Осторожно, злая панда!

Ника Родникова

Осторожно, злая панда!

Коричневые ботинки со шнурками

Листья с деревьев окончательно облетели, лужи иногда замерзают и становятся гладкими, как стекла. По утрам темно до середины второго урока. Это хмурое и холодное время называют «поздней осенью». И, чтобы окончательно омрачить безрадостное воскресенье в самой середине этой поздней осени, родители купили Мише скучные коричневые ботинки с такими же коричневыми шнурками.

Сами ботинки, может, были и ничего, даже чуть-чуть похожи на настоящие военные сапоги.

– Ого, какие брутальные! – заявила старшая сестра Елизавета.

– Грубоватые, для настоящих мужчин, – пояснила непонятное слово мама.

Ладно, к самим ботинкам еще можно было как-то привыкнуть. Но вот круглые коричневые шнурки казались Мише похожими на дождевых червяков. А червяков ему всегда было жалко.

Летом после дождя, когда червяки выползали из земли на асфальтовые дорожки, Мишины желтые резиновые сапоги тщательно обходили каждого, чтобы нечаянно не наступить.

Однажды на прогулке ребята в детском саду хотели разорвать червяка на половинки.

– Зато из каждой половины вырастет целый червяк! – важно заявил кто-то из мальчишек.

– Но червякам больно! Им же больно! – до слез тогда возмущался маленький Миша.

Воспитательница объяснила, что только одна половинка червяка, там, где голова и рот, сможет восстановиться до целого экземпляра, а оторванный хвост больше никогда не будет червяком, он умирает. Разорванный пополам червяк с тех пор стал самым настоящим Мишиным кошмаром.

И вот теперь эти ботинки… У них была очень длинная шнуровка, сначала шнурки были продеты в дырочки, а потом цеплялись за металлические крючки с обеих сторон. Надо было изо всех сил затягивать шнурки, иначе при ходьбе они сваливались с крючков, ботинки начинали болтаться на ноге, показывая всем длинный язык. В конце концов, слетевшие с крючков шнурки падали в какую-нибудь лужу и превращались в мокрый грязный комок, который приходилось долго распутывать.

Но в том-то и дело, что Миша боялся порвать шнурки, похожие на червяков, и никак не мог заставить себя затягивать их с силой.

– Что происходит? -каждое утро возмущалась мама, распутывая мокрые грязные шнурки прямо на улице по пути в школу.

– Ты разучился завязывать шнурки? – строго спрашивал вечером папа, когда мама в очередной раз жаловалась ему, как из-за этих шнурков опять чуть не опоздали в школу.

– Ничего подобного! – бросалась защищать Мишу бабушка. -Он с пяти лет прекрасно завязывает шнурки, Мишенька даже мне шнурки завязывает, чтобы я не наклонялась, у меня же давление.

– Ну, тогда просто их надо затягивать сильнее, чтобы они не падали с крючков! – строго велел папа.

– Ему не нравятся ваши тупые ботинки, – со знанием дела заявляла старшая сестра Елизавета и удалялась к себе в комнату.

Папа, мама и бабушка сразу начинали спорить между собой, пытаясь докопаться до истины. Иногда они пробовали привлечь в качестве эксперта по детям и Лизу, доказывая ей втроем, что это отличные ботинки.

– Качественные, фирменные! – говорила мама.

– Крепкие, добротные! – так называла ботинки бабушка.

– Нормальная пацанская обувь! – охотно соглашался папа.

Но Лиза твердо стояла на своем –Мише эти ботинки не нравятся, а, выбирая одежду и обувь, надо учитывать мнение детей, потому что дети имеют право на самовыражение.

– Мишенька, тебе не нравятся эти ботинки? – спрашивала иногда мама, присев перед сыном и заглядывая ему в глаза.

– Мне все равно. Не промокают. Сойдет…– нехотя отвечал мальчик.

–В чем же тогда дело? – начинал закипать папа. – У тебя сил не хватает шнурки затянуть?

– Они похожи на червяков… – как-то раз попытался объяснить Миша.

Но никто ничего не понял.

– Причем здесь червяки? -поморщилась мама.

– Не говори глупостей! -возмутился папа.

–Ну, вот, я же говорила! – победно заключила Елизавета.

Неприятности со шнурками происходили практически каждый день. Мама уже почти с этим смирилась, молча распутывала мокрые грязные шнурки, очередной раз упавшие в лужу. Мама перестала жаловаться по вечерам папе, чтобы его не расстраивать.

