Генералы темной пещеры

Леонид Григорьевич Кабанов

Генералы темной пещеры

© Кабанов Л., текст, 2024.

© «Геликон Плюс», макет, 2024.

Часть первая

Взорванное небо

Глава первая

Зимний день заканчивался. Слабая темнота окутывала округу. Где-то у горизонта едва мерцала луна.

Анфиса сгибалась под тяжестью сумок. Сегодня получила аванс, накупила продуктов. Денег почти не осталось. Знала, муж Георгий отберет. А надо кормить и одевать четверых маленьких детишек.

Не забыла купить бутылку водки. Без нее муж не пустит на порог дома.

Едва вошла в комнату, учуяла резкий запах алкоголя. Анфиса поняла, что муж пил самогон. Младшие детишки ползали по полу, кроватям, Георгий храпел на топчане, который стоял у печи.

Анфиса подкинула дров в печь, высыпала на стол конфеты, печенье, яблоки. Ребятня, как галчата, накинулась на редкое в их доме богатство.

Старшие, Петька и Ромка, усадили двойняшек Галю и Веру за стол, подвинули им конфеты и яблоки.

«Хорошие у меня растут пацаны,» – подумала Анфиса и налила себе стопку водки.

Ребятишки немного побегали, младшие девочки для порядка похныкали и улеглись спать.

Муж тем временем захрапел еще сильнее. Анфиса поморщилась от ненависти к нему и вспомнила время, когда много лет назад познакомилась с кудрявым, красивым, чуточку смуглым парнем.

Он покорил всех девчат в округе: хорошо играл на баяне, пел, если кто-то из парней обижал девушку, заступался, за что не раз били.

За Анфисой ухаживал долго. Она слушала его сладкие речи, принимала букеты цветов, изредка ходила с ним в ресторан.

Поженились по любви. Вскоре родился Петька, следом – Ромка. Георгий работал на железной дороге составителем подвижного состава, получал приличные деньги, все их отдавал жене.

Во многих коллективах после зарплаты мужчины шли в забегаловки, гаражи, где распивали спиртное и обсуждали мировые проблемы. Георгий долго противился посиделкам с излиянием алкоголя, но как-то после незначительной ссоры с женой составил компанию этим алкашам. Мероприятие ему понравилось, и теперь он без всяких причин оставался обмывать зарплату.

Накануне рождения дочек Георгий не гнушался выпивать по сто граммов на службе. Начальству подобное не понравилось, и его перевели в путевые рабочие.

Анфиса боролась за мужа. Это его злило, он уходил из дома, возвращался пьяным, начал поднимать руку на жену и детей.

Женщина очнулась от воспоминаний. На нее уставились пьяные глаза мужа:

– Принесла выпить?

– Да!

Георгий, шатаясь, подошел к столу, увидел початую бутылку и со злостью ударил Анфису. Та отлетела к двери, упала, из носа пошла кровь.

Садист озверел, принялся пинать беззащитную жену. К нему кинулись Петька с Ромкой, вцепились в рубашку:

– Не тронь мамку!

– Щенки, защищаете падаль?

Братья отлетели в сторону, избитая Анфиса ползком выбралась на улицу и исчезла в темноте.

Полупьяный Георгий допил водку, разогнал детей по кроватям. Нетвердой походкой добрался до печки, закурил. Посидел немного, открыл дверку, подбросил дров и отправился спать. Дверка печи осталась открытой…

Темной ночью округа озарилась тысячами искр от горящего дома Георгия. Соседка, семидесятилетняя Варвара, почти голая, в одной сорочке подбежала к пожарищу. Одним ударом вышибла окно в спальне. В дыму нащупала мальчишек, по одному выбросила на улицу. Силы иссякли, и Варвара без чувств упала на землю.

Дом полыхал. Вскоре раздался вой сирены. С двух пожарных машин начали лить воду в огонь.

