Так строилась железная дорога

– Заместитель Сяо, почему вы заранее не уведомили нас о приезде? Мы не успели подготовиться и достойно вас встретить. Присаживайтесь.

Сяо Иху тоже находчиво ответил, что Те Цзянь отправил его сюда поглядеть на участок Те Гуна. На самом деле Те Гун давно догадался о цели его визита, понял, что того прислал Те Цзянь прощупать обстановку.

В полдень Те Гун в столовой набрал побольше блюд, открыл бутылку водки и наполнил до краев две рюмки. Сяо Иху поднял рюмку и выпил, вид у него был очень довольный. Он похвалил Те Гуна, что тот уже начал работу на нескольких площадках вдоль дороги. Те Гун прищёлкнул языком:

– Эх, но куда мне до вас, в отчете заказчика по количеству реквизированной земли и открытых площадок вы на первом месте, я аж тоскую от этого!

Сяо Иху сказал:

– Мы всем, чем только можно, воспользовались, нам тоже сложно было.

Те Гун сказал:

– Сложно всё! Вы быстро землю реквизировали, разом работу на площадках развернули, а я здесь ещё не очень много реквизировал. Бригады не решаются въезжать на стройку, если въедут – простой будет. Деньги утекать будут вовне напрасно. Да и к Новому году сложно будет организовать работу бригадам. Не сумеем исправить положение перед Новым годом, а после праздника фонарей27 снова въедем на стройку – и ещё один или два месяца пройдёт прежде, чем действительно приступим к работе. Вот уж верно: на шаг отстали – на каждом шагу будете отставать!

Выпив несколько рюмок, Сяо Иху стал более многословным. Он сказал:

– Братец, по правде сказать, сидя в машине и глядя на твои площадки, я не очень-то верил глазам. Перед приездом я еще думал, не знаю, насколько вы отстаёте, но, увидев, и правда думаю, у нас разница в дистанции ещё как есть.

С этими словами он расхохотался и поднял рюмку в честь Те Гуна. Те Гун, державший в руках рюмку, широко распахнул глаза, схватил Сяо Иху за руку и сказал:

– Брат, постой, что ты только что сказал? Мы отстаём, а ты так злорадствуешь?

Сяо Иху сказал:

– Вы отстаёте от графика, поэтому я и остался тут выпить. А если бы вы нас опережали, где бы уж мне пристало пьянствовать с тобой? Так ведь? Братья у тебя – люди способные, выносливые до чертиков.

Те Гун опустил рюмку и гневно сказал:

– Брат, ты смеёшься надо мной или презираешь?

Сяо Иху на время остановился, а потом сказал:

– Ты, безусловно, молодец, но разве мы не конкуренты? А в конкуренции есть первые и последние, мы как раз-таки первые. Управлению поучись немножко у своих братьев.

После этих его слов Те Гун с застывшим выражением лица сказал:

– Эту водку я с тобой пить не могу. Я сейчас от вас отстаю, но это не значит, что меня стоит настолько отбрасывать назад! После Нового года мы усилим темпы, тогда тебе придётся меня выпить приглашать.

Сяо Иху, видя, что Те Гун разозлился, понял, что наговорил лишнего, и пригласил Те Гуна сесть и выпить. Те Гун, стоя у стола, со злобой сказал:

– Возвращайся и скажи своему начальнику участка, пусть я, Те Гун, и глупый, но не настолько, чтобы насмехаться над братом и его делами. Ха!

С этими словами, даже не поев, он повернулся и ушёл, оставив Сяо Иху одного за столом, в совершенно неловком положении.

Когда Те Цзянь покинул площадку для изготовления и монтажа конструкций моста, был уже полдень. Он не успевал вернуться в управление участком, потому остановил машину у придорожного ресторанчика, собираясь откушать вместе с Ши Цзинтянем несколько плетёнок маленьких булочек-баоцзы и несколько чашек супа из сушеных водорослей. Когда они уже собирались кушать, кто-то позвонил Те Цзяню. Это был Те Гун.

– Мы сейчас от вас, брат, отстали, но твой заместитель за рюмкой водки насмеялся над нами, думая, что мы слабаки. Это немного слишком, не считаешь?

