Росток на руинах. Надежда. Часть вторая

Ила Сандер

Росток на руинах. Надежда. Часть вторая

Глава 1

Осиротевший Гриард накрыла тишина. Техзал усеивали обрывки картона, провода от переносок, конфетные фантики, тюки с вещами, которым не хватило места в трейлерах… В дальнем углу одиноко пылился «Раск».

На одном из тюков разместилась Лиенна, подбрасывая чётки. Рядом с ней, прямо на каменном полу, скрестив ноги, уселся Халлар, пуская струи сигарного дыма. Гай устроился на стопке деревянных поддонов. В мастерской, задрав сапоги на верстак, Карвел отстранённо вертел в руках самодельного дракончика из дерева – раздавленного, видно, в спешке. Мы с малышкой так и болтали ногами, свесив их с помоста второго уровня. Прибитая моей хандрой Рисса жалась к плечу.

Все потерянно смотрели в одну сторону – в ночную тьму открытой штольни, где скрылись из вида трейлеры. К тоннелям и оборачиваться не хотелось: пустота Гриарда слишком напоминала атмосферу мёртвых поселений, где всё было выжжено артснарядами армии Сорро. Семнадцать лет Гриард сопротивлялся этой пустоте, но она настигла наш дом. Из-за коммунов и здесь не осталось жизни.

Всё. Занавес.

Коллективное уныние было прервано неожиданным звуком: из кухонного тоннеля послышались шаги. Прогулочной походкой вразвалку, сунув руки в карманы брюк, в техзал вышел Арон. Явно красуясь, обвёл нас взглядом. Мол, фигли расселись, кино вам тут? По части понтов малёк Лиенне и в подмётки не годился.

– Смотри! – Рисса потянула меня за рукав, ткнув на Арона пальцем.

Гай опешил:

– Тебя забыли?!

– Оп-па! Ты чего тут? – ахнул Карвел, выпустив дракончика.

Спрятав чётки, Лиенна спрыгнула с тюка.

– Ты обалдел, сопля? Ты не слышал, куда мы едем? Жить надоело?

Арон нахмурился:

– Моё имя Арон Халлар Тэннэм. А не сопля. Я слышал, куда вы едете. Жить мне не надоело. Пока ещё.

Нарочно остался, ужаснулся я. Какой же я идиот! В суматохе переезда забил на услышанное признание Арона и даже не удосужился поразмышлять, какие могут быть последствия. Всё так стремительно. За считанные недели малёк повзрослел, обзавёлся незаметной раньше гордостью, альфьей твёрдостью во взгляде. Истрёпанная майка с вышитой единицей вон как растянулась на уже не детских плечах. Как я не допёр, что юный балбес, обожжённый первыми чувствами, поддастся им со всей своей нерастраченной дури?

– Хватит, Дар! – тихо взмолилась Рисса, ударенная с размаху моей виной.

Арон прошёл в центр техзала, остановился перед Халларом, глядя сверху вниз.

– А ты не удивился? – спросил дерзко.

Халлар лениво выдул струю дыма, ответил невозмутимо, глядя мимо сына:

– Если б уехал, вот это было б удивительно. Но ты ж не башкой думаешь.

Шелуха понтов слетела с Арона. Руки он из карманов достал, хотя тон остался всё тот же, вызывающий:

– Погнал Дарайна в пекло и думал, я за его спиной отсижусь? Мне скоро пятнадцать, пап.

Халлар тяжело вздохнул, стряхивая пепел. Лиенна возмутилась:

– Эй, мелкий, вообще-то мы тут все собрались в пекло.

– Лично на тебя мне пофиг, – огрызнулся Арон.

– Не поняла-а-а-а… – Лиенна подняла брови. – Дарайн не пофиг, а я – пофиг? Ты какого хрена не уехал? Чо – «оборзину» объелся? Борзый такой.

Попутавший берега малёк шагнул к Лиенне с наездом:

– Прекрати меня раздражать. Я тебе не Сайдарчик. Чтоб я больше не слышал про «мелкого».