Вокруг собралась толпа.

– Где хозяева? – кричал кто-то.

– А девочки? – вопил старый Пантелей, сосед с противоположной улицы.

Пожарные сбили огонь. Только черный дым поднимался ввысь.

Толпа на миг затихла. К пожарищу приближалась Анфиса. Она молча шагнула в остов дома, невидящим глазом окинула все вокруг, на пороге обернулась. Увидела два трупа дочерей, отдельно лежал почерневший, без признаков жизни Георгий. Она пнула его ногой, скинула платок, накрыла им ножки дочерей.

Люди от ужаса попятились: вместо красавицы на них молча смотрела старуха с седыми волосами и глубокими морщинами на лице.

Мать приблизилась к сыновьям. Те в страхе отпрянули. Анфиса спросила:

– Вам не больно?

– Нет, тетя, – ответил Петька.

Анфиса обернулась к Ромке.

– Не обжегся, бабушка, – пролепетал пацан, – только небо не видно, оно взорвалось.

– Я ваша мама, не бабушка, – Анфиса всхлипнула и двинулась к реке.

Все наблюдали за ней. Женщина медленно вошла в реку и скрылась в мутной воде.

Молодой пожарный кинулся на помощь.

– Бесполезно, – прошептала старая Варвара, – Анфиса ответила за свои и чужие грехи. Правда, о сыновьях не подумала.

Глава вторая

Зоя Петровна сняла очки, ласково спросила:

– Ваши имена, фамилия, мальчики?

Старший Петька бойко ответил:

– Мы с братом Ромкой Смирновы.

– Представься полностью.

– Петр Георгиевич. А кто вы, тетя?

– Я директор детского дома. Зовут меня Зоя Петровна. Сейчас мы вас помоем, подстрижем, определим, в какую группу пойдете.

Зоя Петровна обратилась к стоявшему рядом мужчине:

– Отведите мальчиков, только не вздумайте пугать. Вы, Денис, мастер на всякие шутки. Помягче с ребятами, иначе я вас отшлепаю.

Ромка напрягся:

– Тетя, если вы бьете людей, то здесь все дерутся?

– Нет, я пошутила.

Денис с воспитателем Анжелой повели детей в душ. Зоя Петровна еще раз изучила документы на братьев Смирновых. Они погодки, но оба ходили во второй класс.

От дела ее оторвал истошный крик Анжелы:

– Петровна, этот хулиган сейчас откусит руку Денису.

– Какой хулиган, какому Денису? – не поняла директор.

– Да идите скорее.

Зоя Петровна отложила документы и чуть ли не бегом кинулась за воспитателем.

У столовой благим матом кричал мужчина. В его руку вцепился Ромка и не разжимал зубы. Вокруг его рта текла кровь.

– Рома! – зычно крикнула Зоя Петровна. – Остановись, сынок.

Услышав последнее слово, мальчишка опустился на пол и зарыдал.

– Что здесь произошло?

Денис потупил взгляд:

– Виноватый. Я ж не воспитатель, всего лишь завхоз. Ляпнул, мол, их мать алкашка, потому сюда и попали.

Зоя Петровна сурово произнесла:

– На первый раз объявляю выговор в приказе. Что-то подобное повторится – уволю.

Анжела взяла братьев за руки и повела их в душ. Ромка прижался к ней, а у женщины по телу пробежал жар. Она поняла – мальчишки получили сильный психологический шок. И не скоро это пройдет.

Директор вернулась в кабинет, вызвала своего заместителя, выпускницу педагогического факультета Валентину Григорьевну.

Та встревоженно спросила:

– Случилось что?

– Пока нет. Но может произойти ЧП.

– Объясните.

– К нам поступили два мальчика. За старшего, Петю, я спокойна. Второй, Рома – младший мальчуган. Душа у него надломлена. Может что-либо учудить. К чему говорю? Валя, я подала заявление об уходе с должности. Завтра мне стукнет шестьдесят лет. Не скрою, выгорела я и, главное, стала черствой к чужому горю. Я тебя рекомендовала на свое место.

