Больные люди

Я вышел, обернувшись в полотенце. В шкафу с вещами, стоявшем в гостиной, я отыскал чистые трусы, в которых собирался спать, и слегка помятый, но служащий мне верой и правдой долгие годы оранжевый персидский халат. Порывшись ещё немного, я нашёл и постельное бельё – как раз для Лены. Сама Лена тем временем, всё ещё одетая лишь в полотенце, спала на моей застеленной кровати. И тут я понял: мне же нечего ей предложить надеть на ночь! Она что, голая спать будет? Нет, не в моём доме! Я решился отдать ей халат – тем более, что во сне он мне не нужен. И тут Лена слабо меня окликнула:

– Саш… Подойди поближе… Сказать кое-что надо…

Чего это ей надо мне сказать? Повторить любовные признания? Нет уж, спасибо, я сыт. Но всё же было интересно, что она там скажет. Я подошёл к кровати и наклонился над ней. Тогда Лена резко открыла глаза и вполне чётко сказала:

– Попался.

И тут она схватила меня за полы халата и повалила на кровать рядом с собой. Затем она быстренько слезла с кровати, закрыла дверь в гостиную и выключила свет.

– Ты чего творишь? – спросил я.

Я сначала действительно не понимал, что она делает и зачем. Но всё прояснилось, когда она, стоя в другом конце комнаты во тьме, лёгким и элегантным движением сбросила с себя полотенце.

Я всё понял без лишних слов.

– Так, стоп! Никакого разврата в моём доме! У меня тут сестра – мы ей спать не дадим! Тем более, она всё неправильно поймёт!

– Ты за неё так сильно беспокоишься? – спросила Лена игриво. – Только за неё? А если бы она, скажем, у подруги ночевала, ты был бы не против?

– Даже тогда я бы отказался! – сказал я со злостью в голосе. – Даже тогда…

Я бы мог и дальше распыляться про то, что меня таким дешёвым трюком не возьмёшь, но тут Лена повернулась. И да: она была без какой-либо одежды. Даже без трусов. К слову: это был первый раз, когда я видел девушку голышом вживую. То есть до этого я, конечно, смотрел порно, но оно было по ту сторону экрана. А тут всё по-другому: передо мной голая девушка. Причём не просто какая-то девушка, а та, что мучила меня морально долгие годы! Да ещё и… очень сексуальная! Чёрт, мне стыдно такое признавать, но да! Лена была… ничего так! Стройная, в меру спортивная, с гладкой загорелой кожей, с большой и высокой грудью, с широкими бёдрами и с идеально круглыми ягодицами. Она не смущалась, как можно было бы ожидать от девушки, а смотрела вперёд уверенно, зная свою цель и намереваясь достичь её. И, к моему сожалению, этой целью был я!

– Так, Лена… – дрожащим голосом начал я. – Давай не будем торопиться и во всём разберёмся…

Но Лену уже было не остановить. Она с улыбкой подошла и толкнула меня обеими руками так сильно, что я мигом оказался на кровати. Затем Лена подошла к кровати. Я, видимо, запамятовал, что можно было бежать в сторону, и просто двигался назад от изножья и оказался у изголовья кровати. Когда я упёрся в подушки, я понял: мне конец.

Лена залезла на кровать и, схватившись за ворот моего халата, сбросила его. За исключением трусов, я оказался голым. Было стыдно. Ибо в моём теле не было ничего примечательного: ни худой, не толстый, пресса никакого, мускул никаких. Даже волос на груди было немного, хотя было бы странно гордится волосами на груди. Я что, армянин что ли?

Но, несмотря на всю неприглядность моего тела, Лена чмокнула губами и сказала:

– Красавец…

– Лена, пожалуйста, не надо… – сказал я жалостливо.

– Надо-надо… – сказала Лена.

Потом она прикоснулась к моей груди, слегка её погладила, отчего у меня мурашки пошли по коже, и остановилась в районе моего сердца. Не могу не признать: сердце моё билось сильно. Лена, видимо, тоже это поняла и… начала проводить у меня по груди ногтями. Было больно, ибо ногти у неё были острые. Я не закричал, на стал жадно хватать носом воздух. Лена на это лишь легонько усмехнулась.

Ну а дальше… Дальше Содом и Гоморра, конечно же. Лена наклонилась к моей груди и принялась целовать её, спускаясь всё ниже. Попутно она зачем-то впивалась в меня своими ногтями. Было больно, но терпимо. А дальше… Чёрт, неудобно описывать. Так, сестре давать этот дневник не надо. Лучше уж сжечь. Ну да ладно. Опишу уж, куда деваться. Надо отрефлексировать произошедшее.

