Верна – дочь боярина. Так могло бы быть

– Так и готовься завтра начать показ с этой крепости. А потом и к Мечеславу да к Броню съездим.

– Непременно надо съездить, хотя крепости все по одному образцу скроены. Люди стараются, ведь все отлично понимают, что от этого сама жизнь наша зависит!

– А пока принеси нам сюда пару плотиков, о которых Ростислав нам рассказывал. Да сразу спрошу, испытывали ли вы их на прочность?

– Как же, непременно испытывали. И убедились, что делать их надо из тонких ветвей, чтобы они легко прогибались и далеко отталкивали то, что в них ударяет.

Феодор тут же кликнул дружинника и велел ему принести пару плотиков. Дружинник внёс буквально через минуту. Это были плетеные квадраты, с одной стороны снабжённые заостренными «ножками», которые продевались в стыки между брёвнами частокола. Поэтому они оказывались также прикрытием для тех, кто находился на валу, чтобы отбивать атаки кочевников, если бы те вздумали на частокол карабкаться. Но защитники крепости должны были, в основном, метать в нападающих камни и горящие шары да стрелять из всего наличного оружия. Этому плотики не мешали никак, хотя временами несколько закрывали обзор.

– Но пока набегов не было?

– Набегов не было. Но у самых дальних, строящихся дополнительно, крепостей всё время маячат их разъезды – то ли дивятся нашим стройкам, то ли разведывают, как лучше напасть.

– И то, и другое, мыслю, – произнёс Остромысл. – А что, те дальние крепости уже готовы?

– Вал есть, ров и частокол есть. Ров было заполнить довольно трудно, пришлось прямо в нём самом родники отыскивать. Но теперь всё в порядке. Вода во рвах не только вровень с берегами, но и залила землю возле рва – от частокола и с другой стороны примерно саженей на тридцать. А рвы-то глубиной в три маховых сажени.

Внутри же крепостей всё ещё идут работы, строятся помещения для воев и работников, конюшни и мастерские. Да и для князя тоже стараемся что-то путное возвести. Не с дружиной же ему жить.

Остромысл подумал немного и предложил князьям не торопиться к дальним крепостям, ибо не имеет желания даже малейшей опасности их подвергать, а поначалу навестить такие же, полностью обустроенные, крепости других бояр, стоящие на самой дальней линии. Иными словами – наиболее безопасных. А уж потом, если всё ещё будут настаивать на поездке в строящиеся крепости – милости просим.

– Эта крепость уже доведена до полного совершенства. Всё построено, всё отлажено, всё работает, всё предусмотрено, – так начал Феодор показывать гостям свою крепость. – Можем начать осмотр снаружи, как и строить её начинали. – Все вышли из ворот и пошли за Феодором вдоль рва, по кромке между рвом и частоколом. – Мы его не копали в прямом смысле, а пахали. Пустили поначалу лошадей одна за другой – оралами прорывали травы: дёрн был такой мощный, что самые сильные лошади к концу круга уже не могли без отдыха идти на второй. Только после третьего прохода открылась уже чистая земля. Тогда мы пустили большие плуги с отвалами в сторону будущего вала. И начинали его насыпать сначала вручную, потом со стороны крепости устанавливали слеги с бороздами, а по ним с помощью лошадей втаскивали на стену, которую продолжали выпахивать большими плугами. Вручную бы не управиться и за год. Каждый пласт земли утрамбовывали: я покажу чем. Здесь тоже без лошадей никак: трамбовщики мы утяжеляли валунами. Так мы подняли стену на эту высоту, равную глубине, на которую вырыли и ров – больше трёх маховых саженей. Когда и ров, и стена были готовы, между ними мы поставили частокол.

Самое главное – всё время дружинники были на стороже, поэтому первым делом мы на самых высоких деревьях посадили дозорных и меняли их каждый час, чтобы не примелькалась им степь. Глаз всегда должен быть свежий и зоркий.

А уже после возведения и закрепления частокола мы заполнили водой ров – прокопали небольшую смычку к реке и вода сама залилась буквально за какой-то час.

Тогда мы уже стали внутри обустраиваться. Первым делом сделали лестницы для восхождения на стену, помосты для бадей с водой, бойницы и прочее. А потом уже начали строить для себя: сперва жильё для всех, потом мастерские для всех потребных в крепости мастеров.

