Зеркало с кровавыми разводами

Ситуация в целом находится под контролем, логистические цепочки практически не нарушены, продовольствия и товаров первой необходимости на складах хватает, а Китайская Народная Республика и в меньших объемах некоторые другие страны, где протоколы андроидов нарушены не были и не зафиксировано ни одного подобного преступления, при необходимости предоставят гуманитарную помощь, включая лекарства. Специалисты управлений по борьбе с киберпреступностью заберут всех андроидов, проживающих в семьях, отключат их, если владельцы не смогут это сделать самостоятельно, и отвезут на хорошо охраняемые склады. Желательно самостоятельно отключить своих роботов как можно скорее, но если это сделать не получится, то волноваться особо не стоит: на своих же домочадцев андроиды не нападают. Судя по косвенным данным, такое поведение не запрограммировано злоумышленниками, они могут только сбежать и нанести вред другим людям. Если уязвимость не получится починить в течение трех месяцев, то владельцам роботов нужно будет обратиться в страховые компании для получения компенсации.

Людям из охваченных преступлениями стран нет необходимости покидать свои места жительства и переезжать в Китай и другие более безопасные места, так как во всех таких государствах очень высокая плотность населения. Если туда еще приедут беженцы из Евросоюза, США, России и других стран, охваченных бедствием, то велика вероятность того, что многие, особенно дети, погибнут в давке. Надо оставаться в своих домах, там никому ничего не угрожает. Улицы патрулируют наряды полиции, военные и сотрудники частных охранных предприятий, последние добровольно вернулись с пенсии. Все они обучены работе с андроидами и умеют их отключать, а при невозможности сделать это на месте смогут, используя спецсредства, обезвредить их и доставить в региональные управления по борьбе с киберпреступностью. В некоторых странах также объявлен набор добровольцев-дружинников. При необходимости и наличии ресурсов патрули готовы сопровождать людей до места их работы и обратно, если те не переведены на удаленный режим, но это отдается на откуп городским и в меньшей степени национальным властям.

Также генсек Интерпола отметил, что дроны абсолютно безопасны и их можно и рекомендуется использовать для доставки еды и других товаров первой необходимости. Он добавил, что при желании можно заказывать бесконтактную доставку до двери, как было принято во времена пандемии.

Арнольд Цак подчеркнул, что по предварительным данным международное движение «Stop Robots», выступающее против роботизации, не причастно к серии преступлений, но эта версия еще будет детальнее проверяться.

– Господин Цак, почему Вы так уверены в этом? – спросил темнокожий журналист средних лет. – Она же кажется самой очевидной. Почему она не рассматривается как приоритетная?

– У Интерпола есть агенты в этом движении, они уверяют, что организация не причастна к этим преступлениям, и у нас пока нет оснований им не верить и нет доказательств того, что они разоблачены, а потому от них скрывалась эта информация. Вероятность того, что за взломом андроидов стоит кто-то из их активистов, решивший действовать в одиночку или просто в компании с идейными товарищами-айтишниками, тоже крайне мала. Скорее всего, за нарушением работы протоколов стоит очень талантливый старший специалист по машинному обучению. Как правило, такого уровня достигают минимум к тридцати годам, а люди в этом возрасте уже больше ориентированы на официальную работу, тем более, что в их случае она отлично оплачивается, а также на семью и стабильность, а не на участие в движениях с сомнительной репутацией и минимальными гонорарами. А подростки, пусть и увлекающиеся IT и проходившие стажировку в корпорациях, не способны на такой взлом.

– Господин Цак, – спросила молодая светловолосая журналистка, – руководствуются ли андроиды, точнее те, кто изменил их протоколы, мотивами социальной справедливости? Ранее сообщалось, что преступники нападают на тех, кто применял физическое насилие в отношении своих близких. Насколько вероятной эта версия представляется сейчас, с учетом новых открывшихся обстоятельств? Кому в первую очередь стоит опасаться нападений? Или же роботы могут быть опасны для всех?

