Кузя

– Серегу взяли! Засада! Теперь нас будут брать! Знают, что мы рядом! Уходим вбок и ложимся в канаву. Маскируемся ветками и травой. Могут и не увидеть. Если они нас не обнаружат, то могут решить, что мы отходим, будут преследовать нас. Когда пройдут мимо нас и чуток отойдут, мы пойдем дальше и нам этого времени должно хватить.

Леша и Беслан залегли в канаву, закопавшись в грязь, скрывшись почти полностью в воде. Кряхтя, за ними залез и Носов. Это они успели сделать вовремя, как мимо них пронеслись на конях трое разведчиков с горящими фальшфейерами в руках. Они разглядывали все канавы и кусты вдоль тропинки.

– Гони их к реке! Вы налево, я направо вдоль тропы! – раздался крик Белова Александра.

– Они разделились. Перекрывают развилки дорог. Ждут нас. Остальные, наверное, охраняют пленных.

Потихоньку вылезли из канавы. Николай Николаевич чувствовал, что промок до нитки и у него не попадал зуб на зуб.

– Бес, пошли! – сказал Белов Мирошенко и тот в ответ кивнул лишь головой, – вы, товарищ капитан, ждите нас здесь у дороги! – сказал он отряхивавшему форму от грязи и прошлогодних листьев, и водорослей Носову. Мы сейчас освободим Погребца, и путь на объект открыт. Теперь уже рядом.

Носов кивнул головой, и подумал: «Черт побери эти мальчишеские игры! Теперь точно простужусь. Вода-то в канаве холодная!»

Ребята вдвоем ушли, как тени в темноту. Ноги их неслышно скользили по ночной траве. Место, где находился в плену Погребец, они нашли быстро. Вдвоем им не составило труда обезоружить охранника, который сначала обознался и перепутал Лешу с Сашей. Хорошо, что близнецы.

– А где еще один ваш? – спросил Леша Белов схваченного Погребцом и Бесланом охранника.

– Вася остался охранять вашего Серегу Шестова. Там его наши ребята схватили с конями!

– Понятно, пленные большая обуза, но на них приходится тратить ресурсы! – прошептал Леша.

– Значит, так! Ты свободен! – сообщил он охраннику, – связывать мы тебя не хотим, и можешь идти и звать сюда своих, пока мы взорвем объект!

Охранник быстро скрылся в темноте.

– Вперед, Бес, дальше идем вдвоем!

– Погребец, останешься здесь ждать нас! Если что – прикрываешь! Здесь капитан Носов ждет нас на развилке. Смотри за ним!

Белов и Бес схватили свои вещмешки с сигнальными минами и ракетами и побежали бегом к черневшей в ночной темноте бывшей птицеферме.

Она смотрелась в поле большими темными развалинами. На более светлых стенах черными впадинами смотрелись бывшие окна и двери.

Быстро расставив вокруг фермы сигнальные мины, Белов и Погребец уже хотели запустить их, как из развалин птицефермы вышел Осипович.

– По времени на четверочку уложились, Леша! Где остальные?

– Носов и Погребец на развилке. Метров 200 до них. А остальные, видимо, у реки.

Осипович пошел к развилке и быстро нашел Николая Николаевича.

– Как думаешь, Николай Николаевич? – спросил он стоявшего в стороне и с изумлением наблюдавшего за ним капитана, – получилось у ребят?

– Думаю, вообще-то да! Интересно было посмотреть на все это! – отбивал зубами чечетку Носов.

– На, хлебни! Здесь коньяк! – ткнул вбок ему флягу Осипович, – но, чтобы никто не видел и Кузьме ни-ни! Так, лекарство вроде!

Носов открыл флягу, незаметно прижался к ней губами, и живительная влага разлилась по всем его членам. Стало теплее и веселее.

Он подумал: «Интересные игры у ребят, и они выполнили то, что было надо!»

Внезапно уже начинавшее немного светлеть небо осветил фейерверк от птицефермы. И через минуту запыхавшиеся выскочили к перекрестку Белов и Беслан.

– Задание выполнено, товарищ капитан! – доложил Осипович, – сейчас все наши соберутся на этом берегу. Леша, ваши кони где?

– Здесь недалеко! У развилки на станицу, Сергей Шестов с ними, но его захватили.

– Пускай зеленую и красную ракеты.

В воздух взлетели зеленая и красная воющие сигнальные ракеты.

– Это сигнал сбора! – объяснил Николаю Николаевичу Осипович.

