Мышь в Муравейнике 2: Жук

Идем медленно, рывками, обходя то, на что могут быть прикреплены эти сияющие точки – сперва думается, что это стены или колонны, но фигуры животных при приближении к ним начинают совершать какие-то действия, поводят мордами, открывают рты, шевелят хвостами и двигают лапами. А те фигуры, которые не успели дооформиться к тому моменту, как мы их прошли, такое ощущение что начали перегруппировываться и ненавязчиво нас преследовать.

– Они идут за нами, – предупреждает взволнованный голос Паломы из темноты.

– Вижу, – недовольно шипит голос Ворчуна. Судя по всему, именно за ним мы все и следуем.

Уделив излишнее внимание движущимся животным, не замечаем, как нам наперерез выдвигается смеющаяся маска, которая на вид просто висит в воздухе. Кто-то рядом тонко взвизгивает, но вроде бы не Палома, и, наверное, не я.

– О, дьявол! – рычит Ворчун впереди. Из-за неожиданного препятствия на пути мы останавливаемся, и пока наш первопроходец ругается с маской, которая явно не дает ему пройти дальше, я чувствую, как чьи-то две невидимые ладони начинают шарить по моему телу. Причем довольно быстро они переходят все рамки приличия, если вообще прилично трогать кого-то в темноте без его разрешения и взаимной симпатии. Я же совершенно ничего не могу с этим поделать, поскольку обе мои руки крепко сжимают товарищи по команде. Пнуть невидимку по ноге, также оказывается не такой уж простой задачей, такое впечатление что у него только ладони и есть.

Наконец, Ворчуну удается отпихнуть маску в сторону, и мы уже на полном ходу вылетаем из этого странного места в следующее. Раздается громкий неприятный звук, нас обсыпает конфети и одновременно с этим все озаряет множество быстро мигающих резких огней. Мы тут же отпускаем руки друг друга, чтобы поскорее прикрыть ими глаза.

– Какого черта?! У кого-нибудь может же быть эпилепсия! – вопит Ворчун, перекрикивая громко заигравшую музыку.

Мы выскакиваем за плотные черные шторы и попадаем на огромную пустую дискотеку. Тысячи огней, сияющий танцпол в центре, а по бокам на возвышениях в блестящих клетках извиваются в танце голографические фигуры полураздетых танцовщиц и танцовщиков.

– И где же нам искать сейф? – говорит Палома, подняв голову. На втором ярусе по всему периметру зала стоят десятки разнообразных игровых автоматов. Все сияет так, что глаза слезятся. В конце зала находится барная стойка с единственным кроме нас живым человеком позади нее. И стойка, и стеллажи с напитками, и сам бармен конечно же сияют, особенно ярко зубы последнего.

– Либо где-то в темных углах, – Морис обводит руками зал, – либо между автоматами. Надо разделиться и все проверить.

Пока он говорит, мы проходим в центр зала, где в нас неожиданно с нескольких сторон ударяют струи какой-то жидкости. Она попадает и в глаза, и в нос, и в рот, стекает по волосам и одежде. Разбежавшись в стороны, мы ожесточенно откашливаемся и трем лица.

Ворчун ругается больше всех.

– Я же аллергик! Что это за дрянь?! – вопит он.

Дрянь оказывается сладкой на вкус и разноцветной, так что в итоге мы все в радужных разводах и липкие. Бармен без разговоров выставляет для нас на стойку несколько бутылок чистой воды, хоть глаза промыть. Но в целом именно в таком виде мы поиски и продолжаем, причем, где ходит возмущенный Ворчун, слышно даже через непрекращающуюся ритмично-танцевальную музыку.

Мы долго шарахаемся по залу, а также комнаткам и коридорам вокруг него. Среди множества автоматов целая куча многообещающих темных мест, но там находятся только урны, питьевые фонтанчики и схема эвакуации при пожаре. От однообразной бьющей по мозгам музыки и разнокалиберных огоньков в темноте уже становится тошно, но сейф так и не находится нигде. Впрочем, а с чего бы ему тут быть? Кому бы пришло в голову устанавливать сейф непосредственно в помещении, где народ танцует, пьет и развлекается? Я уже начинаю присматриваться к самим автоматам в предположении, что под сейфом могло иметься в виду что-то другое. Может быть, где-то найдется рисунок сейфа или типа того.

