Темное наследие I. Там, на неведомых дорожках…

Земная, неземная – пока не понятно, но сову мы эту разъясним, как говаривал бдительный товарищ Шариков. Со временем. Сейчас намного важнее решить, как действовать дальше прямо сейчас. Добраться до южной циклопический горы в обозримом будущем не представлялось мне возможным, это поход, а может даже экспедиция, не на один день, а может даже не на один месяц. Из трех доступных горных гряд, белой, синей и серебристой, ближе всех была белая, вот к ней я и решил идти. В горы, конечно, не полезу, уж точно не к вершинам, но если подняться чуть выше над местностью, то, возможно, удастся разглядеть водную артерию или даже поселение. Также там можно поискать временное прибежище в виде естественной пещеры, которая защитит от непогоды, и может даже от хищников. Так что решение пойти налево выглядело пока самым оптимальным.

Спуск с сосны дался полегче подъёма – гравитация была на моей стороне. Вернусь – обязательно запатентую этот вид экстрима, «гололазанье на сосну», эко-туристы будут в восторге, а я при деньгах… На теле и руках после восхождения и спуска остались следы смолы, и это раздражало неимоверно, а отмыться или отереться было нечем. Она липла, зудела на коже, постоянно оттягивая на себя часть внимания. Ссадины тоже вызывали беспокойство, особенно с бактериологической точки зрения, надо бы их промыть и продезинфицировать.

Из природных антисептиков я знаю, пожалуй, подорожник и ромашку. Интересно, какая часть ромашки на это дело идет – лепестки, макушка, листья или корень? Думаю, надо для надежности целиком сварить и отваром раны промывать. Если же найду подорожник, то с ним намного проще – плюнуть и приложить, главное не перепутать.

«Иконка», кстати, изменилась: теперь она пестрела частыми, но тонкими и мелкими линиями и пятнами желтого цвета, локализующими, как я понял, полученные мной повреждения и загрязнения. Да я и так их видел, и ощущал, так что польза от такого интерфейса пока была чисто гипотетической. С выростом на будущее, так сказать, когда повреждения окажутся более серьезными, или внутренними.

Теперь пора бы подумать о главном своем «рояле» – о боевом теле. Ведь если оно у меня действительно есть, то вопрос выживания и всего иже с ним предстанет совершенно в ином, более радужном, свете. Вот только как его вызвать? Естественно, самым надежным способом – методом «научного тыка».

За пятнадцать минут экспериментов я испробовал всё, на что хватило моего воображения. Я пытался призвать их вербально: просил, умолял, угрожал, пытался подкупить. Я тер браслеты, бил их друг о друга, пробовал совершать ими всяческие забавные пассы. Потом я пытался сосредоточиться на графическом интерфейсе и найти там что-нибудь вроде иконки активации, попутно исследовал его, пытаясь найти то, чего не замечал раньше. Особое внимание уделил местам соприкосновения тела с браслетами. Но сами браслеты не поддавались изучению посредством интерфейса и оставались не менее непроницаемыми, чем в нерасширенной реальности.

Я перевел графический интерфейс на увеличенное отображение мозга, пробовал поискать какие-нибудь зацепки в нем. Затем припомнил, что во время слияния при корректировке модуля «духа» там фигурировало сочетание подмодулей «ума» и «нрава». Интересно, на изображении тела это как-то отображается? Ведь, по идее, мне могут повредить и ум, и нрав. Как тогда по этому изображению я увижу, что происходит с моим нравом?

Только подумал про это как сразу почувствовал, что у изображения есть еще слои, которых я раньше не замечал. Я попробовал переключился на них и изображение стало контурным, хоть при этом и осталось объёмным. Теперь в нем клубился разноцветный туман, светились линии, перетекали расплывчатые потоки и пылали пульсирующие огоньки. Вероятно, это и был мой нрав. Образование из светящихся линий, похожее на скелетную систему, должно быть характер. Изменчивые туманные пятна и мерцающие искорки – это чувства и желания. В районе живота пульсировало довольно яркое желтое пятно непонятной консистенции. Во время особо ярых импульсов из него словно прорастали на миг короткие ложноножки-протуберанцы.