Те Гун, называя Те Цзяня братом, предупредил его, чтобы впредь он не присылал никого подглядывать, что творится у него на стройке. Тем более он не хотел впредь видеть Сяо Иху. Тон Те Гуна был непреклонным, отчего Те Цзянь почувствовал себя очень сконфуженным, и пришлось ему беспрестанно просить у Те Гуна прощения. Когда Те Гун повесил трубку, Те Цзянь швырнул палочки для еды на стол. Он и подумать не мог, что, послав Сяо Иху разведать, как у Те Гуна дела, навлечёт на себя гнев Те Гуна, прямо-таки всё дело к краху приведёт.

После еды Те Цзянь, взяв с собой Ши Цзинтяня, устремился на стройку большого моста Янхэ. На конце моста на снегу из войлока был сооружён шалаш, где, свернувшись калачиком, прятался от ветра Ван Фантай. Двое рабочих управляли буровыми установками и выполняли работы по бурению, вокруг амбара для бурового раствора было выстроено ограждение из зеленой сетки, амбар был полон грязной воды.

– А где наши люди? – спросил Те Цзянь. Ши Цзинтянь поглядел по сторонам и прямиком направился ко входу в шалаш, ногами пнул его с обеих сторон. Ван Фантай, в меховой шапке, в синей ватной куртке, словно мышь-землеройка, выполз из шалаша. Те Цзянь с каменным лицом стоял у амбара и молчал. Ван Фантай понял, в чем вопрос. Амбар нужно было оградить крепким ограждением, но материалов еще не поступило, поэтому они и обошлись тем, что было, построив для начала простое ограждение.

– С таким ограждением вы еще осмеливаетесь бурить? А если заказчик приедет на площадку с проверкой, что делать будете? Один этот забор все заслуги участка в ноль выведет, – злобно сказал Те Цзянь, указывая на амбар. Он приказал первому отделу снести ограждение и построить новое.

Ши Цзинтянь отправил нескольких людей купить твёрдые защитные материалы, а Ван Фантай вместе с рабочими принялся сносить изначальное ограждение. Те Цзянь потребовал, чтобы впредь двойные усилия ни на что не тратились. Необходимо сразу все делать правильно. Глядя на буровые установки, он сказал Ши Цзинтяню, что нужно работникам учиться на ошибках, не нужно повторять на новой стройке давно исправленных ошибок.

В это время у Ши Цзинтяня вдруг зазвонил телефон. Ему звонил Чжао Хуалян с площадки большого консольного моста, докладывая, что пришли люди Цяо Саня и выпрашивают работу. Скоро они с работниками площадки подерутся. Те Цзянь, ругаясь на этих негодяев, решил лично встретиться с людьми Цяо Саня, поэтому Те Цзянь, Ши Цзинтянь и Чжу Хунцзюнь уселись в две машины, которые друг за другом устремились по горной дороге на стройплощадку большого консольного моста.

Большой консольный мост продольно пересекал реку, по обоим берегам которой следовала вдоль неё уже имеющаяся железная дорога, на правом берегу вдоль реки шла также трасса для автомобилей, по обоим берегам высились горы, главные опоры моста устанавливались на отмелях с двух сторон реки. Внедорожник проехал по трассе меж двух гор, и в это время в левых окнах автомобиля можно было увидеть в низине чистый, стремительный поток широкой реки.

Вдалеке поперёк дороги стоял погрузчик, преграждая путь и образовывая затор. Впереди, на отмели у подножий двух гор, были установлены две буровые установки. Толпа рабочих, одетых в толстые хлопковые куртки, сгрудилась вокруг буровых установок. Вокруг амбаров для бурового раствора рядом с буровыми установками красовалась защитная изгородь из твёрдого материала. На обеих буровых установках сидело по одному молодому человеку нагловатого вида, ещё два молодых человека стояли перед буровой установкой у обочины дороги и мешали строительству. Ван Жоюнь, Чжао Хуалян и Лян Лили стояли напротив Лао Сы и двух молодых людей и что-то обсуждали. Люди, попавшие в пробку, окружили их, и то тот, то другой порицал людей Цяо Саня. Кто-то в толпе кричал:

– Давайте найдём машину и столкнём этот погрузчик в реку!