Раздался топот коней и веселые крики и было видно, как с того конца поля галопом неслись кони с всадниками к развилке. Вслед за ними всадниками Саши Белова показался с конями под уздцы довольный Сережа Шестов, тащивший их за уздечки их хозяевам.

– Леша, это мы сделали? Я думал, когда увидел ракету Погребца, что вам конец.

– Да, Серега, мы это сделали. Мы смогли пройти!

– Белов, вызывайте по рации все группы! Место сбора – на той стороне Кубани у переправы! Начинаем движение назад! От птицефермы все убрать, а то скоро соберутся местные жители. А нам этого не надо!

Отряд пошел быстрой рысью к дороге и далее к переправе. На той стороне реки у переправы были видны какие-то всадники.

– Михаил Юрьевич, а группа Семенчука где? С которой вы шли? – спросил Носов, еще раз прикладываясь к фляге.

– Захвачена на том берегу. Ушел один я, меня взять этим ребятам пока не силам! – усмехнулся он.

Когда пришли в лагерь Осипович построил отряд, всех пересчитал, приказал проверить наличие лошадей и имущества. Убедившись, что все на месте, он поблагодарил за службу и дал команду всем спать до 10 часов.

Глава 9. Легко в учении

Носова провели через дырку в заборе. Засыпая в своей кровати, Носов, вспоминая эту ночь, не мог понять, все это ему приснилось или было на самом деле.

В шесть часов в казармах раздался сигнал «Подъем». Офицеры и сержанты проверяли, как их подчиненные встают, застилают кровати, выходят на построение для физзарядки. Был слегка сумрачный день и моросил легкий дождь.

– Как отвоевали, Михаил Юрьевич? – спросил Кузьма зевающего Осиповича, пришедшего для доклада.

– Нормально! Без замечаний! Задание выполнила одна группа. Общая оценка удовлетворительно.

– А где Николай Николаевич? Я его что-то не вижу. Спит, наверное?

– Да. Мы вернулись меньше часу назад!

– Так и ты иди и пусть твои разведчики спят до завтрака!

– Я приказал уже. А я тоже, пожалуй, немного минуток высплюсь!

На завтраке Носов покашливал. У него был насморк.

Офицеры завтракали в казачьей столовой за отдельным столом. Так было принято у казаков – офицерам есть пищу из одного котла с казаками.

Усков предлагал питаться вместе с его офицерами в офицерской столовой, но Кузьма был категорически против.

– Мы все же казаки. У нас такие свои обычаи! – извинялся он перед Усковым.

– Помолимся, братия! – громко пропел, вставая, отец Михаил.

Раздался шум отодвигаемых стульев, все встали – верующие и неверующие.

Когда остановился шум, батюшка начал молитву:

– Господа Бога нашего поблагодарим за данную нам пищу! Отче наш, иже еси на небеси… – начал читать он молитву, и многие казаки повторяли за ним.

Неверующий ранее Кузьма вместе со всеми клал православный крест.

После молитвы все уселись и раздался шум ложек и кастрюль.

Позавтракав, казаки быстро надевали военное снаряжение, бронежилеты, каски-сферы, брали винтовки и автоматы, готовились к новому дню.

– Снайпера, построиться здесь! – командовал отец Михаил.

– Пулеметчики, гранатометчики, огнеметчики, саперы, связисты, артиллеристы, минометчики – строиться здесь! – командовали прикомандированные Лихошерст и Семенов.

Строй за строем уходили на стрельбище, откуда начинали греметь выстрелы и взрывы.

К Кузьме подошел Миронов.

– Кузьма Степанович! Мы сегодня в полном составе марш-бросок на 200 километров до донской границы и обратно. С ГАИ я маршрут согласовал, и будет сопровождение. Пойдем по проселочным дорогам и бездорожью. На обратном пути заскочим на танковый полигон 24 танкового корпуса и отстреляем орудия и пулеметы. Все согласовано.

– Тягач взял? – пошутил Кузьма.

– Типун тебе на язык, Кузьма Степанович, прости Господи! – перекрестился Миронов, – это все равно, что вам с буксиром плавать на ваших кораблях. Сами вернемся своим ходом к вечеру. Сухпаи взяли. Идет три новых БТР-80М, четыре БТР 80А (подарки группы ЗГВ), один БТР-80К и один БРВМ-К – ремонтный и один БММ – санитарный. Всего десять машин. Задача – проверить механиков-водителей, связь, да и сами машины, переданные нам штабом 141 бригады.

– Ну что ж, вперед, Сергей Викторович, с Богом – так с Богом!

