Академия семи ветров. Спасти дракона

– Это тоже от беременности?

Дракон поцеловал пупок, заставив все внутри томительно сжаться, и вскинул на меня лихорадочно блестящие глаза.

– Это – как правило для. Не нравится?

– Нравится, – честно призналась я, но потом поспешила сдать назад, а то подумает еще что не то! – Наверное…

– Давайте уточним, – невозмутимо кивнул дракон и снова прижался губами к моей коже.

Две тяжелые ладони легли на мои бедра, огладили, чуть сжали, пока губы продолжали выцеловывать мой живот. Напряжение, прочно сковавшее все тело, постепенно отпускало. Мне действительно нравились осторожные, ласкающие поцелуи, от каждого из которого по телу разбегался ворох мурашек. И, словно почувствовав это, дракон принялся медленно, но неотвратимо подниматься вверх.

Когда губы сомкнулись вокруг сжавшегося в горошину соска, я тихо всхлипнула от новых незнакомых ощущений и сама удивилась тому звуку, который у меня вырвался. И другая грудь словно заныла… тоже требуя прикосновения?

Оно не замедлило последовать. Широкая ладонь накрыла нежное полушарие, чуть сжала, выпустила, погладила. И я испытала легкий укол разочарования, когда дракон выпустил сосок изо рта и поднялся еще выше. Горячее дыхание щекотнуло шею, а потом по ней прошелся язык… длинный и шершавый!

Я тихо ойкнула, но вместо того, чтобы отшатнуться, вцепилась в маячащие перед носом плечи. Плечи на ощупь оказались горячими, гладкими и приятно твердыми, а сам ректор стал занимать неожиданно много места в пространстве, заслонив собой весь окружающий мир. Он вдохнул, шумно выдохнул, опалив кожу там, где коснулся ее жарким дыханием, чуть отстранился, заставляя меня вскинуть голову. Золотой взгляд изучающе пробежал по моему лицу, и я закрыла глаза, не в силах его выдерживать.

Что случится дальше, я знала.

И все равно, когда губы дракона коснулись моих, я на миг сжалась, одеревенела всем телом, где-то на задворках сознания все еще не готовая к тому, что происходит сейчас, происходит со мной. Но поцелуй оказался таким осторожным, таким нежным, таким… едва ощутимым, что через несколько мгновений я поймала себя на том, что уже сама тянусь за ним, размыкаю губы, подаюсь вперед, прижимаюсь грудью, животом к могучему телу и чувствую, как в меня упирается горячий твердый ствол. И от этого ощущения мне было одновременно страшно и томительно, и приятно дергало внизу живота.

Ладонь дракона, протиснувшись между нашими телами, легла на лобок, мягко и сладко сжала его, огладила и снова сжала. У меня снова перехватило дыхание, сердце бахнуло в грудную клетку и суматошно заколотилось в рваном, пьяном ритме. А драконья рука двинулась чуть ниже и дальше, невесомо касаясь набухших складок, раздвигая их, дразняще проникая внутрь на какие-то миллиметры. Все тело пронзило молнией острого, никогда доселе не испытываемого удовольствия, когда пальцы дракона, покидая мое лоно, задели скрытую в складках, невероятно чувствительную точку.

– Вы готовы? – поинтересовался низкий, с хрипотцой голос, и чужие пальцы снова мазнули по промежности, заставив судорожно стиснуть ноги. Не в испуге, нет, а чтобы удержать, продлить прикосновение.

Я была готова ровно до того момента, как меня об этом спросили, но все же нашла в себе силы, прикусив губу, кивнуть.

Вопреки стремительно нарисовавшимся в голове страшным картинам, ректор не выдохнул облегченно и не швырнул меня на пол, чтобы скорее получить причитающееся. Наоборот, он снова припал к моим губам, едва давая возможность вдохнуть, а руки скользили по телу, зарывались в волосы, сжимали, гладили ягодицы…

…и я даже не заметила, как он увлек меня в центр рисунка, заставляя опуститься вместе с ним на холодный пол.

Опомнилась я только тогда, когда вдруг осознала себя сидящей на крепких мужских бедрах, а ректор, вдоволь приласкав налившуюся, напряженную грудь, откинулся назад и лег на голубые линии и знаки, головой ровно в символ жизненной силы. Лежащие на моих бедрах ладони расслабились и опустились на гладкие камни пола, а тело подо мной замерло в неожиданном покое, не принимая участия в дальнейших действиях, и в душе взыграл оскорбленный протест:

– Вы что, хотите, чтобы я сама себя девственности лишала?!

