Корона Эридана

– Как вы додумались нагрянуть сюда, как вы посмели дерзить мне!

Лишь несколько минут спустя, Эстин пришёл в себя и сразу же направился к княгине.

– Вы в порядке, ваша светлость? Они не причинили вам вреда? – учтиво поклонившись, спросил варяг. Звенья его кольчуги отразили пробивающееся в шатёр солнце, Эстин вновь казался бесстрастным и величественным.

По лицу Катарины покатились слёзы, она прикрыла накидкой оголённую грудь, крепко обняла Эстина и прошептала:

– Я этого никогда не забуду, мой муж вас отблагодарит.

Эстин был давно не равнодушен к княгине, наслаждаясь теплом её тела, он прижался к её нежной щеке. В какой-то момент их объятия разомкнулись, а взгляды встретились.

– Это моя служба, и мне не нужно никаких наград от князя. Вот если бы я мог просить, вашу светлость, подарить мне какой-нибудь предмет, который бы напоминал мне о вас в далёких краях, – взволнованно ответил норвежец.

На пару мгновений Катарина замешкалась из-за незаурядного желания скандинава. Затем она открыла шкатулку с драгоценностями и, достав оттуда брошь, украшенную жемчугом и розовой лентой, передала её Эстину. Коснувшись холёной ладони княгини, норвежец широко улыбнулся и, снова поклонившись, покинул шатёр.

В этот же день князь Всеслав прислал Эстину мешок серебра.

Спустя три недели осады в районе курганов, находящихся возле Пскова, на закате начали показываться странные тёмные человекоподобные силуэты. Многие полоцкие воины даже утверждали, что слышали, как они о чём-то беседуют между собой. Но когда полочане к ним подбирались или пытались выстрелить в эти загадочные сущности из лука, силуэты растворялись в воздухе.

Представители церкви в полоцком лагере тут же вспомнили, что у полочан и псковичей общие предки, оба города основал древний союз племён – кривичей.

– Скорее всего, в курганах покоятся именно кривичи, и по сути, война князя Всеслава братоубийственная! – упрекнули князя они.

– Что ж эти братья легли под новгородцев и вместе с ними издевались над нашими купцами? – раздражённо спросил Всеслав.

Но каждый вечер тёмных силуэтов становилось больше, они перемещались всё дальше от курганов и даже начали наведываться в полоцкий военный лагерь. Священники читали молитвы и окропляли их святой водой, это помогало, но ненадолго. Исчезая от воды, сущности вскоре появлялись вновь.

Эти события, как и неудачные штурмы, производили угнетающее действие на полоцких воинов. Мой отец был свидетелем, как сын князя Всеслава Борис сообщал князю о желании полочан снять осаду и возвратиться домой. Такие разговоры приводили Всеслава в бешенство.

Вдобавок изменилось поведение княгини Катарины, она стала более задумчивой, терялась и краснела в присутствии Эстина. Конечно, князь понимал, что происходит, и переживал, но сделать ничего не мог.

В очередной пасмурный вечер под Псковом Всеслав крепко напился, сел в седло и, к ужасу полоцких ратников и удивлению псковичей, направился прямо к тёмным силуэтам. Князь не боялся нежити, и его верный конь, потомок диких лошадей из лесов, так же не дрогнул. Подъехав к существам из мглы, Всеслав покрыл их бранью, а затем обратился к ним нагло и разнузданно:

– Зачем выползли? Может, вам чего-то не хватает в курганах, еды или серебра? Так подавитесь! – воскликнул князь, достал пару арабских дирхемов и швырнул их в силуэты, но монеты пролетели сквозь них и упали на траву.

– Не нравится серебро? Тогда отведай стали! – с этими словами Всеслав вынул из ножен меч и, вклинившись в толпу обитателей курганов, начал рубить их, ворча:

– Твари, убирайтесь назад в свои земляные норы! Если будете путаться под ногами, то я разрою курганы, вытащу ваши останки и прикажу выставить их в поле отпугивать ворон!

Князь осыпал шептунов проклятиями и продолжал атаковать их, но клинок лишь проходил через них, не причиняя никакого вреда. В бессилии Всеслав побагровел от злости.

