Дом Огненного Меча. Битва наследников

Дом Огненного Меча

Битва наследников

Рарог Кривич

Дизайнер обложки Дарья Евгеньевна Степанова

© Рарог Кривич, 2018

© Дарья Евгеньевна Степанова, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4493-6015-1 (т. 1)

ISBN 978-5-4493-6016-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Эта книга, дорогой читатель, познакомит тебя с одним из самых ярких и главных эпизодов в истории Мероура, который вошел в современные летописи под романтическим названием «Битва Наследников». Именно упоминание об этой битве, как одной из самых решающих для нашего прошлого, мы можем встретить, если откроем любой мало-мальски известный исторической справочник о древних временах Артании, Второй Конфедерации. События, произошедшие более тысячи двухсот лет назад, явились отправной точкой для образования нашей Конфедерации четырех царств. «Битва Наследников» является одной из самых древних легенд во всем Аркхорне. Однако и за пределами нашего материка слагаются песни о ней. Так лично я удостоился чести слышать пересказ тех событий многовековой давности из уст одного барда в Аониссе – столице Кемии, острова, что к востоку от Аркхорна. Поистине, то, что произошло тогда в конце Третьей Эпохи, повлияло на судьбы не только народов северной расы ариантов в Аркхорне, но и на племена расы темнокожих, златооких кхортов из Кемии. Событие то, стало поворотным и потому от него ведем мы новый отсчет времени – после Третьей Эпохи, именуемой также и Самой короткой Эпохой, мы начали счет Четвертой Эпохи.

Книгу свою, уважаемый читатель, я писал не один год и прежде, чем взять в руки перо, провел я немало исследований и лично проскакал весь Аркхорн вдоль и поперек встречаясь с теми из ведунов, кто наиболее точно сохранил в своих библиотеках предания о тех событиях. Считаю нужным также заметить, что данная книга является уже второй, дополненной и исправленной редакцией моего труда, вышедшего в свет годом ранее – в 1280 году 4Э. Погрешности в предыдущем издании возникли большей частью по причине того, что многие манускрипты древности в книгохранилищах разных храмов сохранили немного различающиеся между собой описания. Ныне же, проведя полную работу, я с абсолютной точностью смог установить какие из них являются вымыслом, додумками или же ошибками прочих исследователей прошлого, а какие все же отражают более точно действительность событий того времени.

Главным героем Битвы Наследников является молодой ведун из Семиводья (земли, что раскинулась на востоке Аркхорна и входит в состав однго из четырех царств Второй Конфедерации) по имени Таргитай. О нем за последнюю тысячу лет было сложено немало гимнов и сказаний, и стоит заметить, что многие из них являются плодом народной фантазии из-за любви к этому великому человеку (позволю себе заметить, что любовь и почитание его действительно оправданы). Так уж повелось в ариантском народе, что людям свойственно обожествлять своих далеких предков и приписывать им всевозможные чудеса и деяния, которых они даже могли и не свершать. Однако в этом своем труде я постарался свести к минимуму присутствие народных легенд и взял за основу своего повествования самые что ни на есть достоверные исторические факты (хотя, конечно, порой и сложно говорить о достоверности событий тысячелетней давности).

Прочитав эту книгу ты, мой любезный читатель, поймешь почему же Священные Рода, управляющие Второй Конфедерацией, так часто приписывают в своих семейных легендах свое происхождения от ведуна Таргитая. Многие из них, кто не так давно сражался за власть в Конфедерации, заявляли о своем более тесном, нежели другие рода, родстве с Таргитаем. Таким образом современные наши цари и князья желают значиться потомками полу-мифических Яровиндлов. Этот древний род некогда, еще до Третьей Эпохи, в Эпоху Арты, управлял Первой Конфедерацией, Артой – предшественницей нашей Второй Конфедерации. Потому-то, столкнувшись в новом противостоянии, Священные Рода вдруг стали вспоминать, кто из них ближе в родстве к Таргитаю – последнему по истине великому правителю из Яровиндлов. Нынешние же цари, хоть и зовут себя также Яровиндлами, но сугубо по моему личному мнению, вряд ли все из них могут претендовать на то, чтобы причисляться к тому роду.