Этот слой оказался не единственным скрытым, я мысленно «потянулся» дальше и изображение моего обычного тела сменилось изображением тела боевого. Если общая цветовая палитра физического тела была желтовато-зеленой, то на боевом теле она стала сине-голубой. При этом изображение оказалось более призрачным, или более тусклым, чем изображение обычного тела. Это «ж-ж-ж» не спроста – возможно неактивное боевое тело выглядит более блеклым, а возможно таким образом происходит индикация о готовности его к использованию. Ведь не бывает бесплатных чудес, за все надо платить. Даже чирей просто так не выскакивает – почесать сначала надо. Вероятно, для вызова тела нужно накопить некую «энергию». Чем светлее и плотнее станет боевое тело на изображении, тем больше накоплено активирующей его энергии. Когда яркость и плотность обычного и боевого тел совпадут – надо будет проделать все эти же танцы с бубном снова.

Так же сразу отметил для себя момент – если энергия нужна для активации, то и для использования, скорее всего, она тоже потребуется. Я могу неделю копить энергию, а потом сжечь ее за час. В таком свете перспектива использования боевого тела как универсального рояля несколько блекнет. Оно станет оружием последнего шанса, ультимативной способностью, а я надеялся использовать его как предмет повседневного обихода.

Еще, как вариант: первое использование должно было дать определенный опыт по обращению с телом, быть может позволило бы сделать корректировки или приобрести умения. Задать слово или жест для активации. Но, как я подозреваю, первая активация защитила меня от разрушения. Потрачена она явно была не зря, но, возможно, не с полной отдачей.

Также оставался открытым вопрос по самому способу накопления энергии для активации. Как оно происходит? Просто копится со временем? Или использует АТФ моего биологического тела? То есть достаточно просто подождать или поесть, или не всё так просто? Возможно, на скорость накопления энергии влияет получаемый мной опыт – чем больше действий сделаю, мест исследую, квестов выполню, тем быстрее восполнится шкала активации. Возможно, скорость накопления будет расти при убийстве или нанесении урона, при получении урона, при нагреве, движении, беге, при медитации. Еще есть немалая вероятность того, что все перечисленные способы и многие не перечисленные будут доступны в результате последующей модернизации модуля «сурьи». Но тут хотя бы просто тело вызвать, не до жиру – быть бы живу…

Надо начинать отслеживать яркость изображения. Запомню какое оно сегодня, посмотрю каким завтра будет. Поем – опять посмотрю на состояние. Посижу у огня, погружусь в воду, повисну на дереве, пробегусь, сделаю что угодно еще – отслежу изменения изображения. Очень надеюсь, что если доживу до «повышения уровня» и возможности модернизации модулей, то сумею получить цифровые или графические шкалы по имеющимся запасам и расходу энергии.

Собственно первоначальный план готов, будет чем заняться на выходные. Теперь осталось до этих выходных дожить, а для этого надо начинать двигаться, под лежачий камень и вода не течет… а за катящимся не поспевает. Так что пока без фанатизма.

Лес и подлесок вокруг меня по виду могли принадлежать средней полосе России. Из деревьев преобладали чешуйчатые сосны, желтовато-бежевые тополя и березы, с непривычным рисунком и длиной сережек. Подлесок был образован густыми зарослями высокого папоротника и каких-то неизвестных мне кустов. Не помешало бы обзавестись чем-то вроде посоха, или палочки-выручалочки, чтоб не приходилось совать в непроверенные места голые конечности.

Я обошел неглубокий овраг, заросший лопухом, и тут опять полыхнуло зеленым, словно выделив-подсветив некий объект на земле. Объект оказался небольшой относительно прямой палкой полутораметровой длины. Забавно, подумал о посохе и – зеленый глюк выделил в траве подходящую для этого дела заготовку… Укоротив ее и лишив сучков, я обзавелся искомым приспособлением.

Раздвигая кусты и траву, я несколько раз находил заросли ягод и скопления грибов. Каждый раз при этом такой куст или скопление вспыхивали на миг зеленоватым выделением. Списывать это на глюки было бессмысленно, скорее всего данная «фича» являлась одним из элементов доставшегося мне нейро-интерфейса. Ее наличие не могло не радовать, впервые я подумал о браслетах и их создателях с неким подобием благодарности.