Но по вторникам и четвергам первоклассников организованно водили в бассейн в соседнюю школу. И стабильно по вторникам и четвергам учительница звонила маме или папе и жаловалась на то, что Миша задерживает весь класс, и у нее нет никакой возможности по несколько раз в день распутывать его шнурки, с которыми он сам, похоже, не справляется. И вот тогда все повторялось по новой. Мама, папа и бабушка спорили вечером о том, что же происходит. Иногда они привлекали в качестве эксперта по детям Елизавету, но никогда с ней не соглашались.

После одной из таких разборок старшая четырнадцатилетняя сестра очень не кстати без спроса покрасила челку в какой-то зеленовато-синий цвет, а папа, как выяснилось, совершенно не выносит синие волосы, особенно у своих дочек.

На следующий день, качая малышку Анастасию, папа пристально всматривался в ее личико, а потом спросил:

– Скажи-ка, Настасья, ты тоже лет через четырнадцать-пятнадцать порадуешь отца? Приду я как-нибудь с работы домой, а там вместо моей принцессы незнакомая взрослая девочка с фиолетовыми волосами?

– С волосами – это еще хорошо! – со знанием дела заметила бабушка. – Сейчас вон некоторые подростки, даже девочки, совсем на лысо бреются… Или не совсем,– например, половина головы лысая, вторая половина – желтая, розовая или вот синяя.

– Как же так может быть –лысая девочка?! – совсем испугался папа.

– Твоя принцесса Настасья и так лысая, – хмыкнула из своей комнаты Елизавета. – Странно, что тебя это пока не смущает.

– Лиза!!! – крикнули одновременно мама, папа и бабушка.

Обстановка в доме накалялась с каждым днем, а началось все, следует признать, с коричневых шнурков, похожих на червяков, которых Мише было очень жалко. Слишком уж им много уделялось времени и внимания, этим шнуркам.

После забот о малышке Насте и нескончаемых проблем с Мишей и его ботинками у родителей совсем не хватало времени на Елизавету, и закончилось все синей челкой. Хотя не факт, что закончилось. Возможно, все только начиналось. Лиза уже обсуждала с подругами по телефону пирсинг и татуировки, она не знала, как еще заявить о себе.

Бабушка только вздыхала, когда слышала такие разговоры из-за закрытой двери в Лизину комнату.

Наконец, волна детского неповиновения и родительского негодования докатилась до всегда невозмутимого деда. И пока малышка Анастасия не сделала себе фиолетовую татуировку на лысинке под чепчиком, дед отложил газету с кроссвордом и решил, наконец, во всем разобраться.

– Слышь, Малой, объясни ты мне, что происходит с твоими ботинками? – спросил дед у Миши вечером в субботу.

Наконец, хоть кто-то был готов выслушать Михаила.

– Понимаешь, дедушка, эти толстые круглые коричневые шнурки так похожи на дождевых червяков. А мне их очень жалко. Ведь если сильно тянуть червяка, он может порваться на две половинки, а из двух половинок выживет только одна. Поэтому я не могу сильно тянуть эти шнурки, то есть, могу, конечно, но не хочу. Я боюсь, что они порвутся.

– Понятно, Малой, дело серьезное…

Дед подумал секунду, а потом полез в карман жилетки и вытащил оттуда двести рублей.

– Лизавета, – громко позвал дедушка.

На зов любимого дедули Лизка примчалась из своей комнаты, как стрела. Даже стянула по пути с головы наушники.

– Чего, деда? – спросила Лиза, увидев деньги. – Тебе за вафельками сходить? Или за печеньем?

– Не, мне, пожалуйста, полкило тишины, спокойствия и мира в доме, -хитро ответил дед.

Лиза хлопала синими накрашенными ресницами и ожидала более точных указаний.

– Возьми Малого и сходи с ним в «Галантерею» за шнурками. Или где там их сейчас продают?

– В ларьке у метро, – со знанием дела доложила Елизавета.

– Во-во, тогда дуйте к метро и купите Михаилу шнурки, которые ему понравятся и подойдут для этих самых ботинок

– Не вопрос! – сразу согласилась Лизка.

Миша с Лизой купили бесконечно длинные фосфорно-лимонные шнурки, которые к тому же светятся в темноте. Шнурки были абсолютно плоские и, к счастью, не напоминали первокласснику Мише никаких животных, а Лизе немного напоминали дискотеку. На сдачу еще удалось купить деду его любимые вафельки.