– И какой длины вы ров делали?

– А мы длиной его не заботились. Вдоль излучены шли. Так уж получилось в этом месте, что река в двух местах изгибается буквально к опушке, а потом снова уходит в степь. Вот мы эту излучину и огородили. Ну а уже по этому размеру и другие крепости ставим. Увидели, что как раз такого размера она и должна быть, чтобы вместить дружину и работный люд. Да лошадей. Да припасы. Ну, для припасов мы погреба большие вырыли. Ещё в самом начале, когда ров рыли. А землю тоже на стену взметнули. Теперь можем, – Феодор взглянул на Остромысла, нет ли у того каких вопросов, —вернуться внутрь и я сначала покажу вам, чем мы рыли рвы и чем трамбовали вал. Думаю, что и у вас такие орудия есть. А если нет, так их древоделы легко изготовят.

Все прошли в помещение, где были сложены все эти орудия. Их было мало, всего по несколько каждого вида, ибо основную часть Феодор повелел забрать на строительство новых крепостей, а здесь оставить лишь те, которые могут потребоваться для починки, если вдруг стену разрушат при нападении. Хотя нападений пока не было. Видимо, кочевники пытались понять, что это замыслили россы. Да и одно дело – нападать на мирных людей, хотя и пытающихся защищаться, а совсем другое – на вооружённую крепость, стены которой им одолеть будет весьма трудно.

– Из каждой крепости высылаются конные (а теперь и на колёсах) дозоры, которые обязательно встречаются с дозорами из соседних крепостей, так что крайне трудно будет теперь ордынцам проскочить никем не замеченными. А уж до селений наших они теперь точно нипочём не доберутся. Обязательно их дозоры заметят!

– А как сигналы между крепостями подаются? Тут расстояние между ними, даже посредине, по самой короткой линии – огромное. Какой сигнал будет услышан или увиден за пятнадцать вёрст?

– А давайте мы на башни сторожевые поднимемся: сами посмотрите, как далеко видно оттуда. Мы именно так и старались вознести башни, чтобы в случае одновременного на все крепости нападения сигналами всё-таки можно было обмениваться.

Пока поднимались, Феодор продолжал:

– Пока ордынцы далеко, пока в степи спокойно, дозоры, рассыпавшись по степени «гребешком», идут сразу в обе стороны, чтобы не дать ордынским разведчикам просачиваться на эти земли. И при этом постоянно сигналы передают друг другу. А самый ближний разведчик всегда из крепости либо виден, либо слышен. Заметить ночью движущийся в степи факел легко. Как и днём заметить отблеск зеркала. Да не просто отблеск, а чередующиеся отблески, которые не могут быть случайностью. Я говорил уже, что у нас разработана целая азбука сигналов и её знают не только разведчики, но и все абсолютно вои. Но мы её постоянно меняем, на всякий случай. Кочевники ведь тоже не глупцы, могут заметить и запомнить. Ну и понять, что после какого сигнала происходит. И попытаться обмануть.

– Поведаешь нам, княже, об этой азбуке? – спросили князья, когда все они спустились с башни, подивившись, какая необозримая даль с неё просматривается. Очень далеко, но была в дымке видна и ближайшая, самая высокая, башня.

– Ну, конечно! – ответил Остромысл, – тем более, нам придётся впредь этими сигналами обмениваться. Вы ведь тоже начнёте крепости строить, так вам и понадобятся эти значения непременно.

Когда гости осмотрели все хозяйственные постройки, князь пригласил их осмотреть оружейное помещение.

Луки были не только маленькие, ручные, для воев, но и громадные самострелы, для установки на стенах крепости: они могли выстреливать такие огромные, с отягощёнными наконечниками, стрелы, что их вполне можно было сравнить с копьём.

– Лошадь убивает наповал, если попадает. А попадает непременно, потому что ордынцы обычно летят лавой, так что не в одну, так в другую обязательно попадёт. Сами самострелы у нас железные, с постоянно натянутой тетивой, так что остаётся только вложить стрелу и передвинуть вот эту ручку, чтобы натянуть тетиву: человеку это, самому сильному, будет трудно!

– Откуда такие самострелы?

