Солонго. Том 3

– Конечно, я скрывать не стану. Об этом ей все равно станет известно. Но хочу дать ей родить, хотя и понимаю, что при том, что здесь находится Маха и они с Айзере дружат, это вряд ли станет возможным. Посмотрим по обстоятельствам. Я сейчас уеду, береги ее, я поручаю ее тебе.

– Отец! Но ты нарушил устои!– не выдержала я,– что скажут люди?! Ты сам всегда говорил, что наши законы, устои предков- это то, на чем все и держится, а сейчас сам попрал!

– Дочь, да, это так. Но не все можно измерить в жизни только одними устоями. Есть разные обстоятельства, иногда они сильно отличаются от нашего представления, от наших идей, желаний и планов. Так бывает… И надо действовать исходя из этого. Вот, смотри, например, я хотел тебя выдать за Очира и казалось бы все складывалось, как нельзя более удачно. Я знал, что парень нравился тебе, но он не проявился, когда ты была девушкой. Жизнь и ее события возникают и развиваются по спирали. Сейчас вы опять могли бы быть вместе, но вмешался Куандык, все планы разрушились. Но ты счастлива. А это главное, даже если все люди мира тебя захотели бы остеречь от этого и рассказали бы о нем что-то плохое. Даже если бы это была правда, свой выбор ты уже сделала и я уважаю его. Я просто хотел чтобы жизнь и твоя, и твоего сына была под защитой Рода, поэтому немедленно набросил на вас свадебное покрывало. Вспомни, я и Маланью сделал женой потому что так она имеет все права и статус моей жены.

– Но я помню, что ты обещал ей не брать вторую жену. Что будет, если она об этом узнает.

– А что может быть? Ничего нового… Она устроит мне скандал и будет требовать, угрожать и плакать, потом скажется больной, потом будет проситься на родину и скажет, что уедет и заберет детей… Да, я обещал, это правда. Но повторю еще раз, не все можно запланировать и предусмотреть. Сейчас же наилучшим решением будет взять Айзере женой. И я это сделаю. Моя с ней любовь должна быть защищена Законом Великой Степи.

– Ты хочешь оставить Айзере здесь? Ведь страшно подумать, как она будет жить в твоем кочевье!

– Да, она останется здесь. Сейчас пока в твоей юрте, а потом, после того, как ритуал будет совершен, я раскину другую. Приезжать я теперь буду чаще. У меня много дел с добычей руды и присоединению земли. Новую землю нужно будет всегда контролировать и пустить весть по Степи о том, что эта территория теперь относится к твоему Племени. А теперь я хочу проститься с Айзере. А ты подумай о том, что я сказал тебе,– отец первый поднялся и направился к выходу. Попрощавшись с Махой и по очереди взяв на руки внуков, последним прижал к сердцу маленького Алпа и вышел, за ним выскользнула Айзере. Я выглянула из юрты. Отец направился к берегу, за ним шла Айзере, он остановился и что-то сказал ей, обернувшись. Она догнала его и он подал ей руку, когда они спускались на берег.

Не успела я вернуться в юрту и заняться своими делами, как полог отворился и запыхавшись вбежала Мохлико. Я удивленно подняла брови, что ей нужно?

Она торопливо поклонилась и взволнованно сказала:

– Солонго, приветствую тебя! Я всю ночь готовила еду для Оюун Хагана. Пусть возьмет горячие лепешки в дорогу! Я везде искала его, в гостевой юрте его нет, его спутники сказали, что он пошел к тебе! Пусть примет от меня,– говорила она, глотая слова и одновременно оглядывая юрту. Не увидев отца, а только меня и Маху с детьми, она вопросительно посмотрела на меня. Где мне найти его?

– Привет тебе, Мохлико! Пусть утро твое будет добрым!– начала я, стараясь собраться с мыслями чтобы ответить ей, мне не хотелось, чтобы она нашла отца на берегу в обществе Айзере,– ты можешь оставить все здесь, я передам,– немного высокомерно и холодно сказала я.

– Нет, я сама отнесу ему,– вдруг заартачилась Мохлико.

– Мохлико, Оюун Хаган занят и не велел его беспокоить!

Ничего не подозревающая Маха удивленно подняла брови и посмотрела на меня. Краем глаза я видела это, но сделала вид, что не заметила. Я встала и подошла к Мохлико, протянув руку за узелком. Она спрятала его за спину.

