Ангел-искуситель

– И ты говоришь, что у тебя не много свободного времени – с такими расценками? – медленно, с расстановкой спросила она.

– Ну, уж какие есть, – ответил я со всей непринужденностью, на которую оказался способен.

– А с кем ты уже работал? – В глазах у нее появился некий неприятный огонек. – Это не для меня. Ты же понимаешь, мое начальство наверняка поинтересуется…

– Марина, моя работа требует конфиденциальности, – ответил я, чрезвычайно гордый своей находчивостью, – которую я в равной степени могу гарантировать и вашей фирме. Никто же не хочет обнародовать тот факт, что у него возникли сложности, требующие помощи психолога.

– Хм, – неопределенно отозвалась она, глядя на меня все с тем охотничьим блеском в глазах.

И я понял, почему Сергей сбежал в гараж. Надави она на меня еще пару раз – с разных, неожиданных сторон – я могу не выдержать. Или позорно сбегу к Татьяне под крыло, или расколюсь, как кокосовый орех, который упорно колотят о камень то тем, то этим боком.

Спас меня Олежка. Вот – сторицей вернулось мне открытое, бесхитростное отношение к ребенку! Увидев, как он вылетел из дома и ринулся к нам, я воспрянул духом. Я обещал малышу поиграть с ним после сна – и к слову своему я отношусь с уважением.

– Марина, нам, пожалуй, придется прерваться, – начал я, кивая в сторону мальчика.

– Я вижу, – задумчиво ответила она. – В общем, пока договоримся так, – вернулась она к деловому тону, встряхнувшись, – я переговорю с начальством и позвоню… Какой у тебя номер? – спросила она с невинным видом.

– Татьяне лучше звони, – ответил я не менее простодушно, – у нее ты меня скорее найдешь.

– А если мне днем с тобой связаться понадобится? – не отставала она.

В ее тоне появился какая-то новая нотка. Маловероятно, чтобы она была связанна с работой (вряд ли на данном этапе переговоров я мог понадобиться ей так срочно), но и личного интереса, который чуть не довел меня до бешенства в прошлый раз, я в ней не услышал.

– А я, когда работаю, телефон все равно отключаю. – Я развел руками с извиняющимся видом. – Ты же понимаешь, что звонки во время доверительной беседы как-то не к месту. Так что – звони вечером. Татьяне. – Я улыбнулся, давая ей понять, что Татьяна будет участвовать во всех наших дальнейших переговорах. Я ей не буду! Пусть хоть скажет, правильную ли я сумму назвал.

Олежка подлетел ко мне и, вцепившись мне в штанину джинсов, принялся дергать меня изо всех сил, вопя: – Дядя, дядя, колаблики!

Я опешил. Дядя? Какой дядя? Это кто здесь дядя? Это я здесь дядя? Да я… А кто я? Уж точно – не тетя. Имени моего он, похоже, еще не запомнил. Ну, не ангелом же мне называться! Ладно, буду пока дядей.

Но когда мы добрались до надувного бассейна, надобность в именах, равно как и в дядях, отпала сама собой. Ну вот – я же говорил Татьяне, что, когда лю… кого-то нечто общее объединяет, им вовсе незачем как-то называть друг друга! Кстати, она меня в лицо моим именем так и не стала называть – оно больше у ее окружения прижилось. Хм. Определенно, нас уже тоже нечто общее объединяет…

Не успел я подумать о Татьяне, как она вышла из дома и, потоптавшись немного на месте, направилась к нам. Вот когда меня Марина пытала, ее даже в окне не видно было, а как играть с нами – тут как тут! Кораблики запускать каждый хочет!

Она присела рядом с бассейном и попыталась присоединиться к нашей битве. Олежка кинулся на ее кораблик со всей свирепостью недавно посвященного в звание пиратов. Я бросился было защищать ее суденышко, оказавшееся не в том месте и не в то время, но малыш со зверским воплем уже потопил его. Вот тебе, Татьяна, наглядный пример – не стоит, очертя голову, бросаться в малознакомое тебе дело! Она, похоже, усвоила урок и больше не вмешивалась в нашу баталию. Вот бы и с Галей так…

Присутствие Татьяны постоянно заставляло меня отвлекаться – Олежка блестяще использовал каждый момент моей рассеянности и, в результате, пустил ко дну всю мою флотилию. Вот как бы и с Галей так не… Нет, я обязательно приведу Татьяне этот пример! Торжественно признав Олежкино бесспорное превосходство на водных просторах, я пообещал ему вернуться, как только наберусь сил. И уговорю Татьяну не следить больше за каждым моим жестом – рука ведь сама не туда дергается! А к сражению я бы еще вернулся… Что-то слишком лихо он меня сегодня на обе лопатки положил…