Лао Сы, размахивая длинным ножом, злобно вопил:

– Посмотрим, кто осмелится! Жизнь не дорога вам? Птенцы, наверняка ведь все слышали о брате Сане? А я Лао Сы. Если кто сегодня осмелится тронуть мой погрузчик, того я первым порешу!

Окружавшая его негодующая толпа в беспорядке отступила назад, но некоторые, не стерпев, закричали:

– Как это называется? Бюро «Китайских железных дорог» отказывается давать вам работу, а вы своими машинами преграждаете путь. Мы ведь вам ничего плохого не сделали.

Лао Сы, скрежеща зубами, сказал:

– Так тоже не пойдет. Если вы хотите проехать, заставьте строительное бюро немедленно дать мне работу – и дело кончено!

Чжао Хуалян яростно сказал:

– Пожалуйста, отгоните ваш погрузчик.

– Вы прямо сказали, а мы и отогнали? Поссыте и на отражения своих рож в моче посмотрите, а потом так говорите.

Ван Жоюнь, в строительной каске, протиснулась вперед и сказала Лао Сы:

– Не сдвинешь погрузчик – сам неси ответственность за последствия.

Лао Сы, держа в левой руке длинный нож, хихикая, приблизился к Ван Жоюнь, правой рукой потянулся к ее щеке и, заигрывая, сказал:

– На стройке есть еще такие красивые девчонки, ну прямо вкусненькие!

Ван Жоюнь в страшном возмущении назвала его хулиганом и влепила ему пощёчину. Лао Сы, зажав рукой щеку, уставился на Ван Жоюнь, с шумом влепил ей ответную пощёчину:

– Ах ты сучка, смеешь меня бить!

Он поднял нож и направил его на Ван Жоюнь. Чжао Хуалян и рабочие, видя, что происходит, ринулись к Лао Сы и его помощникам и взяли их в кольцо.

Внедорожник Те Цзяня и Ши Цзинтяня медленно подъехал к погрузчику и остановился возле толпящихся людей. Те Цзянь увидел, что погрузчик и впрямь перегородил дорогу: ни спереди, ни сзади его нельзя было объехать, а цистерна с бетоном, естественно, тоже застряла позади.

Ши Цзинтянь подошёл к Лао Сы и, указывая на погрузчик, спросил, чья это машина. Лао Сы, вращая в правой руке длинный нож, повернул голову и покосился на небо, а сам беззастенчиво сказал. что зимой у них дела нет, вот и решили они присоединиться к работникам стройки, испросить кусок хлеба у «Китайских железных дорог». Лян Лили протолкнулась к Ши Цзин-тяню и сказала Лао Сы, что работы им не дадут. Лао Сы сказал:

– Тут наша земля, мои ребята тут повсюду.

Лян Лили с укором сказала:

– Вы безобразничаете, принуждаете нас работу вам дать, на сделку пойти, ещё и дерётесь, если такие смелые – идите к уездному руководству!

Лао Сы, в упор поглядев на Лян Лили, вдруг приставил нож к ее подбородку со словами:

– Хм, девчонка, нрав у тебя крутой, смеешь мне вызов бросать? Я и к главе уезда, и к секретарю вхож. Какое хорошенькое личико, не оставить ли на нем отметочку?

Ши Цзинтянь рванулся вперед, оттолкнул руку Лао Сы с ножом, загородил собой Лян Лили и сказал:

– Вы так говорите, прихвостни Цяо Саня, а чего, в конце концов, делать хотите?

Лао Сы сказал:

– Тебя Ши зовут, ты здесь управляющий? Мы делать ничего не хотим, лишь хотим, чтобы ты пожалел наших ребят. У нас есть готовые подъездные дороги и буровые установки, если только возьмёмся за работу, поможем вам разделаться здесь с любым делом.

