Из архивов памяти

В XIX веке, когда Таммерфорс в составе Великого княжества Финляндского был одним из городов Российской империи, он уже представлял из себя крупный торговый и индустриальный центр. В течение второй половины XIX века Таммерфорс составлял почти половину индустриального потенциала Финляндии. Индустриальная мощь города дала ему второе название – «Северный Манчестер».

Во время Гражданской войны в Финляндии (28 января – 15 мая 1918 года) Тампере был местом одного из стратегически важных событий: 6 апреля «белые» взяли город и захватили в плен около 10 000 «красных».

Тампере был известен и как город текстильной и металлургической промышленности. А в 1990-х годах он также стал одним из крупных центров телекоммуникационной индустрии и информационных технологий. Технологический центр Хермия в районе Херванта является представителем этой индустрии.

Одним из самых ранних культовых строений Тампере является Старая церковь, построенная в классическом стиле в 1828 году по проекту архитекторов Карло Басси и Карла Энгеля. В неоготическом стиле была построена в 1881 году церковь Алексантери, а в стиле национального романтизма по проекту Ларса Сонка в 1907 году был возведён Кафедральный собор. В 1966 году в стиле модернизм в районе Калева по проекту архитекторов Райли и Рейма Пиетиля построили современный бетонный храм – церковь Калева.

Единственная православная церковь в честь Александра Невского и святителя Николая была построена в центре Тампере в 1899 году по проекту инженера Т. У. Язукова.

В настоящее время в Тампере проживает более 200 тысяч человек и, по данным опроса общественного мнения, город у финских граждан занимает первое место по уровню привлекательности для проживания.

Почитал эту информацию, но ничего так и не вспомнил. Значит, не зацепил меня Тампере.

Обед ознаменовался двумя открытиями: во-первых, в Финляндии существуют игровые автоматы, причём не только «однорукие бандиты», о которых пишут наши газеты, но и достаточно любопытные, на ловкость. К примеру: монетка ставится на ребро в специальную канавку, расположенную с боковой стороны автомата, с силой толкается и летит или катится по этой канавке, а там много прорезей – широких, с закруглёнными краями. Если монетка попадает в них, то проваливается в банк. Были также прорези ýже и без закруглений. Если монетка попадёт в одну из этих дырок, то ты выиграешь от одной до пяти монет, в зависимости от сложности попадания в эту дырку. Для игры нужно использовать монеты по полмарки – пятьдесят финских пенни, или половину шведской кроны. Самым удивительным было то, что автоматы принимали наши трёхкопеечные монетки! Оказалось, что большинство в нашей группе это знали и тут же начали доставать медяки из карманов. Проиграли все, кроме Валентина, который в конечном итоге остался в небольшом выигрыше – где-то около пяти марок.

Началось свободное время, и девчонки сразу же потащили нас в магазины. Оказалось, они вызнали всё что хотели у Веньки ещё во время экскурсии. Он показал им какой-то магазин, распродававший товары в связи с ликвидацией, вот туда-то нас и повели. У Раи был подробный план, нарисованный нашим незаменимым гидом на каком-то обрывке бумаги. Руководствуясь этой схемой, мы без труда нашли магазин. Он был в полуподвальном помещении, с огромной в нашем представлении площадью, на которой были размещены разнообразные товары. Девицы тут же умчались в неизвестном направлении, а мы с Валькой степенно прогуливались по практически безлюдному торговому залу. Что надо покупать, нам было абсолютно неясно. Нас окликнула одна из ленинградок:

– Ребята, здесь нейлоновые рубашки по смешным ценам.

– Вот это то, что надо, – оживился Валентин, и мы пошли на голос.

На прилавке действительно лежала гора белых нейлоновых мужских рубашек. Цена – шесть марок за штуку – казалась из области фантастики, а предложение «купи четыре и возьми пятую бесплатно» делало её ещё привлекательней.

– Так, берём по десять штук, – распорядился старший товарищ.

Я пытался протестовать и доказывал, что мне столько не надо, да и денег на такое количество не хватит, но он был неумолим – десяток, не меньше: и на подарки хватит, и продать пару-тройку можно, да и себя нельзя забывать.