Мама, папа и бабушка сначала с некоторым недоверием отнеслись к фосфорно-лимонным шнуркам в детских коричневых осенних ботинках. Но все неприятности с Мишиной обувью посреди хмурой и холодной поздней осени на этом закончились. Миша смело затягивал новые шнурки, не давая им не малейшего шанса соскочить с крючков и упасть в лужу.

А как зловеще шнурки светятся во мраке, оценила даже бабушка. Первое время она с непривычки пугалась ботинок с лимонными шнурками в темном коридоре, но со временем привыкла.

Снова по вечерам папа и мама, дедушка и бабушка, Лиза и Миша обсуждали важные и интересные новости, а не какие-то там лужи и шнурки. А малышка Анастасия тихо сопела в своей кроватке и на радость всем отращивала русые локоны под чепчиком.

Серые валенки с красными снегирями

Мама не удержалась и купила Мише на ярмарке нарядные валенки – серые с красными снегирями и заснеженной рябиной

– Чистая шерсть, ручная работа, – как бы оправдываясь за свой неразумный поступок, объясняла всем мама.

– Да, хорошие валенки, – уверенно подтвердила старшая сестра Елизавета. – Может, я тоже такие хочу.

Мама, папа и бабушка с удивлением посмотрели на восьмиклассницу Лизу. Недавно старшая дочь выкрасила челку в синий цвет и с лета ходила в каких-то мрачных бесформенных балахонах. Из обуви колючая Лизка признавала исключительно кеды. Все вместе это называлось «сложный переходный возраст». Родителям даже пришлось купить ей кеды на меху, потому что неумолимо надвигался конец ноября.

А вот сейчас вдруг Елизавета всем заявила, что тоже хотела бы валенки. Конечно, взрослым было от чего удивиться.  Только дед не оторвался от своей газеты с кроссвордом, потому что Николая Ивановича вообще было сложно вывести из равновесия.

– Лизонька, я же не знала, что ты тоже захочешь, – опять начала оправдываться мама. – И потом, там только детские размеры были…

– Да, ладно, проехали, – оборвала маму Елизавета, уже раскаиваясь, что позволила себе такую детскую слабость.

 Миша тем временем был поглощен снегирями, точнее- одним из них. Прикрыв снегиря ладошками, он почти не дышал, представляя, что там у него под руками настоящая дикая птичка, мальчишке даже казалось, что он ощущал ее живое тепло. Честно признаться, родившись в большом городе, Миша в свои семь лет еще ни разу не видел настоящих снегирей, разве что на картинках, по телевизору и у Лизки в Интернете.

– Между прочим, в мире глобальное потепление, – уже пришла в себя и, как обычно, начала язвить неугомонная Елизавета. – Вы где эти валенки носить собираетесь, а главное- когда?

– Ну, зимой, – неуверенно ответила мама.

– Да, где та зима-то? –не унималась Лиза. – До нового года дожди идут, потом в феврале короткие морозы, ветер три снежинки метет по голому асфальту, а потом все- весна пришла. Слякоть, а не зима.

– Да, зимы нынче не те, – грустно согласилась бабушка. -Снег падает и тает, падает и тает…

– Ну, если вообще падает, – заметил папа.

Миша, не успев еще обрадоваться обновке, уже был готов расплакаться от такой несправедливости. Ну, как же так?! Валенки у него теперь есть, а нормальной зимы опять не будет?! Нижняя губа уже предательски подрагивала.

– Не дрейфь, Малой, будет тебе зима! Самая настоящая! С валенками и снегирями! – оторвался, наконец, от газеты дед. – Уж я тебе обещаю.

Елизавета удивленно посмотрела на деда и пробурчала:

– Это непедагогично обещать ребенку то, чего не можешь исполнить.

– А я всегда исполняю свои обещания, – серьезно подтвердил дед

Да, с этим трудно было спорить, дед слов на ветер не бросал. И если уж что обещал, то исполнял обязательно.

Ноябрь пролетел в учебе и заботах. Наступил декабрь. В торговых центрах и на площадях рядом с торговыми центрами заранее нарядили елки, почти за месяц до праздников. Яркие и сверкающие украшения уже встречались на каждом шагу, но новогоднее настроение почему-то не появлялось. Наверное, потому что зимы в Питере не было.

– Это они нарочно елки так рано наряжают, чтобы люди готовились к праздникам, тратили деньги на подарки, – со знанием дела заявила Лизка. – «Маркетинг» это называется – законы рынка, мы в школе учили.