Тут, по воспоминаниям князя, один из силуэтов шагнул ему навстречу. Скакун Всеслава поднялся на дыбы и ударил его передними ногами, но тот не шелохнулся. Только в области сердца у этой сущности возникло какое-то переливающееся сияние. Подойдя ближе, словно тень героя из прошлого, сгусток мрака взял коня князя под уздцы, и, к изумлению Всеслава, его конь угомонился. Потом гость из кургана наклонился к князю и сказал:

– Успокойся, брат!

А после все шептуны пропали, а ошарашенный князь развернулся и помчался в лагерь.

На следующее утро, когда мой отец развлекал Всеслава рассказами о своих скитаниях, шатёр князя посетили представители полоцкого купечества и Эстин. Увидев купцов, которые зашли и виновато опустили взгляд, Всеслав закричал на них:

– Чего нагрянули, тоже проситься в Полоцк? Не из-за вас ли я привёл сюда войско, разве не вы жаловались мне на Псков и Новгород?

Затем князь посмотрел на Эстина и надрывно произнёс:

– А ты, Эстин? Ведь ты подбивал меня на войну? А теперь что? Будешь скулить об отступлении?

После паузы купец нарушил тишину:

– Не гневайтесь, ваша светлость, но Псков нам не конкурент, а из-за затянувшейся войны мы не можем торговать. Если бы речь была об опустошении Новгорода, то стоило бы рискнуть и оставаться здесь до последнего, но даже занятие Пскова не покроет наш ущерб.

– Светлейший князь, византийские специалисты и мои воины считают безнадёжной осаду столь хорошо укреплённого места, мы и так потеряли из-за малого города изрядно времени. Многие оказались калеками или погибли, – спокойно произнёс Эстин.

– Глупцы, отойти, не покорив город, значит, проиграть и продемонстрировать нашу слабость врагу, – сказал Всеслав.

Затем князь выпроводил гостей из шатра, нехотя пообещав подумать о возвращении в Полоцк, и обратился к охране:

– Позовите ко мне Ратимира.

Вскоре Ратимир вошёл в шатёр, он единственный из окружения Всеслава ещё не выказывал негодования по поводу длительной кампании.

– Какие настроения в войске, Ратимир? – спросил князь.

– Люди недовольны, ваша светлость, и полагают, что война с Псковом бессмысленная, – холодно ответил Ратимир.

– А как ты сам относишься к этому?

–Мне всё равно, и если светлейший князь скомандует, я буду сражаться под Псковом хоть до конца жизни.

– Я не сомневался в твоей преданности, но меня интересует мнение старшего дружинника о продолжении осады Пскова, – с улыбкой сказал князь.

– Что ж, не сердитесь, ваша светлость, но измор крепости всегда сулит неприятности, он губит наше войско и подрывает его боевой дух. Кроме того, у нас на исходе провизия, придя сюда мы не учли скудности этих земель, и со снабжением вот-вот возникнут большие проблемы. Мне кажется, что полочанам пора идти домой.

Улыбка исчезла с лика Всеслава и он отпустил Ратимира.

Ночью отец встретил князя, обходящего лагерь. Всеслав посетил сотни обваренных и окровавленных ратников, стонавших от боли. Он увидел десятки свежих могил, обречённые и разочарованные лица полочан, отогревающихся у костра. Князю было над чем поразмышлять.

Наутро Всеслав построил полочан перед лагерем, день был необычайно ясный для дождливых окрестностей Пскова. Полоцкий князь сидел на коне, в короне, заказанной когда-то князем Брячиславом в честь обретения верховной власти в Киеве. Моему отцу, по приказу Всеслава, нашли самые блестящие доспехи в войске, дали в руки полоцкое знамя и послали к стенам Пскова. На нашем величественном штандарте, сверкающем под солнечными лучами, красовался вооружённый святой Тимофей Полоцкий, словно парящий над псковскими ветрами. Подойдя к городским воротам, отец объявил:

– Милостивейший князь Всеслав просил передать жителям Пскова, что он впечатлён, но не стойкостью псковских воинов, прятавшихся в городе, а лишь высотой укреплений Пскова. Мощными стенами, которые, учитывая вашу бедность, мог возвести только очень трусливый народ. Сегодня мы уходим, поскольку с вас, нищих и жалких, нечего взять, и мы не желаем тратить на вас недели. Но пусть эта ситуация послужит вам уроком, если вы и дальше будете грабить полоцких купцов, то мы вернёмся, и уничтожим ваш город. Скоро мы захватим Новгород и завладеем всем Новгородским княжеством, и тогда вы сами откроете ворота Пскова наместнику князя Всеслава.

