Имя ей Хель

– Лучше не привлекать внимания. – Я задула свечи и села на кровать.

– Ну ладно, – Сван не скрывал своего разочарования.

– Никто не должен знать, что мы знакомы, – я надавила. – Хоук живёт буквально напротив и…

– Я понимаю, Хель, я не дурак.

Я выдохнула. Неожиданное появление Свана заставило меня нервничать. Возможно, больше, чем того требовала ситуация, но в последнее время я всё чаще ощущала себя натянутой тетивой, готовой вот-вот лопнуть. А Сван – ещё один повод для беспокойства. Только теперь я с досадой поняла, что с трудом могу позаботиться о себе – смогу ли приглядывать за Сваном? И не просто приглядывать, но и не вызывать при этом подозрений?

–Он что-то передал? – спросила я так тихо, как только могла.

– Нет, ничего, – Сван удивился. – А должен был?

– Я надеялась хоть на что-то, – цыкнула я. – Тут всё… странно.

– Что такое?

Я покачала головой.

– Не сейчас. Ты же знаешь правило…

– Не спрашивать о твоих заданиях, я помню, – настала очередь Свана вздыхать. – Но теперь я живу тут и могу помочь, слуги всё время болтают и…

– Нет, – резко оборвала его я. – Не вмешивайся ни во что и даже не думай мне помогать. Чем дальше будешь держаться, тем лучше. Я не уверена, что смогу защитить тебя. Так что сиди тихо и не высовывайся. И сюда больше не приходи.

– Я не ребёнок, Хель. – Я не видела лица Свана, но слышала, что говорил он сквозь сцепленные зубы. – Я сам добрался сюда, сам узнал, где твоя спальня, пробрался сюда никем не замеченный. Так что не списывай меня со счетов так легко.

– Ты не понимаешь, насколько это опасно. – Я была непреклонна и повторила, выделяя каждое слово: – Держись подальше от этого дела. Понял?

Сван молчал, и я почти видела его недовольное лицо и полный праведного гнева взгляд.

– Понял? – надавила я.

– Понял, – эхом отозвался он. – Ты невыносима, Хель.

– Я знаю, – сказала я, смягчаясь.

Повисло молчание. Я радовалась, что Сван уступил. Не знаю, о чём думал Сван, но, судя по ровному дыханию, на меня он не обижался.

– Ты голая, – вдруг сказал он.

– Я всегда сплю голая.

– Я помню, и я соскучился. – Его рука скользнула по моему бедру.

Я положила ладонь ему на запястье.

– Сейчас не время, Сван.

– Так давай не будем его терять. – Он подвинулся ближе, я ощутила его пальцы между своих ног. – Все эти дни я постоянно думал о тебе…

– Сван, перестань. – Я боялась сделать ему больно, поэтому не применяла силу, всё ещё пытаясь мягко отодвинуть руку. Но он принял это за согласие и навалился на меня всем весом. – Нас могут услышать. – Я толкнула Свана в грудь, но он прижал меня сильнее. Раньше я никогда ему не отказывала. – Слезь с меня.

– В замке Дугала ты ничего не боялась… – Его пальцы скользнули внутрь.

– Заткнись! Боги, Сван, прекрати! – Я изо всех сил толкнула его, сбрасывая с себя и заодно – с кровати.

Он сдавленно вскрикнул, зацепился за прикроватный столик и вместе с ним с грохотом рухнул на пол. Зазвенел металлический подсвечник, звонко разбилась оставленная после обеда посуда. Сван заскулил – тяжёлый стол упал ему прямо на руку. Выругавшись, я поспешила поднять его, но поскользнулась на остатках ягодного сока, споткнулась о Свана и, вскрикнув, упала рядом, больно ударившись коленями.

Спустя мгновение в дверь постучали.

– Хель? Всё в порядке?

Хоук! Его тут ещё не хватало!