Миша тяжело вздохнул. Ни тебе зимы, ни праздников, и елки наряжают только из-за какого-то маркетинга. По телевизору показывали старые советские мультфильмы – про снеговиков, Деда Мороза и ребят, которые катались с горок на санках и играли в снежки, кружились на катке и мчались на лыжах.

Ну, на каток папа Мишу тоже иногда водил, только каток был такой же, как и елки, -не совсем настоящий, а в торговом центре под крышей. И никаких тебе качающихся на ветру фонариков и летящих в лицо снежинок. А вот санки так и лежали на антресолях, чего их зря доставать, если зимы-то нет.

Когда Миша был маленький, зимой его детскую коляску переставляли на полозья, чтобы гулять с малышом по заснеженным улицам. Сам Миша, конечно, этого не помнил, но бабушка рассказывала.

И каток заливали прямо во дворе. Даже фотографии сохранились, где папа, мама и Лиза катаются вместе.

– Олд скул, ретро-стайл, – небрежно кинула Лизка в сторону Миши, когда он листал толстый альбом с фотографиями.

В ответ младший брат только вздохнул.

– В моем детстве хотя бы зима была, а вам, ребята, совсем не повезло,– Елизавета не унималась.

Но, похоже, Лиза была права. Сейчас, в середине декабря, принцесса Анастасия так и продолжает выезжать на прогулки в своей летней коляске. На тротуаре – голый асфальт (иногда с лужами), на газонах и клумбах – пожухлая трава и подмерзшие цветочки, и в парке та же безрадостная картина.  Только листьев на деревьях нет, а так почти, как плохое лето

На английском задали текст про то, за что мы любим зиму. Миша знал все правильные ответы на вопросы по тексту и аккуратно обводил их кружочками в рабочей тетради. В переводе на русский язык это звучало так: «Мы любим зиму, потому что можно лепить снеговика, играть в снежки, кататься на лыжах, ходить с друзьями на каток».

По окружайке изучали формы снежинок. Ух! Какие же они были красивые на фотографиях в учебнике. По технологии вырезали снежинки из бумаги, чтобы украшать школьные окна. Миша с бабушкой вырезали целых двенадцать снежинок, хотя задавали только пять. Радости даже от двенадцати бумажных снежинок почему-то не прибавилось.

Просто все это было про какую-то другую зиму- настоящую. Но такой зимы у Миши пока не было.

Иногда, когда становилось совсем грустно, Миша доставал из коробки серые валенки с красными снегирями и мечтал о зиме. Еще он украдкой посматривал на деда и думал, не забыл ли тот о своем обещании.

По выходным Елизавета валялась в кровати до обеда и совершенно не хотела вставать. Папа нервничал и уставал на работе. Бабушка и мама целыми днями хлопотали по дому и тоже уставали с Настасьей. Малышка Настя все чаще капризничала, у нее резались зубки. И Мише было почти всегда грустно. Только дед сохранял невозмутимость, заваривал с утра пораньше травяной чай и улыбался себе в усы, когда удавалось полностью разгадать очередной кроссворд.

– Ну, что, Малой, помнишь, я тебе зиму обещал? – как-то неожиданно воскресным утром спросил дед.

– Угу, – просопел Миша.

От неожиданности даже Лизка остановилась на бегу:

– Деда, я тоже зиму хочу, если чё. Можно даже без валенок

– Будет вам зима, будет, – хитро улыбнулся дед, – я уже билеты купил.

– Куда билеты, папа? – устало спросила Мишина мама, не до конца понимая, о чем речь.

– Да, куда? –переспросил и папа.

Мама решила пояснить:

–У нас уже плотный график по елкам – от моей работы, от Сережиного института, от школы – в доме культуры, от художественной школы – во Дворце творчества, елка в ТЮЗе, елка в цирке, детская дискотека на киностудии, еще елка в аквапарке, балет «Щелкунчик», ледовое шоу и детская новогодняя опера. Да, Сереже еще обещали билеты на водное шоу подарить.

Лиза театрально закатила глаза:

– Маааа! Ты знаешь, как дети устают от этих елок?! После таких каникул надо давать еще одни каникулы, чтобы от ваших елок отдохнут

– Лиза, как тебе не стыдно, родители для вас так стараются! – всплеснула руками бабушка.

– Они бы у нас хоть раз спросили, чего нам хочется, -надулась Лиза.

– Пап, так ты куда билеты купил? – Мишина мама вспомнила, что так и не выяснила с дедом этот вопрос.