Я продолжил исследование местности. Над головой порхали птицы размерами от воробья до вороны, по деревьям скакали белки или похожие на них животные. Из-под одного куста, который тоже подсветился, но не зеленым, а желтым, я, раздвинув его палкой-выручалкой, спугнул крупного зайца. Если есть зайцы, то должны быть и лисы, и волки. При мысли о волках пробрал морозец. Если прям сейчас ко мне выйдет волк, то я залезу на дерево, но вот если он нападет из засады, то мне не поздоровится. Хотя не уверен, что волки, будучи стайными животными, нападают из засады, однако в любом случае к густым зарослям следует приближаться с осторожностью.

По пути я не собирал ни ягод, ни грибов, поскольку не был уверен в их съедобности. Без еды можно обходиться несколько недель, без воды всего несколько дней, поэтому поиск воды являлся приоритетной целью. И как только я определил это для себя, последовали подсказки от нейро-интерфейса. Сам я не знал по каким именно признакам можно найти воду в лесу, но виртуальный помощник, или кем он там был, явно в этом разбирался. Теперь при осмотре местности в зоне видимости стали появляться блики-указатели. Стою, кручу головой и тут замечаю, как в одном месте на краткий миг возникает зеленое пятно. Иду к нему, продолжаясь осматриваться и замечаю следующий блик-указатель, потом другой. Как хлебные крошки, ведущие меня, предположительно, к ручью. Или к пряничному домику. С ведьмой.

Каждое маркированное место я старался изучить, понять какая именно в нём примета или особенность, запомнить её, чтобы в случае неожиданного отказа графического интерфейса иметь возможность повторить поиск воды самостоятельно.

Следуя за «зелеными крошками», я дошел до очередного овражка и спустился на дно. Почва тут была более влажной, чем в лесу, вполне вероятно, что здесь не так давно текла вода. Значит не врет встроенный иван-сусанин, и, продолжая следовать его указаниям, я двинулся дальше вдоль оврага. Постепенно от него осталась небольшая канава, а вскоре и она почти пропала, но крошки продолжали вести меня в этом направлении, и вывели на огромную низменную поляну. Воды на ней почти не было, и, очевидно, полноценным озером она становилась лишь по весне или во время сильного ливня. Немного прогулявшись по ней, я нашел приличную лужу, метров двадцати в ширину, заросшую камышом и ивовыми побегами. Обходя этот водоем по периметру, я обнаружил два вытекающих из него ручья, и один впадающий.

Маркеры молчали, и я на свой страх и риск двинулся вдоль более широкого и глубокого впадающего ручья, текущего с юга, и вскоре вышел к широкой, но неглубокой речке с прозрачной водой. Без воды долго не протянуть, надо рискнуть напиться. К вящему моему удивлению, вода не убила меня мгновенно, более того – оказалась вкусной, чистой и очень холодной. Пессимистическая часть моего сознания услужливо напомнила, что в воде помимо вредных химических веществ могут водиться еще и всяческие микроорганизмы-паразиты. Одно из правил выживания в тайге: хочешь выжить – кипяти воду.

Солнце всё больше склонялось к горизонту, а я к мыслям о ночлеге. Интерфейс отреагировал на них и снова взялся указывать направление. В целом, передвигаться по мягкой почве оказалось, мягко говоря, некомфортно – сказывалось отсутствие обуви и одежды. Почва, несмотря на свою травянистость, скрывала в себе и камешки, и сучки, и корни, и шишки, которые безбожно кололи ступни и заставляли спотыкаться. Кустарник царапал ноги, низкие ветви хлестали тело, высокие – лицо, паутина липла и к тому, и к другому. В добавок ко всему начало холодать.

Дальше мой путь пролег вверх по течению, на юго-запад, и уже в сгустившихся сумерках вышел к истоку речки. В этом месте начиналась гряда скал и каменистых сопок. Речка, журча, нешироким потоком скатывалась с довольно крутого каменистого склона, по мере возвышения, переходящего полноценную скалу. Интерфейс заставил меня перебраться на другой берег и двинуться вдоль почти отвесного склона на запад. Местами лес вплотную прижимался к нему, а местами отступал, освобождая место овражкам, пригоркам и полянкам. В одном из таких овражков в густой заросли кустарника я обнаружилось искомое – вход в небольшую пещеру. Получается всё-таки, что в результате своих интерфейсных мытарств, я достиг не белой гряды, а начала серебряной.