– Спасибо за вопрос, как раз хотел об этом сказать. Скорее всего, андроиды действительно не нападают и не планируют нападать на несовершеннолетних и беременных женщин, однако это только предположение, основанное на очевидной закономерности, выявленной по уже состоявшимся преступлениям. Других доказательств этому нет. Мы можем предположить, что несовершеннолетние и беременные были добавлены злоумышленниками в список исключений, но опять-таки мы даже не знаем, руководствуются ли при этом андроиды информацией, полученной из баз данных, или же они определяют возможность нападения визуально, используя компьютерное зрение непосредственно перед преступлением. Если они опираются на компьютерное зрение, то подростки, особенно те, которые выглядят старше своих лет, тоже в группе риска. С беременными женщинами на ранних сроках ситуация аналогичная. В любом случае мы призываем всех проявлять осторожность и без необходимости не выходить на улицу и не бывать в общественных местах. Если есть такая возможность, дышать воздухом лучше на балконах и в закрытых дворах. Что касается мотивов социальной справедливости, она по-прежнему является одной из приоритетных, но конкретная причина пока не ясна. Вряд ли преступники выбирают в качестве жертв именно тех и только тех, кто совершал физическое насилие. Да, действительно родственники, друзья или соседи уже 347 тысяч пострадавших заявили, что потерпевшие от рук андроидов применяли к ним или к членам своих семей физическое насилие. При этом, я напомню, всего от рук роботов уже пострадали один миллион триста пятнадцать тысяч человек, то есть ни о какой существенной взаимосвязи не может идти и речи. Пока лишь 286 тысяч уголовных дел о физическом насилии в отношении близких дошло до правоохранительных органов, и только 173 тысячи подозреваемых арестованы или в отношении них применены другие меры пресечения. В отношении остальных жертв, которых голословно обвинили в преступлениях, доказательства были признаны недостаточными, и дела возбуждены не были. Но если откроются новые, более существенные улики, то непременно будут приняты меры. Но, я повторю, мы не можем огульно посадить за решетку всех потерпевших только на основании того, что на них напали андроиды, а андроиды якобы нападают не просто так, иначе это будет новой «охотой на ведьм». Надо помнить, что презумпцию невиновности никто не отменял, вне зависимости от того, какие страшные преступления кто-либо действительно ни совершал. Мы все живем в правовых государствах и очень важно не перегнуть палку.

– Рассматривается ли отключение Интернета? – спросила молодая темноволосая журналистка.

– Пока точно нет, это самая крайняя мера, – ответил генсек. – Дело в том, что более 85% жителей охваченных бедствием стран не имеют других источников информации. Бумажных газет давно не существует. Радио еще присутствует, но менее чем в 1% семей и то, в основном, только в странах бывшего СССР. Телевещание есть менее чем в 13% домов. Соответственно, отключение Интернета приведет к панике и информационному голоду, а мы не можем этого допустить. Кроме того, только 4% платежей совершается с помощью наличных денег: в основном, так расплачиваются либо люди старше 90 лет, которые, соответственно, даже в 2010-е годы, то есть в свои 50-60 лет, не смогли освоить новые технологии, либо проживали в тех странах, где тогда еще активно использовались наличные платежные средства, либо представители криминальных группировок. Практически все дети и большая часть законопослушной молодежи купюры и монеты видели только в старом кино и в сериалах. В банкоматах и в отделениях банков достаточного количества наличных денег тоже нет. Соответственно, если мы отключим Интернет, то люди не смогут платить ни банковскими картами, ни с помощью гаджетов, ни посредством Face ID, все это приведет к хаосу, страху, массовым беспорядкам, в более долгосрочной перспективе – к голоду, так как еду будут не приобретать, а воровать или вырывать из тележек сограждан, применяя к ним грубую физическую силу, и, возможно, даже к гибелям людей. Мы тогда окончательно утратим человеческий образ. К тому же, выросло поколение, которое в принципе не умеет использовать наличные деньги. Они уже взрослые и самостоятельные, но только в теории понимают, что такое «сдача». Кроме того, наличные деньги практически некому принимать. Мы были вынуждены временно избавиться от андроидов-кассиров, поэтому сейчас в магазинах работают, в основном, терминалы самообслуживания. Как известно, они не принимают наличные деньги. Мы были вынуждены призвать торговые сети нанять кассиров-людей, но они сейчас представлены далеко не во всех сетях и конкретных магазинах и обслуживают только тех, кто в силу возраста или особенностей развития не может справиться с терминалом самообслуживания, либо, соответственно, тех, кто и до этой катастрофы использовал только наличные деньги. Но если абсолютно все покупатели начнут расплачиваться банкнотами у людей-кассиров, то это приведет к огромным очередям. Наконец, если мы отключим Интернет, то большая часть людей не сможет работать, малый и средний бизнес, скорее всего, разорится, а дети перестанут учиться. Экономике будет нанесен колоссальный ущерб. Таким образом, нет, пока отключение Интернета абсолютно нецелесообразно и недопустимо.

