Раскалённые сердца

Когда способность чувствовать вернулась к нему, он оказался там, куда нельзя попасть в физическом теле. Ван Хойтен просто переплывал из одного воспоминания в другое, принимая в них участие и одновременно проигрывая в памяти, словно актёр ментотрансляционного кино, заучивающий роль. Вот он бежит по футбольному полю, в день их решающей встречи со «Шляпниками», и оборачивается на бегу, чтобы поймать мяч – тот вращается вокруг собственной оси, подобно веретену. Мир вокруг тоже вращается, это сплошная чёрная бездна – это день операции «Джек-пот», тот самый момент, когда его только что выбросило из разбитой «Окинавы», и он, кружась, улетел в бездонное космическое пространство… Чернота, глубокая, как преисподняя, таится в очках локального директора Гарсии; поговаривают, он никогда их не снимает… «Тебе нужна био-кукла?», – смеясь, спрашивает Энн Ли, её обнажённая грудь манит его, просвечивая сквозь блузку… Ван Хойтен, придав своему лицу бравое выражение, делает шаг вперёд… Движение… Они, несомненно, движутся вперёд… внутренний корпус субтеррины, отделённый от внешней оболочки амортизирующей прослойкой, поглощает чудовищную вибрацию главного бура, но всё-таки она ощущается постоянно – непрерывные мягкие толчки, столь похожие на… Но нет, здесь всё наоборот – так, наверное, чувствует себя Энн Ли, к которой пришёл очередной приятель… Кто знает, может поэтому все они, весь экипаж, испытывали душевный дискомфорт в ходе миссии?.. Толчок!.. Он стреляет в Фрэнкленда! И снова вспышка – Фергюсон расстреливает Перри… Он пошатывается от усталости, глядя прямо в глаза пытающемуся его убить монстру – и нажимает на спуск…

Череда воспоминаний, ярких и чётких, оборвалась. Он находился в каком-то неопределённом сером месте, куда едва пробивался свет и звук. Ван Хойтен напрягся, пытаясь собраться с мыслями. Что произошло на самом деле? Ему сделали укол, он это хорошо помнит. Да, конечно, так всё и было, вспомнил он – и с осознанием этого пришло облегчение. Действительно, всё объясняется действием наркотика. Потом – практически наверняка – его подключили к ментографу и начали считывать информацию. Его память, скачиваемая с перекрёстных межнейронных связей, килобит за килобитом оседала в накопительном блоке компьютера.

Ван Хойтен почувствовал, что во рту у него пересохло, и пошевелил языком, потом, ощутив, что тот более похож на наждачную бумагу, бросил это бесполезное занятие и сглотнул. К его удивлению, тело даже попыталось выполнить приказ, хоть и безуспешно. Каждую клеточку его организма пронизывала боль, которая становилась тем сильнее, чем активнее он сопротивлялся. Ван Хойтен не выдержал и застонал.

– Смотрите-ка, он приходит в себя, – голос, вне сомнения, принадлежал полковнику Бойду, а бесформенное розовое пятно, плывшее по воображаемому небосводу, видимо, являлось его лицом, а отнюдь не солнцем внутренней вселенной ван Хойтена.

– Да, наверное, – ответил невыразительный голос, принадлежавший врачу.

– Майор, он нас слышит? – Ван Хойтен едва не выругался. Действительно, как он мог забыть, что в армии все имеют воинские звания?

– Вряд ли. В любом случае, это существо, кем бы оно ни было, больше не владеет им. Можете пускать материал в эфир – наш герой действительно вернулся живым.

Ван Хойтен, к которому уже вернулась способность нормально оценивать обстановку, сперва мысленно выругался, а потом, когда пришло понимание происходящего, почувствовал симпатию к врачу-майору. Маленький садист всё-таки давал клятву Гиппократа и не позволит просто так выбросить своего пациента в открытый космос.

– Хорошо, пусть будет живым, – утвердительно крякнул полковник. – Всё же этот Д’Фшшар – жуткая тварь. Мне прямо не по себе, когда я думаю о том, что бы могло случиться, если бы он прорвался на Землю.

– Мир полон загадок и тайн, недоступных пониманию простых смертных, вроде нас с вами. – Врач картинно вздохнул. – Всё же это не то, что случилось тогда в Сан-Франциско. На сей раз мы имели дело с совершенно иным созданием, я в этом уверен.

Полковник Бойд откашлялся.

– Будет лучше, если этот разговор не станет достоянием лишних ушей. Я уже устал от вашего спирта. Пойдёмте-ка в мою каюту, я смогу угостить вас настоящим ирландским виски.