– Но…

– Никаких возражений. Более достойной кандидатуры не вижу. Соглашайся, Валя. Бог все видит, тебе это зачтется на небесах.

Молодой педагог засмеялась:

– Там, за облаками, понятно. А на этой грешной Земле у меня будет хоть кусочек счастья, спокойствия?

– Не сомневайся, девочка. Для нас счастье – лечить души и ввести во взрослую жизнь маленьких несчастных детишек.

Заявление директора подписали. Руководитель соцзащиты спросил:

– Не поспешила, Зоя Петровна?

– Я все обдумала. За сорок лет, что я на этой работе, повидала такое, что вам, Василий Зиновьевич, не снилось. Привозят нам невинных деток. Попадают в уже определенную жесткую среду. Вы же знаете, у нас были и поножовщина, и изнасилования. Так вот, эти чистые дети грубеют, приспосабливаются к обстановке. В итоге во взрослой жизни крепко отличаются от сверстников, которых воспитывали мама и папа. Если честно, народ не слишком близко принимает чужую беду к сердцу.

– Но у нас работает и церковь.

– Верно, Василий Зиновьевич. Только у священнослужителей иная цель. Они проповедуют мораль в церкви. Вышел оттуда человек – и забыл слова, что услышал под куполом. Другое дело у мусульман. Найдите в Чечне, других закавказских республиках детские дома. Их отродясь там не существовало. Родственная, человеческая связь у мусульман крепка. Они никогда не оставят в беде ребенка, который потерял родителей. С любовью берут в свои семьи.

– Зоя Петровна, вы прочитали мне целую лекцию. Аж голова закружилась. Неужели и я такой, как все окружающие?

– Покопайтесь в себе, вы ничем не лучше других, Василий Зиновьевич. Грехов кучу найдете.

Начальник нахмурился, тихо произнес:

– Спасибо за разговор, Зоя Петровна! Идите, отдыхайте. Мы вам бесплатную путевку в дом отдыха выхлопотали. Да, прежде проведите ревизию хозяйства.

Бывший директор детского дома тихо захлопнула дверь, вышла в коридор. На душе муторно, учащенно билось сердце. Она свободна и несвободна. Правильно ли руководила сложным коллективом? Ответа не находила.

Глава третья

Ложечка монотонно позвякивала о край стакана.

Илья, муж Валентины, положил свою широкую ладонь на руку жены:

– Что с тобой? На тебе лица нет.

– Все хорошо.

– Не обманывай.

– Я с головой нырнула в омут.

– И в глубокий?

– Меня назначили директором детского дома, пока исполняющим обязанности.

Илья присвистнул:

– Я знал, что ты безбашенная, но не до такой степени. Там нужен мужик, человек-кувалда, а ты хрупкая бабенка, правда, с крутым характером.

– Илья, мой характер и подойдет для такой должности. Ты не против?

– Я если и против, то ты меня не послушаешь. В путь-дорогу, дерзай, дорогая! Но не забывай, что у нас есть дочь.

Валентина поцеловала мужа:

– Все будет хорошо. Любашке через год в школу, пока ходит в садик, появится проблема – возьму ее с собой.

– Боже упаси! У вас там отъявленные хулиганы.

– Опустись на землю, Илюша, если возьму с собой дочурку, она вольется в группу своих одногодок. Так что на хулиганок девчонки не тянут.

– Прости, не подумал!

Утром Валентина собрала коллектив на планерку. Повара отсутствовали, они готовили пищу, воспитатели пришли все.

Валентина внимательно оглядела присутствующих:

– Меня вы знаете. От того, что я и. о. директора, стало не лучше и не хуже. Одним словом, продолжим работу. Анжела, доложи обстановку.