– На поезд. До Архангельска. А там автобусом до деревни, к брату моему поедем зиму настоящую встречать. Мне эти пластиковые елки под дождем тоже уже порядком надоели. Да, и Малому я обещал. Валенки же…

– Ура!!!!!! – завизжала Елизавета и запрыгала от радости по комнате.

Потом Лизка повисла у деда на шее, и он легко закружил ее, как маленькую. Миша подбежал к маме, обнял ее за ноги и попросил:

– Мамочка, ну, пожалуйста… Давай в ТЮЗ и в цирк потом когда-нибудь сходим? Я хочу зиму, валенки и снегирей.

Малышка Настя не понимала, что происходит, но раз уж дед кружил такую большую Лизу, то определенно происходило что-то хорошее. На всякий случай Анастасия выплюнула соску, улыбалась своим почти беззубым ртом и радостно показывала руками фонарики.

– Мамочка, ну, пожалуйста…– продолжал канючить Миша.

– Ну, что ты с ними будешь делать? – опять всплеснула руками бабушка.

– Гхм, – все, что мог сказать папа.

«Решено! Мы всей семье едем в Архангельск! Встречать зиму!» – окончательно понял Миша, раз уж даже у папы не нашлось никаких возражений.

***

– Огого! Сколько снега! – не удержалась Лиза, разглядывая за окном поезда зимний лес. – Как я тут в кедах-то ходить буду? Деда, у брата твоего найдутся же для меня какие-нибудь валенки? А то у меня из зимней обуви –только коньки.

– Где коньки? Дома, на антресолях? – уточнил папа.

– Чего-то дома, – скривилась Елизавета,– в рюкзаке, со мной, я же их даже отнесла наточить перед отъездом.

– Коньки?! -изумилась мама. – Ты собираешься кататься на коньках? Как раньше?! Ты же говорила, что это все для малышей/

– Ну, да, я же еду отдыхать зимой, – кивнула невозмутимая Лиза. – Но я и по лесу гулять хочу, и снеговиков лепить, и с горок на лыжах! От жизни в мегаполисе люди очень устают, знаете ли. Особенно подростки. У них, то есть, – у нас, знаете какие нагрузки?

– Да, не только же на коньках всю неделю кататься, – поддержала бабушка. – Лепите, обязательно лепите снеговиков! Что-то я по ним уже соскучилась, а Настенька так и вовсе не видела никогда.

– Валенки, значит, хочешь? –переспросил дед у Лизы.

Он никогда не упускал из виду самое важное в разговоре. Елизавета в ответ решительно кивнула.

– Найдутся, найдутся тебе валенки, -усмехнулся любимый дед. – Мать, доставай уже.

Бабуля недовольно заворчала:

–Вот все-то ты, по-своему норовишь! Договаривались же, что как приедем. Нам уже выходить из поезда через полчаса, а ты хочешь, чтобы я всю сумку переворошила, они ж на самом дне, эти …

Но бабушка всегда ворчала на деда так, понарошку. А сама она уже суетилась у большой дорожной сумки.

Сейчас, в тесном купе поезда Елизавета смотрела на бабушку, разбирающую сумку, с интересом и восторгом. Внучка, конечно, как и дед, ловила информацию на лету, и слова «валенки» и «доставай» Лиза услышала отчетливо и ясно. Но до конца она еще не верила

– Вооот, они-ж, родимые! По Интернету на твой тридцать девятый размер мать где-то заказала.

– Да, такие же, как у Мишеньки, -подтвердила мама, – чистая шерсть, ручная работа.

– Мы ж тебе их хотели под елочку положить, – продолжала бабушка, – но по такому снегу ты взаправду даже по перрону до вокзала не дойдешь в своих кедах.

– Валенки?! Мне?! – не верила глазам восьмиклассница Елизавета.

– Настоящие! Как сама зима! – важно подтвердил дед.

Новенькие белые валенки с яркими синицами Лиза уже прижимала к груди, длинная синяя челка упала вниз, прикрывая лицо.

– Во! Синицы-то на валенках как раз под цвет челки, – не удержался папа.

– Синичка ты наша, – обняла Лизу бабушка.

Все семейные тапочки

Мамины и бабушкины тапки познакомились примерно в январе. Когда-то они лежали рядом в магазине на одной полке, на одной распродаже, а потом вместе попали в семью Скворцовых. Только у мамы тапочки были малиновые, у бабушки- бордовые. Оказавшись дома, малиновые и бордовые вельветовые шлепанцы еще больше подружились и иногда проявляли удивительные чудеса выручки и взаимопомощи.

