Матаги

Юноша рухнул на колени и заорал в бессильной ярости.

На лице девушки уже ручьями текли слёзы из округлённых от ужаса глаз. Но она всё равно смотрела в гипнотизирующие образы в костре.

Поседевший юноша просидел над телом брата весь день. На его плечо положила руку ламия.

– Прости. Это всё из- за меня.– Но ответа она так и не услышала.

В беспамятстве, он не обращал внимание на мир. Ночью он выкопал яму и похоронил брата. Остальных он оставил на съедение диким зверям. Умылся он лишь на следующую неделю, в ручье, когда пришёл в себя. Всю эту неделю они не проронили ни слова. А когда он попытался сказать что- либо, он осознал, что голос его пропал. Он смог восстановиться лишь спустя месяц после смерти брата. Тогда они и смогли поговорить. Первое, что сказал Рэналф, было:

– Покажи себя настоящую.

– Что?– Испугалась ламия.

– Ты ведь не такая, как выглядишь. Я понял это, когда ухаживал за тобой больной.

Филомена не стала ничего отрицать, она лишь попросила Юдарда снять маскирующее заклятие. Из молодой девы она превратилась в женщину, не пожилую, но и не молодую. Она опустила голову. На лице её читался стыд.

– Не смотри на меня такую! Я некрасива!– Она закрыла лицо руками.

Рэналф мягко опустил её руки. Он нежно провёл ладонью по е щеке и сказал:

– Ты прекрасней, чем когда либо!

Их губы соприкоснулись.

Образы в костре пропали. На их место вновь пришли обычные языки пламени.

– Могу я задать несколько вопросов?– Спросила Аземи, после долгого молчания

– Конечно.

– Почему ты так ярко описывал сцену убийства брата юноши?

– Как мне её описывали, так я её и описал тебе.

– И почему сельчане соврали брату Рэналфа?

– Из- за Филомены. Если бы они сказали, что из- за ламии и её спутника они живы остались, то город бы выслал отряды, для уничтожения безумцев, что несут такую крамолу.

– Но ведь это глупо и несправедливо!

– А когда люди были справедливы? Только в последние года. Раз уж сегодня вечер историй, то не знаешь ли каких- либо историй?

– Только сказки.

– Например?

– Только это людские сказки. У oni не бывает сказок.

– Мне подойдет любая, лишь бы она смогла развеять мои мысли.

– Тогда слушай. У одного человека была жена и дочка. И вот однажды мать девочки тяжело заболела и умерла. А через год отец женился на злой, некрасивой соседке. Мачеха невзлюбила свою падчерицу, постоянно ругала ее и заставляла делать самую тяжелую работу. Как- то летом мачеха приказала девочке прополоть залитое водой рисовое поле. Когда девочка подошла к полю, она увидела, что какой- то мальчишка поймал сачком вьюна и собирается нести его домой.

– Зачем тебе эта рыбка?– Спросила девочка.

– А я скормлю ее кошке.

Девочке стало жалко вьюна, и она попросила:

– Отдай его мне.

– Ишь, ты какая! – рассердился мальчишка.– Не для того я ловил вьюна, чтобы отдать его тебе.

– Ну, не хочешь отдать, тогда поменяемся,– предложила девочка.– Я тебе дам горсть бобов, а ты мне вьюна.

– Согласен,– сказал мальчик.– Давай бобы, получай рыбешку.

И они поменялись. Девочка взяла умирающего вьюна и пустила его в ручей. Вьюн же ожил, пошевелил усиками и опустился на самое дно. Вскоре мачеха опять отправила девочку пропалывать поле. Но как только девочка приблизилась к ручью, она увидела спасенного ею вьюна. Он весело плавал у берега, выскакивал из воды, нырял и снова появлялся на поверхности. Девочка бросила ему горсточку риса и пошла дальше. С тех пор так и повелось. Каждый день девочка приходила к ручью и бросала вьюну полгорсточки риса. Однажды мачеха увидела, что падчерица бросает вьюну рисовые зерна.

– Ах ты, негодная!– Закричала она.– Я тебе покажу, как скармливать рис какой- то уродливой рыбе!

И она тут же на берегу ручья так избила девочку, что та долгое время не могла подняться на ноги.

Вьюн все это видел. «Злая женщина из- за меня наказала девочку,– печально размышлял он, лежа на дне.– Теперь я никогда больше не увижу ее».

