ТЕРРИУСИДЫ: ОСКОЛКИ ДУШИ. Цикл «Эйриния». Книга вторая

Вздохнув свободнее, отогнав от себя всякие дурные мысли, Горл сладко зевнул. Затем потянулся, похлопал себя по щекам, и развернулся обратно к штурвалу. Вдруг он одернулся, и чуть не упал за борт. Его схватила сухая, черная, когтистая рука, и голос в ночи, прошипел ему прямо в широко раскрытые от страха глаза:

– Ну-у-у, здравствуй, капитан! Надеюсь, ты не забыл, кому служишь?

Горл, не в силах рта раскрыть, оказался утянут под покров ночи, мрачной фигурой, накрывшей капитана с головой, как одеялом…

Ночь была такой мрачной и тихой, что казалось сама шептала: «Вылезайте из своих нор. Ваше время пришло, ткачите паутину, расставляйте свои сети. Скоро, совсем скоро, вас ждет званый обед».

В самом темном уголке корабля, там, куда не проникал лунный свет, шел необычный, даже для такого мира разговор, между двумя личностями, которых не возможно было разглядеть.

– Господин, мы долгое время считали вас… – униженно шептал один голос.

– Знаю, знаю, но я нашел способ… Но не это главное, – перебил его второй голос.

– Я слушаю вас, господин!

– Прежде всего, скажи всем, чтобы выползали из своих нор, ибо грядет время, когда мы снова вернемся.

– И-и-и…

– И вернем то, что по праву наше!

– Неужели вы?!

– Да, ключ у меня. Осталось лишь достичь врат.

– И тогда все мы… – осекся слуга.

Послышались шаги где-то совсем рядом.

– Ступай, и помни, что без моего приказа вы не должны преграждать нам путь.

– Но господин…

– Эти глупцы, сами того не ведая, приведут нас туда, куда нам и нужно. А те, что против нас, сами откроют перед нами свои стены…

На этом закончив, хозяин второго голоса ушел прочь.

Быстро прошмыгнув между каютами, по потайному коридорчику, он вышел в главную каюту капитана, объединявшую в себе трапезную и библиотеку, и место где могли собираться все члены экипажа. Скрывая свое лицо под покровом своего капюшона, таинственная фигура вышла из стенного проема. Она потянула свои загребущие лапы в сторону стола, за которым провел не один десяток часов Энос, расшифровывая рисунок Тоша. На нем располагались его книги, в которых лекарь записывал все свои мысли и результаты. Не успела ночная фигура прикоснуться к так желанной книге, как в комнате скрипнула половица. Она замерла и слилась с темной стеной.

Очередной ночной гость быстро, на цыпочках спустившись по лестнице, зажег небольшую лучину. Первой фигуре пришлось скрыться в дальнем углу комнаты. Гость прыгнул к столу. Оглядев его, он схватил книгу и хотел кинуться с ней бежать. Но вдруг, яркий свет свечи упал на мрачную фигуру в углу. Не успел второй гость, что-либо предпринять, чтобы обезвредить первого, как в комнату вошел, зевая Тош.

– Что?! – только и успел он прошептать, как второй гость, метнув в него свечу, кинулся по лестнице наверх.

Убегая, он бросил взгляд в угол, где уже никого не было. И только чья-то мрачная тень пробежала по стене, и бесследно исчезла.

– Стой! – прокричал Тош, и кинулся за гостем.

– Вор, на корабле вор! Вставайте, тревога! – орал что было сил Тош, кинувшись по ступеням наверх.

Выскочив на палубу, он увидел капитана Горла, наклонившегося над гостем. Услыхав крики Тоша, и метнувшись к выходу, он обезвредил его одним точным мощным ударом по затылку веслом.

Тело гостя оказалось распростерто на палубе, с протянутой в сторону края палубы рукой. Он тяжело дышал и хрипло стонал…

– Ну, как?! Очнулся, наш дорогой гость?! – встретил Эноса, выходящего из лазарета, взвинченный донельзя Тош, начиная терять терпение.