Он даже глаза прикрыл! Еще захрапел бы!

Впрочем, прикрытые глаза тут же распахнулись.

– Адептка… – дракон осекся, вздохнул. – Тереса, правильно?

Я кивнула, с неприязнью ощущая, как от неожиданно холодного после горячих объятий воздуха купальни кожа покрывается пупырышками. Расслабленная нега стремительно улетучивалась.

– Тереса, для подобных обрядов всегда нужен алтарь. Всегда.

– Но…

– Но на мое счастье, дракон ничем не хуже алтаря, но только в том случае, если хорошенько им прикинется. То есть будет лежать и, желательно, даже не дышать. Так что, боюсь, что для моего спасения от вас потребуется еще одно решительное усилие.

«Темные боги, ну кто меня вообще за язык тянул?» – с тоской подумала я. «Раздвинула ноги, закрыла глаза, раз-два и готово!». Что-то в этом плане определенно пошло не так…

Я нервно поерзала на мужских бедрах, метнув в дракона недовольный взгляд и медленно, почти мучительно перевела его на ту часть тела, которой предстояло оказаться внутри меня. Мужской член, возвышающийся передо мной, прямо между моих разведенных ног сейчас показался просто огромным.

Ох, Тьма…

Я неуверенно коснулась напряженного ствола рукой. Погладила. Кожа на нем оказалась удивительно нежной и бархатистой, приятной на ощупь. На выступающей головке блестела влага, кончиками пальцев я дотронулась до нее и провела вниз, интуитивно размазывая ее по всей длине. Дракон шумно, прерывисто, хрипло вздохнул, и я метнула в него обеспокоенный взгляд – мы же совсем забыли про время! Он не помирает ли там, часом, пока я тут вожусь?!

Ректор лежал, запрокинув голову, из-под прикрытых глаз сверкала ярким золотом радужка, побледневшее лицо блестело от пота, напряженные мышцы сжатых в кулаки рук вздулись. Кажется, ему и впрямь поплохело!

Эх, потерпите еще немножко, я сейчас…

Я снова обхватила горячую плоть вспотевшей от волнения ладонью. Провела вверх-вниз, примеряясь. Горячий какой. Интересно, он всегда такой горячий или это потому что ректор – дракон? Или, может быть, у него жар?

Мужчина издал сдавленный стон, приподнял бедра, вместе со мной на них, и я машинально сжала «добычу» в руках чуть сильнее.

– О боги…Тереса, я, конечно, все понимаю, но вы не могли бы поторопиться?!

Я досадливо прикусила губу. Поторопиться! Можно подумать, он тут помрет от моего промедления!

Ой…

Ладно. И правда, чего тянуть?

Я приподнялась, неуверенно направила блестящую головку себе между ног, мазнув по влажным складкам, задев чувствительную точку, прикосновения к которой буквально минуту назад порождали такие удивительные ощущения. От воспоминаний низ живота скрутило болезненно-сладкой судорогой, отступившее было желание возвращалось, сердце снова забилось быстрее. Руки дрожали все ощутимее. Я чуть опустилась, надавливая своим весом на твердую мужскую плоть, и почувствовала, как тугие мышцы медленно раздвигаются под горячим давлением.

Темные боги, страшно-то как!

Я выпустила член, оперлась уже обеими руками по обе стороны от мужской груди, зажмурилась и одним решительным движением опустилась вниз.

Сорвавшийся с моих губ вскрик потонул в громком стоне дракона. От резкой боли, к которой я пусть и была готова, на глаза навернулись слезы, но мне тут же стало не до нее.

Горячие длинные пальцы, до этого безвольно лежавшие на камнях, впились в мои бедра, скользнули по ним, сжали ягодицы, удерживая на месте. Да я и сама бы не пошевелилась, ошеломленная множеством наслаивающихся друг на друга ощущений.

Вокруг стремительно разворачивалась воронка силы.

Сила стекалась отовсюду. Из малейших закоулков пространства и фона. Из источника, из камней. Буквально из воздуха! Ее холодные ручейки с пенистым шипением вливались в общий расширяющийся поток, а тот закручивался головокружительной спиралью. Мне никогда в жизни не доводилось видеть такого количества силы, стянутого в одном месте в столь короткий срок, а я, между прочим, воспитанница старой Альбы!

И в центре этого потока была я. Мы.