Как же удивился вьюн, когда через несколько дней к нему на рассвете прибежала девочка, бросила в ручей несколько зерен и проговорила:

– Не сердись, но больше у меня нет. Мачеха дает мне теперь одну горсточку на три дня.

Должно быть, мачеха решила уморить девочку голодом. Но девочка собирала на поле съедобные коренья и ела их ночью, когда засыпала мачеха. Тогда мачеха решила избавиться от падчерицы другим способом. Она знала, что за дальним лесом есть глубокий омут, на дне которого живет свирепый речной дракон. И вот мачеха сказала ласковым голосом:

– Послушай, милая, я ведь очень люблю хризантемы. За дальним лесом на берегу омута растут прекрасные цветы. Каких там только нет цветов! Прошу тебя, нарви мне букет красных хризантем. А на обратном пути купи себе шелковое кимоно. Вот тебе деньги.

Отправилась послушная девочка к омуту. Путь ее лежал через лес. Когда девочка вошла в лес, она увидела охотника. Охотник целился из лука в маленькую обезьянку, сидевшую на вершине дерева.

– Не убивайте ее, не убивайте!– Закричала девочка.

– Вот еще!– сказал охотник.– За шкуру убитой обезьяны мне дадут деньги.

Девочка поспешно достала свои деньги и протянула их охотнику.

– Вот вам, только не трогайте бедную обезьянку!

– Это другое дело!– Сказал довольный охотник и отправился домой.

А девочка помахала обезьянке рукой и пошла дальше, к омуту.

Еще издали увидела она на берегу омута множество цветов. Красные хризантемы росли у самой воды. А свирепый дракон только и ждал, когда на поверхности тихого озера появится человеческая тень. И вот девочка подошла к самому омуту. Еще секунда, и тень ее упадет на воду. И тогда никто не спасет ее от дракона. Но едва девочка подошла к омуту, как на поверхности воды появилась стая вьюнов. Они сновали у берега, били хвостами по воде, поднимали со дна ил и мутили воду. Прозрачная вода стала такой черной, что на поверхности омута ни за что нельзя было различить тень девочки. А девочка, даже не подозревая об опасности, начала не спеша рвать хризантемы. К вечеру она была уже дома. Мачеха увидела, что девочка вернулась живой, и от злобы совсем потеряла голову. И тогда решила она отравить свою падчерицу. Через несколько дней приготовила мачеха нигиримэси, положила в каждый колобок крупинку яда и сказала ласковым голосом:

– Милая дочь моя! Совсем я расхворалась. Не знаю, доживу ли до утра. Ты одна можешь спасти меня. На южном склоне гор растут целебные травы. Собери и принеси мне пучок целебных трав.

– Что такое нигиримэси?– Спросил Санд.

– Такое блюдо из риса. Шарики рисовые с начинкой, завёрнутые в лист водорослей сушенных.

– Понятно. Приготовишь, как- нибудь?

– Хорошо.– Улыбнулась Аземи.– Не теряя времени, девочка начала собираться в горы. Когда она уже завязала на поясе бант, мачеха сказала:

– Путь твой долог. Я сделала тебе в дорогу нигиримэси. Когда почувствуешь голод, съешь их.

Девочка поблагодарила мачеху и пошла в горы. В полдень она нарвала пучок целебных трав и поспешно отправилась домой. Она так торопилась, что даже и не заметила, как оказалась в том самом лесу, где совсем недавно спасла от охотника маленькую обезьянку. До дому было еще далеко, и девочка очень проголодалась. Но она вспомнила про больную мачеху и подумала: «Поем, когда приду домой, а сейчас надо торопиться. Напьюсь и побегу скорее!» Девочка подошла к лесному ручью, нагнулась и… увидела своего старого знакомого, вьюна. Вьюн широко разинул пасть и не спускал с девочки глаз.

– Ты, видно, совсем голодный. Чем бы мне покормить тебя?– Спросила девочка.

Тут она вспомнила про нигиримэси и бросила их вьюну. Колобки спокойно начали опускаться на дно, а вьюн даже не притронулся к ним. Он только радостно ударил по воде хвостом и уплыл куда- то. Когда девочка напилась из ручья, ей вдруг захотелось спать. Веки ее так и слипались. «Отдохну одну минуточку»,– решила она и села под дерево. И только она прислонилась к дереву, как в то же мгновение уснула. Проснулась девочка от какого- то приятного звона. Она открыла глаза и увидела, что с дерева, под которым она уснула, сыплются желтые листья. Падая на землю, листья превращались в золотые монеты и звенели. Удивленная девочка подняла вверх глаза и заметила на дереве маленькую обезьянку. Оказывается, это обезьянка сбрасывала к ногам своей спасительницы желтые листья. Девочка взяла несколько монет, снова помахала приветливо обезьянке рукой и пошла домой. Когда мачеха увидела, что девочка стоит перед ней жива и невредима, она побелела от злобы и спросила:

– Ты нигиримэси съела?