– Ты хотел сказать, ночной гость?! – поправил его, стоящий здесь у дверей Тар.

– Да все равно! Так что с этим вором?

– Воровкой! – снова вставил его Тар, улыбнувшись.

– Как и пять минут назад, я повторю – удар был сильным, она еще не пришла в себя.

– У меня больше нет терпения, я должен зайти и задать ей пару вопросов!

– Она не одета.

– Мне все равно! – ринулся к двери Тош, но тут раздался голос позади:

– А мне не все равно.

– Ноча?! – обернулся Тош.

– Я лишь хотел расспросить ее…

– Ну да, конечно! Вы с Таром так и жаждете докопаться до истины.

– Ноча, да что я там не видел?! Я что похож на…

– Мне все равно, Тош. Но вы не войдете, до тех пор, пока врач не разрешит!

– Это после всего, что она сделала?! – вскипел Тош.

– Во-первых, – подошла к нему Ноча, закрывая дверь, и отодвинула его от порога.

– Мы еще не знаем причины. Во-вторых, не слишком ли много внимания этой персоне?!

– Что?!

– Вы с Таром, клевали носами всю ночь возле двери, и мне сдается вы…

– Да ладно тебе, Ноча! Вор – он и есть вор! Мне все равно на нее, лишь бы не сбежала.

Тош демонстративно махнув рукой на дверь, поспешил уйти. За ним вдогонку направился Тар, раскланявшись Ночи, которая проводив их взглядом, обратилась к врачу:

– Кто она такая?! И что делала на нашем корабле?!

– Мы не узнаем этого, пока она не очнется…

– Вови, Вови, – окликнул мальчика Пик, спускаясь поутру в трюм, где тот пропадал часами напролет.

– Дядя Пик, я здесь, спускайтесь, только тихо, – донесся голосок мышонка откуда-то снизу.

– А почему шепотом? – быстро спустился вниз Пик и увидел своего племянника сидевшего на полу, и играющего шариками.

– Потому, что Ма спит! – тихо ответил Вови.

– Спит?! Но уже утро, может, разбудим ее?! – подошел Пик.

– Нет, дядя, не надо. Она готовиться сменить кожу, и поэтому по многу спит в последнее время.

– А ты что…

– Я просто бубню ей под ухо, все, что услышал из этой книги. Играю здесь, и стараюсь не мешаться вам.

– Мешаться?! О чем ты, Вови?! Ты вовсе не… – начал Пик, как вдруг один из мячиков размером с горошину, коснулся его ноги.

Пика вдруг как молния ударила.

– Ой, прости. Это мои мячики. Этот из хлеба, этот из зерна, а эти из грязи, – быстро собрал все шарики в кулачок Вови и сжал в ладони.

– Что это у тебя?! – как-то тихо прошептал Пик, наклоняясь к мальчику, который пряча свои шарики, отвернулся от Пика, и оказался к нему спиной.

– Да так, дядя… Я же говорю, это всего лишь шарики, – как-то резко занервничал Вови, и заерзал на месте.

Пик, протянул к нему свои руки. Особенно вперед тянулась левая рука в бинтах. Его глаза как-то вдруг резко засветились, и засверкали огнем. Волосы на голове встали дыбом, и его когти так и оголились. Он словно хищник над своей жертвой, навис над мальчиком, готовый вцепиться в него всеми когтями, и заполучить то, чего больше всего желал. Но тут глаза змеи резко открылись, и один желтый слегка затуманенный глаз уставился прямо на Пика. Он резко замер.

– А-а?! – чуть обернулся Вови.

Увидев своего дядю немного ошарашенным, Вови повернулся к голове змеи. Увидев широко раскрытый ее глаз, он поспешил успокоить его:

– А-а-а, не пугайтесь дядя, это у нее частенько. Она умудряется спать с отрытыми глазами. Рефлекс – как она поясняла.