После прочтения этой книги моему читателю станет также ясна и причина не так давно произошедшего раздора между Священными Родами, ибо корень всего лежит именно там, в событиях свершившихся тысяча двести восемьдесят лет назад. И тогда, мой дорогой читатель, ты поймешь, что Битва Наследников не закончилась тогда, а длится и по сей день, раздирая Конфедерацию на части.

Рарог Кривич, 1281 г. 4Э

КНИГА I

Пролог

33 год Четвертой Эпохи

Царские палаты были залиты золотистым светом играющей у изголовья кровати свечи, через занавешенные шторы проникал ярко синий свет луны Ладалона, которая в ту ночь встретилась на небосводе с алым диском месяца, называемого Фаамон. Во всем огромном дубовом дворце, походившем на терем, пожалуй, это было единственным помещением где струился свет. Сложенные из бревен стены в покоях правителя были украшены яркими ткаными коврами с причудливыми узорами. Даже находясь уже столько лет в этих землях, старый правитель не мог забыть своих молодых лет, проведенных на юге, в жарких странах, где даже зимой достаточно было лишь накинуть тунику потолще и довольствоваться этим. Здесь же, среди холодных гор, зимы были всегда суровы, особенно в этом городе, который находился прямо у подножия самой высокой горы в этой стране. Гору ту именовали Алатур, а на вершине ее, вечно укрытой облаками, располагался Престол самого Творца, как гласили местные легенды и сказания. Потрескивание дров в благодатно истопленной печи придавал царским покоям некоего обычного, огнищанского уюта. Возлагающий под теплым шерстяным одеялом на ложе старый правитель, казалось, пребывал в мире снов и грез, его густая укрытая серебром борода слегка приподнималась при каждом вздохе мощной груди. Распущенные длинные седые, почти белесые волосы старика спускались по его плечам прямо до пояса, согревая его еще больше, чем все меха, в которые был укутан он. Единственная свеча у изголовья уже догорала в своем подсвечнике, а из слегка приоткрытого окна в комнату пробирался свежий снеженьский воздух. Неожиданно покой и умиротворенность помещения была нарушена легким поскрипыванием приоткрывающейся двери, занавески на окнах приподнялись из-за образовавшегося сквозняка, и входящий человек приложил усилия, чтобы не дать двери распахнуться с шумом: Великого Кохана, так называли правителя этой огромный державы, тревожить лишний раз не следовало. Хотя те вести, которые принес гонец и так уже должны были заставить правителя заволноваться сильнее, чем когда-либо прежде.

– Твое Сиятельство, – неуверенно пролепетал вестник, подойдя поближе к ложу старика, но при этом оставаясь все же на достаточном расстоянии от него.

Царь с усилием приоткрыл глаза: его потревожили, но на его испещренном морщинами лице не было ни единого признака раздражения – он всем своим видом излучал справедливую доброту, хотя взгляд его в тот час и был тяжелым:

– Я слушаю тебя, – спокойно произнес он, – молви.

– У меня нехорошие известия, Великий Кохане… – высокий худощавый человек в отдающем свежестью улицы кожухе замялся, теребя в руках меховую шапку, внезапно в его правой руке появился сверток, который, по-видимому, находился до этого в ней, – Прибыл гонец из Турана, – вестник протянул послание правителю, – он передал это письмо от твоего среднего сына… и, – тут доносчик опять скукожился, – и еще посылку…

Услышав о посылке, правитель насупил брови – этим жестом он был удивлен даже больше, чем письмом от, казалось бы, забывшего о нем сына. Седовласый царь аккуратно приподнялся в постели и, прищурившись, начал читать послание, жадным взглядом впиваясь в каждую его строчку. Чем ниже опускался его взор, тем озабоченнее и взволнованнее становилось выражение его лица. «Они не могли этого сделать…» – пролепетал еле слышно старик и поднял глаза на ожидающего у ложа человека. Тот заметив, что царь закончил чтение, поспешил молвить слово:

– Прикажешь внести посылку в покои? – дрожащим голосом вопросил он и уставился взглядом полным ужаса на старца – тот лишь одобрительно кивнул тяжелой главой.

