Где-то в «Зазеркалье». Сборник фантастических историй

– Ну же, ну же! – время от времени напрягалась она, погруженная в созерцание все тех же рейтингов. И всяк раз с удовольствием и удовлетворением откидывалась назад, обнимая то его, то принимая очередные поздравления от подруг-завистниц. Этот вечер, перешедший уже в ночь, был явно её вечером. Она лидировала в рейтингах, она купалась в лучах внимания, обладала неоценимым и непревзойденным ресурсом в лице Сема и перспективы проснуться утром на один, а то и на два социальных уровня выше, росли просто на глазах.

– Ты моя самая великолепная находка! – не сдерживаясь шептала она ему на ухо. И Сему казалось, что в словах тех было больше потребительского, чем нежного и желанного.

Сем потерял уже счет времени. Казалось, он уже здесь пребывает целую вечность. Вечность и даже немного более, более ровно настолько, чтобы все происходящее уже начало набивать оскомину и вызывать внутреннее органическое отторжение.

– Может мы с тобой прошлись бы… под звездами?! – попытался предложить он, но, видимо, как и все здесь вокруг, оказался некстати.

– Да подожди, – отмахнулась она, вся погружаясь в видение, выстраиваемое сенсорами на сетчатке глаза, отчего выглядела и вовсе потерявшей связь с окружающей действительностью. – Сейчас все происходит…

«Сетчатка глаза является продолжение нервных связей головного мозга, и зрительные образы занимают до 85% в общем массиве усваиваемой человеком информации. Потому, видимо, если взять и перехватить контроль за зрительными образами, транслировать картинку через встроенные в глаз сенсоры, то, с высокой вероятностью, можно человека и вовсе вырвать из реальности. Поместить его, так сказать, в иную, управляемую и вымышленную вселенную!» – размышлял он в одиночестве.

«А ещё наиболее одиноки люди в толпе!» – вспомнил чью-то цитату он.

– Ура! – вдруг взлетела, подобно ракете, вверх его спутница. И тут же все присутствующие в помещении повторили её маневр. Окружение взорвалось, залилось воплями и поздравлениями полными радости и бури переживаний.

– Ты… ты… – сыпались на голову его спутницы поздравления. – Я впервые в одной компании с девушкой дня всего континента! – кричали и тискали её подруги, да, в прочем, и все остальные, забыв о его присутствии вовсе.

– Ты прелесть! – лилось со всех сторон. Толпа пришла в движение и в замешательство одновременно. И она, его спутница и, как было озвучено ранее, жена, купалась в лучах сиюминутной славы, наслаждалась и упивалась, раздавая свое счастье вокруг.

Сем ощутил себя ещё более одиноким. Мир был явно антагонистичен его представления о нормах, правилах и устоях. Он не осуждал. Он просто не понимал. И потому чувство одиночества и оторванности лишь усиливалось.

Толпа ринулась в её сторону и он не нашел в себе ничего иного, чем просто отойти в сторону. Сначала на пару шагов, встав с диванчика, потом и вовсе переместившись поближе к стене, куда его активно оттесняли все желающие приобщиться к «человеку дня» и её славе.

***

– Правда, это было незабываемо? – последнее, что он помнил, перед тем как провалиться в забытие. Дорога домой заняла у них, казалось, вечность, и восходящее солнце встречало их уже на крыше её жилища.

– Да… – ответил он, погружаясь в быстрый сон, полный впечатлений и тяжелых мыслей.

Судя по таймеру, спал он около трех часов, но и этого вполне хватило, чтобы телу полностью восстановиться.

Её рядом не оказалось. Он пошарил рукой в надежде найти её, что там, тело… но ощущение белоснежных мягких простыней и необъятной кровати тут же растаяло, лишь он уткнулся рукой в стенку капсулы для сна. Реальность и здесь не оставляла его в покое. Во сне одна – искусственная, в жизни – иная.

И как бы то ни было, а её рядом не было. Пустовала и её капсула.

«Где же она?!» – поднялся на ноги он и легкость как рукой сняло. Легкость сна тут же сменилась утренней скованностью во всем теле. Потянувшись, протирая глаза, он огляделся по сторонам. Все та же квартирка, тот же медовый свет, заливающий пространство, и лишь легкая вибрация, проникающая, казалось, во всё и не встречающая на своем пути ни каких преград, отличала квартиру сейчас от той, которой Сем запомнил её ранее. Источник вибраций исходил из освещенного проема в стене, которого ранее он не наблюдал.

