Тайна Зерикона. Загадочный друг

Отогнав мысли и снова посмотрев на место, где совсем недавно было пятно крови, заметила, что ткань пропиталась жидкостью и теперь вместо бурого нечто, светится маленькая ярко-голубая звездочка, напоминая полосы на меху зверенка.

– Великолепно… этого мне как раз не хватало! – тихо произнесла с некоторым недовольством, понимая всю тщетность приложенных усилий и переведение ценного кристалла. – Теперь комбинезон только выкинуть или разорвать на тряпье: забавно, у меня светится и одежда, и кожа. С такими темпами скоро я сама буду сиять ярче голубого гиганта… – но веселый нрав никогда не оставлял поводов для уныния, не позволяя злиться долго или вообще скулить. – По крайней мере, теперь я знаю, как они образуются – это очень легко, особенно при наличии такого вещества. Им осталось просто обмазаться этим кристаллом и гореть, летая в космосе… – весело засмеялась, начиная рисовать в воображении картины с разноцветными звездами, которые быстро, пока никто не видит, обмазываются сияющими кусочками кристалликов. – В любом случае всегда можно переодеться, поэтому нечего печалиться, тем более переживать из-за плохонького мизюмирийского комбинезона. Насколько я помню, на моем… – лукаво улыбнувшись, стрельнула глазками в сторону выхода. – Теперь уже на моем космолете еще много одежды, а как попаду домой, вообще смогу выкинуть все это отрепье.

Пока разговаривала с Юми, не заметила, как на планету опустилась глубокая ночь, и захотелось спать: глаза слипались, передавая ощущения жжения и сухости, мысли путались, а сопение и дыхание больших легких только убаюкивали. Зевнув, натянула свой комбинезон обратно на плечо, желая спрятать сияющую кожу, и улеглась возле пушистого зверенка. Ощутив теплый ветерок на макушке и мощное сердцебиение, быстро погрузилась в сон, чувствуя покой, защищенность и умиротворение.

Во сне ей почудилось, как по позвоночнику пробежала дрожь, от чего резко проснулась, желая ухватить мысль: такое с ней уже было или это кажется. Но потом вспомнила, легкая щекотка оставалась все время, пока беленький зверенок находился рядом, ведь когда проснулась после сна в лихорадке, это ощущение уже было, и после первого поедания сияющего кристалла на мгновение стало сильнее, привлекая внимание тяготением, только тогда было не до этого.

Вокруг было совсем темно, что практически ничего невозможно рассмотреть, и виднелись лишь пустые серые неприглядные стены, куда-то пропала кристаллическая стена, освещающая окружающее пространство, а от Юми не осталось и следа – его игрушки исчезли тоже. В пещере никого не было, и показалось, помещение стало намного больше, а снаружи наступал рассвет – в проем заглядывали лучи восходящего солнца. Почему-то оставаться одной в темной пещере, не хотелось, поэтому решила выйти наружу, но оказавшись с внешней стороны убежища, не поверила своим глазам. Там была зеленая, трава, а холм, покрытый разноцветными растениями, находился в лесу с очень высокими всевозможными деревьями.

Флора почему-то показалась ей знакомой, будто вернулась в далекое детство и снова дома – если выйти из леса, можно увидеть домик властелина земель Колькадосии – дом ее родителей. Моментально вспомнила, как бегала между такими разнообразными деревьями, старательно обходя ядовитые из них, даже до листьев и корней которых нельзя было дотрагиваться, а сок, разбрызгиваемый на расстоянии в полтора метра от каждого цветка, оказываясь на коже, беспощадно жег, оставляя страшные ожоги, лечить которые было очень трудно и не менее неприятно. Поэтому, когда игралась со своими друзьями и пряталась от них, закрываясь большими листами, залазила в пещеры, хотя там обычно жили опасные существа.

Оглянувшись назад, увидела возле входа в пещеру Юми, с каждой стороны по большому красивому ярко-голубому дереву, верхушки которых искрились на солнце, словно бриллианты, выпуская радуги. Стволы, оставаясь в тени светились так же ярко, как стена в пещере, освещая все вокруг и будто согревая растения, благоприятствуя росту. Только эти кристаллы имели несколько другую форму – не были похожи на толстую груду сплошного камня, а имели вид ровных лесных деревьев, только без коры, листьев или цветов.