Вестник два раза прихлопнул в ладоши и окликнул ожидавших за дверьми слуг, те же в свою очередь не замедлили внести в покои резьбленый сундук, украшенный дорогими самоцветами. Слуги поставили его подле ног вестника и поспешили отойти назад к двери. Правитель жестом приказал снять крышку, и его собеседник тотчас же повиновался: взору обоих предстал лик зрелого мужа, чьи золотые длинные, до плеч волосы теперь были беспорядочно разлохмачены и слиплись из-за крови, которой было изамзано все его лицо; на его такой же соломенной, как и волосы, короткой бороде застыла запекшаяся бордовая кровь; взгляд его озерных глаз устремлялся куда-то вдаль… Лицо царя не выдало никаких внутренних переживаний при виде отрубленной головы его младшего сына, но глубоко в душе он с прискорбием осознавал, что все, за что он боролся, оказалось тщетным, и что его враг все-таки оказался куда-более могущественным чем он сам, ежели ему оказалось под силу ввести во искушение двух старших сыновей Великого Кохана и заставить их убить своего младшего брата – это значило лишь, что семя раздора было посеяно между братскими родами и в скором времени оно уже должно было быть взращенным и дать свои первые плоды.

Старик повернул свою седовласую главу в сторону приоткрытого окна:

– Великая Ночь уже близко… – задумчиво произнес он и его темно-зеленые глаза начали постепенно меркнуть…

Глава 1. Последний Наместник

Лето 142 г. Третьей Эпохи

Поигрывающее своими лучами в чистом небе солнце припекало как никогда, чему были особенно рады всевозможные диковинные птицы, резвящиеся над просторами полноводной быстрой реки. Эта река, имевшая загадочный желтоватый оттенок, будто отражала в себе златистое солнце, стремящееся к горну, откуда каждое утро восходило солнце, ее потоки виляли среди горных долин сих просторов. Горы здесь встречались совершенно разные: были и незначительные холмики, взобравшись на которые, можно было бы без труда разглядеть все окрестности и наблюдать извилистый путь великой реки, а были и такие возвышенности, которые своими ледяными пиками доставали чуть ли не до небес и самого солнца, на котором по преданиям местных жителей обитали их древние Боги и предки, а также один из самых великих правителей сих земель – златоликий Сиан из расы ариантов, положивший начало правящему роду наместников Сиа. По преданиям местных жителей именно он пришел в сии земли с севера, к берегам Златой реки, и собрал воедино все разрозненные дикие племена народа с бронзового цвета кожей, имя которым ринцы. Он принес им мир и культуру, благодаря которым им открылся путь к душе. Много воды утекло с тех времен из великой реки, но к ней из года в год стало прибывать все больше и больше людей, жаждущих и ищущих лучшей и справедливой жизни, которая, как они все те странники были наслышаны, и была обещана всем страждущим на берегах той реки. Со временем и речку ту прозвали Злата, ибо как отражала она великое небесное светило, так и хранила память о тех древних временах, когда пришел к ним вестник с севера. Задолго до него же еще являлся ринцам и первый посланник Солнца, имя которому было Имир. Он считался отцом златоликого Сиана, и явился он в те времена, когда после великой Битвы Арты во всех землях наступила разруха. Имир был первым человеком, которому удалось благополучно вознестись к Престолу Богов и вернуться обратно на землю. С Солнца он принес с собой Золотые Коны, которые были записаны им на каменных скрижалях, тогда же обрел он и вечную молодость. Местные люди верили, что эти легендарные скрижали с тех пор находились на вершине одной из тех высоких гор, через долины которых и протекает сия великая река. К сожалению, история Имира закончилась довольно печально, ибо, возгордившись своим величием, он ступил на темную сторону и был низвергнут своим же братом Кайсаком, который отрубил ему голову и забрал с собой в западные Касские земли. Сущность же Имира разделилась на две равные части: светлая его сторона устремилась к Солнцу, темное же его начало ушло во Тьму. Но на земле Имир оставил своих кровных потомков – златоликого Сиана и великий род Сиа, который и продолжил управлять Ринией…

– …Твой отец, принял сию обязанность от своих предков, и ты, юный Таргитай, подобно своему отцу наследуешь сей титул – Наместника Ринии и будешь праведно служить своим Богам, – мощный седобородый старец в длинном сером одеянии из грубой ткани, украшенной серебряными нитями, улыбнулся и потрепал за русые волосы совсем еще маленького юнца, которому от роду было лет двенадцать.

