Никто не виноват

– Милая моя! Ты не понимаешь, куда влезла. Знала бы ты, с какими людьми я делюсь.

– Дорогая моя, – в тон ей ответила Дина, – они вам не помогут. И свое, кстати, тоже получат.

– Максимум, что ты им сделаешь, нервы потреплешь.

– Хотите знать, какое прозвище дали мне мои коллеги? Вон они, хихикают, думают, я не знаю.

– И какую?

– Поэтапу. Да- да, я часто повторяю это при работе с клиентами. И это не угроза. Это суровая реальность, если вы не выполните моих предписаний, вы уйдете по этапу. Ваш сын взял всю вину на себя, но мы ведь знаем, кто играет первую скрипку в вашем дуэте.

Женщина шумно дышала, перевариваю услышанное.

– Что я должна сделать?

– Вернуть все деньги. Если вас посадить, рабочие будут в проигрыше. А на ваше место сядет другой вор. Поэтому, сегодня поскребите по сусекам и перечислите на счета работников завода все деньги, что вы не доплатили за пять лет. Все!

В зале воцарилась тишина, все как один затаили дыхание, не веря ушам своим. Та, ответа которой ждал весь коллектив, вперила немигающий взгляд в Дину, словно желая испепелить ее.

– Хорошо. Считайте, что я это сделала, – шевельнула помертвевшими губами, – что дальше?

– Дальше, я выписываю вам штраф на крупную сумму и накладываю арест на ваше движимое и недвижимое имущество, а вы и директор завода пишите заявление по собственному желанию.

– А что взамен?

– А взамен, я снимаю арест и квартира, в которой вы живете, остается за вами, как и дом семьи вашего сына. И личный транспорт, разумеется. Неплохой старт для новой жизни.

– То есть вы меня разорите?

– Это цена свободы. Другой вариант еще хуже. Ни денег, ни недвижимости, да еще в тюрьме. Поймите, у меня нет цели засадить вас за решетку. Я хочу, чтобы людям вернули их заработанные деньги. Все зависит от того, какой материал и в какой формулировке я пошлю в карающий орган.

– А можно туда ничего не посылать?

– Можно. Если они, – она кивнула в зал, – будут довольны суммой, которую вы им вернете. Премии и бонусы приветствуются.

– А если, я все- таки позвоню нужным людям, а?

– Знаете, почему мое начальство направило именно меня, – устало вздохнула Дина, – потому что я отлично, а временами и блестяще, знаю свое дело. Прежде, чем приехать сюда, я провела расследование, вычислила всех, прикормленных вами чинуш и образно говоря, расставила для них финансовые капканы. У них, в отличии от вас, шанса уйти от правосудия нет. Так что, деньги на бочку или по этапу?

В самые первые минуты работы аудиторов один из представителей заводского управления вежливо осведомился у Дины:

– Что- нибудь желаете, может принести чего- нибудь?

– Противогаз, если можно, – с серьезной миной ответила девушка, – или, как крайний вариант, пусть из зала выйдут курильщики, те, у кого благоухает обувь и носки и все, кто с утра налил на себя полведра духов.

Никто всерьез не воспринял услышанное, представитель незаметно усмехнулся и отошел, всем своим видом делегируя окружающим: шутить изволят, капризничают, а я хотел помочь. Но когда на гаджеты всех мастей стали поступать сообщения о денежных переводах, часть заводчан, смущаясь и тихо извиняясь, покинула зал. Это было то малое, чем жители городка могли выразить свою благодарность привередливому и в то же время, неподкупному человеку, на совесть выполняющему свою работу!

Позже, Дина и ее команда всей гурьбой направились к заводской столовой. Коллеги Дины расселись группками, сама же она, проигнорировав предложенный поднос, купила и выпила йогурт за столом в некотором отдалении от общества и теперь, в одиночестве тянула воду из граненого стакана. Ее, и без того относительное уединение было грубо нарушено появлением молодого сотрудника. И не подумав спросить разрешения, Жандос молча разложил тарелки и принялся методично поглощать их содержимое.

