Медиум для банкира

Видимо считал, что принцип «Клиент всегда прав» на него не распространяется. Если клиенту что-то не нравится, он может искать другого шамана. А к этому подъезжать положено на хромой козе. Сергей снова открыл инструкции от Андрея и вчитался: «Звонить не стоит, отправь смс, скажи, что меня знаешь, и постарайся утром не беспокоить до обеда. Он отсыпается».

Забавно. Значит, ночью работает. Конту начинал нравиться шаман Изга.

«Доброй ночи, – вбил он в текстовое поле сообщения. Символов до обидного мало, нужно короче формулировать мысль. – Ваш номер дал Андрей Соколовский. Мою невесту изводит дух. Вы можете помочь?»

СМС ушла быстро. Если оператор не задержит её в пути, а шаман не спит, то прочитает.

Свет в травмпункте выключили. Оставили только в холле со стойкой ресепшн и возле кабинета дежурного врача. Конт считал двери в коридоре, разглядывал фикус в горшке. Улыбнулся, заметив детский стульчик и ровную ступку раскрасок с карандашами. Если бы у них с Наташей был ребенок, то сидел бы сейчас с папой, пока мама у врача. Сын или дочка. Лучше дочку, конечно. Маленькую красавицу со смешными косичками. Чтобы он приходил с работы, а она бросалась на руки с криком: «Папа!»

Сергей тридцать лет ненавидел это слово, но очень хотел его услышать. Близко Геннадия Владимировича к внучке не подпустит. Надо будет – в Австралию уедет вместе с семьей. Свой бизнес и всю перекрученную в мясорубке жизнь он ему не простит. Отец с одинаковым упоением вредил ему, когда ругались и когда мирились. Будто мстил за что-то с самого рождения. Может, за сходство с матерью или за те годы, что сын просил вернуть её после развода. Геннадий Владимирович не терпел возражений. Или с ним соглашались, или горько потом жалели о затеянном споре.

Конт начнет сначала. Не с нуля, многое у него осталось. И главное – Наташа. Её нельзя потерять. Кто же знал, что будет сражаться за неё с духом.

В тишине телефон запищал особенно пронзительно и звонко. Определился номер, уже помеченный в списке контактов, как «Шаман».

– Доброй ночи. Духа как зовут? – спросил Изга неожиданно мягким и спокойным голосом. Сергей ждал старославянского диалекта, горлового произношения звуков или тарабарщины, а к такому оказался не готов. Он номером случайно не ошибся?

– Индис.

– Сам себя так назвал или невеста имя придумала?

– Не знаю, я не спрашивал.

– Часто болтает?

– Да. Не заткнешь.

– А ты пробовал?

Сергей пробовал. Через Наташу, как через онлайн-переводчик, но ничего не добился. Дух упорно представлял себя живым и бился за девушку, словно настоящий соперник. Конт в институте так барышень с однокурсниками делил, и вот опять.

– Говорил я с ним. Не помогло. Хозяином себя чувствует в чужом теле, условия ставит. Меня может бить, если что-то не нравится, и душить невесту.

– Вот отсюда поподробнее, – с азартом попросил шаман.

Конт встал с дивана и пошел в сторону туалета. Начал издалека, а к сути подобрался уже за закрытой дверью. Говорил тихо, быстро, но Изга часто перебивал и просил уточнить.

– Я боюсь за неё, – заканчивал Конт. – Не знаю, как долго дух её долбил, но до нервного срыва довел за несколько минут, и до сих пор не отпустил.

– Чай успокоительный завари и напои невесту. Следи, чтобы спала и нормально ела. С духом разберемся, а телу за это время нельзя навредить. Хорошо бы на неё посмотреть, сможете приехать?

Сергей уже думал над этим. Не получалось. В соседнюю деревню еще куда ни шло, но Якутск слишком далеко.

– Нет, наверное, – с сожалением сказал он шаману, – невесту я одну не отпущу, сам понимаешь, а с ней боюсь, что не доеду. Оглохну.