Воспитатель поежилась:

– Вроде все нормально. ЧП нет. Саша Пискунов по-прежнему писается.

– Сколько ему лет?

– Одиннадцать.

– Возьмите машину, поезжайте к специалистам в детскую больницу. Мальчишку необходимо лечить.

Валентина повернулась к медсестре:

– Ваше мнение о больном?

Медсестра Тоня передернула плечами:

– Это от сильного стресса. Думаю, лечение бесполезно.

– А вы пробовали?

– Руки не доходили. Воспитанников много, почти все чем-то болеют. Приходится оставаться даже после работы.

– Ясно! С мальчиком не медлите. Подлечим, потом отправим отдыхать в санаторий.

– На какие шиши?

– Средства возьмем у спонсоров.

Она не успела закончить фразу. В дверь постучали:

– У нас планерка, – недовольно сказала Валентина.

И осеклась. На пороге стояли двое, мужчина и женщина:

– Мы с ревизией. Вызовите старого директора.

Валентина набрала номер Зои Петровны. Та ответила:

– Какого черта так рано тревожишь?

– У нас проверяющие, требуют вас.

Бывший директор долго молчала, потом со стоном произнесла:

– Крышка мне, Валя. Эти звери обнаружат недостачу. Я брала деньги, но не сумела их вернуть. Погасить сейчас нечем. Мой сынок, оболтус, все проиграл в карты. Ладно, начинайте, через час буду. Формально я еще директор. Валь, не поможешь мне?

– Какая сумма?

Услышав цифру, Валентина чуть подумала, ответила:

– Я посоветуюсь с мужем, что-нибудь придумаем. Вы тяните резину, деньги вложим после обеда.

Илья, выслушав Валентину, засомневался:

– Она отдаст крупную сумму?

– Думаю, отдаст. Зоя Петровна – порядочная женщина.

– Хорошо! Я сниму деньги со счета, привезу.

– Спасибо, дорогой!

Ближе к вечеру бухгалтер открыла кассу, проверяющие начали считать деньги, подводить итоги. Все сошлось до копейки.

Когда подписывали акт, Зоя Петровна радостно пробубнила:

– Все хорошо. Я теперь полностью свободна. Получу трудовую книжку и отправлюсь на пенсию.

Она не заметила, что бухгалтер смотрит на нее осуждающе, а Валентина – с тревогой.

К концу рабочего дня в кабинет Валентины ворвалась испуганная воспитательница:

– Новенький с ума сошел, всех пугает мышью.

– Не шуми. Объясни.

– Вы знаете, к нам поступили двое мальчиков. Один проштрафился, его закрыли в спецкомнате. В ночь хотели выпустить, а он, сорванец, начал всех тыкать живой мышью.

– Откуда она? Мы регулярно травим всякую нечисть.

– Не знаю.

– Идем на место происшествия.

В темной комнате с едва мерцающей лампочкой стоял Ромка и размахивал рукой с серой мышкой.

Женщины боялись подходить. Валентина тихо произнесла:

– Рома, Ромочка, успокойся, я тебя люблю, иди ко мне.

От этих слов Ромка заплакал, представил, что это его мать, сунул мышку в карман, прижался к директору.

– Откуда у тебя звереныш?

Мальчик утер нос, прошептал:

– Она игрушечная, мамка подарила.

И заревел.

Валентина погладила его по голове:

– За что тебя наказали?

Ромка молчал. За него вступился Петька:

– Брат не виноват. Ванька бросил кусок хлеба в Ирку. Хлеб попал в суп, он-то и обрызгал лицо девчонки. Воспитательница подлетела, начала орать. Она стала допытываться, кто схулиганил. Ванька указал на брательника. Воспитатель, злая тетка, хлопнула Ромку по затылку и потащила в темницу.

Валентина обвела строгим взглядом подчиненных:

– Кто из вас?..