– А иначе что? – Лиенна насмешливо фыркнула. – Побьёшь меня?

– Надо бы…

– Побьёшь омегу? – недоверчиво уточнила Лиенна.

Малёк уставился на неё глаза в глаза. Судя по сползающей с лица Лиенны ухмылке, невысказанный ответ поверг её в шок. Ни один нормальный альфа намеренно ударить омегу не способен. Инстинкт, базовый. Неужели Арону и этого инстинкта не досталось?

Как я раньше не заметил? Как не просёк, что Арон научился по-альфьи давить собеседника взглядом? Когда он успел вырасти вровень с Лиенной?

Раздосадованная омега, повернувшись к Халлару за защитой, вместо неё услышала требовательное:

– Оставь его, Лиенна.

В трёх словах Халлар признал старшего сына взрослым. Лиенна грубила взрослому альфе, а это непозволительно даже для любимицы старейшины.

Халлар, наконец, удостоил Арона вниманием:

– С утра дуй в оружейную. Неделя на тренировку. Если стоя не выбьешь восемь из десяти с первой линии, в группе для тебя места не будет. Усёк?

– Есть, командир. – Арон выдохнул с облегчением.

Лиенна шлёпнулась обратно на тюк.

– Мутные вы какие-то… – сказала, оглядывая всех в недоумении. – Я чего-то не знаю?

– Будь добра, поднимись в дежурку, закрой штольню, – вместо ответа попросил Халлар.

Довольный собой Арон, развернувшись на пятках, бодро зашагал к тоннелю, где во мраке скрывался его бокс. Проходя мимо нас с Риссой, он поднял голову.

– Зайдёшь завтра в оружейную? – сказал мне. – Разговор есть.

Кхарнэ, ну вот как мне теперь было с ним общаться после его признания? Куда деться от неловкости, от опасения поймать на себе взгляд щенячьего обожания или ещё хуже – почерневших от возбуждения зрачков?

Арон догадался, почему я ссыкливо мнусь с ответом, и потерянно опустил плечи. Я запоздало кивнул ему:

– Угу. До завтра.

Я ещё не подозревал, что ближайшие часы для некоторых из нас окажутся полны совсем неожиданных откровений.

Пока я чистил зубы, умывался в Буре под лучом светоуказки и бродил по Гриарду, придавленный непривычной пустотой, в моём боксе расположилась Лиенна. Когда я пришёл, возле двери стояла металлическая жаровня с ярко полыхающим бревном. Охранная система «анти-Тар». Внутри бокса на ложе Лиенна с Риссой дрыхли спина к спине. Из-под дырявого одеяла торчали две пары босых ног: смуглые и белые с золотистым пушком на пальцах.

Значит, из-за кошмаров Лиенны всю неделю до отъезда нам с Риссой придётся урывать время для вязки днём. Не у Халлара же Лиенне ночевать. Сейчас не лучшее время для новых стычек. В боксе самой Лиенны всё ещё успокаивался Тар.

Осторожно прикрыв дверь, чтоб не скрипнула, я оставил омег одних.

На кухне, подперев ладонью лоб, полуночничал Халлар. Видно, тоже не спалось. Луч светоуказки, закреплённой в «подсвечнике», целил в низкий потолок. На столе перед старейшиной криво стояла алюминиевая кружка с погнутым дном, из неё свисала нитка чайного пакетика. Я вспомнил: кружка пострадала в эпической битве Лиенны и Риссы, когда омеги устроили бардак на кухне. Годную посуду Керис увезла с собой.

Как я и предчувствовал, съестного на кухне омеги не оставили. Спасибо за заботу, родные. Плюхнувшись на автомобильное сиденье напротив Халлара, я отхлебнул из его кружки. Ну точно: он в холодную воду чайный пакетик бросил. Где её греть? Огонь-то в печи не разожжён, генератор заглушили, да и электрические чайники уехали.