– Тебе помочь найти свободный столик? – Дина брезгливо наблюдала, как капли рассольника падают на стол. – Или салфетки принести?

– А ты поэтому не ешь, салфеток нет? – Жандос ни на секунду не отвлекся от обеда. – Ах, да, ты ж у нас ханских кровей.

– Нет, я, как раз, уверена, мои предки пасли байских лошадей.

– А я точно знаю, у моего прапрадеда сундуки были набиты золотом.

– Так вот, почему ты меня бесишь, у меня к тебе неприязнь – классовая.

– А я все гадал, чего ты со стаканом не расстаешься. Оказывается, простолюдинам позволительно употреблять на работе, ведь, в стакане водка? Может, за бутылочкой сгонять?

– Ну что вы, разве можно предлагать даме водку? Это чистый спирт.

– Ух, ты, плохо дело.

– Плохо дело, что вокруг никто классики не знает.

– А, так это из фильма?

– Это из романа. Захочешь узнать из какого, поинтересуйся у родителей. Они должны знать.

– Не пойму, Дина Габитовна, за что ты меня не любишь?

– Да шо ты такое говоришь? Я обязана? – Дина выгнула бровь, затем поднялась и громко объявила. – Шо сидим? Возвращаемся, все за работу!

Коллеги бросали на Жандоса сердитые взгляды, Нуртай задел его плечом и процедил, выражая недовольство от имени коллектива:

– Ты зачем Поэтапу до «шокового» состояния довел? Теперь она с нас не слезет.

Вечером, возвращаясь тем же автобусом в город, Дина чувствовала навалившуюся усталость и прикрыла глаза. Перед внутренним взором, как в калейдоскопе кружились лица, цифры и буквы. Из полудремы вынесло чье- то прикосновение. Рядом стояла, слегка наклонившись, Аим.

– Дина Габитовна, вы меня извините… ко мне подошел один мужчина, с завода он, спросил, почему вы воду все время пьете? Я ему объяснила. И он спросил ваш адрес, они хотят изготовить для вас именной фужер, удобный и прочный. Я адреса не знаю, дала ваш телефон. Нельзя было?

– Нельзя. Я ж говорила, никаких личных данных посторонним людям. Ты же знаешь, сколько раз меня пытались убить.

– Но они же просто хотят вас отблагодарить. Вы такое для них сделали.

– Я сделала, что должна была. За это мне зарплату платят. Ладно, пусть присылают.

Глава 4 Женихи и невесты

Сегодня мы собираемся у Динки. Ляка приведет своего парнишку сорок плюс, а я приду с Лолой. Мамуля моя в претензии, почему, мол, с Диной знакомишь, а со мной – нет. А я и сам не знаю, зачем мне так нужно одобрение Дины. Почему я так упрямо жду, когда она оценит мой выбор. По- настоящему. А не ее этот «интеллигентный» лепет, типа, хорошая девушка, красивая…

Но я- то вижу, что у нее зубы сводит от того, что вылетает изо рта моей куколки. Ну да, прежние мои девочки умом не блистали, но Лола закончила университет с красным дипломом, над моими шутками смеется искренне, короче, с ней не стыдно показаться в обществе.

Думаю, Дине она понравится. Очень хочется продолжить общение с Лолой. Не подумайте, что Дина запрещает мне встречаться с теми, кто ей не нравится. Просто меня не покидает мысль, что есть у нее «чуйка» на ту, с кем я буду счастлив.

Мы собрались за столом, наступила та неловкая пауза после знакомства, когда не знаешь, с чего начать общение. Услышав, как во дворе с лаем рвется с цепи Мальчик, хозяйка умчалась выяснить, в чем дело.