После Цака с обращениями выступили генсек ООН Том Стонс и представители основных мировых конфессий. Затем трансляция стала более адресной: в зависимости от геолокации зрителя показали обращения глав соответствующих государств, охваченных катастрофой, включая Россию.

– Нам конец, – тихо произнесла Лиза, когда пресс-конференция закончилась. – Зачем мы это посмотрели? Пока они не выступили, казалось, что ничего сверхъестественного не произошло, а теперь мне уже реально страшно выходить на улицу.

– Не волнуйся, – Марк обнял ее, девушка прижалась щекой к его груди.

– Давай уедем в Китай, – предложила она с мольбой в голосе.

– Не получится. – Он сверился с информацией в Интернете. – Все билеты на самолет, даже в премиум-класс, который нам точно не по карману, распроданы. К тому же, сказали ведь, что не надо разводить панику и никуда бежать. А на поезде или машине ехать туда очень опасно… В Красноярском крае и в Якутии преступлений еще больше, чем в Питере. В три раза… Соваться сейчас туда, наверное, не лучшая идея, – добавил он, изучая карту нападений.

Лиза тяжело вздохнула. Блогер замер, сравнивая на каком-то сайте Якутию и Красноярский край по разным показателям с Петербургом и Москвой.

– А еще в Красноярском крае и в Якутии уровень буллинга в школах и кибербуллинга в три раза выше, чем в Питере или в Москве. А в США самый высокий уровень буллинга из всех стран, охваченных нападениями, и именно там больше всего преступлений, совершенных роботами. Ты мне ничего не хочешь сказать? – Он пристально посмотрел на девушку, осененный догадкой. – А то потом будешь опять возмущаться, что я не успел опубликовать сенсацию первым…

Лиза побледнела, нервно облизав губы.

– Ну, ок, да, я травила одноклассника в четвертом классе, – слегка раздраженно призналась она. – Только не надо сейчас смешивать меня с говном. Я помню, что тебя тоже травили, ты говорил как-то, но, блин, мы были детьми, учителя и родители тоже виноваты, раз плохо нас воспитывали. К тому же, ничего криминального я с тем одноклассником не делала.

– А подробнее?

Лиза принялась рассказывать.

Санкт-Петербург, 6 сентября 2019 г.

Двенадцать учащихся четвертого класса сидят за партами в компьютерном кабинете, многие о чем-то переговариваются друг с другом, кто-то смеется, кто-то что-то смотрит в своих смартфонах. У доски стоит молодая учительница, звенит звонок. Какая-то коллега заглядывает в кабинет и хочет ей что-то сообщить или спросить. Учительница уточняет у детей, умеют ли они включать компьютеры. Те недружным хором отвечают утвердительно, по тону многих чувствуется, что она держит их за воспитанников ясельной группы. Она просит школьников рассаживаться за ПК и включить их, если те выключены. После этого она выходит в коридор, не закрывая за собой дверь. Дети, в глазах которых нет ни толики страха или волнения, неспешно повинуются, многие друзья рассаживаются за соседние устройства. Только светловолосый Саша, одетый в белую рубашку и синие джинсы и сидевший за партой один, преодолевая дрожь в коленках, на полусогнутых ногах подходит к одной из машин, экран которой не горит. Его ровесники расслабленно включают технику, кто-то параллельно доигрывает в какие-то игры на смартфонах, кто-то продолжает непринужденно общаться друг с другом. Саша потерянно смотрит на одноклассников, затем, так и не уяснив, как это работает, осторожно прикасается ладонью к несенсорному монитору компьютера. Кто-то из детей, заметив его действия, жестами обращает внимание остальных на эту сцену. Лиза берет айфон и принимается под радостные улюлюканья большинства сверстников снимать Сашу на видео, транслируя запись в Интернет в режиме реального времени. Техника мальчика не слушается, тогда он прикасается языком к экрану. По кабинету разносится нестройный хохот, кто-то орет, что по Орлову плачет психушка.