Какой-то псковский лучник выстрелил в отца, но он быстро среагировал и уклонился от стрелы. После этого отец, с развивающимся знаменем, максимально выпрямился в сияющей кольчуге и, гордо подняв голову, – засмеялся. Тогда всё наше войско начало ликовать, поддерживая радостными криками удачу отца и решение князя Всеслава. Перед отбытием в Полоцк часть полоцких ратников поклонилась псковским курганам. Полочане были веселы, когда отправлялись в обратный путь, и лишь князь был тих и мрачен.

Так бесславно закончился поход на Псков, город, постоянно окутанный непроницаемым туманом, и такой же неприступный, как и мечта Всеслава о господстве на Руси.

Позже Вадил отыскал девушку, сбившую его в Пскове, и она стала его женой.

2

После возвращения в Полоцк Всеслав долго негодовал из-за провала под Псковом. Часто, пьянствуя в компании Ратимира, моего отца и приближённых дружинников, князь обвинял купцов в предательстве, иногда он обрушивался с бранью на скандинавов или укорял в обмане византийских специалистов. Он считал, что слава Полоцка погибла под Псковом, князь замкнулся в себе.

Однако как бы ни оценивал неудачу Всеслав, князья Ярославичи не могли себе позволить разом воевать с Тмутараканью и Полоцком и не устроили ответного нападения. В то же время новгородцы, до которых дошли новости о событиях под Псковом, сильно разозлились на полоцких купцов, вовсе выгнали их из своих земель и договорились с киевлянами о коммерческом противодействии Полоцку. Очередное столкновение Полоцка с Новгородом было неизбежно, и на небе появилась новая звезда, окружённая косматой красной гривой, будто предвещающей кровопролитие.

Наступал период экономического могущества Новгорода. За двухвековую яркую политическую историю жители Новгорода трижды приводили к правлению в столичном Киеве своих князей. Новгород опередил Полоцк, затеяв прежде полочан строительство громадного Софийского собора. Богатый и блистательный город, расположенный на реке Волхов, Новгород так же, как и Полоцк, являлся одним из главных портов Руси на торговом пути «из варяг в греки».

Практически перед очами Всеслава Новгород захватил основной поток поставки мехов в Западную Европу.

Узнав о выдворении его купцов, Всеслав обрадовался, в очах князя загорелась искра надежды:

– Наконец-то мы с ними поквитаемся, судьба даёт нам второй шанс! – с нескрываемым удовлетворением сказал Всеслав.

Князь прекратил много пить и начал готовиться к продолжению противостояния. В год 6574 от сотворения мира полоцкое войско было снова на марше, растянувшись колонной в несколько вёрст, оно напоминало гигантского змея, покрытого шипами копий, с переливающейся серой чешуёй из кольчуг и шлемов. Дорога вновь выдалась нескончаемой, но ожидание реванша над новгородцами за последние годы унижений формировало в полочанах чувство участия в справедливой войне.

Полоцкие ополченцы мужественно терпели всю обременительность похода и, казалось, были даже довольны, что идут на ненавистный им Новгород. Ратники князя и люди Эстина заливались вином и веселились вовсю при остановках войска. Отец сидел у костра в компании Ратимира.

Кто не видел гуляний полоцкой дружины, тому не понять её особый дух, алкогольной праздности и ощущение искреннего братства с совершенно сумасбродным поведением под громкий смех и хмельные песни.

Сперва полочане напивались до состояния, когда уже с трудом держались на ногах. А затем организовывали состязания в езде на лошадях, стрельбе из лука по шлему, ставившемуся ратнику на плечо, и борьбе между собой в тяжёлом доспехе. Соревнования разбавляли захватывающими жизненными историями. Эстин и его ветераны тоже присутствовали на попойках, и викингам также было что поведать. И, конечно, дружинники развлекались со взятыми в путь девушками.

Музыка и крики наполняли края, где полоцкое войско размещалось на ночлег. Но уже приближаясь к владениям Новгорода, Ратимир и его воины вели себя гораздо тише.

Отец рассказывал, что в этом походе князь Всеслав, потягивая вино в своём шатре, как-то спросил его:

– Твоего сына зовут Светозар? Это редкое имя, отчего ты его так назвал?