– Рефлекс?! – выпрямился Пик.

Не сводя глаз с глаза змеи, Пик поднял Вови на ноги:

– Идем, племянничек, ужин стынет.

– А это обязательно?!

– Ты же знаешь, как Малия будет сердиться.

– Ну ладно, – поспешил согласиться Вови, и вприпрыжку направился наверх по лестнице.

Пик повернувшись к змее спиной, сделав пару шагов по лестнице, затем обернулся. Недобро сверкнув своими глазами на змею, он вышел. Глаз Ма, оставался широко раскрыт, и по-прежнему пристально наблюдал за ним…

В лазарете, в эти минуты, дождавшись пока голоса за дверью стихнут, а в самой каюте воцариться полная тишина, ночная гостья, приоткрыла один глаз, затем второй. Быстро осторожно оглядев ту половину каюты, выходящую к двери, она, обернувшись, увидела, что за ней никого нет, и тихонько присела. Взглянув на свои руки, которые к ее удивлению оказались без оков, она потерла их, подняла их к голове, и, нащупав повязку с компрессом из водорослей, поспешила сорвать ее с себя. Резко вскочив на ноги, она набросила на себя свой плащ, и хотела подойти к двери, как вдруг голос за спиной остановил ее:

– Ты очнулась, это хорошо. Но снимать повязку было глупо.

Воровка, быстро кинув взгляд на столик, где лежали ножницы, схватила их, и повернулась к той, что оказалась для нее незамеченной.

– Молчи, если хочешь… – прошипела она, но вдруг резко осеклась.

– Ты… ты… слепая?! – крайне удивилась она, так как не зрячая девушка не сводила с нее взгляда, в какую бы сторону она не наклонялась.

– Может и так, но я прекрасно слышу. Ты, хоть двигаешься очень тихо, не останешься незамеченной.

– Это мы еще посмотрим, – кинулась к ней воровка, приставила лезвие ножниц к горлу, и подняла ее на ноги.

– Ты станешь моим пропуском!

Толкая вперед Эйринию, она стала продвигаться к двери. В это мгновение дверь раскрылась, и на пороге появился Энос:

– Дочка?! – воскликнул Энос.

– Отец! Все в порядке, ей уже лучше.

– Вижу. Оставь ее и уходи, – замер на месте лекарь.

– Вы думаете, я настолько глупа, чтобы поверить вашим словам?! – оттолкнула она отца мышки, и выскочила из каюты, прикрываясь Эйринией как щитом.

Сделав десять шагов по коридору, она прямиком выскочила на трапезную, где за большим столом сидели все друзья.

– Стоять, не двигаться?! – выкрикнула воровка, и стала шаг за шагом направляться к лестнице.

– Кха, кха, кхе, – поперхнулся Тош.

– Ну, вот обед испорчен!

– Как и день!

– Почему же?! – начал жевать свою еду Тар быстрее.

С явным азартом он стал наблюдать за воровкой. Но недолго. Одного взгляда Луизы, хватило. Тар выпрямился, и взял себя в руки.

– Не правда ли, жаркая погода стоит нынче?! – начал совершенно спокойно Тимур.

Казалось, его совсем не волновало, что любимая в опасности.

– Это точно и паразиты замучили, – подхватил Тош.

– Эй, сейчас бы искупаться, – протянул Тар.

– Конечно Тар, и искупнемся. Только чуть позже, вот только доедим, – подхватил Пик, поймав уверенный взгляд Тимура.

– Скажите, меня, что одну волнует, что в комнате стоит незнакомка, и угрожает Эйринии ножницами?! – вскочила с места Малия.

– Малия, присядь, не стоит так нервничать, все будет хорошо, – ответил ей Тимур.

