Король гор

Итак, я был представлен. Не знаю, было ли это сделано по правилам. В сложившейся ситуации на помощь мне пришел популярный персонаж средневековых романов, которого поэты XIV века именовали Опасностью. Я поклонился со всей доступной мне элегантностью и по-английски ответил:

– Сударыня, дорога не так плоха, как может показаться на первый взгляд. Ваши лошади держатся на ней вполне уверенно. Я это знаю, потому что мне доводилось ездить на них. В конце концов, с вами не один, а два проводника. Если вы позволите, Димитрий будет сопровождать вас, а я – молодую леди.

Завершив свой монолог, я не стал дожидаться ответа и решительно подошел к лошади Мери-Энн, взял ее под уздцы и посмотрел на девушку. В тот же момент ветер откинул голубую вуаль, и я увидел ее лицо, показавшееся мне самым очаровательным из всех лиц, способных взволновать душу немецкого натуралиста.

Один чудесный китайский поэт, знаменитый А-Шоль, утверждал, что каждый мужчина носит в своем сердце четки, собранные из особых яиц, и в каждом яйце скрывается ангел любви. Для того, чтобы ангел вылупился из яйца, достаточно, чтобы женщина один раз взглянула на вас. Я слишком ученый человек, чтобы не понимать, что данная гипотеза не имеет под собой надежной научной основы и, строго говоря, противоречит современным анатомическим представлениям. Тем не менее, я вынужден констатировать, что первый же взгляд мисс Саймонс нанес мне чувствительный удар в область сердца. Я испытал потрясение, весьма необычное для меня, хоть и совершенно безболезненное. Мне даже показалось, что в моей грудной клетке что-то сломалось, и произошло это немного ниже кости, именуемой грудина. В тот же момент кровь хлынула волнами по всем моим сосудам и так мощно застучала в височных артериях, что я легко смог бы измерить свой пульс.

Ах, сударь мой, какие у нее глаза! Я желаю вам, чтобы ради вашего же спокойствия вы никогда не встречали красавиц с такими глазами. Они не казались необычайно большими и не нарушали общей гармонии лица. Их нельзя было назвать ни голубыми, ни черными. Цвет ее глаз был особым, подобранным лично для нее, да так, словно художник специально намешал для этого краски где-то в уголке своей палитры. Я назвал бы его бархатистым жгуче-коричневым цветом, какой встречается только в сибирских гранатах и у очень редких садовых цветов. Отыщите скабиозу и очень редкую разновидность почти черных мальв, и эти цветы весьма приблизительно, не передавая всех нюансов, позволят вам представить себе великолепный цвет ее глаз. Если вам доводилось бывать в кузнице в полночь, то вы могли заметить сколь странное сияние исходит от раскаленной докрасна стальной пластины. Именно в таком цвете я и воспринял ее взгляд. Ну а очарование ее взгляда я, наверное, не сумею передать, потому что мне не с чем его сравнить. Очарование – это очень редкий дар, и обладают им весьма немногочисленные представители животного царства. В глазах Мери-Энн я обнаружил нечто наивное и одухотворенное, искреннюю живость, блеск молодости и здоровья и одновременно трогательную томность. Глядя в эти глаза, казалось, что вам, как в волшебной книге, открывается вся глубина женской тайны и детской невинности, но читать эту книгу следовало очень быстро, ибо от долгого чтения можно было ослепнуть. Ее взгляд прожег меня, и это так же верно, как то, что меня зовут Герман. Под ее взглядом на вашей шпалере мгновенно созрели бы все персики.