Вдруг у Криа перехватило дыхание: на небе начали сгущаться плотные оранжевые тучи, которые нес ураган. Каждый вечер те набегали с раскатами грома, но сейчас только с сильным порывом ветра, срывающими с деревьев крепкие листья и уносил далеко за холмы, поднимал песок и пыль, бросая в лицо, сбивая с ног. Все гнулось к земле и только кристаллические деревья стояли неподвижными, будто ничего не происходило.

От бури хотелось спрятаться, поэтому пришлось отступить назад, и только оказавшись внутри, облегченно вздохнула: здесь было тихо, уютно, спокойно. В пещеру прибежал Юми: встревоженный, чем-то очень напуганный, с сияющими глазами, и почему-то показалось, словно сейчас расплачется. Он был меньше ростом, но такой же белый и пушистый, выглядя более милым. Его туловище круглое как мячик, из-за чего лапки казались короткими, так и хотелось потрогать, а от важных движений, рассмеяться. Тем не менее, было еще одно небольшое отличие, привлекающее внимание: на малыше висело украшение из белого светящегося металла в виде небольшого наполовину сложенного веера с маленькими шариками на конце.

Криа хотела с ним заговорить, возможно, что-то узнать, но тот пронесся вглубь пещеры сквозь нее, даже не увидев. Пожав плечами и решив, это сон, пошла за ним, понимая: ей хотят кое-что показать. Благодаря тому, что зверенок светился, получила возможность осмотреть все вокруг более тщательно.

Логово оказалось значительно больше, но невозможно было понять, почему. Вроде бы и все стены те же самые, пещера не другая, но будто слишком просторная. Чуть позже сообразила, раньше половину пространства занимала удивительна кристаллическая стена, очаровывающая своим видом.

Обернувшись, Криа заметила еще одного белого зверя, только намного больших размеров, с крыльями и с более частой, чем у Юми раскраской, с другим, более свирепым, хищным выражением мордочки. Или это казалось из-за оскала, более суженных глаз да сложенных и прижатых к голове перепончатых ушей.

В хвосте свирепый зверь нес большой ярко-оранжевый кристалл, испаряющийся на солнце, испуская такого же цвета полупрозрачный дым, который закручиваясь в кольца, поднимался в небо, а реагируя с воздухом, постепенно уплотнялся. Этот странный дым и собирался в оранжевые витки облаков, заслоняя небо, солнце, свет и портя воздух, влияя на атмосферное давление.

Как только кристалл оказался в темноте пещеры, сразу перестал исходить паром, уже не выпуская в воздух ужасные тучи, которые потом прольются Сантариновым дождем, разъедающим практически все. Большой зверь занес его в самый дальний угол, а малыш подбежал к углу и приложив свое украшение к рисунку на стене, будто надышавшись пылью, чихнул. В момент соприкосновения металла со стеной раздался громкий скрежет камня о камень и в свете ярко-голубых полос Криа заметила, как массивная серая, немного лазурная от свечения стена уходит куда-то вниз. Сначала даже подумала, ей это показалось, потому что свет от полос был тускловатый, но, протерев глаза, увидела проход, открывающийся черным зиянием.

Огромный зверь, подождав, пока утихнет скрежет и откроется массивная каменная дверь, зайдя внутрь, поставил оранжевый кристалл как можно дальше – в самую темную часть.

Криа осторожно пошла следом, пристально оглядывая все попадающееся на пути, в надежде заметить что-то ценное, показали же ей все это для чего-то. Внутри потайной комнаты заметила большое черное пятно на поверхности почвы, на которое не попадал свет, несмотря на то, что рядом стоял светящийся кристалл, озаряя все вокруг, но не задевая именно это место. Пятно спокойно могло вместить в себя взрослого зверя, принесшего кристалл, настолько громадным то было.

Лучи либо не доходили на дно «лужи», либо, попадая внутрь, не вырывались обратно, словно стоял какой-то фильтр. Поверхность была матовой и полностью черной, как будто кто-то разлил ночь лишь на этой маленькой поверхности или смерть потеряла свой плащ.

Криа заметила движение и стремительно повернулась в ту сторону – это малыш подбежал к черному местечку и резко остановился за сантиметр до темной границы, камни из-под его лапок с шорохом полетели к черной бездне, но упав туда, бесследно исчезли.