– А мы, а мы, Ульгень? – встрепенулись вдруг сидящие напротив двое других ребятишек на вид помладше первого.

– А вы, близнецы, станете могучими воинами и верными помощниками вашего старшего брата, – похлопал по плечам старик и их.

Сидевшая между близнецами их мать обняла обоих и прижала к своей груди.

– А почему отец не с нами? – вопросил вдруг один из них.

– Он должен скакать впереди свиты, ведь он – наместник, – ответила молодая женщина, старик заметил как в ее изумрудно-зеленых глазах, сливающихся с шелковым платьем на ней, блеснула искра – она должна была поддерживать обережный круг вокруг своего мужа, ибо он как наместник каждый день подвергал себя опасности, вступая в очень близкие и доверительные отношения с местными людьми, которые у Миры никогда не вызывали доверия с тех самых пор, как она приехала в эти земли следом за своим возлюбленным. Свита, состоявшая из украшенной ярко-красными шелками кареты с царской семьей, менее богатой кареты, в которой находились важные державные советники наместника, и нескольких десятков всадников, медленно двигалась вдоль вытоптанной конями и повозками дороги по правому берегу Златой реки. С запада приближалась огромная черная туча, несущая в себе небесные воды, которыми собиралась умыть и освежить живые ярко-зеленые леса этой долины…

***

– Почему ты не хочешь прислушаться к моим словам? – взмолилась Мира и резким движением накинула себе на плечи пуховый платок. В покоях наместника как обычно было холодно и те несколько свечей, что стояли на камине, да и сам тусклый огонек внутри него придавали всей комнате лишь еще куда более холодящего антуража. Столица, как и построенный из сизо-голубого камня дворец правителя рода Сиа, находились немного севернее Златой реки и располагались высоко в горах, на склонах которых даже в такие знойные лета как это покоились снежные шапки. За окном уже опустилась ночь, отчего задувающий в приоткрытое окно ветер казался еще зябче.

– Но, душа моя, – приобнял Миру за плечи подошедший к ней статный муж одетый в черную просторную котту и подпоясанный обычным кожаным ремешком, – мы должны научиться приходить к взаимопониманию с ними, – мужчина запустил руку в длинные, волнами спускающиеся по спине, отливающие каштаном волосы своей любимой. – Да, они – варвары, но я же не держу их в конце концов в своем совете – я лишь пытаюсь завоевать их доверие, в целях всеобщей безопасности же, – встряхнул своими темно-русыми вьющимися до плеч волосами воин. – Ты же знаешь, что со времен Имира ринцы преклоняются перед нами лишь из-за страха – это рано или поздно может привести к предательству…

– И я о том же, Двоян, – посмотрела в его стальные глаза Мира, взгляд ее колдовских зеленых очей всегда завораживал и успокаивал Двояна Адвина. – С ними не получится установить мира, взгляни в их черные глаза – в них нет души, они всегда должны быть на расстоянии от нас…

– Ладушка моя, я понимаю тебя… – отошел к камину Адвин, – но и ты пойми меня: разве не успешны мои усилия хотя бы в том, что мы смогли объединиться с вождями племен у берегов Данайского моря? Весь наш длительный поход, который мы проложили к устью Златой реки и обратно, не был ли он напрасным по-твоему?

– О да! – выдохнула Мира и упала на мягкое ложе, – но зачем было их приглашать сюда, в наш дворец? Лишь Богам известно, что у них может быть на уме! Ведь они же прибыли сюда со своими воями, Двоян! – безысходно запричитала женщина.