– По машинам! – раздалась команда и казаки в черных комбинезонах и танкистских шлемах побежали открывать двери ангаров.

Они что-то сигналили флажками и из распахнутых дверей ангаров выскакивали в облаках дыма БТР-ы.

Кузьма посмотрел в сторону КПП, где у полосатого шлагбаума уже стоял милицейский УАЗик, и куривший милиционер в сторонке приветливо рукой помахал Кузьме. БТРы выходили из боксов и строились в колонну. Наконец, по команде Миронова, севшего в милицейский УАЗик, двинулись за ним.

Кузьма постоял немного, посмотрел, как скроются БТРы из вида и пошел в комнату к Носову.

– Что, Николай Николаевич, простудился? – участливо спросил чихающего оперуполномоченного особого отдела.

– Тебя бы в речку посадить на часок по весне, а потом посмотреть на тебя! – улыбаясь, ответил тот.

– А вы что? И в реке сидели?

– Еще как сидели!

– Так сейчас же начало марта на дворе! Холодно еще! – усмехнулся Кузьма.

– Вот и я говорю, что март! Нам врач нужен, наверное! А то все бойцы заболеют!

– Ладно, не уходи от вопроса на поставленные ответы. Ты что можешь сказать по существу твоих исследований о моих казаках?

– Явные враги России пока не выявлены! Шесть человек сидели различные сроки за преступления от разбоя, драк до банального воровства. Вот тебе их список, если нужен, конечно. Теперь дальше – восемь человек имеют кавказские корни – или мать, или отец представители горских народов. Мусульман среди них нет, в бане все проверены. Вот тебе второй список.

– Сам проверял? – ахнул Кузьма.

– А кто еще? Кому можно доверить, как не своим глазам. Пошел с ними попарился в баньке.

– И какие выводы? – спросил, улыбаясь, Кузьма.

– Ну, как тебе сказать! Выводы нормальные. Но продают Родину и необрезанные, а ради денег. Так вот моя задача выявить, если есть такие, которые и пришли за этим в отряд или засланы теми силами, которым казачество и российская армия стоят поперек глотки. Ну и, естественно, меня интересуют те, кто потенциально может предать. За деньги или еще черт знает за что!

– Да, задал ты мне загадки, Николай Николаевич! Ты случайно Александра Александровича Лебедева не знал?

– Сашку Лебедева? Почему не знал? Он на два курса старше меня был в высшей школе КГБ, куда меня забрали из училища Верховного Совета. А ты его что, тоже знал?

– Был он на «Бресте», где я служил, оперуполномоченным особого отдела. Нормальный мужик. В трудную минуту выручил нас с ребятами. Сейчас возглавляет во Владивостоке охранную структуру «Мангуст». Борется с местными бандюками.

– Да, не позавидуешь ему! Сложную он жизнь выбрал! И теперь последнее: есть не совсем понятные мне люди. Это те, кто воевали в различных горячих точках – так называемые «серые гуси». Я направил запрос в территориальные органы ФСБ по месту их жительства и в Москву. Жду ответа. Таких у нас человек тридцать – вот тебе третий список. Думай!

Кузьма почесал затылок и тяжело задышал.

– А есть, кто пересекается во всех трех списках или в двух?

– Мирошенко один есть во всех списках, в двух пересекаются аж 17 человек. Вот такие пироги да пышки. И есть еще два этих, как их там? Проводники в разведвзводе – Алешечкин и Хорошихин. Они оба из Чечни. Алешечкин из станицы Червленой, а Хорошихин из станицы Ассиновской. При советской власти Алешечкин работал на железной дороге, а Хорошихин работал ветеринаром. Вот только как все это проверить? Документов никаких не уцелело, органов там нет, а если кто есть – такие данные могут прислать, что ужас! Вот и думаю о них. Командир, запомни одну истину, что те, кто нам нужны, не фигурируют ни в одном списке. У них чистая биография. И с этим я тоже работаю!

– Алешечкина и Хорошихина нам привез сам Науменко. Походный атаман говорит, что хорошо знают местность и даже чеченский язык, что немаловажно, имеют родственников в Чечне. Работали у него.

– Ты их не защищай, но ту информацию, которую я тебе дам – никому не сообщай. Это наше с тобой дело. Служба радиоперехвата ФСК перехватила две передачи из нашего лагеря на чеченских частотах в адрес Масхадова и их штаба. Расшифровка дала дату начала выдвижения нашего отряда в Чечню и маршрут движения. Тебе это интересно?

