– Андрей считает, что времени как такового не существует, а пространство, то есть естество, является живым эфирным существом огромного размера, питающимся различными потоками энергии. Скелет этого существа состоит из населенных складок пространства, то есть орбиталей. Каждая следующая орбиталь могла формироваться только после того, как предыдущая начинала доставлять достаточно энергии. Плотность пространства на орбиталях разная и текучесть тоже, именно поэтому на некоторых из них жизнь развивается быстрее, чем на других. При этом более медленные орбитали не означают отставания в прогрессе, так как они могли сформироваться миллиарды лет до быстрых орбиталей. Вследствие того, что орбитали почти идентичны, также возможны клоны исторических событий. Орбитали пронизаны венами пространства, которые создают тоннели. Он доказал, что теоретически такая модель пространства разрешает перемещение между орбиталями. К тому же памятники истории, археологические открытия и такие эпосы, как Махабхарата, подтверждают его размышления. Только как перемещаться? Этого пока никто не знает. Эти знания или затерялись глубоко в истории, или тщательно скрываются от таких людей, как Гоша, – она подмигнула Гоше и засмеялась.

К ней никто не присоединился, и ее смех одиноко разнесся по гостиной. После столь серьезного объяснения Натальи умы науки уважительно смолкли, а все бурное веселье куда-то улетучилось. Все стало обыкновенным, но все равно приятным.

– Кто это? – тихо спросил я одну из моих соседок.

– Наталья – инженер по отслеживанию кармических линий. Она работает с Русланой.

Все оставшееся время я сидел и наблюдал за Натальей. Это была эффектная женщина, и она мне понравилась: яркие каштановые брови на светлом безупречном лице, укутанном пышными каштановыми волосами, выразительные карие глаза и чувственные полные губы, белые полные плечи и изящные руки. В дополнение ко всему было в ней что-то от Маргарет Тэтчер: цепкость, совмещенная с приятной наружностью.

Мне вспомнилась одна женщина, Лидия, из моего юношества. Я помню, как при любом удобном случае я старался пройти перед окнами ее дома и был весьма счастлив, когда, пускай и редко, она мне улыбалась. Лидия была необыкновенно хороша для своих лет и была предметом моих желаний. Но, увы, я был слишком молод, чтобы воплотить свои мечты. К тому же Лидия вскоре переехала. Я долго грустил о ней, но со временем чувства мои угасли. Я устремил свои силы на построение карьеры на поприще абстрактной физики. Хотя еще много раз вспоминал о моих счастливых прогулках под окнами Лидии. Наверное, это она виновата в том, что мне очень нравятся женщины старше меня.

Ланч закончился. Все стали потихоньку расходиться. Я подошел к Даниле осведомиться, а не пора ли мне встретиться с Русланой.

– Елки-палки. Так она же уехала.

– Как уехала? Она же сказала полчаса, а уже прошло два часа, а ты мне говоришь, уехала.

– Извини, друг Лепски, срочные дела, – виновато ответил Данила.

– Знаешь, Данила, это ты меня извини, но это просто невежливо. Я же с ней заранее договаривался. Что же это за дела? Ужасная бестактность.

– Лепски, я тебя очень хорошо понимаю, но что же я могу сделать?

Действительно, ну что Данила мог теперь сделать?

– Ладно. Проводи меня к выходу.

Из проема двери вынырнула голова Доминика, энергично покрутилась и прощебетала:

– Данила, кажется, она у себя. Шантану сказал, что она вернулась и в офисе, – голова еще немного весело покрутилась, а потом быстренько убралась.

– Вот везде влезет, егоза, едрить его за ногу, – сказал Данила, и мы пошли к Руслане в офис.

Офис располагался далеко, в другом крыле здания. «Как бы за это время она куда-нибудь еще не ушла», – подумал я. И как назло, когда мы добрались до офиса, на двери белела записка: «Буду через пятнадцать минут». «Вот, здрассьте, пожалуйста. Не везет, и как с этим бороться?» – подумал я.

– Да. Лепски, мне надо идти настраивать аппаратуру, а то я здесь всю ночь буду сидеть.

– Конечно, Данила, вы идите. Я ее здесь подожду.

