Кластер-3

Так почему вы не предвидели, чем всё это обязательно закончится, о, мудрейший?! Отчего не подготовились, не предприняли необходимые меры, не обезопасились, не прикрылись?! Молчите?! Опять же – знак согласия! Многовато их что-то стало, этих знаков, прямо обступили. Вот про свою действительную, генетическую мать ваш сын так и не узнал. Может всё-таки и догадывался, но своей матерью по-прежнему считал тётку Ирму. Та его всё-таки воспитала, вырастила, уж как смогла, безусловно. Почему это-то вы никоим образом не отразили в своём блестящем манифесте философского отморозка?! А?!

– Кхе-кхе… Что я могу на всё это сказать?! Платон отныне и вам не друг. «Мудрила» же без буквы «ры», если использовать вашу же утончённую лексику, скорее всего именно тот, кто счёл, что истина у него уже в кармане. Но это точка зрения, так сказать, Платона. Вы спросите, тогда на что нам теперь уповать, и вам, и мне – при столь разных мнениях и при отсутствии серьёзной доказательной базы того или иного утверждения?! Правильно – на беспристрастный аудит со стороны, а лучше на третейское разбирательство или на медиацию. Лишь когда уж точно станет ясно, что переубедить никого не удастся – лишь тогда придёт пора переходить к оскорблениям, к десерту. Как видите, я от него воздерживаюсь. Отсюда вывод: никто ничего не доказал. Поэтому и вы не спешите.

Как видите, я по-прежнему надеюсь, что должен таки прийти некий общий аудитор или медиатор со стороны, скажем, какой-нибудь современный барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен. Почему именно он?! Да потому что столь беспочвенную фантазию, как у вас, квалифицированно может рассудить только самый большой в мире фантазёр. Только он смог бы проверить, а действительно ли корректно было проведено и напридумывано ваше так называемое расследование, достаточно ли оно соответствует реальному положению дел. Не многовато ли измышлений и облыжных обвинений. Да и вообще – достаточно ли геройски всё это выглядит с точки зрения мыльной режиссуры. Достойно ли занесения на Доску Почёта нашей Власти. От неё вы, разумеется, имеете незыблемую установку не отклоняться в заданном ею расследовании ни на йоту. Да и засадить меня в итоге на веки вечные.

– Вы думаете, я этого добиваюсь?! Ошибаетесь, милейший профессор.

– Тогда вот вам небольшой экзерсис, как бы слегка в сторону. Но он может слегка пролить свет не столько на то, кем Изабелла была, сколько на то, кем стала. Потерпите ещё пару минут. Ненамного отсрочу вам удовольствие победы над стариком. Вы же не часто ходите по тротуарам?! А я каждое утро десять километров нашагиваю, как положено гипертонику и сердечнику. Естественно, непрерывно произвожу анализ попутного и встречного человеческого биоматериала. Ничего не поделаешь, исследовательский навык, избавиться трудно, да и незачем. Точнее, поздно. Уверяю, прелюбопытные бывают наблюдения. Общий расклад моего мониторинга современных человеческих прохожих таков. Сильный пол, если уж выбрал одну траекторию, так и движется по ней прямо и ровно, не мельтеша, не перебегая с края на край тротуара. Поэтому ходить среди мужчин одно удовольствие. Полная предсказуемость маршрута и соответственно спокойствие и безопасность. Иное дело нежный пол. Это что-то с чем-то, как говорят мои внуки.

Не все, конечно, но большинство дам, причём разных возрастов, передвигаются по тротуару сумбурным противолодочным зигзагом, словно корабли, бросающиеся наутёк и врассыпную при виде вражеского перископа. От бордюра к бордюру, то влево спонтанно несёт дамочку, то вправо. Ни одна торпеда не попадёт. Особенно шокирует, когда вот такая шатунья, обогнав, становится точно перед тобой и резко сбавляет ход. Сама не знает почему. Если зазеваться, то налететь можно неминуемо. Я даже их периодически спрашиваю: «Наверное, вы так хотите со мной познакомиться?!». Фыркнет возмущённо, включит форсаж и уносится вперед. Но опять же зигзагом, влево-вправо. Как Ельцин двигался, помните?! Одними загогулинами. Обогнуть невозможно. Даже прицелиться. Только если сразу по башке дать. А если ещё и со смартфоном мадам идёт и вся погружена в него, своего цифрового господина, да ещё и навстречу, туда-сюда, туда-сюда, то финиш полный. Сдайся враг, замри и ляг! Впечатается в тебя обязательно. Столь невменяемые цифровые рабыни сейчас повсюду на дорогах и даже тротуарах. Как будто их кто-то на поводках специально вывел по наши души, а потом отцепил.