Наша команда снова постепенно снова сбивается в кучу, и только теперь становится ясно, что в помещении уже какое-то время находится и другая группа. Их не особо получается разглядеть, потому что они держатся от нас подальше, но их там человека четыре и они вроде как тоже что-то ищут. Ясненько, конкуренты наши.

Что ж, искать сейф становится немного веселее, а то мы уже что-то приуныли. Придав нам заряд бодрости, вторая команда исчезает за занавесками в одной из комнат, а мы продолжаем во все доступное нам количество глаз осматривать автоматы в зале. Сложно сказать, кто нужную надпись ухитряется увидеть первым. Слово “сейф” красуется на белой груди у плюшевой акулы. Мы чуть все вместе не впечатываемся в отделяющее нас от нее стекло.

– Нужно наполнить резервуар, – Ворчун первым хватается за огромный водяной пистолет с прилаженным к нему шлангом. Морису достается второй. – А вы следите пока за конкурентами, – призывает он нас. – Мало ли на что они решатся, когда увидят, что мы делаем.

– Но не полезут же они в драку, – предполагает Палома.

– А почему нет, – пожимает плечами Ворчун.

Пока ребята стреляют водой в кольцо, наполняя таким образом нарисованный океан, мы с Паломой в целях конспирации отходим к другому автомату и начинаем кидаться косматыми мячами в кольцо на нарисованной пальме. Попасть оказывается не так уж просто, зато за каждое попадание роботизированная обезьяна кидается в нас желейными конфетами в форме фруктов. В отличие от нас она меткая, но бросок слабый, так что мы с хохотом наполняем сладостями карманы рюкзака.

Украдкой поглядывая вокруг, замечаем, как силуэты людей появляются из той комнатки, куда ушла вторая команда. Надеюсь, они просто решат, что нам надоели поиски, и мы решили как следует повеселиться. К сожалению, нашему примеру они следовать не спешат, а все стоят там и чего-то ждут. Стоят так, что нельзя даже понять их половую принадлежность, не говоря уж о том, чтобы оценить их физические данные и эмоциональный настрой. Короче, будут они нам бить морду за плюшевую акулу или нет?

Хотя кроме нас в зале становится все больше и больше народа, так что возможно, они тоже не рассмотрели нас и не засекли, кто входит в конкурирующую с ними команду. К ребятам на всякий случай так и не подходим, даже когда они с гордостью добывают свою акулу. Пересекаемся с ними на танцплощадке, где уже вопят новооблитые краской посетители.

– Автодром, – кидает нам Ворчун, проходя мимо.

Так и оставшись по двое, чтобы не привлекать внимания, начинаем искать среди автоматов что-нибудь с машинками. Мы с Паломой набрасываемся на большой круг, который нужно наклонять в разные стороны, чтобы машина с колесиками, проехала по извилистой трассе. Ребята, не тратя время, присаживаются за симуляторы гонок. В итоге мы получаем игрушечную машинку с надписью на днище – “ведро”, а ребята наборы стикеров с надписью “яйцо”. Обменявшись недоумением на площадке, идем искать свое.

Первый автомат с ведром, который нам удается засечь – манипулятор, которым нужно собирать яблоки, ковром покрывающее полянку под деревьями, но он занят. Белокурая девушка увлеченно собирает плоды в ведерко и, бросив последнее, получает в качестве приза деревянную змейку. Поворачивает ее в руках, пока не находит надпись.

– Есть! – восклицает она, а мы неожиданно узнаем, как выглядит один из членов второй команды. Но не подсказку, которую она увела у нас из-под носа. К счастью, повторив за ней, мы также получаем свою игрушку с надписью. После этого мы продолжаем носиться от автомата к автомату, пока я, убирая выигранную жвачку в карман на штанах, не обнаруживаю в нем записку, которая очевидно лежит там уже давно. Еще с момента как меня так бескультурно облапали в комнате с огоньками.

– Офигеть! – я показываю адрес на бумажке удивленной Паломе. Ребят мы находим уже без энтузиазма рассматривающих очередной приз в виде пластиковой коровы, наполненной драже.

– Этому конца и края нет, – ворчит Ворчун, локтем сжимая горло громадного белого зайца с выпученными глазами.

– Есть! – радостно взыгрывает Палома, и мы с тревогой оглядываемся по сторонам. – Адрес есть, – уже тише, но с тем же безмерным восторгом на лице, говорит она.