Данила, ковыляя, пошлепал назад, а я примостился перед офисом Русланы на симпатичном диванчике неопределенного цвета. Я сидел и ждал, сидел и ждал. Пятнадцать минут уже давно пролетели, а ее все не было. Мне это безобразие порядком надоело, но, как говорится, «взялся за гуж, не говори, что не дюж», и я, как часовой у заставы, сидел перед дверьми, пялился на записку и думал.

Наша жизнь полна коридоров. Мы ходим по ним, в них живем и работаем, в них же ждем-с. Мы, люди, привыкли думать, что сильно отличаемся от других живых тварей, населяющих Землю. А ведь это совсем не так. Мы роем тоннели, соединяющие маленькие комнатки, совсем как мыши, или, как термиты, строим небоскребы. Только у термитов это получается гораздо лучше и чище, потому что они строят на совесть, а не воруют и не мусорят зря.

Вот некоторые из нас отрицают эволюцию, но ведь надо быть слепцом, глупцом или подлецом, чтобы не замечать ее следов в роде человеческом. Хотя я должен согласиться с теми людьми, которые высказывают мнение, что скачок в развитии интеллекта между человеком и приматами огромен. Я соглашаюсь с теми, кто говорит, что нам помогли появиться в этом мире, но я отрицаю всякое участие богов. Собственно говоря, я отрицаю и само существование каких-либо богов или чудес.

Довольно скоро моя усталость взяла надо мной верх. Сначала я просто прилег на бок, потом на спину и растянулся во весь рост, а уже через пять минут я просто-напросто заснул. Точно не знаю, сколько я спал, но спал крепко.

Проснулся я от шума, исходящего из офиса Русланы. Дверь была приоткрыта, и я мог видеть, что в офисе горит свет. «Ну наконец-то», – подумал я. Я встал, потянулся, привел себя в порядок и вошел в приоткрытую дверь. Русланы в офисе не оказалось, а шум исходил от бумаг на столе, на которые дул настольный вентилятор.

– Руслана! Доктор Мечник, – позвал я, но ответа не последовало. Черт собачий, что же это такое? Я осмотрелся и заметил проход в другую комнату.

– Руслана, – снова позвал я. В этот раз кто-то там шевельнулся и сказал: «Угу».

Я немедленно поспешил к проходу. Я зашел за угол удостовериться, не была ли это Руслана, и понеслось. Надо сказать, что перемещение в этот раз прошло благоприятнее. Только в бункере почему-то пахло копченой колбасой и пивом, и в дальнем углу кто-то ворочался и похохатывал время от времени. Опять свет, голоса, поворот, и я прибыл в нормальный мир. Я был так счастлив, что прямиком бросился к двери. Вылетел на улицу и увидел Райана, машущего мне из своего белого минивэна.

– Добрый, добрейший день, Райан.

– Как вы, профессор?

– Прекрасно, прекрасно. Пожалуйста, Райан, увезите меня отсюда на факультет физики.

– Я попытаюсь, – улыбнулся Райан, и я полез в машину. Я споткнулся о какой-то пакет, лежащий на полу, и потерял равновесие. Я упал на заднее сиденье прямо на колени к какому-то уже сидевшему там человеку. Я немедленно перевернулся, сел прямо и встретился взглядом с Русланой.

– Вот тебе на, – пролепетал я.

– Вы все еще находите в себе силы удивляться, Тед?

Она сидела, сложив руки на коленях, и поджимала ноги, так как на полу не было места от многочисленных пластиковых пакетов из «Волмарта», заполненных покупками.

– Я вижу, вы не теряли времени, – съязвил я.

– Ваш сарказм мало кому интересен.

– Что за фокусы вы выделываете? К чему вся эта белиберда?

– Я все объясню буквально через тридцать минут.

– Куда прикажете? – спросил Райан.

– Девять миль, – отрезала Руслана и отвернулась к окну.

И мы поехали прочь от Центра кармалогии.

– Райан, остановите здесь, – попросила она.

– Так ведь еще…

– Это ничего. Мы с Тедом пройдемся. А вы, Райан, просто отвезите все это ко мне домой, – она ткнула указательным пальцем в пакеты.

– А назад? – упорствовал Райан.

– Назад нас отвезет Данила.

– Вылезайте, Тед, у нас будет серьезный разговор.

Мы вышли на дорогу, посыпанную мелким гравием, и некоторое время шли молча, только гравий ритмично хрустел и перекатывался под подошвами.