Лена стянула с меня трусы и сразу принялась ублажать меня орально. Её язык был довольно горячим, а губы мягкими. Стоит сказать, что делала она это довольно нежно, хотя я ожидал, что она кусаться будет. Я и сам не заметил, как расслабился и мысленно будто лежал в горячей ванне с приятной мыльной пенкой. Да, это ощущалось так, будто что-то тёплое обволакивало моё тело. Не знаю уж, чем это объяснить. Но, когда Лена закончила, я вновь пришёл в себя. Ко мне вернулся разум, который упорно твердил: «Это, конечно, прекрасно, но дальше это зайти не должно!». Однако было уже поздно: Лена взобралась на меня. Я оказался снизу, практически бездвижен. Нет, я мог бы пошевелить руками, но те почему-то меня не слушались и не хотели хоть как-то двигаться. А Лена тем временем заговорила:

– Знаешь, голубчик, почему я сверху?

Хороший вопрос. Сам я, правда, не понял, в чём прикол.

– П-почему? – спросил я.

– Да потому что я знаю, что ты настолько слаб, что вряд ли смог бы меня завалить сам. Так что я тебя опередила.

А с чего она взяла, что я её куда-то валить собирался, интересно?

– Раз уж ты не можешь меня удовлетворить самостоятельно, я возьму всё в свои руки.

Ну и она, деликатно выражаясь, взяла мой половой орган и вставила внутрь себя. Я в это время обрывисто дышал и ничего не мог сделать. Разум говорил: «Сражайся!». А как сражаться, коли меня руки не слушают? А Лена времени зря не теряла: когда я вошёл в неё (если так вообще можно говорить в данной ситуации), она издала сдавленный стон наслаждения. «Видимо, опыта ей не занимать» – подумал я (никогда себя не прощу за такие мысли). Лена начала активно шевелить бёдрами, то подпрыгивая, то опускаясь. Тяжело дыша, громко стоная, она, на моё удивление, умудрялась без конца повторять: «Жалок. О да, ты жалок. Такой слабый, такой невинный. Как раз для меня». Я, конечно, слышал, что она говорила, но в тот момент я много не размышлял над её словами. Я горел. Если процесс орального секса был похож на купание в тёплой ванне, то процесс секса обыкновенного, да ещё и в пассивной позе, был похож на то, если б меня в чан с кипятком окунули. Было жарко. Очень жарко. И так продолжалось минут десять. Потом, когда мой мозг начал улавливать то, что говорила Лена, я почему-то начал успокаиваться и (стыдно признать) получать какое-то удовольствие от процесса. В какой-то момент из моего рта выходили фразы типа «О да, ещё, ещё!», хотя вряд ли даже задумывался над тем, что говорю. В конце концов я снова почувствовал приятное тепло по всему телу. Наконец, по моим подсчётам, через сорок минут, мы с Леной были удовлетворены.

Ночь. Тьма повсюду. Только слабый свет фонарного столба проникал через закрытые жалюзи в комнату. На кровати, на которой помялись простынь и расправились подушки, лежали мы с Леной под большим и тёплым пледом. Лена мирно и чуть слышно посапывала, повернувшись набок ко мне лицом. Я же смотрел в потолок, стараясь хоть как-то осмыслить произошедшее. Как всё так вышло? Почему я не сопротивлялся? Что такое замыслила Лена? О сестре я тоже волновался. Стоит ли мне выйти? Не будет ли это неловко? Может, лучше завтра объясниться? Будет ли это менее неловко? В общем, мысли в голове роились, словно пчёлы в улье, и это не позволяло нормально уснуть. Пока я пытался привести мысли в порядок, дабы сделать правильные и объективные выводы, Лена (которая, как я думал, спала) взяла меня обеими руками и прижала к себе. Да так, что голова моя оказалась в районе её груди. Я посмотрел на её лицо. Она улыбалась, но глаза были закрыты. Получается, она просто дремала.

В её объятиях оказалось довольно тепло. Конечно, её тело было чуть мокрым и липким от пота, но даже он тогда ощущался как-то приятно. А ещё у Лены была довольно-таки мягкая грудь. Мягкая, как хорошо набитая подушка. Я немного оперся на неё головой и постепенно провалился в сон.

На часах 6:35. Я проснулся. На улице ещё еле-еле светло – осень, как-никак. Я еле открыл слипшиеся ото сна глаза, потянулся. На кровати рядом со мной никого не было. Я попытался вспомнить прошлую ночь, но из-за сонного состояния получалось с трудом. И тут в мою не выспавшуюся башку пришла идея: «А может, это был сон?». Аргументов у подобной идеи, конечно, не было, но я почему-то на долю секунды в это поверил.