Адвин подошел к кровати и присел рядом с супругой:

– Сим своим приглашением я указал им на то, что мое величие намного превозвышает их, так, что я даже не страшусь пустить их в самое сердце своей державы. Они должны чувствовать наше превосходительство! – голос Адвина звучал уверенно и строго, было ясно, что он не под каким предлогом не изменит своего решения, – А теперь пошли, любимая, – потянул он Миру к себе и смягчил долгим поцелуем в ее алые губы, – Нас уже дожидаются гости…

В тронном зале в тот вечер расставили крепкие дубовые столы, которые не должны были ломиться под всем тем объемом яств, приготовленных специально к визиту теперь союзных правителей из восточных земель Ринии. Зал каменного дворца был довольно просторным и, казалось, благодаря своим высоким потолкам мог вместить даже великанов волотоманов, которых уже давно не видали в этих землях. Если в обычные дни это помещение было крайне холодным и непрогретым, наподобие всех остальных комнат дворца, то сейчас оно буквально было переполнено жаром и испарениями, исходящими то ли от всевозможных горячих блюд на столах, то ли от такого огромного количества народа, собравшегося там, ведь в тот вечер во дворце Наместника Ринии встретились около двух дюжин правителей всех провинций мощной державы со своими прислужниками, семьями и воинами, а так же и несколько десятков новых вождей, в честь объединения с которыми, собственно, весь этот пир и был устроен. В зале стоял необычайный гам, которого обычно не бывало там даже в дни застолий и праздников, сейчас же вперемежку с Золотой речью здесь слышались и всевозможные причудливые наречия местных кхортских племен, со всех углов доносились песнопения различных бардов, которые исполняли свои гимны и песни как на Золотом языке, так и на Волчьем – так именовался язык расы кхортов и всевозможные наречия их племен, самыми многочисленными из которых в этих землях являлись ринцы.

Сам наместник восседал на своем отлитом из серебра троне, подле него ошуюю сидела его верная ладушка-жена Мира, ее темно-каштановые волнистые волосы украшала золотая тиара с самоцветами, одесную же находился седовласый старик с длинной бородой, который в своей стального цвета мантии с капюшоном натянутым на глаза выделялся из всей толпы людей и не походил ни на одного из присутствующих – это был Ульгень, главный советник Адвина, важнейший из мудрецов державы, а так же наставник детей правителя, рядом же со своей матерью восседали и юнцы: двенадцатилетний русоволосый Таргитай, который своими темно-зелеными глазами походил в Миру, но строгим и упрямым характером – весь в своего в отца; восьмилетний Порыш – светловолосый малец, который пытливым взглядом рассматривал всех собравшихся в тронном зале пришельцев – ему всегда было любопытно наблюдать за необычными меднокожими полудикарями-ринцами; третьим ребенком в семье Адвина был брат-близнец Порыша – Спорыш, который был так назван из-за того, что появился на свет на пять мгновений позже своего брата, его стальные глазенки так же стреляли по сторонам в поисках любопытных вещиц или людей.

Неожиданно в зале раздался громкий металлический звон: Адвин постукивал кончиком ножа по своей опустевшей серебряной чаше. Когда все смолкли, правитель поднялся, налил из деревянного бочонка в свою чашу медовой сурьи и молвил:

– Кхортлар! – громко обратился он на Волчьем языке к ринцам, его обращение эхом раздалось по тронному залу. – Я буду краток! – стряхнул невидимую пылинку со своего богато-расшитого и украшенного яркими самоцветами камзола Адвин. – Сегодня мы собрались в нашем дворце, дабы отметить знаменательное событие, а именно: согласие правителей восточных земель и морских побережий присоединиться к нашей великой державе и стать одним целым с Ринией! Теперь вы находитесь под нашим покровительством, и мы, даем слово рода Сиа, что пока мы живы, в наших землях не будет ни одной войны и соперничества за владение какой-либо весью! Так было, так есть и так будет! Славься Риния! – с этими словами Адвин поднял наполненную медовым напитком чашу.

– Славься Двоян! – закричали в ответ присутствующие и принялись жадно опорожнять свои кубки и рога, правитель последовал их примеру и пригубил божественный напиток.

