Танец стрекоз. Найди свою дорогу к счастью

– А почему вы думаете, что она вас там ждет? Вы созвонились? Она знает, что вы едете? – спросила Кира, словно прослушала то, что он ей рассказывает. Она чувствовала, что устала и буквально засыпает, – нужно было прощаться, но разговор перешел в такую стадию доверия и откровенности, что встать и уйти было невозможно.

– Нет. Она не знает. Я тут недавно со старым приятелем встретился и в двух словах ему рассказал, что в разводе и постоянно вспоминаю свою первую любовь. Мы зашли к ней на страничку в соцсети, и я увидел, что она сменила статус на «в разводе». Я к ней заходил иногда и раньше, смотрел, как она там, а тут… в общем, приятель мне посоветовал рискнуть и просто ехать к ней, говорит, что первая любовь, она не уходит из сердца и у нас может получиться. Вот и еду, – выговорился Леня и улыбнулся какой-то детской мечтательной улыбкой.

– Вот это да! А вы романтик, каких уже нет. Хотя про моего мужа можно тоже так сказать, вспоминая певичку, – ухмыльнулась Кира. – Но у вас другой случай, конечно, тут уж и я бы вам предложила по рюмочке. Пусть у вас все получится!

– Да я и сам в это верю и не верю одновременно. Стараюсь не думать о плохом сценарии, надеюсь на чудо практически, а там, как Господь управит, так и будет.

У Киры завибрировал телефон.

«Надеюсь, что ты спишь», – писала заботливая Лиза.

«Нет. Сижу еще», – быстро ответила Кира, поглядывая на Леню, который буквально улетел в своих мечтах далеко отсюда. Чай остыл, салат они кое-как доели, а шашлык, о котором Леня договаривался с официантом, им, конечно же, принесли, но сил притрагиваться к нему не было ни у нее, ни у него. Ни моральных, ни физических.

«Ты с ума сошла? Понравился мужик? Тебе же ехать утром; или на день тут останешься?»

«Потом расскажу. Целую. Все ок у меня!» – напечатала Кира в ответ и убрала телефон.

«Понравился мужик», – повторила она про себя, смакуя, пробуя непривычный для нее текст. А ведь и правда понравился. Настоящий он какой-то, хочется вот так сидеть с ним рядом и слушать про его зверье, клинику, даже про тяготы хочется слушать, накрыть его теплым пледом, укутать, защитить от всего мира, – размышляла Кира, внимательно слушая Леню. – «Ну ты даешь, подруга, сутки назад еще убивалась по мужу, а тут мужик тебе понравился, да еще и не твой».

– Спасибо за вашу откровенность. Очень хочется, чтобы у вас все получилось, просто даже ради веры в хорошее хочется. Буду думать о вас и Жанне. Вы потом мне отпишитесь, чтобы я знала, что такое сбывается, – это поможет мне самой очнуться от всего произошедшего в моей жизни. – Кира держала Ленину горячую, какую-то удивительно родную руку и не хотела выпускать, словно отогреваясь от своих неприятностей около этого мужчины. Она отметила, что его голос ее успокаивает, хотя рассказывал он о тревожных событиях. – А теперь идемте спать. Нам же с вами еще ехать и ехать до своей мечты.

– Да, вы правы. Пора спать. Спасибо, что выслушали, как это ни банально, но мне не хватало этого разговора с вами, хоть еще несколько часов назад я вас не знал.

Леня рассчитался, и они разошлись по своим номерам. Пора спать, утром им обоим в путь. Каждому своей дорогой.

********

Геленджик встретил Киру дождем и ветром, погода в октябре стояла переменчивая. Цепь гор, которые плотным охранным кольцом окружали бухту, пряча ее от всего мира, словно невесту-недотрогу, покрылась серыми тягучими ватными облаками. Прохожих на улице почти не было, словно они затаились в своих домах в ожидании чего-то еще более тягостного, уготовленного им стихией.

Она свернула с основного шоссе, оно проходило сквозь весь город, пересекаясь с перпендикулярными улицами, каждая из которых вела к морю. Мимо мелькали совершенно разномастные домишки, построенные кто во что горазд. Тут тебе изба, потом мазанка с белоснежными стенами и черепичной крышей под сенью виноградной лозы с остатками гроздей винограда, уже просушенных ветром и солнцем. Рядом вновь построенный небольшой отель с громким названием «Ницца», а напротив него «Мюнхен». «Забавно, вот и в Мюнхене побывала», – подумала Кира.