Ляка стала что- то тихим голосом объяснять своему бойфренду- я про себя назвал его Хамитыч и приготовился к назойливым расспросам от Лолы. Мол, она же казашка, какая она тебе сестра и т. п. До нее все спрашивали – осечки не было ни разу – Лола, лишь, слабо улыбнулась на мой вопрошающий взгляд. Я посчитал это хорошим знаком.

Дина вернулась, дальше все пошло как по маслу. Хамитыч – нормальный, вроде, мужик – травил байки, каких нахватался, будучи в Одессе. Я тоже был в ударе. Все ржали как подорванные. Неплохо посидели.

Потом все разбрелись, Ляка увела мою подружку в зал, Дина вышла на веранду, я за ней.

– Ну что, – говорю – как тебе Лола?

– Знаешь, Константин, мне она понравилась, красивая, умная, я бы сказала, шикарная.

Эти бы слова, да сказанные другим тоном.

– Продолжай. Я так понимаю, есть одно «но».

– Да, есть. Она тебя не любит.

– О, это что- то новенькое.

– Да, но это полбеды. Ты ей настолько не нужен, что она может втравить тебя в историю. Просто так, походя.

– Дин, тебе не угодишь. То они глупые, как пробки, то слишком умные.

– Лола не просто умна, она амбициозна, она на низком старте, приготовилась к взлету. Но не с тобой. Ей нужен папик, дойная корова. А что ты можешь ей предложить, кроме молодости и сомнительных перспектив. И я не хочу, чтобы ты страдал, когда она тебя бросит. Пойми, ты для нее запасной аэродром. Брось ее первым.

– Нет- нет, в этот раз все по- другому. Я чувствую, это моё.

– Говорю тебе, она выжмет тебя как тряпку и выкинет.

– А я говорю тебе, Ванга, ты ошибаешься.

– И когда это я ошибалась, напомни.

– Ни разу, – поморщился Константин.

– Делай, как знаешь. Ты предупредил ее, что тебя зовут Константин и никак иначе.

– Еще нет.

Дина вернулась в дом, а я вышел покурить. И в темноте увидел красный огонек зажжённой сигареты. Хамитыч, когда успел проскочить? Имя его не запомнил, а по отчеству невежливо как- то, не настолько мы знакомы, поэтому начал сразу, без обращения.

– Подслушиваем?

– Скорее, заслушался. Когда Лаура сказала, что у ее подруги есть русский брат, я думал, вы устроили спектакль перед наивной девушкой. Теперь вижу, она переживает за тебя, как за родного.

– И я за нее порву любого.

– А Дина знакомит тебя с мужчинами?

– У нее нет парней.

– Потому что ты не одобрил?

В темени было не разглядеть, но я просто учуял, как Хамитыч ухмыльнулся.

– Знаешь, я тебе так скажу, почему у Дины никого нет, я в это не лезу. Но когда, она предъявит мне кого- нибудь, поверь, я смогу отличить мудака от мужика.

– Понял. А я, по- твоему, кто?

Что- то в его голосе мне не понравилось.

– Имей в виду, Ляка мне тоже как сестренка. Если обидишь ее или задумал замутить с обеими, то…

– Остынь, парень. Лауру я сам никому в обиду не дам. У меня самого две дочки. Но не верю я парню, который, якобы, дружит с девушкой.

– Правильно делаешь. Я Дине не друг, а брат. И еще тебе, информация к размышлению, Динин батя, в прошлом, снайпер, а снайпер бывшим не бывает, ты знаешь. А теперь, когда мы расставили все точки над ё, давай снова знакомиться.

Он затушил бычок и первым протянул руку.

– Айдар.

– А я Бортовой. Ко…

– Я знаю, Константин и никак иначе.

И это слышал, вот жук.

Застолье продолжилось.

– А скажи- ка нам, друг, ты женат раньше был? – Перешел на личное я.

– Был. Развелся.

– Почему?

– Не знаю.

– А я догадываюсь, в чем дело было, – улыбнулась Дина.