– А что касается денег… вот, возьми, – он сунул мне двадцать марок и добавил: – Мне и без этого хватит.

Я не мог с ним спорить, это было бесполезно, и с кучей рубашек мы пошли к кассам. Прямо напротив касс на столах лежала мечта любой советской женщины – газовые набивные платочки по смешной цене – одна марка за штуку. Здесь уже и я знал, что надо брать много, – не менее десятка надо было отрядить только на обязательные подарки, поэтому я набрал двадцать пять штук. В этот момент к кассам подошла Раиса, в руках у неё была красивая детская нейлоновая курточка ярко-красного цвета и ещё куча каких-то вещей.

– Володь, вот этот халатик должен точно подойти твоей жене. – И она протянула мне голубенький стёганый нейлоновый женский халатик за тринадцать марок.

Я потянулся за халатом и заметил, что рукав у красной куртки измазан в чём-то белом. Мой красноречивый взгляд перехватила продавщица. Она остановила Раю, дёрнувшуюся поменять товар, перечеркнула цену (двадцать марок) и написала цифру десять, а затем тряпкой провела по рукаву и стёрла белую побелку. Мы молча смотрели, не понимая, что происходит.

Из магазина мы вышли практически без денег, но зато с объёмными пакетами в руках.

Ремарка 12. В конце 1960-х годов самым модным материалом в нашей стране был нейлон. Мужскую сорочку можно было купить практически в любом женском уличном туалете за двадцать пять, а то и за тридцать рублей, газовый платочек стоил минимум пять рублей, а за стёганый халатик женщины были готовы заплатить и больше сотни.

Так что я накупил всякого барахла почти на полтысячи рублей. Это была невообразимо большая сумма в то время.

– Рай, а кому ты курточку-то купила?

– Сыну, ему скоро семь, в школу в этом году пойдёт.

Надо же, у Раи такой большой сын! Я с уважением посмотрел на неё.

Автобус ждал нас у того же ресторана, где мы обедали; бросив вещи в багажник, мы решили пойти поиграть на автоматах. Каково же было наше удивление, когда мы застали там «доцента». Оказалось, он никуда не уходил и всё свободное время потратил на попытки выиграть; стеклянный «подвал» автомата, где накапливался банк, просто пестрел нашими медяками.

– Сколько же он протащил их сюда? – с удивлением, граничащим с уважением, задал риторический вопрос Валентин.

Все собрались, и мы поехали в театр под открытым небом, где для нас и не только финны подготовили театрализованную постановку на тему войны 1939–1940 годов, получившей в Финляндии название «Зимняя». Мы разместились в довольно-таки большом амфитеатре. Перед нами простиралось поле, задекорированное под зиму: большие сугробы, покрытые чем-то имитирующим снег, отдельные деревья и кусты действительно создавали иллюзию перенесения зрителей в финскую зиму. Несколько «танков» и «орудий», разбросанных по полю и укрытых маскировочной сеткой, неплохая имитация окопов – всё это чётко указывало, что вот-вот начнутся «боевые действия».

И вскоре они действительно начались. Вдали появилась толпа артистов, одетых в форму советских солдат, которые под красным знаменем с огромной красной звездой с серпом и молотом, наверное, чтобы никто не смог ошибиться, размахивая винтовками с криками «ура!», бежали в нашу сторону. Навстречу им из окопов вылезло несколько человек в финской военной форме, которые при поддержке пулемётных очередей и нескольких артиллерийских выстрелов ловко окружили бегущую толпу и, несмотря на значительное превосходство в численности нападавших, взяли их в плен и с поднятыми руками повели в штаб под бурные аплодисменты финских зрителей. Далее действие продолжалось на финском языке в штабе, который находился на сцене, расположенной прямо под нами, и заключалось в утомительно долгом допросе советского генерала, стоящего на коленях с поднятыми руками, его финским коллегой. Насколько мы поняли из краткого перевода Вениамина, речь на допросе шла о коварных планах советского руководства захватить всю Финляндию и поработить финский народ. Закончился этот спектакль сценой наступления малочисленной финской армии и убегающих под свист, улюлюканье и аплодисменты зрителей толп советских солдат.