Кузьма с интересом посмотрел на Носова.

– Кто это сделали – наши или ребята Ускова сложно сказать! Мы с местным его особняком землю роем, но пока полный ноль. Ты, кстати, маршрут знаешь, куда и когда мы идем?

– Знаю, но не все! Науменко так посвящал не во все. Сказал, что потом обсудим эти вопросы. А там они знают все и называют точную дату 4 мая и маршрут движения через Моздок, Троицкую на Урус-Мартан. Переданы фамилии всех твоих командиров и их приметы. Поэтому я здесь этим занимаюсь!

Кузьма страшно расстроился, взъерошил шевелюру.

– Обрадовал ты меня в кавычках, Николай Николаевич! Хотя, нет худа без добра. Предупрежден – значит вооружен! Мне бы надо знать частоты, на которых велась передача эта. Мы проверим все радиостанции, которые совпадают по частоте и возьмем на контроль их использование, это – во-первых! А во-вторых, я нашим связистам и этим переводчикам с чеченского поставлю задачу послушать чеченцев заодно.

– А ты прав, давай послушаем их! Но у них в основном станции заграничные и частоты не совпадают! Это хорошие радиостанции. У тебя таких нет!

– Послушаем то, что совпадает по частоте! – обрадовался своей мысли Кузьма, – давай в выгородке казармы организуем свой узел связи. Пусть связисты несут вахту на прием, а заодно и выявляют частоты. Все радиостанции будут здесь также под присмотром, кроме стационарных на БТРах. И связь подвижных групп со штабом всегда может осуществляться.

– Ну что ж, давай попробуем! – осторожно ответил Носов, засовывая маленький кипятильник в стакан, – пожалуй, как начальник штаба, я этот узел возьму на себя. Заодно обучим радиотелефонистов наших применению шифров, ведению радиообмена, противодействию вражескому воздействию, умению уходить от помех и в тоже время самим ставить их, – он закашлялся, – попью я чайку, а то горло болеть начинает.

– Так у меня мед есть, я сейчас притащу! Мама положила, когда я уезжал. Лечиться, так лечиться! – и Кузьма убежал к себе в комнату за обещанным медом.

Вечером с марша вернулись БМП. Весь в пыли и злой к Кузьме ворвался Миронов.

С порога он зарычал на Кузьму:

– Дали нам то, что самим не гоже! Эмовские БТРы нормальные, но двигатель слабенький. Слов нет! В гору еле лезут, а нам на Кавказ идти, а там горы. Но прошли весь путь, как по ниточке. Только один старый БТР-80А сломался. Пришлось тащить его на буксире БРВМ-К. Движок совсем запоротый! Надо менять или БТР, или движок. Прицелы на пушках сбиты! Все надо отстреливать и регулировать!

– Вот с завтрашнего дня и займись этим!

– Да я один не справлюсь на такое количество машин, требуется зампотех.

– Ой, Сергей Викторович! Ты режешь меня без ножа! Где я тебе возьму зампотеха? Может, мне его родить?

– Если другого способа нет, то рожай! – спокойно ответил Миронов, – но без зампотеха я как без рук. Ты командир! Ты и думай!

На следующий день приехал полковник Науменко и привез с собой сразу нескольких человек. Молодого лейтенанта врача, закончившего медицинскую академию. Миловидную девушку невысокого роста. Армейского лейтенанта с танковыми погонами и черными петлицами и еще одного лейтенанта с красными просветами на погонах.

– Вот тебе хирург! Закончил морское отделение их военной академии, но кораблей сейчас нет. Его и сократили.

– Игорь Владимирович Плахов! Врач-хирург! – представился невысокого росточка черноволосый морской врач в черном флотском плащ-пальто и явно медицинским чемоданчиком в руках, – направлен был в экипаж на авианосец «Владимир Мономах» на Черноморский флот. Но Украина захватила корабль и потом его продали – то ли Индии, то ли Китаю. Весь экипаж остался не у дел. Направили в Черноморский госпиталь, работал, оперировал, но в ходе очередной компании сократили должность. Направили служить в Краснодар, думал война, есть потребность во врачах, а там выяснилось, что должностей вакантных нет. Вот и уволили из рядов Вооруженных сил по сокращению!

– Силы господни, что же там делают наверху? Тех, кто нужен – сокращают! Непонятно. А к нам как? Война идет, а хирурги им не нужны?