– Вас послушаешь и сходу ноги в руки делать нужно! Всех красоток в зомби записал наш великий профессор. Бомжихи наверное у вас более вменяемы?!

– Намного. У остальных дамочек феноменальный пространственный кретинизм! Теперь понимаю, почему немцы строят для женщин особые парковки, собираются и отдельные автодороги. Потому что красавицы паркуются и ездят чаще всего по звуку. Ясно, почему таких особ стараются не брать ни в штурманы, ни в пилоты. Редкие лётчицы, как правило, являются дочками авиационных генералов. По меньшей мере, комэсков. Представляете такую непредсказуемую фифу за штурвалом пассажирского лайнера?! Она же сама не знает, куда её в следующую минуту понесёт. А за спиною сотни живых душ! Реальный фильм ужасов. Сергей Павлович Королёв, отец нашей космонавтики, после полёта вот такой же, первой в мире, во всеуслышанье дал клятву никогда женщин в космос больше не выпускать. Мол, сущий кошмар на орбите! Весь Центр управления космических полётов будто бы в одночасье поседел, точно ни за что не расскажу всех подробностей. Великий Шопенгауэр писал, после того, как спустил с лестницы непрерывно достававшую его консьержку, а она его потом засудила: «Уже самый вид женской фигуры показывает, что она не приспособлена ни к большому физическому, ни к большому умственному труду!». Живут исключительно первосигнальной семантикой, «данной им в ощущениях»: истериках, слезах и расцарапываниях. Ни одна из нежных особ не способна изобрести, к примеру, двигатель, притом, хоть какой-то. Придумать и построить корабль, ракету, автомобиль, создать компьютер, периодическую систему, эпохальное философское учение, величайшую поэму и так далее. А уж если такая богиня за рулём окажется – пассажиры молятся, прохожие крестятся.

И вот такие замечательные существа претендуют на то, чтобы безоговорочно управлять нами, с нуля изобретённым и созданным нами материальным миром, только на основании того, что некоторые из них нам иногда отдаются, одаряют своими сокровищами. Как в том анекдоте про столь замечательный обмен, помните?! «Дорогая, вот это всё тебе! А ты мне что?!». «А я тебе писечку, писечку!». Короче, «махнём, не глядя, как на фронте говорят!».

– О-о-о, куда вас понесло! Вам не просто бес однажды в ребро врезал, а весь личный состав нечистой силы по вас давно пуляет без продыху!

– Успокойтесь, я вполне адекватен и знаю, что говорю. Как человек, имеющий докторский диплом и по биологии. А вам излагаю вовсе не частности, не измышления свои досужие. В них глобальная подоплёка, можно сказать, всей биосферы. Классика этого её центрального жанра, к примеру, – собачьи свадьбы. Когда любая сучка загуляет – хозяева соседних псов могут сразу тушить свет. Заведёт, заморочит любого, даже самого смышлёного и дисциплинированного пёсика. Если сорвётся с поводка – сгинет с концами. Я вот так своего Кузю потерял. Главное, почти успел перехватить бедолагу, едва только он рванул вслед пробегающей свадьбе. Кричу вдогонку: «Кузя, родной, ты куда?!». А он так виновато помахал хвостом, мол, извини, хозяин, тут такие дела, люблю, жить не могу без неё и всё тут! И пропал. Больше я его не видел. Часто встречаю в лесопарковой зоне такие роковые свадьбы собачьих сомнамбулов. Хвостатая невеста во главе процессии, бежит, глаза подвысь, под облака уставлены, ничего не видит перед собой. То влево несёт сердешную, то вправо, то в обратную сторону. Как всех баб, непрерывно шарахает из стороны в сторону, а за нею в кильватере, строго по запаху феромонов, группа уже себе не принадлежащих псов. После того, как гибельный морок сойдёт, множество из них так и пропадает, не в силах найти дорогу назад, к дому. Их не хозяева завозят и бросают. Они даже не забивают друг друга в немилосердных боях за право обладания высшей собачьей радостью. Их суки заводят, да так, что Сусанин может позавидовать. Помните, как у Есенина? «Есть великая правда земли, Подсмотрел я ребячьим оком, Лижут в очередь кобели, Истекающую суку соком!». Шальная сука в охоте – это гуляющая смерть, «блуждающая собачья матка», косит всех псов без разбору, какими бы они ни были. Аутентичная модель их хозяев.