– В чем дело?! Мохлико, ты можешь оставить все здесь,– повторила я, начиная злиться.

– Ну… я… я хочу сама отдать ему…– дрожащим голосом расстроенно сказала она,– я подожду…

– Тебе придется долго ждать. Я не знаю, когда он будет свободен.

В разговор неожиданно вмешалась Маха:

– Солонго, я могу пойти с Мохлико и поискать отца. А заодно прощусь с ним еще раз.

– Маха,– повелительно сказала я,– это ни к чему, оставайся с детьми. Когда отец освободится, он появится на площади, там будет его оседланный конь.

Маха обиженно закусила губу и, резко повернувшись, села на топчан. Мохлико вышла, унеся узел с едой. Наступила тишина. Вдруг Хоргонзул сказала:

– Ниса мне сказала, что ее мама часто плачет и повторяет имя деда. Стонет во сне и зовет: “ Оюун Хаган, Оюун Хаган!” Ниса сказала, что мать хочет просить взять ее с собой.

– С собой? Куда?– не поняла я

– Уехать с ним, в кочевье.

– Зачем? Разве им плохо здесь?

– В кочевье дедушки лучше. Мне там тоже больше нравится.

– Почему это?

– Там есть мои дедушка с бабушкой и новые братья и сестры, которых родила Маланья. Они такие хорошенькие!

– Они не братья и сестры тебе, они твои дяди и тети. Братья у тебя Мэргэн, Тумэн и Алп.

– Там есть Тодтолгой еще,– всплеснув руками и смешно закатив глаза, сказала дочь, бабушка мне сказала, что я стану его женой.

– Чтооо?!– так и подскочила я,– что за глупости!

– А бабушка сказала, что лучшего мужа и не придумать мне. Что я как раз подрасту и сразу стану его невестой.

Маха, услышав это, заливисто рассмеялась:

– Мала ты еще, Хоргонзул о женихах думать, встретишь парня, влюбишься, еще столько лет пройдет! Мне вон, уже шестнадцать, а отец все медлит, мужа не ищет. Хорошо, что мама подыскивает, а то и до старости досидеть можно!

– И кого же имеет на примете твоя мать?– спросила я. Все эти дела, которые за спиной отца делала Маланья, знала Маха. Хоть Маланья и не умела писать, но умудрялась с купцами, или гонцами передавать вести дочери.

– А отец-то знает, что твоя мать ищет для тебя мужа?

– Да ему и дела нет. Вон, сейчас приезжал, парой слов со мной только и перебросился. Все только и хочет чтобы я училась. А я хочу замуж! Некоторые девочки уже и в пятнадцать женами становятся. Если осенью женой не стать, то еще год ждать придется.

– Да почему тебе не терпится, Маха?!– воскликнула я.

– Потому что тогда мной командовать никто не будет.

– Муж, муж будет командовать. А не будешь слушаться, может даже и наказывать,– сказала я.

– Мне мама хорошего мужа подберет. Он будет сам меня слушать, а не командовать. Мама сказала, что замуж надо вовремя выходить и не прозевать момент, а то красота пройдет и потом будет сложнее.

– Вот. Бабушка сказала, что я красавица, значит мне тоже уже скоро замуж пора, да, Маха?

– Тебе рано еще. Ты еще и не девушка.

Хоргонзул побежала и вернулась, наспех надев тяжелую налобную повязку, подарок бабки. Повязка была громоздкой, такие носили девушки перед свадьбой. Она была расшита сверкающими бусинами, свисающими на самые глаза.

– А так? Бабушка подарила и сказала, что повязка для взрослых.

– Отдай сейчас же повязку!– рассердилась на дочь я. Лучше вон, читать и писать учись! И лепешки готовить!

– А бабушка сказала, что нельзя девушкам ум засорять грамотой. Нужно думать о женихах и свою красоту увеличивать,– приглаживая и без того жидкие волосы,– сказала дочь.

– Да что вы все, потеряли свой ум?! А ну быстро наводите порядок в юрте! Чтобы когда я вернулась, весь войлок был вытрясен, чтобы ни пылинки и чтобы тесто было! Ясно?!– подхватив Алпа, буквально выбежала я из юрты.