Я подскочила, выдернула Свана из-под столика, и, встряхнув, за шиворот толкнула в сторону ванной комнаты. Впопыхах я не до конца подняла стол, и он снова с грохотом ударился об пол.

Стук повторился.

– Хель, тебе нужна помощь?

«Помощь понадобится Свану, когда я разберусь с тобой!»

– Всё в порядке, я…

Стопа снова отыскала пролитый сок, и я снова грохнулась на пол, на этот раз ударившись затылком. Перед глазами поплыли звёзды, и я застонала.

– Я вхожу!

– Нет, стой!

Хоук ворвался в комнату, взмахнул рукой, зажигая свечи, и тут же застыл на пороге, глядя на меня, совершенно голую, растянувшуюся в луже смородинового сока. Да уж, едва ли можно было придумать ситуацию глупее. Я начала вставать, и Хоук, наконец придя в себя, бросился меня поднимать.

– Мне показалось, что ты не одна, – смущённо сказал он, хватая меня под руки и стараясь смотреть в сторону. Это меня позабавило, учитывая, что совсем недавно он видел меня почти такой же голой. – Я слышал звуки борьбы.

Я встала, схватила с кровати ночнушку и быстро натянула, не желая больше его смущать.

– Я замёрзла, встала, чтобы закрыть окно, и в темноте зацепилась за столик.

Я снова поставила столик на место, на этот раз убедившись, что он стоит на ножках надёжно. Когда я обернулась, Хоук настороженно разглядывал комнату. Что-то услышал?

– Ликуй, тебе досталась самая неуклюжая Тень во всём Королевстве, – засмеялась я, перетягивая его внимание обратно на себя. – Наверно, я устала сильнее, чем думала, вот и сшибаю предметы в ночи.

Хоук перевёл на меня взгляд и улыбнулся.

– Я дал тебе немало сил, тело может реагировать странно. Как ты себя чувствуешь? Голова не болит? Не тошнит?

Я покачала головой.

– Всё прекрасно, если не считать этого… – я махнула рукой на осколки. – Извини, что потревожила… А ты… – Я зацепилась взглядом за его одежду, надеясь сменить тему. – Ещё не ложился?

– Как раз возвращался в спальню. Мы с Лираной проговорили дольше, чем я думал.

Я поджала губы и скрестила руки на груди. Судя по тому, что Хоук не был покрыт кровью с ног до головы, Лирана всё ещё была жива. И о чём можно было болтать так долго? Неужели Хоук поверил, что она и вправду ошиблась? Лирана настолько задурила ему голову? Знал бы он, что не убил Дугала, был бы так же с ней покладист? Или дело ещё в чём-то? Может быть, Лирана и за другое место его крепко держит – они же были помолвлены. По крайней мере, так сказала Ран. Может быть, Хоук искренне любит Лирану и поэтому всё спускает ей с рук.

Мне очень хотелось расспросить его обо всём, рассказать о том, что Дугал жив и что Лирана пыталась избавиться от меня. Но, разумеется, это было бы крайне опрометчиво, глупо, и я заставила себя молчать.

– Я пришлю слуг, чтобы здесь прибрать, – сказал Хоук. – Осколков много, ты можешь пораниться.

– Не нужно, я сама. Завтра приберут. Сегодня, если честно, я слишком устала и никого не хочу видеть.

– Как скажешь. – Хоук снова пробежался по комнате взглядом. – Тогда отдыхай. Добрых снов.

Я улыбнулась одними губами.

– Да, и тебе.

Кивнув то ли мне, то ли каким-то своим мыслям, Хоук покинул спальню, и я поспешила закрыть за ним дверь. Заторопилась в ванную комнату и застыла, увидев несколько капель крови на полу. С замирающим сердцем оглянулась на дверь. Заметил? Если бы заметил, то сказал бы? Твою ж!.. Я забежала в ванную, и сначала не увидела Свана, но в следующий миг он выглянул из-за шкафа. На рубашке виднелась кровь. К руке он прижимал полотенце.