По одному мы потихоньку покидаем Изумительную комнату, на всякий случай прихватив с собой выигранные игрушки и сладости. Воссоединяемся уже на платформе, и при уже нормальном освещении, удивляемся своему разукрашенному и нагруженному виду. Глядя на то, сколько всего мы понабрали здесь, я начинаю задумываться о стоимости билетов, которые, нервничая, оплатила не глядя. Не ушла ли я по счету в глубокий минус, из-за которого у меня могут быть неприятности?

Впрочем, если мы успеем к сейфу первыми, брешь в бюджете окажется вовремя ликвидированной. Наверное.

Собственно адрес, указанный на бумажке – не совсем адрес, а номер технического помещения, приходится напрячься, чтобы высчитать, где именно оно находится, и тут Лекс со всеми схемами в планшете нам мог бы опять-таки очень помочь. Но нам и самим удается разобраться довольно быстро, промазав всего на один уровень.

Когда мы наконец подлетаем к нужной дверце, Ворчун, скинув зайца на пол, первым пытается ее открыть, но только в пустую шарит пальцами по периметру.

– Нужно вот так, – смущенно показываю я.

– Откуда ты знаешь?! – удивляется он с обвинительной интонацией в голосе.

К счастью, объяснять мне не приходится, все спешат проникнуть внутрь маленькой комнатки, большую часть которой занимает уборочная машина. Палома запихивает сюда и зайца, которого бросил Ворчун. В углу к своей радости мы наконец обнаруживаем небольшой сейф.

– Пять цифр! – сокрушенно восклицает Морис, освещая его лучом фонаря. – А у нас только четыре!

– Конечно, нас же было четверо, когда мы получили задание разыскать цифры! – рычит Ворчун. – Либо цифры в комбинации могут повторяться, либо мы так и не нашли пятую! Вета, посмотри скорее в рюкзаке! Остальные – ищите в призах!

Мы все с недовольством вылезаем обратно в коридор, где есть нормальное освещение, и начинаем нервно рыться в куче своих вещей. Если сейчас подойдет вторая команда будет крайне неловко. Да и прохожие нервно на нас смотрят, как бы стражей не позвали.

– Так что у вас за цифры? – ничего нового не обнаружив в рюкзаке, спрашиваю у ребят, рассматривающих уже каждую отдельную конфетку.

– Один, три, четыре, пять, – перечисляет Морис.

– Может тогда двойки не хватает? – предлагаю, комкая в руках круглую бумажку с адресом Изумительной комнаты – больше ничего у нас нет.

– Слишком просто, но давайте попробуем, – он залезает обратно к сейфу. Набирает цифры по порядку от единицы до пятерки, потом наоборот от пятерки до единицы, но ничего не выходит.

Снова расправляю бумажку в руках. Адрес на ней идет ровно по диаметру ее окружности.

– Ну, тогда, попробуй 3, 1, 4, 1, 5, – сажусь на пол рядом с дверцей.

– Уже лучше, – улыбается Морис.

– Ну что, подходит? – Палома пританцовывает от нетерпения.

– Ага, – отвечает Морис из темноты.

Палома радостно визжит и кидается обнимать Ворчуна, который не успевает отстраниться и шокировано похлопывает ее по спине, чтобы поскорее освободиться.

– Есть, – Морис вылезает наружу с открыткой в руках. На ней нарисована куча сердечек. – Поздравляем, вам удалось достичь цели первыми, – читает он. – Сумма в 6000 единиц будет распределена между вашими счетами в течение дня. Не забудьте оставить подарок для ваших оппонентов.

– С превеликим удовольствием, – говорит Ворчун и достает из сумки то, что всю дорогу било его по ноге – перевязанный бантиком кирпич. Положив его в сейф, мы закрываем комнатку и собираем все, что рассыпали вокруг на полу.

– А можно я заберу это все для ребенка? – интересуется Палома, заправив за ухо кудрявую прядь, все время лезущую ей в лицо.

– Так ведь твой ребенок умер? – не слишком деликатно уточняет Ворчун.

– У тех людей, что меня приютили, есть дочка, – объясняет Палома. – Я бы хотела взять это для нее.

– Конечно, никто из нас не против, – горячо уверяет ее Морис. – Я помогу тебе отнести.

Никто из нас действительно не против. Мы освобождаем коридор от своего присутствия, но потом, прежде чем попрощаться, Морис берет меня за руку и шепчет в ухо:

– Ты молодец.