Те Цзянь, не заходивший в толпу, был свидетелем этой сцены. Он распорядился, чтобы Чжу Хунцзюнь и Ван Фантай как можно скорее отогнали погрузчик, а также сказал рабочим заняться надлежащей подготовкой к самообороне. Ши Цзинтянь, зажатый в толпе, оказался лицом к лицу с Лао Сы и его людьми, и кровь бросилась ему в голову. Лао Сы нагло сказал:

– Можете и не давать нам работу, но тогда можете выплатить компенсацию. Сколько выплатите, управляющий Ши?

С этими словами Лао Сы приставил нож к груди Ши Цзинтяня. Ши Цзинтянь суровым голосом сказал:

– Обычно вы народ притесняете, теперь пришли притеснять нас, работников «Китайских железных дорог». Работу на высокоскоростной дороге могут выполнять любые бригады, но таким, как вы, мы ее дать не можем, так что откажитесь-ка от этой мысли.

– Не дадите, так? Хорошо, тогда мы вас поколотим! – задыхаясь от ярости, завопил Лао Сы. – Идите сюда, братцы, сегодня прольётся кровь!

Лао Сы и четыре молодых человека, с ножами в руках, встали в ряд против Ши Цзинтяня, Чжао Хуаляна, Ван Жоюнь и Лян Лили. Попавшие в пробку люди стояли на стороне Ши Цзинтяня. Ши Цзинтянь, широко распахнув налитые кровью глаза, шагнул вперед и сказал:

– Давайте, бейте! Если смелые такие, бейте прямо сейчас!

– Управляющий, поменьше им ерунды говорите, – вмешался разозлившийся Чжао Хуалян. – Ребята, бейте этого ублюдка!

Один из молодых людей потряс ножом перед Чжао Хуаляном:

– Бить нас? Кто не боится смерти, пусть выйдет сюда!

Те Цзянь протолкнулся вперед из толпы, оттолкнул Ши Цзинтяня и Чжао Хуаляна и оказался лицом к лицу с Лао Сы и его людьми. Ван Жоюнь, увидев, что пришёл Те Цзянь, заплакала, слезы сами собой потекли по ее щекам. Те Цзянь хлопнул ее по плечу и сказал:

– Я не боюсь.

Ши Цзинтянь заслонил собой Те Цзяня и сказал, что ему не нужно в это дело вмешиваться.

– Сегодня я все решу.

Те Цзянь оттолкнул Ши Цзинтяня и приблизился к Лао Сы.

– Ты приспешник Цяо Саня? – спросил он.

Лао Сы, испугавшись, спросил у Те Цзяня, кто он такой. Те Цзянь сказал:

– Я начальник участка Те Цзянь. Сегодня так холодно, а вы притащились на мою площадку! Хотя я о вас и понаслышан, но встретиться не доводилось. Вот мы и встретились!

Всё ещё не понимая, что происходит, один из молодых людей сказал:

– На этой земле нет таких, кто бы не боялся брата Сань и брата Сы, а ты, начальник участка, кто такой? Брат Сань и брат Сы нам скажут, и мы, как и всех, тебя уложим.

Те Цзянь, вскинув голову, расхохотался и сказал:

– Хорошо, а я вот хочу поглядеть, такие уж вы ужасные.

Лао Сы сказал:

– Стоит мне и брату Сань рот раскрыть, как ребятки всех сюда приведут.

Те Цзянь хладнокровно спросил:

– Хочу понять, сколько вас в конце концов?

– Чтобы с вами справиться, и пары десятков ребят хватит.

– Хе, куда уж вам! – насмешливо сказал Те Цзянь. – У тебя бойцов маловато. Знаешь, сколько у меня на стройке людей? По меньшей мере, пять-шесть тысяч. Даже если вас пятьдесят-шестьдесят, это всего лишь одна сотая наших людей. Если каждый из нас плюнет, вы в этой слюне просто потонете.

Лао Сы начал его остерегаться. Он отступил на шаг назад и спросил Те Цзяня, что он думает. Те Цзянь сказал:

– Это не я что думаю, а вы что думаете? Взяли ножи, решили побить моего управляющего и главного инженера, лицо моей работницы поранить? Смотрю, храбренькие вы. Идите-ка сюда, посмотрим, острые ли у вас ножи!