Прав был ректор. Дракон ничем не хуже алтаря.

Где-то на грани восприятия кольнул теплом странный образ-ощущение, будто тоненькая струйка крови, скользнув по телам, впиталась в камни, как вода в губку, и будто пол под нами от этого нагрелся и дрогнул, но этот образ был тут же смыт новым.

Сила, уже моя сила, которую я выкачала почти до дна, щедро делясь ей с драконом еще в воде, разворачивалась теперь огромными крыльями, будто я и сама была драконицей. Только вот ее средоточие ощущалось не в груди, как обычно, а внизу. Там, где моя плоть сжималась вокруг чужой.

Я внезапно осознала, что боль уже утихла, смылась новизной ощущений, и теперь сосредоточенно пыталась понять, нравится мне или нет это ощущение растянутости и заполненности. Я уставилась вниз, на живот дракона, расчерченный квадратиками напряженных мышц, на тонкую дорожку курчавых волос, тянущуюся от пупка. Туда, где тело дракона сливалось с моим. От этого зрелища в животе снова дернуло, и я вздрогнула, ощутив, как в ответ на этот спазм внутри шевельнулся горячий ствол.

– Адептка, на что вы смотрите?! – выдернул меня в реальность голос ректора.

– На силу… – брякнула я. Не признаваться же!

– Нашли время!

– А когда бы еще?! Лишение девственности один раз бывает! У девственниц, – уточнила я справедливости ради. – У драконов, конечно, чаще…

Ректор поперхнулся, кашлянул и тут же строго отчитал:

– Адептка Давир, прекратите меня смешить. Во-первых, мне неудобно сейчас смеяться, а во-вторых, просто – никогда не смешите мужчину во время занятий любовью.

Поток полностью влился в тело дракона, и хоть все вокруг звенело от бушевавших только что сил, я очень ясно поняла – обряд завершился. С этим пониманием, пришло и другое, и запоздалое смущение, и острая неловкость.

– Ну… я тогда пойду? – растерянно пробормотала я и даже попробовала приподняться.

– Куда?! – ректор рыкнул так, что под потолком охнуло эхо и дрогнули огоньки светильников, а пальцы на моих бедрах сжались сильнее, удерживая на месте.

Ответить очевидное «обратно в общежитие» я не успела. Впрочем, есть подозрения, что вопрос был риторическим…

Дракон рывком сел, и я охнула и зажмурилась, ощутив движение внутри. И болезненным или неприятным оно не было, скорее даже наоборот, захотелось приподняться и опуститься снова, чтобы снова ощутить, как твердая горячая плоть раздвигает сладко сжавшиеся мышцы.

Я распахнула глаза и оказалась нос к носу с драконом. Глаза в глаза. Золотая радужка, переплавляющаяся в темно-янтарный цвет ближе к вытянутому, подрагивающему зрачку. И чем дольше я смотрела в эти глаза, тем четче видела в них собственное отражение. Сияющие глаза, губы-вишни, едва заметный румянец на смуглых щеках, растрепавшиеся волосы, рассыпавшиеся крупными кольцами по обнаженным плечам. Никогда еще это отражение не было таким… красивым. Ярким. Излучавшим ярость, отвагу… страсть. Да только чтобы еще хоть раз увидеть такое отражение, я готова была отдаться этому дракону снова и снова.

Ректор шевельнул бедрами, и я, застонав от жгучего желания получить больше, не таясь, подалась вперед навстречу поцелую. Это было так сладко, что кружилась голова. И я пьянела от вседозволенности, от того, как живо отозвалось на мой поцелуй могучее тело, от того, как оно приняло, подхватило мои неуверенные, неумелые движения, помогая, направляя, придерживая. Я терлась грудью о драконью грудь, как кошка, зарылась пальцами в копну бронзовых волос, и целовала, исступленно целовала жесткие мужские губы.

Мир перевернулся как-то незаметно. Только что я сидела верхом на драконе, а теперь уже лежу на спине, но не на камнях, а на какой-то мягкой воздушной подушке, как на перине, а ректор, нависнув надо мной огромной тенью, движется теперь сам, глубоко, резко, полностью покидая мое лоно и снова врываясь в него. А я хрипло стонала пересохшим, нахватавшимся воздуха горлом.

Ладони сами собой скользнули по рукам, опирающимся по обе стороны от меня, с упоением погладили, обрисовали напряженные мышцы, и я с изумлением почувствовала, как под моими пальцами на гладкой горячей коже вдруг проступают шершавые чешуйки.