– Зашел в атаманское правление узнать, что и как. И встретил Владимира Александровича. Я сам из донских казаков. Слышали, город Фролово – это бывшая станица Фроловская войска Донского. Вот и пригласили меня в свои казачьи войска! – доложил врач, улыбаясь бесхитростной улыбкой.

Росточка он был чуть выше метра шестидесяти, но немного раскосые глаза на круглом, слегка смуглом лице, смотрели на жизнь с оптимизмом.

– А Игоря Муратова в академии вашей не встречали? – спросил Кузьма.

– Как же? Он был нашим преподавателем на кафедре полевой хирургии. Подполковник. Его почти год из черной формы в зеленую переодевали! – ответил лейтенант.

– Точно, он! Узнаю родного по походке! Так что, Игорь Владимирович, очень мне приятно, что вы попали к нам, я тоже флотский и служил на «Бресте». И командир взвода разведки тоже наш – флотский.

Науменко перебил Кузьму:

– Привез я тебе дочку одного своего товарища. Лиза Хохонько. Она хирургическая медсестра и может помогать Игорю Владимировичу в его работе. Я думаю, что работа на войне врачам всегда найдется, как это ни печально.

– А фельдшера-мужика, Владимир Александрович, нельзя было привезти? – спросил Кузьма, непонятно чему разозлившись, посмотрев на слабенькую девушку, – у нас ведь и кровь бывает иногда на войне. А все же она такая хрупкая!

– А чем тебя Лиза не устраивает? – набычился Науменко, – кого даю – того и бери, а то фельдшера ему мужика подавай! Обойдешься! Что даем, то даем!

– Вы понимаете, что женщина на корабле? – начал выворачиваться Кузьма.

– На каком-таком корабле? Где ты увидел здесь корабль? Ты что, Кузьма, совсем съехал с катушек? У нас испокон веков казачки воевали в своих станицах наравне с казаками и отбивали врагов.

– Ладно, ладно, Владимир Александрович! Если Игорь Владимирович не против такой помощницы, то я за.

– Я не против! – улыбнулся врач, – женщины хорошо работают в хирургии. Да и казаку будет приятнее, когда его аккуратно девушка перевязывает, чем фельдшер.

Все засмеялись, а Лиза засмущалась.

– Решено. Принимай медсестричку!

Науменко немного помолчал, вздохнул, а потом сказал:

– Кузьма Степанович, я не знал, что ты такой женоненавистник! Тебе надо привыкнуть к тому, что там, где у нас не справляются мужчины, встают женщины. Сейчас уже появилось много женщин в нашей армии, и служат они не хуже мужчин, а порой и лучше. Это статистика. И поверь мне, что скоро у нас появятся и женские подразделения. Во время Отечественной войны были целые авиаполки. Родина в опасности и женщины встают на ее защиту и отобрать у них это право мы не можем.

– Да я что? Я не против хороших специалистов! – посерьезнел Кузьма.

– Тогда познакомься еще с лейтенантами! Лейтенант Варганов Андрей Григорьевич. Закончил в этом году Рязанское автомобильное училище – пойдет помощником к твоему Миронову зампотехом. Потомственный сибирский казак из Красноярска. Танковую дивизию под Калининградом, где он служил, сократили.

– Вы волшебник, Владимир Александрович! Мы только сегодня с Сергеем Викторовичем Мироновым говорили, что ему требуется помощник. А вы прямо тут, как здесь!

Науменко усмехнулся.

– Ты прямо, как Цицерон. Председатель правительства обожает такие фразы! Мы тебе дадим все, что ты запрашиваешь. Стараемся дать по максимуму и побыстрее, чтобы вы выполнили свои задачи. Кстати, еще в твой отряд лейтенант Сыркин Дмитрий Владиславович, ваш, так сказать, будущий начальник тыла или попросту зампотыльник, как они сами себя называют. Закончил Вольское училище тыла. Все снабжение отряда вещевым довольствием, продовольствие, боезапас, горючее будет на нем.

– У меня нет слов, Владимир Александрович! Вы маг! – развел руками Кузьма.

– Еще я договорился, что тебе дадут, а Усков передаст четыре машины «Урал» для боеприпасов и вещей казаков, буксировки полевых кухонь и еще два заправщика. Я привез тебе еще шестерых шоферов, все добровольцы из казаков. В твой отряд отбоя нет, но расширять пока мы не видим необходимости. После вашего ухода в середине мая в Урус-Мартан здесь в лагерях начинаем формировать вторую очередь – батальон «Черномория». Уже думаем о том, кто возглавит, какие средства под него выбивать. На вас отрабатываем.