Проем походил больше на провал с той лишь разницей, что чернота провала здесь заменялась ярким светом – в остальном все то же – не видно ни зги.

– Эй! – крепнул в пустоту Сем. – Э-ге-гей!

Ответом был ему гул и ощущение, что глаза вот-вот привыкнут к яркому свету после сонного забытья и он сможет…

И он смог. Он узрел.

– Привет, дорогой! – ответила ему выворотка её тела. – Погоди, я сейчас, нервную систему восстановлю и тело почищу.

Вскрытое, будто на разделочном стенде тело находилось отдельно, нервная система мылась в лучах неведомых для него излучений на втором стенде. Её глаза, как он ранее и отмечал, правда более философски, являясь продолжением нервной системы, смотрели в его сторону вполне осознанно, покачиваясь на нервных волокнах-окончаниях. Губы растянутого и орошаемого тем же светом и питаемое через массу мелких трубочек-капилляров тела улыбались в его сторону алыми пятнами.

Он отшатнулся. Его едва не вырвало.

– Что с тобой, дорогой? – произносили губы.

«Что с тобой?!» – задавали немой вопрос глаза.

– Ничего, ничего… – вывалился из комнаты назад он. Картина увиденного привела его в ужас. Учитывая же её поведения, видимо, подобные процедуры здесь стали само собой разумеющимися. Нервная система, как средоточие, уж позвольте, знаний, памяти и души, стала тем, чем он, Сем, был ранее в своей капсуле. И если там, в бескрайних просторах космоса это было жизненно необходимо и обосновано, то здесь, спустя пятнадцать лет после первого использования технологии отделения нервной системы от тела военными, вошло в ежедневный обиход, превращая людей… Собственно, во что превращая?

Сем запутался. Прошлое его не отпускало. Прошлое строило ему картины бытия радикально отличные от существующих здесь и сейчас. И он, как ему казалось, мог бы переступить через себя, смириться, но принять и ассимилироваться во все это, наверное, не смог бы никогда….

***

– Как же так? – манерно пускали слезы подруги «его суженой» – Как же так, дорогая?! – и их ретро-шляпки качались в такт их горю. – Только воссоединились же… Такая молодая и прекрасная пара!

– Тем более что такая великолепная и перспективная пара, – соглашалась с говорившей вторая, поддерживая под руку едва не оседавшую от горя «спутницу Сема». – Быть может после этого она удержится в ТОПе до конца года. Такая трагедия! Такая любовь!

– Да, – соглашалась первая. – Не всем так везет. Космолётчик. Красавец. Ретро! С ним она взлетела вверх на семь уровней. Говорят, что и он поднялся на несколько вверх. И даже по линии безопасности!

– Какое несчастье! Как же так произошло?

– Да вроде бы как он только на побывку вернулся. Не на всегда, – шептала одна из ретро-шляпок.

– И теперь он вновь возвращается в открытый космос…

– Да, скоро мы его увидим в новой боевой капсуле и сможем попрощаться… – шептала вторая. – Только не перестаем страдать… Сейчас нас видят миллионы глаз. Наши рейтинги растут. У нас есть шанс подняться на один или даже два социальных уровня вверх…

– О! Как же могло такое случится?!.

***

Сем погружался в давно ставшее привычным состояние постоянного стимулирования нервной системы дальнего космолетчика, никогда не погружающегося в сон и никогда в полной мере не бодрствующего. Эмоции, страсти и переживания вытеснялись прочь и сейчас он видел несколько корчащихся в приступах лживого сострадания фигур в причудливых шляпках. Мир вновь становился понятным и приемлемым. Он уходил на очередные пятнадцать лет, приняв такое решение под тяжестью несоответствия окружающего мира тому, что он знал и помнил и хоть она и кричала ему вслед: «Я буду тебя ждать! Все годы посвящу тебе!», – ощущения, что он захочет сюда вернуться, у него не было. Здесь все было ему чуждо, как, собственно, и он сам всему окружающему, и более ничего его здесь не держало.

– Прощай, дорогая! – попрощался его нервный остов, плотно смонтированный воедино с капсулами новой модификации.

– Прощай! – слышал он, удаляясь прочь…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

– Ну как там? Как там? – переглядывались ретро-шляпки.

– Плюс уровень! – взвизгивала первая.

– О! – я вышла в сотню номинантов по контенту.

– Мне сделал предложение стать его невестой «Сам»! – округляла глаза «утратившая свою любовь».

– Как?! – визжали продруги. – Неужели «Сам»?!

– Да! «Сам»!!