– Восхитительная равнина, вы не находите? – наигранно произнесла она.

– Да, – подтвердил я.

– Вы здесь впервые?

– Нет, я здесь уже бывал.

Ее возбуждение потухло после моего ответа; лицо приняло сердитое выражение.

– Я здесь был очень давно, еще в раннем возрасте, с моим отцом.

– Надо же, – безучастно сказала она и, скрестив руки на груди, прибавила шагу.

Мы снова замолчали. Я недоумевал: почему ее настроение столь резко изменилось? Мы свернули с дороги на тропинку, окаймленную высокой красивой тонкой травой. Трава медленно колыхалась под ленивыми дуновениями ветра, и создавалось впечатление морских волн, плавно перекатывающихся одна за другой. Я опустил руку в это травяное море и ощутил легкое щекотание на ладони и пальцах. Воспоминания о моем отце всплыли в моей памяти.

Были они довольно туманные, поскольку мне, как восьмилетнему мальчугану, это место казалось невероятно скучным. Я хорошо помнил лишь один момент. Мой отец решил сделать крюк и показать мне девять миль дикой прерии. По его мнению, нам надо было размять ноги после долгого сидения в автомобиле. Я не хотел выходить из машины, так как было очень жарко. Горячий ветер разносил сильный запах цветущих и иссушенных трав, и мне это не нравилось. Все казалось мне тогда унылым и обыкновенным – много засохшей длинной травы, снова, и снова, и снова, и только два-три деревца виднелись тут и там. Я нехотя плелся за ним. Он остановился и сказал, что немного полюбуется природой. Я сел на корточки и уткнулся носом в стебли травы. Одинокая цикада восседала на одном из стеблей, лениво поднимая серое брюхо и издавая громкий скрежещущий звук, словно сирена пожарной машины. Мы пошли дальше по узенькой тропке: мой рослый блондинистый, хорошо сложенный польский папаша и я как полная противоположность ему: маленький, худенький, кучерявый, черноволосый сын сербской матери. Странно было вернуться сюда с Русланой.

– Давайте присядем вот тут, – она указала на прогалину в траве. Прогалина располагалась в тени дерева гледичии. Трава в прогалине была уже изрядно утоптана. Место было хорошее, и мы примостились на этом островке посреди травяного поля, скрывающего нас от посторонних глаз. Руслана глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Выглядела она усталой, скорее, даже изнуренной.

– Позвольте мне объясниться, Тед.

– Ну что вы, не стоит.

– Нет, я должна объясниться. Если мы в дальнейшем будем работать вместе, нам необходимо доверять друг другу. Я не работаю с людьми, которым не доверяю, – заявила она.

– Я весь внимание.

– Я надеюсь, что вы осознаете факт, что даже в нашем современном, прогрессивном и технологически оборудованном мире успешной женщине, занимающей высокий пост, приходится несладко.

– Я вас очень хорошо понимаю и сочувствую.

– Не жалейте меня, – отрезала она. – Я не для этого вам это говорю. Я сама выбрала свою карьеру и этому рада, дело не в этом. Дело в том, что я не могу разговаривать с вами в моем офисе по ряду причин.

– Да, да, даже у стен есть уши.

Она посмотрела на меня так, как будто в ней родилось жгучее желание придушить меня. Я слегка заволновался – а вдруг ее животный инстинкт возьмет верх над разумом и… место тихое, из свидетелей только Райан.

– Пожалуйста, не перебивайте меня и не паясничайте, – смягчилась она.

Сколько труда ей стоило подавить в себе порожденную мною злость. Видимо, она не привыкла к столь фамильярным беседам. Я был ей нужен. Я еще не знал, зачем, но понял, что я был ей крайне необходим, иначе она бы испепелила меня прямо на этой прогалине. Еще я вспомнил совет одного из моих коллег по поводу профессора Гейнера, плачущегося в одном из его многочисленных интервью о нехватке средств и молодых умов в науке. Так вот, мой коллега сказал тогда: «Бойся не того волка, который рычит, а того, который блеет как овца». Так что на всякий случай я насторожился.