Солнце уже зашло за кромку леса, и на темнеющем небе проклевывались самые нетерпеливые звезды. Я решил заночевать в пещере. Она оказалась небольшой, квадратов пятьдесят, с высотой потолка от одного до трех метров. Собрав широкий веник из сушняка и валежника, я тщательно вымел пещеру, надеясь, прежде всего, избавиться не от грязи и пыли, а от клещей и паразитов. Затем, натаскав веток и травы, я скидал у входа и разлегся, наблюдая за ночным небом. Звезд было слишком много и все как на подбор крупные и яркие. Цвет светил отличался разнообразием, но доминировал желто-оранжевый. Незнакомые созвездия с трудом складывались в незнакомые образы. В довесок ко всему ночное небо оказалось заполнено немалым количеством газовых туманностей, подернувших его красно-сине-желтым лоскутным полотном.

Зрелище, конечно, было фееричным, но оно начисто рассеяло мои последние сомнения – я находился не на Земле. Становилось жутковато, когда всё это накатывало – совсем один в этом лесу, на этом континенте, на этой планете, в этой галактике… Впрочем, после мысли о галактике жуть отступала. Вот одному в лесу – боязно, на планете – тоже страшно (и одиноко), а размер галактики мозг объять уже не мог и переставал бояться. Опять же – воздух есть, деревья, земля под ногами, это осязаемо и веско. Осталось всего ничего – выжить.

Что мне нужно для выживания?

Еда, вода, огонь, оружие, инструменты, одежда, убежище.

1) Еда. Из еды я видел ягоды, грибы, орехи, фрукты, птиц, зверей. Что-то из этого можно собирать, на остальное охотиться или ставить ловушки.

2) Вода. Реку с водой я уже нашел. Первое время можно будет ходить только вдоль неё, чтоб не заблудиться и не умереть от внезапной жажды, а потом найду глину и слеплю себе фляжку.

3) Огонь. Важный пункт, ключевой, без огня выжить вряд ли удастся. Самый простой, а, возможно, по совместительству и самый единственный вариант – это добывать огонь трением.

4) Оружие. Простейшее оружие – это простейший камень, голову волку, да и человеку, размозжить вполне способен. Дубинка – это, опять же простая палка, легка в изготовлении, легка в применении. Копье – это, по сути, всё та же палка, только длинная и с заостренным концом. Лук – вот тут сложнее, поскольку нужна веревка, причем крепкая; придется поразмыслить, где и как её добыть, поискать какие-нибудь лианы, или вспомнить из чего плетут веревки на Земле. Стрелы можно будет сделать из заостренных стеблей рогоза.

5) Инструменты. Можно поискать острый камень, благо и горы, и река рядом. В крайнем случае – найти тупой камень, а потом заточить его, как древние люди, отбивая куски. Заточенным камнем можно будет и рубить, и стругать, и скоблить. Эдакий топор без рукояти. Хотя, по-хорошему, можно и нормальный топор сделать если потребуется, из камня, палки и веревки. Нож – найти широкую плоскую гальку и заточить трение об другие камни. Молоток – любой увесистый валун, скругленный камень. Вроде всё, чего еще надо? Ну, может еще лопату или мотыгу, но в этом качестве опять же сойдет либо острая палка, либо палка с отогнутым сучком.

6) Одежда. Вот тут засада! Самое первое, что идет на ум – это сшить её из кожи или меха, да вот только где эту кожу или мех взять? Надо будет охотиться, а это как минимум лук со стрелами, а это как минимум прочная веревка. Без лука тоже можно охотиться, используя силки, но это опять же понадобится прочная веревка. Хотя можно попробовать обойтись без веревки, к примеру яму вырыть. При этом получить добычу – это еще полбеды, ведь шкуру с неё надо содрать, обработать, сшить между собой. Сложновато, не на день работы, не на два. Другой вариант одежды, более примитивный и простой, – это растения, пальмовые листья, трава, рогоз. Можно сделать из них набедренную повязку или юбку. И накидку. И обувь. Хотя обувь можно из коры сделать, на манер сандалий или сланцев. Или лапти попробовать сплести из лыка, вдруг получится.