– Надо сказать волшебное слово, – ласково язвит одна из девочек, подходя к Саше.

Ребенок, не чувствуя подвоха и чуть не плача, произносит: «Компьютер, пожалуйста, включись». Все одиннадцать детей задыхаются от смеха. В кабинет возвращается учительница, Лиза продолжает снимать виновника торжества, но большинство других четвероклассников чуть успокаивается и рассаживается за компьютеры.

– Да, это было жестоко, – согласилась Лиза, продолжая рассказ, – но в этом не только моя вина. Во-первых, учительница не должна была оставлять нас на первом же в жизни уроке информатики без присмотра. Во-вторых, группы надо было делить не по алфавиту или наобум, а по уровню знаний. У нас были дети, которые в 10 лет уже в Python что-то умели делать, так как занимались программированием чуть ли не с пяти-шести лет, а есть вот такие, как Саша. И чему и как они нас собирались обучать при таком подходе? Наконец, его родители сами хороши: они считали, что телевизор, компьютер и смартфон вызывают рак, никакой такой техники у них дома не было, сами они работали только в офисе и изредка, в своей спальне, что-то через наушники смотрели в смартфонах, когда точно знали, что Саша уже спит. Дескать, техника вызывает у всех онкологию, но дети подвержены ей в большей степени. Такая вот у них была позиция. А сын их был покладистым, ведомым и нелюбопытным ребенком, который не качал права и ничего у них не требовал. К своим десяти годам он не видел ни одного фильма, ни одного мультфильма или сериала, в которых зачастую хотя бы мельком фигурировал компьютер. В кино его тоже ни разу не водили, а когда мы ходили туда с классом, родители забирали его домой: якобы по семейным обстоятельствам. Поэтому он даже примерно не представлял, как справляться с этим устройством. Изредка он видел компьютер в классе у учительницы, но нас самих за него никогда не сажали и, видимо, Саша был не очень внимательным, раз не запомнил, как наша классная работала за этой техникой. Не знаю, может, я бы на его месте тоже не врубилась… При этом большинству детей все еще до школы объяснили родители, я, например, с четырех лет умела пользоваться компом. Мне кажется, ни у кого это не вызывало никаких проблем. Не знаю, как было с тобой, но в моем окружении вот так.

– Нам с первого классе в баторе2 давали тридцать минут в день на игры на компе под присмотром воспитателей, – пояснил Марк сдержанно. – Наверное, нас кто-то научил им пользоваться перед этим, видимо, тогда и научили как раз, – неуверенно уточнил он. – Если честно, я уже не очень помню.

– Вот видишь, все всё знали. Все эти истории о том, как дети пытались пользоваться ноутбуками и компами так же, как смартфонами, это же все касалось только совсем малышей, максимум шестилеток каких-нибудь. В десять лет здоровенные лбы сами уже при большом желании своих прабабушек всему могли научить… Саша был один такой цифровой Маугли… Смартфоны мельком он видел в школе и в других общественных местах у других людей, поэтому, видимо, решил, что компьютер работает по тому же принципу… А потом от отчаяния уже пошел во все тяжкие. И знаешь, если бы я не сняла это видео, то взрослые, может, так и не обратили бы внимание на Сашину семейку. А так благодаря мне с его родителями хотя бы поговорила опека, формальных причин для изъятия его из семьи не нашли, но учителей обязали после уроков показать ему какие-то фильмы, а учительницу информатики позаниматься с ним дополнительно, чтобы он больше не выглядел таким Маугли.

– Ты хоть извинилась? – спросил Марк холодно.

– Сразу же? Нет, конечно. А потом – ну, нет. Ну а что я ему скажу? Прости, Саша, твои родители – идиоты, поэтому тебе досталось? Ну у нас свобода убеждений, если его родителям было плевать на то, что их ребенок Маугли, зато не умрет от рака, хотя насчет последнего и то большой вопрос, а органы опеки за все десять лет его жизни ни разу не навестили их дурдом, то я-то тут чем помогу? Я что, должна была в десять лет выполнять их работу?