Я одел халат и отправился в ванную, захватив с собой трусы да треники. Проходя в ванную, я заметил, что кто-то готовит на кухне. «Сестра, может быть?» – подумал я. Я залез в душ и старательно вымылся. После этого я не менее старательно вымыл лицо и глаза, так что взгляд мой немного прояснился. Выйдя из ванной, я собирался пойти в гостиную сушиться, но потом подумал: «А чего это моя сестра так рано встала?». Чтобы узнать ответ, я, продолжая вытирать мокрую голову, пошёл на кухню.

Каково же было моё удивление, когда на кухне вместо моей сестры стояла… Лена! Одетая в мою старую рубашку и в мои запасные треники, она стояла у плиты и жарила омлет, параллельно насвистывая какую-то песенку под нос. Увидев её, я сильно испугался и закричал. Реакция Лены не заставила себя долго ждать.

– Чего испугался, дурачок? Будто призрака увидел. – засмеялась она.

– Так это был не сон?.. – спросил я.

– Ну, как знать. Если ты про моё пребывание здесь, то это реальность. А если говорить про наш секс, то это действительно было, как во сне… – сказала она мечтательно.

После её слов все воспоминания мигом вернулись в мою голову. Да, это был не сон, а самая что ни на есть реальность.

Лена ещё подметила, что идея принять душ с утра хорошая и что она тоже «старательно вымыла с себя весь ночной пот», но я её не почти не слышал. Я стоял в ступоре, осознавая факты: Лена воспользовалась моей добротой, пришла ко мне домой, использовала душ мой, занималась сексом со мной, а теперь стоит и омлет готовит у моей плиты. Мои размышления прервал приход Сони.

– Доброго всем утра. – сказала она сонно, успев зевнуть в процессе.

– И тебе доброго утра, Сонечка. – ответила Лена.

– Доброе… – сказал я и понял, что нужно как-то объяснить произошедшее, устранить недопонимания, очиститься в глазах родной сестры. Я повернулся к вошедшей Соне.

– Слушай, тут такое дело… – начал было я, но заметил у Сони круги под глазами, которых ещё вчера не было. Я понял: мы точно не дали ей нормально поспать. Это моя вина, и только моя. Я вздрогнул и, еле сдерживая слёзы, бросился обнимать сестру.

– Сонечка, прости меня! Умоляю, прости! Я виноват… Это ведь из-за меня с ней, с моей коллегой, ты не смогла нормально поспать. Прости, я не хотел… Я пытался сопротивляться, но ничего не смог сделать… Умоляю, извини меня. Такого больше никогда не повторится! Я тебе обещаю, что не буду заниматься дома таким развратом!

В конце концов я даже искренне заплакал. Я так сильно чувствовал себя виноватым, что не сдержался. Но каково же было моё удивление, когда я поднял голову и огляделся вокруг себя. Соня в шоке, Лена тоже. По их лицам видно, что они очень сильно озадачены.

– За что ты извиняешься? – спросила меня Соня недоумённо.

– К-как за что? Ну, это ведь из-за того, что я привёл сюда её, ты не выспалась. И теперь ты весь день будешь плохо себя чувствовать. – сказал я дрожащим голосом.

– Брат, встань и успокойся. – сказала Соня так строго, что я не нашел, что ответить, и поднялся. – Я не спала вовсе не из-за вас, а из-за домашней работы. Я долго её делала, где-то до двух часов. И ни ты, ни твоя коллега не помешали мне. Более того, я даже рада, что она пришла.

– В смысле?..

– Ну, вчера она в душе мне сказала, что будет нам помогать в быту и станет чем-то вроде твоей девушки. Это же хорошо. И мы с тобой будем меньше утруждаться, и будет у тебя девушка. Разве не хорошо?

– Ну, как сказать…

– А судя по звуку из гостиной вчера вечером, у вас всё хорошо прошло.

Тут я слюной поперхнулся. Соня и Лена в унисон засмеялись. Клянусь: звучали они почти одинаково. Я быстро пришёл в себя и налил себе бокал воды. А Лена, которая тем временем накладывала на тарелки омлет, сказала:

– А ты довольно сентиментальный человек, Сашенька. Я даже не ожидала. Клянусь, проплачь ты так ещё подольше, я бы тоже заплакала.

Я отмахнулся от неё рукой. Допив, я обратился к сестре:

– Слушай, Соня. Это, конечно, очень мило, что ты приняла мою коллегу. Я бы её ещё принял, конечно… Ну так вот, это, конечно, всё хорошо, но нельзя тебе так поздно спать ложиться. Мне можно, ибо я по-другому ложиться уже не умею. Но я хочу, чтоб у тебя был нормальный режим сна. А иначе организм тебе спасибо не скажет.