– Да уж, – цокнул языком Изга, – попался вам дух. В первый раз вообще такое сочетание вижу. Чтобы говорить с хозяйкой мог и вовне энергию направлял. Чудится мне, что их там двое. Один разговаривает, второй бедокурит. Может такое быть?

– Я не специалист, – вздохнул банкир, – ты – шаман, тебе виднее. Невеста одного слышит.

Изга задумался. Конт упорно представлял его посреди тайги в крошечной избушке, сложенной из бревен. Только теперь не в шаманском наряде, а в обычной телогрейке, ушанке и валенках. Голос молодой, не прокуренный. Ровесник, наверное.

– Сам приеду, – наконец, ответил он, – заинтриговал ты меня. Пиши адрес, куда лететь, смс-кой и жди через два-три дня. Мне из своей глуши еще до Якутска доехать надо.

– Хорошо, жду, – улыбнулся банкир, – бубен привезешь?

– А как же? – рассмеялся шаман, – И амулет сделаю. В дороге придется.

– Скажи сразу, сколько должен тебе буду?

Крупную сумму наличными средствами снять проблематично. В банкоматах стоит ограничение, если через кассу, то такая операция будет отслеживаться специальной службой. Проще по частям собрать с разных счетов, но на это тоже нужно время.

– Не могу сразу, – смутился Изга, – если амулет не поможет, то все за мой счет будет. Я просил Соколовского никого не присылать ко мне. Только если сильно приспичит и то, чтобы ценником отпугнул. Вижу, тебя отпугнуть не получилось. Если не секрет, какую сумму Андрей назвал?

– Двадцать тысяч евро, – с ходу признался Конт. Сил не было копаться в чужих договоренностях. Он бы и столько отдал, не торгуясь, хоть и не принято так в деловых кругах. Всегда на переговорах старались опустить ценник. Даже в диалогах с монополистами, и при сильном давлении извне. Но к Наташе он не хотел относиться, как к бизнесу. Хватит ему ошибок с Марией Изабеллой. «Дорогой, в мою красоту нужно вкладываться. Я не могу ходить в прошлогодней коллекции».

– Круто, – усмехнулся Изга, – Но со скидкой, как для своих. Обычно он сразу сто называет и выслушивает, что шаманы нынче зажрались. Если все получится, то в пять раз меньше будет. Я был бы счастлив не работать вообще. Ни платно, ни бесплатно. Но жить на что-то должен.

– Я понимаю, – ответил Конт, выходя из туалета в коридор, – спасибо, что согласился.

– Пока разве что за это, а так еще рано говорить спасибо. Адрес прислать не забудь. Все, давай.

– Давай, – эхом повторил Сергей и пошел из полумрака к яркому пятну света над дверью дежурного врача, где стояла несчастная и потерянная Наташа. Заболтался, пропустил момент, когда она вышла.

Глава 4. Неслучайность четвертая – МРТ

Бровь пришлось зашивать. Врач сказал, что рассечение глубокое, срастаться будет долго и без шва шрам останется некрасивый. Медсестра немедленно отвела меня в процедурный кабинет. Продезинфицировали, обезболили и хирург быстро прихватил кожу двумя стежками. К патрицию я вышла с белым пластырем и распечатанными рекомендациями.

– Все в порядке, – от усталости голос звучал вяло и совсем не радостно. – Сотрясения нет, рану обработали, можно идти домой.

– Хорошо, – кивнул Конт, осторожно обнимая за плечи, – МРТ сделаем и поедем.

– Врач сказал, что не обязательно, – стушевалась я. – Признаков черепно–мозговой травмы нет.

На самом деле это я вытянула из него вопросами: «нужно ли исследование вообще». В государственном травмпункте меня бы сразу послали в поликлинику через несколько дней снимать швы, а здесь предлагали перестраховаться, раз уж я теряла сознание. И сходить к терапевту по поводу головокружений. Дескать странно, что просто поднималась по лестнице и упала в обморок. Еще бы. Меня душил зловредный дух, но не признаваться же доктору? Других травм нет, синяки обыкновенные.