Если мамины тапочки полночи ходили по длинному коридору и даже танцевали на кухне, стараясь убаюкать беспокойную малышку Настю, то рано утром бабушкины тапки вставали раньше всех. На цыпочках, чтобы не разбудить уставшую маму, бордовые бабулины проходили мимо спальни и шли на кухню готовить для всех завтрак. Потом они будили первоклассника Мишу и восьмиклассницу Лизу, а если кто не хотел вставать, то бабушкины тапочки как бы случайно открывали дверь на кухню, и тогда аппетитные запахи свежих оладушек или сырников поднимали даже капризную Елизавету.

А если уставала бабушка, подолгу гуляя в парке с Мишиными башмаками и красной коляской Анастасии, то тогда мамины тапочки встречали бабулю на пороге, помогали раздеться и старательно усаживали ее отдыхать. Как бы там ни было, малиновые тапочки, очевидно, были помоложе, и поэтому- более скоростные. Они носились по квартире, мелькая то ту, то там, успевая сделать сто дел в минуту: подобрать папе красивый галстук к костюму, подать дедушке свежую газету, а Настасье- упавшую погремушку, поставить вариться борщ, проверить у Миши уроки, проследить, чтобы Лиза не ушла без шапки в мороз и ответить на все телефонные звонки между делом.

Очень часто у мамы или бабушки под ногами путался Миша. У Миши тапки были оранжевые со смешными тигрятами.

– А, ну-ка бегите отсюда, сейчас лук резать буду, – иногда говорили тигрятам мамины малиновые тапки, выпроваживая Мишу с кухни.

И тогда дикие тигры начинали носиться по длинному коридору наперегонки друг с другом. С каждым шагом то правый, то левый тигренок вырывались вперед, поэтому в конце дистанции Миша делал один большой длинный прыжок, стараясь приземлиться ровно двумя ногами, чтобы никто из тигрят не проиграл в этом забеге.

– Миша! Хватит топать! – кричали мама, бабушка и Лиза одновременно.

– Михаил, пожалей соседей, – добавлял папа.

– У меня дикие африканские тигры, РРРР! – рычал в ответ Миша.

– Малой, иди-ка сюда, в шашки поиграем, – подзывал дедушка одичавшие тапки.

– Тигры в Африке не водятся, – со знанием дела заявляла Лиза.

– А где? – с любопытством спрашивал Миша у старшей сестры.

– Ну, в Азии где-то, – уже не так уверенно отвечала Елизавета.

– Тигры водятся в Индии, Китае, Тайланде, Бангладеш, Непале, Пакистане и у нас в России на Дальнем Востоке – пояснял дед.

– Деда, ты из-за кроссвордов такой умный? – с восхищением спрашивала Лиза.

– Кхе- кхе, – улыбался в усы дед, расставляя шашки.

– Просто надо книжки читать, а не музыку слушать и перед зеркалом крутиться, – отбежав подальше на безопасное расстояние, выкрикивал Миша старшей сестре.

– Ах, ты! – кричала Лиза, бросаясь вдогонку за тиграми.

И тогда начиналось настоящее сафари – Лиза носилась за Мишей по квартире, а Мишка вопил и, спасаясь от погони, сбивал все на своем пути, а потом прятался за маму или за бабушку.

– Охота на тигров запрещена! Охота на тигров запрещена! Все тигры занесены в Красную книгу! – кричал Лизе Миша.

– Эх, зря мы не купили Михаилу тапки с черепахами, – заявлял папа, прекращая безобразия, – представляете, насколько бы спокойнее было в доме.

Папины важные черные тапки иногда были такие строгие, что легко усмиряли даже диких тигров.

Дедушкины клетчатые тапки были похожи на его кроссворды, шашки и даже – шахматы. Частенько дед играл в шахматы или шашки сразу на двух досках – с Лизой и Мишей одновременно.

– Деда, ты мне поддавался? – иногда спрашивала Елизавета, если ей удавалось выиграть.

– Нет, он тебе подсказывал, – угрюмо отвечал сестре опять проигравший Миша, сгребая шашки с доски.

– Так он и тебе подсказывал, только ты не слушал, – хмыкала Лизка.

Иногда старшие сестры бывают на удивление противными. Хотя обычно с ними можно иметь дело.

У Лизы тапки были самые красивые и загадочные. Бархатные темно-фиолетовые домашние туфли со старинными серебряными ключами Лизавете подарила на день рождения бабушка.