Впрочем, это зацепило мое внимание лишь на мгновение, и оно вновь было полностью поглощено разгорающимся внутри жаром. Каждый толчок в глубине моего тела усиливал напряжение, и я все отчаяннее подавалась навстречу дракону, чувствуя приближение чего-то совершенно нового, за гранью всего, что мне доводилось испытывать раньше.

Ощущения нарастали океаническим приливом, стремительной волной, неотвратимо несущейся к скалистому берегу, затапливали, заставляя кровь грохотать в голове, заставляя меня со всхлипами втягивать воздух пересохшим ртом, гигантская неукротимая волна приближалась, и ударила в прибрежные скалы, взорвавшись белыми брызгами, и откатилась, оставив меня, оглохшую, ослепшую, висеть в немом небытии.

Здесь, в первозданной тьме и тиши, струились потоки питающих магию сил, и один из них был точно моим. Сейчас он разворачивался в полную мощь, из стремительного, но капризного горного ручья становясь полноводной рекой, спокойной, глубокой, темной – ни берега, ни дна.

А другой был ректорским, и казался сейчас изрядно потрепанным, тут и там в нем виднелись мерцающие заплатки, медленно растворяющиеся в основном течении – отголоски проведенного обряда. А еще в нем тонули, распадаясь, растворяясь черными кляксами – остатки проклятия, которому столкновение с моей силой и проведенным обрядом явно не пошло на пользу. Злые чары не выдержали напора, который их просто-напросто выжег.

И кляксы эти невероятно злили, а потому мысленно ухватив след распадающегося заклинания, я потянулась к своему все пребывающему потоку и от души зачерпнула силы. Формула развоплощения возникла словно сама собой, заклинание сплелось легко и просто, так же легко свернулось в компактный клубок, уютно улеглось в ладонь. Ну, размахнись рука, раззудись, плечо, подумала я в лучших традициях былинных героев, да и отправила заклинание от всех щедрот своей темной души по отчетливо виднеющемуся следу.

А нечего чужих драконов проклинать!

– Адептка Давир, что вы делаете? Все в порядке? – словно сквозь вату донесся до меня голос ректора.

– Делюсь силой, – невозмутимо отозвалась я. – Они же ее так хотели. Нехорошо оставлять страждущих без ответа.

Вокруг меня медленно и неохотно проявлялся реальный мир, заслоняя собой безбрежные океаны магической энергии.

Первой проступила передо мной фигура ректора, все так же нависшего надо мной массивной тенью. Он тяжело дышал, на лбу блестел пот, а чешуйчатый рисунок, проступивший немного даже на скулах, медленно таял, оставляя после себя чистую ровную кожу. Я машинально коснулась широкой груди, провела по ней кончиками пальцев, будто пыталась поймать, удержать исчезающие чешуйки, попыталась подцепить одну ногтем, но тут же опомнилась и отдернула руку, прижала к груди и вообще захотела куда-нибудь стремительно провалиться.

Но провалиться я при всех своих выдающихся способностях не могла. Зато могла скатиться с воздушной перины и юркой мышкой метнуться к валяющейся на полу одежде. Нырнув в ворот блузки, я уже почувствовала себя увереннее и смогла повернуться к ректору.

– Как вы себя чувствуете? – чинно осведомилась я голосом опытной сиделки.

– Превосходно благодарю, – столь же чинно отозвался обнаженный дракон, поднимаясь на ноги. И, несмотря на полученное только что удовольствие (или благодаря ему?) у меня внутри все томительно заныло при взгляде на то, как движется сильное красивое тело, ничуть в отличие от меня, своей наготы не смущающееся. – А вы?

Я прислушалась к себе и честно ответила:

– Вы знаете… странно.

– Ничего, – понимающе отозвался дракон, небрежным движением раскрытой ладони стирая мои напольные художества, даже как будто собирая их в ладонь. Стряхнул невидимый комок, и успокоил меня: – Перенасыщение. Это пройдет. Вот что, адептка Давир, вы бы шли скорее спать, хватит с вас на сегодня переживаний. Утром встанете, сила уже успокоится.

Я кивнула и, стараясь больше на дракона не смотреть, потянулась за юбками. И то верно, что-то я сегодня распереживалась…

Мы оба одевались молча, лишь под тихий плеск воды и гулкий – случайных капель. С завязками мне пришлось повозиться – руки подрагивали, пальцы путались. Но в конце концов одежда была побеждена, и я украдкой бросила взгляд на дракона, который закончил быстрее, но не торопился уходить, замер у края купальни, глядя на воду, будто гадалка в хрустальный шар.