Отец уже был на площади и разговаривал с Бакытом, отдавая последние распоряжения. Одна нога уже была в стремени, он был готов вскочить на коня и умчаться. Недалеко показалась фигура Мохлико. Женщина была взволнована, она подбежала к отцу и суетливо стала пытаться вручить ему узел с едой.

– О, Великий Оюун Хаган! Я Мохлико, ты помнишь меня?

– Мохлико?– растеряно переспросил отец,– что ты хотела, женщина? Я тороплюсь.

– Прими от меня лепешки, я их испекла для тебя…

Отец уже вскочил на коня, она схватилась за уздцы, отец наклонился и взял из ее рук узел, обернулся и передал одному из всадников и не оборачиваясь поскакал во главе отряда.

Мохлико стояла и смотрела ему вслед, руки ее бессильно повисли, ее постоянно печальный вид раздражал меня. Конечно, я понимала, что в ее жизни случилось большое горе, что она познала и одиночество, была и в рабстве, но сейчас уже давно все это осталось в прошлом. Пора было начинать новую жизнь, но она, казалось, не хотела, упиваясь своим горем и погружаясь все больше на дно воспоминаний и ужасов прошлого. В юрту идти не хотелось и я решила пройтись по кочевью, посмотреть все ли в порядке. Проходя мимо спуска к реке, увидела одинокую фигуру Айзере, она что-то тихо напевая, занималась оставленными накануне рубашками, решив все же помыть их, но уже не заходя на мостки. Я подошла и села туда, где еще вчера кормила сына и наблюдала за ней сквозь ресницы. Девушка услышала мои шаги. После разговора с отцом мой гнев рассеялся, как утренний туман, мое отношение к ней стало прежним, к нему лишь примешивалось какое-то сложное чувство, которое мне трудно было осознать, я не могла представить ее женщиной моего отца… его женой, теперь она была не просто Айзере, но и любимая Оюун Хагана.

– Отец уехал…– сказала ей я.

– Да… уехал…

– Ты знаешь, что он возьмет тебя женой?– спросила я,– он сказал мне сегодня, что так он решил…Ты будешь его второй женой…

– Да, он сказал мне об этом сегодня,– покраснев сказала Айзере.

– Обычно так не бывает… У нас в Великой Степи не бывает. Согласие должна дать его первая жена… Маланья.

– Я знаю.

– Но отец сказал, что он так решил. И так будет. Поэтому мне нужно подготовить для вас свадебное покрывало. Он скоро приедет. Думаю, что еще до ухода на летнее кочевье он будет здесь. Теперь он будет бывать здесь часто.

Айзере молчала, натирая порошком рубашку, на которой я увидела небольшое пятно крови, заметив мой взгляд, она смутилась и старательно встряхнула намокшую ткань.

– Айзере, я переживаю. За отца и за тебя. Я знаю Маланью. Разразится гроза!

– Я не просила Оюуна быть моим мужем, Солонго, мне все равно жена я для него, или нет.

Я засмеялась:

– Айзере, у нас ты или девушка, или жена, или вдова. Больше никак не бывает. Иначе будет наказание и я должна тебя выгнать из племени. Отец предотвратил это. Сразу сказал, что возьмет тебя женой. Тогда никто ничего сделать не сможет. Даже Маланья. Кроме Маланьи я старшая женщина в семье, я набрасывала на них покрывало… И сейчас я даю свое согласие…– твердо сказала я,– я хочу чтобы и мой отец, и ты, были счастливы. Я говорила утром с отцом и поняла, что для него очень важно это. Он ради вашей любви попрал Устои и идет против Маланьи. Но я его дочь, он главный для меня. А значит и его жизнь для меня очень важна.

– Благодарю тебя, Солонго!– склонив голову сказала девушка. Ты была великодушна со мной и тогда, когда Тархан привез меня сюда, и сейчас.

– Отец хочет чтобы ты была под защитой наших законов. Я поддерживаю его как Глава Племени и как дочь. Только я хочу попросить тебя пока что не говорить Махе. Все же Маланья ее мать… Пока что я займусь вашим покрывалом, пока Алп совсем мал, на него уходит мало времени, я смогу за короткий срок сделать его.

– Как интересно получается,– улыбнулась Айзере,– сначала я набрасывала на тебя покрывало, потом ты на меня. Никогда не думала, что случится так, что я буду женой Оюун Хагана.