– Точно, Айдар Хамитыч, может ты в постели не блистал, а?

– Да вы что, молодежь?

– Константин, угомонись. Я имею в виду, возможно, жену вы не любили, и она это чувствовала.

– Вот- вот и я о том, плохо ты жену любил, – продолжал «нарываться» я.

– Слушай, Костя, – увидев, как мы с Диной недоуменно переглянулись, тут же поправил себя, – Константин, ты сейчас договоришься…

– Все- все, старик.

– Жену я не любил, и она меня тоже. Мы решили не обманывать и не мучить друг друга.

– Не расстраивайтесь, Айдар Хамитович, не каждый может так смело в этом признаться. А Константину вас не понять, он девушек меняет чаще, чем носки.

Динке обязательно надо уколоть Лолу!

– Неправда, носки я часто меняю, ну, чаще, чем девушек.

И чтобы сменить тему, задал давно мучивший меня вопрос.

– Скажите- ка мне, господа казахи, почему мусульманам нельзя есть свинину?

– Так принято и все, – последовал незамысловатый ответ Хамитыча.

– Свинья не относится к Божьим созданиям, – предложила свое видение запрета Ляка.

– Когда Всевышний увидел, что часть людей ведет далеко неправедный образ жизни, он превратил грешников в свиней. И на этом основании пророк Мухаммед ввел строгое предписание для правоверных отказаться от употребления свинины, являющейся, по сути своей, мясом человеческим!

У меня отвисла челюсть от такой мини- лекции, а Динка, даже не изменив выражения лица, стала потчевать гостей десертом. Девчонки захихикали над моим обалдевшим видом, а Хамитыч – конь педальный – прямо- таки заржал во всю глотку. Говорю же, неплохо посидели.

Хамитыч с Лякой уехали первыми. Я вызвал такси и по дороге мы с Лолой поделились впечатлениями.

– Как тебе сеструха моя?

Я специально не назвал ее по имени.

– Вполне, вполне. Простовата, но очень мила.

Честно говоря, не это я ожидал услышать. Как- то уничижительно она это сказала.

– Ты ее еще не знаешь. Она не со всеми мила. Хребет у нее стальной, не у каждого мужика есть. Не обманет и не предаст. Со здоровьем у нее не все ладно, то ее жажда мучит, то, напротив, вода льется из нее, плакать начинает, на запахи реагирует. Мы с Лякой называем это сезонами: типа, сезон дождей, сезон засухи и сезон охоты.

Я говорю и вдруг понимаю, Лола где- то далеко, ей не интересна Дина, она не хочет о ней знать. Ей не интересен я.

– А какие у тебя планы на жизнь?

– У меня? – оживилась она. – Я так хочу уехать за границу, в Европу, вот там жизнь. Я, уже, была в Германии. Знаешь, вернулась сюда, полгода в себя приходила, будто в ад попала. Здесь же люди прозябают, как мыши копошатся в помойке. А там закон, чистота и порядок.

Она заливалась, но теперь, я ее не слушал…Неприятно, когда Родину помойкой называют. Неужели Дина права, я не вписываюсь в ее сказку? Последняя попытка.

– А со мной тогда чего, простым русским парнем?

– Ну что ты, Костя, не грусти. Это я так мечтаю. А ты лучший из тех, кого я встречала. С тобой мне хорошо и спокойно.

Да, действительно умна. Так что, прорвемся.

– Лола, у Дины есть такой пунктик. Она зовет меня полным именем и требует, чтобы все обращались ко мне так же. Будь добра, зови меня Константином.

– Как скажешь. Помню, как в нашу первую встречу ты очаровал меня своим именем.

Моей фишкой при знакомстве было небрежно улыбнуться и сказать свою коронную фразу: «Константин, значит, постоянный». Город в ночи подмигивал огнями и я, умиротворенный, обнял любимую за плечи.