– Саша, всё хорошо. Я не часто так засиживаюсь. Можешь не беспокоиться. – сказала Соня и налила себе кофе.

Я обратился к Лене.

– Так, Лена, к тебе у меня вопрос: как ты вчера со мной такое сделала, будучи пьяной?

Лена улыбнулась (а она умеет не улыбаться, интересно?).

– А кто сказал, что я была пьяной?

– В смысле? Ты же почти всю бутылку вина выдула.

– А я не пьянею. Такая вот особенность у моего организма.

– Хм, странно… – сказал я. И тут я вспомнил кое-что, и меня пробрала дрожь. – То есть… когда ты мне призналась под дождём…

– Да, это было чистосердечное признание. – сказала Лена и с милой улыбкой на меня посмотрела. Я, находясь в крепком шоке, сел рядом с сестрой за обеденный стол и сказал:

– Поздравь меня, сестрёнка: мне призналась в любви и затащила в постель девушка, которая все школьные годы называла меня отбросом.

Лена, посмеявшись с моего вывода, поставила передо мной тарелку омлета. Он был светленький, чуть прожаренный, приятно пах к тому же. А когда я его попробовал, я просто обомлел: это было если не лучше того, как готовим мы с сестрой, то точно не хуже. Я с аппетитом умял его.

– Спасибо за завтрак, Лена. Было очень вкусно. – сказал я, немного смутившись.

– На здоровье, мой котёнок. – ответила Лена.

– Так, не надо меня так называть.

– А почему? – поинтересовалась Лена, наклонив голову набок.

– Потому что. Неловко как-то…

– Ну ничего, привыкнешь…

– Так, ладно, твоя одежда высушилась, как и моя. Нам бы на работу надо. И, желательно, сейчас, поскольку трамвай скоро приедет.

– Вместе поедем? – поинтересовалась Лена.

– Конечно же. Куда ж ты денешься.

– Интересно, что в офисе говорить будут?..

– А мне не интересно. Пускай говорят, что хотят. Мне плевать.

– А вот это правильный настрой. – похвалила меня Лена.

Одежда, как оказалось, была уже Леной поглажена. Мы быстро оделись. Я попрощался с сестрой, поцеловав её в лоб, и мы с Леной отправились на остановку. Однако судьба злодейка распорядилась со мной жестоко: трамвай уехал ровно в тот момент, когда я и Лена подошли к остановке. Следующего трамвая пришлось ждать минут двадцать. Я был крайне раздражён, а Лена была довольная. Видимо, ей нравилось, что я злой. Трамвай-то приехал, но ему предстояло ехать ещё минут двадцать, а с остановки на работу нужно было идти минут пятнадцать. Учитывая, что из дома мы вышли в 6:56 утра, мы должны были прибыть к месту работы в 7:56, что не так страшно, но проблема была в том, что Николай Степанович поставил начало рабочего дня не на 8:00, а на 7:45. Ему, мол, так удобней. А вот его работникам, вынужденным добираться с разных концов города, было не очень удобно.

Ну да ладно. Что-то долго я расписываю тут пустые мелочи. А ведь секс с Леной – ещё не самое ужасное происшествие, произошедшее со мной за недавние 48 часов. Сейчас мы приближаемся ещё к одному.

Когда мы-таки дошли до работы, мы увидели странную картину: у входа в здание стояли милицейские машины, стояли сотрудники в штатском и о чём-то говорили между собой. Сзади милицейских машин стояла гражданская машина. Ну, как гражданская. Она была очень дорогой. Феррари или что-то типа того, я не знаю марки машин. Но зато я знал, кому принадлежит данная машина. И не только потому, что этот кто-то стоял рядом с ней и что-то увлечённо печатал в своём телефоне. Это был Николай Степанович – сама пунктуальность, который всех карает за приход не вовремя, зато сам опаздывает. Я подошёл к нему и поздоровался:

– Здравствуйте, Николай Степанович.

– А? Привет, Александр. А чего ты так поздно?

– Я хотел бы узнать у вас то же самое.

– Я-то не поздно. Начальники не приходят поздно или рано, они приходят вовремя.

– Ясно… – ответил я (я бы мог ему сказать, что он крайне странный человек, раз думает, что может оправдаться цитатой из «Властелина колец», но мне уверенности не хватило). – А почему здесь милиция?

– Сам не знаю. Пытаюсь разобраться. В здание не впускают, и из здания тоже не выпускают. Никто толком не может объяснить, что происходит.