Подумать только, бедный Димитрий находил Мери-Энн не столь красивой, как Фотини! Недаром говорят, что любовь – это болезнь, от которой глупеет каждый, кто ее подхватывает. Вот я, например, никогда не терял рассудка и сужу обо всем с мудрым безразличием натуралиста, но при этом я твердо гарантирую, что во всем мире вы не найдете женщины, подобной Мери-Энн. Если бы я мог, то предъявил бы вам ее портрет в том виде, в каком он запечатлелся в глубинах моей памяти. Вот тогда вы смогли бы убедиться, до чего длинные у нее ресницы, увидели бы грациозный изгиб ее бровей и ее крохотный ротик, вас поразило бы, как блестят на солнце ее белоснежные зубы и как прозрачны ее розовые ушки. Я внимательно изучил все нюансы ее красоты. Для меня это не составило труда, потому что я обладаю аналитическим умом и наблюдательностью. Больше всего меня поразило, до чего прозрачна и тонка ее кожа. Кожный покров Мери-Энн нежнее бархатистой пленки, обволакивающей прекрасные плоды. Мне даже показалось, что щеки этой девушки расцвечены неосязаемой пыльцой, схожей с той, что покрывает крылья бабочек. Если бы я не был доктором естественных наук, то с тревогой прислушивался бы к шелесту ее вуали, опасаясь, что нежная ткань может повредить хрупкую красоту ее лица. Не знаю, нравятся ли вам бледные женщины. Я не собираюсь обсуждать ваши предпочтения и говорю об этом лишь на тот случай, если вам нравится та неживая элегантность, что совсем недавно была в моде. Меня же как ученого восхищает только здоровый внешний вид, символизирующий радость жизни. Если когда-нибудь я стану врачом, то, на радость родственникам больных, никогда не влюблюсь ни в одну мою пациентку. А все потому, что красивое лицо, пышущее здоровьем и жизнелюбием, доставляет мне такое же удовольствие, как созерцание красивого и мощного куста, весело цветущего под лучами солнца, листья которого не тронуты ни гусеницами, ни майским хрущом. Вот почему, впервые увидев лицо Мери-Энн, я испытал сильнейшее желание пожать ей руку и сказать: «Мадемуазель, какое счастье, что вы так хорошо себя чувствуете!»

Чуть не забыл вам сказать, что черты лица Мери-Энн нельзя назвать правильными, а ее профиль не имеет ничего общего с профилем античной статуи. Возможно, Фидий отказался бы ваять ее скульптурный портрет, но зато этот ваш Прадье22 на коленях вымаливал бы у нее хотя бы пару сеансов. Рискуя разрушить ваши иллюзии, готов признаться, что на левой щеке у нее была ямочка, а вот на правой щеке никакой ямочки не было и в помине, что противоречит законам симметрии. Скажу больше: нос ее не был ни прямым, ни орлиным. Он был откровенно вздернутым на французский манер. Но даже под страхом смертной казни я не признаю, что такое строение лица делало ее менее красивой. Она была так же красива, как греческие статуи, но красота ее была иной. Красота не является чем-то незыблемым, хотя Платон в своем заумном философствовании утверждал обратное. Критерии красоты меняются с течением времени, они зависят от состояния духовной культуры и народных предпочтений. Две тысячи лет тому назад самой красивой девушкой Греческого архипелага была Венера Милосская, но я не уверен, что в 1856 году ее признали бы самой красивой женщиной Парижа. Отведите ее к портнихе на Вандомскую площадь или к модистке на улицу Мира. Ни в одном салоне она не будет иметь такой же успех, как мадам Такая-то или мадам Сякая-то, хотя у них не такие прямые носы и менее правильные черты лица. Женщинами, красивыми в геометрическом смысле слова, восхищались в те времена, когда женщина была сродни произведению искусства, когда она предназначалась лишь для услады взора, но ничего не давала ни уму, ни сердцу, оставаясь этакой райской птицей, оперением которой все восхищаются, но которую никогда не попросят спеть. Прекрасная афинянка, воплощенная в камне, была так же пропорциональна, бела и холодна, как и колонна какого-нибудь храма. Господин Мерине даже прочитал мне выдержку из одной книги, в которой говорилось, что ионическая колонна есть не что иное, как переодетая женщина. Портик храма Эрехтейон23 в афинском Акрополе и поныне покоится на четырех афинских женщинах времен Перикла. Но современные женщины не такие. Теперь это легкие, резвые, но главное – мыслящие существа, рожденные не для того, чтобы держать на своих головах храмы. Отныне их предназначение состоит в том, чтобы пробуждать от спячки человеческий гений, давать почувствовать радость труда, вдохновлять на подвиги и освещать наш мир ярким блеском своего ума. То, что теперь мы любим в женщинах, и что делает их прекрасными, не имеет ничего общего с выверенной правильностью их черт. Мы ценим современных женщин за живое и непосредственное выражение их чувств, более тонких, чем наши, мужские, чувства, за сияние мысли, исходящее из этой хрупкой оболочки, уже не способной удержать в себе столь богатое содержание, за живое выражение их бодрых лиц. Я, как вы знаете, не скульптор, но если бы я умел орудовать резцом и мне поручили бы создать аллегорическую статую нашей эпохи, то у этой статуи, могу поклясться, была бы ямочка на левой щеке и вздернутый нос.