В абсолютной тишине казалось, что даже дыхание отдаётся эхом от каменных стен. Мебель на кухне осталась, но шкафы и стойка для раздачи выглядели лысо без привычных котлов и стопок пустых тарелок. Лишённая детского писка, омежьего хихиканья и альфьих разговоров басом, кухня была мёртвой.

– Я знаю, что с Ароном, – сказал я. – Он вчера сам… ну…

И почему я чувствовал себя виноватым даже за то, что в меня втрескался альфа? Будто я прилагал к этому какие-то усилия.

– Дверь закрыл? – хрипло ответил Халлар.

Я кивнул. Дело было слишком личное и болезненное для него как для отца, поэтому он не хотел, чтобы нас услышали.

– Ты правда знал, что он останется? – спросил я.

Халлар достал из внутреннего кармана куртки картонную коробку, открыл. Взглянув на три оставшихся сигары, цокнул языком и отправил коробку на место.

– Это ж самый тупой возраст, – ответил. – Наизнанку вывернется, но будет рядом с тем, кого он хочет… Конечно, я знал. Иначе сам бы его оставил. И навсегда разосрался бы с Керис.

Я возмутился:

– Оставил бы здесь? Зачем?

Халлар избегал смотреть в глаза.

– Головой подумай. Хорошая привычка.

Умничал, кхарнэ. А сам семнадцать лет жил мечтами о мести. И нарывался на переломы, давая за щёку чужим истинным омегам.

Почему Халлар хотел, чтобы Арон поехал в Саард? Малёк неопытный, дурнистый – какой из него воин? Не по-отцовски это: бросить на растерзание коммунам своего старшенького. Даже если допустить, что Керис была права, и для Халлара мы просто средства достижения цели… Какой смысл был четырнадцать лет растить солдата, а потом слить его, не дождавшись реальной пользы? За что? За то, что тот в болезненном бреду шептал моё имя? Арону нужно помочь, а не выбрасывать его, как червивое яблоко.

– Его же можно… как-то изменить?

Халлар отрезал:

– Нет. Он на течку не реагирует. Какие, на хрен, изменения?

– Пусть омеги как-нибудь… попробуют…

– Зейна пробовала. Верю, что очень старалась. Напрасно всё. Это не в голове, это физиология. Как цвет волос. Врождённое, не поменяешь. Один на сто тыщ такой… дефективный. Раньше они своими общинами кучковались… Ну, а теперь…

Халлар глотнул чайной бурды, потёр отросшую бороду. Он не имел обыкновения сюсюкать с сыновьями, но, конечно, они были ему дороги. Его угнетала эта ситуация. В глаза он не смотрел, потому что стремался признать открыто, что отказывается бороться за своего ребёнка. Я спросил:

– И что с ним будет?

– Ничего хорошего, – ещё больше посуровел Халлар. – Ни для нас, ни для него. Он надёжен, пока на тебя молится и слюни пускает. Но скоро до него дойдёт: надеяться не на что. Ты не ответишь взаимностью. А природа своё будет требовать. И тогда он пойдёт вразнос… Что сделает? Да хрен его знает. Изнасилует кого-нибудь. Вскроется. Это лучший вариант ещё. Хуже, если сбежит искать себе пару в другом месте. Первый же допрос с сывороткой правды – и он сдаст нас коммунам. Такая вот перспектива.

Я не ожидал, что всё настолько паршиво. Нужно было хотя бы попытаться найти выход.

– Мы… не знаю… будем возить ему бет.

Халлар покачал головой.

– Ты бы смог всю жизнь довольствоваться бетами, когда вокруг полно омег? Арон тебе не Тар-медуза. У меня в роду кровь горячая. Керис – та вообще южанка.

В газетах времён зачистки беты писали про южан, что те за течную омегу брата родного убьют. Не так уж далеки были от истины, если вспомнить случай на железной дороге, когда южанин Гай задумал от меня избавиться ради омег.

И если Арон действительно способен причинить вред остальным, тогда становилось понятно, почему Халлар предпочёл взять этого недосолдата с собой в Саард, лишь бы не отпускать его с кланом. В первую очередь Халлар старейшина, а уж потом отец и всё остальное.