Не решившись отрывать его от дум, я не стала прощаться и тихонько направилась к выходу, но низкий голос меня остановил.

– Адептка Давир, вы позволите задать один вопрос?

В голове стремительно промелькнуло множество вариантов того, что ректору могло от меня понадобиться, и ни на один из них я отвечать прямо сейчас была не готова, но я все же кивнула, глядя на дракона настороженно. Водные отсветы плясали на его все еще немного бледном лице, придавая вид загадочный и немножко пугающий.

– Что вы здесь делали?

Я недоуменно сморгнула.

– Искупаться пришла.

– В закрытые от учащихся термы?

– А они были закрыты?.. – удивилась я и тут же ойкнула.

Ректор ничего на это не сказал, только ухмыльнулся.

– Идите, адептка, отдыхайте. И зайдите, пожалуйста, ко мне завтра после занятий.

И я послушно пошла.

Глава 2

На удивление я заснула быстро. Сказалась, наверное, усталость после проведенного обряда да и – от этой мысли к щекам приливала кровь – физических упражнений. И, едва моя голова коснулась подушки, я почти сразу погрузилась в яркий, красочный, удивительно живой сон. Мне снилась Академия.

Высокие башни и красные черепичные крыши с позолоченными флюгерами. Древние стены, бурые, изъеденные ветром и солеными брызгами. Темные коридоры и светлые анфилады. Жилые комнаты и просторные аудитории, пропитанные магией. Мощные защитные чары, вплетенные в стены, в пол, в Их присутствие никогда не ощущалось, но сейчас, во сне, я видела их рисунок так четко, будто сама создавала – там истончились, надо подновить, а здесь поправлены недавно, вон как сияют…

А взгляд скользил дальше, будто я окидывала хозяйским взором владения. Гранитное снование, плавно переходящее в скалу, в самом сердце которой бил, пульсировал мощнейший природный источник. Хитрецы-драконы провели к нему тонкие каналы из подвальных терм и принимая ванны еще и восполняли резерв. Именно те купальни, в которые вел источник и были закрыты для адептов.

Утесом земли Академии не ограничивались, ей принадлежали и пригревшийся под боком Тилбери, и каменистые пастбища, и гранитный пляж, уходящий тонкой полоской на север. Вся земля здесь дышала магией, древней и вечной.

Сон приблизил меня к самому источнику, от света которого слепило глаза, а от концентрации силы кружило голову. Я протянула руку, коснулась теплого, дышащего сгустка энергии…

И проснулась.

В комнате было темно. Густо-синее небо за окном едва-едва наметило светлую полоску на горизонте, и я торопливо соскочила с кровати и принялась одеваться. Сегодня у меня было важное дело. Шестой день шестого месяца – родовой день памяти, день Мертвых. В идеале я должна была бы встретить его в семейном склепе, но, за недоступностью оного, подойдет и обычное кладбище. Предки поймут. И простят.

Я вышла за ворота школы, держа подмышкой свернутый кулек необходимых принадлежностей, и, ежась от зябкого тумана, набежавшего с моря, зашагала по узкой дороге в сторону Тилбери. А потом, не доходя до города, свернула направо, шагнув на едва заметную, поросшую папоротником тропку.

Кладбище крепко спало. Его никогда не тревожили ни злые духи, ни беспокойные восставшие, ни озлобленные потревоженные. Я провела кончиками пальцев по ближайшему изъеденному ветром надгробию и камень под моими пальцами будто потеплел. Хорошее место. Подходящее.

Убедившись лишний раз, что меня окружают лишь мертвые, я скинула с себя одежду и прямо на голое тело надела черное ритуальное одеяние, ощутив небывалую легкость и свободу. Глубокий капюшон скрыл черные кудри и половину лица. Взяла в руки длинную свечу. Фитиль вспыхнул маленьким, неестественно ровным и зеленым огоньком, и я побрела по периметру кладбища, осторожно ступая босыми ногами по мокрой холодной траве.

Первой пришла Старая Альба.

Тени за моей спиной беззвучно пришли в движение, соткав из воздуха высокую, не согбенную ни временем, ни потерями фигуру. Я ощутила, как мое плечо сжали сухие узловатые пальцы, улыбнулась и продолжила ход.