Индис все время молчал. Уже попрощался и просто ждал МРТ, а я не знала, делать его или нет. После всего, что рассказал дух, сумбур в голове поселился прочно и надолго. Безумная история. Врагу не пожелаешь участи: жить тенью рядом с любимым человеком. Рука не поднималась убить его во второй раз.

– Тогда, я вызываю такси, – сказал Конт и потянулся за телефоном. – Знаешь, пока ты у врача была, я с шаманом созвонился. Он сказал, что духов в тебе может быть двое и обещал приехать на днях. Хочет с тобой познакомиться.

– Ой, – простонала я, и ноги подкосились.

Услуги шамана огромных денег стоили, и будет он делать то, что сейчас фактически мог бы сделать МРТ. Я стану последней сволочью, если позволю Сергею впустую потратить двадцать тысяч евро.

– Подожди с шаманом, ты не все знаешь, – нехотя призналась я, кое-как нащупав край скамейки, чтобы сесть.

Сергей помог, потом убрал телефон и терпеливо дожидался, пока я заговорю.

– Индис считает, что магнитное поле МРТ убьет его. Не нужен шаман, все можно решить сейчас.

Ощущение, будто я собираюсь усыпить собаку. Старую и горячо любимую Лайку. Опять.

– Так это прекрасно, – не отрывал от меня взгляда Конт, – или нет?

Я молчала. Ужасно мучилась и не могла решиться. Столько лет вместе, Индис – мой единственный друг, а я перережу ему горло. Утоплю, повешу и поставлю смертельный укол.

– Я не знаю, как объяснить. Он – часть меня, понимаешь? Без Индиса я больше не медиум. Обычная студентка экономического факультета. Простая и скучная провинциалка. Сережа, из-за него ты обратил на меня внимание. Господи, да мы бы вообще не встретились, потому что Индис нашел объявление о приеме стажеров на работу в ТФКБ. Папку ту злосчастную, синий платок в туалете. Я – никто без него. Пустышка.

Горькая, но правда. Дух свел меня с Контом. Не хотел, но сыграл от противного. Я ведь сегодня к патрицию назло Индису поехала. И никогда бы не разобралась в своих чувствах, не тверди дух постоянно: «Он тебе не пара».

– И что ты предлагаешь? – устало спросил патриций. – Оставить, как есть? Держаться на почтительном расстоянии, а потом все равно ездить в травмпункт раз в неделю? Наташа, он опасен. Никто в здравом уме не будет работать с инструментом, который может покалечить в любой момент. Это глупо.

– Мы нормально уживались…

– Пока я не появился, да?

Конт раздражался. Я видела, как сверкают глаза и на автомате включается контроль. Патриций – единственный знакомый мне мужчина, который чем сильнее злился, тем спокойнее и равнодушнее выглядел. Закрывался в панцирь и не вылезал из него до конца переговоров.

– Нет, Сережа, ты нужен мне. Я… Я люблю тебя. По-настоящему и очень сильно, иначе дух не закатывал бы истерик. Но без него я быстро тебе надоем. Исчезнет изюминка и останется сплошная серость. Господи, да я ни ходить, ни одеваться, ни разговаривать нормально не умею. Тебе будет стыдно за меня перед друзьями. Нашел себе деревенщину. Немытую и неотесанную.

– Наташа, – перебил он, разглядывая меня исподлобья, – тебе кто сказал такую глупость? Индис или подружки?

Я осеклась, да так и застыла с открытым ртом. Конт придвинулся ближе и взял меня за руки, крепко сжав дрожащие пальцы.