Ван Хойтен едва не рассмеялся. Ирландия скрылась подо льдами двести лет назад, и с тех пор весь ирландский виски, якобы чудом уцелевший, был поддельным. В их родном округе действовал небольшой заводик, тайком гнавший «выдержанный» напиток, поэтому он знал, насколько это прибыльный бизнес. Один из спонсоров школьной команды как-то даже предложил там работу, но он предпочёл учёбу в колледже. Кто знает, может, и зря.

– Да не может быть! – воскликнул доктор. По его голосу любой бы догадался, что и он знает о виски достаточно.

– Настоящий, клянусь вам. – Бойд выдержал паузу и рассмеялся. – Ну, в любом случае это не спирт.

Удаляющиеся шаги и постепенно стихающие голоса убедили ван Хойтена, что опасность для его жизни миновала. Несмотря ни на что, его не убьют и не отдадут под трибунал! Однако восторг быстро сменился разочарованием и слабостью, охватившей многострадальное тело. К тому времени, когда он смог, наконец, сфокусировать зрение настолько, чтоб начать различать обстановку больничной палаты, у него разболелась голова. Ворочаясь с боку на бок, он стонал и плакал от собственного бессилия.

Наконец, пришла медсестра и сделала укол, после которого ван Хойтен вновь уснул.

24

В городе, расположенном почти у самых отрогов Аппалачей, настал первый день весны. Обезлюдевшее поселение, едва ли достойное своего гордого названия, находилось на северном берегу пересохшей реки и переживало сейчас далеко не лучшие времена. Некогда река была известна под названием Потомак; её русло, считавшееся в те далёкие дни судоходным, сейчас превратилось в длинную, извилистую балку. Ледник, выросший из вод реки, в конечном счёте, и погубил её, перекрыв доступ ручьев с горных склонов и из подземных источников.

Покрытый снежной шапкой ледяной массив возвышался над городом, с каждым годом прибавляя до метра в высоту. На жителей, и без того немногочисленных, это производило гнетущее впечатление, и каждый месяц город недосчитывался десятка-другого людей. Они уезжали – уезжали, несмотря на то, что Вашингтон всё ещё формально считался столицей.

Здесь, однако, уже давно не функционировало ни одно государственное учреждение. Правительство, несколько десятилетий назад «временно» переехало в Нео-Йорк, оставив Белый Дом и Капитолий заботам Ледовой Гвардии. Ледогвардейцы, мнившие себя теми, кто возродит эти руины к великой жизни, обустроили там свой чрезвычайный штаб.

Мужчина, которому уже давно перевалило за пятьдесят, вышел из дому лишь затем, чтобы купить продуктов в ближайшей лавке, единственной на несколько кварталов вокруг. Перейдя заснеженную улицу, он вошёл внутрь небольшого магазина и плотно прикрыл за собой термоизолирующую дверь. Улыбнувшись, он поприветствовал продавца, невысокого плотного мужчину с заметной лысиной, сверкающей в лучах солнечного света.

– Привет, Джо, – сказал ван Хойтен, снимая перчатки и дыша на окоченевшие пальцы.

– Здравствуй, Уилл, – улыбнулся хозяин лавки. Одетый в голубую байковую рубашку и коричневую куртку-безрукавку, он, как обычно, сам обслуживал клиентов. Пожалуй, это был один из немногих оставшихся на Земле живых продавцов – тех повсюду давным-давно вытеснили роботы. Но не здесь: Джо Гибсон на естественный вопрос «Почему?» всегда отвечал, что ему просто нечем заняться – и работал, чтобы не сойти с ума.

– Холодно сегодня, – посетовал ван Хойтен, выбравший несколько пластиковых упаковок с крупами и консервированным протеином.

– Да, что-то оттепель не торопится. Говорят, южный проход опять занесло, «джи-джи»7 вчера всю ночь там взрывали. – Джо хмыкнул, улыбаясь в усы. – Не знаю, что теперь будет с северным фронтом, у них ведь на всё рук не хватает.

Вашингтон давно уже был окружён льдами со всех сторон, и на юг вёл единственный проход, который, как оказалось, тоже снегом замело.

– Да, – согласился ван Хойтен. – Они так пару дней потеряют – кто знает, сколько тонн за это время на севере прирастёт. Что, и буры сняли? По улицам что-то тяжёлое всю ночь грохотало.

Джо закивал, возможность обсудить новости со старым приятелем его откровенно радовала.

– Всё сняли и перебросили к проходу – там столько крику было, из Нео-Йорка даже звонили, обещали подкрепления прислать. С Капитолия в ответ поклялись не только всё расчистить, но и даже расширить проход.

– Да плохо это, конечно. Северная линия точно вверх пойдёт – и всё из-за этой паники в штабах. Прямо политсобрание какое-то – сплошная агитация, лозунги, от этого всегда только хуже бывает… Думаешь, пришлют подкрепления? – Ван Хойтен выложил покупки на прилавок. Чуть покосившись в сторону, он увидел пропагандистский голографический плакат – по-спортивному сложенный ледогвардеец улыбается неотразимо, профессионально, покоряя уже одним своим взглядом: «Присоединяйся! Только во льдах мужское сердце раскаляется добела!».