После просмотра спектакля настроение у нас было подавленное, мы знали об этой войне как об одной из провокаций империалистов, типа на озере Хасан или Халхин-Голе, которые закончились быстрым и полным разгромом захватчиков. А тут такое представление… Не буду пересказывать историю этой войны, в последние годы о ней пишется очень много, но надо учесть: в то время всей правды о ней мы не знали.

Автобус ехал в Турку, и мы слушали рассказ Вениамина о попытках финского правительства бороться с пьянством и алкоголизмом. Привожу его здесь в том виде, как я запомнил.

Тяга финского народа к алкоголю очень велика. Любая книга об истории страны, написанная финскими писателями, начинается с фразы: самая большая беда Финляндии – это алкоголизм. Испокон веков в стране боролись с изготовлением зелёного змия в домашних условиях. Но когда эта борьба, казалось бы, давала положительные результаты за счёт неслыханно жёстких репрессивных мер в отношении самогонщиков и активного участия соседей в хорошо оплачиваемом доносительстве, то население переходило на заводскую продукцию. При этом, поскольку рост доходов граждан опережал увеличение цен на спиртное, то и пьянство продолжалось.

И хотя производство алкоголя обеспечивает значительный доход государственной казне, было принято решение ввести максимальные ограничения на его продажу. Была разработана специальная система реализации спиртного: всем совершеннолетним ежемесячно выдавали специальные карточки с клеточками, в которых были напечатаны цифры от одного до тридцати одного, и «прикрепляли» их к специализированным магазинам Alko, где по предъявлении карточки и личного паспорта можно было приобрести заветную бутылку. После чего обычным компостером в карточке делалась просечка на цифре, соответствовавшей дню покупки, и в специальную ведомость под личную подпись покупателя вносились его паспортные данные. Вроде бы чего такого – покупай хоть каждый день и пей. Но если ты в будний день и без уважительной причины – день рождения или ещё какое семейное торжество – купишь бутылку, бдительный участковый тут же придёт и спросит: мол, а не хочешь ли ты на лесоповал поехать? Именно туда и направляли алкоголиков бесплатно потрудиться на благо родной страны. Короче, если нет повода отметить важное семейное событие, водку можно беспрепятственно покупать только один раз в неделю, по субботам. Вот финны и отрываются по полной. При этом власти вынуждают их употреблять спиртное поодиночке: групповое распитие преследуется по отдельной статье закона. Есть, конечно, и очень дорогие рестораны, располагающие лицензией на продажу алкоголя, но он там стоит столько, что обычному гражданину не подступиться. Только очень богатые люди могут позволить себе эту роскошь.

– А некоторые несознательные иностранные туристы вносят свою лепту в спаивание финского народа, – подытожил свой рассказ Вениамин и с укором посмотрел в нашу сторону.

Тем временем автобус прибыл в порт Турку, и началась посадка на наш паром. Раньше я видел паромы только в кино – такие большущие плавсредства для перевозки машин и людей, которые тянут с противоположного берега канатом. Здесь же перед нами стоял, на первый взгляд, обычный корабль с красивым названием «Скандия», достаточно большой, но я и представить себе не мог, что в него поместятся и наш автобус, и ещё многие десятки автомобилей. Для нас же в то время это было почти немыслимое чудо техники.

Поднявшись на борт, мы увидели перед собой две большие палубы: на верхней расположены сиденья, в которых при желании можно провести всю ночь, этажом ниже – магазины, рестораны, парикмахерская, косметический кабинет и другие заведения, где можно потратить свободное время и лишние деньги. Но более всего нас заинтересовали игровые автоматы – те самые пресловутые «однорукие бандиты», которые стояли двумя группами на нижней пассажирской палубе, под углом друг к другу, «вершиной» которого была разменная касса.

Вениамин объяснил нам, что всё это великолепие закрыто до выхода в море. Пассажиры столпились на самом верху, откуда открывался прекрасный вид на порт и море. Но самое, конечно, главное то, что мы могли наблюдать за действием швартовой команды и отходом судна в плавание. Раздался звонок, и знающие путешественники устремились вниз, где открылись магазины беспошлинной торговли.