Мои мальчики на даче, Граф и Лорд, алабаи, оба такие здоровенные ребята, за километры чуют, как где-то в посёлке загуляла сука, пусть даже самая крошечная, размером с причиндалы каждого, с которой они при всём желании ничего сделать не смогли бы. Однако воют, чуя призывный запах гулящей бездны, скулят, мечутся на цепях, лишь бы вырваться на пеленг к своей заведомой погибели. Вроде и забор у меня весьма капитальный, а всё равно найдут или выломают щель эти здоровяки. В трубочку свернутся, лишь бы к бабам, к лярвам своим собачьим просочиться.

Только надёжные цепи их, как всех мужиков, и спасают. Помните рефрен нашего исхода с этой планеты? Как там у Есенина? «Здравствуй ты, моя чёрная гибель! Я навстречу тебе выхожу!». Так что я вам как доктор биологии доложу: на всех уровнях биосферы загулявшая, долбанутая сука – вот самый жуткий и неотвратимый страх божий на Земле. Причём, вновь подчёркиваю, не только для собак, а для всего живого: людей, крыс, пауков или богомолов. Без разницы. Вот от чего надо всегда зарекаться, от блуждающей матки, идущей противолодочным зигзагом. Именно её похоть и творит каждый миг на этой планете свой беспредел, настоящий, перманентный Апокал. Заметьте, в самой этимологии слова «шалава» заключена суть основной опасности для человечества – именно блуждающей, то есть, шалающейся матки. От неё одной все беды и напасти. Помнится, ещё Столыпин предупреждал: «Обабливание погубит Россию!». Так и вышло.

Самка богомола в этих женских делах намного умнее всех. Без всякой конфетно-букетной прелюдии сразу откусывает голову партнёру. Причём исключительно для инициирования секса, чтобы уже совсем ничего не соображал, чтоб нечем было. Конечно же, с головой на столь гибельное дело он никогда бы не решился. И это оказывается полезно для выживания всего вида, потому что коварная богомолья сука не шалеет попусту, не ведёт за собой толпы обезумевших клиентов, которые ещё могли бы дать потомство в других местах. Она ограничивается декапитацией только одного дурака, а потом ещё и питается им какое-то время, что также полезно для нарождения и развития потомства. Представляете, какая точная аллегория и для большинства проблем в любом человеческом социуме?! Кто из нас может похвастаться, что ему никогда не откусывали голову?! Особенно по юности?!

Это я к чему тебе всё тут по-стариковски разговорился?! Такие замечательные шалтай-болтаихи на трассе жизни почти у каждого встречаются, в разном обличьи, иногда вполне пристойном, миленьком даже. Но прорваться порой никак сквозь их нежное оцепленье. Так в точности происходило и со мной. Изабелла у меня была в точности такая же увлекательная шалтайка, как в народе говорят, сильно круженая и кошмарно непредсказуемая. Сегодня она с тобой, завтра уже в правительстве заседает, а послезавтра марсианам баки забивает, на бабки для культурных мероприятий своего собеса разводит. Никогда нельзя знать, чего оторвёт сия дамочка в следующую минуту, куда помчится, что учудит, что откусит, кого за собой поведёт, может быть даже на штурм очередного Зимнего дворца с винными подвалами в заду. Так и не заметил, когда её голос перестал быть серебряным колокольчиком и оказался визгом циркулярки. С определённого момента я и сам стал элементарно тяготить свою неугомонную инициативницу, буквально, как балласт. Поскольку не давал завести себя в совсем уж непролазную чащу её мероприятий или до конца откусить мне голову, ибо чувствовал, что этот агрегат мне ещё пригодится. Но не с лестницы же любимую спускать, как Шопенгауэр это проделывал?! Будучи весьма сообразительной, она сама от греха подальше оторвалась от меня, ушла в свободный полёт, точнее, улёт, как всегда того и хотела. У них, блуждающих, видимо своё, особое отсутствие логики. Это её была инициатива, а не моя, её выбор, а не мой! Дальше она поступала исключительно по своим желаниям, по лишь ей одной ведомым законам и правилам. Неслась, закатив глаза, за любым достойным её внимания облачком, даже не обращая внимания на тех дуралеев, кто за ней увязались. Меня нигде и рядом не стояло при всех последующих перипетиях с этой дамочкой. И с лестницы я её не спускал, повторяюсь, даже не очень хотел. Так что, уважаемый господин Шахов, не валите всё на меня. Договорились?!