– Подруга, как мы за тебя рады! Ты теперь не просто подымаешься по иерархии, ты имеешь шансы вообще войти в элитарные круги…

– Как нам с ним повезло! Правда?

– У тебя больше никого подобного на примете нет?

Бар «Наемник-Буратино»

Кабачок, стоит отдать должное, так себе. Несмотря на его репутацию и клиентуру, он как был похабненькой наливайкой, так ею и остался, несмотря даже на то, что здесь собирается в промежутках между «выходами» весь свет нашей профессии. Ну, по крайней мере те, кто не боится тут показываться.

Бар по одной понятной его владельцу причине носит невразумительное название» Наемник-Буратино» и слывет пристанищем тех, кто готов и способен выполнить любое щекотливое задание требующее не только хитрости и изворотливости, но и значительного физического воздействия на объект, чем бы или кем бы тот ни был. Вопрос морали в нашей профессии не стоит вовсе, чему хотя бы служит подтверждением заряженный дробовик, лежащий под стойкой у хозяина, – одноного, всего в шрамах добродушного головореза, за улыбкой которого проступает что-то вроде – знаю я вас всех, выводков, сам такой. Поговаривают, что дробовик это лишь верхушка айсберга, на самом деле бар представляет собой этакую громадную ловушку для любого, кто вздумает здесь бузить. Вот мы все и не бузим. Пьем, курим, общаемся, обсуждаем дела, понимаем заказы, иной раз даже обедаем – еда здесь так себе – но не более. «Наемник-Буратино» в нашем деле игранет роль чего-то вроде рыночной площади в древности, когда торговцы мало чем отличались от разбойников и начиная торговлю каждая из сторон присматривалась, – если нас больше, то мы можем просто отнять товар, а прибывших пустить в расход, или прибывшие смотрели со своей стороны, не стоит ли бросить торговлю, похватать все что плохо лежит, женщин например, и быстренько отчалить? Вот так, говорят, и появились рынки в городах – места где арбитраж ведет третья сторона и право решать все спорные вопросы тоже принадлежит ей. Одноногий бармен, оговаривают, был в прошлом историком, и как и все и мы, оказался здесь волей случая и по призванию, так сказать. Быстро смекнул, что в творящемся здесь хаосе как раз не хватает такой вещи, как древний рынок – в плане безопасного места для заключения сделок и внешнего арбитража, если что потом идет не так.

Борис, с ударение на последний слог, а так звали хозяина кабака, в свое время побывал в десятке передряг, где потерял ногу, совесть и веру в человечество. И по пути все же помог многим, кто хоть и ступил на скользкую стезю наемничества, но мало что понимал в специфике этого дела. Помог он и мне, после чего я стал завсегдатаем его заведения, невзирая даже на обстоятельства со мной недавно приключившиеся. Мне бы залечь на дно и год не показываться, пока все не уляжется, но я просто не мог… это было уже профессиональным заболеванием и здесь даже деньги были не важны. Риск и адреналин становились смыслом жизни. Тем более здесь, на этом острове, превратившемся в новый центр мира, где решались, порой, не просто судьбы отельных людей или даже народов, а порой и направление развития цивилизации. Не часто, но оговаривают, случалось и такое. Правда, чего только не услышишь в подобных заведениях.

Собственно, я и не собирался становиться наемником. Ну, подумайте, кому это вообще нужно?! Бросить свой тихий спокойный мирок, скажем, где-то в Альпах или за Уралом, где никогда ничего странного и пугающего не происходит, бросить сытую и беззаботную жизнь, и устремиться в водоворот событий, из которых мало кто выходил невредимым?! Ну кому это нужно, на самом то деле?! Но вот случается же… И виновником того, как ни странно, стал Борис. Тот самый Борис – владелец и, по совместительству, бармен кабака «Наемник-Буратино». И занесло же нас тогда, группу прибывших на остров (или, точнее, в город), группу туристов в это место! Собственно, ничего странного в туристах не было. Этих ротозеев ежедневно прибывает сюда с полсотни пароходов и столько же самолётов. Часть из них в той или иной форме остается здесь – кто без вести пропавшими, по глупости погибшими или вот такими, осознанно или не очень присоединившимися к братии наемников. Но большинство, конечно, возвращается домой, набравшись впечатлений и слухов, да ещё и озолотив местную сувенирную мафию.