7) Убежище. Найденная пещера – отличное убежище. От непогоды защитит. Сделать внутри ложе из дерева и соломы, очаг выложить, чтоб не выстывала. Вход перегородить заслонкой из бревен и веток, а территорию овражка обнести частоколом, ну или хотя бы плетнем. И нормально, на первое время сойдет. Но тут, думаю, главное – не засиживаться на одном месте. Пару дней, пока обувь с одеждой делаю и хоть какое-то оружие. Как раз послежу эти дни за полянкой, где очнулся. Если ничего не произойдет, то двинусь по течению реки. Поселения обычно возле рек расположены, может найду людей.

Блин, а дальше может оказаться не все так просто.

Вот что сделают люди, если к ним из лесу выйдет такой «бомжара» в пальмовом листе? Поржут, это понятно. Непонятно что потом будет, после того как просмеются. Вероятно, их реакция напрямую будет зависеть от общественного строя.

1) Первобытнообщинный. Пожалуй, схавают они меня, как Кука. Или в жертву принесут. Или отмудохают и приставят разнорабочим на самые тяжелые работы. А чтоб не сбежал – сухожилия подрежут.

2) Средневековый. Да всё также, как и с дикарями. Ну, только, может, есть не станут. А в остальном один в один, пленение, заключение, рабство – самый вероятный сценарий. Вместо подрезанных сухожилий – кандалы.

3) Современный. Ну, тут, наверное, всё будет зависеть от внешней похожести. Если окажусь таким же как они, то, может, и нормально всё сложится. Попаду под какую-нибудь соц. программу, помогут адаптироваться на первое время, а там уж и сам пристроюсь. А вот если не похож на них окажусь, то попаду в лабораторию в качестве подопытного. Гуманоид как-никак, етить-колотить.

4) Футуристический. Не видел таких, не могу даже предположить. Но тут, опять же, всё будет зависеть от ксенофобских настроений в обществе. Так-то вариант неплохой, всё как в предыдущем положительном сценарии, только с повышенным уровнем технического комфорта.

Ещё следует держать в уме неизвестные мне типы общества, какое-нибудь магическое, псионическое, растительное и прочее экзотическое. Разделять их смысла нет, поскольку вариант точно один – не приживусь.

Тут надо четко и понимать главное – это мне нужно общество, а не я обществу. Если ты работоспособный, военнообязанный, специалист или потенциальный налогоплательщик, то можешь рассчитывать на интерес от общества. В ответ оно может дать общее улучшение условий жизни, защиту, разделение труда, ну и в идеале обучение и медицину.

Вообще, если подумать, то моя ценность для любого общества будет тем выше, чем больше я смогу им дать. Ну там порох, электричество, водопровод, сотовую связь, полимеры. И ценность эта, если не покривить душей, ничтожна. Я жил как потребитель, не думая, как устроен водопровод, как электричество в дома попадает, как сотовый работает, как бомба взрывается. Какого вопроса не коснись, я максимум – знаю его в общих чертах. Глубоких знаний у меня нет и, что еще печальнее, нет практики. Я не только не знаю как устроена батарейка от фонарика, но и не смогу собрать её из того, что есть под рукой. Более того, ремеслам я тоже не обучен, ни горшки лепить, ни ковать, ни шить, ни деревья валить, ни петь. По факту – абсолютный нуль.

В своем мире я рассчитывал закончить обучение и работать по специальности. Жениться, ипотеку взять, детишек завести. В общем, получается, что планов грандиозным не лелеял, ни воротилой бизнеса стать не планировал, ни светочем науки, ни политиканом. Амбиции какие-то были, но всё больше мелочные. Вроде как тешил себя мыслью, что все теплые места уже заняты, что все так живут, и что я еще молодой, мне еще выпадет шанс проявить себя и устроиться в жизни.

Мысли были печальные, но вот только грустно от них не становилось. Скорее наоборот. Чем больше я об этом думал, тем больше воодушевлялся. Это что получается, что меня, сильного, умного, молодого да красивого просто среда заела? Все так живут и ты не рыпайся, всё равно звезд с неба не ухватишь. А почему бы не замахнуться на звезду? Живешь по накатанному, как родители, как знакомые, как все, кого видишь, и сам себя утрамбовываешь в эти рамки. Вроде и апломб есть, и горячность, и соображалка, а всё одно за пределы своего манежа даже не глядишь. Как волк, который за флажки забежать не может. Потому что в его голове нет такого варианта.