Белтрэн и Кеит. Маленький Аарон. Отец…

Все новые и новые тени сгущались позади и мой одинокий ход превращался в торжественное многоликое шествие. Над могильными плитами завыл не выходящий за пределы кладбища ветер и в этом вое, если прислушаться, можно было различить сотни голосов, обрывки разговоров. Приветствия, объятия, гулкий потусторонний смех. Мои губы снова тронула улыбка, но лежащие на плече пальцы тут же сжались, впиваясь в кожу костлявыми фалангами.

«Пустое то». Ветер скрипуче закачал старый рассохшийся клен. «Делом займись».

С огромным трудом я оторвала мысленный взор от теней с такими родными очертаниями и, глубоко вздохнув, не останавливая шаг, закрыла глаза и скользнула сознанием по тонкой темной паутине, сплетенной под землей миллионами отошедших за Грань душ.

В родовом поместье царил порядок. Погруженные в долгий, но чуткий сон стены поведали, что нога чужака в них не ступала. А вот граница…

Граница чернела подпалинами, оборванными кое-где нитями заклинаний. Некто отчаянно бился в накрепко запертые ворота, но обломал зубы и ушел ни с чем. Я зло сжала челюсти и занялась восстановлением порушенного, с удивлением чувствуя, что от щедрот проведенного в купальнях обряда мне перепало знатно. Сила едва не рвалась с кончиков пальцев стремясь скорее вырваться из тесной оболочки.

Кто пытался проникнуть на земли рода Ривад, мне выяснить не удалось. Но я, пользуясь негаданным драконьим подарком, щедро добавила несколько новых узоров в причудливых витках заклинаний, чтобы в следующий раз, он уже не ушел так просто.

И вернулась обратно, скользнув по тонким нитям за тысячи миль – нужно было завершать ритуал.

Когда я вернулась, горизонт уже зарозовел, и туман отползал, боязливо поджимая свои полупрозрачные щупальца. Времени оставалось мало, и я затянула прощальную песню, под звуки которой под землей заворочались старые кости тех, кто никогда не знал темных магов из рода Ривад, но сейчас готов был вечно им служить – только попроси.

Я не видела, но чувствовала, как фигуры за моей спиной начали таять, растворяться в предрассветных сумерках, с невнятным шепотом, тающим в высокой траве. Медленно, одна за другой. Костлявые пальцы снова сжали плечо. Напоследок.

«До встречи, Тереса Ривад, нареченная родом Темною…».

Я дунула, гася огонь свечи, и в то же мгновение над горизонтом показался краешек солнца.

За моей спиной никого не было, только трава была вытоптана так, будто по ней прошлись десятки людей, а не одна босоногая адептка Академии семи ветров.

Переодевалась обратно я в состоянии крайней задумчивости.

Темная, надо же. Себя я мысленно называла Последней – а как еще, если так оно и есть? Но бабка решила по-своему, как всегда. Быть Темной в темном роду – величайшая честь, заслужить которую я еще точно никаким образом не успела, а значит, имя это мне дали не за заслуги.

Это вера. Старая Альба верила в меня…

Когда я прошмыгнула в тяжелые ворота академии замок уже просыпался. На мое счастье, на сверток в моих руках никто не обратил особого внимания.

…а слезы по дороге высушил ветер.

* * *

Сегодня я была даже рада тому, что занятия так медленно и скучно тянутся. Перспектива отправляться после них в ректорский кабинет одновременно пугала, смущала и зарождала затаенное любопытство. Я знала, что ректор Эйнар будет задавать вопросы, даже подозревала, какие. Продумывала ответы. Крутила их так-сяк, периодически склоняясь к непродуктивному, но проверенному партизанами методу «молчать как рыба об лед». А что? Он мне защиту обещал? Обещал! А я ничего рассказывать не обещала. И вообще…

Дальше мысли скатывались почему-то в воспоминания о проведенном обряде, выдергивать их оттуда приходилось с усилием, и вновь возвращать на круги своя.

Так что к ректорскому кабинету в четыре часа пополудни я подошла в более чем растрепанных чувствах, так и не определившись с моделью поведения и мужественно решив действовать по обстоятельствам.

К моему удивлению и некоторому облегчению, ректор оказался в кабинете не один. Одно из стоящих напротив широкого стола кресел занимал смуглый, темноволосый и черноглазый наставник Алвис, черный дракон. Он вел только старшие витки, начиная с четвертого, и специализировался весьма символично на темной магии.