– Порезал ладонь об осколки, когда упал, – пояснил он, заметив мой взгляд и показал рану. – Ты как?

– Вот поэтому, Сван, я и говорю тебе не лезть, – сухо сказала я.

– Если бы ты меня не оттолкнула…

– Выжди недолго и уходи, – я показала на дверь. – Мы не знакомы, а значит, не можем встречаться и разговаривать, понятно? Не зли меня, Сван, и не заставляй жалеть, что не отправила тебя обратно в мир людей, пока была такая возможность.

Не дожидаясь ответа, я вернулась в комнату, собрала осколки, стёрла кровь с пола, а потом, выбрав осколок покрупнее и поострее, ударила себя по ноге. Резко выдохнула, стиснув зубы, и позволила крови пролиться на пол. Если Хоук видел кровь, скажу, что порезалась и не заметила. Очень глупая отговорка, но лучшей у меня не было. Лучше была только надежда на невнимательность Хоука. Сван, чтоб тебя!

Когда я выглянула из комнаты, в коридоре стояла тишина, света под дверью Хоука видно не было. Я махнула Свану, и он мышью выскользнул из спальни, даже не взглянув на меня на прощанье. Я тихо затворила дверь и обессиленно прильнула к ней лбом.

Дурное предчувствие петлёй обернулось вокруг шеи.

Глава 15

Розы и васильки

Утром я стояла у дверей в спальню Хоука, ожидая, когда он проснётся. Но вместо Хоука из спальни вышла служанка – молоденькая девушка с охапкой простыней в руках. Красивая, но болезненно худая.

– А, госпожа, доброго утра! – Она поклонилась. – Его Величество уже спустился к завтраку. Просил не будить вас. Вас проводить в летнюю столовую или позавтракаете в комнате?

Я удивилась, каждое утро мы с Хоуком шли на тренировку, а после завтракали в поле среди незабудок. Ни разу ещё он не завтракал без меня. В затылке тут же кольнуло – что-то не так, но я отбросила эту мысль. Когда ты убийца, тревога всегда следует за тобой по пятам по поводу и без, поэтому я старалась не давать ей волю.

– Я сама найду дорогу. – Кивнув служанке, я направилась к лестнице.

Расположение столовой и некоторых других коридоров и комнат я запомнила ещё в первый день. Каждый раз перемещаясь по замку, я привычно прикидывала, какие коридоры и двери смогу в случае чего использовать для исполнения пока не существующего плана и для побега после. Если, конечно, вообще будет, что исполнять, и я найду способ убить того, кого убить нельзя.

В светлой столовой пахло розами – белые цветы оплетали стены, витые колонны и мебель. Лёгкие прозрачные занавески на огромных, настежь распахнутых окнах, то наполнялись ветром подобно парусам, то трепетали, извиваясь будто живые. Интересно, когда я проходила здесь в прошлый раз, никаких цветов не видела.

– Я пытаюсь уберечь тебя! – Громкий голос Лираны заставил меня остановиться в тени колонны и надеяться, что за звуком этих слов никто не расслышал мои тихие шаги.

– Зачем ты снова начинаешь этот разговор? – голос Хоука звучал устало и раздражённо. – Мы вчера всё обсудили.

– Потому что ты несправедлив ко мне!

Я осторожно выглянула из-за колонны. Хоук и Лирана сидели за большим белым столом, тоже украшенным розами. Такие же цветы были в волосах Лираны и на её платье. Белые розы – символ невинности и чистоты. Боги, Лирана, как по́шло.

– Ты права, справедливо было бы отправить тебя в темницу или изгнать за то, что посмела пойти против Верховного Короля.

– Я уже сказала, что ошиблась…

Хоук вздохнул и откинулся на спинку стула, прикрывая ладонью глаза.

– Лирана, прошу…

– Нет, это я прошу, Хоук! Я умоляю тебя одуматься, пока не поздно!