Улица петляла, чуть кривясь то вправо, то влево, как моряк, сошедший с корабля, в поисках своего дома. Огромные сосны стояли по обе стороны. Их вековые пушистые кроны смыкались над улицей, облагораживая и объединяя в ансамбль все хаотичные постройки людей, будто природа взяла шефство над этим городом и щедро украсила его кобальтовым морем, золотистым песком, цепью бархатных гор и изумрудными соснами, выдав ему авансом невероятный воздух с ветром перемен, за которыми сюда ехали со всех концов страны.

Навигатор барахлил, прокладывая маршрут явно не туда, куда нужно. Хорошо, что она заранее изучила карту и, в общем-то, ориентировалась. Ей нужно было правее, а навигатор вел прямо. Кира припарковалась возле столовой с красочными вывесками, – судя по темным витринам, она не работала, кроме как в туристический сезон. Посетителей не было, поэтому с парковочным местом повезло. Она бывала в этом городе очень давно, в своем детстве вместе с родителями. Те воспоминания сочные и отчетливые, мама тогда была такая счастливая, все время смеялась, шла с папой под руку, а рядом с ними – маленькая Кира со смешными бантами на толстеньких косичках, удивленно рассматривающая все вокруг.

Она медленно спускалась по улице к морю, решив, что квартиру свою найдет позже. Хотелось успеть увидеть море, каким оно встретит ее через столько лет. Девушка прошла через парк аттракционов, тоже пустой и безлюдный, колесо обозрения грустно поскрипывало на ветру, вспоминая летний детский смех, огромная голова динозавра над пещерой ужасов следила за Кирой живыми печальными глазами, на мокрой тротуарной плитке валялись никому не нужные рекламные проспекты и пустые банки от газированных напитков, с которыми играл непослушный ветер – хозяин сегодняшнего вечера.

Выйдя на набережную, Кира с удивлением оглянулась – все вокруг было совсем незнакомым. В памяти осталась другая набережная, другое море и совсем иной пляж, даже пальмы были тогда намного ниже а сосны, напротив, выше.

********

Как часто случается, мы отчаянно стремимся хоть на мгновение очутиться в собственном детстве и одновременно боимся этого.

Наверное, не было в истории случаев, когда хранимые воспоминания совпали бы с новой реальностью.

Облокотившись о белоснежный парапет, она замерла, наблюдая за темными бушующими волнами, от которых ее отделяла полоска песка. На фоне серого неба и стального моря песок казался неожиданно золотистым, словно часть солнца спряталась на берегу в ожидании своего часа.

Постояв еще немного, подставив лицо напористому ветру, дав ему вволю наиграться с выбившимися из прически покорными волосами, она развернулась и пошла обратно к машине.

«Погода сегодня явно не для знакомства с городом, печаль какая-то кругом. Поеду смотреть, что там за квартира у Лизы». Кира наклонилась вперед, обхватила обеими руками влажные от липкой мороси волосы, собрала высокий хвост, стянув его резинкой. За этим занятием ее застала парочка влюбленных, которые, обнявшись, спешили мимо по безлюдной набережной.

– Девушка, вы купались? Как водичка? – крикнул парень, на что его спутница расхохоталась, он чмокнул ее в щеку, засмеялся в ответ, и они ускорили шаг.

Телефон требовательно завибрировал в сумке. Звонила Лиза.

– Да, да я уже здесь, не волнуйся. – Дождь усилился, Кира спешила к машине, отвечая на ходу.

– Ну наконец-то, а то я уж решила, что твой случайный попутчик увезет тебя с собой.

– Лиза, ну что ты придумываешь, он совсем не моя история: такой романтик, каких уже нет на свете; потом тебе расскажу, а то дождь льет, а я без зонта. Да, помню адрес, еду уже. Все, пока. Наберу, как войду в квартиру. Целую!