– Ты не хочешь, чтобы он знал, где новое убежище… – озвучил я страшную догадку, и Халлар уточнил:

– Он никогда не должен узнать, где новое убежище.

В меня упёрся неумолимый взгляд таких же синих глаз, как у его сыновей. Халлар всё уже решил. Уже выкинул Арона из списка кровной родни, перечеркнул его непрожитую жизнь.

– Он же твой сын… – прошептал я потрясённо.

– Остальные двадцать тоже мои сыновья. Он угроза для них.

– Он ничего не сделал.

– Нельзя ждать, пока сделает. Он опасен и для твоих детей, Дарайн. Для Риссы тоже, кстати. Я бы не стал исключать ревность.

Возможно, Арон настолько иной, что даже способен ударить омегу, пришло мне в голову. Заступаясь за него сейчас, я должен буду взять на себя ответственность за возможное зло, которое он причинит моим детям. Сайдару, Астро, Притту… Старейшина поделился со мной планами насчёт сына, потому что доверял мне и считал способным понять такое решение. Способным не поддаться эмоциям, а рассуждать трезво.

Ради безопасности клана Халлар лично зарыл в дальних тоннелях восемь новорождённых бет, которые тоже были его сыновьями и представляли угрозу для остальных. И тоже ничего плохого сделать не успели. Родились неправильными.

Но Арон не безымянный бета. Наш пронырливый Арон с цыпками на пальцах, извечный нянь оравы младших братьев, мой осведомитель и просто верный брат…

– И ты… сможешь его убить?

Халлар опустил голову на руки, ответил глухо:

– Не смогу, конечно. Что я тебе – железный? Ему придётся уйти. И, знаешь… Очень надеюсь, что ты никому не растреплешь об этом, пока мы не закончим в Саарде. Особенно самому Арону. Ему… да и всем нам нужно думать о цели, а не о том, что будет после.

Халлар опасался, что, узнав о своём изгнании, Арон пойдёт вразнос уже сейчас. Зажатый в угол четырнадцатилетний альфа и так непредсказуем, а если выбить у него землю из-под ног…

– Ну, что молчишь? – Старейшина словно просил у меня поддержки. – Я так понимаю, ты не согласен? И как, по-твоему, я должен поступить? Аргументируй, я слушаю.

Он снова потянулся к чаю. Всемогущий Халлар, который всегда во всём был прав, на этот раз не был уверен в своём решении. И обратился за помощью именно ко мне, а не к кому-то другому. Обратился как к равному, к тому, кто знает, что такое ответственность, и что такое быть отцом.

Аргументов «против» у меня было негусто. Первый: Арон поймал предназначенную мне пулю. Второй: Арон любил меня больше жизни…

Я вскочил из-за стола, отвернулся к стойке для раздачи. Моя гигантская тень расползлась на полкухни.

Бах!

Тонкий металл стойки прогнулся под ударом незажившего после Райдона кулака. Я засандалил раз, другой, третий, ещё и ещё, пока вмятины не окрасились кровью, чёрной в полумраке.

Легче не стало.

– Согласен… – выдавил я сквозь зубы. – Согласен я.

Этой ночью на пустой кухне Гриарда мы с Халларом договорились о предательстве.

***

17 июля **75 года, первое утро в пустом Гриарде,

техзал

Закинувшись холодными консервами и галетами из кладовой, мы обсуждали план действий под чавканье Лиенны, которой досталось единственное яблоко. Косой луч солнца падал из дыры в потолке на стол в мастерской. На столе лежали притащенные из школьного класса тетради и ручки. Мы встали вокруг.

Халлар указал на стоящий в углу «Раск»:

– Мы с Гаем и Лиенной седлаем колымагу и едем за фургоном для товарища Вениона. А ты, Рисса… – Старейшина указал на тетради. – Бери это и напряги-ка свои супер-извилины. Раз ты помнишь всё, значит, коридоры в Институте помнишь тоже. Тебя же не раз водили там. Глаза не завязывали?

Малышка покачала головой:

– Нет.