Я вел лошадь Мери-Энн до самой деревни Кастия. То, что она говорила мне по пути, и то, что я пытался ей отвечать, оставило в моем сознании не более глубокий след, чем след от полета ласточки в голубом небе. Мне было до того приятно слышать ее нежный голос, что я даже не слушал, что она говорила. Мне казалось, что я нахожусь в оперном театре, и музыка, как это часто бывает, не позволяла понять произносимые актерами слова. Но несмотря ни на что все детали нашей первой встречи навсегда врезались в мою память. Стоит мне закрыть глаза, как я начинаю видеть их, словно наяву. Апрельское солнце пекло мою голову. Растущие над нами и под нами смолистые деревья наполняли воздух своими ароматами. Сосны, туи и терпентинные деревья, казалось, курили фимиам на всем пути следования Мери-Энн. Она с видимым удовольствием вдыхала бесконечные запахи окружавшей нас растительности. Крылья ее маленького носика шаловливо вздрагивали, прекрасные глаза с искрящейся радостью переводили взгляд с одного предмета на другой. Если бы вы увидели ее, такую красивую, оживленную, счастливую, то наверняка подумали бы, что встретили лесную нимфу, вылетевшую на простор из темного леса. А еще я вспоминаю ее белую лошадь из конюшни Циммермана по кличке Псари. Седло на ней было черное. А вот миссис Саймонс выбрала седло эксцентричного бутылочного цвета, что, как я понимаю, свидетельствовало о независимости ее вкуса. На голове миссис Саймонс была черная шляпа странной формы, столь же неуклюжая, как и шляпы, какие носят мужчины во всех странах мира. Зато ее дочь надела серую фетровую шляпку, какие носили героини Фронды. Руки у обеих были затянуты в замшевые перчатки. Руки Мери-Энн великоваты, но отличаются несомненным изяществом. Кстати, я никогда не мог носить перчатки. А вы, сударь?

В деревне Кастия, как и в караван-сарае, не было ни души. Димитрий ничего не мог понять. Мы добрались до родника, находившегося напротив церкви, и дамы спешились. Попытка до кого-нибудь достучаться ничего не дала. Нам не удалось обнаружить ни попа, ни пономаря. Деревню покинули не только жители, но и представители власти. Все дома в деревне были одинаковой конструкции: крыша и четыре стены с двумя прорубленными проемами, один из которых служил дверью, а другой окном. Бедный Димитрий решился даже высадить две или три двери и несколько ставен, чтобы убедиться, что жители не заснули в своих домах. В результате взлома удалось обнаружить лишь забытого в доме кота, который немедленно помчался в сторону леса.

Вот тут у миссис Саймонс лопнуло терпение. «Я англичанка, – заявила она, – и не позволю безнаказанно смеяться надо мной. Я буду жаловаться в английскую миссию. Что тут в конце концов творится? Я наняла вас, чтобы совершить поездку в горы, а вы загоняете меня в бездну! Я приказала вам обеспечить меня продуктами питания, а вы доводите меня до голодной смерти! Мы должны были позавтракать в караван-сарае, а он закрыт! У меня хватило выдержки на голодный желудок плестись за вами в эту кошмарную деревню, но выясняется, что все крестьяне сбежали! Все это выглядит неестественно. Возьмем, к примеру Швейцарию, где я не раз бывала. Швейцария тоже горная страна, но там я ни в чем не нуждалась. Там я завтракала в обычное время и кормили меня форелью. Можете вы это понять?»

Мери-Энн попыталась успокоить свою мать, но пожилая дама уже так разошлась, что слушать ничего не хотела. Димитрий, как мог, пытался ей объяснить, что все жители этой деревни зарабатывают себе на жизнь заготовкой угля и в силу такой профессии много времени проводят в горах. Как бы то ни было, уверял он, еще ничто не потеряно. «Сейчас только восемь часов, – уверенно сказал Димитрий, – и не более, чем в десяти минутах ходьбы от этой деревни мы отыщем жилье и уже готовый завтрак.»

– Какое еще жилье? – спросила миссис Саймонс.

– Недалеко отсюда находится монастырская ферма. Пентеликонские монахи владеют большими участками земли, которые расположены выше уровня Кастии. Там они разводят пчел. У доброго старика, хозяйничающего на этой ферме, всегда найдутся вино, хлеб, мед и куры. Он обязательно накормит вас завтраком.

