила и принялась подниматься старца.

– Что ты творишь? Вредить ведуну плохой знак. Простите нас, мудрый, как нам загладить нашу вину?

Старец поднялся и принял обратно посох, вежливо поданный Мартой.

– Не волнуйся женщина. Я крепок, как старый дуб.

Петер отвел взгляд в сторону, туда, где на краю деревни стояли остатки дерева, однажды уничтоженного молнией. Мужчина улыбнулся краешком губ.

– Ничего искупать не надо, – ведун снова подступил к воину. – Заключим сделку.

Петер обернулся на старца.

– Сейчас твой мак постарается исполнить простое заклинание. Справится – будет по-твоему. Он станет твоим полным преемником. Провалится – будет по-нашему.

Воин склонил голову в раздумьях. Марта стояла, с замиранием глядя на мужа.

– Хорошо!

Ведун протянул костлявую руку. Петер с силой пожал ее, но на лице старца не дернулась ни одна морщина.

– Идем к дубу, который подарил тебе столько воспоминаний. Подарит и еще. А ты, женщина, приведи к нам своего мака.

Вскоре Марта привела Маршалла к дубу. Рядом стоял ведун, опираясь на посох, и Петер, склонивший голову.

– Слушай внимательно, – старец указал костлявым пальцем на мальчика. – Сейчас я дам тебе простое заклинание. Порази один раз этот дуб им. И тогда сделка будет закрыта.

Мальчик согласно кивнул. Он дрожал. Петер подошел сзади и положил свои руки на плечи сына, чтобы успокоить его.

– Вытяни кулак вперед.

Маршалл повиновался. Старец отпустил посох, и тот остался стоять вертикально на месте. Ведун снял с шеи небольшую чернильницу, и она принялась парить перед ним. Затем из шкур была извлечена кисть, с потертой от пальцев рукояткой.

– Что за заклинание ты ему дашь? – спросил Петер.

– Тебе благоволит Бог Грома. Значит и маку твоему дадим молнию.

Ведун резко схватил руку мальчика. Маршалл вздрогнул. Чернильница открылась. Аккуратно обмакнув кисть, ведун нанес на кулак несколько рун темно-синими чернилами. Облизав кончик кисти, старец снова спрятал ее в своих одеяниях. Глаза ведуна заблестели. Он подхватил чернильницу, закрыл ее, и повесил обратно на шею. Взяв свой посох, ведун отошел в сторону и встал рядом с Мартой. Женщина сложила руки в мольбах.

– Давай, мак, – Петер отступил назад.

Маршалл встал поудобнее, ухватился за кулак второй рукой и направил заклинание в сторону дуба. Глаза мальчика сосредоточились. Руны загорелись ярким светом. Вокруг руки появился вихрь энергии. Вихрь вырвался вперед, превратившись в извилистую молнию. Энергия ударила в старый ствол, полетели щепки.

– Молодец!

Но молния не исчезла. Она становилась толще. Лицо мальчика побагровело. Руки задрожали без контроля. Молния начала носиться из стороны в сторону. Мальчик потерял равновесие, не в силах прекратить заклинание. Молния, вслед за Маршаллом, отклонилась в сторону и понесла прямо на Марту и ведуна. Женщина закрыла глаза, старец расцвел в широкой улыбке.

Петер сделал шаг вперед. Татуировки на его теле оживились. Они строем бросились к руке хозяина. Петер схватил кулак сына не смотря на всю энергию, что вырывалась из нее. Руны на руке мужчины выстроились в заклинание и вспыхнули. Молния погасла вблизи от Марты.

Маршалл обессилено свалился на колени.

– Прости, ахар.

Петер застыл над сыном. Руны на его руке погасли и разбежались обратно по телу.

– В дерево он попал, в этом сомнений нет, – ведун развернулся и побрел в деревню. – Ты покоришься, воин! Такова воля Богов!

Марта присела рядом и обняла сына. Петер уставился на тлеющий ствол старого дуба, который он расколол много лет назад.

Ночь опустилась на деревню, обнажив яркий пояс из звезд на небе. Все жители собрались вокруг длинных столов, ломящихся от яств. В центре располагалось старое дерево, которое так упорно украшали весь день. Факелы весело трещали, разгоняя темноту.

Люди гудели, переговариваясь и шутя. Из гущи собравшихся вышел Петер с кинжалом в руке. Он медленно подошел к дереву. Окружающие смолкли.

– Ах карджа! Сегодня мы вспоминаем тех, кто покинул нас. И радуемся, ибо они исполнили волю Богов и присоединились к ним в вечности! Сегодня я первым вырежу на этом стволе имя своего джахара Пауля, который сражался со мной плечом к плечу и пожертвовал собой ради всех нас. Да не будет его имя забыто!

– Да не будет его имя забыто! – отозвались собравшиеся.

Петер вырезал на стволе имя своего брата. Затем из толпы вышел другой воин. Он принял кинжал и подняв его в воздух назвал имя своего родственника, недавно погибшего в битве.

– Да не будет его имя забыто! – снова отозвалась деревня.

Петер вернулся к одному из столов, где его ждала семья. Марта сидела, обнимая сына, который ковырял стол небольшим ножичком. Мальчику объяснили, что произошло днем и теперь от стыда он не мог поднять глаза и посмотреть на отца.

Петер стал молча наблюдать, как, один за одним, имена появляются на старом стволе. Когда все погибшие были названы, ведун вышел в центр и первый поднял бокал. Все подняли свои и выпили. Опустошив бокалы, деревня принялась за пир.

Постепенно голоса стихли, затем слабый ропот прокатился по собравшимся. Все повернулись в одну сторону, почувствовав тяжелую, гнетущую силу среди них. По спине Маршалла пробежали мурашки.

Из темноты на свет факелов вступила фигура. Светлые, золотые волосы. Голубые глубокие глаза. Лицо невероятной, практически неестественной красоты. Дым, словно плащ, обволакивал носителя. Фигура сделала несколько шагов и остановилась, держав нечто накрытое полотнищем на руках.

– Ты! Проклятое создание!

Петер выступил вперед, встав перед незваным гостем.

– О-о-о, – протянул демон. – Воин грома и молний.

– Что ты здесь делаешь?

Татуировки на теле Петера зашевелились активнее, сбиваясь в слова заклинаний.

– Ничего особенного, друг мой. Просто вернул твоего брата домой.

Полотнище отлетело в сторону. Деревня вздрогнула. На руках демона лежала отрубленная голова.

– Пауль, – пробежал робкий шепот по собравшимся.

Голова свалилась с рук. Упав на землю, она тут же обратилась пеплом. Петер напрягся. Сзади послышался крик. Из темноты выскочил демон и впился своими клыками в старуху, которая так и не дождалась своих сыновей.

– Нас атакуют! К оружию!

Началась паника. Из тьмы появлялись все новые и новые твари. Петер обернулся к жене.

– Защищай Маршалла!