К огромнейшему для себя удивлению не услышав никакого звука, поразилась, хотя должен был быть удар камня о камень, только внутри что-то всколыхнулось, и поверхность снова стала ровной, по крайней мере это могло быть игрой теней от подвижного зверенка. Только посмотрев на неподвижного Юми, поняла – глаза ее не обманывают и та тень действительно пошевелилась. Это показалось очень странным, поэтому решила подойти ближе и посмотреть, что эта темная лужа собой представляет – на жидкость не похоже, на дымку – тоже, на пустоту – тем более.

Не успела подойти к любопытному явлению, чтобы в конце-концов разобраться в чем дело, как сзади услышала скрежетание закрывающейся двери, и быстренько выбежала, чтобы не остаться внутри – даже не заметила, когда маленькое создание ушло отсюда.

Выйдя из комнатки, увидела, как двое животных разговаривают между собой, да что-то не очень дружественно. Белый гигант громко рычал на малыша, который сжался и припал к земле, отвечая тоненьким скулежом, будто умоляя о чем-то. По всей видимости, тот не собирался обижать Юми, но хотел что-то получить или сделать, вопреки всем мольбам. Криа не понимала разговор животных, но каким-то образом чувствовала эмоции малыша, бушующие тайфуном, тяжело давя на маленькое сердечко, раздирая и угнетая.

Большой зверь снял украшение с шеи меньшего и надел себе, а потом лизнув его в нос, зубами как-то ласково дернул за ухо и не оглядываясь вышел наружу. Малыш сидел посреди пещеры, опустив голову, словно знал, его бросили навсегда, оставив тут охранять тот камень.

Снаружи доносилось новое скрежетание, потом хлопок и в отверстии появился большой белый зверь, бережно обхвативший ярко-голубое дерево своим хвостом и нес его настолько плавно, чтобы ни одним концом не ударить. У основания дерева, словно у корней, оставался слой оранжевой земли, поэтому старался нести кристаллическое растение так бережно, словно боялся стряхнуть прилипшую почву, будто каждая песчинка была драгоценной.

Подойдя к потайной комнате, передними лапами вырыв яму, посадил дерево возле опускающейся двери, и что-то промурлыкав Юми, вышел наружу. Опять раздались те же звуки, но в этот раз в проеме появилось не большое белое животное, а светящийся ярко-голубой кристалл, преграждающий выход из пещеры и свет солнца. Сразу стало как-то темно и печально, и даже полосы на меху зверенка не были яркими, словно отображая настроение.

Криа насквозь пронзило острое чувство боли: одиночества на долгое время, сплошной темноты, скуки в маленьком пространстве и тяжелое ощущение застоя в мышцах, так как для такого огромного зверя территория пещеры слишком мала.

Почему-то дальше время пошло быстрее и кристаллическое дерево в проеме выхода из пещеры равномерно мигало, становясь то светлее, то темнее. Наблюдая, удивлялась, как быстро растет кристалл возле стены, а на входе, постепенно подтачиваемый Сантариновым дождем, становился более тонким, прозрачным, а потом и маленьким. Смотрела, как белый пушистик отсекает верхушку дерева так, чтобы этот кристалл больше походил на стену, а не на растение, утолщаясь и занимая большую часть пещеры. Шло время, и этот маленький зверек превратился в теперешнего Юми, только за все это время не казался веселым, как при встрече.

Он ходил по небольшой комнате, разминая мышцы, слоняясь из одного угла в другой, желая побегать. В очередной раз сделал несколько кругов, прилег на землю и все время смотрел на вход, словно ожидая, когда же преграда растает и у него появится возможность очутиться на улице на просторе.

Подойдя к нему, Криа погладила его по пушистой шейке, потеребила за ушки и почесала подбородок в надежде развеселить малыша. Ей хотелось взбодрить его, только бы захлопал своими удивительными ушками.

Когда проснулась, увидела, что по-настоящему гладит Юми по шее, зарывшись пальчиками в длинный мех, а зверь только внимательно смотрел на нее своими черными глазами и радовал хлопаньем перепончатых ушек, именно так, как ей хотелось увидеть. Потом потерся о нее головой и легонько подтолкнул носиком, будто говоря «вставай».