– Забудь, и не вспоминай больше никогда. Почаще смотри в зеркало, а я буду рассказывать, как ты прекрасна. Друзей-снобов у меня нет, а если кто-то поведет носом, то, скорее всего, перестанет быть другом. Какая разница, как мы встретились? Главное, что это случилось. Я тоже люблю тебя. Хотел сказать первым и очень давно. Еще там, в примерочной Каприччо. Но и это не важно. Дух не даст нам жизни. Каким бы уникальным и полезным не был, он, как пистолет, стреляющий в грудь хозяина. Если от него можно избавиться, просто сходив на МРТ, то что тебя останавливает?

Наверное, признания должны были звучать по-другому. Уж точно не в травмпункте в середине разговора про духа. Я с трудом верила в то, что услышала от патриция. То поднималась к облакам, то снова падала в пропасть. Мне ничего не мешало стать счастливой. Одна мелочь, но она решала все.

Жены декабристов поехали за ними в ссылку, а я должна перебраться вслед за Контом из одного мира в другой. Оттуда, где была Медиумом, туда, где стану просто девушкой банкира. Одной из тысяч таких же.

Но выбора нет, на самом деле. Я любила и знала, что больше никогда не встречу такого, как Конт. Доброго, внимательного, заботливого. Он поверил в духа и все мои странности, будто всю жизнь был рядом. Принял без вопросов. Если уйдет Индис, я потеряю часть души. Если уйдет Сергей, я потеряю все.

– Ничего не мешает, – повторила я мысль, – с Индисом нужно попрощаться. Духов миллиарды миллиардов, как он говорит. Проживу без одного конкретного. Пойдем на МРТ.

Сергей кивнул и крепче сжал мои пальцы, чтобы поднять выше и поцеловать.

– Я рад, Наташа. Я очень рад.

Индис так ничего и не сказал.

МРТ пришлось ждать. Работники колдовали над аппаратом, медсестра поставила мне внутривенный катетер, чтобы во время исследования ввести контраст. Сама процедура – час, и результаты на следующий день. Договор Конт оформил на себя, я оставила паспорт в общаге. Расшифровку обещали отправить ему на почту.

В специальной комнате я легла на длинный стол, позволила зафиксировать себе голову и долго слушала, как аппарат шумит, стучит и слегка вздрагивает. Глаза велели закрыть, разрешили поспать, но я ждала, не вздохнет ли на прощание знакомый голос.

Тишина. Дух ушел по-английски.

***

Пустота распирала изнутри. Я вышла из кабинета и смотрела на стены в коридоре частного медицинского центра так, будто только что проснулась от долгого сна. Мир обрел четкость, я твердо стояла на ногах.

«Индис?»

Никакого отклика и постороннего шума в мыслях. Я одна.

– Сережа, я одна! – бросилась к патрицию, чувствуя, как пустота наполняется радостью, краски стали ярче, воздух вкуснее. – Я – нормальная! Больше никаких духов и голосов в голове.

Как можно было сомневаться? Променять удовольствие жить собственными решениями на вечно брюзжащего советчика. Добровольно накинуть на шею поводок и отдать в чужие руки. Нет, так гораздо лучше! Чище, свободнее, веселее. А еще я наконец-то могу целовать Конта так долго, как хочется и не бояться удушья.

– Сережа!

– Тише, тише, нас услышат, – он поймал меня скачущую от восторга и оставил на руках. Ноги болтались в воздухе, я крепко держала Конта за плечи и не могла насмотреться на его ровно очерченный подбородок, нос с аккуратной горбинкой, глаза, губы. Фантастически красивый мужчина и весь мой. Навсегда. Сказка сбылась. Пришло наше «долго и счастливо».

– Наташа, – прошептал он улыбаясь и поцеловал.

Я отвечала с невозможной прежде страстью, сгорала и улетала в небеса пеплом. Каждый удар сердца приближал новое и такое сладкое безумие, а потом в голове заныл Индис.

«Нет, ну я не могу. Как он сосётся, фу! Мерзость! Наташа, отлепись от него. Я старался, я честно пытался молчать, но больше не могу».

Я не удержалась в воздухе и упала, больно ударившись об пол пятками. Выскользнула из рук Конта, он не успел поймать.