– Да, это явилось неожиданностью и для меня. Отец сказал, что его давно влекло к тебе, но он старался сдержаться. Но это сильная связь из ваших прошлых жизней и устоять невозможно.

– Да, меня будто унесло бурным потоком. Я никогда не испытывала такого. Знаешь, мой ум был так далеко, я просто не смогла противостоять желанию близости с Оюуном. Мне было все равно, что будет дальше. Я будто умерла и возродилась вновь. Я даже не могу описать, что я чувствую к нему. У меня нет таких слов… Я вот сейчас говорю тебе все это, но понимаю, что таких слов еще не придумали. Между нам случилась музыка, чистая, светлая и захватывающая. Она заставила меня звучать, все во мне пело. Как я могла бы променять это на спокойствие и приличия? У меня никогда не сможет быть другого мужчины, Оюун знает и чувствует меня лучше, чем я сама. Понимаю, что нам придется нелегко. Маланья будет бороться.

Я знаю своего отца, он не допустит чтобы тебя кто-то потревожил, он сам разберется с ней.

Глава 2

Стремительно летели дни, миновала одна луна и пришла весть, что отец вскоре прибудет и останется на семь дней. Как и прошлый раз ему предстояло решить много дел, да к тому же здесь была его Айзере. Она, узнав от меня эту весть, вся затрепетала, я видела, что она сильно рада. Покрывало я уже почти дошила. Оно получалось неожиданно таинственным, на нем все узоры и орнаменты меняли свой вид взависимости от того, как падает на него свет. То один цвет казался ярче, то другой загорался безудержным огнем, то будто бы какие-то неожиданные всполохи неузнаваемо меняли его вид. Оно было из большого куска тонкой шерстяной ткани. Сложный цвет полотна, то казался коричневым, то вдруг красновато-фиолетовым. Я решила обшить края темно-розовым переливающимся шелком и украсить кистями. Как и любое свадебное покрывало всегда было неповторимым и отражало характер семьи. Айзере не должна была видеть его до свадьбы. Я шила его в своей малой юрте, это было очень знаково, ведь в ней они первый раз познали друг друга. Осуждение и неприязнь сменилась нежным теплым чувством, мне хотелось заботиться об Айзере, понимая, что у нее никого здесь нет, кроме меня. Она была беззащитна, но скромна и терпелива.

Отец с отрядом из семи человек, как и прошлый раз, прибыл уже ближе к вечеру. Айзере весь день была беспокойна. Она часто выглядывала из юрты, ожидая его приезда. Дни стояли знойные, поэтому мы стали проводить самую жаркую часть дня в прохладной юрте. Сразу после отъезда отца мы переместимся на летнее кочевье. Мы могли бы и раньше сняться с места, но его приезд изменил наши планы. Айзере готовилась к встрече любимого. Это не проявлялось в бурных приготовлениях и выборе туалетов, но я заметила, что она сходила на водопад и промыла свои роскошные волосы, забрав их в тяжелый узел и закрепив гребнем. Такая прическа была привычна для нее, на ее родине женщины так носили волосы. Иногда она делала и две тугие косы, так было удобно в повседневной жизни, но сейчас она явно старалась. Айзере надела белую рубашку с расшитым шелковыми белыми же нитками воротом, своего любимого темного-синего цвета вышитый узкий в талии жилет и такого же цвета тонкие шаровары, стянутые на изящной щиколотке специальными лентами, надела много нитей ожерелья из очень мелких прозрачных камешков, переливающихся на солнце разноцветными брызгами, с красивой ажурной застежкой на белой длинной шее. Вся внешность Айзере была очень необычная, будто она явилась из невиданных сказок далеких стран. Ее глаза, обрамленные длинными густыми ресницами и очерченные тонкими четкими бровями сросшимися на переносице небольшого тонкого носа с небольшой горбинкой. Очень яркие губы, четко очерченные казались еще более красными на ее белом лице. Все приготовления Айзере к счастью упустила из вида Маха, в эти же дни должен был прийти караван, я озадачила ее переписать некоторые рукописи чтобы отдать отцу и мои письма для Алтенцецег с новостью о рождении сына и о том, что я стала женой Куандыка. Обычно я писала сама, особенно когда хотела поделиться с сестрой чем-то сокровенным, но сейчас я была довольна, что это может делать Маха. Я занималась ребенком, кормила его и диктовала письма.