– Значит, ты так ничего и не поняла. Видимо, тебе мало от андроида досталось.

– Не поняла, что? Блин, да, я поступила тогда неправильно, но травила я его недолго, меньше года, и по сути только на уроках информатики… К тому же, потом со мной поговорили родители, и я ему Word и все остальное помогала находить, ибо в иконках он, конечно же, напрочь не ориентировался. Травля не возникает на пустом месте, она возникает только тогда, когда есть повод. И нельзя наказывать детей только за то, что они не ведут себя как роботы и смеются, когда реально смешно.

– Саше вряд ли было смешно, – констатировал факт Марк.

– В любом случае виноваты взрослые. Если бы кто-то раньше обратил внимание на то, что он цифровой Маугли, то травли бы не произошло.

– Очень удобно перекладывать ответственность на других. Кажется, ты сама любишь меня в этом упрекать, когда я вспоминаю о своем детдомовском детстве.

– Ок, если я найду Сашу в какой-нибудь соцсети, то извинюсь, – задумчиво признала Лиза. – Но в любом случае твоя версия неправдоподобная. Ты что, всерьез думаешь, что на планете произошел почти апокалипсис из-за какой-то детской мелочи? Не из-за того, что из-за андроидов большая часть рядовых людей потеряла работу или рискует ее потерять или не найти в ближайшие десятилетия, а из-за какой-то глупости малолеток?

– Цифры говорят сами за себя, – нахмурившись, настаивал на своем Марк.

– Это может быть просто совпадение. Так же, как уже было, когда на меня напали аккурат после того, как я якобы собралась делать аборт.

– Вряд ли. И я не исключаю, что за нападениями стоит «Stop Robots» или какой-то его отдельный активист-айтишник, но жертв они могли брать из числа тех, кто травил в детстве сверстников. Это же не просто банда сумасшедших радикалов, а общественное движение, которое хоть и выступает только против роботов, ориентировано, в первую очередь, на защиту людей и их интересов, именно поэтому они и выступают против роботов, а не потому что они их просто ненавидят. А испокон веков вред взрослым и детям причиняли вовсе не роботы… Возможно, тем самым они решили сразу убить двух зайцев.

– Ладно, публикуй уже быстрее, а то Волнес тебя опять опередит, – попросила Лиза.

– Слишком мало доказательств, – тихо возразил он. – Надо связаться с другими потерпевшими, пусть хоть пара тысяч человек из них подтвердит, что травила сверстников. А то, возможно, я действительно ошибаюсь.

– Ну, и что? – Лиза выхватила у него из рук смартфон, начав писать пост. – Даже если мы не правы, нас за это никто не четвертует. И стабильностью в мире, если уж тебя это так волнует, мы тоже больше не рискуем. Самую резонансную новость уже опубликовали, так что нам терять точно нечего.

Лиза завершила пост с аккаунта Марка призывом к жертвам написать им на e-mail, если они в детстве травили сверстников, можно на условиях анонимности. Тотчас на указанный электронный адрес стали приходить десятки тысяч писем, подтверждающих их версию. Несколько мужчин, оказавшихся после нападения роботов в больнице, признались в убийстве сверстников, совершенных, когда они были детьми или подростками. Большинство же – те, кому от рук андроидов досталось несильно, чаще всего вербально травило ровесников или младших, портило их вещи и обзывало в Интернете.

Кроме того, пост героев, найдя его по хэштегу, репостнул Питер Волнес и многие другие блогеры-миллионники. Через два часа на премьер-министра Норвегии было совершено нападение: его облили кофе. Чтобы спасти свою репутацию, политик решил сам во всем признаться, не дожидаясь, пока его разоблачит кто-нибудь другой. Во втором классе он травил девочку, называя ее жирной. Глава правительства принес публичные извинения и призвал к этому остальных, но его примеру последовали, в основном, только медийные личности.

На Марка подписалось восемь миллионов человек. Благодаря монетизации блога он, наконец, смог начать зарабатывать, чему и он, и Лиза были несказанно рады.