Винные и табачные лавочки меня не прельщали, к спиртному я был равнодушен, а покупку пары пачек американских сигарет считал нецелесообразной. Курил я в то время довольно-таки много и полагал, что лучше травиться привычным для организма куревом, чем прыгать с одной марки на другую. Интерес у меня вызвала лишь парфюмерия. Не имея никакого понятия в этой области, я решил на оставшиеся деньги купить подарок своей супруге – флакончик каких-нибудь французских духов. В парфюмерный магазин можно было протиснуться с большим трудом: там находилась почти вся женская часть нашей группы. Нашёл Раису с ленинградками, дал им задание и все деньги, что имелись в наличии, и отошёл в сторонку ждать. Прошло, наверное, не менее получаса – и вот в моих руках маленькая запечатанная коробочка, а в ней, как мне объяснили девицы, находится хрустальный флакончик с притёртой пробкой. На коробочке была надпись Dioressence. Как мне объяснили, это самое последнее изобретение великого мастера. Стоило это удовольствие пятнадцать марок. Я ещё и сдачу получил в размере четырёх марок. Везти их обратно на родину совсем не хотелось, и я решил потратить эти деньги на что-то сверхнеобходимое.

Засунув коробочку в карман, я отправился искать Валентина. В большом салоне на второй палубе его не было, но я заметил «доцента», вокруг которого стояли несколько человек, а он с увлечением им что-то демонстрировал. Заинтригованный, я подошёл поближе. Вот те на – на коленях «доцента» лежал кляссер с последними советскими негашёными марками, и он пытался ими торговать, пересчитывая номинальную рублёвую цену в финскую или шведскую валюту. «Во даёт!» – подумал я и вновь отправился на поиски Вальки.

Нашёлся мой новый приятель в совершенно неожиданном месте: он оккупировал один из «одноруких» автоматов и с увлечением кидал в его бездонную утробу монету за монетой. Лихорадочно мелькали картинки, иногда машина возвращала некое количество призовых монет, но чаще всего они бесследно исчезали в её глубинах. К моему удивлению, абсолютно все автоматы были заняты, к ним даже стояла очередь, правда, очень быстро двигавшаяся: люди бросали одну-две монетки и уходили. Лишь у отдельных машин застряли «ловцы удачи», вокруг которых постепенно скапливались зрители. Я стоял за спиной Вальки и смотрел куда-то в сторону, но почувствовал, как вдруг напряглась его спина, да и сам он стал как будто выше, а затем раздался звон монет, но не тот, когда падает несколько штук, а равномерный шум текущей металлической реки.

– Джекпот, джекпот! – раздались взволнованные голоса. Событие было, по-видимому, не рядовое. Собралась целая толпа, народ спускался с верхней палубы посмотреть на счастливца, а монеты всё сыпались и сыпались. Прибежал невысокий мужчина в тонких очках, хозяин заведения, который принёс большую картонную коробку, куда начал вместе с удачливым игроком пересыпать мелочь из уже переполненной ниши в автомате. Наконец раздалось завершающее звяканье, хозяин поднял коробку и вместе с Валентином скрылся в помещении кассы. Интересно было наблюдать за другими игроками: все бросили свои автоматы и выстроились в очередь к тому, на котором играл Валентин. Но там продолжалась обычная история: на десяток скормленных чудовищу монеток выскакивало в качестве поощрения за активность две или три.

Валька появился из-за двери весь взъерошенный, с блестящими глазами и дурацкой улыбкой, не сходящей с лица.

– Понимаешь, я везунчик по жизни, за что ни берусь, всё сходится, – объяснял он мне своё везение. – В лотереях выигрывал, но так, по мелочи, а тут, – и он приподнял руки, в которых держал по бумажному пакету с тряпичными ручками, – четыреста с лишним монет! Это и марки, и кроны, но, представь, и штук двадцать пятаков – наших, родных. Когда хозяева излишки снимают, то только марки забирают, ну и крон немного, а пятаки – назад, вот их и накопилось, – он нервно хихикнул.

– Ну ладно, что стоим-то? Пойдём сыграем, – предложил я.