– Я уверена, что он сбежал вместе со всеми.

– Если он куда-то и отошел, то недалеко. Скоро начнется сезон беглых роев, и он не может надолго оставлять свои ульи.

– Вот сами пойдите и проверьте. Я сегодня уже достаточно набегалась. Клянусь, что не сяду на лошадь, пока не поем.

– Мадам, вам нет необходимости садиться на лошадь, – спокойно, как и положено гиду, ответил Димитрий. – Мы можем привязать лошадей рядом с поилкой и гораздо быстрее дойдем пешком.

Мери-Энн довольно быстро удалось уговорить свою мать. Ей не терпелось увидеть доброго старика и его крылатое стадо. Димитрий оставил лошадей у родника, привязав к поводьям каждой из них большой тяжелый булыжник. Миссис Саймонс приказала снять с них седла, и наша компания двинулась по каменистой тропинке, которая наверняка пользовалась особым расположением местных коз. Все гревшиеся на солнце зеленые ящерицы бесшумно удалились при нашем приближении, при этом миссис Саймонс отреагировала на каждую из них орлиным клекотом. Оказалось, что она не переносит пресмыкающихся. Вопила она не меньше пятнадцати минут, по прошествии которых мы наконец обнаружили жилье и первую на нашем пути живую душу. Это и была ферма с жившим на ней добрым стариком.

Ферма представляла собой кирпичное строение, увенчанное пятью куполами. Глядя на нее, можно было подумать, что это деревенская мечеть, которая издалека казалась весьма элегантной. Своим обликом она полностью соответствовала одному из главных правил Востока: быть чистым снаружи и грязным внутри. Неподалеку от фермы, у подножия поросшего тимьяном холма, расположилась сотня соломенных ульев, расставленных кое-как и выровненных по натянутой веревке, словно палатки в туристском лагере. Королем в этом царстве и по совместительству добрым стариком оказался молодой человек двадцати пяти лет, на вид пухлый и добродушный. Все греческие монахи носят почетный титул доброго старика, и возраст тут не имеет никакого значения. Одет он был, как обычный крестьянин, но колпак на голове у него был не красный, а черный, что и дало возможность Димитрию понять, кто он такой.

При виде нашей компании добрый старик воздел руки к небу, показав тем самым, что он поражен до глубины души. «Какой он чудной, – заметила миссис Саймонс, – чему он так удивился? Можно подумать, что он никогда не видел англичан!»

Возглавлявший нашу процессию Димитрий поцеловал монаху руку и обрался к нему с короткой речью, содержание которой было одновременно почтительным и фамильярным:

– Благословите, святой отец. Зарежь по-быстрому двух цыплят, тебе за это хорошо заплатят.

– Несчастные! – произнес монах. – Что вы собираетесь тут делать?

– Завтракать.

– Ты что, не видел, что караван-сарай закрыт.

– Я видел это до того хорошо, что даже поцеловал дверь.

– А ты видел, что деревня опустела?

– Если бы я там кого-нибудь застал, то мне не пришлось бы карабкаться к тебе в гору.

– Так ты заодно с ними?

– С ними? Это с кем?

– С бандитами.

– А что, на Парнасе появились бандиты?

– С позавчерашнего дня.

– А где они?

– Везде.

Димитрий резко обернулся к нам и сказал: «Нельзя терять ни минуты. В горах появились бандиты. Бежим к лошадям. Смелее, дамы, и, пожалуйста, берите ноги в руки!»

– Это уже слишком! – воскликнула миссис Саймонс. – Мы что, не будем завтракать?

– Мадам, завтрак нам обойдется слишком дорого! Торопитесь, Богом вас прошу!

– Да это настоящий заговор! Вы поклялись уморить меня голодом! Теперь он толкует о каких-то бандитах! Можно подумать, что на свете существуют бандиты! Я не верю ни в каких бандитов. Все газеты пишут, что их больше нет! К тому же я англичанка, и, если с моей головы упадет хотя бы один волос!..

К счастью, Мери-Энн была не столь уверена в себе. Она оперлась на мою руку и спросила, верю ли я, что нам грозит смертельная опасность.

– Смертельная? Нет, – ответил я. – Но опасность быть ограбленными вполне реальна.

– А мне все равно! – не унималась миссис Саймонс, – Пусть украдут все, что у меня есть с собой, лишь бы дали позавтракать!