Халлар обвёл нас взглядом:

– Если Аби права, и там содержат тысячи пленниц, мы «суперок» среди них сутки искать будем. Коммуны к воротам и танки подтянуть успеют. Поэтому ты, Рисса, нарисуешь нам чертёж здания. Нас интересует именно то место, где тебя держали, и как туда дойти. Всё, что помнишь. Хотя бы примерно, какой этаж. Схему этажа со всеми лестницами, поворотами, и расстоянием в метрах. Выглядеть должно примерно так. – Он вытащил из-под тетрадей и развернул на столе большой лист со схемой и заголовком: «Магазин «ГлавКанцтовары». План эвакуации». – Сможешь, Рисса?

– Сделаю.

– Отлично. Карвел, ты разбери ближайший бокс – вон тот, Гилы. Фанеру, ДСП, всё снимай. Будем делать фальшивые стены в фургоне… А ты почему здесь? – рыкнул Халлар на Арона, который нерешительно топтался поодаль.

– Всё, ушёл, – буркнул малёк, опустив голову.

Его шаркающие шаги удалились по направлению оружейной. Оскорбился, что прогнали с совещания. То взрослым признают, то шпыняют…

Едва он скрылся в тоннеле, мне сразу стало легче. Никак не выходило избавиться от смущения в его присутствии.

На втором уровне хлопнула дверь. По-детски потирая заспанные глаза кулаком, из бокса Лиенны под своды техзала вышел Тар. Заметив, что все обернулись в его сторону, стеснительно натянул поглубже шапку и запахнул клетчатую рубашку на волосатой груди.

Бокс Лиенны, пропитанный ароматом истинной омеги, похоже, здорово его успокоил. Так успокоил, что он двенадцать часов продрых. Большинство альф уехали, вот он и позволил себе выспаться. Был уверен: если потечёт Лиенна, я уж разбужу.

Халлар смерил его взглядом, близким к презрению, крикнул:

– До вечера закончишь с ремонтом генератора? Да, да, ты, Тар. И болгарку проверь. Надо, чтоб всё работало без сбоев, нам дверь бронированную резать.

Тар с виду, как обычно, витал в облаках. Немигающим взглядом он наблюдал, как Лиенна жуёт яблоко. По всему выходило, что течка опять не сегодня, и его пытка снова продлевается. Сама Лиенна, разумеется, притворялась, что крайне заинтересована, как эвакуироваться из «ГлавКанцтоваров».

– Ты меня слышишь? – рассердился Халлар. – Всё понял?

Дурик рассеянно кивнул.

– Дарайн, тебе самое сложное, – добрался до меня старейшина. – Поскреби по углам. К вечеру мы все хотим получить съедобный горячий ужин… Всё. Лиенна, Гай, поехали.

***

Моё задание точно было не из лёгких.

Развернув луч светоуказки пошире, я вошёл в кладовую. В лучшие времена, когда три группы забивали её провиантом перед холодами, здесь шагу было не ступить. Только узенький проход оставался, омеге едва боком протиснуться. Теперь же, когда бережливая Керис вывезла всё добро, оказалось, что кладовая размером с вагон, да и высотой не меньше.

Из муки осталось лишь то, что было намертво втоптано в каменный пол. По сетчатым контейнерам для овощей налипла жухлая свекольная ботва. На полках вдоль стен от банок и бутылок остались только круглые следы масла, варенья, сока. Посветив в глубину каждой полки, я вытащил на свет ящик сухого печенья, коробку консервированных бобов, мешочек сухарей и пачку яичного порошка. Из-под потолка снял связку вяленых пламтов без плавников. В одной из крысоловок в дальнем углу нежданно обнаружилась добыча. Проткнутая штырём крыса уже остыла, но кровь вокруг ещё липла, значит, попалась бедняга не ранее, чем ночью. Сгодится на бульон.

Покидав найденное в ящик и зажав светоуказку в зубах, я перетащил всё в кухню, где добавил к добытому пачку чайных пакетиков, вскрытую двухкилограммовку тушёнки и горсточку галетных крошек.