– Что?! – вскрикнула Малия, бросая испуганные взгляды по сторонам, и видела поддержку лишь в глазах Ночи и Луизы. Но они хранили молчание, косо поглядывая на сильную сторону, представители которой, казались, издеваются над ними, как и над воровкой, которая, не стерпев прохрипела:

– Не играйте со мной, а иначе…

– А иначе, что?! – поднялся на ноги Тимур и щелкнул пальцами.

Эйриния, схватив воровку обеими руками за руку с ножницами, вывернула и заломила ее за спину. Ножницы выпали, и мышка прижала ее к себе.

– Вот это да! – вскочил на месте Тош.

– Никогда не видел ничего подобного! – вторил Тар, также поднявшись.

– Хотя только вчера Пик, выдал нечто подобное…

– Ой, да ладно ребята, – встал Пик.

Не сводя глаз с воровки, он крикнул:

– Лучше вяжите ее, пока она… – не успел договорить Пик, как воровка, бросив взгляд на него, заострила внимание на его перебинтованной руке.

Резким рывком ей удалось вырваться из захвата Эйринии. она кинулась наверх по лестнице. Но не успела добежать до двери, как та раскрылась, и на пороге возник Август, со словами:

– Простите друзья, я ничего не пропустил?

В него, с разбегу, врезалась беглянка. Да так сильно треснулась об его лоб своим, что отскочила, и чуть не упала вниз обратно. Но была подхвачена за руку Августом. Она оттолкнула его, и мышонок скатился по лестнице, с ней в обнимку. Оказавшись на полу, рядом с девушкой, Август, еле поднимая голову, просто обомлел. Никогда еще он не видел такой прекрасной девушки.

– Самое интересное уже позади, – отвечал ему шутливо Тош, подходя ближе.

– Напротив, – толкнул его в бок Тар, хитро улыбаясь.

– Все, отбегалась! – подытожил Пик, нависая над воровкой.

Она снова потеряла сознание, но на этот раз не притворно, а по-настоящему.

XVI Последняя схватка

6*****6

«Всю последующую ночь крысы пировали на верхних этажах, прямо на телах наших погибших товарищей, которых было ни счесть. К последнему дню сопротивления, нас насчитывалось не более десятка мышей, да три десятка женщин и детей, что были укрыты нами в подвальном помещении.

Не знаю, может мы и сдались, если бы от нас не зависели жизни других. Хотя нет! Мы ни за что бы не сдались. Столь сильна была ненависть к врагам, и столько всего было увиденного нами, что мы и дня не смогли бы больше прожить. Все как один, мы готовились встретить следующее утро, достойно, с оружием в руках.

Но я не был готов рисковать всеми, ради всех. Темной ночью, растолкав Ирона, который все это время был у нас, я показал ему потайной проход из этого ада. Но с одним условием, что он выведет всех женщин и детей, и сделает все, чтобы они выжили. На немой вопрос: «Почему?».

Я ответил так:

– Ты все это время твердил, что ваша императрица мудрая женщина. Я тебе верю, несмотря на все тяготы войны. Раз это так, она должна помиловать их. Ну а мы… Мы – вчерашний день! На наших руках столько крови, что крысы готовы сжечь нас своими горящими глазами!

Под покровом ночи, я вывел всех из подвала. Когда на утро, мои друзья увидели, что в подвале никого нет, они не стали кричать, обвинять меня, они лишь обняли меня, и похлопали по плечу. Они прекрасно понимали, что всем умирать здесь нет смысла. И если есть хоть какой-то шанс на спасение, они достойны его.

Оставалось лишь продержаться до тех пор, пока наши, не будут далеко отсюда. Не дожидаясь начала атаки, мы схватились за мечи. Я, Дин, Ромус, Тимур, Луид, а также Григ и Мария, оставшиеся с нами до конца, и еще пару наших товарищей, с которыми я был знаком еще со дня взятия Эсфира, сами открыли стены, и кинулись в бой, с только, начавшимися пробуждаться крысами. Благодаря этому обстоятельству, мы смогли прорваться на верхнюю площадку башни, где и закрепились.