Позже я узнал, что несчастная женщина страдала весьма редкой болезнью, вульгарное название которой – волчий голод, а по-научному она именуется булимией. Когда на нее нападал голод, она за миску чечевицы была готова отдать все свое состояние.

Димитрий и Мери-Энн подхватили ее с двух сторон под руки и потащили в направлении тропинки, которая и привела нас в это проклятое место. Низенький монах бежал за ними, размахивая руками. Глядя на него, у меня возникло огромное желание дать ему хорошего пинка под зад. Но в этот момент кто-то отчетливо и требовательно свистнул. Услышав свист, все как один застыли на месте.

Я взглянул вверх. На одной стороне уходившей в гору тропы росло мастиковое дерево, а на другой стороне – земляничник, и из куп каждого из этих растений торчало по три или четыре ружейных ствола. Кто-то крикнул по-гречески: «Всем сесть на землю!» Выполнить эту команду оказалось нетрудно: ноги сами подкосились подо мной. Одно меня утешило. Я подумал, что Аякс, Агамемнон и неистовый Ахилл, окажись они в подобной ситуации, поступили бы точно так же.

Ружейные стволы нацелились точно на нас. Мне показалось, что они вдруг невероятно удлинились и почти уперлись в наши головы. И дело не в том, что у меня от страха случилась аберрация зрения. Просто я впервые понял, насколько длинные стволы у греческих ружей. Вскоре весь этот арсенал вывалился на дорогу, а вслед за ними показались ружейные приклады и их хозяева.

Различие между чертями и бандитами заключается лишь в том, что черти, что бы о них ни говорили, не такие черные, как бандиты, а бандиты оказались более грязными, чем можно было предположить. Восемь обступивших нас мазуриков были до того грязны, что мне захотелось передать им все свои деньги с помощью каминных щипцов. Нужно было сильно постараться, чтобы понять, что когда-то их головные уборы были красного цвета, правда, никакая стирка не помогла бы восстановить изначальный цвет их одежды. Каждая скала королевства оставила свой след на их перкалевых юбках, а на куртках бандитов можно было разглядеть образцы всех почв, на которых им приходилось валяться. Руки, лица и даже усы у этих людей были красновато-серого цвета, такого же, как носившая их земля. Каждое животное выбирает себе расцветку в соответствии с окружающим ландшафтом и сложившимися привычками: гренландская лиса бела, как снег, львы окрашены в цвет пустыни, цвет куропаток сливается с цветом полевой борозды, а цвет греческих бандитов – с цветом большой дороги.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Паликар – турецкое название солдата греческого и албанского происхождения, одетого в албанский наряд и вооруженного турецким ружьем, двумя пистолетами и длинным кинжалом. Отряды наемных паликаров служили при местных турецких военачальниках, а не состоявшие на службе паликары образовывали разбойничьи шайки. Буквальный смысл слова «паликар» – силач, молодец.

2

Тонкая плотная хлопчатобумажная ткань с гладкой блестящей лицевой стороной.

3

Имеется в виду вышедшая в 1852 г. книга Э. Абу «Современный грек» (Le Grec contemporain), содержащая едкую сатиру на нравы, царящие в Греции середины 19 в.

4

Клефтами в Греции времен Османской империи называли участников незаконных вооруженных организаций.

5

Трагедия Софокла.

6

Турецкий журнал. Выходил на французском языке с 1825 года.

7

Напиток на основе муки из орхидей.

8

Санторини – остров в Греции.

9

Греческий лирик, живший в 6-ом веке до н.э.

10

Гневная обличительная речь оратора, направленная против царя Филиппа II.

11

Античный греческий атлет, прототип Геракла.

12

Персонаж пьесы У. Шекспира «Буря», грубый невежественный дикарь.

13

Институт влиятельных в 19 в. обществ любителей познания.

14

Юго-восточная область центральной Греции, включающая Афины и пригороды столицы.

15

Военные и политические деятели Древней Греции.

16

Парадный проезд, образованный портиками и колоннами, как правило, на священном участке храма.

17

Бог милостив (арабск.)

18

Грязная свинья (итал.)

19

Так называлось товарищество, основанное в Афинах в 1812 году, для распространения образования в Новой Элладе.

20

Belle-Jardiniere – Прекрасная садовница. Так называлось первое французское предприятие по производству готового платья, открытое в 1824 году.

21

Река на Афинской равнине.

22

Жан-Жак Прадье – французский художник и скульптор.

23

Считается визитной карточкой афинского Акрополя, его самым красивым и мистическим храмом.