Зачем и почему Валентин пошёл к тому же самому автомату, он потом объяснить не мог. Но все стоящие около него люди потеснились, и Валька, все с теми же двумя пакетами, вновь оказался перед мигающей разноцветными огоньками железной громадиной. У игравшей на нём женщины тот как раз съел последнюю монетку, и секретарь горкома комсомола, отвечающий за идеологическую работу в городе на Неве, начал лихорадочно забрасывать в жерло машины монетки из одного пакета. Там оказались русские пятаки и шведские кроны. Вокруг собралась немаленькая такая толпа, многие стояли с высокими бокалами с коктейлями и, присосавшись к трубочкам, неотрывно следили за Валькиными манипуляциями. Он же ничего и никого не видел вокруг, его буквально сжигала непонятная мне страсть. Пакет быстро опустел. Валентин, бросив его на пол, поднял второй, более тяжёлый, и продолжил «кормить» ненасытную машину. Время от времени он встряхивал уставшей правой рукой – а вы сами попробовали бы в течение часа с лишним дёргать довольно-таки увесистый рычаг, – но упорно продолжал бросать монеты и дёргать, дёргать за эту слегка сопротивлявшуюся ручку.

Тут и произошло то, что ни по какой теории не должно было случиться: автомат на секунду замолчал, и вновь из него потекло и потекло – серебро и медь, смешавшись вместе, образовали причудливую картину. Со всех сторон прибежали люди, здесь собрались, вероятно, почти все пассажиры. Второй джекпот в течение часа на одном и том же автомате! Да такого просто не могло быть! На этот раз всё закончилось чуть быстрее: автомат затих через несколько минут; ну сколько в него успели набросать денег другие игроки? Всего ничего. В основном вернулись Валькины.

Мне стало скучно, и я пошёл побродить по кораблю, а у игровых автоматов опять столпились люди. Интересно, на сколько повысил Валентин прибыль игровой фирмы в этот рейс?

За углом я увидел картину, которая заставила меня остановиться: «доцент» стоял в стороне от кассы и что-то объяснял пожилой паре в смешных, каких-то кургузых сюртучках в одинаковую клетку. Состоялся взаимообмен, и старички направились к автоматам, а «доцент» замер, присматриваясь к окружающим.

– Ты чего здесь делаешь? – спросил я.

– Да понимаешь, эти автоматы принимают и марки, и кроны, а ведь за одну крону дают 1,17 марки. Вот я и отлавливаю шведов и уговариваю их поменять кроны на марки один к одному, всё равно ведь проиграют.

– Не понимаю, зачем это тебе нужно?

– Да ты смотри… – И он начал объяснять мне, что, произведя обмен ста монет, он заработает семнадцать марок, а если взять не сто, а тысячу, то это будет… Я впервые увидел человека, которому было в принципе безразлично, на чём заработать деньги.

Было уже совсем поздно, я нашёл свободное место и присел; надо и отдохнуть.

Глава седьмая. День пятый. Аландские острова и их столица

Рано утром все пассажиры потянулись к буфету, где по специальному талончику, которые нам раздал помощник руководителя, выдавали сэндвич и стаканчик чая или кофе на выбор. Оказывается, такой завтрак входит в стоимость билета.

Спрóсите, чем закончилось сумасшедшее везение Валентина? Да тем же, чем и должно было закончиться: он проиграл почти весь второй пакет, и только в самом конце кто-то из наших его немного притормозил. Валька оказался азартным игроманом, таким людям достаточно тяжело бороться с собой.

Ремарка 13. Я знаю за собой такой грех: ещё в детстве, летом на даче в Купавне, проиграл в очко старшим ребятам огромную по тем моим возможностям сумму в долг. Как известно, карточные долги – долги чести: умри, но должен отдать. Для этого по воскресеньям, вместо того чтобы купаться или рыбу ловить, я ездил вместе с младшим братом на велосипеде по берегу озера, собирая пустые бутылки, оставляемые в кустах отдыхающими компаниями, чтобы затем сдать их у станции в маленькой палатке, а деньги отдать своим «кредиторам» – так они себя называли – и, зачеркнув одну цифру суммы долга, подписаться тут же под другой, чуть меньшей. Эта кабала продолжалась бы и дальше, но, на моё счастье, лето заканчивалось, и моих угнетателей их родители увезли в Москву (на следующий год мы уже жили летом в другом месте). Именно тогда я дал себе слово в азартные игры не играть. Оглядываясь сейчас на всю свою жизнь, понимаю, что это слово, в отличие от многих других, даваемых по различным поводам и причинам, я ни разу не нарушил – так сильно меня допёк тогда сбор этой пиво-водочной тары.