По дороге домой я коротко рассказал Татьяне о предложении Марины. Она пришла в полный восторг. В слишком полный восторг. Я тут же насторожился – что-то за этой настойчивостью скрывается! Она разбила в пух и прах все мои возражения по поводу незнания сферы туризма и возникающих там осложнений. А заодно и еще раз дала высокую оценку работе всех ангелов-хранителей – и моей, в частности. Ангелы-хранители, оказывается – точно так же, как и эти туристические лидеры – пинками заставляют слабых и невинных людей двигаться в нужном им, ангелам, направлении. Я, между прочим, могу это и как руководство к действию воспринять – насчет пинков-то! Ага, ангелу-хранителю, оказывается, можно на шею даже гроздь таких слабых и невинных повесить… А ноги ему тоже лишние пришить – чтобы было чем пинки дополнительным подопечным раздавать? Ага, мне, значит, весьма полезно о человеческих конфликтах послушать … люди, значит, не все – слабые и невинные … только она у нас, конеч… Что?! Веревки? Из нее? Я?! Да из нее только одну веревку свить можно – чтобы повеситься…!

И тут, войдя, видимо, во вкус ощипывания белоснежных ангельских крыльев, она проговорилась. Я знал, что она не просто так меня уговаривает, что мне любое дело по плечу! Особенно, если этим делом мне придется заниматься где-то вдалеке. Она прямо завтра (вы слышали – прямо завтра!) начинает беседовать с Галей! Насчет завтра пришлось-таки рявкнуть. В дальнейшем ситуация выглядела более обнадеживающей. Я небрежно сообщил ей, что мои услуги, скорее всего, окажутся Марине не по карману, надеясь по ее реакции понять, насколько я завысил реальную цену.

Услышав названную мной стоимость консультаций, она посмотрела на меня так, что я сразу почувствовал, что вот процентов 25-30 точно нужно было сбросить. Для первого раза. Может, даже не больше пятидесяти евро я час. Какие два-три часа? Я же сказал, в час! Дорога? Какая дорога? Туда и обратно…? Это мне, что, по полдня в ее офисе отсутствовать?!

Татьяна, как обычно, тут же нашла выход из положения. А почему, в самом деле, нельзя этих туристических клиентов в Татьянин офис пригласить? Марина сама сказала, что только первая встреча должна быть … общего плана. Один раз я туда съезжу – вот, кстати, с учетом дороги и цена окажется вполне реальной, уж никак не больше пятидесяти евро в час. А там – послушаю их вопросы, сгруппирую их… а вот узконаправленные беседы с узкой группой заинтересованных вполне можно и… В группе – человека три-четыре, не больше… Татьянины сотрудники в обед у кофейного столика могут собраться, а мы пока в другом конце комнаты устроимся – как раз в час и уложимся… Я и цену с удовольствием снижу – так что такой вариант всех должен устроить… А что это мы так быстро доехали?

Мне очень хотелось рассказать Татьяне о ходе своих рассуждений по поводу Марининого предложения, но она, похоже, о нем уже забыла. Дома она принялась бегать из угла в угол, явно накручивая себя перед завтрашней поездкой к родителям. Ладно, главное – идею насчет своего офиса она мне подбросила, детали я уже и сам как-нибудь проработаю. Да чего она опять заранее нервничает? Все будет отлично. Я прекрасно помню, что мы едем к ним мириться…

И тут она заявила мне, что хочет поговорить со мной о чем-то другом. Она сказала это таким тоном, что я понял, что мне лучше присесть. Когда Татьяна начинает подбирать слова, обычно это не сулит мне ничего хорошего.

Когда Татьяна заговаривает о том, что мы – взрослые люди, обычно это значит, что ей в голову взбрело нечто, что даже детской глупостью не назовешь.

Когда Татьяна заговаривает о спокойном и откровенном обсуждении, обычно это значит, что меня опять ждут шарады, разгадать которые можно только упорством и терпением.

Когда Татьяна заговаривает о наших отношениях, обычно это значит, что она приплела к ним кого-то третьего, как было тогда с Мариной.

Когда Татьяна заговаривает о неодобрении людей, обычно это значит, что она только что пообщалась … или собирается пообщаться с родителями.

Когда Татьяна заговаривает о том, что было бы разумно…

Нет, я больше не могу! Когда Татьяна начинает говорить таким тоном, разумность там в десятикилометровом радиусе не найдешь!