– Эх, сердечник вы наш, а также гипертоник. Лучше бы курить бросили, даже в форме имитации! А не мотались по тротуарам наперегонки с девушками! С теми, кто заведомо послабее, и умом и телом. Не пробовали?! Весь ваш жизненный скепсис как рукой бы сняло. Думали и со мной так получится, обогнуть по прямой, не дать выйти на дистанцию залпа?! Показать вам загогулину в ответ?!

– Кстати, об «обогнуть». Знаете, Шахов, как неплохо иногда получается «огибать», когда идёшь под горку, так сказать, на склоне лет, когда только ноги переставлять приходится и ты просто словно падаешь вперёд, эдак легко и непринуждённо?! А вот в горку, на подъём те же девочки обходят легко и непринуждённо. Хотя я чуть ли не бегу, по-своему, конечно. Но никак не догнать. Учтите, подобное вас тоже ожидает. Ещё помянете меня годков через тридцать. Оседлают вас гетеры, истинные хозяйки нашей планеты, и загоняют, как и всех остальных – вусмерть! Ибо грядет новый матриархат. Аминь!

– Авк, вы всегда учили меня достойно принимать своё поражение и так же достойно относиться к чужим победам, не забалтывая их и не взбалтывая. Зачем же теперь-то продолжать столь откровенно под Мишку Меченого косить, бесконечно словоблудить?! Победа она всюду победа. Она либо есть, либо её нет. Как беременность или талант, по вашим же словам. Правильно же?! Её всегда следует брать по абсолютной величине. Без страстей, без обид, горечи и мстительной досады, без ваших пространных экзерсисов, плюсов или минусов. Неважно, ваша эта победа или моя. Главное, что она досталась не самому сильному и могущему и не самому мудрому, как вы, а именно наиболее подготовленному и настойчивому, тому, кто ради неё не постоял ни за чём и шёл до самого конца, добиваясь её во что бы то ни стало. Как вы меня и учили, ссылаясь на все древние авторитеты.

Поэтому просто оцените мою победу как хладнокровный профессионал, как будто лично вас она никак не касается. Без ссылки на Шопенгауэра и Королёва. И поставьте мне оценку в проведённом дифзачёте. Объективно и бесстрастно. Чтобы, как говорится, «ничего личного». Прошу вас. Могу принести зачётку. Вот именно – «кхе-кхе»… Вы мне также неизменно говорили, что всякая победа всегда является ничем иным как восстановлением правильной, но попранной нормы, возвращением миру и человечеству полной гармонии. Её непрерывно обламывали всяческие злодеи. В этом им потворствовали своим словесным и интеллектуальным нигилизмом некие нехорошие персонажи творящейся истории. Получается, что такие как вы, любезнейший и лукавейший Андрей Васильевич, мой беспредельно мудрый Авк.

Вы и есть самый главный мозголомщик на этой планете. Загогульщик! На пару со своей бывшей половиной – профессиональной кайфоломщицей. Как по заказу подобралась сладкая парочка бытия: ломать, крутить всеми и вертеть. А вы на девушек всё валите. Куда им всем до вас!

Вот такой и является моя победа. На троечку хоть тянет?! На самом же деле это не я, а вы сейчас мне сдавали дифзачёт по Апокалу. Ставлю «хор». Плохо верите в светлое будущее человечества. И нет связи с металлургией. А так – сойдёт. Под горчичку.

Засим прошу разрешения победоносно откланяться. Да и вам – пора благополучно на покой. Под горочку, да трусцой. Пока совсем не отвалилась. Да бросьте, бросьте же сигарету, а то не видать вам больше девушек как своих ушей. Света вы конечно не заработали, но покоя – так и быть. Он ждёт вас, аж повизгивает. Заслужили, чего там. Простите великодушно, если что не так вышло.

За миг до конца, до победоносного откланивания ушлого комитетского следователя перед своим старым учителем, вдруг… вот именно вдруг, в эту самую перезревшую кульминацию, на самом, на самом подъезде к Ближней, а никто ведь и не заметил, когда же он успел взмыть по серпантину и так резко подобраться вплотную к действующим лицам и исполнителям, вновь во главе целой кавалькады показался Он. Ну да, тот самый – роскошный, чёрный и откровенно лупатый мерин какой следует модели. Но в нём, наконец – Он! Генеральный аудитор! На этот раз, теперь, со второй ходки наверняка до мандибул опознанный – точно он! Кто на самом деле оказался кружанее всех даже самых вольтанутых тротуарных куриц, перед кем попробуй только не расступись! Главный Менеджер проекта века, истинный, арийский Плохиш! Настоящий хомозавр всех времён и народов! Молодой, многообещающий, самый-самый правильный.