Я не сильно был удовлетворен таким ответом. Я подошёл к двум стоявшим рядом и что-то обсуждающим милиционерам и спросил:

– Извините, товарищи служители закона, а можно как-то попасть в это здание?

– А вам зачем? – спросил один милиционер с пропитым лицом и большим носом.

– Я там работаю. Да и не только я. – тут я увидел, что Николай Степанович и Лена подошли чуть ближе и беспокойно смотрят на меня. – Вот мужчина стоит – он начальник мой. Вот девушка стоит – моя младшая коллега. Мы должны пройти.

– Извиняюсь, товарищ гражданский, – начал второй милиционер, худощавый и высокий паренёк с небритыми усами, – но мы не можем вас пропустить. Нам поступил приказ гражданских на место преступления не пропускать.

– Место преступления? – удивилась Лена. – А что случилось-то?

– Это вам знать не положено. – ответил первый милиционер. – Поступил приказ…

– Сейчас вам третий приказ поступит! – разозлился Николай Степанович. – Я начальник компании, что расположена в этом здании. Эти двое – мои работники. Мы имеем право пройти туда.

– А я вам говорю, что не имеете. – ответил второй милиционер.

– Да как вы смеете? Вы хоть знаете, кто я? Я не последний человек в этом городе!

– Я вас умоляю, товарищ. – ответил ему первый милиционер. – Я столько лет работаю в милиции и столько раз разговаривал с «не последними людьми» в этом городе, что меня это уже порядком достало.

Тут по лестнице спустился некий человек в сером плаще и подошёл к нам.

– Слава, нет у тебя сигареток, случаем? – обратился он к первому милиционеру.

– Никак нет. Владислав Егорович. Кончились.

– Эх, ты. А что насчёт тебя, Дима? – обратился подошедший ко второму милиционеру.

– Я не курю, Владислав Егорович.

– Ясно всё с тобой. – разочарованно сказал Владислав Егорович. Он был довольно бледен, с чёрными не расчёсанными волосами, с небритыми бакенбардами и с безразличным взглядом. Сразу же после облома с обоими милиционерами Владислав Егорович обратился к нам:

– Товарищи граждане, нет ли у вас сигарет?

– У меня есть. – внезапно ответила Лена и вынула из-под плаща пачку «Уинстона». Она казалась нетронутой: там максимум отсутствовала одна сигарета.

– Ты куришь? – спросил я.

– Нет, я на всякий случай ношу. Вдруг кто спросит.

Что ж. Это было не самое странное, что Лена проявляла в последнее время.

Владислав Егорович быстрым движением вытащил зажигалку (судя по эмблеме на ней – трофейную с какой-то войны) и зажёг сигарету. Закурив, он спросил у милиционеров:

– А чего это вы не пускаете их?

– Так приказано же было никого не впускать. – ответил милиционер Слава.

– Гражданских не впускать. А это работники. Их допросить надо.

– Вас понял, Владислав Егорович. Ну, ребята, – обратился Слава уже к нам, – проходите.

Мы прошли в здание. В коридорах было довольно оживлённо: сотрудники стояли толпами и оживлённо обсуждали что-то, пока на них грозно смотрели милиционеры. Я задумался: чего это за сыр бор? Убили, что ль, кого? Когда я увидел нашего уборщика, который сидел на стуле в почти что бессознательном состоянии и испуганными глазами смотрел куда-то в потолок, пока его пытались привести в чувство медики, я понял: случилось что-то серьёзное.

Через минуту раздался крик: «Разойдись!» – и толпа, как Красное море по воле Моисея, разошлась по разные стороны. И я увидел, как милиционеры проносят через коридор на носилках кого-то под покрывалом. Все, включая меня, Лену и Николая Степановича, смотрели на это молча и не осознавали толком, что только что видели. Когда милиционеры прошли, разговоры возобновились. Я обратился к своему коллеге Мише Баркову:

– Миш, а что случилось-то? Кого убили?

– Не знаю.

Я обратился к другому коллеге. А потом к третьему, и к четвёртому, и к пятому… Никто не знал, что произошло и кого вынесли только-что. И тут Николай Степанович крикнул:

– Замолкните все!

Воцарилась мёртвая тишина. Такая мёртвая, что даже писк мыши был бы слышен.

– А теперь ответьте, чьё тело сейчас вынесли отсюда на носилках? Кто отсутствует?

– Михалёв, Сергей Александрович. 26 лет. Уроженец Калининградской области. – донеслось сзади. Мы повернулись и увидели, как к нам подошёл тот самый Владислав Егорович.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.