Я попросил ее высказаться попроще и покороче. Сегодня я уже заметил, что короткие фразы как-то быстрее до сознания доходят.

Она высказалась: «Пока. Надеюсь. Не знаю». Просто и коротко. До сознания дошло быстро – но не задержалось там. Пришлось попросить ее уточнить.

Когда она уточнила, я вдруг понял, что чувствуют люди, когда посреди переливающегося всеми цветами радуги сна о райском острове они вдруг осознают, что это – всего лишь сон. Они все еще видят буйство красок и блики солнца на тихой глади залива; они все еще слышат щебет райских птиц и тихий шорох волн; они, возможно, даже ощущают божественные запахи невиданных цветов и мягкую шелковистость песка под ногой… Но это – сон. Всего этого на самом деле нет. И никогда не будет…

Все это время, пока я добивался этой невероятной женщины, я ни разу не задумался о том, а что же будет дальше. Мне казалось, что главное – завоевать ее, заинтересовать ее, заставить ее понять, что никто и никогда не сможет любить ее больше, чем я; а потом – мы будем вместе и счастливы.

Но я забыл, что люди иначе видят это потом. Я забыл о том, что она – человек; я забыл о том, что она – человеческая женщина; я забыл о том, что одной моей любви ей окажется недостаточно. Ей захочется, чтобы из этой любви выросло еще что-то. Кто-то. Что со мной было совершенно невозможно.

Я еще раз прокрутил в памяти все материалы, которые я прочитал у нас, наверху, перед возвращением на землю. Да, там было довольно много случаев, когда ангелы женились или выходили замуж за людей. И жили с ними долгую и счастливую жизнь. Счастливую ли? Во всех тех материалах не было ни единого – ни единого! – упоминания о детях, родившихся в таких семьях. Читая о них, я даже не задался таким вопросом. Это было совершенно естественно.

Что могло бы выйти их таких полукровок? Что могли бы унаследовать они от своих ангельских родителей? Как бы вписались они в человеческую жизнь с таким наследством? Что пришлось бы нам делать с ними в конце этой жизни? Они могли бы дать нам уникальный опыт общения с людьми – но с ними-то что делать? Брать к себе – где гарантия, что они окажутся готовы? Очистить их память и отправить назад на землю – как контейнер, который после разгрузки опять готов к приему интересных сведений? Как подопытных кроликов – если память их до конца не очистится? Нет уж – такие эксперименты чреваты непредсказуемыми осложнениями. Не говоря уже о моральной стороне. И потом – нам и с людьми возни хватает…

Я не стал все это объяснять Татьяне. Незачем. Суть проблемы это не изменит. Я напомнил ей, что я не человек. Я сказал ей, что у меня не может быть детей. Я извинился за то, что не сообщил ей об этом заранее. Я предложил ей больше не возвращаться к разговорам о свадьбе. Хорошо хоть никому рассказать не успели… Теперь осталось только плотно закрыть ту часть сознания, в которой расплодились мечты…

А вот не буду я это делать! Никто мне не запретит представлять себе, как все могло быть! И вреда от этого никому не будет. Пока я буду делать это молча. Когда же она выйдет замуж… А может – если она выйдет замуж? До сих пор она туда не рвалась. Правда, до сих пор она и о детях не заговаривала… Ну что ж, если захочет замуж, я просто перейду в невидимость, чтобы глаза ей не мозолить. И вот тогда-то и закрою – плотно – ту самую часть сознания…

Она принялась со мной спорить. Ну, почему меня это не удивляет? Да уж, не удивляет – спорить из привычки спорить. И аргументы такие же … избитые, банальные. Оскорбительные аргументы. Людям случается без детей жить? Ну да, наслышаны – что только они не делают, чтобы эти дети у них все же появились; тема эта все остальное в их жизни затмевает. И, тем не менее, живут? А что они при этом думают? Каждый день? Да какие, к чертовой матери, приоритеты? Покажите мне людей, у которых человеческие приоритеты не на первом месте стоят! Не хочу я об этом больше говорить! Не надо мне благородство демонстрировать.

А это еще здесь причем? Я же сказал, что я – не человек; нечего меня под человеческие рамки подгонять! Как будто она не знает, что я ее ни при каких обстоятельствах не оставлю – пусть даже и не мечтает! Даже если мне придется опять в невидимость вернуться и локти там кусать, наблюдая, как она … кого-то другого ужином кормит, как она … с ним в магазин идет, как она … над ним смеется, как она … на него смотрит, обижается, орет…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.