– Светлейший князь, имя моего сына связано с богиней Ладой, – пробурчал отец и тут же запнулся, пожалев о произнесённом.

– Причём тут богиня?

– Когда я со своей беременной женой скрывался в лесу, она никак не могла родить. Тогда одна встречная старуха молвила, что неподалёку возле реки Ружанки расположено капище богини Лады, нужно принести ей жертву, и Лада поможет. От безысходности я провёл ритуал. И с закатом Снежану навестила молодая девушка со светлыми волосами и венком из цветов на голове, по словам жены, от тела незнакомки исходило тёплое свечение. Девушка приблизилась к Снежане, улыбнулась и, гордо подняв подбородок, сказала:

– Сына величай Светозаром!

Потом она засмеялась и дотронулась рукой до плеча моей жены, а после возвышенная красавица исчезла, и Снежана перестала чувствовать боль. Вскоре наступил рассвет, и когда лучи поднимающегося солнца коснулись жены, она родила сына. Позже старуха заявила, что появление богини – это небывалый случай, и ребёнку надо дать такое имя, как захотела Лада, тогда богиня будет ему покровительствовать.

– Ты утверждаешь, что Лада существует и она нагрянула к Снежане? Ну это уже слишком, я пусть и обладаю необычными способностями, но я христианин и не верю в языческих богов, более не смей при мне нести подобную мракобесную чушь. Твоей жене просто померещилось что-то в горячке! – закричал пьяный князь Всеслав.

– Кто знает, светлейший князь, – пробормотал отец, но, уловив гневный взгляд Всеслава, добавил, опустив очи: – На всё воля Божья.

Князь лишь ухмыльнулся и налил отцу новый кубок.

Во время этого похода князь Всеслав хитрыми манёврами умудрился обмануть Мстислава. Новгородцев предупредили, что полоцкое войско уже на их земле, но, как ни странно, найти его не получалось.

Вся игра закончилась тем, что новгородцы обнаружили полочан перед Псковом, на реке Черёхе.

Рать Новгорода не уступала полоцкой по размерам, новгородцами руководил князь Мстислав Изяславович, сын Великого князя Киевского. Именно князь Мстислав грабил полоцких купцов в последние месяцы, и все полочане его ненавидели.

Полоцкие и новгородские воины построились в боевой порядок на берегах Черёхи. Мстислав выглядел очень самоуверенным, что ещё больше злило полочан.

– Сейчас развлечёмся, – прошептал моему отцу Ратимир.

По приказу Мстислава, чтобы неожиданно напасть, новгородцы скрытно стали переплывать на противоположный берег ниже по течению. Но отлично организованные разъезды полоцкого князя заметили недругов и постоянно докладывали Всеславу об их нахождении.

При этом поначалу, полочане ничего не предпринимали, спокойно отсиживаясь в своём лагере. Только когда около четверти новгородских ратников перебралось, Всеслав подошёл к Ратимиру и сказал:

– Пора!

Потом всё полоцкое войско оставило лагерь и ускоренным маршем двинулось навстречу вражеской переправе. Немного погодя, негодующий князь Мстислав лишь беспомощно наблюдал за истреблением отрядов его воинов превосходящими силами полочан. Из перебросившихся на другой берег новгородцев спастись не удалось никому.

– Тоже мне, умник! – произнёс Ратимир после расправы.

Из-за понесённых потерь, Мстислав послал гонцов в Псков для набора подкрепления, однако сам он уйти никуда не мог, ему необходимо было не допустить подступа полочан к городу.

В полоцком лагере Всеслав отметил с Ратимиром, Эстином и Вадилом уничтожение части новгородцев. На пирушке Вадил предложил план будущих действий, который удивил князя. Было решено поступить по замыслу Вадила.

Новгородские ратники той ночью внимательно следили за полочанами, князь Мстислав лично проверял все посты. На супротивном берегу горели костры, они отражались в шлемах и кольчугах полочан, были слышны разговоры, различались перемещения воинов. Мстислав вздохнул с облегчением, полочане всё ещё перед ним, за рекой.

Каково же было изумление новгородского князя, когда в утреннем свете в полоцком лагере он увидел лишь горстку смельчаков, тушащих огни. Вместо многочисленных воинов Всеслава, там были охапки сухолома, выборочно одетые в доспехи.

