Мир внутри нас. Серый город

Мир внутри нас. Серый город

Алекс Милкович

© Алекс Милкович, 2024

ISBN 978-5-4490-9235-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Первые проблемы

Черные клубы дыма вместе с сажей от переработанной резины тянулись длинным шлейфом в мертвое небо стального цвета, которое оставалось таким уже много лет. Завод «Раунд» не собирался останавливать работу сегодня: ведь босс сказал, что поступил новый заказ на свежую партию покрышек, а значит – работы предстоит еще немерено. Ведь рабочим нужно зарабатывать деньги для босса, а то ж нахрена они тогда нужны?

Так думал Рик Бучер, выходя промозглым осенним вечером с заводской территории, окруженной высоким бетонным забором, по верхнему периметру которого пролегала колючая проволока. Ржавые ворота за его спиной жалобно заскрипели и с шумом захлопнулись, он вступил на территорию первого муниципального района, где действовали законы города. Только подумать: от этой едва заметной полосы, оставленной створками ворот, могла зависеть чья-то жизнь: на заводе он мог быть героем, а за его пределами становился преступником. Завод подчинялся только боссу, ни полиция, ни городской совет не имели здесь никакой власти.

Смачно сплюнув на почерневшую землю, покрытую окурками, Рик Бучер направился в ближайший бар, одиноко стоящий метрах в пятидесяти от заводской стены. «Большой стакан» – гласила вывеска на входе, переливающаяся ярко-красными неоновыми огнями. Презрительно хмыкнув, Рик вошел внутрь.

– Баночку темного, – обратился он к бармену, который равномерно разводил грязь жестким полотенцем по посуде.

Бармен удивленно поднял брови, но тут же узнал частого гостя. Невысок, плешив, бледно-зеленые злые глазки, смотрящие исподлобья, тонкие руки и ноги, так нелепо выглядящие на фоне округлившегося животика. Что же его зацепило в этом на первый взгляд невзрачном типе?

– Мне еще долго ждать! – сорвавшись на визг, завопил рабочий.

Голос! Точно! Такой ни с чем не спутаешь: злобно писклявый, как у мерзкой крысы, загнанной в угол, но готовой к последнему бою. Бармен налил ему полную кружку темного и подтолкнул вперед, отчего пенящийся напиток с легким шипением выплеснулся на рубашку Рика.

– Чертов ублюдок! Посмотри, что ты наделал! – закричал Рик, тыча бармену под нос клок своей и без того грязной рубашки, пропахшей потом и сажей.

– Гони деньги и не ори, иначе я вызову копов, – спокойно заявил бармен, скрестив мускулистые руки на груди.

Отсчитав горстку монет, Рик бросил их с негодованием на прилавок и направился к дальнему столу. Здесь в полумраке он мог побыть один и все хорошенько обдумать. То, чего он опасался на протяжении трех последних лет, наконец, случилось. Здоровяк Кил вновь начал на него травлю. Пока дело ограничилось лишь словесной бранью, но Рик не сомневался, что Кил и его приятели с нетерпением ждут возможности отдубасить его до потери пульса. Его гребанный трехлетний отпуск подошел к концу. Не сказать, чтобы жизнь стала сладкой: скотина Босс по-прежнему давил из него все соки, а прочие людишки злобно насмехались над ним, однако времена, когда его превращали в отбивную котлету закончились. Это случилось, когда он дал Килу и его банде жестокий отпор.

Тот момент ярким пятном отпечатался у Рика в памяти. Его загнали на наружную лестничную клетку восьмого производственного корпуса – отступать было некуда: сзади и с боков, отделенная низкой решеткой металла, его окружала десятиметровая пропасть, а спереди к нему подбирались две ухмыляющиеся рожи: Эндрю и Роб, брат-близнец Кила. Рика спасли две вещи: быстрота и остро-отточенное лезвие ножа. Эндрю отделался порезом руки, а вот Робу повезло меньше: Рик впечатал лезвие ножа в живот громилы, выпустив тому кишки, после чего ударом ноги он помог ублюдку спуститься вниз. Роб пролетел десять метров и с громким хрустом приземлился на позвоночник. Он до конца жизни остался инвалидом, безвольным овощем в коляске. После этого Кил и его дружки отстали от Рика, занявшись привычным и более безопасным для них делом – «охотой на кроликов». ««Кроликами на заводе называли новеньких, неопытных парнишек, которым предстояло пройти семь кругов ада, прежде чем стать настоящими рабочими.