Будильник зазвенел ровно в девять, но Кира позволила себе подольше поспать сегодня – все-таки отпуск. Дома она привыкла вставать в шесть. В комнате было темно, будто на дворе ночь. Предусмотрительная Лиза повесила в спальне светонепроницаемые шторы. Кира села на кровати, потянулась, медленно подошла к окну и чуть раздвинула тяжелую ткань. Солнце ворвалось в комнату сквозь щель в шторах, перерезав ее лучом пополам и ослепив ошеломленную Киру. Она вышла на небольшой уютный балкон. В углу стоял кованый столик, прекрасно сочетающийся со стенами из темно-красного кирпича и такой же кованой решеткой балкона. Аккуратная скамейка для двоих была накрыта пухлой белой подушкой с мелкими розочками. «Уют на уюте. И вся квартира в розочку. Аккуратная, милая и по-домашнему теплая, везде свою фантазию приложила! Узнаю Лизу, – подумала Кира. Она стояла задрав голову вверх, смотрела на пронзительно-голубое небо, слепящее доброе солнце, такое летнее в этот вроде бы осенний день, на неожиданно зеленую траву. – Будто в лето приехала. Надо же!»

– Направо пойдешь, к Тонкому мысу придешь, там почти нет кафе, начинается дубовая аллея, и в это время пляжи совсем пустые. Налево пойдешь, на Толстый мыс придешь. Там есть маяк, по пути будешь идти через наш центр, мимо Невесточки. Там много ресторанов, центральный фонтан, причал, – напутствовала ее с утра Лиза.

– Направо пойдешь, себя не найдешь; налево пойдешь, еще дальше уйдешь. А что еще за Невесточка? – передразнила ее Кира, стараясь выйти из своего упаднического настроения. Она пока совершенно не понимала, чем будет заниматься одна в городе, куда все приезжают отдыхать парами или семьями, но не хотела расстраивать Лизу, которая за нее искренне переживала, поэтому подыгрывала подруге, внимательно слушала все инструкции, оставаясь на связи.

– Подожди, не перебивай своими шуточками. Про Невесточку потом расскажу. Тебе направо не нужно, там безлюдно. Иди к Толстому мысу, позавтракай в ресторане около «Семьи Акул», это очень хорошее место, там вкусно, прекрасный вид на море, сегодня солнечно должно быть у тебя. Солнце есть? – быстро, по-деловому, Лиза раздавала инструкции.

– Есть солнце сегодня. День потрясающий! Ага, теперь акулы какие-то! Проснуться не успела, а ты с такой скоростью информацию выдаешь, что я не успеваю соображать, мозг спит. И вообще, я в отпуске! Хочу направо, хочу налево, а может, вообще никуда не пойду. У тебя тут кофе есть? – Кира развеселилась, представив Лизу, которая всегда была очень активная, с детства всеми командовала, и ее друзья к этому привыкли.

– Не нервируй меня, ты обязательно должна выйти, там же воздух, и сосны, и море, тебе все это необходимо, как лечебно-профилактическое времяпровождение; и мужчину мы тебе найдем, не переживай, ты у меня еще и замуж тут выйдешь! – весело сообщила Лиза, словно она действительно все распланировала и совершенно уверена, что ее план сработает.

– Ну уж нет, про замуж я не договаривалась. Начали с отпуска, заманила меня к себе, сама отчалила, а теперь еще оказывается – я и замуж тут должна выйти. Все, Лизка, заканчивай. Где там твои акулы? Уговорила, иду гулять и в ресторан.

Не успела Кира выключить телефон и положить его на тумбочку около кровати, как он снова приветственно завибрировал. Пришло сообщение.

Кира посмотрела на экран: уведомление вежливо сообщало имя отправителя: «Леонид попутчик Геленджик» – именно так она назвала своего дорожного спасителя и собеседника Леню.

«Кира, как вы? Доехали? Заселились?»

Она присела на кровать, вспомнила их долгие разговоры, его внимательный взгляд, теплую руку, вздохнула и ответила:

«Да. Спасибо! У меня все отлично! Осваиваюсь. Пытаюсь научиться отдыхать. А вы как? Дульсинею встретили?»

Сидела на кровати, ждала ответа.

Ей было важно, что он ответит. Вроде посторонний для нее человек, а будто родной. Столько заботы и любви к ней было в его, казалось бы, простых действиях. То колесо, кофе, его откровенность, история такая пронзительная и трогательная. «Господи, только бы эта Жанна его приняла и он бы больше не страдал!» – попросила Кира.

«Я тоже доехал. Еще не встретился. Нашел ее адрес. Спасибо Вам за то, что помните». В конце текста стоял веселый смайлик и сердечко.

Неожиданно для мужчины – сердечко, хотя для Леонида самое оно. Он выглядит огромным грозным медведем, а сам как это сердечко, – Кира улыбнулась, вспоминая грозный вид человека-горы, который зашел в кафе, где она пила кофе в гордом одиночестве.