Волосатые руки Гибсона ловко прогнали один пакет за другим через «зону считывания».

– Ага, как же! Откуда их взять, добровольцев-то? Разве что водопровод из строя выйдет, тогда проснутся, зашевелятся… Но тогда, я думаю, наши ледогвардейцы не звонок, а что-то посерьёзнее оттуда получат. – Джо закончил фразу увесистым кивком, для вящей убедительности выпучив глаза и скривив губы, отчего его усы угрожающе встопорщились.

Ван Хойтен приложил палец к сенсору, подтвердив тем самым сделку – и его счёт стал меньше на чувствительную для его скромного бюджета сумму.

– Муку не берёшь?

– Не сегодня. Что-то функция пекарни в автоповаре барахлит.

Джо широко улыбнулся в ответ, загадочно прищурив глаза:

– Понимаю тебя. Все мы полнеем с годами.

Ван Хойтен не стал спорить и вышел. Ему предстояло пересечь улицу и вернуться домой. Однако в самом подъезде его ждала неожиданная встреча – он столкнулся с молодым ледогвардейцем по фамилии Робертс, одним из немногих жильцов полупустого дома.

– Ой, извините, сэр. Позвольте, я помогу вам всё поднять. – «Джи-джи» торопливо нагнулся и поднял рассыпавшиеся по фойе пакеты. – Надеюсь, ничего не разбилось?

– Да нет, вроде всё нормально.

– Я донесу их до вашей квартиры, майор… сэр. – Ван Хойтену не осталось ничего, кроме как позволить оказать ему эту услугу. Они поднялись по обветшалой лестнице на третий этаж.

– Простите за любопытство, – лицо Робертса осветила угодливая улыбка. – Давно вы здесь живёте?

– Ровно четверть века, – ответил ван Хойтен, добавив в свой голос горделивые нотки. В своё время правительство премировало его собственной квартирой в столице – неслыханная щедрость, если не считать того, что жильё в Вашингтоне не обладало рыночной стоимостью. Ван Хойтен, оказавшийся в результате такого решения в ссылке, тогда проявил благоразумие и не стал отказываться – найти работу было трудно, а прожить на определённую ему крошечную пенсию можно было, если только не платить за жильё.

– О! – восхищённо заметил Робертс. – А это механический замок?

Ван Хойтен издал короткий смешок.

– Когда в следующий раз отключат электроэнергию, поймёшь в чём его преимущества над электромагнитным.

В Вашингтоне большая часть построек и механизмов пребывала в аварийном состоянии. Первые были попросту древними, как правило, заброшенными зданиями, давно подлежащими сносу, вторые, включая новейшие устройства – подвергались чрезмерным нагрузкам. Единственная электростанция города, питающая всю технику «джи-джи», тратила значительную часть своей мощности на то, чтобы растопить отколотый лёд и фирн8 и пустить образовавшуюся воду по трубопроводу. В таких условиях электроснабжение жилых кварталов то и дело отключали, и механические замки становились необходимостью.

– Уже начинаю понимать, сэр. – Робертс на секунду умолк, позволив ван Хойтену ступить внутрь квартиры. Автоматически зажегся свет и заработали обогревающие приборы. Ван Хойтен снял шапку и куртку и начал принимать из рук ледогвардейца пакеты с едой.

– Я смотрел сегодня новости, сэр. Экспедиция на Венеру увенчалась успехом. Хотел вам сообщить, ведь вы, говорят, тоже там были, даже награждены «Сверхновой».

Глаза ван Хойтена угрожающе сузились. Он не любил «джи-джи», эту насквозь прогнившую политизированную структуру. Отслужив положенные два года на леднике, ледогвардейцы обычно получали удостоверение члена единственной легальной в СШАК партии – Республиканской – и занимали какую-нибудь руководящую должность, позволяющую им остаток жизни провести в мягком кресле.

– У меня ещё хорошая память, я её здесь не до конца отстудил. – Ван Хойтен нахмурил брови. – Я никогда не был на Венере, парень – «Сверхновую» мне дали за полёт к Энцеладу.

– Да? – Промелькнувшее было во взгляде Робертса разочарование моментально сменилось уважительным вниманием.

Ван Хойтен покачал головой и прошёл в комнату, чтобы вернуться с голографическим снимком, на котором виднелось молодое смеющееся лицо.

– Это мой лучший друг, сержант Перри, он погиб во время миссии.

– Я… извините, сэр, я не знал. А что его…

– Рачок Фергюсона. Это такое членистоногое, открытое ещё одним членом нашей экспедиции. Проклятые твари сожрали сержанта Перри.