– Мои молодцы придумывают сами! А теперь сюда: тут метальницы. Есть и небольшие, для установки на колесе, так что разведчик или дозорный, да и ратники вполне могут отбиться либо камнями, либо шарами. Вот эти, побольше, камнемёты с железной «ложкой» ставятся на стенах и применяются специально для горящих шаров. – Князь показал эти шары и объяснил их устройство. – Защитники стен обеспечены такими шарами возле каждой метальницы, так что остаётся только попадать ими в нападающих. А мои вои это умеют отлично!

Пойдём теперь на стены или тут продолжим смотреть?

– Давай пока тут.

– Тогда прошу сюда: тут у нас пищали: ордынцы их не имеют, а потому лошади их к звуку выстрела не привычные, пугаются сильно и моментально их лава превращается в «кашу». А если принять во внимание, что вои мои стреляют метко, то с потерей главаря лава весьма скоро обращается в бегство. А ведь у нас есть ещё пушки и кулеврины: стреляют ядрами, которые сносят что лошадь, что человеку туловище начисто. Такого оружия у ордынцев тоже нет: тяжёлое оно, для установки на стены отлично подходит, а вот на лошадях его далеко не увезешь. А если и увезёшь, то ведь ещё и ядра надо с собой везти. Так что такое вооружение им недоступно. У нас его, к большому сожалению, тоже пока не особо много, но мастера готовят запас, чтобы для всех крепостей хватило!

Князья восхищались, осматривали, расспрашивали, смотрели на устройство вооружений и на то, как каждое оружие действует и, конечно, хотели и себе такое же завести.

– Каждому из вас, – сказал Остромысл, – я замыслил передать по полному набору всего, чем вооружены мои крепости. Но не здесь, дабы не отнимать в такую даль привезенное у дружин, а в городище. Когда мы уезжали, я велел приготовить для каждого из вас полный набор образцов: по одному готовому и по одному не собранному. Вашим мастерам будет легко разобраться, как это изготовить и соединить до полной готовности.

– Откуда такое богатство, княже?

– Люди придумывают! Мастера мои придумывают. А кто придумает что дельное, тому награда богатая выходит: либо надел земли, либо деньги, либо украшения – кто что себе выбирает.

– Думаешь и наши смогут?

– А ваши разве не россы? Придумают! Просто объясните им, что от этого зависит их свобода и жизнь их самих и их семей, ибо если ордынцы налетят, то могила – ещё лучший для нас выход. А если в рабство угонят? Да ещё и предложите им награды за это, как послужившим Отечеству: обязательно напридумывают много чего.

– Добро! – князья и не сомневались в творческих возможностях своих людей, но захотелось подтверждение услышать.

– Ну что, пойдём на стены?

Поднялись на крепостной вал, тщательно там всё осмотрели, интересуясь каждой подробностью: что и как устроено, да почему именно так, а не иначе. Отвечали им и Остромысл, и Феодор, и стоявшие наготове вои, которым предстояло отражать нападение, если таковое случится. Но пока всё было тихо, поскольку и дозорные находились на башнях, и разведчики постоянно находились в степи, далеко в степи, охраняя и те крепости, которые ещё только строились.

– Кстати, хотели вы на новые крепости поглядеть. Так поедем? Но там всё сделано точно так же, как и здесь. Или всё-таки других бояр навестим, поглядим, как у них устроено.

– Негоже будет не навестить бояр. К ним сначала поедем. А новые крепости уже готовы?

– Не думаю, что полностью готовы. Эту строили в первую очередь, потому она и полностью обряжена. По такому же образцу строили крепости Броня и Мечеслава, а уже потом стали строить новые. Так что можно ехать либо к одному, либо к другому. Как повелите, гости дорогие?

– А новые крепости у кого первого строить начали?

– У Броня.

– Тогда к нему. А к Мечеславу уже на обратном пути завернём.

– Добро.

– И ещё одно, – сказал Остромысл. – Предлагаю, как домой вернётесь, прислать к моим мастерам на обучение своих. Образцы образцами, а как своим глазом мастер поглядит, так намного быстрее освоит науку самому такое же произвести.

Князья переглянусь.

– Ты удивляешь нас, княже, – откровенно сознался сосед с востока князь Гостомысл.

– Чем же? – удивился хозяин.

– Готовностью всем делиться. Согласись, что не было такого прежде между нами. Вроде и народ мы один, а вражда потихоньку тлела и недоверия никто не скрывал. Да его и не скроешь.