********

Странно, что Жанна сразу с ним не встретилась, если они созвонились: любящая женщина должна была бы все бросить и полететь навстречу.

Или паузу выдерживает, мстит мелочно, или остыла уже.

«Ну, удачи вам! Пусть все сложится!» – Кира поставила ответный смайлик – рожицу с улыбкой до ушей и ответное сердечка, – а что, похулиганю!

«Спасибо! И Вам прекрасного отпуска! Рад, что хорошо доехали и устроились».

По мере приближения к заветному Кисловодску сменялись пейзажи за окном. Природа опять расцветала, молодилась, деликатно возвращая тепло. Будто бы Леня преодолевал не километры дорог, а догонял ушедшее из Москвы лето, словно время повернуло вспять.

Деревья стали опять зелеными, ветер – приветливым. На его редких стоянках у кафе и заправок вновь цвели розы; горы, охранявшие дорогу и путников, были покрыты зеленым ковром, изредка чуть тронутым оттенками желтой охры и пунцово-красного. Пронзительно-голубое небо с легкими перистыми белоснежными облаками, масляная головка солнца, висевшего высоко над горами, венчали этот радостный пейзаж, словно подбадривая путешественника, обещая, что все у него получится. Сам же Леонид, напротив, терял запал и надежду, смелость и уверенность, которые были его спутниками на протяжении всей дороги, куда-то делись – видимо, сошли по пути.

********

Когда долго едешь за рулем, ловишь ритм дороги, твои мысли выстраиваются, подхватывая темп.

При поездках на большие расстояния лучше останавливаться реже, иначе сбиваешься, а восстановиться снова бывает сложно.

Чего только не передумал Леня за эти почти две тысячи километров пути. Вспоминал свою Жанну. Нежную девочку с искренней наивной, еще детской улыбкой, которую он водил за руку по набережным каналов Санкт-Петербурга во время поездки с классом на каникулы. Целовал первыми несмелыми поцелуями, трогательными во всех смыслах. Леня улыбался, вспоминая свою нерешительность, ее робость, их неумение даже просто обняться. Как они бродили потом вечерами по Москве, сбегая ото всех, пересекая улицы и бульвары, протаптывая свои собственные тропы в парках и аллеях, мечтая о будущем, радуясь, как дети, возможности быть вместе. Как учителя поддерживали, на удивление. Вроде время совсем другое было, а прониклись, чувствовали, что любовь у них настоящая, да и испытания выпали им настоящие, только они по молодости и излишнему максимализму не смогли их пройти. Ну, да ничего, он все исправит, вернет ее. От этих мыслей вновь пришла уверенность в правильности его поступка и поездки. Он уносился мыслями вперед, в завтрашний уже день, где нарядный Леня, взрослый, умный и сильный, стоит перед любовью своей жизни, которая верила все эти годы, что он непременно приедет к ней. «Фу ты, как герой слащавой мелодрамы!» – прервал он сам себя. В нем боролись романтика и прагматизм. Пылкий юноша из его прошлого, которым он остался где-то там, глубоко внутри, изгнав его, спрятав там, откуда нет возврата, – в подвале совести, а тот смог выжить и снова требует справедливости, напоминая о своей любви.

********

Сегодняшний прагматик жил годами так, как вроде удобно, не напрягаясь и не настаивая, молчал там, где было не по себе, уходил, когда требовалось, но был не нужен.

В кого он превратился за эти годы? Типичный обыватель, тянущий лямку бытия, только работа и его любимцы, без которых он себя не мыслил, они помогли не умереть тому юноше на задворках души. Пока побеждал юноша. Леня был на его стороне – герой мелодрамы, как с ухмылкой он называл сам себя, ехал к своей Дульсинее. Это Кира, его случайная попутчица, так окрестила Жанну; что же, в этом точно что-то было. Кира, как там она? Такая милая женщина, чем-то она его тронула. Может быть, своим неподдельным горем и рассеянностью, искренностью и невероятной глубины бархатными карими глазами, в которых отражался тот самый юноша, она удивительным образом общалась именно с тем Леней. На следующей стоянке он написал Кире пару приветственных, почти дежурных слов. Хотел написать больше, переживая за нее, вспоминая ее хрупкую холодную руку, растерянные глаза, искреннее желание выслушать его – даже про клинику интересовалась, видно было, что хотела его поддержать. Хорошая такая, цельная, а вот ведь и с ней как судьба обошлась – муж бросил. Отчего люди разводятся?