Стремительно въехавший в кочевье небольшой отряд остановился на площади. Все жители уже встречали его. Отец спешился, отдав поводья одному из наших парней, поискал глазами Айзере, счастливо улыбнулся. Подошел ко мне, обнял и прижался губами к голове Алпа, потрепал Мэргэна и Тумэна, приобнял прильнувшую к нему Хоргонзул и поднял за подбородок склонившуюся в поклоне Маху, похлопал по плечу Бакыта. После всех приветствий отправился в гостевую юрту, где Айзере и Маха с помогающей им Хоргонзул уже расстелили и накрыли нарядную скатерть. Всадники омыли руки и прополоскали рот. Воду отцу поливала Айзере. Я чувствовала их нетерпеливую страсть, но приличия сдерживали их. Улучив момент, я подошла к отцу и тихо шепнула, что он может провести ночь в ба-ня, их с Айзере там никто не потревожит. Отец с благодарностью посмотрел на меня. Вечер был очень душевный, мужчины утолили свой голод и усталость взяла свое, отец постарался закончить все сразу после того, как все насытились. Подождав когда все угомонятся, он выскользнул из гостевой юрты. На небе сверкали звезды, дети уже спали, Маха и Хоргонзул тоже, я подтолкнула Айзере к выходу:

– Ну иди же! Он ждет тебя в ба-ня…

Утром, выйдя из юрты, я встретила отца. Его счастливый вид, будто помолодевшее лицо и сияющие глаза все мне сказали.

– Отец, твое свадебное покрывало готово. Когда ты хочешь совершить ритуал?

– Все эти дни я буду занят, но сейчас позови ко мне Тугая, ритуал придется делать ему, наверное откладывать не надо, сделаем уже завтра.

– А кто набросит покрывало? Кроме меня нужно еще три человека… не могу же я сказать Махе!

– Нет, Маху нужно будет отправить с детьми ну хоть на водопад… Я хочу спокойно провести ритуал, дело серьезные. Маха не даст это сделать. Поэтому и она, и ее мать узнают об этом позже, тогда, когда вы набросите на нас свадебное покрывало. Ты, Бакыт с Бадмой и Тугай наверное. Больше здесь нет никого, кому я мог бы доверить это.

Я пошла выполнять поручения отца и заодно сказала детям, что на следующий день они все могут отправиться на водопад, Добавив, что это может произойти, если они будут хорошо себя вести. И озадачила их разными несложными делами, мальчишки должны были всместе с другими бить палками по сохнущему на солнце соленому мясу, надо было отгонять мух, ведь если муха отложит личинку, то есть его будет нельзя. За ними должна была строго наблюдать уже подросшая и ответственная Хоргонзул. Ко мне подошла Маха:

– Солонго, а Айзере с нами тоже пойдет?

– Что она будет там с вами делать? Она уже взрослая…

– А я тоже взрослая. Я тогда тоже не пойду. Туда идти далеко, а мне жарко, не хочу долго идти в гору, все лицо испорчу,– капризно вещала девушка.

– Пойдешь,– твердо сказала я, присмотришь за детьми. Кто-то взрослый должен быть с ними.

– Ну мне будет скучно с ними…

– Почему скучно? Разве купаться в холодной воде скучно? Ведь там можно и полоскать волосы для прохлады, и плескаться очень приятно. Ты же всегда хотела веселиться у воды.

– Да, хотела. А теперь мне уже скучно…

Я растерялась, такого я не ожидала. Я знала, что девушка упряма, но сейчас мне нужно было во что бы то ни стало решить этот вопрос. Я решила применить хитрость.

– А я-то старалась для всех вас… я просила отца отпустить детей и он согласился, если ты, как взрослая, пойдешь с ними… Что ж… если ты не пойдешь, то и все дети должны будут остаться, ведь отец доверяет только тебе…– я тяжело вздохнула и сделала вид, что ухожу.

– Подожди, Солонго! Хорошо, я отведу туда детей. Кто с нами еще пойдет?

– Кроме Хоргонзул и мальчишек, хотела еще и Ниса, и Сарнай, дочь Бадмы. Может и еще кто-то. Чем больше детей, тем веселее. Сарнай и Хоргонзул помогут тебе.