– Пора в этом точку поставить. Вечную точку. Мы братья, делить нам нечего. Помогать друг другу должны – всем, чем можем. Делиться всем, что имеем. Единым целым мы должны быть. Тогда не крепостями, единством нашим всяких врагов отпугнём. Одного побьём единой силой, другого, а третий уже сам остережётся, поглядев, что осталось от его предшественников. Бить будем так, чтобы осталось только мокрое место. А на мокром месте часто гниль заводится. Захочет кто в гниль превратиться – что же, мы всегда в этом врагам нашим поможем!

Побывав в крепости, управляемой боярином Бронем, гости воочию убедились, что и здесь всё устроено по образцу крепости, управляемой Феодором. Посему они решили, что нет смысла ехать к новым крепостям, которые ещё не готовы полностью ни одна: туда дальше приходилось доставлять древесину, да и речки там не было, а потому приходилось копать множество колодцев, искать родники, вода из которых заполняла бы крепостные рвы. Подумав, что отрывать работный люд от работы лишь для удовлетворения собственного пустого любопытства: там ведь по тому же лекалу всё возводится, не стоит.

Посовещавшись, после возвращения из крепости Мечеслава, гости назначили в завтрашний день отбыть обратно в городище. Сообщили о том князю, который, по обыкновению, пришёл разделить с ними вечернюю трапезу.

– Добро. Завтра возвращаемся. Только попрошу вас там задержаться немного. Есть ещё одно дело, но не мой тут секрет. Я только прошу вас немного погодить. Час или два погоды не сделают, а будет хорошо, если мою просьбу уважите.

– Уважим, конечно. Но в чём дело?

– Сами увидите, – князь сердечно улыбнулся и больше к этой теме не возвращался. Им и без того было, что обсудить. К примеру, князь Остромир, чьи земли располагались далеко на севере и прямого сообщения со степью не имели, захотел узнать, будет ли и ему дана возможность строить крепости. А если такая возможность будет, то как ему тогда с северными землями быть, коли они не окажутся единым целым с новыми землями?

– Я так мыслю, что это ты решишь и сам. Сыну оставишь, к примеру. А захочешь, чтобы все твои земли были едины, так те земли можно будет сделать достоянием единого нашего Государства Россов. Либо присоединить к землям одного из ближайших соседей. Тем более, что границ между княжествами, мыслю, быть не должно, а предстоит нам учредить единую границу вокруг наших общих земель.

Но над этим лучше подумать сначала тебе с твоими людьми, а уж что решите, то мы и примем.

В городище группа гостей, идя впереди возвращавшегося пустого обоза, вернулась ближе к вечеру. А наутро, как только развиднелось, ибо осень была уже на той поре, когда наступает её борьба с зимой, которая так и норовит заскочить коли не в двери, так в окно, в терем, где были размещены гости, постучали.

– Войдите!

Вошли сначала попарно двое юношей и две девушки, а за ними вступили княжич Ростислав и невеста его Верна, дочь боярина Феодора, у которой в руках был поднос, укрытый богато расшитым полотенцем, с караваем и солью. Это были жених и невеста, чью свадьбу предстояло сыграть сразу после Рождества.

– Милости просим – тебя, светлый княже, Творимире, тебя, светлый княже, Остромире, тебя, светлый княже, Славомире тебя, светлый княже, Гостомысле, тебя, светлый княже, Гремиславе, тебя, светлый княже, Миродаре, тебя, светлый княже, Даниславе, тебя, светлый княже, Доброславе, – каждому новобрачные поклонились в пояс – почтить своим присутствием наш свадебный пир, который назначен быть после Крещения Господня, в первое воскресение. И домашних ваших просим и всех людей, коих изволите с собою взять, прибыть на наше венчание.

– Так вон оно что за дело, из-за которого князь задержал нас! Доброе дело! Будем непременно!

Князья развеселились и подобрели: одно, что свадьба таких красивых молодых людей всегда приятна глазу и душе, второе, что можно было, наконец, полностью отринуть ту настороженность, которая, несмотря ни на что, всё ещё гнездилась в сердцах и подняла голову: было совершенно непонятно, что сулит им напоследок неожиданная и непонятная скрытность такого радушного и открытого человека, каким показывал себя до сего времени князь Остромысл.