Отправив Кире сообщение, он задержался на заправке, чтобы выпить кофе. Вечерело, до Кисловодска оставалось чуть больше ста километров. Он решил заночевать где-нибудь на окраине города, осталось только найти отель. Все ответственные дела нужно начинать с утра. Соберется, найдет цветы, ее дом – адрес он раздобыл по дороге. Списался с несколькими одноклассниками, восстановил связи и получил заветный адресок. Как просто нам дается то, что казалось недосягаемым, стоит только захотеть.

– Вы кофе с чем будете? – спросила его приветливая женщина на кассе кофейни при заправке.

– А какие варианты? Что бы вы предпочли? – весело ответил Леня, поймав себя на мысли, что, по ходу, он флиртует. «Ого, братец, какие таланты открываются, стоит откопать свое „я“», – подбодрил он сам себя.

– Ну, если вы полагаетесь на меня, – она хитро улыбнулась, стрельнув в Ленино сердце зарядом искр из зеленых лучистых глаз, – то ваш выбор – это капучино и круассан с семгой и творожным сыром. Берем? – спросила она, уже мысленно объединив себя с этим крупным веселым мужчиной с добрыми глазами.

– Ну что же, полагаюсь на вас! – Леня улыбнулся в ответ.

– Присаживайтесь за любой из столиков, я вам сейчас принесу. – Женщина развернулась и, выразительно покачивая бедрами, пошла готовить заказ.

Леня не был ходоком, он действительно был верен жене, хотя их отношения трудно было назвать теплыми и семейными.

********

Женитьба на Вике произошла если и не по его воле, то точно с его молчаливого согласия.

Как-то все закрутилось тогда, одно к одному. Родители с обеих сторон ждали совсем другой свадьбы. Когда он огорошил отца с матерью известием о том, что женится не просто на другой, а на лучшей подруге своей невесты, отец рубанул рукой и сплюнул в его сторону, развернулся и ушел к себе; мать же, которая любила Жанну и общалась с ней во время его службы в армии, звала дочкой, вместе с ней готовила и ходила на рынок, схватилась за сердце, два дня плакала, причитая, что не может поверить в ее измену и скоропалительный отъезд. Отец Жанны как спустил его с лестницы, так больше на порог не пускал, трубку не брал и видеть не хотел.

Вика выступила в роли душевной спасительницы, а он трусливо поверил в тот бред, который она, как потом выяснилось, сочинила. В итоге это был брак двух параллельных, которые никогда не пересекались. Жизнь приводила к Лене разных женщин, которые были готовы даже на непостоянной основе связать свою судьбу с милым большим добряком, вот только добряк не пускал никого в свое сердце, вроде общался, шутил, балагурил, но на расстоянии, соблюдая дистанцию, воспринимая каждую возможную связь как повторное предательство Жанны, достаточно и одного раза. Пока нарыв не вскрылся сам, в результате очередного скандала, учиненного Викой, привыкшей к молчанию мужа.

– А ты теперь крутой, братец Бурый! К одной мчишься, сердце ей несешь, с другой познакомился, сообщения ей шлешь, так еще и с третьей знакомишься, прямо в ударе, – сказал он сам себе при виде приближающейся к нему женщины с подносом, сияющими глазами и танцующей походкой.

– А вот и ваш заказ. – Женщина поставила поднос. – Вы проездом? Далеко путь держите? – спросила она с любопытством и с явно читаемой надеждой в зеленых глазах.

– Спасибо, как все вкусно у вас! В Кисловодск еду. Еще чуть осталось, думаю, где переночевать. Может, отель посоветуете? – ответил Леня и тут же сообразил, что про отель он, видимо, зря.

– Конечно, знаю отель, можно тут у нас недалеко переночевать, буквально десять километров.

– Ой, нет, это слишком мало; думаю, что еще сотню отмахаю сегодня. Ждут меня там. – Леня выдержал паузу, решив, что дает ложные надежды на продолжение знакомства, а ему это ни к чему, да и женщину не хотелось обижать, или он только возомнил себя ловеласом?

– Ну, если ждут, то, конечно, не стоит задерживаться, – ответила женщина, развернулась и ушла, потеряв к нему интерес.

********

В Кисловодск он приехал ранним утром. Спал плохо. Ворочался, волновался, проигрывая во сне и наяву различные сценарии их встречи.