4. Жертвы: реальные и потенциальные

Солнце медленно, но непреклонно уходило в закат, оставляя Санкт-Петербург наедине с печальными и противоречивыми думами. Марк и Лиза остались в России, хотя теперь, благодаря доходам от блога, которые лились бурной непрерывной рекой, они могли позволить себе даже частный самолет до Китая. Однако, первая паника притупилась, и девушка передумала переезжать, но пара решила слетать на Дальний Восток, чтобы пообщаться с беженцами и снять их для своего блога, так как на том конце страны россияне и примкнувшие к ним то ли наиболее отчаянные, то ли самые боязливые европейцы стремились убежать от новой заразы, распустившей свои длинные руки по львиной доле планеты. Спешно собрав в чемоданы, как им кажется, все исключительно самое необходимое, люди выстраивались в суетливые пешие и автомобильные очереди на границе с Китаем, растянувшиеся чуть ли не до самой Якутии. Нервно расталкивая соседа по несчастью локтями, пытаясь протиснуться первыми и постоянно вопя, что у них дети, люди с пеной у рта устраивали разборки на тему того, чей ребенок устал больше – младенец в коляске или же пятилетка, который скоро сутки как на ногах. Кто-то из местных жителей бесплатно приносил бедолагам еду и пускал их на ночь в свои квартиры и дома, другие сдавали им однокомнатные квартиры с «бабушкиным ремонтом» за тысячу долларов в сутки. Находились те, кто на такие грабительские условия соглашался, не раздумывая, еще и оставляя чаевые. Третьи, надменно посмеиваясь над новоиспеченными беженцами и теми, кто их обхаживает или пытается одурачить, подчеркивали, что порядочных людей андроиды не трогают.

«Если вы жили по совести, то вам нечего бояться», – такие комментарии все чаще можно было встретить в Интернете на многих языках.

Другие же не чувствовали себя в безопасности и считали, что непонятно, за кем придут роботы в следующий раз, когда закончат нападения на тех, кто в детстве травил сверстников, так что все в зоне риска.

Все страны, в которых роботы стали нападать на людей, объединяло то, что там в 2032 году ввели базовое пособие. Базовое оно потому, что полагалось всем совершеннолетним, независимо от уровня зарплаты, наличия стипендии, пенсии, работы или дохода от предпринимательской или другой деятельности. При этом постепенно наличие работы стало привилегией. Первым делом массово сократили официантов в недорогих ресторанах, работников фаст-фуда, продавцов, кассиров, уборщиков, охранников и многих других, кто не мог похвастаться особыми способностями ни в какой сфере. На их места начали брать андроидов. Именно тогда движение «Stop Robots» приобрело относительно широкую популярность и провело яркие акции на большей части Земли. Власти тогда еще раз акцентировали внимание граждан на том, что, в первую очередь, работу потеряют только те, кто раньше получал сущие копейки, а с введением базового пособия они только выиграли в доходе. К тому же, теперь у них появилась возможность развиваться для души, посещать многочисленные, в том числе бесплатные курсы и кружки и при желании пробовать превратить свои увлечения в работу. Все преподносилось, конечно же, как не жизнь, а сказка: скажем, теперь вы можете всю неделю пытаться рисовать картины на заказ и, если когда-нибудь ее кто-нибудь купит, вас никто не лишит базового пособия. Что это, если не утопия, ставшая реальностью? А может быть, через несколько лет такого вынужденного пребывания в статусе безработного вы станете известным художником. И да, даже в таком случае базового пособия вас никто не лишит, оно на то и базовое.

Львиную долю экономистов, юристов, журналистов, маркетологов и средний медицинский персонал планировали постепенно сокращать с 2045 годам, но опять-таки лучших оставят, они будут обучать и курировать работу андроидов. Врачи, учителя, банковские работники, инженеры, а также полицейские, судьи, чиновники и военные, к качеству службы которых не было нареканий, пока могли не особо беспокоиться о своем будущем, но ходили слухи, что к 2060-2080 годам и их практически в полном составе заменят роботы. И лишь айтишники – но, разумеется, не все, а наиболее опытные и способные – могли спать спокойно, превращаясь в абсолютную элиту.