Тут девочка вспомнила, как избила ее мачеха за то, что она бросала вьюну рисовые зерна. Поэтому девочка не решилась признаться, что она скормила колобки рыбе, и сказала:

– Нигиримэси я съела.

– Ну и что с тобой было потом?– Нетерпеливо спросила мачеха.

– Потом я напилась из ручья, села под дерево и уснула. А когда проснулась, то вся земля под деревом была усыпана золотыми монетами. Я даже захватила несколько таких монет. Вот они…

Мачеха схватила монеты, а сама подумала: «Если съесть ядовитый колобок и запить водой из лесного ручья, то и живой останешься, и богатой станешь».

На другой же день злая женщина приготовила ядовитый рисовый колобок и отправилась в лес. Придя к ручью, она съела колобок, напилась воды из ручья, села под дерево и уснула. Так крепко уснула, что никогда уже больше не проснулась.

– Грустная сказка.– Заключил Санд.

– Почему? По- моему, очень даже хорошая.

– Не спорю, хорошая, но грустная.

– Почему ты так думаешь?

– Просто она наталкивает на грустные мысли. Не люблю насилие над детьми. Стараюсь такие истории не слушать.

– Но зато как брат, с перерезанным горлом и брызгающей, во все стороны, кровью, умирает на руках брата, ты любишь.

– Нет. Не люблю. Но отношусь спокойно.

– Но как к такому можно относиться спокойно?

– За свою жизнь я повидал столько рек крови и внутренностей, что такие истории меня не выводят из себя. Но, за свою жизнь, я не убил ни одного ребёнка, не важно какой расы, демон, архангел, oni, любой расы. Даже у меня есть принципы. А ведь про меня ходят истории. Ты ведь знаешь. Быть может в некоторые, на подсознании, веришь. Какую про меня историю ты знаешь? Мне нужна самая запоминающаяся.

– Не надо. Истории про тебя всегда наводят ужас. И я знаю тебя. Ты не сделал бы того что в них говорится.

– Как знать. Я совершил много ужасных поступков. Некоторые оставили след. Некоторые.– В уголке правого глаза охотника появилась слеза.– Некоторые, до сих пор, являлись ко мне во снах. Но в последнее время, с появлением тебя, они перестали меня преследовать. Я благодарю всех Высших богов за то, что они дали нам шанс встретиться. Прости. Я не должен показывать себя такого.– Он замолчал и вытер скупую слезу.

– Я.– Голос её задрожал.– Я могу помочь.

– Не надо. Я должен нести это бремя. Оно напоминает мне о моей цели.

– Какая у тебя цель?

– На первом месте, теперь, защитить тебя. На втором убить Марбаса и всех кто был связан с преступлением прошлого.

Костёр трещал в ночной тишине. Это была самая тихая ночь, на памяти Аземи.

– Пора спать. Я должен провести эту ночь в медитации, так что я остаюсь. Было потрачено много магических сил, а медитация их быстро восстановит.– На всякий случай, пояснил Санд.

Аземи коротко кивнула и пошла к фургону.

– Спокойной ночи, Аземи.

– Спокойной ночи, Санд.

Ночь прошла без приключений. С первым лучом солнца Санд вышел из медитации. Он чувствовал, как из него ушли все переживания и эмоции, охватившие его вчера. Аземи так и не смогла уснуть. Когда она выглянула на улицу, то увидела, как Санд занимается с мечом. Все его движения были плавны и точны. Он был одет в полную броню. Охотник кружил между придорожных сосен. С каждым разом его движения становились всё быстрее. Раз в три- четыре движения он наносил либо рубящий удар, либо колющий удар, останавливаясь в нескольких миллиметрах от стволов, и тут же отскакивал, либо разворачивался и продолжал наращивать темп. Вскоре Аземи перестала различать движения Санда. Она удивилась, впервые видя такую скорость. Понятно, почему его считали самым опасным представителем охотников. Он резко остановился, засунул меч в ножны и поклонился. Дышал он ровно.