Вперед выступила смазливая девушка:

– Ну я.

– Ты, Вера, у нас всего год, а жалоб на тебя поступило много. Утром зайди ко мне в кабинет.

Вера появилась на работе через месяц. Она забрала трудовую книжку и исчезла.

Глава четвертая

Под мерцание ночной лампочки Петьке накинули на голову подушку и начали бить. Группа подростков подходила и по очереди ударяла мальчишку по груди, шее, кто-то на него плевал.

Ромка подскочил к самому злобному и ударил его табуреткой. Тот хлопнул пацана по щеке. Ромка отлетел в сторону.

Генка, так звали главного истязателя, поднял руку:

– Тише, пацаны, хватит.

Все отступили от братьев. Генка снял подушку с головы истязаемого и тихо сказал:

– У нас продажных пацанов нет. Кто ослушается – лупим. Вы, братья, получили чуть-чуть. В следующий раз накажем строже.

Он протянул руку Петьке:

– Вставай, малыш. Ты все понял?

– Да, – шмыгнул носом он.

Ромка бросил в Генку смятую наволочку:

– Я не понял. Тронешь еще раз – проучу.

– Как?

– Узнаешь, Генчок.

Петька повернулся к брату:

– Я не знал, что ты такой храбрец.

Ромка промолчал, хотя в груди кипели злость и обида. Он еще не ведал, что превращается из тихони в звереныша.

Жизнь текла тихо и мирно. Ромка с Петькой учились в школе, иногда дрались с пацанами. Петька поборол страх и зачастую сам задирался. Их начали уважать.

Однажды Ромка сорвался. Генка ударил девочку. Она шла по столовой, поскользнулась и толкнула Генку. Он выматерился и влепил девочке пощечину.

Все притихли, а нянечка Эльвира Петровна отвернулась. Ромка от увиденного потерял дар речи. Как рыба открыл рот, затем выдохнул:

– Эльвира Петровна! Вы почему не защитите Руфию?

– А от кого, я ничего не видела.

Ромка подскочил к Генке и врезал ему между глаз.

Началась драка. На стороне Ромки выступил Петька, а Генку поддержали пятеро ребят.

На шум в зал ворвалась Валентина Григорьевна.

– Прекратить!

Но ее никто не слушал.

Директор обратилась к нянечке:

– Наполните ведро холодной водой.

Эльвира Петровна метнулась на кухню, от страха принесла два ведра.

Холодный душ отрезвил драчунов.

Стало тихо.

– Всем ко мне в кабинет, – строго приказала директор.

Мальчишки гурьбой поплелись за ней.

Валентина Григорьевна зловещим голосом спросила:

– Кто зачинщик?

Генка ухмыльнулся, указал на Ромку:

– Он!

Ромка от несправедливого обвинения покраснел, сжал кулаки, но промолчал.

Директор устало произнесла:

– Рома, я делаю тебе замечание. Идите.

Вечером Ромка с братом о чем-то долго шептались. Остальные за ними исподтишка наблюдали. Наконец все легли спать. Раздались тихий храп и сопение.

Ромка махнул рукой. Петька стащил с кровати одеяло, и они направились в угол спальни. Накинули на голову спящего одеяло, сбросили на пол и стали пинать.

Раздался испуганный визг:

– Прекратите, иначе я вас порешу.

Удары посыпались еще жестче. На шум прибежала заспанная дежурная. Она схватила швабру и заорала:

– Вашу мать, тихо, уймитесь.

Братья остановились и сказали Генке:

– Еще раз кого незаслуженно обидишь, пеняй на себя.

– Посмотрим, чья возьмет, – услышали в ответ.

На следующий день Генка шепнул Ромке:

– Валите с братом к забору, вас там ждут.

– Лупцевать? Мы не согласны.

– Нет, с вами поговорят хорошие пацаны.

Дыра в заборе замаскирована ветвями кустарников. Братья, озираясь, юркнули в лаз.