– Я просто хочу сказать, что мы, я и моя группа исследователей, верим в возможность построения сферы и перемещения по пространству с ее помощью. Я давно слежу за ходом вашей работы, а после последней статьи даже Андрей и кое-кто еще из моих коллег, сведущих в этом вопросе, считают, что ваши расчеты правдоподобны, – как заправский адвокат она замолчала на самом интересном месте, ожидая, что вот сию минуту я кинусь рассказывать ей все о моем проекте. Однако я тоже, в свою очередь, молчал и ждал, что будет дальше. Это выводило ее из терпения, и она не удержалась.

– Ну что же вы молчите, Теодор?

– Я просто думаю, а стоит ли мне углубляться во все необыкновенное?

– Трусите из-за объема работы? – усмехнулась она.

– Нет, это не так. Я это говорю не для того, чтобы увильнуть от работы. У меня есть цель, которая протащит меня через рабочий процесс создания. Но мне хотелось бы иметь подтверждение того, что ваши люди имеют сходную мотивацию.

– Об этом вы можете не волноваться. Мы никогда не выходим за рамки наших возможностей. Мы предпочитаем руководствоваться целями, нежели просто мечтами, – и она снова смолкла.

Надо сказать, что от ее последнего заявления у меня возник порыв возбуждения, который подталкивал меня начать откровенный и честный разговор, но что-то мешало мне проникнуться доверием к этой женщине. Какой-то внутренний инстинкт предостерегал меня. Мой внутренний голос протестовал и грозился укокошить меня в том случае, если я начну с ней откровенничать. Я послушался и тоже не произнес ни слова. Она молчала, и я молчал. Ее это злило. Но удача снова повернулась ко мне лицом. У меня появилась возможность в этом потенциальном сотрудничестве перелезть с заднего сиденья за руль. Я был бы безмозглым дураком, упусти я такой случай.

Лицо Русланы постепенно меняло цвет с бледно-розового на багровый, глаза поминутно щурились, она закипала.

– Ну отвечайте же, наконец, черт бы вас побрал! – взвинтилась она.

– А чего именно вы от меня хотите? – вкрадчиво осведомился я.

Надо отдать ей должное, она сразу поняла, что повела себя весьма опрометчиво, дав волю чувствам. Теперь она заговорила прямо, без намеков и психологических ловушек.

– Мы хотим построить сферу перемещения по пространству. Эксперимент Гейнера с АННА пока еще не увенчался успехом, им много надо дорабатывать. Впрочем, как и нам. Но у нас много времени в запасе. Вы знаете, что у нас есть прототип. Однако он не работает. Нам нужен знающий специалист, который может возглавить проект и построить рабочую сферу. Я думаю, что если мы совместим наши знания, ресурсы и старания, то успех будет огромен, – она встала. – Я посвящу вас во все детали, если вы согласитесь с нами сотрудничать.

Я открыл рот, чтобы узнать о финансировании, но она опередила меня.

– О ресурсах и средствах не беспокойтесь. Я все обеспечу. И еще кое-что. Я советую вам не распространяться по этому поводу даже с самыми близкими вам людьми. Понятно?!

– Да, конечно.

– У вас есть два дня на размышление, в понедельник я вам позвоню.

– А можно Райан отвезет меня в офис? – почему-то я уже решил для себя, что ни за какие коврижки я, Теодор Лепски, не буду работать с такой кровожадной теткой. Мне не хотелось ее больше видеть.

– Можно, я сейчас ему позвоню, – сухо ответила она и пошла прочь, а я остался сидеть на теплой прогалине и радоваться, что наша встреча закончилась, закончилась навсегда.

Остаток дня я провел у себя в лаборатории, по возможности скрываясь от посторонних людей, дабы избежать ненужных вопросов о том, как прошла моя встреча с Ягой. Вечером я взял свою ракетку и направился в спортивный центр поразмяться с Джонни.

По дороге я думал, что все, кого я видел в лаборатории Русланы, выглядели удовлетворенными. Хотя, с другой стороны, видимость может быть обманчива. После разговора на прогалине я не был уверен, что такая женщина не применяет физических пыток на своих подчиненных для получения результатов. Нет, думаю, что никакие средства и ресурсы не могут заменить свободы.