Рик нащупал в кармане рукоятку памятного ножа, и это успокоило его. Он вновь был готов дать отпор. Рик ненавидел людей с самого детства. Лучшее, что они могли сделать для него – это не замечать, а худшее? Что ж это лучше спросить у Кила. Рик Бучер был для него не типичным «кроликом», он не сбивался в стаю с другими и не скулил, когда его дубасили отбойными кулаками. Он молчал и терпел, не произнося ни звука, но в его глазах читалась злость, нет хуже – ненависть. Рик был «крысой», готовой укусить в любой удобный момент. И он «кусал», и очень больно.

Бармен плюхнул перед Риком на стол поднос с громадным мясным бургером, истекающим жиром. Рику хотелось жрать и прямо сейчас. Не обращая внимания на бармена, он с остервенением набросился на свой ужин, разрывая зубами жилистое жирное мясо и зачерствевший хлеб с редкими листиками салата.

Колокольчик на двери бара резко звякнул, возвестив о прибытие нового посетителя. Глаза редких выпивох поднялись, на секунду задержавшись на новоприбывшем, и тут же снова опустились в пивные стаканы. Рик тоже поначалу едва удостоил нового посетителя взглядом, но сделав огромный глоток пенистого пива, увидел, что перед ним стоит его напарник по работе – Адам.

Адама заметил не только Рик, но и бармен, который с явным неудовольствием разглядывал грязные окровавленные следы от босых ног Адама. Худой и высокий, в рваной безликой одежде, с длинными светло-русыми волосами, беспорядочно спадающими на плечи и такой же неопрятной бородой, Адам походил на бродягу или же на проповедника не от мира сего, каким он, по сути, и являлся. Недаром же его прозвали на работе «Иисус». Но самое главное, что Адам был единственным человеком во всем мире, которого ценил и любил Рик. Адам стал для него первым и единственным настоящим другом.

– Я знал, что ты будешь здесь, Рик, – произнес Адам едва слышно. – Ты каждый вечер проводишь в баре.

– Лучше скажи мне, что ты здесь делаешь. Охренеть, никак не ожидал тебя здесь увидеть!

Адам аккуратно обошел стол и уселся на перекошенный стул, напротив Рика.

– Пить будешь? А совсем забыл, что ты не пьешь! – махнул рукой Рик и произвел еще один исполинский глоток.

– Я пришел сюда только ради тебя, Рик. Я хочу спасти тебя.

Рик раздраженно бухнул полупустой кружкой по столу.

– Послушай, Адам, у нас был адски тяжелый день, ты ж это знаешь. Так нахрена ты трахаешь мне мозги снова и снова? Босс итак наорал на нас из-за гребанного «неровного» покрытия. А на наши руки, покрытые кровоточащими волдырями и мозолями, ему насрать! Вонючий жирный ублюдок!

– В его сердце просто нет Бога..

– У него вообще нет сердца! Его заботит только прибыль, на все остальное ему плевать!

– Я не хочу, чтобы ты стал таким, как он, Рик.

– А я и не стану! Где мне найти столько бабла, чтоб забабахать завод?

– Я о другом, найди в своем сердце места для Бога.

– Бог, бог. Вот заладил. Где был твой гребанный бог, когда Кил и его дружки превращали мое тело в отбивную котлету?! Где он был, когда они подожгли мою одежду, и я драпал домой нагишом, а? Где он был, когда они сломали мне правую руку и я работал одной рукой? Нет никакого бога, а если и есть, то кувыркается где-то там на небесах, а на нас ему совершенно насрать.

В воздухе повисла напряженная тишина, Рик понял, что сказанул лишнего и, пытаясь загладить вину, одобряюще произнес:

– Слушай, а давай я тебе тоже закажу темненького и че-нибудь пожрать, а?

– Я не пью Рик и не буду есть здесь. Ты и сам губишь себя, выпивая столько алкоголя каждый день и поедая нездоровую пищу. А твои походы в бордель? Ты возможно еще не понимаешь, но ты убиваешь себя этим. Я, правда, хочу спасти тебя.

– Адам, честное слово, ты как мамочка. Я.., – но договорить он не успел, так как услышал звук подъезжающих байков со стороны улицы. Мощные моторы ревели, как дикие звери, но вот они заглохли и раздались тяжелые шаги. Кто-то шел в направлении бара, и этот кто-то явно был не из робкого десятка. Это Рик понял сразу и нащупал в кармане успокоительную холодную сталь.