Утром, порядком помятый, но счастливый от ожидания, как жених перед свадьбой, он надел чистую светло-голубую в тонкую бордовую полоску рубашку, самостоятельно погладив ее в отеле. Еще с армейских времен Леня умел все, да и Вика не баловала мужа вниманием к его гардеробу. Надел костюмные брюки и пиджак, которые захватил с собой именно для этого случая, и новые темно-синие итальянские туфли, купленные перед выездом за какие-то нездоровые деньги.

«Нужно выглядеть солидно, продумай, в чем поедешь, твои джинсы и футболки тут не подойдут», – напутствовал его друг Игорь, который сподвиг Леонида на эту встречу и искренне переживал за него. «Пусть сам уже не молод, так все остальное должно быть на высоте».

Леня, конечно, изменился за тридцать лет. Он остался таким же крупным, как был еще в школе, хотя нет, стал еще больше, но волновало его не это – теперь он полностью лишился своей былой шевелюры. Лет в тридцать волосы у него начали редеть, обнаружилась небольшая залысина на затылке и над висками. Поначалу Леня пробовал скрывать этот недостаток стрижкой, потом поразмыслил, посмотрел на лысых киноактеров и политиков, купил электробритву и сбрил остатки волос как напоминающие о молодости. Поначалу было необычно: Леня пугался своего отражения в зеркале, а потом, напротив, ему понравилось, но насколько это будет непривычно для Жанны, которая не видела его тридцать лет? «Может сразу и не узнать», – переживал Леня.

Чисто выбритый, элегантно одетый, сверкающий улыбкой и лысиной, которая, кстати, была ему действительно к лицу, Леня выпил пару чашек кофе, взбодрился и пошел завершать дело тридцатилетней давности. Ни много ни мало он собирался сделать Жанне предложение. Оставалось купить цветы и найти ее дом.

Двор утопал в зелени. Хотя что тут говорить, весь город купался в сочной листве деревьев и кустарников, был пропитан ароматом вовсю цветущих в октябре роз, словно их забыли уведомить о наступлении осени и скором приближении зимы.

Трудно представить себе Кисловодск без таких домов из розового туфа – теплого армянского камня. Они появились в городе в пятидесятых годах. Тогда было построено немало подобных красивых по своей архитектуре жилых домов в стиле сталинского классицизма. Архитекторы словно собрали все лучшее сразу. Тут тебе и эпоха Возрождения, и Античность, а иногда и барокко. Самыми красивыми были дома, выстроенные для сотрудников городских здравниц. Теплые дома для теплых людей.

Четырехэтажка с высокими арочными окнами, рельефным фасадом, колоннами при входе в единственный подъезд, с видом на горную гряду и двор, сплошь засаженный пирамидками вечнозеленых туй. Таким был этот дом. Здесь жила его Жанна.

«В Кисловодск столетиями ехали со всей страны за излечением „кислыми водами“ – может быть, и я наконец-то залечу свою старую рану», – подумал Леня, открыв массивную дверь и попав в прохладный полумрак подъезда.

Взлетев по трем первым ступенькам, мужчина резко остановился. Сердце рвалось наружу, гулким уханьем отзываясь внутри. Он осмотрелся и продолжил свой путь не спеша, словно продумывая каждый шаг, поднимался по стертым от времени ступеням, хотя, когда ехал сюда, мечтал, что ворвется к ней, распахнет ее дверь – «Ну наконец-то это ты! Как я ждала!» – услышит с порога, обнимет, зацелует, закружит и больше никогда не отпустит. Оказалось, все гораздо сложнее.

********

Пережитое тянет нас, удерживает. Опыт придавливает, ломает крылья; только отключив мозг, можно стать способным на безрассудства.

Леня испытывал неловкость в новой рубашке, непривычном для него костюме – он всю жизнь в джинсах и толстовке, ну максимум рубашке поло, а тут вырядился по совету друга. Пока торопился и метался по городу в поисках букета, вспотел, то и дело протирал голову платком. Огромный букет из бордовых роз, который он специально выбрал, теперь казался ему чересчур торжественным и нелепым.

Он остановился в первом лестничном пролете. Подъезд удивительно напоминал тот самый, из их юности, где они, отстав от экскурсии и класса, впервые поцеловались. Старые перила, высоченные двери. Звонки с табличками и указанием фамилий жильцов. Тяжело дыша от волнения, он продолжил подниматься вверх, с каждым шагом приближаясь к своей мечте.