Приняв приглашение и обещаясь непременно приехать на свадьбу, князья отбыли. Остромысл же велел готовить новый обоз с тем, чтобы сразу после Покрова отправить его к крепостям. Людей, поскольку сельские работы были завершены, брал втрое больше обычного – добровольцев, способных и готовых к тяжкому труду. А дабы не утомлять их трудной дорогой перед великими трудами, повелел добавить к обозу несколько телег, на которые велел усадить людей. Сам он тоже собирался снова выехать с небольшим отрядом, чтобы посмотреть, как обстоит дело со строительством новых крепостей не только у Феодора, но и у других бояр.

На Покров, как и положено, выпал первый снег, но явно должен был ещё сойти. Князь надеялся, что бояре не забыли пустить пал по степи, дабы обезопасить дружины от набегов. Травы-то в степи вымахивают в два человеческих роста, так что служили неизменно отличным укрытием для кочевников. Надо их лишить возможности неожиданно налететь и причинить урон как людям, так и строительству.

На следующий после Покрова день обоз отправился. Был он более длинным, чем обычно – и припасов везли побольше, поскольку зимой и путь более трудный, и крепостей будет больше. Дорога была хорошей, подморозило и по твёрдому колеса катились веселее. Но взяли с собой и полозья, поскольку обратно, скорее всего, на колёсах ехать уже будет трудно. Везли зимнюю одёжу для воев и работных людей: в степи ветра нешуточные, а пока там ещё леса вырастут да сады поднимутся, ветрам тем препон нет никаких. От щедрого урожая и продуктов везли поболее, чем обычно: пусть люди будут в сытости. А тепло уж самим придётся обеспечивать. Лес там близко, да и остаётся много отходов при изготовлении частоколов да при возведении зданий. Печники были отправлены ещё с предыдущими обозами, чтобы было чем обогреваться да на чём еду готовить.

По хорошей дороге, хотя и тяжело груженный, обоз двигался быстрее обычного, так что, выехав на самом рассвете, к полуночи уже добрались до крепости Феодора, расположившейся прямо на дороге, уже наезженной, торной. Загнали обоз в крепость, предоставив разгружать назначенное этой крепости самим её обитателям. Всех же приехавших немедленно поместили в тёплые помещения и накормили после долгой дороги. А там и спать отправили. Даже князь Остромысл, только разменявший пятый десяток, могучий мужчина, утомился и был принуждён перенести разговор с боярином на утро. Феодор позаботился обо всём необходимом для княжеской трапезы и отдыха и удалился.

Войдя в горницу, он от неожиданности остановился:

– Ты откуда тут взялась?

– С обозом приехала, – ответила, уже повиснув у отца на шее, любимая дочь Верна.

– Но кто тебе позволил ехать?

– А брат Преслав. Он и велел людям нашим меня к себе взять и к тебе доставить в целости и сохранности.

– А мать что?

– Преслав ей скажет.

Феодор не мог сердиться на дочь, хотя внешне и показывал своё недовольство её своеволием.

– Не сердись, отец! Тебя так долго не было, ты ведь с самой весны домой не приезжаешь!

– Но я занят! Сама знаешь – крепости строим!

– Знаю! Но я больше просто не могла без тебя!

– А вот замуж выйдешь скоро, как без меня будешь?

– А я часто-часто буду в гости прибегать!

– До гостей ли тебе будет?

– Будет мне до гостей! Я обязательно буду прибегать, если ты не захочешь к нам приходить!

Феодор промолчал. Не мог он больше сердиться. Но и оставить это так он тоже не мог.

– Ну и что с тобой делать прикажешь теперь? Ростислав знает, что ты с обозом уехала?

– Ему брат тоже скажет.

– Мы же завтра с князем новые крепости осматривать поедем, а тебя куда девать?

– А я с вами поеду.

Феодор охнул.

– А вдруг ордынцы нападут?

– А дружинники на что?

Он промолчал. Оставалось только уповать на то, что никакие ордынцы не нападут именно в то время, как они с князем к новым крепостям доберутся. Но если нападут – беды не миновать! Крепости ещё не готовы даже снаружи. Частокола только часть поставлена, а ров теперь слабая защита – замёрзла в нём вода. На один только вал и надежда. Да на сноровку воев.