– Привет! – рассмеялась после толчка, чувствуя насколько же рада окончанию этого грустного, мучительного сна, когда жалость царапала сердце, будто острыми обжигающе холодными краями льда.

Встав на ноги, и оглядывая себя, отряхнувшись от пыли почвы, добавила:

– Надеюсь, у меня не будет каждая ночь проходить в твоих далеких воспоминаниях тяжелого времени. Такая неожиданность попасть в твое детство, особенно когда думаешь, что по-настоящему проснулась и считаешь, словно все происходит на самом деле, и выхода нет. Насколько я поняла, то была твоя мама. Она тебя бросила, оставила на очень долгое время здесь одного? Она уже никогда не вернется? – задавала вопросы и понимала, вряд ли когда-нибудь получит внятные ответы.

Зверь перестал хлопать ушками и отошел в сторону от нее, медленной и легкой походкой, будто действительно понял все слова и обиделся за резкость. Сев под светящейся стеной, отколол себе кусочек яркого кристалла и начал его вдумчиво есть, смотря лишь на верхушку, не пора ли ее обламывать. И если бы он был человеком, то Криа подумала бы, тот сдерживает слезы – появилось такое тяжелое чувство.

– Извини, я не хотела своими словами сделать тебе больно, или обидеть в наилучших чувствах. Наверное, ты хотел показать свою жизнь и почему остался один, а я не поняла, – нежно проговорив, подошла к нему, порываясь загладить свою вину, раздумывая, неужели это существо действительно понимает людскую речь?

Пройдясь по белой шерстке мягкой шеи, рука спустилась на туловище, ожидая увериться в его податливости. Но ощутила, что бока очень твердые, ребристые и натянутые, словно барабан – очень необычное явление для животных с густой шерстью и таким толстым животиком.

– Хочешь, я вырежу тебе мячик, с которым ты будешь играть, катать по полу, подбрасывать в воздух, а потом ловить? У тебя наверняка не было игрушек, не с кем было поиграть, даже друзей нет – скучно, наверное, так, все время самому, а тем более молчать.

Заглянув ему в глаза и не заметив никакой реакции на свои слова, отколола кусочек от светящейся стены и съела, подумав, Юми просто не понимает ее, или произнесенные слова не имеют для него нужного смысла, а может интонации. Криа не покидало чувство, полосатое животное мыслящее и воспринимает все, что ему говорит, но как-то слабо реагирует, или вообще не хочет показывать свою разумность, на что похоже больше.

– Либо у него такие умные глаза, либо я от одиночества на пустынной планете начинаю искать себе собеседника, чтобы не сойти сума, – подумала вслух, продолжая наблюдать за зверенком, не обращающим на нее внимания, продолжающего смотреть на кристальную стену.

Юми тем временем только встал и вышел из пещеры, словно крылатый из сна – даже не оглянувшись назад. Когда Криа вышла за ним, снаружи был все тот же неизменный каменистый пейзаж, оранжевые холмы но никаких следов полосатого друга.

– Исчез, как будто и не было его, – разочарованно произнесла, пытаясь рассмотреть хотя бы пятнышко белого цвета, которое возможно мигнет среди пригорков. – В принципе, так же как и появился, когда я менее всего ожидала. Пришел из ниоткуда и ушел в никуда, – а не заметив никакого движения, тихо добавила: – Что ж … значит, это был просто сон, а сны всегда заканчиваются рано или поздно, единственное иногда лучше, чтобы поздно – хороший зверенок.

Девушка зашла в пещеру, возможно, забрать какие-то вещи. Но, немного посмотрев вокруг, поняла: там ничего не было принадлежащего ей, или что бы хотелось забрать с собой. Окинув взглядом еще раз, и тяжело вздохнув, припоминая два прекрасных дня и море информации, которой поделился Юми, вышла из логова, оставляя все так, как было. Теперь это помещение не казалось ей таким светлым и веселым, и уж совсем не уютным, если вспомнить, что спрятано за той сияющей стеной, но возможно когда-нибудь следует попасть к луже тьмы и тщательно ее рассмотреть.