Это может показаться невозможным и нереальным, но наш героический прорыв имел место в истории. Как и то, что случилось после полудня этого дня…

Совершенно неожиданно, все войска, что окружали нас со всех сторон, вдруг как по приказу, отошли от башни, очистив от себя и ее саму. Не успели мы понять, что это: хитроумная уловка, или в головах крыс зародилась очередная жестокая идея, как из самого центра крысиной армии, к нам выступила небольшая группа, с белым флагом.

Решив, что это издевка, мы не вышли им на встречу. Лишь, после того, как отряд подошел ближе, и вперед вышла сама императрица, и обратилась к нам, мы призадумались. Сомнений в том, что это была именно она, не было. Луид как-то видел ее. Это означило одно – у нас появился шанс. Но всеми мы не стали рисковать. Как самый старший среди своих друзей, я вышел на переговоры с самой императрицей.

Спустя полчаса одностороннего короткого разговора, так как я молчал, не в силах передать все, что накопилось на душе, я вернулся к своим друзьям и рассказал, о предложении императрицы:

– Последняя схватка, решит судьбу всей Эйринии. Один воин с нашей стороны, один – с их. Кто выиграет, того и победа в этой войне! – передал я им ее слова.

Поначалу ее слова были встречены в штыки. Затем осмеяны. И лишь после, приняты, как приговор. Все наши лучшие войны пали, а мы были крайне измотаны, изранены, истощены, что живого места на нас не было. Мы несколько дней и крошки в рот не брали, не говоря о воде. Наше положение было отчаянным, но куда более отчаянным было решение.

– На схватку пойдет Дин!

Этому решению противились все мы. Я, Тимур, Ромус, Луид, но паренек просто посадил всех нас на места, и взял слово:

– Я обязан всем вам жизнью! Пришло время мне отплатить добром за добро! Жизнь за жизнь!

Как бы мы его не старались разубедить, не смогли поменять его решения. Решив, чтобы его не ожидало впереди, мы примем это вместе, все как один, мы вышли из башни, и направились прямо навстречу неизбежному. Сквозь сомкнутые ряды крысиного полчища, как капля воды, которую поглотила широко раскрытая зубастая пасть. Они окружали нас со всех сторон, и готовы были разорвать на сотни тысяч мелких кусочков, будь на то их воля.

Но сейчас все солдаты крысиной армии, больше шарахались от нас, как от зараженных чумой. Провожали испытывающими взглядами, не то, любуясь, не то, страшась тех, кто не сдался, несмотря ни на что, и выдержали все тяготы и невзгоды, и самое страшное – всепоглощающую агонию войны.

Когда на открытой поляне сошлись двое: Дин с нашей стороны, и генерал Аник – с другой, мы очень сильно перепугались за судьбу нашего друга. Все мы видели, на что был способен этот крыс в бою. И то, как генерал встретил юнца, которого выставили против него, стало ясно, что для него наш выбор был как оскорбление. Он считал себя непревзойденным борцом. А здесь такое. Возможно именно по этой причине, генерал не сразу осознал, кто бросил ему вызов…

Как бы Анин не старался вывести его из себя, Дин был непреклонен, и ни обращал внимание на его колкие замечания, которые любого бы вывели из себя. Он продолжал храбро защищаться. Вскоре генерал понял, что этого небольшого мышонка ему так просто не взять. Крыс не на шутку разозлился, и стал терять терпение, нанося агрессивные и напористые удары, которые умело парировал Дин, своей шпагой, что выковал сам, еще у себя в родной деревне.

Дин, полагаясь на свой небольшой размер, с легкостью мышки, проскакивал мимо крыса, и умудрялся отвечать ударом на удар. Казалось, их силы были равны.

Но всему приходит конец. Крыс раз за разом, стал теснить с поляны Дина в сторону стен. Наш друг, понимая, что в открытой схватке ему не одержать вверх, кинулся бежать к стенам.