Когда четверо огромных накачанных мужлана в черных кожанках с битами наперевес вошли в помещение, стуча тяжелыми берцами, бармен сразу смекнул, что может понадобиться помощь легавых. У этих малых на уме явно не пивка попить. Он знал, что эти байкеры – рабочие с завода «Раунд». Но так почему бы им не бухать на территории завода, а не в его заведении! Но вслух он ничего не сказал – жизнь была дорога. Каждый из выпивох тоже поднял взгляд в сторону непрошеных гостей – пары спирта мигом выветрились из задурманенных голов. Посетители взволнованно переглядывались, явно не готовые к такому повороту событий.

– Гони выпивку! – рявкнул самый здоровый из громил, подходя к барной стойке.

Под черной кожанкой бугрились стальные мускулы, а кожа обтягивала огромный лысый череп настолько плотно, что, казалось, была сшита не по размеру. Пара маленьких злых голубых глаз вбуравились в лицо бармена, словно хотели испепелить его. Это был Кил – тот самый, о ком не так давно вспоминал Рик. Кружка размером почти с ведро мигом оказалась на стойке, Кил залпом осушил напиток и громко рыгнул, затем перевел взгляд своих маленьких глазок в дальний угол бара, где за ним настороженно наблюдали наши друзья.

– Здорово, педики! – воскликнул Кил и громогласно захохотал, его смех поддержали еще трое громил. Рик знал каждого из них: Эндрю, Билл и Крон – вечные подпевалы и подданные Кила, в их огромных черепных коробках серого вещества была едва ли больше, чем в одной курице.

– Мы не педики, чертов ублюдок! Мы просто друзья! – вскипел Рик, вставая из-за стола.

– Мы не педики! Мы просто друзья! – передразнил его Кил тонким голосом. – Знаешь, звереныш, мне кажется, ты уже долго находишься в вольготных условиях, мы не дубасили тебя с того самого момента, как…

– Как я укокошил твоего братца, всадив ему перо в пузо и спустив с высоты третьего этажа. Как он поживает, кстати? Ты ведь убираешь за ним дерьмо, Кил, а? Думаю, ты стал бы хорошей мамочкой.

Лицо Кила приобрело оттенок вареного рака, а огромные кулачищи сжалились настолько сильно, что захрустели костяшки пальцев. Но Рик, словно не видя этого, продолжал:

– А ты Эндрю, помнится я тоже задел тебя? Как тебе пришлось по вкусу двадцать сантиметров нержавеющей стали? Рука до сих пор болит? Но ведь это было не хуже, чем член твоего папаши?

Эндрю напоминал разъяренного быка, его покрасневшие глаза бешено вращались, а огромные ноздри со свистом выдыхали воздух.

– Пора кончать с тобой, звереныш. Ты очень много пищишь. В тот раз тебе все сошло с рук, но не сейчас. Пора отплатить за то, что ты сделал с моим братом, – голос Кила внезапно стал совершенно спокойным и Адам понял, что Кил убьет его прямо здесь вместе со своими дружками.

Он спланировал все заранее, никто не будет вмешиваться, все разбегутся, а эти мудаки будут избивать его дубинами, берцами и кулаками, пока он не испустит дух. Им плевать на законы города, они живут на территории завода, поэтому за убийство здесь им ничего не грозит, они спрячутся от копов за заводской стеной. Эти мысли пронеслись в голове настолько быстро, что у него закружилась голова.

– Эй, парни, парни, полегче. Вы на территории города, и если вы не прекратите, то я буду вынужден вызвать полицию, – нашел в себе силы произнести бармен.

– Заткнись или я размозжу тебе голову, – предупредил Кил и с треском засадил битой по прилавку, отчего на нем образовалась крупная вмятина. Бармен тотчас же юркнул под стол.

– По поводу копов можешь не волноваться – я их купил, купил их время. Сейчас они вместо того, чтобы быть на посту, развлекаются с отменными шлюхами. А теперь обращаюсь ко всем остальным, кроме звереныша: быстро на выход, а то намотаю ваши кишки на эту биту!

Дважды повторять ему не пришлось: народ, полностью отрезвев, с ужасом бросился к единственной двери. Через минуту в зале остались только четверо громил, бармен, так и не рискнувший вылезти из-под стойки, Рик и Адам.