Когда я возвращаюсь в учебку стражей, общий зал как назло полон людьми, но все их внимание сосредоточено на ринге, где две пары курсантов глубокомысленно мутузят друг друга. Рискну предположить, что идет отбор тех, кто будет представлять наших в соревнованиях по рукопашному бою, а значит, душевые в скором времени будут заняты, а я по-прежнему вся в краске с ног до головы. Так что я потихонечку по стеночке проскальзываю через зал, но когда прохожу мимо Редженса и Кейна не могу удержаться и засматриваюсь на них. Ну, Редженс-то конечно с самым невозмутимым лицом следит за схваткой, а вот с Кейном я взглядом встречаюсь. И этот взгляд настолько полон невысказанной мысли и противоречивыми эмоциями, что кажется, словно ему больно. И ведь вроде бы он уже нарушил свою политику игнорирования меня, поскольку пялится на меня во все глаза, но все равно продолжает мужественно молчать. Или его просто закоротило и он уже не может ничего сказать? Я даже пугаюсь немного, вдруг это инсульт? Но тут Кейн все же определяется с ощущениями и его взгляд окончательно становится исключительно злым, а я обнаруживаю, что застыла, вместо того, чтобы быстро двигаться в душ. Спохватившись, отворачиваюсь и позорно убегаю.

Глава 3. Гнездо

Сегодня я доделываю носочного человека – туловище, голова и конечности из старых простыней и все набито сношенными носками. Ростом он получается чуть выше меня, но это если его держать или прицепить к чему-нибудь, чтобы сам стоял. Комплекция получается достаточно могучая, но в списанную офицерскую форму, доставшуюся от Кирилла, на котором вечно рубашки рвутся, он влезает. Штанины и рукава только подворачиваю и нормально. Глазенки ему фломастером рисую злые как у Кейна, презрительно поджатые губы как у Редженса, чуть оттопыренные уши пришиваю как у Мина, а вот на нос у меня фантазии не хватает – оставляю пока треугольной заплаткой. Имя ему нарекаю двойное – Кей-Ред. Шикарный мужчина получается, так и хочется врезать.

Машины как раз заканчивают очередной цикл, так что иду вынимать постиранные простыни. Перекладывая их в большую корзину, краем глаза замечаю, что в прачечную кто-то вошел, и оборачиваюсь.

– И чем ты тут занимаешься?! – с неадекватным ситуации возмущением восклицает появившийся у входа Лекс. Одежда на нем цивильная, как будто он готов удрать со службы.

– Работаю, – непонимающе отвечаю, так и стоя с наполовину вытянутой из барабана машинки простыней в руках.

– А как же…?! – Лекс оглядывается, но у меня нигде часов не висит. – Короче, уже почти тринадцать часов. Пошли уже, а то на встречу опоздаем!

– Черт! – подскакиваю я и бодренько бегу искать Потапа. Не выработав еще привычки постоянно находиться в ожидании сообщений, я оставила телефон медвежонку, а медвежонка на складе, где с утра проводила инвентаризацию. Выхватив телефон из его рюкзака, читаю пришедшее сообщение. Там адрес и время.

– Последней цифры в адресе нет, так что нам, по-видимому, придется ждать в коридоре, – говорит Лекс. – Пошли, пока все сине-зеленые на занятиях.

Точно, хотя бы выскользнуть из учебки нужно незамеченными. А то вот в прошлый раз, когда мы слишком нагло ушли, Лекса почти сразу же вернули и замордовали бессмысленными поручениями, посылая бегать туда-сюда с двумя упаковками кирпичей. Так что в четыре руки перекидав простыни из стиральных машин в сушильные, опрометью вылетаем из помещений учебки на платформу, а там уже на тридцать третий этаж, где через торговые залы выходим на внутреннюю улицу. Встретившись с остальными, останавливаемся ждать нужного времени в пустом ответвлении коридоров.

– Это Герти, – Палома представляет нам еще одного члена нашей команды. Это высокая немного нескладная и застенчивая девушка с убранными под косынку волосами. Слишком большая по размеру куртка свисает с ее ссутулившихся плеч, а широкие бесформенные штаны, кажется, надеты поверх других штанов. Дополняют комплект грубые ботинки на шнуровке и длинный в полосочку зимний шарф. В целом она выглядит необычно, но мило.

Все вместе мы с любопытством озираемся, высовывая носы из темного бокового хода на оживленную проходную улицу.

– Как думаете, чего мы ждем? – подает голос Морис.