– Трус! – захрипел Аник, и кинулся за мышонком, не спеша, предчувствуя свою победу.

Но не тут то было. Добежав до развалин стен, Дин прокричал:

– Мне есть ради чего бороться, а вашего здесь ничего нет, и никогда не будет!

Эти слова так подстегнули крыса, что он, отбросив всю гордость, кинулся на развалины. Утопая ногами в расщелинах камней, он все же все лез и лез на самый вверх.

– Я уничтожу все! Все, что вы когда-либо знали! Я сотру ваш род с лица земли, и все будет по-моему! – хрипел Аник.

– Никогда не бывать этому! – отвечал ему Дин, и встретил его натиском, на который крыс не был готов.

Как бы генерал не старался, он не мог подняться на гору.

– Вот истинный царь Эхтерский! – послышался рядом со мной голос Грига, который, как и все, с обеих сторон, подошли ближе к стенам. И теперь, все с замиранием сердца наблюдали за битвой титанов.

В ней, до самого конца, не было ясно, кто одержит вверх. Вскоре Аник смог подмять под себя мышонка. Он придавил его к земле своими ногами, и приставил к его горлу острие меча. Дин оказался куда крепче, чем все мы думали. Даже в таком положении, он продолжал отражать левой рукой удар за ударом крысы. Когда Анику надоело это, он схватил мышонка одной рукой за горло, а другой его руку со шпагой. Подняв его над собой, Аник принялся его душить. Злостно засмеявшись, он прокричал во всю глотку:

– Я всегда выигрываю!

– Не-е-е-е! – прохрипел в ответ Дин.

Выронив шпагу из руки, Дин смог перевести ее полет к земле, ударом ноги. Шпага воткнулась в ногу генерала. Отчего тот, глухо захрипел, покосился и упал на колено, выпустив из своих рук Дина. Наш друг, резко вскочил, схватил свою шпагу, и приставил ее к горлу Аника:

– Ты сдаешься?!

– Ни за что, и никогда! – огрызнулся Аник, готовый умереть, но не сдастся.

Дин готов был нанести решающий удар по крысе, но вдруг, тишину разрезал голос императрицы:

– Стой! Вы выиграли! Мы уйдем!

Дин, взглянув на нее, понял, что она не лжет. Он опустил шпагу, и начал направляться к нам, а мы ему навстречу.

Но вдруг я закричал:

– Дин, берегись!

Аник, не смог свыкнуться с мыслью, что проиграл. Схватив свой меч, он готовился разрубить мышонка пополам. Но тут небо пронзила чья-то выпущенная стрела. Она поразила крыса прямо в ладонь. Аник выронил меч, и упал на колени, окончательно поверженный. Так мы тогда решили. Но в следующее мгновение, он вытащил из руки стрелу, и крепко сжимая ее, кинулся на Дина. Но тут подоспел я, и отшвырнул Аника прочь от Дина, сцепившись с ним в рукопашную. Мы оба покатились по куче вниз. Когда оказались внизу, Аник готов был разорвать мне горло своими зубами, хрипя:

– Ты еще за все мне ответишь!

Ему не позволили со мной расправиться, кинувшиеся нам на помощь солдаты императрицы. По ее приказу они схватили, и оттащили прочь, поверженного генерала, который все кричал и кричал:

– Я еще вернусь, вернусь, слышите! Тогда ни кто и ни что больше вас не спасет!

Вот так, совершенно неожиданно, не только для нас, но и для крыс – война закончилась. Императрица сдержала свое слово, и, оставив нам в распоряжение отряд инженеров и строителей, меньше чем за день покинула пределы Эхтера.

Все мы, вместе с выжившими мышами единогласно выбрали героя войны Дина – правителем будущей столицы Эйринии – Эхтера. Луида – одного из немногих уцелевших жителей Вестии – правителем его родного города. Тимура оставили правителем Эсфира.