А у меня появился такой вариант. Вот он – мой шанс. Никаких границ. Никаких рамок. Никакого общественного мнения и морали. Вообще ничего нет, в прямом смысле, сижу в пещере с голой задницей. И все, что случится со мной дальше, будет зависеть только и только от меня.

ТОМ I: 4. Запах грёз

Во сне меня, что называется, накрыло. Иногда бывают такие сны, в которых всё становится ясным. Вот лежит на столе листок бумаги, на нем формула вечного двигателя, смотришь на него и понимаешь, что всё понимаешь, что это элементарно, как я мог наяву этого не понимать! Потом просыпаешься и забываешь формулу, остается только призрачное воспоминание о понимании. Вот и сейчас на меня накатило понимание чего-то глобального, такого простого в понимании сейчас и абсолютно непонятного наяву. Неожиданно я понял, что остался один.

На Земле у меня были родственники, семья, народ, раса, вид, род, семейство, отряд, класс, тип, царство. И всё это было земное, я был связан с ним, а они со мной. На Земле осталась вся моя биологическая история, все мои предки от первой одноклеточной бактерии. Здесь у меня не было ничего, никаких корней. Меня вырвали из родной почвы.

Более того, я ясно понимал, что биология – это только часть произошедшего со мной, что меня вырвали из намного более глобальной системы, той, которая регулировала рождение, развитие и смерть всего сущего на родной планете. Я понимал это столь же ясно, как схему вечного двигателя; не мог объяснить словами, формулами, аргументами и фактами – просто знал. Знание в чистом виде. Причем знал от обратного: во сне я словно попытался подключиться к этой родной системе, но получил отказ, обрыв на проводе; тогда-то по-настоящему осознал всю глубину своего одиночества.

Куда теперь попадет моя душа после того, как я умру?..

Сон был жуткий, хотелось вернуться назад, к своим, но это было невозможно, и от бессилия хотелось рыдать или крушить все в бессильной ярости. Мелькали образы, фигуры, непонятные надписи и цифры, но разобрать и понять их не получалось и в конечном итог все образы слились в два мутных пятна, желтого и синего цветов.

Поведение этих пятен оказалось необычно настолько, что заинтересовало мое мятущееся сознание. Я как мог сквозь сон сосредоточился на них. Желтое пятно было теплым, добрым, спокойным и оно тянулось ко мне, словно говоря «возьми меня». Синее наоборот, было холодным, тревожным и загадочным, оно словно пряталось от меня за спину желтого и говорило «меня тут нет». При этом от желтого несло какой-то скукой и рутиной, а от синего тайной и приключением. Я попытался сосредоточиться на синем пятне, мысленно его коснуться, но не тут-то было. Они с желтым вели себя как магниты – синее отталкивалось от моего внимания, а желтое притягивалось к нему. И между собой они тоже «магнитились», но как магниты с одинаковой полярностью.

Я пытался, пытался, а потом это надоело, и я резко вытянул руку и схватил синее пятно. «Рука во сне?» – успел удивиться я, и тут же был утянут за собой синим пятном, которое оказалось чем-то вроде нити или каната. Секунда бешенного полета, сопровождающегося ощущением свободного падения и я выпадаю в следующую фазу сна…

Я сплю и прекрасно понимаю, что сплю. При этом реалистичность сна на самом высоком уровне. Обнаженной кожей я ощущал порывы ветерка, а стопами ног пыль и камешки на дорожке. Я ущипнул себя и почувствовал боль, но не проснулся. Я всё еще был обнажен, а на запястьях всё еще поблескивали браслеты. Наверное, они теперь полноценная часть моего организма, ни куда без них, ни в баню, ни по бабам, ни поспать… И вот опять же, ох уж мне эти инопланетные или божественные технологии – не могли что ли имплант запилить, в голову или под кожу? Хотя тут возможно я сам виноват, может браслеты это базовый вариант и его можно было поменять на тот же имплант, просто я не сообразил этого сделать при слиянии.

Находился я в сумрачном лесу, на тропинке, или даже аллейке, образованной склонившимися в форме арки деревьями. Росли они плотно, и столь же плотно смыкались над головой. Единственный просвет виделся впереди, шагах в ста от меня, и, кажется, вёл на открытое хорошо освещенное пространство. Я оглянулся и обнаружил, что назад аллея тянулась насколько хватает взора, пока он не застревал в густых тенях «прекрасного далёка».