Минут через пять перед ними возникли два взрослых парня. Один, весь в наколках, прохрипел:

– Начнем знакомиться. Я – Волк, а это Рысь.

Ромка осмелел:

– Что-то хвостов не видно.

– Это наши кликухи. Сговоримся – узнаете наши имена.

– Дяденьки, – хныкнул Петька, – мы маленькие, зачем вам дохлятина нужна?

– Таких-то мы и ищем. Слушайте, хотите жить в шоколаде, дружите с нами.

Ромка от страха присел на корточки:

– Убивать научите?

– Нет, пацанята, научим работать. Сговоримся – начнете делать закладки наркоты в нужных местах.

Петька взревел:

– С наркотой? Нам страшно. Слышали, за это могут покалечить. А менты узнают – сгноят в тюрьме.

– Вы под тюрьму не подходите, возраст не тот.

– А че Генку не берете?

– Не вашего ума это. Согласны?

– Можно подумать.

– Валяйте.

Перед сном братья мучительно думали, шептались. Наконец Ромка твердо решил:

– Драпать отсюда надо. Обложили нас, как волков.

Петька покачал головой:

– Не дело. Подохнем на улице. У нас-то дом сгорел.

– Баня цела осталась. Там печка, лежанка. Дров от сгоревших бревен полно. Лафа будет, как-нибудь проживем. Потом что-нибудь придумаем.

– Что?

Ромка почесал затылок:

– Не знаю.

– Я останусь здесь, – твердо решил Петька.

Ночью братья взяли в открытой столовой буханку хлеба, пару луковиц, пачку чая.

Ромка тем же лазом вышел на улицу и направился в сторону дома.

Через несколько часов очутился на знакомой улице. Открыл покосившуюся калитку и обомлел: в бане горел свет. «Мамочка», – мелькнула мысль, и мальчуган рванул на огонек.

Глава пятая

Валентина Григорьевна обомлела: сбежал подросток. Она оповестила полицию, начальство и собрала коллектив.

Директор обвела взглядом присутствующих:

– Ваше мнение?

Все молчали.

Наконец взяла слово нянечка Анжела:

– Удивляться нечему. Ребятишки у нас не сахар. Рома, что утек, мальчик сложный. Не понравилось у нас, дал деру.

– Я не об этом. Почему вы – воспитатели, нянечки – наплевательски относитесь к своим обязанностям?

– Мы не успеваем, – продолжила Анжела, – и зарплаты – кот наплакал, ее хватает только на хлеб да макароны. Вот и увольняются, ищут лучшие места. Сами видите – у нас недокомплект.

Вставил слово вахтер Игнат:

– Применишь к пацанам строгость – вечером можно кирпичом по голове схлопотать.

Валентина перебила:

– Преувеличиваете. Подобного не припомню.

– Вы бы посмотрели, как они дерутся. Почище взрослых бандитов, – закончил Игнат.

– Не все ж такие.

– Верно. Их единицы. Но держат остальных в кулаке и страхе.

– Не можем мы их выкинуть на улицу. Терпение, терпение – это в какой-то степени поможет, – вздохнула директор, – вспомните педагога Макаренко. Ему в сто крат хуже было. Под началом Макаренко воспитывались отъявленные бандиты, воры, всякое отрепье.

Валентина устало откинулась на спинку кресла. Ее охватил страх: среди коллектива единомышленников она не видела.

Она вздрогнула от стука в дверь:

– Заходите.

В кабинете появилась Зоя Петровна:

– Здравствуй, Валечка. Слыхивала о ваших приключениях. Моя помощь потребуется?

– Еще как!

Они обнялись.

– Валя, я к тебе по делу.