С этими словами Те Цзянь резко выхватил у Лао Сы нож, с силой согнул его так, что нож по форме стал напоминать букву «L», а затем отшвырнул его вдаль, на укрытый снегом лёд. Нож ещё долго крутился на льду. Лао Сы, видя, что происходит, оцепенел, трясясь от страха, потребовал, чтобы Те Цзянь вернул ему нож. Те Цзянь приблизился к Лао Сы вплотную и сказал:

– Давай, я тебе верну… – и с шумом влепил ему две затрещины, такие, что тот отступил на несколько шагов и повалился на снег. Глазеющая на это толпа завопила:

– Да! Верно бьёшь! Отлупить их надо!

Два молодых человека помогли Лао Сы, схватившемуся за свое лицо, подняться, и он сказал Те Цзяню:

– Смеешь меня бить?

Те Цзянь сказал:

– Это вы, бесстыдники, только бить и можете. Вы ведь никого по-настоящему не убивали, а я убивал!

Молодые люди, стоявшие за спиной Лао Сы, вытаращив глаза, поглядели на Те Цзяня, объятые ужасом.

– Ты убивал?

– Убивал. Я на второй год военной службы попал на фронт вьетнамской войны, занимался там ремонтом коммуникаций, сидел в бомбоубежищах, врага снарядами забрасывал и штыком колол – да так, что кровь по всей земле лилась и зубы вражьи по всей земле сыпались, трупы горами валились.

Те Цзянь сказал Лао Сы и его нескольким приспешникам:

– И вы, несколько калек, смеете ножом угрожать мне, старому железнодорожнику? Не по адресу вы пришли. Скажу вам так: мы, железнодорожники, переступаем через горы и реки, если встанем – то мосты, если ляжем – то тоннели, рельсы и шпалы, а если умрем – то призраки дорог, которые никогда никуда не исчезают. У нас на плечах – тысячи километров бесшовных рельсов, над головами – стремительные высокоскоростные поезда. Мы люди твёрдые и непоколебимые, мы люди, оставляющие след на земле.

Чёткая, прямая речь Те Цзяня вызывала шквал аплодисментов. Ван Жоюнь и Лян Лили, стоявшие в толпе, благодарными глазами глядели на Те Цзяня.

– Брат Сы, мы… лучше уйдём, наверное?

– Уйдёте? – переспросил Те Цзянь. – Слишком просто для вас это будет, сначала извинитесь перед управляющим Ши, главным инженером Ван и начальником Лян.

Лао Сы с кислым выражением лица по очереди послушно подошёл к Ши Цзинтяню, Ван Жоюнь и Лян Лили и извинился перед ними. В это время Ван Фантай, держась за руль, высунулся наполовину из кабины погрузчика. Те Цзянь сказал:

– С сегодняшнего дня, куда бы вы ни пошли искать работу, мне будет все равно, только не смейте приходить к нам, на площадку строительного бюро «Китайских железных дорог». Придёте – мои ребята вас побьют. Это мой приказ. Мы простых людей не бьем, а местных хулиганов и безобразников бьем. Будете еще мешать строительству – счёты будем сводить с вашим Цяо Санем.

Ван Фантай спрыгнул с погрузчика и втиснулся в толпу. Лян Лили, увидев Ван Фантая, почувствовала в душе ещё большую обиду. Чжао Хуалян сказал, что Лао Сы угрожал ей ножом, Ван Фантай без лишних слов приблизился к одному из молодых людей, окинул его взглядом и принялся ругаться:

– Смеешь ножом махать и мою сестренку пугать?

Молодой человек заслонил ладонями лицо и указал Ван Фантаю на Лао Сы. Ван Фантай бросился к Лао Сы, сжимая кулаки, но его остановил Те Цзянь:

– Фантай, сбрось их погрузчик в реку.

Погрузчик в реку всё же не сбросили. Лао Сы взмолился о пощаде, и Те Цзянь разрешил им уйти. Ван Жоюнь, видевшая своими глазами противостояние на площадке, прониклась восхищением к Те Цзяню и сказала:

– Когда вы одолели этих негодяев, вами хотелось восхищаться. Откуда в вас такая сила?