– Что способно сбить твоё дыхание?– Спросила девушка, убедившись, что Санд закончил.

– Только ты.– Ответил Санд и искренне улыбнулся.– Сегодня нас навестит гость из Ада.

– Откуда ты это знаешь?

– Я это видел.

– Видел!?

– Пока медитировал. Но я не видел его намерений и времени прибытия.

Oni пошла к нему и посмотрела ему в глаза.

– Ты мне веришь?– С улыбкой на лице, спросил охотник.

– Да. И всегда буду.

Они одновременно почувствовали постороннее присутствие.

– А вот и гость.

Санд вышел вперёд, заградив девушку своим телом. Возле фургона стояло трёхметровое существо с ярко красной короткой шерстью, длинными руками, относительно короткими ногами, с сильно развитой мускулатурой. Лицо его было лишено шерсти и тоже имело красный цвет. Одет он был в длинный, черный плащ, из- под которого виднелась металлическая кольчуга. Уши, напоминавшие коровьи, торчали в разные стороны. Рога были надломаны, один у самого основания, второй у середины. Через всё лицо проходил жуткий шрам, делая его лицо более зловещим. На поясе у демона был непомерно длинный меч. Когтей, на руках и босых ногах, не было. В целом он отличался от большинства демонов размером, и чем- то неуловимо человеческим в чертах его немного грубого лица.

– Зачем явился? В прошлый раз я не достаточно дал тебе понять, что ко мне нельзя являться? Тебе сделать второй шрам на лице? Или ты пришёл для того, что бы я подравнял тебе рога?

– Вас призывает верховный суд.– Спокойно ответил демон, приятным и мелодичным голосом.

– Как преступника? Меня они уже давно призывают.

– Как одного из судей.

– Над кем суд?

– Над третьим генералом пяти преисподен.– Демон резко посмотрел на Аземи.

– Что?!– Крикнула девушка.

– В чём его обвиняют, и где его содержат?– Спокойно спросил Матаги.

– Его обвиняют в том, что он, будучи ещё на службе трона пяти преисподен, женил свою дочь на враге всех преисподен, на вас. А поймать преступника ещё не смогли. Он прячется в Ёми. А их император отказывается нам выдавать того, кого он сделал вторым oni в империи.

Охотник улыбнулся, подошёл к демону, и, запрокинув голову, начал говорить:

– Неужто вы в Аду решили, что я забуду о том, что мне нельзя там появляться?

– Но…– Начал демон, но Санд перебил его.

– Согласно договору, заключённому двадцать лет назад, между охотниками и демонами, свидетелем которого являлись архангелы и ётуны, ни один охотник не имеет право появляться в Аду, до наступления последней войны.

– Но…

– Далее. Согласно решению верховного суда престола преисподен, я лишаюсь места в суде, как и всех моих наследных титулов. Также, я не имею появляться в Аду как свободный гражданин оного. Я ничего не напутал?

– Нет. Но суд пройдёт в Аиде. А по требованию совета Аида, в суде в качестве главного судьи должны выступать именно вы. В связи с этим вчера верховный суд Ада вернул вам место в суде и совете главных домов.– Демон протянул Санду свёрток кожи.

– Когда суд?

– Через месяц. К этому времени Ючи Ивамото может собрать сколь угодно доказательств своей невиновности. Ежели таковые имеются.

– Если суд состоится, я приду. Передай это Марбасу.

– Хорошо, повелитель. Можно вопрос?

– Спрашивай.

– Вы сохранили?

– Да.

Демон кивнул и растворился в пространстве, оставляя запах серы.

– Почему ты был так спокоен!? Моего отца хотят судить!

– Успокойся.– Тихо сказал Санд.

– Ты что, с ума сошёл!? Успокоиться!?

– Ему ничего не будет. За это я ручаюсь. Марбас не сможет доказать его вины. И он это знает.

– Но ведь ты и в правду считаешься врагом Ада! А я и в правду выдана за тебя!

– А я- то думал, что ты сама решила за меня выйти.

– Да, но ведь не без участия отца мы познакомились.– Согласилась oni, понимая, куда клонит Санд.– Думаешь, это сойдёт за доказательство?

– Плюс Марбас и не собирается его за это наказывать. Это слишком глупо, наказывать третьего генерала, когда война на носу. Это всё сделано лишь для того, чтобы спровоцировать. Он любит устраивать спектакли. Но я собираюсь сыграть его же картами на суде.