Решив пойти к своему космическому кораблю, все равно вокруг нет ничего, кроме камней и в какую сторону нужно идти, чтобы выйти из пустыни, не знает, все продолжала стоять, неосознанно ожидая возвращения зверенка. Хотя, наверное, ее уже ищут Меркаль и Аргул и возможно переволновались из-за ее молчания по возимерской связи. Возможно, они где-то недалеко и заберут ее с этой планеты, ищут и не могут определить местоположение космолета, думая будто он разбился. Пусть заберут, даже если на Мизюмр. Выбравшись из этого пустынного места, в любом случае сможет попасть домой – с Мизюмра на Фениор летают межпланетные лайнеры как минимум каждый день.

«Но куда же подевался Юми? Неужели улетел?» – размышляла, снова вспоминая и возвращаясь мыслями к веселому зверенку, оставившему ее.

Взглянув на небо, ей стало грустно, так как хотелось немного дольше побыть рядом, понаблюдать и понять, действительно ли он разумен. Юми ей очень понравился и хотелось верить в его сообразительность и немаленький ум. Он стал для нее настоящим другом, веселым, забавным, надежным. Рассказывал интересные истории, да еще таким необычным образом. Скорее всего, с утра у него всегда плохое настроение, а вероятно, она его сильно обидела своими словами, но все равно исчез и сделанного не воротишь.

Глава четвертая

Поссорилась я с другом.

Не знаю, как я буду

Эту планету покидать.

Где мне энергию достать?

Решив, пора домой, Криа направилась к холмику, в пещере которого спрятала свой космический корабль. Вспоминая, как сначала долго шла, а потом бежала за белым зверем, заблудиться было очень легко. Следов, конечно же, не осталось после дождей, но направление помнила, и холмы хотя и казались одинаково оранжевыми, но отличались по структуре: уже, шире, выше, ниже. Это была ее характерная черта – ничего не забывать, поэтому в мыслях нарисовала свой путь назад.

Ран больше нет, ничего не мешает, не останавливает, не задерживает, а силы льются через край, понуждая растрачивать их. Криа была тренированным воином, и привыкла к большим нагрузкам, а посему это расстояние решила преодолеть бегом, желая размять застывшие мышцы.

Передвигаясь быстро и легко, как будто летела, думала о трудных днях Юми и растительности планеты. Неужели когда-то тут было красиво, и флора тешила своим разнообразием? Не может быть, чтобы все это вымерло из-за какого-то кристалла, вытянутого неизвестно откуда.

А утреннее солнце нежно грело, окрашивая полет в такой же оранжевый цвет, как и все еще немного влажную почву, быстро высыхающую под ласковыми лучиками. Земля мелькала под ногами, на скорости превращаясь в однородное вещество, уходящее из-под ее маленьких ножек обернутых в мягкие и удобные сапоги.

Вскоре оказалась возле желаемого места, определив его по своеобразному высокому широкому входу и сравнительно острой верхушкой. Рядом размещалось еще три низких пригорка со слишком маленькими пещерками даже для человека. Зайдя в пещеру внутри уже знакомого холмика, увидела свой черный космический корабль, в котором попала на эту планету. Внешне он был в полном порядке – ни одной вмятины или царапины, просто немного покрылся оранжевой пылью при посадке, приобретая рыжеватый оттенок.

Обойдя вокруг и убедившись в отсутствии какого-либо повреждения, зашла внутрь и села в кресло пилота. Решив выйти на связь, ожидала услышать что-нибудь о возимерах или их местонахождении да узнать, не ищут ли ее. Включив аппаратуру, неожиданно услышала голос Аргула:

– К сожалению, уже бесполезно. Скорее всего, ее космолет разбился. Нужно было ее забрать на Мизюмр с нами или полететь на одном корабле. Это хитрый Кирас налил ровно столько топлива, чтобы каждый из нас разбился на подлете к планете, и то не рассчитал, что нас будут встречать на Мизюмре и обеспечат необходимым количеством для посадки.

– Спасибо, ребятки, но на Мизюмр я пока не собираюсь, и не ругайте Кираса – он вообще-то подарил нам по космолету, – весело сказала она, раздумывая, насколько же удачное время выбрала, чтобы включить бортовой компьютер. – Какое счастье, что вы забыли выключить связь и продолжаете болтовню.

Ей было очень приятно, что о ней беспокоятся, пусть и не совсем чужие люди. Все равно, дружелюбность оказалась приятной. Не каждый день встретишь мизюмирийца, способного растопить лед ее осторожности и разбудить доверие. Возможно, это так подействовали последние события, и бой с величайшим воином Возима – сариком, но от чувств растрогалась.