Едва успел он сделать первый глоток, как ощутил, что горло его будто некто невидимый обхватил удавкой, незамедлительно за этим тут же раздалась невыносимая боль в животе, словно его пронзила тьма кинжалов. На устах правителя начала выступать белая пена. Адвин почувствовал, как его тело размякает, в глазах же у него начинало мутнеть. В мгновение ока его обессиленное тело упало на трон, откинув русоволосую главу назад. Все произошло на столько быстро, что Мира даже не могла сообразить, что происходит: она что-то кричала, била мужа по щекам, пыталась вытереть пену у его рта. Она уже не обращала внимания на то, что происходило вокруг – волна смятения и негодования прошла по всему залу, неожиданно часть ринских воинов выхватили свои мечи из ножен и набросились на стражей дворца, вокруг начали разлетаться брызги крови, отовсюду доносились ужасающие крики; младшие близнецы Адвина рыдали во всю, не понимая, что творилось вокруг, Таргитай же напротив сидел спокойно и наблюдал за всем с неким не присущим его возрасту беспристрастием. Мира все еще пыталась вернуть своего горячо любимого мужа к жизни, но все было тщетно. Внезапно словно ниоткуда возникший рядом с ней среди всего этого хаоса старик в серой мантии схватил находящуюся в отрешенном состоянии женщину, по щекам которой текли слезы, и буквально поволок ее куда-то, отдав жестом некий приказ находившимся позади мужам в таких же длинных одеяниях, которые послушно увели и не успевших опомниться детей наместника…

***

…Когда Мира уже пришла в себя, она обнаружила, что находится на ложе в собственных покоях: у тусклого камина сидели перепуганные дети, в плетеном кресле у кровати восседал длиннобородый старец в серебряной накидке, капюшон по-прежнему покрывал его глаза. Когда же он заметил, что Мира пришла в себя, то он привстал и подошел к ложу жены Адвина. Откинув капюшон назад, он заговорил:

– Княгиня, вам нужно бежать, – в глазах его читалась взволнованность, – и как можно скорее… – из глубин дворца все еще доносились звуки потасовки, которая, по-видимому, еще не закончилась, хотя масштабы ее и стали поменьше.

– Ульгень, – пролепетала обессиленно Мира, – что это? Что происходит?

– Переворот! – с прискорбием произнес советник наместника.

– Как? Но кто?! – недоумевала женщина, теперь она уже присела на краю кровати и пыталась здраво оценить все только что произошедшее с ее еще недавно счастливой и целой семьей.

– Я думаю, это сделал кто-то из гостей, возможно правитель одной из волостей.

– Я же говорила ему, – простонала Мира, – я же предупреждала, что не стоит доверять этим варварам… Зачем он только позвал этих восточных главарей… Двоян считал, что покажет им свое бесстрашие таким образом, но к чему это привело… – одинокая слеза скатилась по щеке убитой горем жены правителя.

– Это сотворили не они, княгиня, – спокойно перебил девушку старик, – Мне донесли мои вороны: о заговоре знали до вашего прибытия с берегов Данайского моря, в нем участвовали и слуги сего дворца, как мне удалось выяснить.

– Нужно немедленно их всех казнить, если они знали и не предупредили! – воспылала вдруг праведным гневом Мира.

– Увы, девочка моя, власть теперь не в наших руках, – мудрец подошел к камину, где на шелковом ковре игрались дети, взгляд старика был устремлен куда-то сквозь догорающие угольки. – У нас, – кашлянул старик и поправился, – вернее, у вас, есть только один выход…

– Бежать? – отчаянно вопросила девушка и, встав с кровати, подошла к окну.

– Да, но на севере, на твоей родине небезопасно, – повернулся к Мире Ульгень.

– Куда тогда? – негодовала женщина.

– Ты не знаешь, так как это было личной тайной Трувора, отца Двояна… Но у твоего мужа есть незаконнорожденный брат.

– Как это может быть! – удивилась девушка, ибо помнила о строгих нравах старого наместника Трувора.

– О, это было давно, Двоян и его брат Один были тогда еще юны, а их отец Трувор оставался молодым и полным сил мужчиной. Как-то раз, когда он еще не вступил в право на престол, занимаемый тогда Сианом Златоликим, судьба занесла его в Семиводье. Там же он и нашел свое мимолетное увлечение – наивная девчонка-огнищанка родила от него сына, которого назвали Трояном. Он знал сына лишь одно лето – вскоре старый наместник Сиан, отец Трувора, отозвал его в Ринию, но брать с собой девушку с ребенком он не решился, ибо боялся гнева отца, и, стоит заметить, не напрасно, ибо Сиан был довольно скверного характера и строгого уклада человек… Когда-то мы учились с ним вместе… – на лице старика проступила улыбка и на мгновение взгляд его провалился куда-то в глубину веков.