Жизнь наемника полна экстрима, романтики, опасностей и прочих бед, начиная, хотя бы с того, что за все это приходится платить утратой безусловного дохода и государственного обеспечения там, на Большой Земле. А как же иначе?! По-другому и не может быть. Наемнику, чтобы быть эффективным, должно быть голодным, это раз, и, не иметь нечего за спиной, – это два. По крайней мере так мне говорил Борис, напаивая и рассказывая, что вот тут, как раз сейчас, собирается группа, которая… словом, все плыло в голове от дешевого огненного пойла, и я даже сам не заметил как дал свое согласие и в тот же миг превратился из простого начавшего полнеть обывателя в стажера-наемника. Или что-то вроде того.

Порвал ли я с прошлым?! Не уверен. Но вот прошлое со мной рассталось, похоже, полностью, окончательно и безболезненно для себя. В этом и заключался парадокс нашей цивилизации – в большом мире уже давно все атрофировалось, прокисло и подгнило, так что любому, кто желал самореализации – там места просто не находилось. Вся активность, от простого наемничества, до интеллектуальной и деятельной элиты, в той или иной форме сконцентрировалась здесь, в городе, который давно считался на большой земле средоточием зла, порока и разврата. На этом противопоставлении, собственно, и зиждился прогресс нашего общества – инертная и упитанная Большая Земля и голодная поджарая братия города наемников. Наемников в самом широком смысле – от простых физиков и жриц любви, до просто «специалистов по решению щекотливых вопросов». В последнюю категорию, как понимаете, случилось попасть и мне.

Как догадываетесь, в террористы я, собственно, не записывался. Мы пили, обстановка перед глазами давно превратилась в набор мутных пятен. Борис виделся и вовсе громадной неведомых оттенков кляксой. А когда я открыл глаза, то светило яркое солнце, наш катер летел по водной глади, голова не радовала, как, в прочем, и желудок и я вдруг узнал, что стал «счастливцем», добровольно отказавшимся от всех благ цивилизации, превратившись в джентльмена удачи и подмастерье у специалистов по делам не самым приглядным.

Мои протесты первое время их забавляли, но потом, видимо, им надоело, и меня протащили на канате метров триста за катером, после чего мой рассудок несколько прояснился и буянить более не виделось необходимым да и не представлялось возможным.

Мир меня забыл тут же. Ни единого звонка, письма, послания. Просто вот был ещё вчера, водил знакомства, имел безусловный доход, как-то ворочался в застывшем студне цивилизации, даже ходил на работу – больше от того, что более заняться было нечем, – и на тебе – мир остался сам по себе и вовсе не заметил потери одного маленького атома, ранее его составлявшего. Наверное, это обстоятельство и стало решающим, почему я решил остаться здесь – в городе наемников, граде греха, низменных побуждений и полной аморальности. По крайней мере так он виделся туристам, в него отправляющимися.

Собственно, наверное, мне стоило бы и представиться. Имя моё Чен. Не потому что я отношусь к одной из нацию Юго-Восточной Азии, напротив – это Юго-Восточная Азию культурно довлеет надо мной, как и над всем остальным миром, так что старомодные Семы и Джоны давно ушли в прошлое, уступив место совсем иным именам, ранее на просторах матушки Европы не встречавшиеся вовсе.

Команда моя состоит, или уже состояла, из пяти человек. И именно о них я вспомнил, когда рядом, всего в нескольких метрах от меня прозвучал оглушительный взрыв.

Я только что вышел из «Наемника-Буратино», и, видимо, за мной следили. По иному я не могу объяснить столь печальное для меня стечение обстоятельств, как этот взрыв. Сам по себе взрыв в физическом плане оказался не более чем пшиком, но вот в моральном подействовал на меня удручающе.

Так уж сложилось, что в команде нас было пятеро. Пять этаких не то отщепенцев, не то докторов наук, выехавших на порыбачить.

Внешне это напоминало дешевый сериал соответствующего содержания и, боюсь, вся команда всячески и пыталась поддерживать такой имидж.

«И только те, кому нужно, знали истину!» – подымала вверх свой тонкий пальчик белокурая Чин Ли (к слову, вовсе не походящая на азиатку), посмеиваясь над чем-то.

Уж мне то в первый раз пришлось самолично узреть, что эти пальчики способны сотворить с заказанным нам объектом такое… Нет, не хочу вспоминать.

Или Валдал. Странное имя, правда? Громадный угрюмый детина с непроницаемым лицом и повадками полными непредсказуемости – дитя без племени, без роду, а степень по физике имеет и, говорят, вполне заслуженно.

Ну, Людовик – наш король и глава группы. Как известно, короля делает свита, так вот – в нашем случае все было наоборот. Король задавал тон и «делал» свиту.

И две милашки, не то сестры, не то просто самозванки. Мастерицы на все руки и прочие части тела.