Одним из гасящих костры был Вадил, подойдя к берегу, он закричал:

– Трепещите, новгородские псы, потому что теперь вы будете сражаться не только с полоцким войском, но и со мной.

Внезапно за спиной князя Мстислава загудели трубы и застучали барабаны. Со стороны Пскова появились организованные в боевой порядок отряды князя Всеслава. Новгородский князь ввергнулся в отчаяние, его люди оказались прижаты к реке, и никакой возможности для манёвра или отступления в город не было. Всё, что сумел предпринять Мстислав, это отдать приказ о срочном сборе.

Стычка полков началась с конной сшибки дружин и наёмников. Блистательные всадники Ратимира и варяги Эстина, сверкая кольчугами, накинулись на новгородцев и под звон мечей потеснили их. Профессиональные ратники Мстислава бешено сопротивлялись, но откатывались под яростным напором врагов. В какой-то момент гридни Новгорода дрогнули и один за другим бросились к строю своих ополченцев.

Победа дружины Всеслава воодушевила простых полоцких воинов, в момент схватки гридней и викингов лишь наблюдавших за происходящим.

Далее все полочане совместно атаковали смятый строй новгородского полчища. Новгородцы были хорошими воинами, но с ними не было талантливого Вадила и закалённых варягов Эстина. Вскоре установилось паническое бегство сотен ратников Мстислава, их преследовали и вырезали полочане.

Часть людей Мстислава попыталась перебраться на противоположный берег, но в толчее это было сложно сделать. Кроме того, стояла поздняя осень, и далеко не все ратники, очутившиеся в холодной воде в полной амуниции, могли переплыть Черёху. Тех же, кто всё-таки умудрялся это совершить, уже встречал Вадил с отрядом полоцкой конницы.

Вадил разложил у воды хворост и солому, и когда новгородцы ринулись в реку, он поджёг береговую линию. Счастливчики из ратников Новгорода, преодолевшие бурное течение и прорвавшиеся сквозь стену пламени, сразу попадали под удар отряда Вадила.

Через какое-то время новгородцы осознали, что за Черёхой их ждёт смерть, спастись можно только в реке, и это ещё больше усилило переполох.

Отход гридей Мстислава нарушил ряды новгородских ополченцев, теперь они не были в состоянии эффективно обороняться. Эстин и его викинги обезумили, с диким рёвом они врезались в неуклюжую толпу новгородцев, прорубая себе дорогу. Эстин, чуть не на голову выше воинов Новгорода и практически неуязвимый для неопытных ополченцев, напоминал разящего бога из древних скандинавских мифов. Ратимир же действовал без воплей, гораздо более дисциплинированно, при этом не менее ловко разделываясь с врагами, однако по лицу старшего полоцкого дружинника было заметно, что и он вошёл в раж. С налёта Ратимир отразил нападение двух новгородских ополченцев, после чего расправился с ними и ещё тремя их товарищами. Люди Всеслава, озлобленные поведением новгородцев в недавние годы, бились с особой ожесточённостью.

Неистовство полочан резко контрастировало с растерянностью новгородцев.

Князь Мстислав, узрев разгром своего войска, замешкался, а затем сел в ладью и отчалил по течению реки.

Полоцкие лучники не доставали Мстислава, но Вадил со степным луком вполне мог с этим справиться и не собирался упускать такой шанс.

Рассмотрев удаляющегося новгородского князя, Вадил, подпаливая стрелы и прицеливаясь, стал стрелять по кораблю Мстислава.

Двое гридней Мстислава были убиты стрелами, на его ладье возник пожар, который приближённые новгородского князя, метаясь, старались остановить. Сам Мстислав согнулся в три погибели, осыпая бранью полочан и прячась за борт корабля.

Разглядев испуганного князя Мстислава, скрывающегося с поля битвы в ладье, князь Всеслав засмеялся и закричал:

– Куда же ты, Мстислав? Где теперь твоя самоуверенность? Это тебе не полоцких купцов избивать!

Новгородские ополченцы оказались рассеяны и частично перебиты – таким был итог, Новгород остался без защитников.

После разгрома врагов полочане спешно устремились к Новгороду. Князь Всеслав заранее заслал в город варягов, которые должны были выдавать себя за купцов, а в нужный момент вырезать караул и открыть главные городские ворота. Но Вадил выступил против нападения наёмников на стражу при осаде полочанами Новгорода.