Хоук вскинул руку, призывая Лирану замолчать, и вместо ответа ей бросил усталый взгляд на колонну, за которой стояла я. Поняв, что меня поймали, я вышла из тени.

– Прошу прощения, не хотела вам мешать, – сухо сказала я, скрывая досаду.

Стул сам собой отъехал от стола, и Хоук кивнул на него, приглашая сесть. Лирана вскинула на меня недовольный взгляд. Глаза были покрасневшие и припухшие, будто она долго плакала.

– Ты подслушивала? – спросила она таким тоном, будто я по меньшей мере кого-то убила.

– И подглядывала, – ответила я беспечно и опустилась на предложенный стул.

– Поведение, достойное Тени Короля. – Голос Лираны звучал безукоризненно вежливо.

Я хмыкнула, взяла с серебряного блюда пышную булочку и стала намазывать на неё масло.

– Если вам хотелось уединения, то стоило выбрать для бесед спальню.

Лирана отвечать мне не стала, видимо посчитав подобные темы ниже своего достоинства. А жаль, меня всё ещё интересовало, какие отношения между этими двумя.

– Ночь прошла спокойно? – Хоук едва ли на меня взглянул, больше занятый тем, что происходило у него в чашке.

Я кивнула и надкусила булку. Сладкое воздушное тесто отлично сочеталось с солёным маслом. Мою чашку наполнили отваром с цветами жасмина и, прежде чем я успела что-то сказать, добавили молока. Эту смесь вкусов я полюбила больше года назад – Сван приучил меня. Я замерла и вскинула взгляд на слугу, уже зная, кого увижу.

Сван очаровательно улыбнулся и склонил голову набок.

– Ещё молока? – Он приподнял молочник, и я заметила на его руке бинты. Хоук отвлёкся от своей чашки и пробежался по Свану быстрым взглядом, значение которого я не поняла.

– Нет, спасибо. – Я взяла чашку и отвернулась.

Какого хрена он тут забыл? Если Хоук и Лирана… Краем глаза я заметила, что Лирана смотрит на Свана с интересом и лёгким удивлением.

– Где Ирис? – спросил Хоук, оглядываясь.

– Кто ты? – Лирана нахмурилась. – К еде Верховного Короля допускаются только двое слуг. И ты не один из них.

– Да? – Сван улыбнулся ещё шире и потёр шею. – Ирис попросила вынести напитки…

– Ирис не могла о таком просить, – перебила его Лирана, щурясь. – Это против правил. И грозило бы ей наказанием.

Сван опешил на мгновение, а потом с самым невинным видом смущённо рассмеялся, краснея. Он опустил ресницы, отводя от Лираны наивный олений взгляд.

– Прошу прощения. Сказать по правде, я просто хотел хоть одним глазом взглянуть на вас, госпожа, – сказал он тихо. – Знаю, что нарушил правила, но ваша красота пленила меня, когда я взглянул на вас впервые…

Он поднял взгляд, и я готова была поклясться, что увидела слёзы. Прежде я ещё ни разу не наблюдала за тем, как Сван применяет свои «чары», как он сам их называл. Сван выглядел так трепетно, так невинно-нежно, что я ощутила укол ревности. Я даже не думала, что он может смотреть так на кого-то ещё, кроме меня. Как глупо – одёрнула я себя – пока я училась обращаться с ножом, он оттачивал другое оружие.

Лирана, поймав взгляд Свана, опешила, не ожидая такого поворота, но тут же вскинула подбородок и посмотрела на Свана строго.

– Вот именно, ты нарушил правила и должен быть наказан.

Сван покраснел и счастливо улыбнулся.

– Я приму любое наказание, если вы того пожелаете, госпожа. Я увидел вас, услышал ваш голос, обращённые ко мне слова, и ни о чём не жалею.