– Важнее, ждут ли вместе с нами наши конкуренты, – гундит Ворчун.

– Главное, чтобы Сэма здесь не было, – уныло проговаривает Палома. На этот раз она пришла в плохом настроении и совсем на себя не похожа, словно другой человек. Взгляд потухший, лицо какое-то серое, а волосы потеряли блеск и, уныло свисая, даже как-то не особо вьются.

Я осторожно выглядываю, но никого знакомого не вижу, ни Сэма, ни той светловолосой девушки, которая вроде бы состоит во второй команде. Больше никто группами не кучкуется, хотя, возможно, наши конкуренты специально рассредоточились. Может и нам стоит. Но время, указанное в наших сообщениях, уже подходит, так что ничего менять уже не имеет смысла. Еще через несколько секунд, в течение которых мы напряженно пялимся в разные стороны, стараясь не пропустить начало, чего бы там ни было, за нашими спинами раздается странный сигнал.

– Это оно? – озвучивает свои мысли Морис.

Мы все, переглянувшись, следуем вглубь коридора. Лекс и Ворчун успевают засветить свои фонари, но в них, оказывается, нет необходимости. За поворотом мы обнаруживаем площадку аварийных лифтов, средний из которых стоит, распахнув свои двери. Внутри кабины включен свет.

Подбадривая друг друга, подходим к лифту. Наверняка, опасаться нечего – прошлое задание было простым и развлекательным – но тут мы все что-то скисли. Вокруг кроме нас ни души и очень тихо. Внутри лифта на полу стоят две большие дорожные сумки и чемодан на колесиках, словно какие-то туристы зазевались, и их багаж уехал путешествовать без них. Смотрится жутковато.

Лекс заходит в лифт первым, оставаясь в дверях, на случай, если им придет в голову закрыться. Следом Морис, напряженно осматривая и сумки и просто все вокруг.

– Никаких записок или чего-то такого, – говорит он.

– Видимо, все там, – Лекс показывает на багаж. – Давайте вытащим их отсюда и откроем.

– А что если, нам нужно куда-то поехать на этом лифте, но без груза он закроется? – не соглашается Морис.

– Ну так стой внутри, – Лекс нагибается и быстрым движением выдвигает обе сумки наружу. Ворчун вывозит чемодан и дергает молнию на нем. Лекс открывает одну сумку, а я другую.

– Здесь просто тряпки всякие! – удивляется мой друг, выпотрошив свою добычу.

– Новая одежда, еще с магазинными бирками, – уточняю я. – Давайте перепишем названия магазинов, вдруг в них все дело.

– Вряд ли, здесь есть очередной адрес, – Ворчун показывает вынутую из кармана чемодана записку, на сей раз она напечатана на квадратном листке бумаги.

– Там что, минус стоит?! – всполошившись, восклицает Герти. Может быть только с испугу, но голос у нее очень высокий. А так, действительно, в адресе перед номером уровня минус стоит, значит, уровень подземный.

– Не думают же они, что мы ради игры под землю полезем! – возмущается Ворчун. – Это же незаконно!

– Но в первом задании нам тоже предлагалось переступить через закон, выйдя на платформы ночью, – спокойно напоминает Морис, – так что, видимо, небольшие нарушения все же предполагаются.

– Тогда, – Ворчун бешено жестикулирует, – не надо было выходить ночью! Достаточно было успеть до включения уборочных машин! Я просто вышел ровно в пять и ничего не нарушал! – Он как-то исключительно резкими жестами умудряется показать, насколько ровно в пять он выскочил из шлюза, прямо-таки ни одной лишней секунды ни в одну ни в другую сторону!

– Ладно, но ты же видел, сколько денег нам отваливают за эти задания?! – вступает Палома. Взгляд у нее жесткий, но общий вид болезненный. Тут я спохватываюсь, что так и не проверила свой счет. Это же надо быть такой забывчивой… – За такие деньги можно немножко и рискнуть!

– А что нам будет… – тихонечко интересуется Герти, – если нас поймают?

– Да ничего, – на правах эксперта отвечает Лекс, – побьют немножко и отпустят.

– Ага, побьют, – хмурится Ворчун, – это если успеют спасти! Не забывайте про толпы разъяренных монстров, которые проживают в темноте.

– Да не волнуйся, – пытается успокоить его Лекс, – никто тебя спасать не будет.

– А вот с этим нельзя не согласиться, – кивает Морис.

– Короче, я в этом не участвую! – резюмирует Ворчун.