– Ну ладно!

– Приготовьте себе еды с собой сами, я буду занята…

Я вздохнула с облегчением и пошла к Айзере чтобы сказать ей о планах отца.

Девушка, напевая, чистила у воды дорожный халат отца, она помыла его рубашку и бережно разложила на солнце, увидев меня, смутилась.

– Айзере, отец мне сказал, что мы набросим на вас свадебное покрывало уже завтра. Дети и Маха уйдут на водопад. Тугай проведет ритуал. Ты готова?

– Готова? … А что я должна делать?

– Ничего,– улыбнулась я. Действительно, ведь они уже познали друг друга. Но все же я сказала,– ты должна быть красива как… как… Гури Пэри!

– Гури Пэри… так называл меня дедуля… Я скучаю по нему…Я несколько раз писала ему, но он не ответил…

– Куандык сказал, что он здоров, но старики часто теряют зрение…– решила я успокоить Айзере,– возможно ему трудно писать. Айзере, есть ли у тебя красивый наряд? К сожалению караван придет через пару дней, но я посмотрю новый халат для тебя.

– Нет, Солонго, не надо, у меня есть кое-что… До завтра еще есть время, я буду готова.

– Хорошо, милая,– я поймала себя на том, что обида и злость на Айзере растворилась, как и не было ее, я от всего сердца была рада за нее и отца, я вспомнила, как вдруг родилось чувство к Куандыку, все сметающее на своем пути. Я понимала их, и сейчас я осознала всю ее внутреннюю силу, то, как она мне ответила, с каким достоинством она сказала, что для нее достаточно просто любви. Конечно, я сделаю все для их счастья.

Остаток дня я провела в заботах и приготовлениях к свадьбе, мне хотелось, чтобы этот день и ритуал на всю жизнь запомнился им. Я обсудила все с Тугаем, он был удивлен, я видела, что ему хотелось поделиться, но я строго посмотрела на парня, ведь то, что решает Оюун Хаган обсуждать нельзя. Я вернулась в свою малую юрту, взяла в руки свадебное покрывало отца, это уже третье покрывало в его жизни, оно будет хранить все секреты их жизни, их счастье, горести и печали, а также будет защитой их детям… Детям… конечно, как я не подумала об этом?! Ведь это неминуемо случится, Айзере уже давно созрела для материнства, об этом все ее тело уже кричало, ее напрягшаяся округлая грудь, нет-нет, да и распахивала глухой ворот белоснежной рубашки, которая уже не всилах была сдерживать стремящуюся навстречу любви плоть. Я увидела зовущие губы, раскрывшиеся навстречу отцу, нежные трепещущие пальцы и до ее встречи с отцом задавалась вопросом, кому же она поднесет себя? Кого сделает счастливым? Но никогда я не могла даже мельком подумать, что это будет мой отец… Хотя… вдруг я вспомнила, что во время битвы Бадмажуная с местными Духами, когда она находилась в пространстве между Сию и моим отцом, что-то похожее на яркие золотые нити, или лучи, исходившие, как от Сию, так и от Оюун Хагана, поддерживали Айзере, пронизывая пространство. Так это значит, что их встреча была предопределена?! Это открытие ошеломило меня. Как же это происходит? Кто решает это за нас? Неужто звезды?! Ведь Живое Небо было все ведающим и недаром отец иногда целые ночи напролет спрашивал у них и всегда получал ответ. И Хасан… он тоже умеет читать по звездам. А я так и не освоила эту науку. Все то времени не хватало мне, то усердия…

А где же мы сделаем этот ритуал? Ведь нужно чтобы никто не потревожил нас. Конечно, лучше нашей юрты и не найти. Ритуал был длинным, его завершением было набрасывание покрывала и различные пожелания новой семье. Обычно желали много здоровья, теплую большую юрту и много детей… Сейчас мне трудно было представить, какой будет жизнь их семьи. А почему? Ведь мой муж тоже находится далеко от меня, у нас есть сын, что же так удивляет меня?… Маланья! В гневе она была готова смести все на своем пути, как дикая свинья! Ее конечно же поддержит Маха. Сколько мы сможем скрывать это от нее? Как отец собирается поступать с Маланьей? Уже сейчас мурашки пробегали по спине от таких мыслей. Но отец ничего не боялся. Я знала, что он может быть холоден и непреклонен. В семье с нами он был всегда мягким открытым человеком, семья для него была очень важна. Когда-то бабушка рассказывала нам, что он очень любил нашу мать Эрдэне, очень страдал после ее ухода к Предкам и не хотел и слышать о какой-то другой женщине, он считал, что заменить ее никто не сможет. Я смутно помнила ее. Помню, что она была красива, звонко смеялась, а еще у нее были очень теплые, гладкие руки…