– Нет, нет, нет! Только не это!

– Наташа, что такое?

– Он вернулся!

«Сволочь! Подлец!»

«Ну, извини, что не сдох. Так себе оказалось поле. Тоже мне, полтора тесла. А нахваливали-то, нахваливали. Огромное разрешение, высочайшая четкость. Сколько за него содрали? Семь тысяч? Пффф. Шарлатаны от медицины».

Я обмякла тряпичной куклой, будто разом вытащили все кости и позвоночник разобрали до последнего позвонка. Жестокая шутка. Достойная мертвого шута.

– Мэрдэ, – выругался Конт, – фроччио, лэккакацци. Значит, все зря было?

– Да, – глухо ответила я и зажмурилась. – Ничего не получилось.

Пытка продолжалась, исправно играя на нервах.

– Подожди, Наташа, есть еще шаман. Он приедет и посмотрит, что за зараза к тебе прицепилась. Только не отчаивайся, хорошо? Выход есть всегда. Из любой ситуации.

– Да, конечно, – послушно кивнула я и взяла его за руку. – Поехали домой.

Надежда есть даже на эшафоте за мгновение до того, как топор палача опустится на шею. Умер же Индис один раз? Умрет и во второй.

«Духи бессмертны, – возразил он, – И выгнать меня не получится».

«Закрой рот, пожалуйста. Как хорошо было, когда ты молчал».

«Ты очень грубой стала. Конт на тебя плохо влияет».

«Ты меня замучил! Убирайся к чертовой матери в Ад, бездну и самую черную дыру! Оставь меня в покое!»

От истерики колотило уже серьезно. Пальцы вздрагивали в ладони Сергея, плечи тряслись и зубы стучали. Конт обнимал меня, но никак не мог успокоить.

– Такси я вызвал, ко мне поедем, никакой общаги. Я тебя одну не оставлю.

«Ой, какие мы заботливые, – фыркнул Индис. – Лишние уши появились? Что-то я не вижу третьего или четвертого. Отказывайся, Констанс, или твоему банкиру станет очень плохо. А лучше сразу беги на десять метров прочь».

«Козёл! Ублюдок призрачный!» Я жалела, что не умею ругаться по-итальянски, словарного запаса не хватало. Вместо того, чтобы бежать только крепче прижималась к Сергею. Мы в больнице, здесь есть стационар, операционная и персонал с кучей техники. Как Ромео и Джульета не умрем.

«Пошел вон!»

Я в отчаянье сжала руку Сергея и уже хотела звать на помощь, но ничего не происходило. Патриций терпел боль, не морщась, дух молчал и я ничего не чувствовала. Дышалось легко. Индис передумал нас наказывать?

«Да что за ерунда?» – растерянно пропыхтел дух и снова затих.

– Сережа, – позвала я, расслабив пальцы. Приятная догадка сверкнула молнией, но нужно убедиться. – У тебя ухо болит?

– Нет. А должно?

– Да, – ответила я, растягивая губы в широченную улыбку, – Индис пыжится тебя ударить.

– Не получается, – прислушался к себе Конт и тоже улыбнулся. – Ничего. Совершенно точно.

– Аллилуйя! Ай, да МРТ! Нарушились какие-то тонкие связи, он больше не может вредить! Болтает только. Беззубая собака!

– От-лич-но! – по слогам проговорил Конт, подхватил меня на руки и закружил по коридору.

Я смеялась, забыв, что мы в здании не одни. Радость вернулась и плескалась через край. Верно говорят, после слез, смех самый громкий.

– Сергей Геннадьевич, – вежливо откашлялась администратор из другого конца коридора, – такси приехало. Наверное, к вам.

– Да, конечно, мы идем, – ответил он и поставил меня на землю.

Мимо девушки в форменной блузке я шла пунцовая от стыда, и не переставая улыбаться. Победу праздновать рано, но очень важное сражение осталось за нами. Теперь Индис мог орать круглые сутки. Я включу громкую музыку в наушниках и буду с Контом столько, сколько пожелаю. А потом, может быть, шаман поможет.