Забегая вперед, скажу, мы встречались полгода, потом почувствовал какое- то охлаждение с ее стороны. Решил заехать к ней на съемную квартиру без предупреждения. Дверь открыл незнакомый мужик с филигранно подстриженной бородкой. Не из бедных, это видно по тому, как он держит себя.

Лола даже не пыталась оправдаться. Ей важнее было не потерять бородача. Это ему она что- то втирала насчет меня. Я, может быть, просто ушел бы, но тут она ядовито так усмехнулась и сказала:

– Костик, милый, не делай из этого трагедии, мы с тобой взяли друг от друга все возможное и закончим на этом.

– Костик у него в штанах, поняла, меня зовут Константин, заруби это на своем уродливом носу.

– Ах, да, этого же требует наша Дина, все уши прожужжал про нее. И она клушей вокруг тебя квохтала. Ты приглядись к ней, с виду овечка, а нутро змеиное, улыбается, а взгляд тяжелый. Помнишь, деньги мне понадобились, а потом я тебе сказала, что не надо. Твоя сестрица пришла ко мне на работу, вынула из сумочки ножичек и стала угрожать, что разрисует мне физиономию, если я не оставлю в покое бедного мальчика. Я пересказываю как помню, она ругалась, как сапожник. Так что, катитесь оба, ты – нищеброд, а она – ссу…

Договорить я ей не дал, затащил лахудру в ванную и облил водой, визжала как свинья. Вышел, а ее дружка и след простыл.

Глава 5 Помочь нельзя, отказать

Кажется, звякнула калитка, папа пришел. Жолдаяк сразу забрехал, закашлял, будто немощный дед. Любимый пес папы. По семейной легенде, папа нашел его щенком на дороге со сломанной лапой. И его прозвище связано именно с этой историей.

Мой маленький, сладенький Адиль, наконец- то, уснул. В этот раз приступ был особенно сильным. Он плакал, бился от боли, а я… Ничем не могла помочь, сидела на полу, раскачивалась из стороны в сторону, не плакала, слез не было, просто выла в один голос с моим маленьким.

Другие мамы мечтают о будущем своих детей, рисуют его. Я не мечтаю и не рисую. У нас впереди темнота, беспросветная. Выхода нет. Почти. Один я нашла, но сама не смогу. Поэтому я позвала Дину в гости, на серьезный разговор.

Она поможет, должна помочь. Все- таки сестра. Наши отцы – родные братья. По меркам казахов мы не двоюродные, мы родные.

Она хорошая, работает финансовым ревизором, но не зазналась, в шутку называет себя бухгалтером. Вообще, я никогда не видела ее грустной.

Когда мама была жива, я слышала их разговор с папой. Родители говорили о нас. И мама сказала, что Дина как горная река, а я – лесное озеро. А папа сказал, что нам надо держаться вместе, чтобы Дина в тяжелых ситуациях помогала нашему, как он сказал, «драгоценному камню». Мое полное имя – Гаухартас.

Так что, если кто и поможет мне, то только Дина. Есть надежда, что выполнит она мою ужасную просьбу, ведь приняла мое приглашение, а она такая занятая, по гостям не ходит.

Дверь осторожно приоткрылась:

– Доча, ты отдыхаешь, Адилек спит?

– Да, спит, я сейчас выйду.

– В зале стол накрыт, ты кого- то ждешь?

– Да, пап, Дина сейчас придет.

– Надо же, Дина в кои- то веки оторвется от работы. Молодец, дочка, ей полезно будет отдохнуть, с родней посидеть. Я с вами пиалу чая выпью и пойду в гараж.

А внизу, на первом этаже, вовсю тренькал дверной звонок.

Папа расспросил Дину о том, о сем и ушел. Мы остались одни. Я хотела потянуть время, но сестру не проведешь.

– Давай, Гаука, говори, зачем позвала. Ты же знаешь, мое время на вес золота. А тебе нужна помощь, я по голосу поняла.