– То есть, ты собираешься туда заявиться сам? Ты ведь попросишь архангелов дать тебе защиту?

– Нет. Я не попрошу о защите. И да, я явлюсь туда сам. Не каждый же день возвращают место в суде. В прошлый раз я со скандалом покинул совет судей.

– Обещай мне, что ты не допустишь, чтобы моему отцу выдали обвинительный приговор.

– Клянусь своей жизнью.

– Что в свёртке?

– Грамота, о моём восстановлении в должности одного из трёх верховных судей. Хочешь взглянуть? Настоящая кожа преступников.

– Нет, спасибо. Я знаю, на чьей коже пишут демоны указы, и чьей кровью. Мне не надо любоваться на такое.– Аземи с отвращением повернула голову от свёртка.

– Тогда, нам пора в путь. Мы скоро будем дома.

Они проехали около часа и свернули с основной дороги. По тому, что Санд гордо назвал дорога к дому, они проехали ещё около часа. Наконец из- за зарослей появился большой, деревянный дом, обнесённый огромным забором из частокола. Ворота подходили больше гигантам, чем людям. Когда Санд подошёл открыть их, то он едва мог достать до их середины. И ворота и забор были одной высоты. Место казалось заброшенным. Охотник прочёл заклятие и ворота отворились. Внутри двор был поросший сплошь кустарником и высокой травой, на месте окон дома были пустые провалы. Лошади двинулись, повинуясь хозяину. Когда Аземи проехала ворота, то её взору предстал просторный, ухоженный, двор, с клумбами возле дома. Сам дом оказался в отличном состоянии. Чистые окна, свежевыкрашенные ставни, идеально подогнанные брёвна. Она сразу поняла, что дело в маскировочном заклятии, много более сильном, чем то, которое использовали они с Сандом в путешествии. По участку вальяжно шёл огромный варан, а в далеке бегали адские лошади, аваддоновы быки и прочая скотина.

++++++++++++++++++++

4 глава. Сильнейший.

Санд ехал верхом на своём скакуне из Льюсальфхейма. Скакун представлял собой варана, неимоверно крупных размеров. Два метра на уровне спины, двадцать три метра в длину. Ему не нужна была броня. В самом уязвимом месте, на брюхе, чешую нельзя было проколоть, ни пикой, ни мечом, ни тем более стрелой. Его, для самого Аваддона, создали сами светлые альфы. Это было самым грозным из того что они создали. Варан служил роду Аваддона все последующие года. Рядом с ним ехала Аземи верхом на адской лошади.

***

– Я, пожалуй, продолжу.– Сказал Матаги.– Рэналф и Филомена отправились на юг. Они также шли лесами, вдоль тракта. Иногда Рэналф покидал Юдарда и ламию, чтобы сходить на разведку в очередной городок, коих по всему тракту было утыкано уйма. В основном большинство городов занимались торговлей. Впрочем, не удивительно, они ведь располагались на Великом Нефритовом Пути, что на тысячи километров совпадал с восточным трактом. Самым большим городом на тракте являлся Хотангард. Он занимал площадь в двадцать тысяч пастбищ. Он был настолько богат, что содержал не только городскую стражу, но и собственную армию в восемь тысяч копий, что позволило ему объявить о независимости. В подчинении у Хотангарда были все близлежащие города и деревни. Все они обязаны были платить налог в казну города и отдавать на воинскую службу каждого пятого юношу. Таким образом, вся армия, вместе с городской, доходила до тринадцати тысяч. Многие государства пытались подчинить Хотангард, но все они потерпели неудачу. Неоднократно Хотангард расширялся, выставляя ещё одну крепостную стену, из- за чего с высоты ближайших холмов он был похож чем- то на розу. Каждый «лепесток- район», со временем, стал специализироваться на торговле определённых типов товаров. Были оружейные лепестки, лепестки торгующие всем, что связано с охотой, ремесленные лепестки и так далее. Но самым богатым лепестком считался нефритовый лепесток. Там работали самые искусные мастера на всём Великом Нефритовом Пути. По большей части от этого лепестка и шла большая часть доходов города. Большинство торговцев нефрита перевозили нефрит в качестве сырья сюда, чтобы заплатить тут за обработку и продать уже готовые изделия южнее по тракту. Это был первый город, где можно было появляться не диким ламиям без опаски, но только после уплаты пошлины в размере трёх золотых. Рэналф, Филомена и Юдард приблизились к двадцати пятиметровой стене. От столь высокой стены у Рэналфа захватило дух. Наконец они приблизились к пункту таможни и начали ждать своей очереди. Для юноши было удивительно, но никто не обращал на них внимания. Никто не бежал в страхе от ламии, не сыпали проклятия. Более того, в очереди он заметил ещё несколько ламий: две девушки и парень. Их хвосты были ярко красного цвета, в отличие от хвоста Филомены. Парень- ламия посмотрел на хвост Филомены и сразу с презрением на лице отвернулся. Юноша предположил, что это связано именно с цветом хвоста. Тем временем две ламии тоже демонстративно отвернулись от них с Филоменой. Одеты ламии были в длинные одежды, напоминающие нечто среднее между снаряжением лесного охотника и вечерним платьем. Низ платья, как и вся одежда ламий, была зашнурована по типу корсета. Парень- ламия был одет в длинную, льняную, белую рубаху, с коротким рукавом и замысловатым узором на вороте и рукавах, поверх рубахи был одет анатомический панцирь. На поясе, в ножнах, висел гладиус. Волосы всех трёх ламий были ярко красными. Очередь продвигалась относительно быстро. Наконец и настал черёд ламии и юноши. Рэналф отдал свою сумку- мешок на взвешивание. Мужчина, взявший мешок, был удивлён весом.