– Владимир Александрович! А где нам устроить врача, медсестру и новых офицеров? У нас в штабном домике все уже занято. Придется уплотняться.

– Конечно, не без этого. Посели Миронова в одной комнате с Варгановым. Одно дело делают. Отдельную комнату выдели для медсестры. Сам понимаешь – женщина! В третьей комнате у тебя Носов. Штаб – это понятно. Четвертая – Осипович.

– Осипович уже неделю живет со своими в палатках!

– И отлично, значит, в последней комнате можно поселить Сыркина с Плаховым.

– Товарищи офицеры! – сказал Кузьма, вставая, – вахмистр Волков покажет вам ваши комнаты и обеспечит всем необходимым, получите постельные принадлежности, оружие, обмундирование и имущество на складах.

– А мы, Кузьма Степанович, сходим, посмотрим полигон, стрельбы? Слышу, у тебя там стреляют. Хочу посмотреть уровень вашей подготовки! – сказал, вставая и надевая фуражку, Науменко.

– Что за шум, а драки нет? – вломился в дверь отец Михаил в зеленой камуфляжной форме, видимо, только что закончил занятие со снайперами, – тут новые люди, а владыка человеческих душ узнает последним!

– Знакомься со всеми, батюшка, уж ежели пришел! – сказал Кузьма.

Все, кроме Науменко, с недоумением посмотрели на батюшку.

– Это наш отрядный батюшка. Отец Михаил! Заодно он у нас занимается со снайперами по совместительству, – представил присутствующим батюшку Кузьма.

– Побеседую я тут у тебя с людьми, если ты, Кузьма Степанович, не возражаешь! – пробасил отец Михаил.

– Не возражаю! – ответил Кузьма, – а мы с Носовым и товарищем полковником сходим, посмотрим на полигон.

Полковник Науменко, открывая дверь, по-отечески пожал локоть Лизы Хохонько.

– Николай Николаевич! Прогуляемся? – постучал в дверь к Носову Кузьма.

Они вышли на улицу. За ними, надевая черный берет, выбежал капитан Носов и поздоровался за руку с полковником.

Кузьма взял его за руку и сказал:

– Николай Николаевич, к нам пополнение прибыло! Три офицера, девушка-медсестричка и шесть шоферов. Девушку я дал команду поселить в наш штабной домик.

– А что за офицеры?

– Врач, зампотех Миронову, и начальник снабжения! – коротко ответил Кузьма.

– Вернемся – побеседую!

Мимо куда-то пролетал озадаченный Миронов.

Кузьма остановил его.

– Мне доложили! Лечу в гаражи знакомиться!

– Сергей Викторович, получите еще «Уралы» и заправщики у Ускова. Кстати, тебе зампотех приехал, сейчас на беседе у батюшки в моей комнате. Будет жить с тобой в одной комнате! Уплотняемся!

– Ко мне помощник, а я последним узнаю? Непорядок это! – проворчал Миронов и пробежал в штабной домик.

– Мы пошли на полигон!

Миронов махнул рукой, что понял.

Не спеша, Науменко и Кузьма направились мимо КПП в сторону стрельбища, откуда раздавались взрывы и выстрелы.

– Владимир Александрович, вы не можете объяснить, откуда кто-то знает маршруты нашего выдвижения в Чечню и точную дату выхода отряда?

– Знаю! – покраснел Владимир Александрович, – наш член атаманского правления, давая интервью одному заезжему журналисту, все рассказал, что знал. Мы с вами люди военные! – он обнял за плечи Кузьму, – мы понимаем, что такое военная тайна, а он – бывший художник, хотя и казак! И об отряде, и о вас, и дате отправки и даже рассказал примерный маршрут движения. Я уж с ним говорил по этому поводу, а газета напечатала. Чушь конечно, но неприятно. Что поделаешь, когда приходится иметь дело с дилетантами. Представляешь себе – взял и рассказал! У нас два выхода – выйти раньше и по другому маршруту или позже.

– Конечная цель – Урус-Мартан? – спросил, немного морщась, Кузьма.

– Да, к глубокому сожалению! Там находится спецгруппа ГРУ «Снежный Барс», с которой вы будете совместно действовать и на пополнение которой вы идете. Ваше дело не брать города и поселки, а выполнять точечные задания, свойственные разведке, вести разведку, брать пленных, проводить диверсии и самое главное – не зависеть от командования войсковой группировки и действовать не по их планам, которые почему-то в течении десяти минут становятся известными Дудаеву и Масхадову.