Мы оказались где-то в середине Аландского архипелага. Оказывается, в мире и такой есть, и не только на карте, но и в реальности. Вот они, его острова, за бортом нашего парома, медленно лавирующего при подходе к причалу. Это особый регион Финляндии, резко отличающийся от всего, что мы посетили до того. Во-первых, государственный язык на Аландах шведский, поскольку более девяноста процентов населения составляют представители этой национальности. Одно тянет за собой другое. У них свой флаг, свой гимн – вся атрибутика независимого государства. Когда нам на экскурсии по городу всё это рассказывали, в моей голове целый сумбур начался, а уж история этого края вообще заслуживает отдельного рассказа.

Ремарка 14. Аландские острова – это архипелаг, который находится в Балтийском море и является автономной провинцией Финляндии. В состав архипелага входит около 6500 островов общей площадью 1481 квадратный километр. Самым крупным островом считается Аланд, его площадь составляет 685 квадратных километров. Столицей Аландских островов является город Мариехамн с населением 11 000 человек.

История Аландских островов тесно связана с Россией. С 1809 года они входили в состав Российской империи. В 1856 году, после Крымской войны, острова были объявлены демилитаризованной зоной. Следует отметить, что в историю под названием «Крымская война» вошла не только битва за Севастополь, а и одновременные в основном отражённые нападения англо-французских эскадр на Петропавловск-Камчатский, Соловецкий монастырь в Белом море и Кронштадт, на пути к которому лежали Аландские острова.

На территории островов до сих пор нет военных баз и объектов, юноши не призываются на военную службу, а оружие запрещено. Исключением является лишь разрешение на охотничье оружие и оружие для полицейских. Острова имеют уникальный статус автономной провинции Финляндии, который они получили в 1921 году. Жители островов отстояли право на самоуправление и даже выпускают свои собственные почтовые марки. Население составляет около 27 000 человек, проживающих на 60 островах. Остальные считаются необитаемыми. Острова подразделяются на 60 коммун.

Главными достопримечательностями Аландских островов являются крепость Бомарсунд и средневековый замок Кастельхольм. Крепость была построена в 1832 году русскими, поэтому часто её называют «Русская крепость». Однако в 1854 году она была почти полностью разрушена французами в ходе Крымской войны. В настоящее время от крепости остались только стена и части пушек.

В аландской коммуне Сунд находится знаменитый средневековый замок Кастельхольм. Точная дата его основания до сих пор неизвестна, однако первые упоминания о нём датируются 1338 годом. За всю историю своего существования замок дважды был полностью разрушен. Только в XX веке его удалось восстановить и открыть для посещения туристов.

Экскурсия на островах началась в парке на набережной и в музее мореходства, расположенном на двух старинных парусниках. В парке нас поразили многочисленные павлины, разгуливавшие по дорожкам. Куда ни посмотришь – везде виднелись их распущенные хвосты. Доверчивые белки бегали по траве, совсем не боясь людей. Нам предложили для них орешки: вытягиваешь руку, кладёшь на открытую ладонь орех – и тут же появляется белка. Она или мягко спрыгивает с ближайшей ветки, или добирается до тебя по земле, а затем в одну секунду буквально взлетает по твоему телу до плеча, затем уже осторожней добегает до ладони, аккуратно берёт орех двумя передними лапками, встаёт на задние и начинает прямо на твоей ладони разгрызать ореховую скорлупу. Орехи закончились, и я решил провести эксперимент с одной из белок, которая выглядывала из листвы соседнего дерева. Я взял небольшой камень, который был очень похож на фундук, положил его себе на ладонь, которую направил в сторону белки. Зверёк моментально спрыгнул мне на плечо, пробежался по руке, не дотрагиваясь до камешка, больно тяпнул меня за палец, спрыгнул на землю и исчез. Эта история стала для меня хорошим уроком на всю жизнь.