***

Мы так устали, что приехав в квартиру патриция, все, что смогли сделать – раздеться, умыться и лечь спать. В одну кровать, хотя прежде – я никогда не делила сон с кем-то еще. Неловко было несколько мгновений, пока укладывалась на плечо Сергея и чувствовала, как гладит по спине поверх одеяла. Вспоминались поцелуи на диване. Долгие, сладкие. Теперь нам никто не помешает, но о продолжении я думать стеснялась. Краснела, долго гладила пальцами губы, а потом уснула.

Теплое выдалось утро и очень позднее. Солнце висело в зените, когда я открыла глаза. Музыка играла на кухне, пахло свежесваренным кофе, и Сергей тихо разговаривал с кем-то по телефону. А мне казалось, напевал что-то легкое и веселое. Хотелось нежиться в кровати, болтать в воздухе голой ногой и запоминать каждое мгновение. Счастье звучало голосом любимого мужчины и пахло завтраком.

Телефон обиженно тренькнул в сумке. Реальность со своими проблемами настырно лезла в сказку. Ладно, спрятаться я все равно не смогу, придется читать мессенджер и просматривать список не принятых звонков. На беззвучный я поставила, а про уведомления забыла. Они высыпались на экран лавиной, и сверху повисла пугающая плашка: «Елизарова Екатерина – 32 сообщения». Черт, случилось что-то?

Я вчера предупредила, что не приду ночевать в общагу, но по закону подлости могли случиться: потоп, пожар, внезапное явление мамы с поезда и массовое выселение студентов. Открывала я окно чата, холодея от дурных предчувствий, но все сообщения оказались короткими, утренними и на одну тему: «Ты где?»

«Я в раю», – напечатала Катьке, отправила и улыбнулась. Нет, такой ответ её не устроит, потребует подробностей. А что еще написать? Мне хорошо. Мне замечательно. Вернусь в серые будни, как только смогу, а пока буду наслаждаться праздником. Суббота, лето, каникулы!

«Это понятно, – пришло сообщение, – мы с Машкой тебя потеряли. Ты там в раю надолго, или как?»

«Не знаю пока, дальше видно будет. Люблю, целую, до встречи», – отстучала я и закрыла мессенджер. Отношения с Контом начались без предупреждения. Обрушились лавиной и бурным потоком вынесли в текущую точку. Я в его постели, признания в любви состоялись, но больше ничего мы друг другу сказать не успели. Как теперь будет? По-прежнему? У него командировка послезавтра заканчивается, в столицу улетит. Меня ждут кредитные договоры в ТФКБ, злой начальник и смертельно обиженный дух. А еще много километров между мной и любимым мужчиной. И неизвестно, когда мы снова встретимся. Принц поцеловал Золушку на балу, а позвать замуж забыл. Даже в замок не пригласил. Так и оставил со злой махечой.

Холод пробежал по спине, тучи закрыли солнце. Я почти растеряла всю радость, как с кухни пришел Конт:

– Проснулась?

Ему шла темная щетина, домашние штаны и загар на красивом теле. Вчера его толком не разглядывала, а сейчас залюбовалась.

– Да, и очень хочу кофе.

– Пойдем на кухню, – позвал он и взял из кровати на руки.

Легко, быстро и без предупреждения. Я взвизгнула от неожиданности, а потом успокоилась. Привыкала к запаху кожи, ощущению сильных рук и крепкого плеча. Но по-прежнему хотелось закрыть глаза и самой себе не поверить. Умопомрачительный мужчина. И весь мой.

– На чужой кухне сильно не разгуляешься, – рассказывал Конт, усаживая меня на табурет, – я сварил яйца Бенедикт, поджарил хлеб и достал майонез с колбасой. Шеф-повар, да.