– А тебе, что особое приглашение нужно, Иисус? Помолись за своего любовника, скоро его не станет, – ухмыльнулся Кил.

– Я скажу, что вы совершаете неправильные поступки, вы не видите Бога, не видите его чистоту, – огромный кулак справа врезался ему в ухо, Адам отлетел к стене, как плюшевая игрушка. Это был Эндрю, ему надоело болтать – он жаждал крови.

– Что вы делаете, твари! – завопил Рик. Его тонкий голос вновь перешел на визг, внутри ужас смешивался с гневом. Он аккуратно и незаметно достал нож и с ненавистью посмотрел на гогочущие рожи четырех лысых громил. Рожи начали расплываться, словно по ним пошла рябь, нет – словно он находится в комнате смеха. Его затошнило, пространство бара стало двоиться перед глазами и эти мерзкие рожи, ему хотелось блевать от одного взгляда на них, но он не мог, они были повсюду, окружали его со всех сторон. Рик выронил нож, а затем вокруг наступила тьма.

Солнечные блики пробудили его. Рик открыл глаза: он находился в больничном крыле. Ряды коек, белые стены – что с ним, черт возьми, случилось? Он ничего не помнил. Два больших черных глаза вынырнули прямо у него перед носом.

– Привет, как тебя зовут? – спросил голосок.

– Рик, – произнес тот онемевшим языком.

– А меня – Аннет, будем знакомы, – перед рабочим склонилась девочка лет семи, ее темные густые волосы едва не касались лица Рика, а огромные черные глаза с любопытством изучали его.

– Я знаю, почему вы здесь, – с серьезным видом заметила девочка.

– Что случилось, черт возьми. Я ведь ни хрена не помню, как будто мне мозги отшибло, – пропищал Рик.

– А ругаться вовсе не обязательно, – назидательно заметила девчушка, подняв вверх свой маленький пальчик. – Вы совершенно не жалеете своих маленьких человечков!

– Каких-таких маленьких человечков? – удивленно заметил Рик, в нем проснулся легкий интерес, что редко бывало раннее. Что хочет втолковать ему эта кроха?

– Тех, которые трудятся внутри вашего организма, поддерживают ваше здоровье, а вам на них плевать!

– Но, но, полегче!

– Хотите услышать про них сказку? – пытливо заметила девочка.

– Валяй.

– Жила-была маленькая девочка, которая любила есть сладкое, но ненавидела чистить зубы. Как-то раз мама забыла проконтролировать свою дочку, и та не почистила свои зубки, представляете? В результате зубной народец, который помогал ей пережевывать пищу, заболел: на него напал злобный кариес! И девочке пришлось идти к страшному дантисту! Это реальная история, и она приключилась со мной, поэтому с тех пор я берегу своих маленьких жителей и даю им время на отдых. А вы бессердечно заставляете их трудиться в поте лица круглые сутки, как рабов!

– Да что ты знаешь о настоящей работе! – внезапно разозлился Рик. – Вот поработай с мое на заводе – тогда поймешь! Как вставать в пять утра и тащиться на смену, где на тебя орет Босс, и ты гнешь спину до позднего вечера, стирая руки в кровь! А сейчас – нечего меня поучать!

Рик понял, что перегнул палку, но было поздно. Губки девочки задрожали, а глаза увлажнились.

– Я помогаю здесь маме лечить таких, как вы! – воскликнула она и выбежала из палаты, громко хлопнув дверью, оставив Рика наедине со своими невеселыми мыслями.

Глава 2. По разные стороны баррикад

Заседание правительства города проходило бы, как в прежние времена, в атмосфере умиротворенности и спокойствия, если бы не один назойливый и энергичный молодой человек – недавно избранный мэр города, мистер Толбот, чьего настоящего имени не знала даже родная мать. Высокий и нескладный, в толстых роговых очках, мистер Толбот с раннего детства ненавидел физический труд, противопоставляя ему труд умственный. Он обожал деловой стиль и всегда следил, чтобы носки его туфель были начищены до блеска, а на ровно выглаженных брюках не задержалось ни одной пылинки. Тысячи идей роились в его мозгу, и каждой из них он был готов дать шанс вырваться наружу и вырасти в новое успешное преобразование города. Активно жестикулируя, мистер Толбот расхаживал поперек большого полукруглого дубового стола, за которым собрались старейшины города.