Он должен был, по неукоснительной программе бога-сына, а также отца и духа святого, просто обязан постоять-постоять над ними над всеми, покурить-выкурить свою забубенную знаковую мальбору, выдернуть из бороды седой волосок и молвить глухим, надтреснутым, очень-очень знакомым голосом – замыкающую весь этот эксперимент! – кодовую фразу из любимого анекдота стареющего придурка Создателя: «Кхе-кхе… А ведь судьба-то и вам давала шанс!» И всё! И точка!.. Так, наконец, от-гайдарить всех, чтоб не надо хоронить! Чтоб не мытьём, так катаньем. Чтоб сходу транзитом на тот свет, страну вечной охоты.

Вот тогда-то бы, после таких слов, всё окончательное и произошло. Всё порасставилось по своим местам. Просто по факту звучания именно таких звуков и в таком именно кодовом сочетании всё и должно было произойти, фактически и резко обвалиться. Такая вот генеральная аудиовизуалка, венчающая всё, а точнее удавливающая. Потому что не в самом смысле слов тут была, разумеется, суть. Впрочем, как всегда. Она состояла в заданно нейтральном звуковом, фонетическом коде сетапа, который мог быть облечён и в любую другую звуковую, фонетическую последовательность. Потому что всё-таки именно этой фразой про последний шанс судьбы фантастически умный злыдень Савва Городецкий, для этой цели прознавший даже про этот любимый анекдот отца, закодировал сигнал ко всеобщей атаке всех против всех. А также отмашку к старту заключительной стадии своего замечательнейшего эксперимента по выведению Кластера. В принципе, к завершению непосредственно самой реакции управляемого сверхчеловекосинтеза – всего кластерогенеза.

Однако там, в полуподвале, столь нужный и строго рассчитанный кризис так и не произошёл, во всяком случае, в должном виде. Вместо необходимого исходника на следующий уровень внезапно выдвинулась совсем другая фигура. Вторая чистая линия, без которой гетерозис, родовой процесс Кластера состояться никак не мог.

Чистые линии, аллели доминантных свойств обоих полюсов человечества, унтерменшей и юберменшей, как сейчас говорят, короткоживущих (наиболее яркие здесь конечно бомжи) и долгоживущие должны сейчас сойтись и взметнуть пик гетерозиса, экстраординарной гибридной силы. Она тем станет сильнее и могущественней, чем чище окажутся исходники, чем тщательнее их генотипы выскребли психогенетики, прежде чем свести воедино и столкнуть.

Об этом сверх-замысле глобального эксперимента истекающего времени до поры до времени никто не знал. Никто. Пока не прошёл код последнего сетапа. Финишная кодовая команда должна была попасть в единственную точку схождения момента глобальной равновесности мёртвых-живых и пика социального напряжения на Ближней заставе. Она должна была целиком совместиться с нею, срастись, генерализоваться и тут же вызвать морфогенетический Резонанс, спонтанную, цепную реакцию расщепления и обрушения человеческой природы до нуля, до исходной позиции. Благодаря чему и дать старт с неё совсем иной эволюции на базе данного биологического вида – сверхчеловечества.

Тогда-то и она примчалась, запыхавшись – та самая порождающая кульминация. Как и положено было по сценарию. По нему Апокалипсис вот-вот разразится, но лишь когда Тот свёт начнёт перехлёстываться со светом Этим. Короткоживущий с долгоживущим. Сверхубогий и никакой со сверхнаглым, сверх-преуспевающим да ещё каким. Но не раньше.

Оба гигантских потока станут сходиться поначалу со стыков в стык. 3атем края обоих миров, сойдясь внахлёст, сведутся в одну гладь. Точнее, в совместную, уже неразделимую рябь. Потому что там, что тут всё окажется чётко поровну. Вперемешку мёртвые и живые, вот как сейчас в этом слоёном пироге! Когда никогда не различить! Где ещё живой, а где давно сбежал.

Так что покамест сидим-с. Ждём-с распечатки допуска. Ибо сами туда же намыливаемся.