– Увидев огромное иноземное войско, новгородцы будут вдвойне осторожны и усилят охрану. В Новгороде ещё достаточно ратников, чтобы справиться с горсткой скандинавов, и тогда город мы взять не сможем! – сказал Вадил и предложил незаурядный план действий. Князь опять похвалил Вадила и согласился с его идеями. К людям Всеслава, ожидающим в Новгороде, послали почтовых голубей с новыми инструкциями.

Как только стемнело, к основным воротам Новгорода подъехало скопление полоцких воинов, держащее трофейный штандарт Мстислава. Руководил отрядом сам Вадил, он вступил в переговоры со стражей. Вадил утверждал, что сопровождавшие его ратники – это новгородцы, уцелевшие в сражении с полочанами. Караульных сбивал с толку мрак, знамя и то, что Вадил вёл диалог, очень правдоподобно пародируя голос новгородского воеводы. Умение подражать чужим голосам было одним из талантов Вадила, и мой отец подумал, что есть что-то демоническое в этом полочанине.

Пока сбежавшиеся охранники пытались разобраться, кто у центрального прохода в Новгород, оборона по периметру стен ослабла. В это время к запасному въезду в город подтянулись варяги полоцкого князя. Изображая любопытных купцов, они неожиданно атаковали и закололи нескольких новгородских воинов. Затем викинги распахнули захваченные ворота, и полоцкое войско ворвалось в город.

Всеслав ликовал и светился от счастья.

– Вам нужен был Новгород, так берите его! Сегодня этот город с его золотом и жителями ваш! Отомстите новгородцам сполна, за всё, что они сделали Полоцку! – объявил Всеслав своим ратникам.

Среди воцарившейся в городе вакханалии грабежей и насилия лишь сам князь, его сыновья, Ратимир, Вадил и ещё пару десятков человек, включая моего отца, просто осматривали город.

Князь Всеслав вместе с Вадилом направился к новгородскому Софийскому собору. Вадил медленно обогнул храм, а потом спустился с коня и, перекрестившись, зашёл внутрь. По расчётам Вадила новгородский Софийский собор был немного шире полоцкого. Факт превосходства храма Ярославичей Всеславу сильно не понравился, и он позвал к себе представителя Полоцкой епархии.

– Кажется, у нас в Полоцке проблема с колоколами? – спросил князь у монаха.

– Да, ваша светлость, такая трудность с Софийским собором у нас есть, – ответил монах.

– Снять с новгородского храма колокола! Мы увезём их с собой в Полоцк! – приказал Всеслав дружинникам.

Распоряжение князя тут же исполнили, Новгород был унижен.

Ночью, после занятия полочанами города, начался необычный звездопад. Вдобавок распространились слухи, что кто-то из ополченцев встречал в городе святого Тимофея, бродившего по улицам и ругавшего полочан за разбой.

Эти толки устрашили простых воинов, к тому же священники твердили о скором Конце Света. Узнав о волнениях, Всеслав лично двинулся к своему войску со штандартом и произнёс:

– Полочане, сейчас даже звёзды скатываются к вам в руки, – при этой фразе князь указал на небосвод, – Осуществилась ваша и моя мечта, мы отплатили врагам и вернёмся в Полоцк с внушительной добычей. Но вы получили гораздо больше, чем богатство и восстановление справедливости, сегодня вы обрели бессмертие и великую славу. И что бы дальше ни произошло, потомки навсегда запомнят, как вы отважно сокрушили новгородское войско и захватили Новгород. Ваши подвиги никогда не забудут. Так что же вы загрустили, мои соотечественники? Новгород у ваших ног, развлекайтесь в своё удовольствие.

Полоцкие воины поддержали князя радостными криками и рассыпались по городу. Два дня продолжалось разграбление Новгорода под веселье и пьяную гульбу полочан.

На третий день резиденцию новгородских князей, где остановился Всеслав, посетил непривычно роскошно облачённый Эстин. Отца, как и всех из ближайшего окружения князя, также поселили в тереме. Когда Эстин явился к Всеславу, отец находился на приличном расстоянии от князя, и Эстин, видимо, решил, что отец ничего не услышит.

– Приветствую вас, светлейший князь, у меня есть к вам разговор! – несколько волнуясь выпалил Эстин.

– Что ж, молви, – пробурчал Всеслав, разглядывая красивый меч, инкрустированный драгоценными камнями, принесённый ему дружинниками.