Лирана скривилась, изображая отвращение, но зарумянилась и посмотрела на Хоука: хотела убедиться, что всё сказанное слышал и он. Хоук смотрел на Свана хмуро, внимательно, будто пытался что-то отыскать, Лирана, заметив это, села ещё ровнее, сложила ладони на коленях, взглянула на Свана надменно и открыла было рот, чтобы что-то сказать, что Хоук её опередил:

– Как тебя зовут, юноша?

– Сван, Ваше Величество, – кротко отозвался он и поклонился.

Хоук перевёл взгляд на меня: я с самым безразличным видом за обе щеки уплетала булку.

– Давно ты работаешь в замке, Сван? – Хоук всё ещё смотрел на меня.

– Несколько дней, Ваше Величество. Я служил феям на южном побережье, во Дворе Лета. Они прознали, что в замке освободилось место и продали меня сюда.

– Каким феям? – спросил Хоук.

– Тётушке Сапфир, – не задумываясь ответил Сван.

Вот как. Значит, Дугал сочинил ему легенду. Ну хоть времени они зря не теряли.

– Сапфир! – Лирана встрепенулась, подпрыгнув на стуле, в глазах её вспыхнул неподдельный интерес, надменность слетела, будто ненужная шелуха. – Как она поживает?

– Она очень скучает, собирает для вас пыльцу цветочных фей и надеется, что вы её навестите, но понимает, сколько вам приходится трудиться, госпожа. – Сван тряхнул кудрями, улыбаясь. – И, смею сказать, что её рассказы о вашем очаровании хоть и правдивы, но меркнут перед лицом вашей истинной красоты.

Я не сумела понять, тронула ли Лирану его лесть или упоминание этой Сапфир, но голос её зазвучал мягче:

– Раз тётушка Сапфир отправила тебя к нам, ты, должно быть, хороший работник, но это не отменяет того, что ты нарушил правила. Зайди ко мне после того, как закончишь с делами, я определю для тебя наказание. А пока принеси фруктов.

Сван просиял, поклонился и заспешил в сторону кухни. Хоук удивлённо вскинул брови, глядя на Лирану.

– Сама определишь наказание? Разве это не работа главной служанки?

– Не хочу, чтобы она подпортила мальчика тётушки Сапфир, – отмахнулась Лирана. Настроение её заметно улучшилось. – Она очень трепетно относится к своим подопечным. И, думаю, этот юноша будет лучше смотреться в моём саду, чем на кухне. Ты же не против?

Хоук покачал головой и отпил из чашки.

В открытое окно влетел ворон. Сделал круг над нашими головами, уронил на стол запечатанное письмо, сел рядом и, недолго думая, принялся клевать булку прямо с блюда. На шее у ворона блестела алая ленточка с маленьким рубином. Лирана махнула рукой, отгоняя ворона, но тот развернул крылья и щёлкнул клювом, грозя отхватить ей пальцы.

– Не понимаю, зачем посылать птиц, когда есть слуги? – проворчала Лирана, продолжая воевать с вороном. Он не сдавался, бил крыльями и подпрыгивал, опрокинул молочник, прошёлся по растаявшему маслу, а потом, выхватив клювом булку, перелетел на другой край стола.

– Птицам Олмун доверяет больше. – Хоук отставил чашку и взял конверт.

– Больше, чем слугам, или больше, чем людям? – спросила я.

Хоук на меня не посмотрел. В отличие от Лираны, он всё ещё был не в духе.

– Больше, чем кому-либо. Олмун в общем-то доверяет только себе.

– Иногда я и в этом сомневаюсь, – засмеялась Лирана. – Мне порой кажется, что у него даже от самого себя есть секреты. Что там?

Хоук сломал печать и заглянул в конверт.

– Просит меня спуститься в библиотеку. – Он поднялся из-за стола и поправил рубаху. – Хель, как доешь, спускайся тоже. Ты же помнишь дорогу?

Я кивнула. В целом я уже была готова идти, но решила использовать предоставленную мне возможность, чтобы немного «поплутать» и исследовать пару коридоров, которые мне не показали во время знакомства с замком.