– Да, Дина, так и есть, но я боюсь тебе говорить.

– Адильке что- то нужно?

– Да, ему. Только ты не согласишься.

– Да ты что? Говори, что нужно, операция, лекарства, что?

– Н- не знаю, как тебе сказать.

– Говори, не стесняйся. Деньги? Любую сумму найду.

– Спасибо, платиновая карта Ляки нас до сих пор выручает. Дина, пойми меня, Адилек… он мучается, ему больно, он так плачет, ему так больно…

Странно, вот теперь, когда Адиль спит, а я просто рассказываю о его приступах, слезы текут, не останавливаясь, нос краснеет и распухает. Говорить тяжело, переживать каждодневный кошмар заново невыносимо. Тем более, что и Дина, наша «железная леди», ни слова не говоря, прячет в ладонях рук заплаканное лицо. И я благодарна ей за это, мне, как будто, чуточку стало легче.

– Помнишь, когда тебе делали операцию, потом ты два дня отходила от наркоза и снова операция, твоим родителям было больнее, чем тебе. Я теперь их понимаю. Когда твоему ребенку плохо, а ты не можешь ничем помочь…Это не объяснить, это нужно пережить.

– Гаука, что я могу сделать, ты только скажи!

– Я скажу, но ты подумай, не отказывай мне.

Я замолчала, а потом, как в воду бросилась.

– Дина, помоги мне, моему мальчику, освободи его от этой боли, от страданий.

– Как???

– Твой папа научил тебя стрелять…

Я остановилась, не в силах продолжать, а Дина в ужасе замотала головой.

– Ты с ума сошла, ты о чем просишь? Чтобы я убила племянника?

– Издалека. У твоего папы, ведь, есть снайперская винтовка. Я сама не могу…

– А я могу??? Очнись, что ты говоришь. Должен быть другой выход. Обезболивающее, морфий.

– Рецепты мне не выписывают, говорят, не положено, у него же не онкология. Да если бы я и могла купить эти лекарства, он же уколов боится, врачей в халатах видит и кричит. Я спрашивала, сколько он проживет. Врачи говорят, физически он здоров, все дело в психосоматике, так что прожить может не меньше пятидесяти, понимаешь? Он будет мучиться всю жизнь… Помоги нам, ты взяла в дом немого мальчишку, ты знаешь, каково это видеть мучения маленького человека.

Я вдруг поняла, что, если не согласится Дина, не согласится никто. Я опустилась на колени и поползла к Дине. Она тут же соскочила со стула, стала поднимать меня.

– Родная моя, сестренка, я знаю, как тебе тяжело, я что угодно сделаю для вас, но только не это. Пожалей меня, как я после этого жить буду? Давай вместе молиться, пусть Всевышний заберет его, тихо, во сне.

– Я молилась, Он не слышит.

– Ты представить себе не можешь, как Он мудр. Если не забирает сейчас, значит Адиль скоро выздоровеет и ты еще будешь рада, что я не пошла у тебя на поводу.

Я слушала ее и мне стало еще хуже, это были пустые слова, а я как одержимая хотела услышать другие. Я хотела, чтобы моя сестра здесь и сейчас поддержала меня, сказала да, я сделаю, как ты скажешь.

– Помоги, Дина, пожалуйста, – ни на что не надеясь, сказала я, – вижу, ты меня осуждаешь.

– Нет, родная, я знаю, ты так сильно любишь своего сына, что готова убить его, чтобы избавить от страданий. Это и есть настоящая материнская любовь, которая убивает! Я люблю тебя и Адильку, но ты просишь о невозможном. Надо ждать. Я никогда…

Проснулся Адиль, он плакал в своей комнате, бился головой о стену, слышны были глухие удары, я застыла от боли, а голос Дины дрогнул…, и она закончила, не так уверенно, как начала.

– … никогда не сделаю это.

Она ушла, и я видела, что ей плохо так же , как и мне. На ум пришла заезженная фраза: «Никогда не говори никогда».