– Криа! Как у тебя дела? Мы сейчас отражаем атаку возимеров, все-таки они мстят нам за сарика, правда, не понимаю, почему, ведь это ты его убила, – послышался голос Аргула, в мгновение утративший нотки уныния и усталости.

– У меня, вроде все нормально, только топлива нет – вот беда. Все никак не увижу, что именно можно использовать. Не знаю, как я улечу с этой планеты, только мне тут уже надоело – так по-глупому застрять…

– Почему ты так долго не выходила на связь? Что случилось? Как твоя рана? – вмешался в разговор Меркаль, больше беспокоясь о состоянии ее самочувствия.

– Можно сказать, я все это время была без сознания, поэтому как-то было не до связи, если вы меня понимаете, – задумчиво отозвалась она, решив умолчать о снах, которые видела за это время.

Ей не очень хотелось говорить с кем-либо о загадочном существе по имени Юми. Глупо рассказывать об этом интересном и веселом звере, если не можешь доказать его существования, тем более, он так странно появляется и исчезает: как плод воображения. А то еще примут за душевнобольную… у нее и так слишком много недоброжелателей, чтобы доверять первому встречному.

– Что? Все так плохо? Мы уже запускаем двигатели, теперь наш звездолет очень быстрый, летает скорее среднестатистического – мы его немножко усовершенствовали. Теперь до Фениора нам лететь три-четыре часа, не то, что на космолете, – подхватил Аргул под мелодию торопливого клацанья, словно уже готовился к вылету.

– Со мной все в порядке – защищайте свою планету и не отвлекайтесь на всякие мелочи. Следите за возимерами и не позволяйте им добраться до вас. Я, когда выберусь отсюда, пришлю вам помощь, если это еще будет уместным, – быстро проговорила, только бы предотвратить прилет мизюмирийцев.

– Но как же ты? – спросил удивленный Аргул и будто даже обиженный ее поспешностью, словно она хотела избавиться от них, не боялась беспокоить своими проблемами.

– Найду топливо – с радостью полечу домой, – пожав плечами, ответила, тоскливо посмотрев на экран бортового компьютера, где показывалось, топлива на корабле остались капли – не хватит завести двигатели.

– Скажи хоть, где ты, что за планета, как тебе там или хоть что за условия на ней, – голос Меркаля звучал настолько заботливо, что у Криа начало просыпаться чувство вины за свою скрытность. Захотелось рассказать все, начиная от удачного приземления – так успешно хватило энергомассы: будто и мало даже для приземления, но в то же время, не получила и царапины на обшивке.

– Я сейчас буду ванну принимать, а планета самая удивительная из всех, что я когда-либо видела, – уклоняясь от прямого ответа, не говоря всего – не рассказывать же, что находится на планете, где одни камни, некоторые из каких можно есть.

– Настолько хорошая планета? – отозвался встревоженный Меркаль, будто чувствуя все недомолвки, которые хотели от него утаить. – Не думал, что на пути от Возима до Фениора есть пригодная для жизни планета. Тем более мне не известна в этом районе планета с чистой питьевой водой – не собираешься же ты принимать ванну в грязной, зараженной воде.

– А с чего ты взял, что это вода и она питьевая или зараженная? – Криа подловила его на словах, выражая свою мысль с лукавыми нотками в голосе, не стараясь даже скрыть их. – Это просто жидкость, хотя ее можно пить – чистая, но практически непрозрачная.

– Я бы не советовал тебе включать разнообразные субстанции в свой рацион, если ты не знаешь, из чего они состоят, – серьезно продолжал Меркаль, настаивая на своем – уж слишком сильно волновался о ней и хотел помочь хотя бы словами.

– Спасибо, мне очень приятно, что вы так беспокоитесь обо мне, но я думаю, как-нибудь и сама справлюсь, правильно отличив, что можно есть и пить, а что – нет. Все равно на чужой планете нужно выбирать что-то, ведь без еды и воды человеку трудно прожить долго.

– Скажи координаты, я только посмотрю на тебя и сразу к возимерам… – добавил Аргул, но под конец фразы как-то подозрительно гикнул, словно получил пинок под ребра.

– Перестань, тебе тут девушек мало? – заглушая своим голосом, перебил его Меркаль, становясь серьезнее брата.