В тарелке пирамида из хлеба, колбасы и яйца выглядела потрясающе. От голода я была согласна на обычную яичницу, поэтому в легком недоумении уставилась на белый шарик с неровными краями и глупо спросила:

– Это Бенедикт?

– Он самый, – улыбнулся патриций. – Закручиваешь воду в кастрюле винтом и разбиваешь в цент воронки яйцо. Варится без скорлупы столько, чтобы желток остался жидким. Весь фокус в подаче. Смотри.

Он взял нож и разрезал яйцо поперек. Рыжий, как летнее солнце, желток заструился водопадом по краю бутерброда, и я чуть слюной не захлебнулась.

– Ешь, – ласково сказал Конт и поставил передо мной кружку с кофе. – Разговоры подождут.

Согласна полностью. Портить проблемами впечатление от Бенедикта – кощунство. Я взяла ломтик жареного хлеба и макнула в желток. Следующие пять минут могла только мычать от удовольствия, на большее меня не хватало. Сергей ел точно такой же бутерброд и периодически поглядывал на экран смартфона, где беззвучно всплывали уведомления. Я хотела вздохнуть тяжко и пофилософствовать на тему того, как гаджеты изменили жизнь, но вспомнила, что когда их не было, мужчины за завтраком читали газеты. Было вот так же уютно и тепло. Совершенно домашний ритуал: и я на нем присутствовала.

– Обедать в Перчини поедем, – сыто улыбаясь, пообещал Конт, – как раз будет вечер. Больше, чем на бутерброд моих кулинарных навыков не хватит.

– Я могу готовить, – осторожно ответила и замерла, ожидая реакции.

– Не здесь. Нет, ты, конечно, можешь, если хочешь, но я скоро сдам эту квартиру обратно и перееду в гостиницу, – патриций обвел вилкой кухню и продолжил. – Жилье служебное, принадлежит ТФКБ, а я со вчерашнего вечера не хочу иметь с бизнесом отца ничего общего.

Вот так выпил он вчера коньяку. Лихо и очень радикально.

– Совсем все плохо, да? Прости, я свалилась тебе на голову вместе с Индисом и даже не спросила, чем закончилось дело с Франко и бизнесом в Италии.

– Не извиняйся, – поморщился он. – Разобраться с духом было важнее, а про Франко я сейчас расскажу. Никуда принятое решение не денется. Предысторию ты знаешь, теперь итог. Бизнес я вернуть не смог. Отец не получил транш и прекратил переговоры по сделке. Так и сказал: «Раз ты не можешь финансово её обеспечить, то забудь о бизнесе. Хватит ждать от меня подарков и жить за мой счет».

Грубо, но в целом правильно. Тем более, если придерживаться западной модели отношений между родителями и детьми. Едва закончив школу, вылетаешь из семейного гнезда и дальше рассчитываешь только на себя. Я сама поступила так же, но знала семьи, где родители обеспечивали детей до старости. Жизнь, у них, конечно, была тяжелее, чем у отца и сына Контов. Хотя, как посмотреть. Повод напиться у Сергея получился железобетонный. Отец прав, но без его помощи сын потерял очень много. Да и слышать подобное – не очень приятно. Будто патриций на паперти стоял и выпрашивал милостыню. Наверняка, процентом от суммы сделки родителя не обидел.

– Франко улетел домой, Мария в столицу, я пил, ждал тебя и думал. Выйти из ТФК-групп сложнее, чем просто уволиться с работы. Я должен выгодно пристроить свою долю и умудриться не перейти отцу дорогу еще раз. Хватит с меня войн. Уже перечисленные деньги я возвращать не буду. Пойдут, как откуп за начальный капитал фабрики по производству молочных продуктов. Наташа, я остаюсь здесь. Сделаю то, на что собирался уговорить Франко. Превращу маленькую фабрику в крупную федеральную сеть. Опыта хватит, старых связей тоже. Закуплю итальянское оборудование, пересмотрю штат, ассортимент и маркетинг. Будет сложно, но начинать сначала я умею.