Женщины выпили по чашке чаю, и Зоя Петровна вытерла слезу:

– Худо мне! Сын с катушек слетел. Играет напропалую. Снова залез в денежную кабалу. Я вызвала брата. Он вахтовик, мастером на нефтяной вышке трудится. Силком моего Димку отправила на Север. Там не с кем играть, и сбежать не сможет. Путь на материк один – самолетом. Я должна тебе много денег.

– Подожду!

– Спасибо! Хочу с тобой работать.

– Кем?

– Что у вас есть?

– Воспитателем пойдете? Мне нужна поддержка, главное – ваши советы.

– Спасибо, девочка! На лучшее я не рассчитывала. С чего начнем?

– Сначала побеседуем с братом Ромы. Думаю, он кое-что знает.

Вскоре Петька робко протиснулся в дверь.

– Проходи, – сказала директор.

Подросток опустил глаза:

– Я пришел, Валентина Григорьевна.

– Печенье будешь?

Петька оживился:

– Можно одну штучку?

Стакан чая и полпачки печенья развязали язык.

– Ромка? Дома его искать нечего. У нас на реке есть пещера. Она расположена среди корней деревьев. Мы лопатами расширили нору, втроем легко вмещаемся, с собой брали соседа Витьку. Там и рыбалили.

– Далеко ваша берлога?

– Не, метрах в трехстах от нашего дома. Но Ромку там не найдете. Думаю, он чесанул в Москву. Там настоящая житуха. Никто не поймает.

– Ясно! Иди, Петя.

Женщины задумались. Решили послать на разведку Илью, мужа Валентины.

Илья с участковым нашли сгоревший дом, спустились к реке. Слева росли кустарники, мощные деревья.

Мужчины раздвинули непослушные ветки, но пещеру не обнаружили.

Участковый вытер пот с лица, заматерился:

– Обманул вас пацан. Выпороть его следует.

– Не горячись, лейтенант. Вот нора.

За толстой корягой, прикрытой ветвями ивы, зияло отверстие.

Первым нырнул туда Илья. Он присвистнул:

– Ну и партизаны!

Участковый посветил фонариком. В углу стоял сколоченный стол из осины, рядом – лежанка. Почти у входа – груда белых кирпичей. Там в свое время жгли костер.

– Хитрецы, – покачал головой лейтенант, – дым выходит на улицу, а в жилище тепло.

– Верно, – подхватил Илья, – но, судя по обстановке, здесь давно не было людей. Видишь, кругом толстый слой пыли.

– Все ясно, разбегаемся, друг, по домам.

Пока они поднимались по насыпи, за ними внимательно наблюдал человек.

Дома Илья сказал жене:

– Можешь не искать больше, видимо, малец действительно укатил в Москву.

Валентина грустно прошептала:

– Мое сердце почему-то прикипело к Ромке.

За окном медленно опускалась темнота.

Часть вторая

Другая жизнь

Глава первая

Ромка рванул дверь, влетел в помещение, споткнулся, упал:

– Ма-ма!

С деревянного топчана поднялся мужчина:

– Не ори! Ты кто?

– Рома!

– А-а, Анфискин отпрыск. Я ейный двоюродный брательник, Федор.

Ромка испуганно попятился:

– Вы мне не знакомы.

– Верно! Я отдыхал.

– На Черном море?

Мужчина загоготал:

– На зоне. Двенадцать годков. Не бойся, иди к столу – хавай картошку.

Мальчишка осторожно присел на хилый стул, с жадностью схватил картофелину, кусок черствого хлеба:

– Спасибо!

Федор ухмыльнулся:

– Спасибо нужно отработать.

– Как? Огород вскопать?

– Не сезон. Другой способ есть. Ложись к стенке спать. Я покурю на улице.

На следующую ночь Федор разбудил племянника:

– Вот чай, кусок хлеба, рубай и пойдем.

– Далеко?

– Узнаешь.

На ночной дороге ни машин, ни людей. Две фигурки тихо пробирались на огоньки соседней деревни.

Окраина встретила дружным лаем собак.