Что касается меня и Ромуса – это уже другая история. О которой вы познакомитесь, если продолжите читать мои записи. А пока, остановимся на том, что война окончилась, а значит – наступила новая эра в которой надеюсь больше не будет места предательству, крови, мести, жестокости и войне. Нет ничего хуже междоусобной неприязни, жестокого врага и когда они все вместе…»

– Да-а-а, как же прав был Терриус, – начал Тош, после того, как Малия дочитала главу книги до конца.

– И как сильно он ошибся, надеясь, что больше такого не повториться, – печально закончила Ноча, опустив взгляд.

– А Аник все же выполнил свое обещание и вернулся, – подметил Тар.

– Не понимаю, как после всего, что он натворил, его впустили в Эхтер? И вообще в Эйринию?! – негодовал Тар.

– Я бы его и на пушечный выстрел не подпустила к нашей родине! – прошипела Ноча.

– Его и его приверженцев! По их вине совершенно столько зла. А некоторые из них, до сих пор умудряются ставить нам палки в колеса. И это после двадцати с лишним лет! Порой кажется, что они никогда не успокоятся, – все злилась и злилась Ноча, вскипая на глазах.

– По их вине я осталась без родителей! Как и многие из вас, что пострадали от их когтистых рук! Агрх, если бы мне попался один из них, я бы собственными руками удавила гада!

– Ноча?! – удивился Тош, ее внезапной волне гнева.

– Что Ноча?! Они поубивали стольких, и заслуживают самой жестокой кары!

– Успокойся, не время злиться!

– Не время?! А когда еще, как не сейчас?! Когда мы, по уши погрязли в болотах крысиных земель, где за каждым камнем нас ожидает погибель. Тош, ты сам знаешь, какими жестокими могут быть крысы. Ведь это они, точнее он. Этот самый Аник убил твоего отца, и напрямую виновен в смерти твоей матери!

– Прекрати! – громко хлопнул по столу кулаком Тош, поднявшись на ноги.

– Как будто я и без тебя все это не осознаю!

– Друзья хватит ссориться, мы все в одной лодке, – начала успокаивать их Малия.

Ее голос разума был поглощён поднявшимся в каюте гулом и перекрикиванием всех друзей, которых внезапно охватила злость, и они готовы были перегрызться. Только один из них продолжал сидел на своем месте. Он молча поглядывал, на оставленный на столе Вови мешочек с шариками, пока он сам отошел на минуточку в свою каюту. Чем сильнее и громче спорили друзья, тем сильнее кривил рот Пик, не сводя глаз с мешочка, который испускал небольшой дымок.

Всей этой суетой и спорами, поспешила воспользоваться очнувшаяся воровка. Увидев, что не привязана, она вскочила со стула, на котором покоилась, и кинулась к лестнице. Не успела она достигнуть верхних ступеней, как в двери показалось гигантская голова змеи.

– Чего вы тут так разорались?! – прокричала змея, вползая в каюту.

Только сейчас все умолкли, и пристыженные пристальным взглядом Ма, опустили взгляды в пол.

– Будете так ссориться, вашим врагам будет легче с вами справиться!

– А-а, воровка! Она сбежала! – очнулся первым Тош, и кинулся к стулу.

– Ты про нее?! – прошипела змея, и подтащила свой хвост, который окольцевал крысу.

– Ты, ты снова хотела сбежать?! – кинулся к ней с криком Тош.

– Отвечай, что тебе здесь понадобилось?! – прокричал он ей прямо в ухо.

Но девушка хранила молчание, и все пыталась высвободиться из оков змеиного хвоста, широко раскрыв глаза, не понимая, что происходит. Она не переставала смотреть крайне испуганным взглядом на змею, которая почему-то не трогала мышей, и не понятно было, как она здесь оказалась.

– Отвечай?! Кто тебя подослал?!