Лирана тоже поднялась из-за стола, по-видимому не желая коротать время наедине со мной. Вместе они вышли из столовой.

– Если что, я буду у себя, – донеслись до моих ушей слова Лираны, брошенные у порога, и рокот голоса Хоука – слов я разобрать не смогла.

Вернулся Сван с подносом фруктов и поставил их на стол передо мной.

– Раз все ушли, то всё для тебя, – улыбнулся он. – На кухне ещё есть пирожные, могу принести.

– Что ты делаешь? – спросила я тихо, на случай если кто-то, как и я совсем недавно, развесил уши неподалёку.

– Ухаживаю за Тенью Верховного Короля, госпожа, – пожал плечами Сван, взял булочку, смазал маслом и положил мне на тарелку.

Убедившись, что поблизости никого нет, я поднялась из-за стола и развернулась к нему всем телом.

– Я же просила, не приближаться и ни во что не ввязываться…

– Я просто делаю свою работу…

– Байки, которые ты тут рассказывал, прикрывая свою ложь, – это твоя работа? Ты же специально пробрался сюда. Ты очень рискуешь…

Сван потянулся к пустым тарелкам на столе, специально, чтобы оказаться ко мне как можно ближе.

– Ты сказала, что мы не можем видеться, потому что не знакомы, – прошептал он мне на ухо, выпрямился, отстраняясь, и очаровательно улыбнулся. – Я это исправил.

Я стиснула зубы.

– Ты ничего не исправил, ты сделал всё только сложнее. Попался на глаза Хоуку и, что ещё хуже, Лиране.

– Хель, ты думаешь, что я беззащитный ребёнок, за которым нужно присматривать? – Сван нахмурился, став непривычно серьёзным и решительным. – Но это не так. То, что я нежен с тобой, не значит, что я не могу постоять за себя. За нас обоих.

С этими словами Сван резко развернулся и быстрым шагом направился на кухню. Я не сдвинулась с места, удивлённая его словами и уверенностью, которая в них прозвучала. Но впервые с момента нашей встречи я задумалась о том, какая жизнь была у Свана прежде. Я не знала, где он вырос, как попал в публичный дом и через что ему пришлось пройти. Я никогда его об этом не спрашивала.

А ещё я злилась. На его решительность, на его беспечность и своеволие. Мне не нравилось это чувство, оно было неправильным, тёмным и липким, но я злилась на то, что Сван не желал меня слушать.

Медленно выдохнув, я сосчитала до десяти, заставляя мысли о Сване смолкнуть и исчезнуть в темноте, туда же я силой загнала и свою злость. С ними я разберусь позже. Я должна думать о деле, о Хоуке.

При мысли о Хоуке в груди что-то дрогнуло, будто кто-то потянул меня за невидимую нить, заставив сделать несколько шагов к выходу из зала. Мимолётное чувство притяжения тут же испарилось, рассыпавшись мурашками по коже. А память подкинула плотоядную улыбку Матери Полумесяц. Она открывала рот, облизывала губы и вертела в руке кубок в самоцветах, но я не слышала слов, не помнила их. Нахмурилась, пытаясь отогнать пелену, которой подёрнулись все воспоминания из обители, – волшебное вино изрешетило память о том дне, превратив его в разноцветную череду обрывков и чувств. Может быть, спросить Хоука? Только вот о чём именно его спрашивать? И почему я вообще подумала, что слова Матери Полумесяц и странное чувство связаны?

Я приложила руку к груди. Может, это отголоски силы Хоука? Или волшебное вино? А может, мне просто нужно больше спать и перестать переживать обо всём на свете! Так недолго и с ума сойти. Король фейри, обращённый в страшное чудовище и его сумасшедшая Тень… из этого бы вышла неплохая история – подумала я, наконец покидая столовую. Такая пришлась бы мне по душе – она походила на те истории, которые прятались на полках в кабинете Вардена и в которых пряталась я. Но некоторые из тех истории были тёмными, мрачными и настолько жуткими, что после слов «вот и сказке конец», я боялась закрывать глаза. А потом я привыкла. Как привыкла и ко многим другим вещам. Я привыкла к человеку, который убил мою семью, а меня привёл в Гильдию. Даже в какой-то мере привязалась к нему. Варден не был добр, но защищал меня, научил быть сильной, не бояться чудовищ и своих кошмаров. Не бояться его. Возможно, поэтому я до сих пор была жива, благодаря Вардену и вопреки ему. А последний мой страх – Расмус – сгинул под толщей льда.