Джонни еще не было, и я присел в холле его подождать. Однако он предательски не появился, променяв долбание резинового мячика о стену со мной на партию в шахматы с доктором Брюллем. Каков подлец. Притом зная, что я буду ругаться, Джонни к тому же не позвонил, а прислал предательское сообщение на мой мобильный. Да черт с ним. Пойду долбить мячик о стену сам с собой. А после пойду и немножечко напьюсь в пицце-баре «У Лазаря». Ведь в пятницу можно. Через тридцать или более минут я завершил истязания стен резиновым мячом и был на пути к желанной кружечке пивка. Но планы мои резко изменились, когда на выходе я увидел Наталью. Животная энергия во мне взыграла, и я в два прыжка настиг ее.

– Профессор Лепски!

– Можно просто Тед.

– Какая неожиданность!

– Приятная неожиданность.

Наталья смутилась и уставилась на пальцы своих ног. Не давая ей опомниться, я спросил:

– Наталья, а какие у вас планы на сегодняшний вечер?

– Встреча с друзьями в местной кофейне.

– А вы не разрешите мне к вам присоединиться?

Она немножко подумала и сказала:

– Хм. Дайте-ка я позвоню Дильнаре, и если она и Поль не против, то почему бы и нет.

Дильнара и Поль были не против, и я повез милую мне даму в центр города в кофейню под названием «Мельница». Вот так моя кружечка пива превратилась в чашечку кофе. Парковку в пятницу вечером было найти сложно, так что нам пришлось идти от машины до кофейни пешком. Я не жаловался: компания у меня была превосходная. Мы шли рядом и болтали о пустяках. Душный, нагретый центр города погружался в сумерки и медленно охлаждался.

В конце улицы показалась большая веранда «Мельницы», которая уже была заполнена посетителями до отказа. Я начал представлять себе, что и внутри будет полно народу, но, к моей великой радости, это было совсем не так. Внутри кофейня оказалась очень милым, чистеньким, заманчивым заведением с характером. Просторные комнаты со стенами из непокрытого красного кирпича и приглушенный свет придавали «Мельнице» таинственный вид. Я понял, что веранда предназначалась для шумных бесед, а внутри это было место для уединения и свиданий.

Мы прошли к столику, за которым уже сидели высокий, серьезного вида Поль и сверкающая Дильнара в совершенно прозрачной черной газовой блузке. Вежливые, выдрессированные официанты принесли нам горячие ароматные напитки, и пятничный вечер потек своим чередом. Томная атмосфера кофейни, приятные сладкие запахи, тихий джаз и мягкий свет затуманивали мое сознание.

Наталья и Дильнара много смеялись, при этом многочисленные блестящие сережки, усыпанные бусинами, толстенькие цепочки и браслеты с бубенчиками звенели и щелкали, превращая сверкающую Дильнару в сверкающую погремушку. Я не очень хорошо помню, о чем мы разговаривали, потому как я увлеченно смотрел на милую мне даму и при каждом удобном случае пытался с ней флиртовать. Это вызывало слегка истерический смех у сверкающей Дильнары и некоторое неодобрение со стороны серьезного Поля, который весь вечер пытался вести умную дискуссию. Как можно было вести умные дискуссии в обществе двух столь прехорошеньких дам? Но, как я узнал позднее, Поля больше интересовали прехорошенькие парни. Как бы я этого не хотел, но Полю все же удалось втянуть меня в серьезные размышления раза три, когда девицы выходили попудрить носики.

– Я удивляюсь на людей, – говорил он.

– В каком смысле?

– Они не хотят глотать таблетки, боясь побочных эффектов, но при этом пьют водку, курят, причем иногда курят всякую дрянь, дурманящую мозги, и едят шоколад. Или проанализируем ситуацию с другой стороны. Они будут пачками есть фармацевтические препараты, но ни за что на свете не откажутся от жирной свинины или гамбургера и ни за что не будут совершать пятнадцатиминутных прогулок хотя бы один раз в день.

– Да, Поль, вы совершенно правы.

– Или вот еще. Мы все поглощены новыми технологиями, серия «Патрон» и так далее. По моему мнению, умный мобильник – не что иное, как электронный героин. У всего мира развилась жесточайшая зависимость от такого рода предметов. Правительство должно регулировать их использование и продажу.

– Я думаю, что вы слишком много требуете от правительства, Поль.

– Ну, не знаю.