Я пошла в комнату, к сыночку и повторяла как сумасшедшая:

– Ждать, я буду ждать, Дина, я буду ждать…

И я дождалась.

Глава 6 Кража

В пятницу все аудит- сообщество лихорадило от ошеломляющей новости: Мусин Жандос задержан за попытку ограбления банкомата. В каждом кабинете велось бурное обсуждение. И действительно, событие из ряда вон выходящее: толстяк и зануда, Жандос, просчитывающий каждый свой шаг наперед, находится в КПЗ.

Дина слушала безучастно и это никого не удивило, все, включая уборщиц и охранников, знали, что Мусина она на дух не выносила. Единственное, что привлекло внимание Дины, это режущие слух, заменители слова «тюрьма».

То с одного угла, то с другого неслось сакраментальное: «наш жирдяй на кичу загремел», «Мусин красавчик, раз и в кутузку», «Жандос на нарах отдыхает». Некоторые пользовались совсем простенькими эвфемизмами, типа, «за решеткой», «в местах, не столь отдаленных».

Поразительно, как въелось в наше сознание уголовное прошлое страны. И словечки, такие как: «беспредел», «опустить» так прочно вошли в нашу жизнь, что даже образованные люди употребляют их как нечто само собой разумеющееся.

Дина и сама себе не могла объяснить, чем неприятен ей этот Мусин. Скорей всего, дело было в его непомерной жадности, не вообще, а к деньгам. Он любил эти рифленые бумажки с водяными знаками. Услышав, что Мусин замешан в ограблении, Дина не удивилась, что еще ждать от скряги. И все- таки что- то царапнуло в потоке информации, какое- то несоответствие. Дина отвлеклась от работы и стала намеренно выуживать подробности из всеобщего гомона.

Через пару минут картина стала ясна: у Мусина есть больная дочь, болезнь вполне излечима, но за большие деньги и не в нашей стране. Денег у него нет, да и время работает против ребенка. Вот он и решился на отчаянный шаг. Неясен, лишь, один момент.

– Почему не взял кредит в банке? – Громко спросила Дина.

– Он и так в кредитах, дочке на лекарства.

А начальника отдела интересовало другое:

– В понедельник у нас важное мероприятие, он, что, не придет?

Многие улыбнулись: начальник чуткостью никогда не отличался. Нуртай, не раз уличенный в приятельских отношениях с арестантом, уязвленным тоном ответил.

– Придет, у него дядя родной – следак. Вытащит его, не сомневайтесь.

В понедельник случилось ЧП местного масштаба. Или, как брызгая слюной, кричал «самый главный бухгалтер города» – хищение денег в особо крупных размерах. В двух словах, кто- то на выходных опустошил Фонд при Комитете. На счетах этого Фонда хранились деньги – процент от конфискованного имущества. Кто- то украл печати, подделал подписи и отправил львиную долю накоплений на счет клиники в далеком Израиле. Небольшая часть осела на одном личном, уже отечественном, счете.

Начальник рвал и метал, бегал, суетился, допрашивал, но так ничего не добился. Выдохся, сел на стул. Лишь один человек мог провернуть аферу, но, именно, он был вне подозрений. Как жена Цезаря.

Отчетная конференция еще не началась, как в самый просторный кабинет, используемый для такого рода мероприятий, ввалился взъерошенный Мусин. Никто и поздороваться не успел, как Дина его громко поприветствовала:

– О, явился, уголовник, гроза местных банкоматов. И, как оно, возле параши?

Мусин в долгу не остался, огрызнулся как злой пес:

– Попадешь туда, тварь, узнаешь!

– Так я там была, и не раз, брат по несчастью. Хочу обменяться впечатлениями.

– Знаешь, что я тебе скажу, Кайсарова, ты своей смертью не умрешь. За твое ядовитое жало ты сдохнешь, как собака. Тебя пристрелят или сожгут.