Ну чем не подборка персонажей для этакого не самого высокобюджетного сериала? Сериала, где герои берутся за дело и не встречая ничего, с чем не могли бы справиться, за сорок минут решаю проблемы сопоставимые со спасением человечества. И это только до обеда.

В реальности, уже после первого выезда, романтика развеялась. Не стану передавать все свои впечатления и даже разочарования, но, все вовсе не походило на сериал или даже на байки, которыми любили потчевать туристов в местных барах.

Второй раз, а потом и третий – было уже куда полегче и я даже начал входить в раж, если бы не случилось это недоразумение на последней, четвертой вылазке. Мы тогда месяц сидели без дела, передергивая в карты, попивая горючую несертифицированную жижу, время от времени, ради забавы, нападали на таких же, как мы, наемников, прозябавших без дела. Те тоже, видимо, были не прочь подраться. Туристов мы не трогали, хотя порой руки и чесались, глядя на эти умиротворенные растения, с открытыми от удивления и страха глазами слонявшимися группами с гидами-пройдохами по тем местам, где хаживать им не стоило.

И вот, случай подвернулся. Нужно было на материке, кажется в Африке, решить один щекотливый вопрос с задолжавшим хорошую сумму своим вкладчикам банком – точнее банкиром – и мы не думая подписались под дело.

Все казалось проще простого. Дело плевое. Приходим. Выслеживаем. Прорабатываем план. Зачищаем охрану. Вламываемся. Трясем. Пытаем. Шантажирует, роняем из окна, если требуется. Забираем то, что нужно – и банкира тоже, желательно – причем состояние последнего заказчик не регламентировал – и возвращаемся назад. Вроде бы все просто. Такие дела решались и ранее. Но вот в этот раз все как-то не пошло.

И банкир оказался не банкиром, а местным ростовщиком, таким же, как мы, только в прошлом, наёмником. С ним случилась в Городе какая-то оказия, и он перебрался на материк, осел там, незаконно естественно, и развернул свой бизнес со всеми вытекающими для местного населения последствиями.

И, похоже, был он в курсе. И план оказался несколько гниловатым, к тому же тут же рухнул. И мы как ни вертелись, все не могли до него добраться. Маленькая наша войнушка грозила перерасти в нечто большее, но нам все же удалось оторвать неплохой кусок, вынеся его личный сейф с ценностями, и после того на кренящемся на один борт суденышке отправиться в трансокеанское плавание.

И все, наверное, обошлось бы, если бы в один прекрасный день сейф не утонул. Сейчас он, наверное, покоится на глубине в пару километров и рыбы удивляются, что это за чудо им свалилось с небес? И так уж сложилось, исключительно случайно, естественно, что вину в том падении сейфа повесили на меня.

Уж я то точно здесь был ни причем. Просто вышел на перекур, на катерок налетела небольшая волна, качнула нас, катер накренился и чтобы не перевернуться самому, сбросил груз за борт. Катер, естественно. Потом было разбирательство о том, кто крепил, как крепил, у кого руки кривые, но почему-то сошлись на том, что я был причастен к этому происшествию и с меня спрос.

Утопить меня не утопили, решили вернуться сюда и разобраться по всем правилам дознания с пристрастием, но тут случилась ещё неприятность – с оплатой заказчика. И вновь каким-то краем все повесили на меня, так что лишь катер завидел берег Города, как я тут же дал стрекоча, проплыв, наверное, с пяток километров в плавь, маневрируя и конкурируя наравне с массой прочих суденышек помельче да лайнеров побольше, а также различной живности, что крутилась тут же, в поисках упавших объедков и пьяных пассажиров.

Стоит ли упоминать, что меня искали. Сыпали проклятиями, жгли мои шмотки, оставленные в комнатушке. Клялись разобраться и порешить при первой же возможности. Мой аккаунт в соцсети пестрил всем, что только могло прийти в голову разъяренным наемникам. И вот, я решился искать арбитража. Того самого арбитража, который возвел в бизнес Борис.

Мы с ним сговорились встретиться в его баре. Выбрали время, чтобы не пересечься с моей бывшей командой. Борис меня выслушал, покачал головой, назвал цену за услуги и обещал выступить независимым арбитром.

И лишь я только вышел из «Наемника-Буратино», как тут же все началось…

Грохнуло так, что урна взмыла в небо, обдавая окрестности своим содержимым, мелким битым бетоном и своими редкими осколками. Взвизгнула стайка туристов, закрывая головы руками, а лица фотоаппаратами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.