– Мы на фронте не боялись даже смерти, где уж нам бояться нескольких негодяев?

Однажды утром после этого происшествия Те Цзянь приехал на стройплощадку первого отдела и, шагая плечом к плечу с Ван Жоюнь по горной дороге, снова заговорил о случившемся в тот день.

– Мы, железнодорожники, живучи и сильны, жизни у нас не забрать, с места нас не сдвинуть. Чего же нам бояться? Если страшно – нечего железные дороги строить. Какая линия в борьбе не строится?

Ван Жоюнь перед Те Цзянем чувствовала себя совсем ничтожной, потому лишь сказала дважды:

– Да, да.

Те Цзянь продолжал:

– В строительстве железных дорог нужно не только бороться с небом и землей, но и с людьми. Нет такой минуты, которую мы провели бы не в борьбе. Конечно, нужно бороться ещё и с собой. Если хочешь победить врага, сначала нужно одолеть себя. Я волнуюсь, что вы, встретившись с трудностями, отступите и в итоге не враг вас разгромит, а вы сами себя одолеете.

Тогда Ван Жоюнь полушутя, но отчасти серьезно, восхищенно сказала Те Цзяню, что он настоящий герой.

Лао Сы не смог выполнить поручение, которое дал ему Цяо Сань. Напротив, его с позором прогнали Те Цзянь, Ши Цзинтянь и все остальные работники. Цяо Сань, с сигарой в зубах, полулежал на стуле и со злобой сверлил Лао Сы взглядом. Лао Сы сказал, что на сей раз он опозорился, Те Цзянь весь его замысел разнёс в пух и прах, так и хочется взять вечерком несколько ребят с собой и порешать этого человека. Цяо Сань положил сигару в пепельницу и размеренно сказал:

– Нет уж, ты с Те Цзянем и его шайкой не справишься.

Он сказал Лао Сы, чтобы тот смиренно ждал и не позволял более этим Те и Ши брать власть в свои руки.

Цяо Сань вновь обратился к Сяо Иху. Сяо Иху упрекнул подчиненного Цяо Саня за глупость. Ему не нужно было действовать так нагло, Те Цзянь – человек, пришедший с фронта, он на такое не купится.

Если они хотят получить работу, нужно действовать более разборчиво. Цяо Сань швырнул окурок на снег и пообещал, что, когда представится случай, он сам возьмётся за дело. Сяо Иху предупредил его, чтобы он сначала доделал уже имеющуюся у него работу. Если в это время Цяо Сань решит высунуться, Те Цзянь ему потакать не будет. Цяо Сань отметил, что в этот раз, когда Лао Сы поехал на площадку, он, Цяо Сань, лично при этом не присутствовал. Если к нему придёт разбираться Те Цзянь, он ничего не признает.

– Эх, братец, слишком просто ты размышляешь, – сказал Сяо Иху. – Этот мой боевой товарищ вовсе не глупец, думаешь, тебя на площадке не было – так он не поймёт, что за спиной ты приказы отдаёшь? Возможно, он ещё и меня с вами склеит.

На другой день Цяо Сань принял звонок от Ши Цзинтяня. Ши Цзин-тянь сказал, что Цяо Саню нужно съездить в управление участком. Цяо Сань сначала думал, что в управлении его ждёт Сяо Иху, но он и подумать не мог, что Сяо Иху уехал в компанию «Север—Юг». Когда Цяо Сань вошёл в кабинет, Те Цзянь напрямую ему сказал:

– Директор Цяо, что же, за спиной у вас хулиганства всякие вытворяют.

Цяо Сань закатил глаза, притворяясь, что объяснения этим словам найти не может, и сказал, что не понимает Те Цзяня.

– Лао Сы – ваш человек?

– Лао Сы? Что с ним такое?

– Вы правда не знаете или притворяетесь, что не знаете? Он взял ваших ребят и пришёл к нам на стройку вымогать у нас работу, а еще размахивал ножом и пугал моих работников. Как жаль, что он оказался недостойным противником, – сказал Те Цзянь. – Похоже, кто-то за спиной подсказывает вам ходы, какой-то небожитель, наверное.