– Ладно, – качает головой Лекс, – очевидно, что полный состав команды не обязателен. Я спущусь, кто со мной?

Больше никто против задания не высказывается, хотя Герти выглядит испуганной, а Палома угрюма сосредоточенной на каких-то своих внутренних переживаниях. Мы складываем все вещи обратно в сумки и чемодан и грузимся в лифт. Ворчун заходит вместе с нами.

– Я спущусь с вами, а там посмотрим, – говорит он примирительно.

Аварийный лифт медленно доставляет нас прямо к уровню земли. По пути мы с Лексом все же фотографируем некоторые бирки с вещей на его планшет. При этом можно отметить, что в чемодане только женские вещи и обувь, в одной сумке мужские, в другой детские. Понять бы еще для чего такое разделение. Все вещи очень хорошие, из магазинов верхних уровней.

– Вот делать вам больше нечего, – ворчит Ворчун.

Оказавшись в родных местах, я чувствую чуть ли не ностальгию, которая быстро уползает от меня, как только мы видим патруль стражей. Причем это именно тот патруль, в который Лекс как-то давно имел удовольствие плюнуть. Это было еще в те времена, когда мы учились в школе, и друг успел несколько измениться с тех пор, и все же идти с сумками мимо них может оказаться нежелательным, тем более и Палома занервничала. Так что по пути к канату, по которому можно спуститься на минус первый уровень, делаем большой крюк.

– А как мы спустим вниз чемодан? – задаюсь я вопросом.

– Вы что, реально хотите здесь спуститься?! – выпучивает глаза Ворчун.

– Я мог бы сбегать за веревкой, но по ходу мы и так много времени потеряли, – вздыхает Лекс. – Так что кто-нибудь спустится и будет ловить.

– Вы хотите спуститься по ЭТОМУ?! – повторяет вопрос Ворчун.

– Он тяжелый, может, одежду туда перекидать саму сначала? – предлагаю. – Если упустим, то хотя бы не все сразу.

– Вы офигели?! – еще тоном выше вопит Ворчун.

– Да успокойся, ты же с нами не спускаешься, – напоминает Морис.

– А вы так уже делали раньше? – сморщив лоб, неуверенно спрашивает Палома.

В итоге эпопея по спуску вниз у нас длится слишком долго, и возможно было бы разумнее действительно сбегать за веревкой и перетащить все, включая наших соратников, на ней. А так им приходится каждому перебарывать себя, чтобы спуститься по канату, усердно не думая про бездну, разверзнувшуюся под ними. К тому же мы все же роняем чемодан, хоть и не в пропасть, но стукаем о твердую поверхность платформы и одно колесико немного повреждается. Ворчун кстати, несмотря на то, что вопит больше всех, преодолевает спуск довольно быстро. В конце концов мы оказываемся на минус первом в полном составе и при всех вещах, слегка помятые и уставшие, но в целом готовые к новым сложностям.

– Мы под землей! – тоненьким голосочком восторженно констатирует Герти. Все-таки есть у подземелий свое волнующее очарование.

Подземный клуб мы им пока не показываем, и так много времени потеряли, да мы еще и с вещами. Сразу выступаем в поход. Нужный нам адрес к счастью расположен неподалеку, одна беда – на три уровня ниже. Лекс идет первым, таща в руке одну из сумок, а второй подсвечивая пол под своими ногами. По всем правилам идем тихо, по центру коридоров и лестниц, по сторонам фонариками не светим. Стараемся не бояться.

Чемодан на неровном полу да еще со сломанным колесиком едет плохо, так что Ворчун вынужден тащить его за ручку. Ноша тяжелая и неудобная и поначалу все его внимание концентрируется на ней. Когда же мы добираемся до нужной комнаты, он ставит его на пол и начинает сердито сопеть.

Хлама вокруг немыслимое количество, но ничего такого, на чем можно было остановить взгляд – просто трухлявые доски и всяческие обломки не понятно от чего и из каких материалов. Горы мусора, которые мы не без сомнений осторожно осматриваем, водя по ним лучами фонарей. Пугаясь теней, которые сами же и создали, пробираемся чуть глубже, и вдруг видим отчетливую стрелку, нарисованную на стене красной краской. Она указывает на пролом в стене.

– Это для нас, – полуутвердительно полувопросительно говорит Морис.

– Они хотят, чтобы мы еще дальше шли? – с отвращением всхлипывает Ворчун.