Глава 58. Козлёночек и Синеглазка

С пацанчиком тем звёздным примерно так оно всё и закончилось. Хотя внешне – схлопнулось всё как обычно и круги за спиной не разошлись, то есть, как и не было ничего. Поэтому сразу даже не понять, а что было-то, может оно в принципе и не начиналось?! Все не до конца продуманные рокировки между мирами обычно так и заканчиваются. От перемены мест слагаемых сумма никогда не меняется. Как ни уговаривай, упрётся и останется стоять на своём.

Роковые поминки по незадачливому мальцу начались с того, что со своим рабочим стаканом встал в мечтах могутный, а на самом деле от любого дуновения качающийся бомжара Норкин и опять, как дурной воздух, стравил анекдот про гнусный дельтаплан, теперь обнаглевший и в открытую питающийся людьми. Про пописать последний раз, но как следует, хотя бы как доцент последний раз делал, конечно, тоже вспомнил, а как же. Без этого теперь тоже никуда. С оным делом и раньше всегда вот так бывало – идёшь и думаешь, а вдруг в последний раз?! Теперь вот обязательно думаешь: надо же сделать так, чтобы весь мир запомнил, хоть какой-то след после себя оставить, а то как будто и не хаживал сюда никогда. Чтобы там наверху дико восхитились и сказали: «Ух ты! А ну-ка повтори, сволочь!». Бомжики вновь понимающе выслушали его, очередной раз, как в первый, которого всегда достаточно, заразительно посмеялись, по-прежнему тупо не подозревая, над чем остальные-то бараны опять смеются. Затем дружно, не чокаясь, выпили. Тоже как в последний раз, а лучше бы в самый-самый первый.

Последняя надежда Земли, жидко эшелонированная оборона бомжиков перед натиском всемогущей инопланетной заразы, оказывается, пока не рухнула. Однако и не совсем стояла. Мягкой становилась, податливой, гнулась по-всякому. Немного потрескивала по слегка расходящимся швам, а всё равно держалась. Чёрные дельтапланы, каркая, кружили над нею, выхватывали некоторых бомжиков – свой излюбленный деликатес, свой чёрный хлебушек – и уносили куда подальше, к глюкам на полизание. Но оставшиеся держались из последних сил. Денег как всегда не было, а они всё равно держались. Гвозди бы делать из этих людей!

Только они, единственные на этой планете, ещё знали, что подозрительно легко, в беспамятстве и без спросу даденая жизнь и вправду такая вещь, к которой никогда нельзя относиться серьёзно. Вообще нигде и ни при каких обстоятельствах! Она действительно всего лишь зрелищная видимость, шоу залётных каскадёров и больше ничего! Поэтому никогда не стоило да и не стоит того, чтобы очень уж стараться жить лишь бы жить. Во всяком случае, целиком и полностью всерьёз. Лучше именно так – с широко закрытыми глазами! Всегда с отрешённой, полусонной мордой лица. Отрадно спать, отрадно камнем быть! Сюда, в эту жизнь, как в западню, всегда заманивали. Придумывали одну «замануху» покруче другой! Но почему?! Но для чего? Не для добра же?! А для того и потому, что жертву заманивают обычно только чтобы просто выдоить, а потом забить, ободрать, а шкурку себе забрать.

Однако бывает ещё и вот так, как сейчас и как с ними, когда заставляют ещё и долго-долго помучиться напоследок. Кому-то там, может быть, как раз на Центральном Облаке Вселенной, это очень и очень надо. Неким особой важности живодёрам. Скорее всего, там питаются ещё и человеческими мучениями, как предупреждал великий мистик Даниил Андреев. Существуют в том божьем пропитании первые блюда, наваристые, а есть и вторые, мясные, с подливкой. На десерт последние соки из предсмертных мук выжимают. Так что люди очень важное звено в пищевой пирамиде вселенной. Во всех учебниках по общественному животноводству про это так и написано, не дадут соврать.

Иначе бы столь несовершенные и обречённые существа, как люди, с завидным постоянством не появлялись на этой планете, с дурна ума не радовались этой самой жизни, чёрт бы её побрал насовсем. Иначе бы не рвались в смертное мученичество, словно бы им там кто-то мёдом помазал. Впрочем, мученичество – единственный способ прославиться, не имея никаких способностей. Ни за одним из великомучеников не стоят его великие труды, эпохальные интеллектуальные свершения. Они просто с кайфом и очень впечатляюще страдали. Есть такая профессия, боженьку защищать. Становились образцом давно прилипшего императива: «Бог терпел и нам велел!».