Цяо Сань, с кислым выражением лица, абсолютно не хотел признавать, что он в этом замешан. Те Цзянь, глядя на него, сказал:

– Так вы нас, работников бюро, вокруг пальца обвели, мы-то думали, вы умные. Посмотришь на ваши рожи, понятно же, что это вы были, а признать – духу мало. Знаете, что во многом поступили неверно, но все время душой кривите – и когда речи ведёте, и когда дела делаете. На словах чуть не песню поёте, все обещания даёте, а в душе люто меня ненавидите. Я в вас разглядел безобразие человеческой природы.

Так, выругав его, Те Цзянь посоветовал Цяо Саню вернуться и дать хорошенькое наставление своим приспешникам. Если они и в следующий раз осмелятся прийти на стройку и вымогать работу, нахальничать, он их тут же выкинет со строящейся насыпи.

Однажды вечером Те Цзянь, Дан Хунци и Цзинь Гоин пригласили в столовую управления участком главу уезда Вана, директора Чжао и поселкового председателя У За столом глава уезда Ван аж хлопал в ладоши, радуясь, что Те Цзянь проучил Цяо Саня и Лао Сы. Он сказал, что эта банда творит бесчинства в деревнях, а народ не решается с ними связываться. Он их когда-то предупреждал, если они снова помешают строительным работам, их арестуют. Директор Чжао напрямую сказал, что у Цяо Саня в уезде есть кое-какие связи, он подкупил кое-каких чиновников взятками. Этих людей забирали в полицейские участки, но сегодня схватят – а завтра отпустят, и ничего это не меняло. Они выходили на волю – и с новой силой творили бесчинства, только такие команды извне, как работники Те Цзяня, могут ещё их сдержать. Дан Хунци, подняв стакан, сказал, что он сначала хотел доложить о деле Цяо Саня в уезд, а тут Те Цзянь разом все разрешил. Те Цзянь пояснил: «То, как нужно обращаться с людьми, подобно работе на строительном объекте: нужно смотреть, кто же этот человек, какие у него пороки, и в соответствии с этим принимать меры. Цяо Сань и его люди будут вести себя жестко, если дать слабину, а вот если ты будешь вести себя жестко, то слабину дадут уже они. Однако на сей раз они все-таки выхлопотали себе выгоду»

Глава уезда Ван сказал Те Цзяню, что, может быть, в следующий раз эта шайка проходимцев пригласит вас, Лао Те, с ними выпить. Те Цзянь расхохотался и сказал:

– Цяо Сань будет со мной пить? Я могу поучаствовать в его грязных делишках? Да я даже, если меня на руках туда понесут, не пойду. Иначе как на нас будут смотреть местные люди? О, оказывается, начальник участка из серьёзного бюро водится с местной шпаной с нехорошей репутацией, вместе с ним трапезничает и водку распивает, братом его называет? Куда это годится?

Цзинь Гоин сказала, что Те Цзянь верно думает: у работников «Китайских железных дорог» на строительстве высокоскоростных железнодорожных путей так же остро стоит вопрос о народном доверии.

Когда водка наполовину была выпита,Те Цзянь, пользуясь тем, что все навеселе, обратился к главе уезда Вану по трём вопросам. Помимо реквизиции земли и предновогодних визитов, самым важным был вопрос поступления Наньнаня в детский сад.

– Это личный вопрос, – сказал Те Цзянь. – Сын главного инженера Цзинь Наньнань с детства ездит следом за ней по горам. Ему уже больше четырёх лет, а он до сих пор не ходил в детский сад. Главный инженер Цзинь очень занята, не успевает следить за сыном. Ей хотелось бы найти в посёлке детский сад, чтобы после Нового года мальчик туда пошёл.

Глава уезда Ван повернул голову и передал этот вопрос поселковому председателю У

– Пустяки! О таком вам нечего волноваться: завтра я скажу об этом заведующему лучшим детским садом посёлка. Пусть чей-то ребёнок туда и не попадёт, но я могу поручиться, что сын главного инженера Цзинь поступит! – сказал поселковый председатель У – Прошу главу уезда и всех руководителей не волноваться. Если вопрос решён не будет, к ответу привлекать придётся исключительно меня.