К вечеру все было готово, я еще и еще раз все проверила и поймала себя на том, что очень сильно волнуюсь. При мысли о том, что завтра я накину на отца и Айзере свадебное покрывало, сердце начинало часто биться.

На следующий день, на рассвете, я собрала всех детей, девочки сами приготовили лепешки с расчетом, что они вернутся уже ближе к закату и дала указания Махе и Сарнай. Она была чуть старше Хоргонзул. Девушка выросла очень красива, тиха и послушна. Мечтательная и спокойная в мать, в ней также проглядывали черты Мягмара. Бадма не поехала с Бакытом на Учения Бадмажуная, лишив тем самым Мягмара возможности увидеться с дочерью. Как только дети шумной толпой покинули кочевье, я быстро привела в порядок юрту, Айзере направилась в ба-ня, захватив какие-то вещи, пошла наряжаться и готовиться к церемонии. Прибежал запыхавшийся Тугай. Он принес специальные светильники и ритуальные предметы. Парень очень волновался, ведь надо провести ритуал для самого Оюун Хагана! Его волнение передалось и мне. Внезапно я запаниковала, успеем ли мы до возвращения детей? А вдруг нас кто-то потревожит? Ведь о предстоящей свадьбе знали немногие. А отец мог понадобиться например Самдану, или кому-то из кузнецов. Вскоре пришел отец в сопровождении Бакыта. Они тихо переговаривались. По тому, как отец покусывал губы и поглядывал на небо в проеме, его посещали те же мысли, он хотел сделать все побыстрее, тем томительнее было ожидание самой Айзере. Когда оно зятянулось и отец уже хотел послать меня за девушкой, полог откинулся и вошла Айзере. Все встали, наступило молчание. Так неотразима и божественна была она. Простой, но такой изысканный наряд, он подчеркивал и белоснежную кожу и подведенные синей бархатной краской глаза в цвет ее наряда, и сверкающий со свисающими переливчатыми жемчужинами драгоценный гребень, с трудом удерживающий тяжелые волосы, собранные в узел, в ушах были серьги, подаренные Сию, они делали ее гибкую шею будто еще длиннее. Отец сделал шаг ей навстречу и протянул ей руку, я увидела как робко дрогнули ее тонкие белые пальцы. Отец уверенно провел ее к Алтарю, я кивнула Тугаю чтобы он начинал, но парень в остолбенении с восторгом разглядывал Айзере, я тихо подошла и слегка пнула его, пора начинать! Он начал сначала робко и запинаясь, потом увлекся и весь ритуал, мантры, которым мы все вторили, перемежающиеся звоном колокольчика и встряхиванием барабана, стал исполняться быстро и без запинки. Время пролетело быстро и вот уже наступил миг, когда мы набросим на них свадебное покрывало. Мы взяли его за четыре конца и взметнули над головой, повторяя мантры. Оно вспарило волной и опустилось на них. Так мы продолжали читать их, повторяя призывания Защитников и Охранителей Рода и Племени, просили даровать им счастья и мира в их семье, здоровых детей и всяческого благоденствия. Наконец мы подняли покрывало, зардевшаяся розовым румянцем Айзере и абсолютно счастливый отец, не выпускающий ее руку. Все расселись на топчан, я быстро накрыла скатерть и выставила заранее заготовленную еду, налила пенистый кумыс, Тугай положил каждого яства на тарелку и до краев налив хмельной напиток, поставил все на Алтарь, мы пригласили всех Духов, населяющих нашу Землю и принялись поедать еду. Полдень уже миновал, отец глянул на проем юрты и сказал, что скоро надо расходиться и у него много дел еще, которые нужно сделать до вечера. Он с нежностью погладил по волосам Айзере, мы еще немного посидели вместе и разошлись. Перед уходом Отец поблагодарил всех и спросил меня могут ли они до его отъезда использовать ба-ня для встреч.