Я вздохнула, расслабляя плечи.

Я справлюсь.

Глупые барды напишут песню о том, как собственная Тень убила Короля фейри.

Глава 16

Неприятности

Перед тем как пойти в библиотеку, я обошла почти весь этаж, пока не наткнулась на слуг, которые, решив, что я заплутала, любезно проводили меня к нужной двери. Думаю, на правах Тени я могла бы исследовать замок и не таясь, но старые привычки брали верх. Я привыкла скрываться в тенях, прятаться, подслушивать и подглядывать. Как можно дольше оставаться незаметной, чтобы нанести удар неожиданно, застав жертву врасплох.

Даже сейчас, прежде чем войти в библиотеку, я приоткрыла створку, окинула взглядом пространство, подмечая скрытые на первый взгляд пути, и только потом вошла, бесшумно затворив за собой дверь.

Столько книг я ещё не видела. Они были повсюду, куда ни посмотри. Громоздились от пола до непомерно высокого потолка стеллажи, заполненные снизу доверху. Кожаные корешки переливались серебряным и золотым тиснением, некоторые были без надписей, символы на других я не узнавала.

Олмун сидел за большим столом и что-то писал. Хоук стоял рядом, прислонившись бедром к столешнице. За их спинами белело большое круглое окно. Хоук наклонил голову, и солнечные лучи окутали его белым ореолом, подсветили тонкую кожу на острых ушах, вспыхнули красным рубиновые серьги, запрыгали солнечные зайчики по белой рубахе. Я невольно залюбовалась им, по-сказочному красивым. Когда-то давно я видела похожий гобелен в доме одного из заказчиков: прекрасный фейри стоял на поляне, а за его головой светило красное солнце. В том доме было много фейских… штук: поросшие цветами оленьи рога, доспехи из рыбьей чешуи, голова сприггана и даже высушенная и приколотая булавками к холсту цветочная фея. Я тогда долго смотрела на гобелен, ожидая, пока Варден договорится с заказчиком о цене. Мне было шестнадцать, и истории о фейри тогда ещё манили волшебством и опасностью, обещая горшочки с золотом и приключения в мире, далёком от грязи моей повседневной жизни.

Странно… я нахмурилась. Что было дальше в ту ночь, вспомнить не получалось.

– …раз у вас уже есть Тень. Если хотите успеть к Ночи Аанъя, сердце Белого вепря пора уж идти добывать. Потребуется время, чтобы подготовить его к церемонии, – бурчание Олмуна выдернуло меня из воспоминаний. – Вы и так потеряли почти неделю в походе. Не успеете всё подготовить, не проведёте церемонию как полагается. Подданным и так довольно потрясений в этот год.

– Дай мне несколько дней. Меня больше беспокоит Тьма…

Олмун бросил на меня быстрый взгляд.

– Ваше Величество… – предостерегающе сказал он.

Хоук отмахнулся.

– Хель знает.

Взгляд Олмуна переметнулся к Хоуку и стал осуждающим, но говорить на этот счёт он ничего не стал.

– Пока что книги молчат. Я не сумел найти ничего ни о Тьме, ни о пропасти. Но, согласно преданиям, Ночь Аанъя – это начало новой жизни, перерождение. И Верховный Король в эту ночь перерождается вместе со своей землёй. Я не могу ничего утверждать, но, возможно, эта ночь поможет очиститься не только землям Пяти Дворов, но и вашему телу.