– Экологически чистые производства – это то, что нам нужно! – говорил он. – Мы снизим выбросы углекислого газа в атмосферу, а также создадим новые рабочие места. Это плодотворно скажется на экономике города. Только представьте, насколько возрастет городская казна, а как обрадуются люди, которые мыкаются, не зная, где им пристроится, перебиваются с копейки на копейку! Больше этого не будет! Мы принесем пользу этому городу – реальную пользу! Сделаем тысячи людей счастливыми!

По ходу монолога его глаза все больше разгорались от возбуждения, а голос крепчал, но на волне энтузиазма был только он один – большинство старейшин городского совета, многим из которых перевалило за восьмой десяток, мирно посапывали. Те же, кого еще не одолел сон, откровенно зевали, неприлично причмокивая губами.

– Да что со всеми вами такое?! Такое чувство, что это надо только мне одному! – высказал стопроцентную правду мистер Толбот.

– У нас уже есть производство в городе – завод «Раунд», – едва разлепляя губы, произнес один из старейшин.

– Завод «Раунд»?! – еще более разгорячился мэр. – Да известно ли вам, что такое этот завод «Раунд»? Во-первых, они имеют полную автономию и не подчиняются ни одному городскому закону, а следовательно не платят налогов! Во-вторых, никто в нашем городе не ездит на машинах, поэтому вся их продукция направляется в столицу, поэтому мы не получаем даже вещественной пользы от его деятельности! В-третьих, семьдесят процентов преступлений в городе совершаются рабочими завода «Раунд», но ведь они спокойно могут скрыться за заводской стеной на земле, принадлежащей заводу «Раунд», и полиция не в силах будет что-либо предпринять, так как повторю: завод имеет полную автономию и не подчиняется никому кроме его владельца, так называемого Босса. Этот Босс сосет деньги из нашего бюджета, как ненасытный вампир кровь. Шинный завод «Раунд» – это раковая опухоль, которую необходимо уничтожить раз и навсегда!

Он окинул взглядом присутствующих и понял, что его речь не произвела ни малейшего впечатления на старейшин: посапывание в сочетании с храпом только усилилось. Тогда мэр сделал несвойственную ему вещь: подойдя к столу, он с размахом ударил по поверхности своими маленьким костлявым кулаком и тут же заверещал от боли. Этот визг разбудил старейшин куда лучше, чем глухой удар по столу. Причмокивая губами и сморкаясь, они удивленно протирали заспанные глаза старческими кулачками, пока мэр подвывал от боли, потрясая костлявой рукой.

– Нам надо лишить «Раунд» автономии, – произнес он ключевую фразу, оправившись от боли. Старейшины сразу оживились и принялись шептаться, но по их виду мэр понял, что в очередной раз не найдет одобрения среди этих стариков, просиживающих свои дряблые задницы много лет без всякой видимой пользы для города. В их глазах он прочитал только две эмоции: недоверие и страх.

– Это слишком рискованно! – вставил один из них.

– Автономия завода защищена городской конституцией! – прошамкал один из самых старых представителей правительства, потрясая в воздухе тонкой потрепанной книженцией. – Ее нельзя нарушать!

– Но есть другие ходы, лазейки, благодаря которым можно обойти некоторые пункты конституции. В юридическом праве есть…

– Нет! Это исключено! – прошамкал старикашка и хлопнул книжкой по столу.

– Да, да, слишком рискованно… Завод уже тысячу лет здесь, пусть будет и дальше. Так спокойней, а спокойствие – это главное для нас, – раздавались голоса с разных сторон стола.

Мистер Толбот понял, что эта битва проиграна. Он пытался уже несколько раз решить этот скользкий, но тем не менее важный для него и для города вопрос, однако до сих пор все было безуспешно.

– Ладно, – выдавил он из себя притворную улыбку, – давайте поговорим о более насущных вещах – о развитии экономики нашего города. Чтобы экономика развивалась, нужна конкуренция, а конкуренция не возьмется из ниоткуда, ее надо поощрять. Я предлагаю объявить конкурс проектов по созданию предприятий. Если предприятие отвечает определенным требованиям, то автор проекта получит пятьсот зеленых на его организацию. Победители конкурса же получат пять тысяч зеленых в виде премии и дополнительные деньги из фонда на ведение бизнеса, а кроме того – послабление в форме налоговых каникул на пять лет. Мне нужно, чтобы вы подписали это распоряжение, – и он достал из кожаного портфеля несколько криво скрепленных бумажных листов. Листы пошли из рук в руки, старейшины нехотя подписывали их.