Н-да, негусто. Кажется, второпях Керис забыла, что нам тоже надо будет чем-то питаться всю неделю.

Я уже подумывал смастерить рогатку и прошвырнуться по тёмным переходам вокруг Большого зала, как в детстве. Помню, рекорд мой был четыре крысы за день, у Райдона пять. Соревноваться с Таром было бессмысленно, поэтому его добычу не пересчитывали: ссыпем в кучу молчком – хоть десять там, хоть двадцать. Да, прикольно было бы вспомнить детские забавы… Но мой взгляд упал на погнутую стойку для раздачи, где так и темнели следы моей крови. Какие, к чертям, забавы? Развоспоминался тут.

***

Высунув язык от усердия и расставив ноги шире плеч, Арон целился из «мухи» в мишень. Светоуказка, воткнутая в «подсвечник» над столом, освещала его пещерно-бледное лицо. Я скрипнул дверью оружейной; бахнул выстрел. Пуля ушла во тьму тоннеля, куда не доставал свет. Мазила.

Малёк покраснел, увидев меня, бледные щёки пошли пятнами. Но надо отдать ему должное – тут же стал бездарно притворяться, что всё нормуль.

– Кхарнэ! Стоя – шесть из десяти, хоть тресни! – пожаловался мне. Пальцы его отбивали ритм на прикладе.

– Соберись, слишком раскорячился.

Подойдя ближе, я хотел пнуть его по берцу, чтоб ноги поставил правильно, но Арон отодвинулся. Ну, лады, трогать не буду.

Под лучом второй светоуказки на отметке в семьдесят метров стояло аж трое картонных «ублюдков»-мишеней в ряд. Два были знакомы: с ними ещё Рисса тренировалась. На одном «ублюдке» ароновым почерком было выведено «Сора». Намалёванное тем же маркером, на пузе второго красовалось огромное «Р». Судя по «голове», сплошь усеянной следами от пуль, Арон предпочитал тренироваться именно на этом «ублюдке».

Раньше, глядя на эти надписи, я думал, что малёк за что-то ополчился на Райдона или Ронника. Но после того, как Арон вчера смотрел на Лиенну с угрозой, после слов Халлара о ревности, я уже не был так уверен, что Райдон с Ронником имеют отношение к этому «Р». Ах, ты ж…

Я ещё додумать не успел, как почуял, что наливаюсь яростью. Тело не нуждалось в командах мозга, чтобы защищать моё сокровище.

– Слушай сюда, Арон, – голос задрожал, сжались кулаки, я уже готов был месить малька вместе с его «мухой». – Если ты посмеешь что-то сделать Риссе… Я тебя просто застрелю. И пусть Халлар со мной – что хочет, делает.

Арон вовсе не забегал глазами, поняв, что спалился, не покраснел ещё сильнее. Вместо этого печально хмыкнул, закинув «муху» на плечо. Новый Арон – новое поведение. Сюрприз за сюрпризом.

– Дарайн, ты бы себя послушал со стороны. Рисса, Рисса, Рисса… Рисса то, Рисса это… – Он тяжело вздохнул. – Ты вообще понял меня… там, в боксе? Вы с ней – одно целое. Думаешь, я стану делать тебе что-то плохое?

Я многозначительно обернулся к далёкому «Р», обличающему его брехню.

– А-а-а… Да дурь это. – Арон лениво отмахнулся. – Одноглазый кусок дерьма. Вечно портит тебе жизнь. Лёжа и с колена восемь из десяти по нему спокойно получается. А стоя – четыре промаха, и всё тут. Представляешь?..

Хотя бы врать, глядя в глаза, он пока не научился: всё отворачивался. Я и не собирался делать вид, что поверил. Затянулась напряжённая пауза, слышно было, как где-то в глубине тоннеля вода проедает камень.

Кап.

Кап.

Арон выдержал не больше минуты. Побеждённо положив «муху», вытащил из ящика стола красный маркер и молча направился к мишеням. Яркое «Р» стало восьмёркой, потом Арон и вовсе зачёркал его частоколом длинных линий и вернулся обратно, глядя под ноги. Поравнявшись со мной, сказал тихо:

– Прости.