Робертс пожал плечами, демонстрируя искреннее сочувствие.

– Да, сэр… Должно быть, вашему другу Фергюсону не очень приятно с этим жить.

– Он тоже погиб. Там, на Энцеладе, было очень много членистоногих. Отвратительные ракообразные…

– Я, пожалуй, пойду, сэр.

Ван Хойтен не сдержался и бросил ему в спину:

– …они вроде ледогвардейцев.

Робертс вздрогнул, но лишь ускорил шаг. Ван Хойтену так и не пришлось доставать из кармана электропистолет, который он держал наготове.

Захлопнув дверь, отставной офицер переоделся и, приказав автоповару приготовить ужин, подключился к модему. Компьютер обрадовал его, и ван Хойтен удовлетворённо потёр руки. Наконец, пришёл заказанный им у одного веб-хакера пакет информации по Сан-Франциско.

Дрожа от нетерпения, он начал листать файлы, скопированные с электронных – и даже с печатных! – периодических изданий столетней давности. Всё началось много лет назад на «Геккой», когда врач упомянул о неких загадочных событиях в Сан-Франциско.

С тех пор ван Хойтен, не покладая рук работал, ища ключ к этой тайне. Ему пришлось изучить всю историю города с момента основания. «Золотая лихорадка», «Лето любви» и «Битва за права» оказались наиболее значимыми событиями. Конечно, последнее, учитывая трагические последствия, приведшие к многочисленным смертям, казалось ван Хойтену наиболее вероятным вариантом. Способствовала этому и окружающая «Битву за права» плотная, почти непроницаемая завеса секретности.

Впрочем, мало-помалу ему удалось проникнуть сквозь стену, воздвигнутую правительственными спецслужбами, и восстановить хронологию событий. Первый же вывод, к которому пришёл ван Хойтен, заключался в том, что, несомненно, речь шла не Д’Фшшаре. Казалось, ничего общего с тем, что произошло с ним самим и с его подчинёнными на Венере, «Битва за права» не имела. Всё же постепенно обнаружились общие признаки, которые не могли оказаться простым совпадением: научные эксперименты в расположенном поблизости Лос-Аламосе, закончившиеся катастрофой, повальное безумие, массовые убийства. Цена, которой удалось остановить ту сверхъестественную силу, лишь отдалённо напоминающую Д’Фшшара – если это вообще удалось, – была высока, и до сих пор правительство стыдилось её обнародовать.

Ван Хойтен жадно просматривал файлы. Выжженные дотла кварталы, ядерный взрыв… Бросалось в глаза обилие смертных приговоров, приведённых в исполнение сразу же после оглашения вердикта… ага, то были приговоры военно-полевого суда Ледовой Гвардии. С удивлением ван Хойтен узнал, что в тот день Ледовую Гвардию впервые в её истории бросили в бой. Это многое объясняло, включая и то, что ему самому пришлось поселиться в Вашингтоне. Здесь постоянно базировались вооружённые части «джи-джи», способные «позаботиться» о ком угодно.

Он встал из-за стола и начал беспокойно мерить комнату шагами. Этот мир действительно оказался далеко не таким, каким его хотел бы видеть Человек, решительно замахнувшийся на самые основы мироздания. В глубинах пространства и времени обитали могучие силы, превосходящие всё, созданное земной цивилизацией.

Несмотря на холод, он распахнул дверь на балкон и вышел, чтобы посмотреть на звёзды. Венера, где ему довелось прикоснуться к нечеловеческой жестокости и могуществу Д’Фшшара, ярко светилась в ночном небе. Но были и другие, подобные этому дьявольскому созданию, существа. Они затаились, ожидая, пока им, по неосторожности ли – или по злому умыслу, – не откроют путь.

Лицо ван Хойтена исказила гримаса – его скулы, сведённые судорогой, не слушались, отказываясь сложиться в презрительную улыбку, как он того хотел. Получался какой-то звериный оскал. Его пальцы сами нащупали рукоять электропистолета. Если Д’Фшшар ещё существует, пусть приходит. И другие – тоже. Эта Вселенная принадлежит Человеку!

Примечания

1

“Rich Coast” (англ. «богатый берег»), перевод испанского “Costa Rica”.

2

Precise Mental Translation Equipment (англ.) – Высокоточное ментотрансляционное оборудование .

3

«Джин-коин» – название земной глобальной валюты (“GN-coin”, сокращённое от англ. “Great Nations’ coin”, «валюта Великих Наций»).

4

UAC – Underground Assault Craft.

5

Японское название Луны.

6

Европейско-Средиземноморская Конфедерация.

7

GG, или «джи-джи» – сокращение от «Гвардия Ледника» (англ. Glacier Guard), также «Ледовая Гвардия» (разг.).

8

Фирн – плотно слежавшийся многолетний снег, обладающий характерной зернистой структурой.