«Такое чувство, что им было даже лень поднять руку и поставить завитушку! – так думал мистер Толбот, с легким презрением оглядывая старейшин. – И с этими людьми я работаю? Главное, чтобы самому не деградировать».

– Мистер Толбот, сэр, – донеслось чье-то шептание. Мэр снова обвел глазами зал, но старейшины по-прежнему шелестели бумажками и, казалось, забыли о существовании мэра как личности.

– Мистер Толбот! Я здесь! Дело очень важное, уделите мне время, – шепот доносился сзади. Мэр оглянулся и увидел начальника полиции, стоящего в дверях, тот был явно чем-то сильно взволнован. Подойдя к мэру вплотную, он что-то быстро прошептал тому на ухо, и лицо мистера Толбота сразу переменилось.

– Ко мне в кабинет! – скомандовал мэр. – Господа старейшины, я вынужден покинуть совещание по неотложным делам! Оставьте подписанный документ на столе! – как можно громче сказал он, но старейшины даже не повели головой.

Мэр пулей влетел в кабинет, на ходу снимая пиджак и закатывая рукава рубашки.

– Выкладывайте все по порядку! – приказал мэр начальнику полиции, который в нерешительности мялся в углу, рассматривая собственные руки.

– Я узнал об этом только сегодня утром, сэр. Я пытался связаться с тремя дежурными, которые несли ночную вахту, но не получил ответа. Тогда я позвонил их коллегам, и знаете, где проводили свою вахту дежурные? В борделе! – протараторил начальник полиции.

– Это притон давно пора закрыть, но продолжайте.

– Но самое интересное, что сделали они это не по собственному желанию. Им заплатил один из рабочих шинного завода, кажется, его зовут Кил. Чтобы они провели ночь не на своей смене и не выезжали, если поступит вызов.

– Интересно и с какой же целью? – мрачно спросил мистер Толбот, уже догадываясь о сути произошедшего.

– Из бара «Большой стакан» поступил вызов в скорую. Один из рабочих упал в обморок после нескольких кружек пива, но, как выяснилось, тем самым он спас себе жизнь. Между рабочими была готова вспыхнуть серьезная потасовка. Один из очевидцев говорит, что видел, как в бар вошли четверо крепких парней в кожанках с битами наперевес. И вошли они туда явно не для того, чтобы осушить бутылочку темного после напряженного рабочего дня. Они вели себя агрессивно по отношению к двум другим рабочим, уже сидящим в баре. Их зовут Рик и Адам. Рик и есть тот несчастный, что упал в обморок в тот самый момент, когда его хотели промять кулаками и битами. Они не рискнули избивать его в таком состоянии, благо бармен уже вызвал скорую.

– Кто-нибудь из посетителей, бармен, может подтвердить это в суде?

– Нет, они до смерти напуганы, я сам едва вытянул из них информацию.

– А этот парень, Рик. Он сейчас до сих пор без сознания?

– Не знаю, сэр. Он находится в первом клиническом центре. Но неужели вы думаете, что он сам согласится…

– Думаю, что согласится. С теми ребятками у него явно свои счеты и он будет готов сделать все, чтобы упрятать этих ублюдков за решетку, а за одно и толстяка.

– Вы про Босса?

– Ты что дурак? Откуда у простого рабочего денег на ночь с тремя шлюхами, плюс залог для трех офицеров полиции. Он что, по-твоему, зарплату на это откладывал? Нет, за всем стоит толстяк. Неужели ты не видишь, что он плюет нам в лицо! Он уже играет на нашей территории по своим правилам, устраивает здесь разборки!

– Что прикажете делать, сэр?

– Накажи своих служащих, которые не вышли на смену.

– Я уже сделал это. Я их уволил.

– Я имею ввиду другое – отправь их на исправительные работы, пусть работают насильно, если не хотят добровольно. Не хватало еще, чтобы они пополнили новые ряды рабочих «Раунда».

Мэр еще долго смотрел сквозь кристально чистое стекло в окне своего кабинета на город, а точнее на причину всех бед – завод «Раунд». Блеклое семиэтажное здание, окруженное бетонной стеной, оно бы давно затерялось среди столичных высоток, но здесь в городе, оно четко выделялось на фоне других серых обшарпанных домов. Даже отсюда он ощущал грязь и копоть, исходившие от завода. И мэр улыбался. Он наконец-то нашел ключик к уничтожению толстяка.