– Длинный меч придётся оставить тут.– Сказал второй таможенник.– Лук тоже. С собой можно взять лишь один короткий меч, это из оружия. Посох можете взять с собой.

Рэналф снял со спины меч Тохила рукой в толстой кузнечной рукавице, и передал его другому таможеннику. Мужчина хотел было взяться за рукоять голой рукой, но Рэналф сказал:

– Только в рукавицах. Металл обжигает кожу.

Мужчина удивился, но послушно надел перчатки и взял меч. Теперь весу удивился и он.

– Через какие ворота намерен выходить?– Спросил таможенник.

– Через южные.

– Какие конкретно? Важно, к каким воротам доставить ваше оружие.

– А какие напротив этих ворот?

– Башенные врата.

– Значит через них.

– Когда намерен покинуть город?

– Завтра или послезавтра.

– Отлично, к завтрашнему утру будут доставлены. Если хотите, то можем и мешок туда доставить, если он не пригодится за эти два дня.

– Не мешало бы. Сколько с меня.

– С учётом веса сумки, количества оружия и обязательного налога, семнадцать серебряных монет Хотангарда, или двадцать серебряных любого северного государства.

– Это за нас обоих.– Парень протянул четыре золотые монеты.

– Так вы с ламией вдвоём?– Удивился мужчина.

По толпе прокатилось тихое восклицание.

– Да,– подтвердил юноша,– мы путешествуем вместе.

– Впервые за свою жизнь вижу, чтобы кто- то взял в попутчики ламию.

– Мы помолвлены.– Сказала Филомена.

Теперь по толпе прокатилось очень даже не тихое восклицание. Ламии сзади презрительно зашипели. Таможенник ошарашено посмотрел на Рэналфа.

– А разве тут это запрещено?– Спросил юноша.

– Н- н- нет, но и не разрешено. Погодите минутку, мы узнаем, что делать.

Таможенник сказал что- то одному из молодых помощников и тот побежал к главному. За время ожидания другие путники проходили таможню, дабы не задерживаться. Когда очередь подошла к двум ламиям, они фыркнули что- то на незнакомом юноше шипящем языке ламий, и стали проходить таможню. Через полчаса прибежал помощник с неким бланком. Таможенник позвал Филомену и Юдарда.

– Вам разрешено пройти в город. Вот ваши пропуска. Только постарайтесь не упоминать о своём статусе при других ламиях.

– Спасибо.– Сказала Филомена.

– Помолвлены?– Спросил Рэналф, когда они уже далеко ушли от таможни.

– А ты против?– Спросила в ответ ламия.– Просто я хотела испортить настроение этим высокомерным знатным шсшшохшосам. Ламиям, что были позади.

– Я был бы счастлив. Только где нам позволят узаконить брак?

– Нигде. Нам не узаконить брак, как бы мы не хотели.– Филомена грустно посмотрела на идущую парочку с ребёнком.– По крайней мере, пока я не получу ноги, вместо хвоста.

– Слушай. Если я тебя люблю такой, какая ты есть, то зачем тебе ноги? А что? Переберёмся на юг, осядем там. Только ты и я.

– И я.– Тихо сказал Юдард.– План хороший, но только перед этим, отправите меня архангелам.