Совсем новый Арон.

– Я предупредил.

– Не беспокойся, Дарайн. Я меньше всего хочу тебе вредить. Пальцем её не трону, даю слово альфы… Если она не будет угрожать моим близким, конечно.

Угрожать? Рисса? Очень смешно.

Я сомневался, можно ли доверять его слову. Можно ли считать альфой того, кто способен ударить омегу? До сих пор Арон ни одну омегу ни разу не ударил. Но теперь я знал почти стопроцентно: он мог это сделать. Омеги для него не священны, и он это особо не скрывал. Охренеть просто. Что он за… чудовище?

– Чего звал-то? – спросил я, наконец.

– А-а-а, так это… – Арон оживился, довольный, что тухлую тему замяли, и выдал неожиданное: – Хотел сказать, что Лиенна ваша – мразь трусливая. И у меня есть доказательства.

Ну, это вообще ни в какие ворота. Лиенна, конечно, не подарочек, но я охотился с ней в одной группе десять лет и знал точно, на что способна эта лохматая хамка в бою. Иногда казалось, что самосохранение у неё в психике вообще не заложено. И назвать её трусихой…

– Ты ж понимаешь, что за слова ответить придётся? – спросил я.

– А то. – Арон прибрал «муху» в ящик у стены и накрыл крышкой. – Идём, покажу кое-что. Лиенна же с отцом уехала, да?

– Когда все грузили вещи, я в тоннели ушёл, – рассказывал малёк. – Маме сказал, что поеду в трейлере с Аби, а Аби – что с мамой…

– Ущемлённый ты на всю голову.

Я шагал за ним, подсвечивая путь светоуказкой. Арон повёл меня кружным путём через мокрый Западный зал, вечно скользкий от потёков с потолка. Шли по направлению к кухне.

– …а сам за поленницей спрятался, – продолжал он, не отреагировав на мои слова. – Туда бы точно никто не заглянул. Сначала слышал, как Вегард таскал ящики из маминого бокса. Гитару вынесли. А потом всё стихло. Часа два прошло – тишина. И тут слышу – идёт кто-то…

Малёк раскинул руки и прошёлся, балансируя, по верхушкам соляных сталагмитов, как ходил здесь всегда. Не так уж и быстро детство из жопы выветривается.

– Светоуказку выключаю, иду через кухню на цыпочках. Смотрю – Лиенна зачем-то в мамин бокс зашла и по комодам шарит. – Арон оглянулся на меня, замедлив шаг.

Я чуть не сбил его, пришлось наступить в лужу. Тут же отшатнулся подальше, лишь бы не касаться. Малёк засёк моё замешательство, сказал обиженно:

– Дарайн, давай договоримся. Не надо вести себя так, будто я на тебя сейчас наброшусь. Хорошо?

Подколол, засранец.

– Попробую… – проворчал я. Мы оба знали, что общаться без напряжения, как раньше, уже никогда не сможем.

– Так вот… м-м-м… – Арон смущённо отвернулся, заторопился, хлюпая берцами по воде. – Я и думаю: что там Лиенна ищет такое в комодах? Мама же упаковала всё и с собой увезла. Подождал, пока она уйдёт, и, короче, захожу в мамин бокс посмотреть…

Через короткий тоннель из Западного зала мы вышли к кухне. Бокс Керис находился неподалёку, за поворотом. Арон толкнул его дверь, приглашая меня войти, воткнул светоуказку в подставку.

Раньше не было в клане места уютнее, чем это. Теперь же в боксе от Керис остался лишь аромат её тела, впитавшийся в стены. Вместо ярких ковров ручной работы – голая фанера от пола до потолка. От широкого ложа, всегда заваленного пёстрыми подушками, остались колкие неошкуренные доски. А ведь здесь была зачата наша Вайлин. Любовно сделанные Халларом узорчатые комоды у стен зияли пустыми ящиками.