А когда мы уже собирались домой, Поль развел дискуссию о загрязнении окружающей среды и уборке мусора. Всем это порядочно поднадоело, но одна идейка мне понравилась. По его словам, в ликвидации тех, кто мусорит на улицах, не было особого затруднения. Просто мера наказания за брошенный на улице мусор состояла в том, что возмутитель порядка обязан был немедленно съесть то, что бросил. Забавно. Но вот, наконец, мы распрощались, и я повез Наталью к ней домой.

Мне было сложно определить, понравился я ей или нет. Меня утешала мысль о том, что если бы я был не в ее вкусе, то она бы отказалась провести сегодняшний вечер в моем обществе. Но особо я ни на что не рассчитывал. Я отвез ее домой, довел до двери и пошел назад к машине. Тут Наталья взяла меня за руку, и после этого я уже совсем ничего не помню. Теплое дыхание, объятия и поцелуи завершили мой выходной.

Утром, когда я открыл глаза, то не сразу понял, что нахожусь у нее дома и лежу в ее постели. А я ведь не пил – вот он, беспощадный животный инстинкт. Можно быть гением, и все равно нахлынет и накроет с головой. Я был в восторге, когда обнаружил завтрак на кухне, оставленный для меня Натальей, которая ушла на утреннюю пробежку. Пока я ел, я думал, а много ли было у нее таких счастливых, как я, кавалеров? Ведь в первое же свидание впустила, и то, и се. Мои сомнения развеялись, когда мы вместе провели все выходные. А когда в понедельник позвонила Руслана, я, естественно, согласился на сотрудничество.

Глава 3. Жизнь в кармане

Уже через неделю я полностью погрузился в работу и ушел в карман. Как оказалось, в кармане был целый исследовательский городок с общежитиями, медицинским центром и даже парочкой магазинчиков и ресторанов. Так что жертвовать ради науки мне практически не пришлось. Помимо работы над проектом по пространственной сфере перемещения я регулярно встречался с Натальей и проникся к ней глубоким доверием, так что мы съехались в карманном общежитии. О большем я и не мечтал.

И вот однажды настал долгожданный день, когда моя драгоценная сфера была завершена и стояла, поблескивая под предохранительным куполом в огромнейшем подвале карманного Бидла. Вся моя команда (Андрей, Мартэн и Доминик) радовалась, мы поздравляли друг друга, мы были счастливы. Однако коварная судьба уже перевела стрелки на путях, по которым несся к победе наш паровоз успеха.

Начались практические испытания сферы. После первых же экспериментов я понял, что что-то было не так, я что-то упустил в своих расчетах. Все пошло кувырком. Все время что-то ломалось, выходило из строя, дисперсионный носитель вытекал из плазменной камеры. Сфера то ревела, то булькала, то нагревалась, то загоралась, то плевалась раскаленной плазмой, в ней не то что сидеть, к ней было страшно подойти. Проще говоря, сфера не работала.

Сто или более раз я пересматривал, пересчитывал – и все без толку. Я бился головой о стену. Я забыл про все и про всех. В голове моей стремглав проносились страшные вопросы: неужели все пошло насмарку, столько работы, и все к черту, неужели Гейнер был прав, и моя затея действительно слишком фантастична, чтобы быть правдой? Какой же я дурак. Что я о себе возомнил? Сломленный самокритикой и самокопанием, я впал в глубокую депрессию, перестал ходить на работу и угнездился в местном баре.

– Где он? – услышал я знакомый голос, доносившийся сзади.

– Вот, извольте, – сказал бармен, и я услышал шаги людей, спешивших к моему столику. Оборачиваться я не стал и головы поднимать от стола не стал, так как знал, что пришла она. «Сейчас будет ругаться», – подумал я и приготовился. К моему удивлению, Руслана положила руку мне на плечо и ласково спросила:

– Вам очень плохо, Теодор?

– Да, – отозвался я из-под рук, сложенных полукругом вокруг лица, чтобы не проходил свет и чтобы никто не мешал моей печали.

– Вот жучила, – услышал я голос Данилы.

– Подождите, Абрамов, я советую вам вспомнить ваши неудачи с короной. Вы помните, что вы делали и сколько мне пришлось из-за вас побегать…

– Не стоит об этом, – виновато пробурчал доктор Абрамов.

– Не переживайте так, Теодор, у всех бывают провалы.

– Нет, не у всех. Не такого масштаба. Уйдите, мне стыдно.

<1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

3 из 4