Утром князь, с боярином и Верной (при виде которой Остромысл удивлённо приподнял бровь, но ничего не спросил и лишь ласково ответил на её приветствие), присоединился к обозу с брёвнами, отправлявшемуся к новой крепости, где ускоренно завершалась установка частокола. Люди князя держались по сторонам от него, охранение же обоза рассыпалось по степи, высматривая, нет ли где кочевников. Пока их не было.

Но беда их не миновала. Уже на самом подходе к крепости они, видимо, извещённые своими дозорными, решились напасть на недостроенную ещё крепость, увидев, что туда прибыл какой-то знатный человек.

Они не стали нападать на обоз, потому что князь и сопровождавшие его боярин с дочерью уже оказались внутри стен, а убить работников было бы трудно: их охраняла добрая сотня дружинников. Поэтому ордынцы ринулись на стену в тех местах, где ещё не было частокола.

Лёд не помог особо ни защитникам – ордынцы на замёрзшую поверхность рва бросили травяные настилы и по ним перебежали к валу без всякого урона, ни ордынцам, потому что коней им пришлось оставить хоть и под самыми стенами, у рва, но какое-то расстояние преодолевать на своих двоих, чего они терпеть не могли.

Вои начали стрелять ещё до того, как ордынцы преодолели ров, поэтому быстро росло число убитых и раненных выстрелами из всего оружия, которым располагали защитники, включая огненные шары. Но нападающих было столько, что тела убитых просто оставались на месте, остальная же масса неслась дальше и достигла-таки стены.

Наконец обоз был загнан внутрь крепости весь и ворота закрылись. К обороняющимся присоединилось больше сотни дозорных, охранявших обоз. Да и князь с боярином тоже не стали отсиживаться в тереме, а поднялись на стену. В том месте, где не было ещё частокола – а это было ещё около ста саженей стены – количество воев было удвоено, потому что ордынцы лезли друг другу по головам, чтобы только быстрее ворваться в крепость.

Верна, хотя ей было строго-настрого велено оставаться в горнице, не стерпела. Она надела на себя доспехи, приготовленные, видимо, для её брата Преслава, укрыла под шлёмом косу, взяла копьё и тоже пошла на стену. Но пошла туда, где стоял частокол и где кочевники нападали гораздо меньшим числом. Но ведь и там нападают, так что лишним – даже в её слабой руке – копьё не будет.

Верна нашла себе место меж двух дружинников, расстояние между которыми было, даже на её неопытный взгляд, слишком большим. Оба мельком на неё глянули, удивились, откуда появился этот младень, но и порадовались, что он появился, ибо чем больше защитников, тем надёжнее. Верна тоже порадовалась, что они не стали к ней присматриваться и выяснять, кто она (то есть младень) такая и почему появилась именно здесь. Копьё она держала в руке вполне уверенно, не единожды она не только смотрела на занятия Преслава, руководимого то опытными дружинниками, то самим отцом, но и сама иногда, уже под руководством Преслава, пробовала с копьём управляться. И это у неё неплохо получалось, хотя силы, конечно, были далеко не те, какие требовались копейщику.

В месте, где она оказалась, некоторое время было совершенно спокойно. Дружинников это спокойствие сильно тревожило: либо крепость уже где-то захвачена и вся орда устремилась внутрь, либо кочевники готовят какую-то каверзу, а потому следует быть особо бдительными. Они, опытные вои, оказались правы: буквально через миг на них просто-таки валом кинулись кочевники. Дружинникам теперь тем более не было дела до Верны, у них самих дела хватало по горло.

Верна тоже насторожилась: странно, что ордынцы лезут именно туда, где есть дружинники, а там, где она, хоть бы одна голова показалась. Накликала она беду: тут же и вылезла из-за кольев страшная голова, а за ней и плечи. Ордынец, увидев Верну и мгновенно распознав в ней девушку, растерялся неописуемо: он-то ожидал увидеть вооружённого дружинника! Верна, однако, его удивления не разделяла: она-то как раз ожидала появления лютого врага. Благодаря тому, что ордынец от растерянности на какое-то время застыл без движения, она внимательно рассмотрела, что лицо его закрыто шлемом, что на плечах и на руках доспехи, а вот открытое место только одно. И с размаху она воткнула копьё в это единственное открытое место: прямо под подбородок, да с такой, как оказалось, силой, что он опрокинулся за вал, унося с собой в горле копьё Верны.